| ||
Тема: Современная поэзия
Уж если читать, так поэтов.
Прозаик солжет,
И правду сказав, а поэт, и всплакнув,
осчастливит.
Душой затевается звуков
блаженный комплот,
От сердца исходит порыв —
и певец не сфальшивит.
Не слишком изыскан был
харьковский этот старик,
Но, болью напутствуем,
гневом воодушевляем,
Любовью ведом,
он в заветную область проник, —
И мы с благодарностью книгу его
прочитаем.
Юрий Колкер
оптика тика
****И полетим мы с тобой в жаркие страны…****
Мир не в фокусе – плывут тополя,
Из тумана вырастают плечом.
Бесконечна под ногами земля,
Только небо наверху – с пятачок.
Не дотянешься рукой, не возьмешь,
Ненароком не опустишь в карман.
Несмолкаем за стеною галдеж,
Неподъемна за спиною сума.
День не в тонусе – хороший, плохой, -
Все, мешаясь, переварится в смог.
Зонтик катится задорной блохой
По-на стыке пучеглазых домов.
Все кончается, уснув в октябре,
Ночи стынут, разжижаются дни.
Тянут скрипкой заунывный рефрен
Кособокие качели в тени.
Солнце редкое похоже на ложь,
Будто не было тебя и меня.
Ты не плачешь, золотой, ты плывешь –
Мир не в фокусе, такая херня.
Лиза Галузина
"Жизнь - это черновик литературы" (с)
дни перелистывать - молча, и только ночью -
множить слова, уходить в тишину подтекста,
там, где повсюду застывшие в крике точки,
и предсказания для непрошедших тесты.
то, что мешает подчас выживать, банально -
ложь не бывает оправданной и высокой.
лучше бы те, кто прощал и жалел, пинали…
хочется снять каблуки и носить кроссовки.
смутной тоски на лице проступают шрамы,
темный, неправильный мир подступает к сердцу…
все начиналось как фарс, но случилась драма,
и от морали в конце никуда не деться.
© Copyright: Екатерина Ладных
"Жизнь - это черновик литературы" (с)
ПОЛЕТЫ ВО В СНЕ И НАЯВУ
Я схожу с обычного круга,
Отдаляясь от мелочей,
От потерянной ласки друга
И мне нравится быть ничьей.
Пить свободу, как шалый ветер,
Выпасть каплей дождя с утра,
Может это важней на свете,
Чем смешная игра в слова.
Только ночь всё молчит и гложет,
Дом напротив и там не спят,
Я со временем стану строже
С длинным списком своих утрат…
Павлова Елена
ТОМЛЕНИЕ
Я больна глухой тоской по небу,
По плывущим тихо облакам.
Мне бы научиться так же слепо
Плыть к своим далеким берегам.
Мне бы научиться постоянству
У луны, у солнца и у звезд.
В параллельные войти пространства
По дорожке непролитых слез.
Мне бы с высотою обручиться,
Всем святым наукам отслужив:
Мне бы Божьей властью заручиться,
Неохватный мир в себя вместив.
Усенбекова Сауле
ПОДРУГЕ
Елене Зинченко
Ты пришла из полынного душного лета,
Источая диковинный запах полей;
Золотыми лучами по пояс согрета,
Повторяя походку самих журавлей.
Как полночная мгла в паутине небесной,
Первозданностью мира манила к себе -
Неизвестной тоской, нерастраченной песней,
Красотой, подобающей божьей рабе.
Это что? Сновиденье, мираж или было:
Безмятежность и женственность смуглых ночей,
Предвкушение тайн без притворного пыла
И жемчужины слез из вселенских очей.
Истекают водою по капле мгновенья.
Эхо гулкой реки пронесется, как вздох.
Лишь душа, устремленная в Лоно Прозренья,
Повторяет уроки минувших эпох:
Возвращается вновь изначальная память
Из пучины забвенья, как вспышки огней.
Этим всполохом нежных зарниц не истаять,
И становятся звенья бессмертья прочней.
...Только правды той нет, на миру обнаженной,
Тех олуненных встреч среди белых берез.
