Александр Покровский "Расстрелять"

[fort12]

Подлинный юмор. Рекомендую. Жванецкий, Аверченко, Ильф и Петров и прочие могут отдыхать.
Вчера дал жене (затавил, преодолев сопротивление) почитать пару рассказов. Такого смеха я еще не слышал.
Давно книга не вызывала у меня такого смеха, все внутренности болели, к тому же охрип. Жена тоже.
Рассказы "Гроб", "Зверев", "Кот по кличке Пардон" и др. начисто уничтожили в ней былую нелюбовь и скептицизм к армейскому юмору. (Впрочем это все же флотский юмор).
И все это написано красивым, нестандартным, можно сказать ... аристократическим стилем. Ни грамма тупости -- пронзительная точность и лаконизм.
Практически ни одна фраза не пролетает мимо цели.
Настоящий расстрел!!!
А юмор у Покровского действительно убойный. Просто сметает со стула...

[Мэри_Поппинс]

...Расстрелять!


--------------------------------------------------------------------------------

Утро окончательно заползло в окошко и оживило замурованных мух, судьба считывала дни по затасканному списку, и комендант города Н., замшелый майор, чувствовал себя как-то печально, как, может быть, чувствует себя отслужившая картофельная ботва.

Его волосы, глаза, губы-скулы, шея-уши, руки-ноги - все говорило о том, что ему пора: либо удавиться, либо демобилизоваться. Но демобилизация, неизбежная, как крах капитализма, не делала навстречу ни одного шага, и дни тянулись, как коридоры гауптвахты, выкрашенные шаровой краской, и капали, капали в побитое темечко.

Комендант давно был существом круглым, но все еще мечтал, и все его мечты, как мы уже говорили, с плачем цеплялись только за ослепительный подол ее величества мадам демобилизации.

Дверь - в нее, конечно же, постучали - открылась как раз в тот момент, когда все мечты коменданта все еще были на подоле, и комендант, очнувшись и оглянувшись на своего помощника, молодого лейтенанта, стоящего тут же, вздохнул и уставился навстречу знакомым неожиданностям.

- Прошу разрешения, - в двери возник заношенный старший лейтенант, который, потоптавшись, втащил за собой солдата, держа его за шиворот, - вот, товарищ майор, пьет! Каждый день пьет! И вообще, товарищ майор...

Голос старлея убаюкал бы коменданта до конца, продолжайся он не пять минут, а десять.

- Пьешь? А, воин-созидатель? - комендант, тоскливо скуксившись, уставился воину в лоб, туда, где, по его разумению, должны были быть явные признаки среднего образования.

"Скотинизм", - подумал комендант насчет того, что ему не давали демобилизации, и со стоном взялся за обкусанную телефонную трубку: слуховые чашечки ее были так стерты, как будто комендант владел деревянными ушами.

- Москва? Министра обороны... да, подожду... Помощник коменданта - свежий, хрустящий, только с дерева лейтенант - со страхом удивился, - так бывает с людьми, к которым на лавочку, после обеда, когда хочется рыгнуть и подумать о политике, на самый краешек подсаживается умалишенный.

- Министр обороны? Товарищ маршал Советского Союза, докладывает майор Носотыкин... Да, товарищ маршал, да! Как я уже и докладывал. Пьет!.. Да... Каждый день... Прошу разрешения... Есть... Есть расстрелять... По месту жительства сообщим... Прошу разрешения приступить... Есть...Комендант положил трубку.

- Помощник! Где у нас книга расстрелов?.. А-а, вот она... Так... фамилия, имя, отчество, год и место рождения... домашний адрес... национальность... партийность... Так, где у нас план расстрела?

Комендант нашел какой-то план, потом он полез в сейф, вытащил оттуда пистолет, передернул его и положил рядом.

Помощник, вылезая из орбит,затрясся своей нижней частью, а верхней - гипнозно уставился коменданту в затылок, в самый мозг, и по каплям наполнялся ужасом. Каждая новая капля обжигала.

- ...Так... планируемое мероприятие -расстрел...участники... так, место - плац, наглядное пособие - пистолет Макарова, шестнадцать патронов... руководитель - я... исполнитель... Помощник! Слышь, лейтенант, сегодня твоя очередь. Привыкай к нашим боевым будням! Расстреляешь этого, я уже договорился. Распишись вот здесь. Привести в исполнение. Когда шлепнешь его... Комендант не договорил: оба тела дробно рухнули. Впечатлительный лейтенант - просто, а солдат - с запахом.

Комендант долго лил на них из графина с мухами. Его уволили в запас через месяц. Комендант построил гауптвахту в последний раз и заявил ей, что, если б знать, что все так просто, он бы начал их стрелять еще лет десять назад. Пачками.

