Современная поэзия

[Lizeta]

Вижу письмо.
Сиреневые чернила.

Помню, бежали по глянцевому перрону.
Я улыбался, если она звонила. Эту улыбку
слышно по телефону.

Я изобрел решительные ответы - даже на риторические вопросы.
Даже простил вонючие сигареты,
и уклонялся от кончика папиросы.

Даже ушел. Последнее, в общем, "даже" -


не вспоминаю по семьдесят раз на дню,
все, отпустил.

В свободной такой продаже.

Только вот письма.


Зачем-то я их храню.


АРЧЕТ

[Normandiya]

у нее без него остывает кофе макьятто
в центре города,в модном нынче кафе...
так бывает,и впрочем весьма вероятно
ничего не изменится в самой заветной графе…


у него без нее поутру леденеют ладони.
листья падают в дождь,оставляя круги на воде.
возвращаясь домой,он едет в последнем вагоне.
так случается в хмурую осень,в Одессе,в Москве...

всё течёт как всегда —без эмоций,интриг и загадок.
в ночь с субботы на зиму уже не меняют часы…
у него без неё череда аварийных посадок..
у неё без него и посадочной нет полосы…

Алиса Альварес(чуть чуть исправленное)

[Дана Земляника]

иосиф просовывает рукув рукав пальто, путается. на окне сидит кот, думает — быть беде. не ходи иосиф на чугун парадной, не холоди хребастую спину свою, ты же, мать твою, так толкоми не случился, не выкурил и не исписал бумаг... на морозе здорово горит вывеска — Универмаг. мои магические университеты, парапеты, поребрики. прохожие подаютему сияющие серебренники, шекели,поднимают шоры и ворот пальто. когда за дверью я слышу вопрос — Кто?, - отвечаю - это же я, я — тот, кто не возвращается,теряет перчатки, чужое тепло, вычитывает не своё добро по сгусткам слюны, кого в семью принимают слоны, но никогда люди, кто простужается часто, так как одет легко, у кого узловатые пальцы и голос звонче клаксона. речная вода просвечивает до дна, до ясона, до золотого руна — усатая рыба брюхом выглаживает течения, и я тебе зуб даю — пуля, точка опоры и проза у всех своя. как свая из самого чёрного моря, как свадьба, как пух тополинный. с чем там ещё сравнима любовь иосифа к словам? с олимпийским трамплином, с гимнасткой, вставшей на мостик, с матросом, прячущим кортик, с тобой, с картиной из третьяковки. слова у иосифа сгорают как папироски, как больные раком и очень любимые дети.

[Дана Земляника]

Возможно, оффтоп. Но имеет прямое отношение к современной поэзии)
Творческая Организация "Бритва" и Одесский открытый университет театра, цирка, кино и музыки представляют:

Фестиваль актуального искусства "Остановка: нулевые-2".

ВСЯ ИНФА ОБ УЧАСТНИКАХ ЕСТЬ В ГРУППЕ/ОРГАНИЗАТОРЕ

День I/пятница/11.11.2011:
Арт-студия "Крыша" - ул. Большая Арнаутская, 44
Начало - 18:30
Глеб Элс, Роман Капитонов, Лера Потапенко, Дюковский Сад, Ира Чумак, Ричард Роуд, Cheshires, Легендарные Пластилиновые Ноги.

День II/суббота/12.11.2011
Начало...
показать полностью..Творческая Организация "Бритва" и Одесский открытый университет театра, цирка, кино и музыки представляют:

Фестиваль актуального искусства "Остановка: нулевые-2".

ВСЯ ИНФА ОБ УЧАСТНИКАХ ЕСТЬ В ГРУППЕ/ОРГАНИЗАТОРЕ

День I/пятница/11.11.2011:
Арт-студия "Крыша" - ул. Большая Арнаутская, 44
Начало - 18:30
Глеб Элс, Роман Капитонов, Лера Потапенко, Дюковский Сад, Ира Чумак, Ричард Роуд, Cheshires, Легендарные Пластилиновые Ноги.

День II/суббота/12.11.2011
Начало - 18:00
Арт-студия "Крыша" - ул. Большая Арнаутская, 44
Рома Маклюк, Владислав Недильский, Саша Небо, Bodins Chegorka, дванадва, Леха Ивакин, hARMS, Гуша Катушкин.