По-библейски прекрасны славянские жены,
Словно небо, одетое в рубище звезд.
Нет и платья того из ярчайшего ситца,
Нет желания в шлейфе речений блистать.
Но и в белый январь твоя самость как птица,
И твоя по-ахматовски царственна стать.
Усенбекова Сауле
ДУША ОТРАЖЕНИЙ
Если работать в осеннюю ночь до утра,
Странные вещи случаются, странные вещи.
Вдруг в тишине завывают по-волчьи ветра,
Или кулак по стеклу колошматит зловеще.
Не говорите, что это никто и нигде!
Вас я не хуже толкую явленья природы.
Есть небывалая чуткость в полночном труде -
Так отраженье рождают бегущие воды.
Зеркало нас переводит на мертвый язык,
Точность его простирается только на тело.
И в переводе зеркальном читается вмиг
То, что от глади отпрянув, душа отлетела.
Дело другое - когда сумашедший ручей
Или река, на порогах встающая дыбом,
Запечатлят мимолетом лохмотья грачей,
Старую грушу и всякую душу на выбор.
Зыбью и рябью принежив дыханную суть,
В путь прихватив ее образ, а также идею,
Всю эту живность они в своих ритмах пасут,
Не подражая природе, а будучи ею.
Чуткие знают об этой особой среде,
Сердце сжимающей, бьющей на совесть все хлеще.
Не говорите, что это никто и нигде!
Странные вещи случаются, странные вещи.
Юнна Мориц
* * *
Мне так не хочется стареть!
Я платье новое надела
И слушаю как льется медь
В колоколах под солнцем белым.
Во мне и грусть, и звонкий смех,
И горечь трав, и мед соцветий...
И падает на плечи снег,
Итог моих десятилетий.
* * *
Гляжу в окно...
А подо мною дома,
Гляжу в окно,
А подо мною крыши...
Уже прошла короткая зима
И Ту би-шват весенней влагой дышит...
Внезапно дождь...
Как будто ценный дар...
Ему навстречу окна открываю,
А по лицу не слезы,
А вода,
Прохладная,
Прозрачная,
Живая...
Рудницкая Ася
О ЖИЗНИ, О ЖИЗНИ - И ТОЛЬКО О НЕЙ
О жизни, о жизни - о чем же другом? -
Поет до упаду поэт.
Ведь нет ничего, кроме жизни кругом,
Да-да, чего нет - того нет!
О жизни, о жизни - и только о ней
Поэт до упаду поет.
На миг оторвется - и дуба дает
И где ему петь? не встает!
О жизни, о жизни - о, чтоб мне сгореть! -
О ней до скончания дней!
Ведь не на что больше поэту смотреть -
Всех доводов этот сильней.
О жизни, о ней лишь, - да что говорить!
Не надо над жизнью парить?
Но если задуматься, можно сдуреть -
Ведь не над чем больше парить!
О жизни, где нам суждено обитать!
Не надо над жизнью витать?
Когда не поэты, то кто же на это
Согласен - парить и витать?
О жизни, о жизни - о чем же другом?
Поет до упаду поэт.
Ведь нет ничего, кроме жизни кругом,
Да-да, чего нет - того нет!
О жизни, голубчик, сомненья рассей -
Поэт не такой фарисей:
О жизни, голубчик, твоей и своей
И вообще - обо всей!
О жизни, о ней лишь! А если порой
Он роется - что же за ней?
Так ты ему яму, голубчик, не рой,
От злости к нему не черней,
А будь благодарен поэту, как я,
Что участь его - не твоя:
За штормами жизни - такие края,
Где нету поэту житья!
Но только о жизни, о жизни - заметь!
Поэт до упаду поет.
А это, голубчик, ведь надо уметь -
Не каждому бог и дает!
А это, голубчик, ведь надо иметь,
Да-да, чего нет, того нет!
О жизни, о ней, не ломая комедь,
Поет до упаду поэт.
О жизни, о жизни, и только о ней,
О ней, до скончания дней!
Ведь не на что больше поэту смотреть
И не над чем больше парить.