(С) А.М.Покровский (текст), 1994

[Мэри_Поппинс]

Александр Покровский. «...Расстрелять!»
НЭНСИ

Нэнси – это баба. Американская. Баба-генерал. И не просто генерал, а еще и советник президента. Говорят, что она отжимается от пола ровно столько, сколько и положено отжиматься американскому генералу и советнику президента.
И приехала она к нам на Север только потому, что в стране нашей в тот период наблюдалась перестройка, и приехала она исключительно ради того, чтоб отследить, так ли мы лихо перестраиваемся, как это мерещится мировому сообществу.
Непосредственно перед ее приездом все наши подыхающие на ходу боевые корабли, чтоб избежать несмываемого позора разоблачения, выгнали в море, а те, что в ходе реализации наших мирных инициатив были искалечены так, что без посторонней помощи передвигаться не могли, замаскировали у пирса – завесили зелеными занавесками – маскировочными сетями. В поселке навели порядок: покрасили, помыли, подмели, а в казарменном городке построили еще один забор и отгородили им это наше сползающее самостоятельно в залив ублюдище – единственную в мире одноэтажную хлебопекарню барачного типа, выпекающую единственный в мире кислый хлеб. В зоне тоже все прибрали и стали ожидать.
И вдруг до кого-то дошло, что Нэнси все-таки баба (не то чтобы это не было ясно сразу, но специфическое устройство женского мочевыводящего канала как-то не сразу приложилось к понятию «генерал»), а вдруг ей приспичит? и вдруг это произойдет на пирсе, а на пирсе у нас гальюнов нет. Вот разве что на торце пирса, но там не гальюн, там просто «место», там просто открытое море, где подводники всех рангов, давно привыкшие ко всему, запросто мочатся в воду в любой мороз.
И если Нэнси вдруг приспичит, то нельзя же ей предложить сходить на торец, где все наши ножку задирают!
Было принято решение срочно выстроить для нее на одном из пирсов гальюн. И выстроили. С опережением графика. И тут кому-то пришло в голову, что нужно поставить в него биде.
– Че-го?! – спросил наш Вася-адмирал, диплоомат херов.
– Биде.
– А это как, что?
– А это, товарищ адмирал, как сосуд для подмывания.
– Для подмывания?! – и тут Вася-адмирал в нескольких незатейливых выражениях очень вкусно описал и способ подмывания как таковой, и предмет обмывки, и Нэнси, счастливую обладательницу этого предмета, и всех ее родственников, и группу московских товарищей, которые устроили ему и Нэнси с предметом, и всю эту жизнь с биде.
За биде послали одного очень расторопного старшего лейтенанта. Он обшарил весь Кольский полуостров и нашел биде только в одном месте – в гостинице «Арктика». Там и взял, и привез, и его в ту же ночь установили.
Но скоро выяснилось, что из этого предмета туалета вверх должна бить не ледяная струя, а теплая. Предложение подвести пар, чтоб где-то там по дороге нагреть им воду до нужной температуры, отпало сразу, потому что сразу стало ясно, что в самый ответственный момент все все перепутают и подадут пар напрямую и сварят Нэнси, бабу-генерала, вкрутую. Поэтому решили так: решили надеть на биде шланг и на другом конце шланга поставить матроса с кружкой горячей воды, и, только Нэнси заходит в гальюн, матрос – тут как тут – льет из кружки воду через воронку в шланг, и она пошла-пошла по шлангу и, в конце концов, подмыла генерала. И, поскольку матросы у нас все недоумки, то, чтоб он действительно налил и не промазал, а то потом с кружкой далеко бежать, поставили руководить всей этой процедурой мичмана. И тренировку провели. По подмыванию. Один мичман, изображающий Нэнси, заходит в гальюн, другой делает матросу-недоумку отмашку – «Лей!»; недоумок льет, а мичман из гальюна кричит: «Есть вода!»
И вот приехала Нэнси. Вся база, затаив дыхание, ждала, когда ее из шланга подмывать начнут. Все ходили за ней, и глаза у них блестели от ожидания, и этот блеск их как-то всех объединял. Но Нэнси не интересовалась ни гальюнами, выстроенными в ее честь, ни биде. Она интересовалась нашими лодками. Фотографировать ей не разрешили, но с ней были два рисовальщика, которые во мгновение ока зарисовали базу, подходы к ней, высоты, острова, скалы, пирсы, а когда ветром приподняло сети, то и подводные лодки.
И еще Нэнси очень хотела увидеть какого-нибудь нашего командира, который за шестьдесят долларов в месяц вместе с подоходным налогом, а может быть и без него, противостоит их командиру, который получает двенадцать тысяч чистыми на руки. Ей его так и не показали. Зато ее накормили, напоили, и даже наш адмирал Вася, дипломат херов, речь произнес.
Нэнси пробыла в базе девять часов. За это время она ни разу не попросилась в гальюн.

[Мэри_Поппинс]

http://lib.ru/POKROWSKIJ/pokrowsk2.txt

http://bookashka.com/book1168128.html

Знаменитая книга А. Покровского состоит из рассказов, написанных им на флоте, как говорится, по горячим следам. Вот что он сам пишет о своей прозе:
« Исполненные подлинного драматизма, далеко не забавные, но славные и лиричные истории, случившиеся с некоторым офицером, безусловным сыном своего отечества, а так — же всякие там случайности, произошедшие с его дальними родственниками и близки — ми друзьями, друзьями родственников и родственниками друзей, рассказанные им самим».
Бывшие мариманы в особенности подводники с удовольствием прочтут эту книгу.