Резонансна подія: в "Беркута" зірвало дах (*)

[audit_n]

В теме обсуждается ТОЛЬКО действия "Беркут", не майданы, революции и не Евроинтеграция. Желающие поговорить на ранее перечисленные темы идут сюда, в этот же раздел Политика - Таки революция ? , Допомога Евромайдану(*)? Евроинтеграция?
Смотрим на звёздочку в названии темы, это значит, что флуд, оффтоп запрещены.

[Lenussik]

Очень даже осуществимо - если бы не крали, по моим подсчётам, бюджет как Украины так и любого населённого пункта или района разворовывается примерно на 60%. А примерно, потому что бюджет западных областей меньше и кстати разворовывается в процентном соотношении - 15-25%. У юга растаскивается от 30 до 50%. А за эти деньги можно было не только всем-всем-всем зарплаты, пенсии и соцвылаты поднять, но и страну развивать. Просто нет порядочных людей, нет во власти и нет просто даже на улицах (естественно кроме меня ).
А страна богатая-прибогатая, столько налогов и сборов собирать и ничего не иметь?

Проблема в том, что никто не живёт тут на зарплату 1200 - 2500 гривен, недостающую до 1000 у.е.(у большей части населения - это "счастье") сумму, как менты так и все остальные, собирают со своих соплеменников и всех всё устраивает.
Но они забывают, что им ещё придётся жить на пенсию, которая будет им начисляться в соответствии с зарплатой, и это будет считаться не от 1000 у.е. со всеми левыми, а именно от 1200 грн. Так что всё таки: почему бедные - потому что глупые и наоборот.

В том то и дело... порядочность ныне продукт дефицитный и очень неудобный в использовании для всех слоев населения.
В верхних эшелонах вообще это слово скоро станет ругательным.
Это как на третий, по моему день, гарант, проснумшись, с удивленным видом из телека смотрит, милый такой, огорченный, и говорит - не имею понятия, кто дал приказ на силовые действия, ни сном не духом...И даже с сомнением таким - а было ли? Щас разберемся, накажем, кого надо. Потом.
Смотришь и думаешь - е-мое, блин...
Какое там зарплаты поднимать, они ж близко не помнят, как даже на эту 1000 у.е. жить.

Если подумать - на кого им смотреть, с кого пример брать? Ребятам этим, беркутовцам, и простым милиционерам - со своих толстопузых начальников?
Это я про "высокие" понятия - взятки, насилие, непрофессионализм...
Как может не брать взятки, не ожесточиться человек, который "в системе"? Его просто выдавит эта система из себя...
И жаль, что часто идут в милицию люди не ради идеи, или по способностям, а в мерзком предвкушении перспективы безнаказанности ...
Ведь по сути профессия-то замечательная, люди своими жизнями рискуют ради нас. А на деле....лупасят тех, кто слабее на Майдане, довели народ до такой ненависти...

[Rafael-San-Martin]

"Щемление наркоманов" - это бонус к самой высокой зарплате среди ментов в городе. Им платят от 4000 грн. (как мне говорили) за работу фактически патрульно-постовой службы, а начальнику розыска РВ - 3 400 -3 600 грн., который не может быть прапорщиком или сержантом, и как понимаете звание у него офицерское и соответственно надбавка за это уже включена. Тогда вопрос, почему руководство страны так любит данное спецподразделение? Ответ ясен, только из-за того, чтобы их "сладкую попку" кто-то в случае шухера защитил.
А чем занимается Беркут 20 часов в сутки из 24-х все знают.

Со всем согласен, а по поводу бонусов ещё в плюс отобранная трава, бухать так заборонено им, а накурится эт мы любим. Народ то думает, что в их безмозглых итак отбитых мозгах делается, откуда неадекваты берутся. Короче разогнать это ОПГ придётся в скором времени

[Rafael-San-Martin]

Бульдозер, штурмовавший Администрацию Президента, привезли под присмотром полковника "Беркута".

