Любимые стихи

[cote d'Ivoire]

Золотой невод


Волна ушла - блестят, как золотые.
На солнце валуны.
Волна идет - как из стекла литые.
Идут бугры волны.
По ним скользит, колышется медуза,
Живой морской цветок...
Но вот волна изнемогла от груза
И пала на песок.
Зеркальной зыбью блещет и дробится,
А солнце под водой
По валунам скользит и шевелится,
Как невод золотой.

И. Бунин
1903 - 1906

[Горный кудыкинец]

Я очень часто несу чепуху,
Пишу плохие стихи,
Ношу пальто на рыбьем меху,
Холодные сапоги.

Теряю друзей, наживаю врагов,
Плачу за газ и за свет.
А кроме того, ищу любовь,
Которой всё нет и нет

Иосиф Бродский

[Козадереза]

Нет, день не должен пустовать, и надо утречком вставать
И заполнять его пространство, и улучшать его убранство,
И не давать ему грустить, и даже, чуточку польстить,
Внушив ему, что тих иль вьюжен, он дорог нам и очень нужен.

Лариса Миллер

[Горный кудыкинец]

мир со вкусом безысходности
на обед с кусочком чёрного,
мир превысил сроки годности,
как забытое снотворное
у вселенной в дальнем ящике
среди мёртвого и тошного.
мы играем в настоящее,
чтобы выиграть у прошлого
и творца держать за бороду
сильной лапой человечества.
береги здоровье смолоду,
потому что смерть не лечится
и свихнётся в одиночестве,
не имея сроков годности.
ты распробуй, если хочется,
мир со вкусом безысходности.

ИЛЬЯ КИСЫЧЕВ

[Маринка.87]

Давай з тобою поговорим про війну,
Їй не прийде кінець сьогодні й завтра.
Коли у 20 маєш сивину,
Немає сумніву з якого боку правда.

Коли ми сотнями ховаємо щодня.
А «на горі» ще й досі не нажерлись.
Від куль не захищає вже броня.
У голові давно всі мрії стерлись...

Давай з тобою поговорим про війну.
Ми виживати звикли, а не жити.
Збагніть нарешті цю страшну ціну.
Якщо замовкнемо усіх нас можуть вбити...

Анна Мазур

[Парусник]

Живёшь ты в июне,
А я в сентябре,
Ты в зелени юной,
А я в серебре.
Есть время промашек,
И время наград.
Ты — поле ромашек,
А я — листопад.
Весёлые чайки
И сумрачность век.
Привал на лужайке
И поздний ночлег.

В промозглом саду
За порогом темно.
Огонь разведу
И открою вино,
За время промашек
И время наград!
За поле ромашек,
За мой листопад.

Владимир Солоухин

[Папанин]

Не торопитесь жить… Не торопитесь.
Жизнь надо пить по капле, как вино.
Робея, перед ней, не суетитесь.
Она и так бежит. Ей всё равно.
Рассчитывайте с каждым шагом силы.
И поднимаясь к звёздным небесам,
Вы помните про ямы и обрывы,
Которые Господь придумал нам.
Не торопитесь… Локти берегите.
Всегда, чего-то нам, не достаёт...
И, зря Судьбу за беды не корите,
Когда вы выбор сделали не тот.
В поступке каждом принцип бумеранга.
Вернётся всё, по мыслям и делам.
Сегодня вы кого-то выше рангом,
А завтра он начальством станет вам.
Не торопитесь обещать, и верить.
Но не впадайте и в безверья грех.
И не ломитесь в запертые двери.
Быть может эти двери не для всех?
Живите в равновесии с душою.
На узелках не обрывая нить.
И, попытайтесь просто быть собою.
А, главное, не торопитесь жить.

Владимир Михейшин.

[Горный кудыкинец]

Жили-были, варили кашу, закрывали на зиму банки. Как и все, становились старше. На балконе хранили санки.

Под кроватью коробки с пылью и звездой с новогодней ёлки. В общем, в принципе – не тужили. С расстановочкой жили, с толком.

