
Сообщение от
фокс
тебе же цитировали, совковое ты отродье, что экономическую анатомию классов, основанную на прибавочной стоимости открыли буржуазные экономисты. Маркс лишь снял с нее фитиши.
см. Капитал
Так в чём же заключалась тайна прибавочной стоимости? Для этого сначала нужно понять, в чём состоит тайна стоимости вообще или ответить на вопрос, почему самые разные товары, не имеющие между собой ничего общего с точки зрения тех человеческих потребностей, которые они удовлетворяют, могут обмениваться друг на друга, а значит приравниваться друг к другу в процессе этого обмена?
На этот вопрос нашёл ответ не Маркс, а представители классической политической экономии, создав трудовую теорию стоимости. Согласно трудовой теории стоимости, все товары – продукты человеческого труда. Источником стоимости товаров является человеческий труд независимо от его качественной определённости: не труд земледельца или ремесленника, а человеческий труд вообще, то есть свойство, которое является одинаково общим для любого труда. Товары как стоимости являются «простым сгустком лишённого различий человеческого труда, то есть затраты человеческой рабочей силы безотносительно к форме этой затраты» («Капитал»).
«Огромным достижением Адама Смита, – говорит Маркс, – явилось то, что он отверг всякую определённость деятельности, создающей богатство; у него — просто труд, не мануфактурный, не коммерческий, не земледельческий труд, а как тот, так и другой. Вместе с абстрактной всеобщностью деятельности, создающей богатство, признаётся также всеобщность предмета, определяемого как богатство; это — продукт вообще или опять-таки труд вообще, но уже как прошлый, овеществлённый труд. Как труден и велик был этот переход, видно из того, что Адам Смит сам ещё время от времени возвращается к физиократической системе» (Введение (Из экономических рукописей 1857–1858 годов). В этом пункте Маркс полностью разделяет точку зрения классической политической экономии, разрабатывая категорию абстрактного труда.
«Итак – развивает дальше мысль Маркс, – потребительная стоимость, или благо, имеет стоимость лишь потому, что в ней овеществлён, или материализован, абстрактно человеческий труд. Как же измерять величину её стоимости? Очевидно, количеством содержащегося в ней труда, этой «созидающей стоимость субстанции». Количество самого труда измеряется его продолжительностью, рабочим временем, а рабочее время находит, в свою очередь, свой масштаб в определённых долях времени, каковы: час, день и т. д.» Каким бы ни был сложный труд, его продукты приравниваются к продуктам простого труда, так как они обмениваются друг на друга. Как стоимости продукты простого и сложного труда различаются лишь количественно. Сложный труд, заключающийся в одном часе общественно-необходимого рабочего времени, выступает как помноженный простой труд, в зависимости от степени сложности.
«Если стоимость товара определяется количеством труда, затраченного в продолжение его производства, то могло бы показаться, что стоимость товара тем больше, чем ленивее или неискусснее производящий его человек, так как тем больше времени требуется ему для изготовления товара. Но тот труд, который образует субстанцию стоимостей, есть одинаковый человеческий труд, затрата одной и той же человеческой рабочей силы. Вся рабочая сила общества, выражающаяся в стоимостях товарного мира, выступает здесь как одна и та же человеческая рабочая сила, хотя она и состоит из бесчисленных индивидуальных рабочих сил» («Капитал»).
Изложив основные положения трудовой теории стоимости, Маркс на этом не останавливается. Он указывает на то, что вещь может быть благом для человека (иметь потребительную стоимость), но не быть продуктом труда; вещь может быть продуктом труда, быть полезной, но не иметь стоимости в том случае, если эта вещь не является товаром. Маркс подчёркивает, что стоимость – это общественное отношение – отношение между людьми, ставшее формой отношений между вещами. Поэтому в «Экономических рукописях 1857–1859 гг.» Маркс особое внимание уделяет проблеме овеществления общественных отношений.
В тех же Рукописях он критикует утопию Прудона о том, что стоимость товара можно устанавливать непосредственно путём фиксации потраченного на изготовление товара рабочего времени. Такой подход не учитывает, что деньги, как выражение и мера стоимости, выделяются из самого товарного мира и являются его собственным закономерным и имманентным порождением, а не чем-то внешним по отношению к нему. Через деньги в движении товарных цен (именно в движении, а не в каждом отдельном акте, где цена отклоняется от стоимости) выражается не только всеобщая природа стоимости, но и количественное соотношение, не просто затраченного на производство вещей труда, а именно общественно-необходимого труда. При том, что в каждом отдельном случае затраты труда на производство товара могут быть то больше, то меньше общественно-необходимых. Общественный характер труда в обществе товарного производства утверждается не непосредственно в акте труда, а задним числом, в отношении продуктов труда как товаров. Поэтому товар необходимо раздваивается на товар и деньги.
«Стало быть, хотя деньги — только отделившаяся от субстанции товаров меновая стоимость, и они обязаны своим возникновением лишь тенденции этой меновой стоимости утверждать себя в чистом виде, товар не может быть непосредственно превращён в деньги, то есть точная справка о количестве овеществленного в нём рабочего времени не может служить его ценой в мире меновых стоимостей».
Маркс не зря начинает «Капитал» с отношения двух товаров, из которого далее разворачиваются все определения капитализма. Говоря о развитии капитализма как о развитии товарного производства, он везде последовательно проводит чёткое различие между потребительной стоимостью товара – его способностью удовлетворять ту или иную человеческую потребность – и стоимостью. Разобравшись с деньгами и их функциями, Маркс исследует процесс превращения денег в капитал.
Социальные закладки