Показать скрытый текст первосортный стёб) под мартини-брют-джин-тоник))
Дым рассеивался долго, но
рассеялся весь -- и Петропавел успел увидеть, как через комнату
пронесся на коне всадник, причем Петропавлу показалось, что у
всадника этого больше чем одна голова. Сколько именно голов у
него, определить было трудно: здесь Петропавел мог и ошибиться,
но готов был подтвердить под присягой, по крайней мере, то, что
какое-то недоразумение в верхней части тела у всадника имелось.
Это производило нехорошее сильное впечатление. Петропавел
ринулся было вслед, но поймал себя на мысли, что это глупо --
кидаться вдогонку за всадником, не имея коня, и вернулся на
прежнее место, которое оказалось занятым. На этом месте ярко
одетая девушка обнимала и целовала человека, годившегося ей в
отцы, деды и прадеды, одновременно рассказывая ему о том, как
сильно она его любит, и о том, что это у нее впервые в жизни.
Петропавел очень смутился, застав такой нежный и ответственный
момент отношений двух незнакомых людей. Он сделал шаг назад и
попытался даже произнести какие-нибудь извинения, но не успел,
потому что ярко одетая девушка внезапно перестала обнимать и
целовать возлюбленного и, прыжком переместившись к Петропавлу,
принялась обнимать и целовать его. Объятия и поцелуи
перемежались со словами:
-- О любовь моя, я так долго ждала тебя! Я полюбила тебя
сразу -- сильно и страстно: это у меня впервые в жизни!
Все произошло так быстро, что Петропавел даже не успел
опознать секунду назад уже слышанный им текст: перед его
глазами моталась красная роза -- голова пошла кругом и,
кажется, начала побаливать. В мгновение ока зацелованный весь,
он почувствовал сильную слабость и с трудом выдохнул:
-- Разве мы знакомы?
-- Мы созданы друг для друга! -- горячо воскликнула
девушка и сопроводила восклицание объятием, похожим на
членовредительство. Петропавел ойкнул, а мучительница
продолжала: -- Хочешь взять мою жизнь -- так на же, бери ее,
она твоя! Для чего она мне теперь, когда я встретила тебя, о
моя жизнь!
Петропавлу не требовалась предложенная ему жизнь, тем
более что его собственная, кажется, была в опасности, но он
ничего не ответил, сомлев от очередного объятия и окончательно
утратив способность соображать.
Когда на время угасшее сознание вернулось, тем, о ком
сразу вспомнил Петропавел, был человек, годившийся девушке в
отцы, деды и прадеды. Все еще осыпаемый поцелуями, Петропавел
уцепился за первую попавшуюся мысль о нем -- мысль была такая:
"Сейчас он зарежет меня". Сосредоточиться даже на этой простой
мысли оказалось невозможно: роза продолжала мотаться перед
глазами и сбивала с толку. Впрочем, Петропавел исхитрился-таки
искоса взглянуть на прежнего возлюбленного девушки, которого
ожидал увидеть с ножом в руке. Однако тот блаженно улыбался и с
удовольствием крестился, глядя на них. Похоже, он был страшно
рад избавлению. "Меня не зарежут", -- с грустью понял
Петропавел: значит, рассчитывать на постороннюю помощь не
приходилось. Надо было самому позаботиться о себе. Но не тут-то
было: руки и ноги отказывались служить ему. Единственное, что
удалось, -- это избавиться от розы: Петропавел изловчился и
вырвал ее из замысловатой прически мучительницы. Отбросив
цветок подальше, он покорился судьбе и беспокойно ожидал
смерти. О пощаде, видимо, не могло быть и речи.
За короткое время Петропавла истрепали всего -- и он почти
не услышал спасительных слов, внезапно произнесенных девушкой.
-- Не люблю тебя больше! -- воскликнула она и с воплем "О
любовь моя!" устремилась в сторону. Перед глазами Петропавла на
мгновение мелькнули уже знакомый ему всадник и вспрыгнувшая в
занятое седло красавица. "Я так долго ждала тебя! Я полюбила
тебя сразу -- сильно и стра..." -- донеслось до него издалека.
Петропавел вздрогнул и забился в тревожном и кошмарном сне. Сон
отличался от яви только невообразимым количеством роз,
украшавших волосы незнакомки, -- и Петропавел все вырывал и
вырывал их из замысловатой прически...
Социальные закладки