День III/воскресенье/13.11.2011 - у нас в Гостях ProstoFest - ПЕРВЫЙ РЕГУЛЯРНЫЙ БЕЗЫДЕЙНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ
Начало - 18:00
Клуб "Шуzz" - ул. Успенская, 22
Бычков("Алоэ"), Никита Стихами, Екатерина Гопенко("Немного Нервно"), Андрей Орловский, Летчик Потапов, MadNotBad, Наташа "АУ", Алина Сваровски, Дороги Меняют Цвет

Цена Счастья:
Стоимость билета на каждый день - 35/35/55 грн
Стоимость билета по предпродаже - 30/30/40 грн

http://vkontakte.ru/groups?tab=inv#/event31115070

[Лиса Алиса]

Normandiya

у нее без него остывает кофе макьятто
в центре города,в модном нынче кафе...
так бывает,и впрочем весьма вероятно
ничего не изменится в самой заветной графе…

у него без нее поутру леденеют ладони.
листья падают в дождь,оставляя круги на воде.
возвращаясь домой,он едет в последнем вагоне.
так случается в хмурую осень,в Одессе,в Москве...

всё течёт как всегда —без эмоций,интриг и загадок.
в ночь с субботы на зиму уже не меняют часы…
у него без неё череда аварийных посадок..
у неё без него и посадочной нет полосы…

Оригинал:

у него без неё остывает эспрессо-маккьято
где-то в центре москвы, в опустевшем под вечер кафе.
так случается пятую осень. и есть вероятность,
через год он поставит ещё один прочерк
в графе...

у неё без него поутру леденеют ладони.
листья падают вниз, оставляя круги на воде.
возвращаясь домой, она едет в последнем вагоне.
так случается пятую осень
и есть ли предел?

всё течёт как всегда -
без эмоций, интриг и загадок.
в ночь с субботы на зиму опять переводят часы...

у него без неё череда аварийных посадок.
у неё без него и посадочной нет

полосы...



Автор - Алиса Альварес
http://stihi.ru/2010/10/21/727

[blagoroden_don]

ах, Гвидо, время их не два ль в одном
"снег белый пал без ветра наконец
был воздух тих когда заря слетела
величье жен и праведных сердец"

время как песнею неомертвелой
исходит от тебя, мгновеньем чуда
"любовь откуда кто ее творец
и мощь и сласть и смерть ее откуда"

в ином что гнило то исчезло в мари
любовь Мандетты и любовь Джованны
их губы их наряды их меха

глаза их были сини ль серы кари
что за слова цветы их волновали
что за могилы разве кто расскажет?

Перевод Алексея Парина

[Lizeta]

Вот это дом, который выстроил Джек,
То есть квартира, купленная в кредит.
Как говаривал Даниэль Кон-Бендит:
И целого мира мало.

А это женщина, её обнимал человек.
Ему сорок три, а ей сорок пять.
Они молодо выглядят, не на свои.
У них нет по разным причинам семьи.
Их тела вполне пока ничего,
Но вот дела не так чтобы хороши.

Откуда-то слышен запах Man Givenchy
Точнее, Savage Extreme

Какие ты носишь духи, скажи,
Не то я сойду с ума

Цветные флаги на ветру.
Скажи мне, который ты любишь цвет,
Не то я сейчас умру

У них русский рок, американский джаз
И балкон с видом на чужие ню.
Она его уже почти любит, а он
Пока ещё смотрит другое кино,
Обнимая её со спины.

Они вообще-то как лёд и вино,
Как дети русской необъятной войны.
Она вспоминает, как будет да,
А он забывает, как будет нет.
Неужели всё это мы?

Это любовь, мой ангел, ты её не узнал,
И я не узнала её.
У меня загорелые руки, у тебя облезает лоб.

Звучит саундтрек к Hable con ella.
Живёшь только дважды.
Не сомневайся, это любовь.
Но ей так тяжко сказать: это ты.
Она сама сделает всё за нас.

