- Я считаю, что есть вещи, о которых можно поговорить интересно с Соединенными Штатами. Два года назад можно было поговорить только о цене на нефть. Теперь можно говорить о двух с половиной вещах – это цена на нефть, и через три-четыре месяца этот разговор будет конструктивным. Сейчас он экспертный, теоретический, но через три-четыре месяца он будет конструктивный, потому что всем уже несладко, и как это ни странно, наименее несладко нам, хотя все считали два года назад, что мы обвалимся первыми.
Второе, о чем можно говорить, это глобальный рынок продовольствия. Не российский, а именно глобальный. Как это ни странно, изменение статуса Российской Федерации на рынке продовольствия, во-первых, произошло за счет достаточно технологичных средств – у нас нет еще никакого искусственного финансового разгона сельского хозяйства, у нас просто сделаны некоторые технологические действия. Но этот статус привел к четким последствиям. Оказалось, что рынок мирового продовольствия — это некая пирамида. В этот момент мы свою часть облигаций «пирамиды» первые успели обналичить, фактически закрыв национальный рынок. Не только за счет эмбарго, но также и на ценовом уровне и ограничениями в сфере ГМО. А дальше как говорится «кто не спрятался, я не виноват». И падение цен на продовольствие, которое последние годы происходит, это очень жесткая и долгосрочная история. Понятно, что по Европе она бьет более сильно, чем по Соединенным Штатам, но Соединенные Штаты тоже испытывает достаточное количество нежелательных эффектов.
Социальные закладки