Любимые стихи

[ТаняС]

У меня поселилась Жар-птица
Днем и ночью мне песни поет
Опахалом томятся ресницы
И бровей лебединый разлет
Все в ней - музыка дивного света
А замолкнет мой дом – сирота
Все боюсь, улетит до рассвета,
Мне оставив перо из хвоста.


Дубрик

[Milaia]

Ушел - не ем:
Пуст - хлеба вкус.
Всё - мел.
За чем ни потянусь.

...Мне хлебом был,
И снегом был.
И снег не бел,
И хлеб не мил.

Марина Цветаева.

[ТаняС]

Зимой, в подъезде у окна

Стояла девушка, она

Водила пальцем по стеклу,

Писала: Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!

Хотел вопрос задать я ей:

Какое слово тут важней?

ЛЮБЛЮ? ТЕБЯ? А может, Я?

Увы, сапожками скрипя,

Она ушла в густую мглу.

А я приблизился к стеклу.

Чтобы сквозь фразу на стекле

Увидеть девушку во мгле.

-
Антип Ушкин

[Lizeta]

Все фигня!


По сравнению с любовью все фигня!
По сравнению с любовью,
жаркой кровью, тонкой бровью,
С приниканьем к изголовью
по сравнению с любовью
Все фигня!
По сравненью с удивленной,
восхищенной, раздраженной
С этой женщиной, рожденной
Для меня!
Нежный трепет жизни бедной,
упоительной, бесследной,
Беспечальный рокот медный
золотой трубы победной
Отменя
Как мерцаешь ты во мраке,
драки, ссадины и враки
Затихающего дня
Оттеня!
Но пока,
Но пока ещё мы тут,
Но покуда мы пируем, озоруем и воюем,
И у вечности воруем наши несколько минут,
Но пока
Мы ленивы и глумливы,
непослушны, шаловливы,
И поем под сенью ивы наши бедные мотивы
И валяем дурака
Но пока
Есть ещё на свете нечто,
что пребудет с нами вечно
И не скатится во тьму
Потому
Нет ни страха, ни печали
ни в пленительном начале,
Ни в томительном конце
На лице.
Все фигня!
По сравнению с любовью - все фигня!
Все глядит тоской и нудью
по сравненью с этой грудью,
По сравненью с этим ртом!
А потом!..
Все фигня!
По сравнению с любовью все фигня!
Ссора на кольце бульварном
с разлетанием полярном,
Вызов в хохоте бездарном,
обращением товарным
Управляющий закон
Но и он!..

Дмитрий Быков

[Lizeta]

Счастья не будет


Музыка, складывай ноты, захлопывай папку,
Прячь свою скрипку, в прихожей разыскивай шляпку.
Ветер по лужам бежит и апрельскую крутит
Пыль по асфальту подсохшему. Счастья не будет.

Счастья не будет. Винить никого не пристало:
Влажная глина застыла и формою стала,
Стебель твердеет, стволом становясь лучевидным -
Нам ли с тобой ужасаться вещам очевидным?

Будет тревожно, восторженно, сладко, свободно,
Будет томительно, радостно - все, что угодно,-
Счастья не будет. Оставь ожиданья подросткам,
Нынешний возраст подобен гаданию с воском:

Жаркий, в воде застывает, и плачет гадалка.
Миг между жизнью и смертью - умрешь, и не жалко -
Больше не будет единственным нашим соблазном.
Сделался разум стоглазым. Беда несогласным:

Будут метаться, за грань порываться без толку...
Жизнь наша будет подглядывать в каждую щелку.
Воск затвердел, не давая прямого ответа.
Счастья не будет. Да, может, и к лучшему это.

Вольному воля. Один предается восторгам
Эроса. Кто-то политикой, кто-то Востоком
Тщится заполнить пустоты. Никто не осудит.
Мы-то с тобой уже знаем, что счастья не будет.

Век наш вошел в колею, равнодушный к расчетам.
Мы-то не станем просить послаблений, а что там
Бьется, трепещет, не зная, не видя предела, -
Страх ли, надежда ли - наше интимное дело.

