В день смерти Алексея Навального неформальная коммуникация с ИК-3, то есть без контроля со стороны сотрудников Федеральной службы исполнения наказаний, стала еще сложнее. Но редакции удалось выйти на связь с одним из заключенных, и он рассказал, что «непонятный кипеж начался в крытке еще вечером 15 февраля».
— Началось всё с того, что вечерняя поверка, она у нас проходит с 20:00 до 20:30, была сильно ускорена, — рассказал заключенный ИК-3. — Такое часто бывает в канун праздников, когда вертухаи за стол торопятся, но вчера никакого праздника не было. Затем нас заперли по баракам, предупредили, чтобы не было никаких движений между бараками, и усилили охрану. Так что на улицу и нос было не высунуть. Было слышно, как на территорию зоны поздним вечером и ночью три раза заезжали какие-то машины, но какие именно, в окошко не разглядишь.
По словам заключенного, утро 16 февраля началось с тотального «шмона» бараков. Сотрудники колонии изъяли несколько сотовых телефонов, карты и даже кипятильники, на пользование которыми ранее смотрели сквозь пальцы. Из фраз охраны заключенные сделали вывод, что в колонии ожидается проверка.
— Обычно о таких проверках и администрация зоны, и заключенные узнают не за день-два до приезда, а примерно за месяц, — говорит источник «Новой-Европа», — и готовятся к ним заранее. Потому что ни сидельцам, ни вертухаям (охранникам) лишние косяки, которые могут найти проверяющие, не нужны. А тут бах, с бухты барахты — и комиссия приезжает! Явно должно было что-то случиться!
По словам заключенного, о смерти Алексея Навального в колонии стало известно около 10 часов утра (12:00 по московскому времени).
Социальные закладки