Любимые стихи

[Парусник]

Вы играли на рояле,
Тонкий профиль наклоня,
Вы меня не замечали,
Будто не было меня.
Из роскошного " Стейнвея"
Дивных звуков нёсся рой
Я стоял благоговея
Перед вашею игрой.
И всё то, что в жизни прежней
Испытать мне довелось,
В этой музыке нездешней
Странным образом сплелось.
Страсть, надежды,
Горечь, радость,
Жар любви и лёд утрат,
Оттрезвонившая младость,
Наступающий закат.

Слёзы брызнувшие пряча,
Я стоял лицом к стене,
И забытый вальс Собачий
Рвал на части душу мне.

Игорь Иртенев

[Козадереза]

...О чём я думаю? О том, что мир красив,
что мир катастрофически прекрасен,
я наблюдала через объектив:
мир объективно солнечен и ясен.

И можно ничего не говорить,
но взять себя и отвести от края,
спасибо, Господи, что я умею жить,
ни времена, ни боль не выбирая.

Анна Сеничева

[cote d'Ivoire]

Мне, наверное, нужно к врачу
Или чем-то ещё заморочиться:
Я не знаю, чего я хочу,
Точно зная, чего мне не хочется.

Сергей Борисович Соловьёв

[Чики-чики бой]

Давно на Свете я живу,
И помню многое, что было,
В моих мечтах и на яву -
Что только не происходило..!!!

[капля1]

НАУМ КОРЖАВИН

вОТ ГОВОРЯТ

Вот говорят: любовь - мечты и розы
И жизни цвет, и трели соловья.
Моя любовь была сугубой прозой,
Бедней, чем остальная жизнь моя.
Но не всегда... О, нет!
Какого чёрта!
Я тоже был наивным, молодым.
Влюблялся в женщин, радостных и гордых,
И как себе не верил,- верил им.
Их выделяло смутное свеченье,
Сквозь все притворство виделось оно.
И мне они казались воплощеньем
Того, что в жизни не воплощено.
Но жизнь стесняет рамками своими,
Боится жить без рамок человек.
И уходили все они - с другими.
Чтоб не светясь дожить свой скромный век.
Они, наверно, не могли иначе.
Для многих жизнь не взлёт, а ремесло.
Я не виню их вовсе. И не плачу.
Мне не обидно.- Просто тяжело.
Я не сдавался. Начинал сначала.
Но каждый раз проигрывал свой бой.
И, наконец, любовь моя увяла,
И притворилась грубой и слепой.
Жила, как вcе, и требовала мало.
И не звала, а просто так брала.
И тех же, гордых, тоже побеждала
И только счастья в этом не нашла.
Затем, что не хватало в них свеченья,
Что хоть умри, не грезилось оно,
Что если жить - так бредить воплощеньем
Того, что в жизни не воплощено.
Все испытал я - ливни и морозы.
И жизнь прошла в страстях, в борьбе, в огне.
Одна любовь была обидной прозой -
Совсем другой любви хотелось мне.

1955г.

[Козадереза]

Рисунок Пикассо

Певучим, медленным овалом
Пленительно обведена,
Встает виденьем небывалым
Белее лилии — она.

Голубки нежной трепетаньем
Ее лицо окаймлено,
И вся она — любви сиянье,
Зарей вошедшее в окно.

Должно быть, так из глуби синей
Веков, клубящихся вдали,
Вставал когда-то лик богини
В мечтах измученной земли.

Неугасимой мысли слово
Она несет через эфир —
Надежда века золотого
С именованьем кратким: МИР,

И, над волненьями вселенной
Сдержав злой воли колесо,
Ее, как росчерк вдохновенный,
Бессмертью отдал Пикассо.

Всеволод Рождественский

[Маринка.87]

Якби я міг тебе не покохати -
Я б і в думки тебе не підпустив...
Замкнув би серце в металеві грати
І очі щільно темнотою затулив...

Від імені уголос я закрив би вуха,
На дотик зовсім не підніс би рук....
І всі шляхи до тебе переплутав,
Дорогу звівши в прірву, як одну...

Якби я міг тебе не покохати -
Я би обрав самотність на життя...
І не примусив би тебе страждати,
Тоненькі пальці мити у гріхax...

Я би не дав себе тобі в покуту
І не з'явився третім на поріг...
Пробач мені мою в тобі спокусу...
Клянусь, не покохав би...
Але я не зміг...

@poesiya_sofi_c_

[cote d'Ivoire]

Давай, душа, давай -
Проникнем за ограду,
Там розовый трамвай
Бежит по снегопаду,

В кофейне за углом
Поджаривают зёрна,
И лестницы излом
Пропах напитком чёрным.

Верни, верни, верни,
Звезда, моё светило,
Те считанные дни,
Которых не хватило!