Женщина прекрасна как вода и река.
Мужчина прекрасен как воздух и свет.
И весь этот джаз,
С которого мы не ушли,
Оставляет надежду на

Там летний свет и черепица крыш,
И они еле сдерживаются, чтоб не сказать:
Не бойся меня, ты читаешь и спишь,
Работаешь,
Тебе и не надо знать.

Оператор выхватывает с лихвой
Оператор выхватывает из воды
То, что нельзя,
Невозможно сказать никому никогда низачем:
Дикую нежность между двумя
Человеческими людьми

Елена Фанайлова

[Лиса Алиса]

От улыбок, надетых мишенью,
бег по кругу быстрей ежедневный,
и царевичи ищут решенье -
как понять, кто лягушка-царевна.
И летают бессмысленно стрелы –
то под дых, то прицельные – в душу…
Я вчера увернуться успела,
а сегодня отчаянно трушу.


© Анна Галанина

[Княжна Мэри]

Я живу в заприхваченной двушке-судьбе,
Где пьют чай, забежав после муторной смены,
Много добрых друзей и родных. Но тебе
Никогда не случится войти в эти стены.

Да и что таким делать в одной из квартир
Многодомной истории? Злится сатира
С пожелтевшей страницы: судьба твоя - мир,
Ну а я , как всегда, не от этого мира.

Прикрываю надеждой, не стиранной год,
Инородное тело, пока не начнётся
Отторжение прочь от небесных ворот
И полёт сквозь круги золотого колодца.

[Lizeta]

Германия, ты в восковом гробу плывёшь турчанкой волоокой,
А я вдоль берега осеннего бегу и прах из урны высыпаю на бегу,
Своих не ощущая чувств и сил. Последним вскоре разум мне откажет, -
Я буду рыбой яростной, что бьётся между льдин, -
Когда последний варвар и кумир вдоль эллинских болот скрипучей тенью ляжет.
Высокопарный, мрачный и скупой – то сон мой к праху предков всё подводит –
К безумию! Двенадцать витязей из тех болот выходят,
Один из них… он улыбается и вместе с тяжким шлемом
Голову снимает и замирает с этой головой в руках,
Пока что топкой тиной пространство полнится и вдруг
Сменяется: влюблённые лежат в кровавой ванне,
А на полу полуразмытая записка (то видно он её последним выронил из рук):
«мы больше не могли здесь оставаться».
А я смотрю на них, и нет во мне ни жалости, ни слёз –
Один восторг! В сады метафорфоз
И песен жарких они сейчас уж входят.
И возвращаюсь я, вдоль берега опять бегу
С тяжёлой урной. Вся увитая цветами
Искусственными, отчего ж всё тяжелее ты?
И полотно души моей срывая, (за страхом – стыд) всё тело каменеет.

А та, в гробу, что звон мечей посмертно полюбила,
Что знает тяжких рыб движение на дне,
Свой ощущает смех в густом сознанье, илом
Наполнена. И стайка демонов печальными зверьками
Плывёт за ней, и снова при луне
Я вижу тёмных истин хороводы, пиры, где кровь арийскую в чужие чаши льют,
Монетки смуглые в тягучий Рейн кидают.
А ты плывёшь, его слепые очищая воды,
И я люблю тебя. Люблю!
Но с камнем не сроднится райский воск.
…И вот уже – Офелия, уже Европа вся,
От смертной нежности изнемогая,
Вся бледная, прозрачная, речная,
Простоволосая, и платье голубое
Страшнее тем, что по сравнению с тобою,
Весь мрачный Рим – лишь кровяной курган,
Туристский сон, и воздух, и обман.

Галина Рымбу

[Маринка.87]

Любовь, влюблённость...
Любовь, влюблённость… так близки.
И в то же время так различны,
Как берега одной реки,
Как косточка и мякоть вишни.

Любовь готова всё отдать
Порою требует ответа,
Она согласна вечность ждать.
Влюблённость – только одно лето.

«Я Вас люблю!» - мы говорим,
Не думая о смысле слова.
Влюблённость улетит, как дым,
А может быть вернётся снова.

Любовь останется в тебе:
И в мыслях, и в душе, и в сердце.
Пройдёт, как солнце, по судьбе
И чувствам никуда не деться!