Берегли на особый случай платье бархатное с разрезом. Два флакона духов от Гуччи, фетра красного пол отреза.

Шесть красивых хрустальных рюмок и бутылку китайской водки. А в одной из спортивных сумок надувную хранили лодку.

Время шло, выцветало платье, потихоньку желтели рюмки. И в коробочке под кроватью угасала звезда от скуки.

Фетр моль потихоньку ела, лодка сохла и рассыпалась. И змея, заскучав без дела, в водке медленно растворялась.

Санки ржавились и рыжели, испарялся закрытый Гуччи. Жили, были, и постарели, и всё ждали особый случай…

Он пришёл, как всегда, внезапно. Мыла окна – и поскользнулась!.. В тот же день он упал с инфарктом… В этот дом они не вернулись…

Две хрустальные рюмки с водкой, сверху хлеб, по квартире ветер… Полным ходом идёт уборка, убираются в доме дети.

На помойку уходят санки, сумка с лодкой, дырявый фетр. Платьем, вывернув наизнанку, протирают за метром метр.

Подкроватные толщи пыли, в куче с хламом – духи от Гуччи... Вот для этого жили-были, вот такой вот... «особый случай»...

МАЛЬВИНА МАТРАСОВА

[cote d'Ivoire]

В глубокой ночи
И при свете дня
Приходит мысль,
Ощутима до дрожи:
Все меньше тех,
Кто старше меня,
Все больше тех,
Кто меня моложе.

Лев Озеров,
1986

[Козадереза]

В июле

В полях созрел ячмень.
Он радует меня!
Брожу я целый день
По волнам ячменя.

Смеется мне июль,
Кивают мне поля.
И облако - как тюль,
И солнце жжет, паля.

Блуждаю целый день
В сухих волнах земли,
Пока ночная тень
Не омрачит стебли.

Спущусь к реке, взгляну
На илистый атлас,
Взгрустнется ли,- а ну,
А ну печаль от глаз.

Теперь ли тосковать,
Когда поспел ячмень?
Я всех расцеловать
Хотел бы в этот день!

Игорь Северянин

[Чики-чики бой]

В глубокой ночи
И при свете дня
Приходит мысль,
Ощутима до дрожи:
Все меньше тех,
Кто старше меня,
Все больше тех,
Кто меня моложе.

Лев Озеров,
1986

Пощады не будет у Время,
от лет количества, оно не убавит и дня.
И ясно, что большая часть человечества,
уже моложе меня...

[Маринка.87]

Нікому мене не віддавай
Я в руках чужих не приживуся...
Мені ж без тебе не потрібен рай...
Без тебе віри всякої зречуся...

Нікому доторкнутися не дай...
Бо шкіру з себе я захочу здерти...
Ти в мене глибоко так проникай...
Я всіх, крім тебе, з пам'яті готова стерти ...

Нікому розмовляти не дозволь...
Мені ж слова чужі ті, зовсім неласкаві...
Поставлю в серці та душі пароль ...
Вони фальшиві всі... вони лукаві...

Нікому не віддай мене, не відпусти...
В тобі коханням я по венах розіллюся...
Мене привласни і собі лиши...
Бо я в руках чужих не приживуся...

HopeNadya...

[Парусник]

Кромсаем лёд,
меняем рек теченье,
твердим о том,
что дел невпроворот...
Но мы ещё придём
просить прощенья
у этих рек,
барханов
и болот,
у самого гигантского
восхода,
у самого мельчайшего
малька...


Пока об этом
думать неохота.
Сейчас нам не до этого
пока.
Аэродромы,
пирсы
и перроны,
леса без птиц
и земли без воды...


Всё меньше -
окружающей природы.
Всё больше -
окружающей среды.

Роберт Рождественский

[Козадереза]

Он длится без конца — янтарный, тяжкий день!
Как невозможна грусть, как тщетно ожиданье!
И снова голосом серебряным олень
В зверинце говорит о северном сиянье.

И я поверила, что есть прохладный снег
И синяя купель для тех, кто нищ и болен,
И санок маленьких такой неверный бег
Под звоны древние далеких колоколен.