Ю.Мориц,
1968

[Козадереза]

Янтарный поток
в танце лёгких отражений
по шторам скользит.
Тихо дышит пространство,
в нём растворён покой.
ヴィカさん

[Шарки]

Наум Коржавин


Всё будет, а меня не будет. -
Через неделю, через год...
Меня не берегите, люди,
Как вас никто не бережет.
Как вы, и я не выше тлена.
Я не давать тепла не мог.
Как то сожжённое полено.
Угля сожжённого комок.
И счёты мы сведем едва ли.
Я добывал из жизни свет,
Но эту жизнь мне вы давали,
А ничего дороже нет.

И пусть меня вы задушили
За счастье быть живым всегда,
Но вы и сами ведь не жили,
Не знали счастья никогда.

1957

[Козадереза]

Я помню всё. Никто не торопился,
А мир был тёплым, юным и живым.
Мне было шесть, и мир ещё светился
Сам по себе, и я владела им.

Ещё никто в наместники не метил,
Ещё дышала вечность за плечом,
Как было просто думать о бессмертье,
Как было просто думать ни о чём.

Я помню всё. Как птицы щебетали,
Как закипала в чайнике вода,
Как занавески в спальне оживали
И шли часы, неведомо куда.

И первый луч ловил меня в постели
(То было счастье, что ни говори),
И как задорно ящички скрипели
В комоде старом слева от двери.

И отражался свет в небесной призме,
И мир лежал, как азбука в руке,
Где было всё о радости и жизни,
И ничего о смерти и тоске.

ЕЛЕНА КАСЬЯН

[Шарки]

Шла вновь назад в свою судьбу плохую.
Решительно. Свирепо. Чуть дыша...
Борясь с тоской и жалобно тоскуя,
Всем, что в ней было, мне принадлежа.
Шла с праздника судьбы в свой дом убогий.
Шла противозаконно в дом не мой.
Хотя моими были даже ноги,
Которые несли её домой.

Наум Коржавин

[Козадереза]

По неделе ни слова ни с кем не скажу,
Всё на камне у моря сижу,
И мне любо, что брызги зеленой волны,
Словно слезы мои, солоны.
Были весны и зимы, да что-то одна
Мне запомнилась только весна.
Стали ночи теплее, подтаивал снег,
Вышла я поглядеть на луну,
И спросил меня тихо чужой человек,
Между сосенок встретив одну:
«Ты не та ли, кого я повсюду ищу,
О которой с младенческих лет,
Как о милой сестре, веселюсь и грущу?»
Я чужому ответила: «Нет!»
А как свет поднебесный его озарил,
Я дала ему руки мои,
И он перстень таинственный мне подарил,
Чтоб меня уберечь от любви.
И назвал мне четыре приметы страны,
Где мы встретиться снова должны:
Море, круглая бухта, высокий маяк,
А всего непременней – полынь...
И как жизнь началась, пусть и кончится так.
Я сказала, что знаю: аминь!

Анна Ахматова

[Парусник]

Всё проходит в этом мире, снег сменяется дождём,
всё проходит, всё проходит, мы пришли, и мы уйдём.
Всё приходит и уходит в никуда из ничего.
Всё проходит, но бесследно не проходит ничего.

И, участвуя в сюжете, я смотрю со стороны,
как текут мои мгновенья, мои годы, мои сны,
как сплетается с другими эта тоненькая нить,
где уже мне, к сожаленью, ничего не изменить,

потому что в этой драме, будь ты шут или король,
дважды роли не играют, только раз играют роль.
И над собственною ролью плачу я и хохочу,
по возможности достойно доиграть своё хочу -

ведь не мелкою монетой, жизнью собственной плачу
и за то, что горько плачу, и за то, что хохочу.

Юрий Левитанский

[Горный кудыкинец]

и тени по стенам квартиры,
и тонкие полосы света,
и грустные песни Земфиры
в шагах уходящего лета,
и что-то щемящее очень,
и что-то понятное слишком,
как тонкие нервные нити,
что рвутся, когда не с тобою,
как сонный вагон электрички,
бегущей в закатной печали,
навеки остывшие лички,
которые жизнью кричали,
и белые эти обои,
и чёрная эта посуда,
и всё, что я сделал с собою,
и всё, что я делать не буду,
и пить этот август, пьянея,
и звёздам светить сигаретой,
и слушать, сгорая за нею,
шаги уходящего лета.

©️ ИЛЬЯ КИСЫЧЕВ

[Козадереза]

Закат ударил в окна красные
И, как по клавишам стуча,
Запел свои напевы страстные;
А ветер с буйством скрипача
Уже мелодии ненастные
Готовил, ветвями стуча.

Симфония тоски и золота,
Огней и звуков слитый хор,
Казалась в миг иной расколота:
И такт, с певцом вступая в спор,
Выстукивал ударом молота
Незримый мощный дирижер.