Полковник Сергей Кусюк

[Ната-ли]

Радиопереговоры беркута в ночь разгона 30 ноября (((( https://soundcloud.com/berkutsays/sets/30-1
143 трека.

[audit_n]

як це??? чому він не лежить скалічений разом із журналістами? чому правоохоронці не командують йому: "на колени, сука!"? де він зараз?

[audit_n]

В 89-м весь мир облетело фото - одинокий человек в белой рубашке останавливает колонну танков на площади Тяньаньмэнь. В 2013 весь мир облетело еще одно фото - одинокий интиллегент в очках пытается разделить разьяренную толпу и спецназ. Его броня - украинский флаг.

Он - небезымянен. Это киевский журналист Юра Бутусов, он - мой товарищ и сейчас лежит в нейрохирургии с пробитой головой. Открытая черепно-мозговая травма...

[Ната-ли]

Под ГПУ лежачий протест. Работники прокуратуры переступают через лежачих людей.

.
Працівники генпрокуратури переступають через протестувальників під вигуки "Ганьба!" Пару працівників ГПУ поставили підпис під вимогою звільнити невинно затриманих і їх пропустили, скандуючи "Дякуємо!"

[Ната-ли]

Mustafa Nayyem
Переговоры сотрудников Беркут в ночь разгона Майдана: - Всім старшим в центральній частині міста команда вперед! - Никого не выпускаем! - Відбуваються перешкоди висєлению - (багато матів) - І так працюєте працюєте аж на ту сторону до лядських воріт і вперед! - Майдан зачищений! Як прийняв? - На інстітутскій тоже трохи вверх треба зачистить. На інстітутську поверни [MOD] а не на хрещатик. - Где ти поставишь коробочки (міліцеські ПАЗікі ментівськи) тут щас тут [MOD] будет телевиденье и всьо остальное. Полный звуковой файл тут: http://goo.gl/uAmMpw За расшифровку фрагментов спасибо Olha Snitsarchuk и Содель Влад

[audit_n]

Цей 80 річний священник з Миколаївщини підходив особисто до кожного "беркутівця" з словами "Ти присягав народу..."
Кілька годин підряд.
Це дійсно вражає!

але, чи допоможе...

[kokkai]

Зараз у Шевченківському, справа Дзиндзі.

hromadske.tv:
Настю Станко намагаються вигнати із зали суду. Там медики хочуть оглянути Андрія Дзиндзю

[kokkai]

Поясніть, як таке може бути, людина говорить, що в нього голова розколюєтся, тому що її йому напередодні набили, медики ОГЛЯДАЮТЬ його в залі суду, та доповідають, що вони не бачать причин до екстреної госпіталізації.
Ще раз перепрошую, я вже не знаю де писати про це, але мабуть тут, тому що це наслідки дій саме беркуту

[Ната-ли]

Как проливалась кровь на майдане.

. Анна Иваненко, студентка факультета журналистики Киевского национального университета культуры и искусств (17 лет), о событиях 30 ноября:
— В ту ночь я была в палатке на Майдане. Вдруг слышу крики: «Беркут! Беркут!» Все, кто был внутри, бросились наружу. Иначе в палатке нас бы просто забили насмерть. Побежали к стеле. Девушки стали внутри, а ребята в первом ряду. Но это не спасло. Беркутовцы напали без предупреждения на тех, кто не успел проснуться. Они переворачивали эти штуки, у которых мы грелись. Люди загорались, и никто не мог им помочь. Лупили всех. Рядом со мной стояла женщина средних лет в очках. Слышу— она кричит, поворачиваю голову, смотрю: лицо разбито, очки сломаны, и она пытается бежать, прихрамывая. Меня стягивали со стелы, потом помню удары: по плечам, по ногам. А один мальчик бросился между мной и беркутовцем и так вроде как спас меня: беркутовец на него переключился. Я просто стояла, прикрывая голову руками. Главная мысль: не кричать, не кричать… Я как-то сразу интуитивно поняла, что если закричать, то становишься мишенью. А петь можно. Мы до последнего гимн Украины пели. И ещё важно не упасть, а то затопчут, забьют. В какой-то момент увидела, что наших нигде нет, вообще никого нет в гражданской одежде — один «Беркут». И мат-перемат. А я во всём этом стою и гимн пою.