Юнна Мориц
Александр Зенкевич
«Мы» ушло безвозвратно, оставив нам «ты», «я» и «лишний».
Впрочем «нас» тоже нет, словно не было прожитых лет:
Не купали детей, не варили варенье из вишни,
Не готовили вместе вкуснющий воскресный обед.
То, что раньше казалось любовью, осталось причиной
Жить совместно друг с другом, пытаясь других обмануть.
Благо это не трудно - прикрыться красивой личиной
Долгих прожитых лет, не вдаваясь в коварную суть...
Натали Астахова
В осенней паутине пылятся наши чувства,
Часы остановились, не блещут зеркала.
Лишь в памяти остались те милые безумства,
Когда в мечтах парили... когда любовь цвела.
Всё заплелось, смешалось и понеслось по кругу,
Клубок из дикой страсти и ревности подчас.
Но всё ушло куда-то, оставив нам разлуку,
Которая пугает и... держит рядом нас.
И то, что было важным, осталось где-то сбоку:
Ненужною игрушкой, красивой мишурой...
В которой, оказалось, так мало было проку,
Когда столкнулись лбами с жестокою игрой...
Наум Коржавин
не изойти любовью, а любить
не наслаждаться жизнью - просто жить.
я не люблю безмерные слова,
все выдумки не стоят естества:
любить нельзя сильнее, чем любить,
а больше жизни - и не может быть.
а смысл безмерных слов, пожалуй в том,
чтоб скрыть бессилье в чем-нибудь простом...
* * *
Отдаленно до боли в очарованном сне
Несказанное счастье вдруг привиделось мне:
Меня солнце звало, обнимала трава,
У березы склонялась моя голова,
Золотые цветы заплетались в венок,
Осторожное счастье стучало в висок.
Приходилось – что делать? – хоть клянись,
хоть молись,
Окаянно лететь мне то ли вниз, то ли ввысь.
Меня солнце звало, обнимала трава,
У березы склонялась моя голова,
Золотые цветы заплетались в венок,
Осторожное счастье стучало в весок.
По счетам заплатить бы вперед на века.
За великое счастье и цена высока.
Меня солнце звало, обнимала трава,
У березы склонялась моя голова,
Золотые цветы заплетались в венок,
Осторожное счастье стучало в висок.
Омар Асель
* * *
В истоме небо, поцелуй и полынь,
Тревожный ветер, колени в пыли,
Природный пульса ускоренный звон,
Тяжелый шмель гудит в унисон.
В полдневном свете играет судьбой
Цветка сирени узор голубой,
И в молчаливых любимых глазах –
Густой лазури беспечный размах!
А мне бы слиться со знойной травой,
А мне бы в ней утонуть с головой,
А мне бы неба свободно вздохнуть –
До упоенья и в полную грудь!
Да что мне шепчет трава-лебеда,
Что под корнями живая вода,
Да что тебя мне не забыть никогда,
Никогда!
Не позабыть бы раскат и рассвет,
Вкус разнотравья и ветреных лет,
Не растерять бы остатки тепла,
Но эта ширь нам на плечи легла!
И пальцы вяжут букетом излом -
Июльской метки на ленте времен,
За нами ветер унесет облака,
И будет даль и светла и легка!
Омар Асель
* * *
Слушай меня, слушай, голос негромок мой.
Будут моря и суша, чтиво и быт земной.
Будут хлеба и клевер, памятью впитанный вмиг.
Будут павлиний веер и человечий лик.
Свалится небо снова на обомлевших нас.
Слово застынет словно солнце в закатный час.
Волосы заплетая в косы без-молвия,
выйдет к тебе другая одновременно - я.
Дрожью перенаполнив молекулы немоты,
другой согреет ладони одновременно - ты.
Не устрашась, нагие, подле порога тьмы
лягут они, другие, одновременно - мы.
Орти Виктория
Белла Первая
Нас когда-то венчала природа,
и ломали нам вместе крыла,
но в поэзии нету развода –
нас история не развела.