Людмила Рубина

[Лиса Алиса]

Послушай

Послушай: шаги мои странно и гулко и остро звучат в глубине переулка, от стен отражаясь болезненным эхом, серебряным смехом. Качаясь на пьяных своих каблучках, куда я такая? - не знаю, не знаю, мой голод, мой страх. Как ангел барочный, наивной любовью моей позолочен, убийственный мой. Однажды тебе станет жаль этой ночи, всех этих ночей не со мной. Послушай: шаги мои дальше и тише и глуше, сырой акварелью, размытою тушью становится мой силуэт. Я таю, и воздух меня растворяет, и вот меня нет. Есть город, деревья, дома и витрины, и странные надписи на осетрином, фигурная скобка моста. И до отупенья, кругами, часами, вот женщина с темными волосами, догнал, обернулась, простите. Не та. Не знаешь, теряешь, по капле теряешь, по капле, как кровь. Не чувствуешь, я из тебя вытекаю, не видишь, не спросишь, куда я такая, и сколько шагов моих гулких и острых до точки, где мир превращается в остров, не обитаемый мной - огромный, прекрасный, волшебный, холодный, ненужный, пустой.


Анна Ривелотэ

[Лиса Алиса]

Ну беги, вылизывай по чужим берлогам четверых своих медвежат. Ты и так прочел по губам слишком много, не смотри, как они дрожат. Не смотри, как ревность зеленой желчью заливает мое лицо. Не смотри, как я ненавижу женщин. Будь отцом. По сравнению с этим великим делом остальное – просто фуфло. Не смотри, как взглядом остекленелым провожаю через стекло. У тебя глаза – как плоды паслёна, как подтаявший шоколад. Я сегодня встретила почтальона, он принес мне повестку в ад. Голос твой в телефонной трубке обжигает меня, как плеть. Почтальон сказал мне: идем, голубка, здесь немыслимо уцелеть. Соглашайся, мол, не предложат дважды, мол, нежнее огонь в аду, и не будет такой беспощадной жажды там, куда я тебя веду. А у тебя глаза – будто жженый сахар, смотрят так, что саднит во рту. Мне б послать почтальона с повесткой нахер, но и здесь мне невмоготу. Ну может, всё-таки не сегодня. Может, капельку подождать.
Но всё лютее
Всё преисподней
Всё, по последней –
И сразу спать.



Анна Ривелотэ

[blagoroden_don]

...А ведьма косточки глодала

И, как безумная, рыдала.

И каркал ворон, сев на ель,

А на дворе была метель...

Прекрасна детская простуда,

И жутковатых сказок груда.

Я ногти в ужасе грызу,

Роняя крупную слезу.

И сказку с радостным исходом

Я запиваю чаем с медом

И сплю под стоны за стеной

И скрип ножищи костяной.

[Лиса Алиса]

Три странички из одного сборника

[Truly]

Попыталась немножко почитать современников – для общего развития.
Даже Полозкову, хотя плодовитость и перегруженность формы зашкаливают)))
Поэтому отчалила к мужчинам и вуаля - кое-что очень даже.
Просто, достоверно, хорошо.

Константин Присяжнюк

* * *
Я ничего не делаю. Живу,
Страшась конца, тоскуя по началу;
Всегда писал, и это выручало,
Но нынче все написанное рву...


* * *
Если ты спросишь, зачем мне это –
Я улыбнусь под прицелом глаз.
Я налагаю на разум вето,
Звонкая осень прошита светом –
Так восхитительно быть сейчас…

Если ты скажешь, что это странно –
Трепет ладоней твоих возьму.
Я налагаю табу на планы,
Осень танцует, и я не пьяный –
Я лишь люблю вопреки уму.

Если ты думаешь – что же дальше? -
Просто могу научить любить.
Я налагаю запрет для фальши,
Кружится осень, и в листьях павших
Где-то лежит золотая нить.

Если позволишь, ее найду я,
Обруч эльфийский тебе сплету.
Именем Осени заколдую…
Ветер каре твое вмиг раздует -
И залюбуется на лету!

Если не знаешь, что мне ответить…
Не отвечай - нарисует снег,
Тот, что придет за осенним светом.
Он налагает свои запреты,
На озаренный восторгом век.

