Показать скрытый текст Декабрист Рылеев
Анастасия Матвеевна Рылеева (урожденная Эссен) мать декабриста Кондратия Рылеева - вышла замуж по любви за подполковника, командира Эстляндского егерского батальона Федора Андреевича Рылеева. В 1795 году у них родился долгожданный сын Кондратий - Коня, как она его называла.
Свидетельством ее жизни, поразительного откровения, забот и тревог является обнаруженное историками письмо, о котором знают очень немногие.
«...Я была матерью четверых детей, родившихся до моего дорогого Конички, и все они умерли в младенчестве,- пишет Рылеева. - Как я молилась! Как я просила Господа Бога о сохранении им жизни. И когда увидела крест на свежей могиле последнего из них, я не смогла встать с колен. Я упала головой на маленький холмик, охватила его руками и молила - нет, требовала; требовала живого ребенка, живого, здоровенького! И я вымолила его у Бога - родился мой Коничка.
Священник сказал мне: «Поступите по старинному обычаю: не гонитесь за знатными кумовьями, не взыскуйте покровительства сильных мира сего, дайте Всевышнему выбрать духовных родителей вашему дитяти. Когда понесут его крестить, пусть возьмут в восприемники от купели первых встречных мужчину й женщину. И нареките ему имя по крестному, которого пошлет вам Бог». В отчаянии, которое сменилось надеждой, мы с мужем так и поступили. Когда ребенка вынесли на дорогу, первыми, кого встретила там наша матушка, были отставной солдат на деревянной ноге и старушка нищая. Мы с мужем одарили их как могли, усадили за крестильный стол, и они стали нашими кумовьями. Служивого звали Кондратием, так мы назвали нашего сына.
Коничка остался жив. Три года я была счастливой матерью. Коничка радовал меня, рос хорошо, наш домашний доктор радовался вместе с нами. И вот новое горе вошло в наш дом - Коничка тяжело заболел - круп. Он метался в жару, никого не узнавал и задыхался. Наш врач сразу попросил созвать консилиум. Приехал известный доктор из Петербурга, осмотрел Коничку и молча вышел из комнаты. Разговаривал только с нашим врачом, а уходя, сказал Федору Андреевичу (отцу): «Бывают чудеса. Если вы набожны - молитесь!» Со мной врачи не говорили. Да разве мне были нужны слова? Я же мать, я и так понимала, что мое дитя обречено. Мой Коничка, мое счастье...
Наступила ночь, как считали врачи, - последняя ночь моего сына. Я отпустила нашу матушку отдохнуть и осталась одна у его постели. Ребенок продолжал метаться, он весь осунулся, личико его посинело, а из горла слышался свист, сменявшийся страшным, заставлявшим сжиматься мое сердце хрипением...
Где искать защиты от злой судьбы? Только в милосердии Божьем, только в нем. И я упала перед иконами, висевшими в углу комнаты. Как я молилась! Поистине в тот час я была вне себя. Тогда вся душа моя была полна мольбы и надежды, не заученные молитвы повторяла я - скорбь матери говорила за меня. Я не знаю, что случилось со мной в тот час. Душа моя возмутилась, я протянула руки к иконам и закричала: «Всемогущий Боже! Если возможно, да минет меня чаша сия. Пойми же меня в моей скорби. Все страдания, какие ты захочешь послать, низвергни на меня, но спаси жизнь моего сына. Ты учил нас молиться: «Да будет воля ТВОЯ», но я говорю - только в этом, только в единственном случае - да будет воля МОЯ».
Я не знаю, сколько времени простояла на коленях перед иконами, и даже не знаю, где была - только не на земле. И вдруг я почувствовала неестественное забытье, странный необыкновенный сон. Я поднялась с колен, в последний раз взглянула на образ Ангела-Хранителя с зажженной свечой в руке, висевший вместе с другими иконами, и прошептав: «Заступись»,- шатаясь, побрела к кроватке моего несчастного ребенка. Не знаю, что было дальше. Кажется, я сидела, склонившись над умиравшим, и целовала его худенькие, судорожно сжатые ручки... Как вдруг оттуда, где я только что стояла на коленях, раздался голос:
- Опомнись, женщина, ты сама не знаешь, о чем просишь Господа.
Я обернулась и увидела Ангела с горящей свечой в руке, стоящего передо мной. Киот, в котором висела икона, был пуст. Как странно! Я не испугалась и не удивилась, только в мольбе сложила руки.
