За три дня до президентских выборов в России и через день после очередного ультиматума „Газпрома” в московском аэропорту „Внуково” высадился десант из бывших украинских высокопоставленных лиц.
В первых рядах — Николай Азаров и Владимир Семиноженко, Владимир Горбулин и Анатолий Зленко, ученые Борис Патон и Петр Толочко, политологи Дмитрий Выдрин и Владимир Фесенко, супруги Евгений Марчук и Лариса Ившина, Лилия Подкопаева и Тимофей Нагорный. В холле „Президент-отеля”, в который направлялись бывшие руководители страны и просто красавицы, как-то Катя Серебрянская, начала действа ждал еще один интересный персонаж — Сергей Тарута.
А действо было еще то: форум на тему украинско-российского „стратегического партнерства”, который секьюрити и гардеробщики отеля почему-то в один голос называли „совещанием”. Подвел, правда, Дмитрий Медведев: участники до последнего рассчитывали на его персональное приветствие, а кандидат из кандидатов отправился вместо этого в Нижний Новгород рассказывать избирателям о новой-лучшей жизни после его фееричной победы на выборах. Не появились на организованном под проводом „Українського форуму” Владимира Семиноженко и заявленные в программе экс-президенты — Леонид Кучма и Леонид Кравчук. Пришлось отставить подальше и таблички Александра Чалого, Виталия Гайдука и Виталия Кличко.
Отсутствие на форуме четко выраженных „помаранчевых элементов” давало основания некоторым присутствующим в зале наблюдателям настроиться на соответствующий лад. А именно — что вот-вот на берегу Москвы-реки начнется очередное заседание общества взаимного уважения, где россияне будут упрекать украинцев за Мазепу, Карла XII, НАТО, украинский язык в кинотеатрах и несинхронизированное вступление в ВТО, а украинцы покорно будут посыпать голову пеплом, переводя стрелки на нынешних лидеров государства. Да, все эти имена и аббревиатуры действительно, как призраки, витали по залу с подачи российских коллег. Кто-то из них даже обмолвился, что, как и триста лет назад, Украине снова придется делать выбор — между Россией и Европой. И уже первый докладчик с российской стороны, президент фонда „Политика” Вячеслав Никонов, напоминая присутствующим об „общих святынях”, подтвердил: сегодня Россия отрабатывает свою повестку дня по Украине, отталкиваясь от единственного — развития взаимоотношений Украины с НАТО. Как запрограммированные, российские чиновники и эксперты не уставали напоминать украинским партнерам о зле, которое таит в себе натовская „военная машина”, особо акцентируя внимание на военно-техническом сотрудничестве. Таким образом, они, собственно, дали ответ на вопрос, в чем же, прежде всего, должны заключаться те загадочные „адекватные меры”, которые Россия должна принять в случае вступления Украины в НАТО.
Но события разворачивались так, что под натиском однообразных российских упреков даже абсолютно лояльные к НАТО украинские чиновники порой превращались в почти убежденных евроатлантистов. И, наблюдая за этим действом, становилось ясно, насколько разные по своей природе протесты против НАТО со стороны российских товарищей и со стороны украинских оппонентов наподобие Партии регионов. Однако обо всем по порядку.
Первым попытался поставить Украину на свое геополитическое место председатель комитета по делам СНГ Совета Федераций Вадим Густов. Он сразу предупредил, что лукавить не будет: мол, 30% военно-промышленного комплекса бывшего Союза до сих пор сосредоточенно на украинской территории. Более того, украинцы теперь полностью поставляют винты для российских вертолетов. Поэтому если не будет ответа на вопрос — вступает Украина в НАТО или нет — сократятся поставки украинской продукции в Россию и „свернутся наши встречи”. Уже сейчас, возмущался Густов, приезжая в Калининградскую область, он вынужден мириться с тем, как литовцы и латвийцы на своих натовских самолетах кружат у российских границ, намекая, что в случае с Украиной это просто недопустимо. Еще российский депутат доверчиво рассказал, что „они уже подсчитали”: если Украина вступит в НАТО, то 200 тысяч украинских специалистов будут работать на Альянс.
Немного сбить российскую сторону с натовской волны попытался Николай Азаров. Как-то грустно и пессимистично Николай Янович стал переключать внимание на свое любимое интеграционное детище под названием „ЕЭП”. Пытался убедить, что никаких препятствий для создания Единого экономического пространства не существует даже на условиях ВТО. В какой-то момент ему подыграл депутат Госдумы Сергей Глазьев: обнародовал цифры, сколько Украина и Россия теряют от дезинтеграционных процессов по еэповской линии. В частности, привел расчеты, что до 2015 года Украина, находясь в ЕЭПе, могла бы увеличить свой ВВП на треть, а Россия — на 15%.