Если от белых его заклятий
Слов не найдется заветных – что ж…
Магию знает язык объятий
И у тебя ее точно хватит -
Если захочешь. Если поймешь.

[Лиса Алиса]

Попыталась немножко почитать современников – для общего развития.
Даже Полозкову, хотя плодовитость и перегруженность формы зашкаливают)))
Поэтому отчалила к мужчинам и вуаля - кое-что очень даже.
Просто, достоверно, хорошо.

Можно чуть-чуть если не возразить, то поразмышлять? Спасибо
Я думаю, что делить поэзию по половому признаку - напрасное занятие. Она, поэзия, или есть - или её нет. Среди тех дам, что писали стихи, есть те, кто даст фору любому мужчине - Ахматова, Цветаева. Да, женщин-настоящих-поэтов меньше, чем мужчин - очевидно, быт затягивает, на высокое и вечное явно времени меньше, чем у сильной и свободной от многих обязательств половины человечества)))

И ещё одно маленькое "но". Позволю себе не согласиться, что "простота" - несомненный плюс. Мандельштам, Пастернак, Цветаева, Вознесенский не писали "просто". Просто писал Асадов - и среди людей с хорошим поэтическим вкусом его не назовут среди тех авторов, которые "вне времени". При всём уважении к личности и судьбе этого человека.

Специально для Truly: несколько современниц, до которых большинству многоуважаемых поэтов-мужчин - как до Луны))))


Кошка Шредингера


Доктор Шредингер, Ваша кошка еще жива.
Написала бестселлер, прекрасно играет в покер
(На каре из тузов ей всегда выпадает джокер),
Раздает интервью, в интернете ведет журнал,
И, сказать по секрету, весьма популярный блоггер.

Ящик – форма Вселенной, какой ее создал Бог.
Геометрия рая: шесть граней и ребра-балки,
По периметру – вышки, забор, КПП, мигалки.
Иногда вспоминается кресло, камин, клубок,
И его почему-то бывает ужасно жалко.

Доктор Шредингер, Ваша кошка не видит снов,
Бережет свою смерть в портсигаре из бычьей кожи,
Не мечтает однажды создателю дать по роже,
Хочет странного – редко, но чаще всего весной.
Любит сладкое. Впрочем, несладкое любит тоже.

Вероятности пляшут канкан на подмостках стен,
Мироздание нежится в узких зрачках кошачьих.
Ваша кошка, герр Шредингер, терпит невольный плен
И не плачет. Представьте себе, никогда не плачет.


Ширанкова Светлана


Над пропастью во ржи


не хватило миров. на двоих – полтора…
опрокинутый кофе остался вчера. два птенца на свободе, разбивши семьи оболочку. мы судьбу дописали, вошедшие в раж, но осталась страница, где год и тираж, и унылый редактор никак не накапает точку.
превращаются в память следы на песке. телефон задыхается в мокрой руке, задыхаюсь и я, но звоню, пересиливши робость. от коротких гудков шандарахнуло в дрожь. и опять – за окном колыхается рожь, и на досках подъездных дверей нацарапано "прОпасть".

ты туда не спеши, это все наяву. я уж знаю, я в этом подъезде живу, и рисую молчанием серые строки ступеней. вдоль потресканных стен – известковый налёт. поднимаюсь в туман - за пролётом пролёт – становясь всё безумней (а скажут – мудрей и степенней…)

но тебе не понять. ты влюблён и далёк, суетишься, как белый тюлешек-белёк. я и так допоздна засиделась с тобой, задружилась. перерыв на звонки, пересчет трудодней… я домой на метро, ты останешься с ней. пятна кофе и секс, как всегда, назовем "не сложилось". не срослось, не сбылось, но в четыре утра отдаю на убой все мечты комара. пью стихи и коньяк - до изжоги, скуля и дичая. быть Офелией? запросто! только - в бреду - повилики с укропом никак не найду. видно, так и топиться в рутине с пучком молочая, так и ждать, так и верить, считая часы, так и мучать соседей, себя и басы, так и жить с этой рожью за окнами!.. выгляни, видишь?.. над гнездовьем кукушек – припадок зари, сквозь туманы июля спешат звонари окропить перезвоном давно ославяненный идиш трёх кварталов, двух кладбищ, и сотен котов. все дороги - не в Рим, а куда-то в Ростов, - рассыпаются вёрстами по буеракам и весям. через поле - на запад, по пьяни, навзрыд, спотыкаясь о прялки, обломки корыт - и о прочие сказки. что, полюшко, покуролесим?