- Опомнись, - опять заговорил Ангел, и в его голосе я услышала скорбную укоризну. - Не моли о выздоровлении сына. Бог всевидящ. Он знает, зачем должна угаснуть эта жизнь. Бог милосерден, он хочет избавить тебя же от ужасных страданий.
- Я готова на все. Все приму с благодарностью, лишь бы жил мой ребенок...
- Но страдания ждут не только тебя, будет страдать и твой сын. Хочешь, я покажу тебе все, что его ожидает, - неужели и тогда ты будешь упорствовать в своей слепоте?
- Да, хочу! Покажи все, все. Но я и тогда буду молить Бога о жизни моего сына. Да будет воля МОЯ...
И Ангел поплыл передо мной, паря в воздухе. Я шла
сама не знаю куда. Я проходила длинный ряд комнат,
отделенных друг от друга не дверями, а толстыми темными занавесями. Перед каждой завесой ангел останавливался и спрашивал меня :
- Ты упорствуешь, ты хочешь видеть, что будет дальше?
-Да, - отвечала я. И тогда ангел отодвигал завесу и мы входили в следующую комнату.
В первой комнате, куда я вошла, я увидела моего К-ничку в кроватке, но он уже не умирал, а тихо спал, румяный и здоровый. Я протянула к нему руки, хотела броситься к нему, но Ангел властно простер свою руку и позвал меня с собой.
Во второй комнате я увидела моего мальчика отроком. Он сидел за столом, учился, читал что-то и, увлеченный книгой, даже не поднял на меня глаза.
В третьей комнате, куда мы пришли очень быстро, я увидела его юношей, в военном мундире. Он шел по городу, который мне был неизвестен и казался чужестранным. Коня мелькнул мимо и даже не остановился ни на минуту, он не видел своей матери...»
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА. Кондратий Федорович Рылеев (1795-1826) получил образование в Первом кадетском корпусе, откуда был выпущен в 1814 году прапорщиком в кавалерию и направлен в действующую армию. Участвуя в заграничном походе, побывал в Швейцарии, Франции, Германии, Польше. В 1815-1818 годах служил в России, вышел в отставку в чине подпоручика. В начале 1819-го с молодой женой поселился в Петербурге. Стал публиковать первые стихотворения, посвященные войне 1812 года. Дружил с Пушкиным, Грибоедовым, высоко ценившими его поэзию.
Ангел же вел мать дальше: «В четвертой комнате я увидела его совсем взрослым, в гражданском платье. Он был чем-то занят, мне показалось, что он был на службе. Мы вошли в пятую комнату, в ней было много народу, совсем незнакомые мне люди о чем-то говорили, спорили, было шумно. Но вот поднялся мой сын, и, как только заговорил, все замолчали. Слушали его с большим вниманием, я бы сказала, с восторгом. Я слышала его голос, он говорил громко и отчетливо, но я не понимала ни одного слова.
А Ангел подводил меня к следующей завесе, и, когда он обратил свое лицо ко мне, я ужаснулась грозной силе его.
- Сейчас ты увидишь ужасное, - сказал он сурово. - Одумайся, пока не поздно. Если ты зайдешь за эту завесу, все предначертанное свершится. Но если смиришься - вот, я поведу крылом, и свеча угаснет, с ней угаснет и жизнь твоего ребенка, и он избавлен будет от мук и покинет землю, не зная зла. Хочешь ли ты видеть то, что сокрыто за этой завесой?
- Бог милосерден, сказал ты. Он пощадит нас. Хочу. Веди меня. Да будет воля МОЯ! - отвечала я и пошла вперед.
Ангел раздернул завесу и я увидела… виселицу. Ужас охватил меня, я вскрикнула и очнулась. Я сидела все также, склонившись над кроватью Конички.
Рука моя отказывалась держать перо, но я должна дописать все. Сын мой, радость моя единственная, сладко спал, повергувшись ко мне личиком, и тихо спокойно дышал…
Я не смела пошевелиться, боясь разбудить его, и не смела верить своему счастью. Счастье было так велико, что заслонило собою все страшные мгновенья ночного видения. Я только плакала и благодарила Бога. А потом…Потом стало постепенно сбываться все, что предсказал в ту ночь грозный Ангел».
Историческая справка.