Однако в зале продолжал витать дух геополитики. Николай Янович Азаров неожиданно сознался, что прекрасно осведомлен о стратегии Соединенных Штатов (интересно, что бы ответили на это в Вашингтоне?) как относительно Украины, так и относительно России. Так же он прекрасно может себе представить стратегию Европейского Союза относительно этих двух стран. Суть обеих этих стратегий сводится к тому, что Россия и Украина должны идти “отдельным курсом, пока их пути полностью не разойдутся”.
После Азарова слово предоставили Владимиру Горбулину, который с неподдельным любопытством наблюдал за тем, что происходит в зале. „Слава Богу, что я ничего не должен говорить о газовых делах” — пошутил Владимир Павлович. По-видимому, сделал это исключительно для того, чтобы немного разрядить ситуацию, потому что на самом деле, к великому удивлению журналистов, никто на газовую тему на вчерашнем форуме вообще не собирался говорить. Разве что Вячеслав Никонов в какой-то момент негодующе допытывался у участников собрания, почему энергетическое сотрудничество со странами ЕС и даже кандидатами на членство в Евросоюзе Россию объединяет, а с Украиной разъединяет? Но Сергей Тарута, между прочим, где-то вспомнил, что „политики должны решить газовый вопрос, убрать посредника (выделено редакцией) и понять, что нет возврата к дешевым ценам на газ”.
Может поэтому, выдержав некоторую паузу, Владимир Павлович многозначительно добавил: „Хоть тема военно-технического сотрудничества сегодня ничем не лучше”. А “не лучше” она оказалась тем, что именно Горбулину пришлось на пальцах доказывать: нынешние запугивания Москвы о сокращении украинских поставок из Украины в случае ее членства в НАТО не имеют ничего общего с “письмом трех” и ПДЧ, поскольку воплощаются в жизнь еще с девяностых годов. Именно с тех пор, как Россия начала переходить на производство замкнутого цикла. Горбулин подчеркнул, что в Украине сейчас работают 160 российских предприятий, но напомнил, что в середине 90-х их насчитывалось 400. Над производством Су-30 работали 14 украинских предприятий, теперь — только два. Это при том, как высказался Владимир Павлович, что в середине девяностых о членстве Киева в НАТО речь не шла: “Украина тогда проводила четкую многовекторную политику, а сотрудничество украинского и российского ВПК шло с отрицательным знаком”. Казалось, после столь однозначных месседжей Горбулина дискуссия должна была бы перейти в другое русло. Например, культурное.
Тем более что слово предоставили замминистра культуры Бусыгину, который в один момент забросал собравшихся риторическими и не до конца понятными вопросами типа: ”Как можно разделить Гоголя, хоть он русский писатель? А как делить Тараса Шевченко?”. Потом сообщил коллегам из Киева, что украинская библиотека в Москве получает большее финансирование, чем все остальные столичные библиотеки, а ее сотрудники — втрое выше зарплату. И даже сделал вывод на тему “Роль сказки в украинско-российских отношениях”: „Если украинские дети с детства не будут знать, что такое Колобок, то мы отдалимся друг от друга очень серьезно”.
Но сказочные герои интересовали вчера российскую сторону разве что в образе „агрессивного блока” и “третьего участника”, как назвал еще один активный “докладчик” форума, политолог Евгений Кожокин Соединенные Штаты. И если Николай Азаров только коснулся стратегии США в регионе, то Кожокин описал ее в деталях. Так, с его точки зрения, Украину просто взяли и подвесили. Причем на слове “подвесили” Кожокин сделал длительную паузу и добрых полминуты небрежно демонстрировал с помощью поднятой руки и опущенных двух пальцев, как, собственно, это подвешивание выглядит на практике. И будет висеть она так, продолжал политолог, “по турецкой модели” — обязательства от Киева будут брать, но в ЕС принимать не будут. В выступлении Кожокина, которое потом живо обсуждалось в кулуарах украинскими участниками, был, тем не менее, один довольно симптоматичный момент. В утвердительной форме он заявил, что политический класс Украины определился — их страна идет в НАТО и ЕС. Симптоматичный потому, что даже западные партнеры Киева не уверены в том, что подобная внешнеполитическая определенность у украинской столицы существует. Например, именно на отсутствии такого консенсуса у политических элит акцентирует внимание Германия, когда объясняет устами своих политиков и дипломатов, почему не готова поддержать приглашение Украины к Плану действий относительно членства в НАТО на Бухарестском саммите.