ну давай, "Косарей" - и опять, как тогда! наливай! здесь и в лужах живая вода! мне бы выпить до дна, захлебнуться свободой - и сбыться… только пропасть зияет, глядит из-под ног, и не так уж и важен - отшельник ли, Бог - третий час монотонно твердящий: "Не пей из копытца"...

…
разговор не случился. к чему разговор? - для других зеленеет рябинами двор, где соседка кричала с утра: "Постыдились бы! Люди ж!.."
лучше вывалюсь - глупый птенец - из гнезда, но я завтра усну - и вернусь в холода, где на мерзлой земле колосками написано: "любишь"…


© Татьяна Осетрова



Город. Коньяк. Лица.



Ветер треплет руки, звенит по коже, оседает платьем на спинку стула.
Город ест и снится, и мне бы тоже – только видно где-то меня замкнуло.
Здравствуй, фея, где же тебя носило.
Кто тебя любил, посвящал и трахал...
И с какой же невесть откуда силой ты теперь оставила свой Айдахо...
Свой уютный дом в паре миль от Бойсе – на опять хрущевку в больной Одессе.
Ты теперь со мной, ничего не бойся.
У тебя не вышло, но ты надейся.

Тот же ветер, треплет. Но чуть подальше, осыпает пеплом листву на Невском
Город полон смеха, вина и фальши, я хотел бы так же, да только не с кем.
Здравствуй, фея, где ты бросаешь якорь?
На каких волнах с капитаном Немо?
Я почти узнал, где твоя Итака, но пришёл проверить – а море немо.
И остался ждать, не один – с надеждой, что живешь, не сдохла вчерашней ночью.
У меня в гостиной – твоя одежда.
У тебя на яндексе – куча почты.

Зной никак не склонен к порывам ветра. Он приходит резко, и с липкой кожей.
Город жрёт бабло, обнуляет недра. Шаурма становится чуть дороже.
Ты приходишь снова – стройней и злее. Я глушу коньяк – за тебя и стоя.
В капитане вымерло всё и фея – он остался где-то на поле боя.
Я глушу коньяк, мне ни к черту жалость, мне который город попал в немилость –
А ему в последний, небось, икалось.
А тебе в Итаке, небось, крестилось.

Межсезонье, сплин, одеяло снега – в ноябре, по странной Его программе.
Город рвётся вниз с голубого неба. Фотошоп смеется и больно ранит.
Перемены видно спокойным глазом – и коньяк закончен, как ветром сдуло.
Этот ветер, сука, везде и сразу – и на Невском был, и на спинке стула…
Завывал в Айдахо унылым зверем, надавал Одессе песком по роже.
Но пока живу – то, конечно, верю.
Если ты жива - напиши, что тоже.


© Лала Тарапакина


Меме Буэндиа



Полковник стоял у стены, ожидая расстрела,
Все глубже в застывшую тень уходила Ребека.
Мне не было места в том мире, где время старело,
Стремясь к окончанию непостижимого века,

Стирались следы, на ветвях зарастали зарубки,
Скрывая от взгляда игру постижения страсти-
Узнать, как в ладонях его восхитительно хрупки
Твои ожидавшие этого плена запястья,

Травить себя горькой надеждой, что станешь счастливей
И будешь уверена в праве своем изначальном
Касаться его голубыми лианами ливней
И трепетным крылышком бабочки в стенах купальни,

Родившись лишь раз, умирать без него- миллионы,
Последнюю желтую бабочку молча оплакав,
Остаться в траве покоренным судьбой галионом,
Укрытым волною любви необузданных маков.


© Ляля Беззубая


***


о Вечном всуе... скрещены ножи...
нет, это пальцы скрещены... [не сглазить!]
ты награди собой и накажи...

но улыбнется сверху мудрый Классик,

макнет перо в густую синеву,
прищурится и выведет: "ребром ты
была ему..." а я в тебе живу,
как нота боли, взятая экспромтом...