Анна Ахматова

[Маринка.87]

Я прив'язав її до себе мимоволі...
Так солодко між нас усе лилось...
І флірт, і ніжність в кожнім слові...
Розмови теплі та цікаві для обох...

Дедалі більше вабило взаємно...
Нестримний потяг, що зривало дах...
Ми спілкувались в кайф усе так легко,
Немов знайшла собі близьку душа...

Вона ж в замін нічого не просила... Відверто, інколи, цього не розумів...
Я їй не обіцяв зірок і мрій красивих,
Частіше, мабуть, боляче робив...

Дражнив їй серце у чеканні -
Раптово був, а потім десь зникав...
І повертався так, немов ніщо не сталось,
А їй, виходить, тільки солі досипав...

Вона до мене сильно прикипіла...
Зізнаюсь, я до неї також дуже звик...
Та з цим усім тепер не знаю що робити...
Ми вже доволі рідні, та водночас ми чужі...

@poesiya_sofi_c_

[cote d'Ivoire]

Я
такой жары
ещё не помню...
Жарко паутине.
Жарко полдню.
Жарко сквозняку,
дыханью,
шагу.
Жарко...
Кажутся несбыточными грозы.
И собака,
будто после кросса,
дышит лихорадочно и жадно.
Жарко...
Даже рекам
духота понятна.
Небо за неделю полиняло.
Яблони распарились,
обвисли...
Медленно
пе-
ре-
пол-
за-
ют
мысли
с яблоней
на сморщенные перья.
Даже не переползают —
пере-
валиваются
и засыхают.
Засыхают,
будто засыпают...
Жарко.
Тишина.
Оцепененье.
Вянут подходящие сравненья.
Даже слову,
даже буквам
жарко.
...Ну вас к чёрту!
Надоело —
в рифму!

Роберт Рождественский

[Козадереза]

Всё было, всё изношено –

Осталось вспомнить мать.

О женщинах – хорошего

Чего-нибудь сказать.

На свет мы – с божьей помощью

Пришли – из тьмы вовне,

Но женщине беспомощной

Обязаны вдвойне!

Минуты жизни в трещинах,

Когда зигзагом бровь,

Нам скрашивали женщины,

Точнее – их любовь.

И вот теперь – на старости –

Как первую зарю,

Всем сердцем, с прежней яростью

Её – боготворю!

ГЛЕБ ГОРБОВСКИЙ

[Мэри_Поппинс]

***
Ворона грязью перемажет крылья —
Никто и не заметит всё равно,
А лебедь не смотря на все усилия,
Отмыть не сможет с белизны пятно.

(с) Уильям Шекспир

[Козадереза]

Лапа моя, лапа,
Носа моя, носа,
Я научусь плакать
Тихо и безголосо.
Я научусь думать
Много и без истерик,
Гордость запру в трюмы
И научусь ВЕРИТЬ!

Чуда моя, чуда,
Рада моя, рада,
Хочешь, с тобой буду
Весь выходной рядом?
Хочешь, прижмись с лаской
Мокрым своим носом.
Хочешь про снег сказку?
Только ЖИВИ, пёса!

Р. Рождественский

[Козадереза]

ЧУДО

Так полыхнуло —

сплеча,

сполна —

над ледяным прудом! .

(Два человека —

он и она —

были виновны в том…)

В доме напротив полночный лифт

взвился до чердака.

Свет был таким,

что мельчайший шрифт

читался наверняка…

Так полыхнуло, так занялось —

весной ли, огнем —

не понять.

И о потомстве подумал лось,

а заяц решил

линять.

Землю пробили усики трав

и посверлили лучи.

Тотчас,

об этом чуде узнав,

заспешили с юга

грачи.

На лентах сейсмографов

стала видна

нервная полоса…

(Два человека —

он и она —

глядели

друг другу в глаза…)

Реки набухли.

Народ бежал

и жмурился от тепла.

Кто-то кричал:

«Пожар!

Пожар!»

А это

любовь была.

РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