[Ната-ли]

Поясніть, як таке може бути, людина говорить, що в нього голова розколюєтся, тому що її йому напередодні набили, медики ОГЛЯДАЮТЬ його в залі суду, та доповідають, що вони не бачать причин до екстреної госпіталізації.
Ще раз перепрошую, я вже не знаю де писати про це, але мабуть тут, тому що це наслідки дій саме беркуту

Вы слышали что ему врач сказала? Что-то типа: ну в эти дела мы не вмешиваемся (((

[Ната-ли]

Владимир Иванов, студент Национального университета театра, кино и телевидения им. Карпенко-Карого
(18 лет), о событиях 30 ноября:
— Той ночью в интернете мы увидели сообщение, что на Майдан пришёл «Беркут». Быстро собрались и побежали в центр. Приходим —
никакого «Беркута». Народу мало. Все расслабленные. Большинство
львовяне, которым просто негде ночевать. И концерта почему-то нет. При нас какие-то люди начали разбирать сцену, сказали, что хотят установить новую. Наши стояли кучками, львовяне песни запели, мы к ним присоединились. Некоторые спали. Около трёх часов ночи солист группы «С.К.А.Й.» Олег Собчук пришёл. Посидел с нами, попел песни под гитару. Кашку очень вкусную давали, с мясом. Примерно в три пятьдесят завезли ёлку. В газетах пишут, что мы не дали ёлку ставить — неправда, никто им не мешал.

В четыре часа появились омоновцы — два автобуса приехали и оттуда выбежали эти в сером. Нас окружили. Мы все отошли под монумент Независимости. Девушки были внутри нашего круга, а парни на ступеньках. Девчонки пели гимн Украины. Вначале держались рядом, пытались не дать им нас оттеснить.

Когда девчонки закричали, мы поняли, что с другой стороны кого-то бьют. И подумали, что девочек надо как-то выпустить из круга. Круг разомкнули, и все начали бежать. Некоторые активисты говорили: «Стойте, стойте!» Но было поздно. У всех уже паника началась.

А у «Беркута», наверное, какой-то зажим сработал. И они стали лупить всех подряд. Мы с другом выбежали на дорогу из кольца оцепления — нас милиционеры, или кто там стоял, выпустили, — и мы побежали в сторону Европейской площади. А беркутовцы за нами погнались. Но мы заныкались во дворике. Потом пришли на Андреевский, посидели на Воздвиженке и двинули домой — в общежитие. Я плакал, а мой друг нет.

[Ната-ли]

Дмитрий Иванов, радиожурналист (46 лет), о событиях 30 ноября:

— Для меня эта история началась кинемато-
графическим моментом. Время — четыре утра. Я стою возле стелы Независимости, вижу приятеля — собкора одного немецкого канала в Киеве. Он подходит ко мне и говорит: «Я бы сейчас на месте Захарченко всех бы отсюда смёл — людей-то мало». В этот момент с Институтской спустилась здоровенная фура и припарковалась у тротуара. Народ зашевелился и ринулся по ступенькам вниз к Крещатику посмотреть, что происходит. Милиция заграждение раздвинула, чтобы фура проехала. В машине были элементы этой дурацкой ёлки, причём выглядели они, как погребальные венки. Оказалось, что машин три. На последней —
уличные заграждения.