Еще один симптоматичный момент, во всей красе проявившийся во время выступлений российских участников — это то, что в Москве со всех сторон анализируют евроатлантические движения Украины, не до конца понимая, о чем именно идет речь. Так, например, Евгений Кожокин после короткого комментария о том, что, в отличие от начала 90-х годов, когда россияне знали НАТО только по танкам и самолетам, а теперь они “прекрасно понимают процедуры” Альянса, доказывал, что Action Plan (именно так, по-английски, политолог почему-то постоянно называл План действий), к которому просится присоединиться Украина — это на 99% присоединение к НАТО. По-видимому, не одному участнику с украинской стороны хотелось в тот момент заметить российскому коллеге, что речь идет, вообще-то, не о Плане действий, потому что Украина его уже выполняет не первый год, а о Плане действий относительно членства в НАТО. Кожокин прав лишь в том, что по своему смысловому наполнению План действий относительно членства мало будет отличаться от Плана действий -2008. Так же, по-видимому, хотелось что-то сказать украинским участникам, когда стратегические партнеры из Москвы называли письмо-заявку на ПДЧ заявкой на членство в НАТО.
Однако терпение лопнуло только на выступлении Константина Затулина. Перед тем как начать свой спич, одиозный директор Института стран СНГ чопорно, время от времени посматривая на разложенные перед собой бумажки, рассказал благодарной публике, что вообще-то он должен был быть в это время на конференции в Киеве, на которую его — это он подчеркнул особо — пригласили поляки. А в канун московского форума вернулся с большой конференции в Британии, где вместе с Немырей и Рыбачуком тоже как бы обсуждал большие геополитические дела. Например, рассказал, что когда вопросы присоединения Украины к ПДЧ в НАТО обсуждались на британской территории, то западные коллеги, мол, напомнили, что “закон об интеграции Украины в НАТО был принят в 2002 году”. Потом Затулин выдержал паузу и пристально, как на допросе, обвел глазами собравшихся с украинской стороны и сказал: “Что-то мне подсказывает, что среди участников, которые собрались в этом зале, есть причастные к принятию этого закона”. Момент “разоблачения” резонансным не получился. Евгений Марчук, который до этого лишь невозмутимо выслушивал выступления участников форума, мгновенно утвердительно кивнул головой и вслух поправил Затулина, что Закон вообще-то принимался в 2003 году, а впервые возможность присоединения к системам коллективной безопасности, в том числе Североатлантическому альянсу, украинский парламент зафиксировал в 1993 году. Российский коллега почему-то настаивал на своем — мол, 2002-й и точка. Более того, назвал две причины, почему Украина хочет присоединиться к НАТО, добавляя попутно, что “коня и трепетную лань” соединить невозможно. При этом слово “Украина” он заменял словом “вы” — то есть адресовал свое послание непосредственно представителям украинской стороны так, вроде бы перед ним сидели по меньшей мере подписанты “письма трех” (кстати, последних некоторые российские докладчики на форуме пренебрежительно называли “некоторыми товарищами”). Итак, по словам Затулина, вступать в НАТО Украина желает потому, что ей хочется быть вместе с победителем в холодной войне, находиться в мейнстриме, так сказать. Во-вторых, в Украине будто бы уверены, что договору с Россией доверять нельзя, следовательно, никто не может дать гарантии, что рано или поздно Москва не расколет Украину на части.
Ну и, наконец, когда слово взял депутат Госдумы Сергей Марков, то даже на лице Лилии Подкопаевой, которая мужественно высидела три часа украинско-российских монологов на политические темы (возможно потому, что за спиной у нее так же мужественно сидел муж Тимофей?) появилась легкая улыбка, которой она обменялась со своей соседкой — Ларисой Ившиной. Еще бы, господин Марков на повышенных тонах рассказывал, что у “проекта Украина в НАТО” только одна цель — блокировать Россию, а самой Украине в этих раскладах уготована незавидная роль острого предмета, которым хотят “пырнуть” Россию. Ну а в тот момент, когда депутат Госдумы стал доказывать, что все, кто за НАТО, — против суверенитета Украины, историк Петр Толочко, который сидел почти рядом с докладчиком, взял цифровую фотокамеру и начал непринужденно снимать Евгения Кирилловича Марчука и других украинских коллег, при этом активно жестикулируя, как им лучше сидеть и куда смотреть. Вот такое, с натовским привкусом, получилось обсуждение стратегического партнерства между Украиной и Россией в московском “Президент-отеле”.
Сообщение от Sirius_Alpha
Тема: Газ: быть или не быть?
Дмитрий Фирташ купил 1,4 млрд. кубометров российского газа
Ваши права
Ответить с цитированием
Социальные закладки