на горизонте плавится звезда -
невольница неписанных полотен...

и нас по обе стороны креста
гвоздями счастья утро приколотит...

© Sterva (Яна Юшина)

[blagoroden_don]

Капли все еще шепчут листьям
Обессиленными губами
После дождя, когда иссякает приступ
Нежности, но продолжает память
Содрогаться, — капли по мокрым спинам
Гладят листья, на ночь им что-то шепчут,
Протекая по тайным зубцам, ложбинам,
Отпуская — и обнимая крепче.
Когда последняя капля смолкнет,
Унося с собою бессонный ливень,
Последний лист еще долго-долго
Качается — и заснет счастливым.

[blagoroden_don]

ПИСЬМО ТАТЬЯНЫ К ПУШКИНУ
Я, правнучка девок, слонявшихся по людской,
Пахнувших потом, семечками, тоской,
Обвившейся вокруг прялки, свисавшей с веретена,
Опухших, растрепанных после сна
На сундуке в углу, хихикавших, а когда
Забрюхатят от барина, растворявшихся, как вода,
В черной земле — где-то в курной избе,
Я, давным-давно поймавшая на себе
Их туповатый взгляд, — так же как их зазноб —
Хамоватых лакеев и тощих пахарей, легших в гроб,
Не дожив до старости;
я, правнучка ривок, фир,
Засорявших нарядный малорусский эфир
Говором перелетного племени, черных птиц,
Пышных гоголевских жидовок, на дно глазниц
Прячущих ужас погрома, как под грудой белья —
На черный день заначку в платочке, — я,
Как сказал бы Лев Гумилев, одна из химер,
Населяющих землю, Вам пишу, на манер
Вызванных Вами теней, глядящих через плечо.
Я пишу Вам. Чего же еще?

Осени, осени! Мокрого золота, багреца,
Кукушкина льна, отцветающего чабреца,
Первого льда в умывальнике, пустой головы,
Взвинченной ветром. Я, конечно, химера, но ведь и Вы,
Александр Сергеевич, — я не имею в виду
Смуглого предка и прочую ерунду, —
Ведь и Вы, запертый, словно в тюрьму, в урок,
Полководец, легкой когортой строк
Смявший тяжкие вирши модников и чувствительные сердца, —
Вы, кого было столько, сколько хлопка-сырца,
Чугуна и стали на душу, — можно сказать, Вас нет.
То есть я не знаю, чьи слова, как во сне,
Повторяют губы и кто оседал на снег,
Заставив рыдать Марину, да и меня, — зане
Кто же не возрыдает, когда герой сражен? —
Вот и я стою в толпе неутешных жен.
Но не моими глазами плебейскими разглядеть
Вашу усмешку и Вашу смерть,
Еле выбравшись — чудом! — из-под катка
Ваших ямбов, — да нет, просто Ваша рука
Бросила камушек, — и он полетел с горы,
На обломках миров созидая свои миры,
Ныне стоящие, как осенний лес,
Полный холодных огней, высоких небес,
Ангельских арф.
Только я хочу
Видеть Ваше лицо, как Психея, несу свечу,
Но, как девка от барской двери — голыми пятками топоча, —
Опрометью по лестнице. Гаснет моя свеча.
Пусть гаснет. В щель между строк не увидать лица
Дуэлянта, картежника, мудреца,
Вольтерьянца, Орфея, придворного, бунтаря,
Волокиты, пророка — попросту говоря,
Протея, трепещущего в руке
Зверем, птицей, чудовищем, отпечатком ступни в песке;
И краснея, робея — что посмела прийти под сень, —
“Я люблю Вас!” — как я скажу им всем?
Не скажу. Только тени — клубами к потолку
Над погасшей свечой. Вцепившись рукой в строку,
Я ищу Вас глазами, но золоченая клетка строк
Открыта. Певец улетел. Ветерок
Еще гуляет, прутиками звеня,
Дует в мокрые щеки. Простите меня.

[Княжна Мэри]

Тихо стекая по памяти стенам,
День растворялся во мне… по венам
Тёк.
День, утопая,
блёк.
И, исчезая, земную усталость,
Муку, тоску и глупую жалость
Смыл.
Он моим раем
был.