Появился ОМОН и выстроился вдоль улицы. Нас окружили по периметру, милиция выстроилась. И в этот момент с верхней части Майдана вниз спустился «Беркут», который без предупреждения начал избивать всех. Людей, которые спали под монументом, поднимали пинками и палками-демократизаторами. Затем согнали всех вниз, «Беркут» спустился по Майдану и стал добивать всех без разбору. Меня омоновцы не тронули, когда увидели удостоверение. Кстати, эти бойцы отличались между собой формой: по периметру стояли омоновцы в чёрной форме, а избивали людей бойцы в серой — «Беркут». Чёрные помогали людям, выпускали их из оцепления. Я начал фотографировать, меня серые стали выталкивать за периметр кольца. За его пределами некоторое время никого не трогали, я спустился вниз на перекрёсток Крещатика и Институтской, в этот момент вижу, что размыкается кольцо ОМОНа, выбегает «Беркут» и несётся в нашу сторону. Они стучали палками по щитам и гнали нас, как стадо баранов.
Гаишник выручил: остановил движение и дал нам возможность перебежать проезжую часть. В итоге я оказался на Трёхсвятительской, один, все куда-то рассосались. Иду спокойно, вдруг слышу: топот. Смотрю, бежит толпа беркутовцев. У меня выхода не было, я остановился и прислонился к стене. Они бежали мимо меня, громко топая, ещё и ржали. И я понял: это у них развлечение такое. Подбежали они к Украинскому дому, их встретил какой-то чувак в гражданской одежде и спросил: «Шо, дали погулять?!» В смысле — порезвились.

[Ната-ли]

Александр Перевозник, фотокорреспондент информагентства «ЛІГАБізнесІнформ» (32 года),
о событиях 1 декабря на Банковой:

— Перед тем как пойти в атаку, милиция запустила пиропатроны. Из-за дыма я не мог снять начало наступления. Дальше — занавес. Помню, бегут беркутовцы. У меня в одной руке фотоаппарат, в другой — журналистское удостоверение. Люди в сине-серой форме наотмашь бьют меня дубинками. Четверо. Говорю: «Пресса! Пресса!» А у них азарт, бьют с остервенением и криками: «Ах ты пресса, ах ты сука!» Падаю. В одну сторону летит камера, в другую корочка. Потом эти четверо отстали от меня, побежали дальше. Пытаюсь приподняться, дотянуться до фотоаппарата — техника всё-таки дорогая… Набегает другая четвёрка беркутовцев. Один из них заметил, что я тянусь к камере, и раздавил её ногой, техника — в хлам. А трое взялись за меня: опять бьют — дубинками, ногами по лицу. Лежачего. Что я чувствовал? Я чувствовал их звериный адреналин. Они видели, что я не провокатор, они видели удостоверение, видели, что я весь в крови, но не хотели останавливаться, вошли во вкус. Это были беркутовцы — в серой форме. А были ещё в чёрной. Это и спасло. Подбежал милиционер в чёрной форме, в шлеме и противогазе. Помог подняться, потащил во дворик, туда, где Красный Крест стоял. Спас меня — человек! А те все просто звери. Ощущение было, что убивают. Мне ещё повезло. У одного коллеги голова пробита, у другого кисть руки раздроблена… Спасибо этому пацану, который вытянул. У меня потом мысль появилась, что в форме беркутовцев были на самом деле «титушки». Я понимаю, что это дикая версия, но менты не могут себя так вести.

[Ната-ли]

Павел Пененжек, польский журналист

(24 года), о событиях 1 декабря на Банковой:
— Демонстранты кидали камни, бутылки, файеры и дымовые шашки. Я был удивлён, что «Беркут» так спокойно реагирует на то, что делали демон-странты. Время от времени бульдозер наезжал всё ближе на ряды милиции. Демонстранты отбирали у них шлемы и щиты.
Когда распылили слезоточивый газ, я прикрыл руками лицо и отвернулся, чтобы не попасть в газовое облако. Услышал топот за спиной. Беркутовцы бежали из-за милицейских автобусов. Их было много, больше сотни.