То вал стучал в углы прибрежные,
Ломая скалы, дик и пьян;
И всё: заката звуки нежные,
Сверканье ветра, и фонтан,
Лепечущий рассказы снежные,
Крыл гулким стуком Океан!

ВАЛЕРИЙ БРЮСОВ

[cote d'Ivoire]

Все слова да слова… Не о том, не о том…
Словно бусинки дробью по лестнице.
Мы все ходим за счастьем окольным путем,
Заблудились давно в околесице.

Целый день шьем и шьем по судьбе суетой
Нашей жизни салфетку ажурную,
Чтоб сидеть вечерами вдвоем с тишиной,
Изучая узоры дежурные.

Ни о чем не жалеть, чай с печением пить,
Лишь порой ощутив на мгновение,
Как же хочется с кем-то молчанье делить,
И делиться последним печением.

Ты и я… Я и ты… Это чертово «и»
Разделяет, морочит и властвует.
Незнакомцы... Лишь город один на двоих
И реки ледяное препятствие.

И, пускай, мы на «ты», и над речкой мосты,
Только как же нам страшно отчаянно,
Что я буду не тем, что не той будешь ты,
И опять не найдя потеряем мы.

Возвратимся домой – в свой унылый покой,
И, наверно, вздохнем с облегчением,
Что опять можно пить крепкий чай с тишиной,
И ни с кем не делиться печением.

Олег Соломонов

[капля1]

Евгений Евтушенко

Смеялись люди за стеной

Смеялись люди за стеной,
а я глядел на эту стену
с душой, как с девочкой больной
в руках, пустевших постепенно.Смеялись люди за стеной.
Они как будто издевались.
Они смеялись надо мной,
и как бессовестно смеялись! На самом деле там, в гостях,
устав кружиться по паркету,
они смеялись просто так, —
не надо мной и не над кем-то.Смеялись люди за стеной,
себя вином подогревали,
и обо мне с моей больной,
смеясь, и не подозревали.Смеялись люди… Сколько раз
я тоже, тоже так смеялся,
а за стеною кто-то гас
и с этим горестно смирялся! И думал он, бедой гоним
и ей почти уже сдаваясь,
что это я смеюсь над ним
и, может, даже издеваюсь.Да, так устроен шар земной,
и так устроен будет вечно:
рыдает кто-то за стеной,
когда смеемся мы беспечно.Но так устроен мир земной
и тем вовек неувядаем:
смеется кто-то за стеной,
когда мы чуть ли не рыдаем.И не прими на душу грех,
когда ты мрачный и разбитый,
там, за стеною, чей-то смех
сочесть завистливо обидой.Как равновесье — бытие.
В нем зависть — самооскорбленье.
Ведь за несчастие твое
чужое счастье — искупленье.Желай, чтоб в час последний твой,
когда замрут глаза, смыкаясь,
смеялись люди за стеной,
смеялись, все-таки смеялись!

1963 г.

[Шарки]

Добрый романс о городе Одессе

Евгений Рейн


А эти улочки
дома поддельные
Такие старые и как во Франции.
А сами улочки стоят под деревом
Идут за деревом не поворачивая.
Они с фонтанами, они за листьями,
Такие улицы, такие лиственницы;
Где море гладкое плывёт;
Вот там они,
Уже не улицы, а просто лестницы
Но что мне сделалось, ах эта девочка;
Такая добрая, как наша Франция;
Ах, мы увиделись при свете давеча;
И ходит этот случай празднуя.
Нас пароходы не возят средние,
На них тоска вся пароходная,
Они бегут как волны летние,
Морские пятна перекатывая.
Но мне ведь весело сидеть у города
И целовать тебя у ворота -
И эти зубы твои короткие
и ноги светлые и ровные
И гладить пляжи мне песчаные,
Тебе не сторониться мальчиков,
Где мы сидели, освещённые
Прожекторами темных тральщиков.

[belka=)]

В интересное время живём.
В нём сквозит нехорошее прошлое.
Будто праведность в нём,
Справедливость найдём,
Будто маски сегодня не сброшены.

Только здесь справедливости нет.
Жизнь людей в это время не ценится.
Ради подлых вождей,
Ради глупых идей
С женихами прощаются девицы…

И уже обличила судьба
Тех, кто лихо играет народами.
Покосилась изба,
Поутихла мольба.
Убегает царёк с миллионами…

В душах ужас, молчанье и страх.
Лишь доносы ничтожные множатся.
Не в народа руках,
А у Бога в стихах
На добро и на зло всё разложится.

И нельзя никого убивать!
Это правда в любое столетие.
Так тревожно молчать,
И «свои», так сказать,
Сквозь прицел твой затылок приметили.

Если мирно на сердце твоём,
То войну не умножишь проклятую.
Мы ещё поживём
Сквозь отчаянья ком,
Сквозь мечты, что слезами распятые…

Ирина Самарина-Лабиринт