Итальянство твое и татарство
угодило под русский наш снег,
словно крошечное государство,
независимое от всех.
Ты раскосым нездешним бельчонком
пробегала по всем проводам,
то подобна хипповым девчонкам,
то роскошнее царственных дам.
В комсомолочки и диссидентки
ты бросалась от лютой тоски
и швыряла шалавые деньги
с пьяной грацией, как лепестки.
Дочь таможенника Ахата,
переводчицы из КГБ,
ты настолько была языката,
что боялись подъехать к тебе.
Дива, модница, рыцарь, артистка,
угощатель друзей дорогих,
никогда не боялась ты риска,
а боялась всегда за других.
Непохожа давно на бельчонка,
ты не верила в правду суда,
но подписывала ручонка
столько писем в пустое «туда».
Ты и в тайном посадочном списке,
и мой тайный несчастный герой,
Белла Первая музы российской,
и не будет нам Беллы Второй.
Евгений ЕВТУШЕНКО
Снегурочка
Что так Снегурочку тянуло
к тому высокому огню?
Уж лучше б в речке утонула,
попала под ноги коню.
Но голубым своим подолом
вспорхнула – ноженьки видны –
и нет ее. Она подобна
глотку оттаявшей воды.
Как чисто с воздухом смешалась
и кончилась ее пора.
Играть с огнем – вот наша шалость,
вот наша древняя игра.
Нас цвет оранжевый так тянет,
так нам проходу не дает.
Ему поддавшись, тело тает
и телом быть перестает.
Но пуще мы огонь раскурим
и вовлечем его в игру,
и снова мы собой рискуем
и доверяемся костру.
Вот наш удел еще невидим,
в дыму еще неразличим.
То ль из него живыми выйдем,
то ль навсегда сольемся с ним.
Белла АХМАДУЛИНА
1958
Елена Челнокова
Ах, какая выдалась осень!
Под ногами все медь да золото.
Словно синих глаз неба просинь,
А на зорьках так звонко и холодно.
Ах, какая ты, осень, сестричка!
Словно барышня, в пух разодетая!
Улетела б я маленькой птичкой
Или бабочкой в бабье лето!
Ах, какая ты, осень-странница!
Переменчивая и прекрасная!
От тебя мне во век не избавиться,
Шаловливая, статная, страстная!
Я в плену златокудрого марева,
Рыже-красных - до одури! - всполохов.
Осень! Осень! Судьбы моей зарево!
Дым горящего листьев вороха.
Я в твоей потерялась волости.
Мы едины как «Аз», «буки», «веди»:
Средь листвы желтой золота волос,
Зелень глаз среди звонкой меди.
Я с тобой слилась и спелась,
Зашуршала листвой под ногами
И кострами я загорелась,
Дымом в синее небо - стихами!
Ах, какая ты, осень! Осень!
Ветер дым дальше, выше уносит...
Я поклоняюсь вам, кристаллы,
Морские звезды и цветы...
Евгений Медведев
Дугой перекинутый мостик Монэ
Над прудом, плывущие перья из крыльев,
И краски пейзажа, как горстки монет,
Звенели, ликуя, сияли, искрились.
А взгляд приковало - красиво до слез -
Забрел, затерялся, теперь и не в силах
Прорваться сквозь яростный запах берез.
Забрел, затерялся, красиво до слез.
От солнца какой-то таинственный гул,
От солнца - лучи так нещадно палили, -
Я с воздухом мысль о спасеньи вдохнул
В болотном плену заколдованных лилий,
Чарующих душу в немом полусне
Своих отражений, задавших загадку
И этому солнцу и этой весне,
Чарующих душу в немом полусне.
Я поклоняюсь вам, кристаллы,
Морские звезды и цветы...
Повтори, воссоздай, возверни
Жизнь мою, но острей и короче.
Слей в единую ночь мои ночи
И в единственный день мои дни.
День единственный, долгий, единый,
Ночь одна, что прожить мне дано.
А под утро отлет лебединый -
Крик один и прощанье одно.
Давид Самойлов
1979
Ваши права
Ответить с цитированием
Социальные закладки