Когда я повернулся, увидел рядом бойца «Беркута». Я закричал «Пресса! Пресса!», но
боец сказал: [MOD] и начал меня бить. Ударил дубинкой по голове, потом по руке, по спине —
от неожиданности я сел на землю. Лицо избивавшего меня милиционера не было закрыто шлемом, и я мог видеть его. Оно было каким-то диким. Никогда раньше я не видел такого агрессивного лица. Мне удалось встать и побежать. Но впереди были другие бойцы, и они тоже били меня дубинками.
Вначале думал, что если милиция поймёт, что я — пресса, всё будет нормально. Но им было неинтересно, что я журналист. Один мой знакомый потом сказал, что когда «Беркут» видит удостоверение «Пресса», бьёт сильнее, чем обычных людей.

Я как-то добрался до перекрёстка Банковой и Институтской, где стояла машина телеканала «Украина». Женщина, наверное, сотрудница канала, оказала мне первую помощь. Благодаря этому я не потерял много крови.

Машины скорой помощи приезжали и забирали раненых в течение часа после событий. Я ждал помощи около получаса, потому что образовалась очередь из пострадавших, и некоторые из них пострадали гораздо сильнее меня. Врачи просто не успевали. Но в итоге меня забрали в больницу, наложили на голову два шва. Руку просто перевязали, она очень опухла, но к счастью могу шевелить пальцами, значит, не сломана. Хотя печатать на клавиатуре пока сложно.
Конечно, я понимал, что могут быть столкновения. Но в Польше полиция предупреждает о своей жёсткой реакции. Через мегафон объявляют, что посторонние — депутаты, журналисты, прохожие — должны покинуть место или остаться под свою ответственность. Но тут у меня не было возможности вовремя уйти.

В Польше о моём избиении сообщили ведущие СМИ. Я шучу, что стал побитой звездой.

[Ната-ли]

Это провокация. Возле Администрации президента агрессивно настроенные молодчики в начале атаки «Беркута» убежали первыми и пострадали меньше милиционеров и журналистов

Олег Васильев, волонтёр Красного Креста (24 года), о событиях 1 декабря:


— Когда пошёл «Беркут», провокаторы убежали очень быстро. Остались медики и журналисты. На нас каски с крестом, светоотражающие жилеты, перчатки —
было видно, что мы Красный Крест. Мы стояли возле машины скорой помощи, были готовы оказывать помощь всем: и протестующим, и беркутовцам. Я подбежал к одному из первых пострадавших, к человеку, лежавшему на асфальте. Как потом оказалось, это был журналист Euronews. Опустился возле него на колени, чтобы определить степень повреждений и забинтовать раны. В этот момент почувствовал удар. То ли ногой, то ли щитом. Упал. Удары продолжались. Били четверо милиционеров — дубинками и ногами. По голове, по спине, по лицу. Я перекатывался, чтобы как-то защититься. Кричал, что я медик, но крики не действовали. После того как меня ударили ногой в лицо, минут пять выпали из памяти. Боялся ли, что убьют? Нет, я понимал, что у них нет задачи убивать.

Я не считаю, что сильно пострадал, — другим досталось больше, но мне обидно. Если бы принесли бойца «Беркута», мы бы его спасали. Там был момент, секунд, может, сорок, когда можно было уйти, убежать. Но не убежали, потому как наша задача — оказывать помощь. И они не могли этого не понимать, они видели, что мы Красный Крест, точно так же они видели, что перед ними фотокорреспонденты. Зачем тогда так сильно бить? Я не считаю, что их раздразнили провокаторы. Когда агрессивные молодые люди наступали, бросали шашки, то в первых рядах был не «Беркут», а внутренние войска. Беркутовцы стояли за ними и периодически делали вылазки. Наверное, когда они поняли, что провокаторы смылись, то решили, что надо хоть на ком-нибудь оторваться.

Больше здесь

[Ната-ли]

[Pittochka]