Супруги Рылеевы были небогаты, два их небольших поместья в Тульской губернии в 1798 году Федор Андреевич промотал. Мало того, он бесцеремонно вручил Анастасии Матвеевне дочь Аннушку от своей любовной связи. Она полюбила девочку и до конца дней заботилась о ней, как о родной. В 1800-м брак и вовсе распался. От полной нищеты спасли Рылееву богатые родственники. Подарили небольшое именьице Батово в Петербургской губернии, определили мальчика в Сухопутный шляхетский кадетский корпус, где он провел 13 лет, а Аннушку - в пансион для благородных девиц. Сама Анастасия Матвеевна всю жизнь жила на той грани бедности, которая не переходила в нищету благодаря родственной поддержке. Но для сына она не жалела ничего, никогда не забывая о пророческом откровении.
«Никогда я никому не рассказывала о своем видении и сама боялась вспоминать о нем. И только один раз дрогнуло мое сердце, когда Коня служил в армии и с войсками нашими, изгонявшими Наполеона, проходил через европейские государства. Он задержался в Дрездене у родственника нашего Михаила Рылеева, бывшего тогда комендантом этого города. Сын мой отличался остроумием и насмешливостью. По молодости своей и нраву, склонному к занятиям юмористическим, он слагал эпиграммы на окружающее его общество. Очень скоро на него посыпались жалобы. Михаил Николаевич вызвал его, накричал и велел в 24 часа покинуть город. «Иначе – сказал он – я отдам тебя под суд и расстреляю». Конечка же ответил ему: «Не пугайте, любезный дядюшка, кому быть повешенным, того не расстреляют».
Что же это, сын мой, чувствовал ты это или знал? Не тогда ли, когда ты метался в жару на пороге смерти, задыхаясь и синея от удуший, мучили твою детскую душу те же страшные видения?»
Мать не знала, что будучи в Париже, ее сын посетил салон известной прорицательницы мадемуазель де Ленорман. Может быть, поэтому и прозвучали в его поэме «Наливайко» пророческие для него строки:
«Погибну я за край родной,
Я это чувствую, я знаю,..
И радостно, отец святой,
Свой жребий я благословляю…»
«…И как все сбывается – писала Рылеева. – Ты приводишь в дом своих друзей – и я узнаю их: я знаю их по моему сновидению. И еще ужаснее сжимается мое сердце% ведь ты уже в предпоследней комнате моего сновидения.
Ты помнишь ли, сын мой, как я спросила тебя недавно: «Скажи мне, что вы задумали? Зачем собираетесь? Сердце мое чует беду, сынок». И навсегда упало мое сердце, когда я услышала ответ: «Не бойтесь, маменька, ангел мой. Мы стоим за правое дело, и мы готовы на все. Отступать мы не можем. Разве не осудили бы вы меня, если бы я отступился от товарищей и предал бы наше дело? Так нужно Отечеству… Не отговаривайте меня, маменька, а благословите на все, что бы ни случилось со мною».
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА. В 1813 году К.Ф.Рылеев стал членом Северного общества декабристов. Он был радикалом - выступал за введение в России республиканского правления, разделяя идеи П.И.Пестеля. Рылеев сыграл решающую роль в подготовке восстания 14 декабря 1825 года на Сенатской площади. Накануне на его квартире проходили заседания «северян», где разрабатывались детали переворота. 14 декабря больной Рылеев пришел на площадь, узнал о провале восстания. Увидев Николая Бестужева (тоже побывавшего у Ленорман), он сказал: «Предсказание наше сбывается, последние минуты близки, но это минуты нашей свободы...»
А его мать за несколько лет до этого написала в своем письме: «Я поняла, что это конец. Но я прижала тебя к сердцу и благословила. Да будет воля моя и на то! Все муки матери приняла я на себя в ту далекую ночь – приняла и эту, последнюю!Ты сказал: «Я стою за правое дело» - и значит, так нужно.
Вы, те, к кому я протягиваю мои руки, с кем я говорю сейчас, может быть, через многие годы, которые протекут с этого часа! Клянусь вам всеми страданиями, перенесенными мнойчто все написанное мной – правда, светлая правда!»
К.Ф.Рылеев был повешен 13 декабря 1826 года вместе с Пестелем, Каховским, Муравьевым-Апостолом и Бестужевым-Рюминым.»
Тема: 
Политические разговоры на актуальные темы II
Ответить с цитированием
Сообщение от Mator
Социальные закладки