Щебень щебечет, и чавкает грязь под стопою.
Чет или нечет - не нам обижаться с тобою.
Желтый трамвай дребезжанием улицу будит.
Пахнет весной, мое солнышко. Счастья не будет.


Дмитрий Быков

[Lizeta]

Ангел, девочка, Психея,
Легкость, радость бытия!
Сердце стонет, холодея, -
Как я буду без тебя?
Как-то без твоей подсветки
Мне глядеть на этот свет,
Эти зябнущие ветки,
На которых листьев нет,
Ноздреватость корки черной
На подтаявшем снегу?
Мир, тобой не освещенный
Как я вынести смогу?
Холодок передрассветный,
Пес ничей, киоск газетный,
Лед, деревья, провода.
Мир безтрепетный, предметный,
Неподвижный, безответный -
Как я буду в нем тогда?



Как мне с этим расставаньем,
С этим холодом в груди?
До весны с тобой дотянем -
Ради Бога, погоди!
Там-то нам с тобой вздохнется
Прежним воздухом твоим,
Там-то крыльями взмахнется
Не одной, а нам двоим,
Там-то, весело старея,
Век свой будем вековать -
Я твой псих, а ты – Психея,
Вместе будем психовать…
Лепет, трепет, колыханье,
Пляска легкого огня,
Ангел мой, мое дыханье,
Как ты будешь без меня?
Как-то там без оболочки
На ветру твоих высот,
Где листок укрылся в ночке,
Да и та едва спасет?
Полно, хватит, успокойся!
Над железной рябью крыш
Так и вижу: ты летишь,
Ангел мой, мое спасенье,
Что ты помнишь обо мне
В этой льдистой, предвесенней
Мартовской голубизне?
Как пуста моя берлога -
Та, где ты со мной была!
Ради Бога, ради Бога,
Погоди, помедли, пого…


Звон разбитого стекла…


Ранний Дмитрий Быков

[НинаАП]

Грубым дается радость,
Нежным дается печаль.
Мне ничего не надо,
Мне никого не жаль.

Жаль мне себя немного,
Жалко бездомных собак,
Эта прямая дорога
Меня привела в кабак.

Что ж вы ругаетесь, дьяволы?
Иль я не сын страны?
Каждый из нас закладывал
За рюмку свои штаны.

Мутно гляжу на окна,
В сердце тоска и зной.
Катится, в солнце измокнув,
Улица передо мной.

На улице мальчик сопливый.
Воздух поджарен и сух.
Мальчик такой счастливый
И ковыряет в носу.

Ковыряй, ковыряй, мой милый,
Суй туда палец весь,
Только вот с эфтой силой
В душу свою не лезь.

Я уж готов... Я робкий...
Глянь на бутылок рать!
Я собираю пробки -
Душу мою затыкать.

Cергей Есенин

[Lizeta]

Мой друг, есть радость и любовь,

Есть все, что будет вновь и вновь,

Хотя в других сердцах, не в наших.

Но, милый друг, и я, и ты,

Мы только грезы красоты,

Мы только капля в вечной чаше

Неувядающих цветов,

Неумирающих садов.


Константин Бальмонт

[Romko]

Ты мне напомнила осень. Мою любимую осень.
Мою желанную осень. Осень из вечных дождей.
Ты так похожа на осень. На эту жёлтую осень.
Я назову тебя - Осень. Вместе мы будем теперь.

Не оставляй меня, Осень. Не огорчай меня, Осень.
Не обижай меня, Осень. Ран всех и так ведь не счесть.
Ты понимай меня, Осень. Ты принимай меня, Осень.
Знаешь, как это прекрасно, что ты такая вот есть!

Моя любимая Осень. Моя желанная Осень.
Неповторимая Осень. Как же похожи вы с ней!
Ты мне напомнила осень. И я назвал тебя - Осень.
И мне не будет отныне имени ближе, родней…

[Romko]

Как страшно без Тебя однажды оказаться –
Почувствовать душой, что я совсем один,
Приговорённый вновь по свету лишь скитаться,
И сжавшись сердцем вновь от слова – НЕЛЮБИМ.

Как бесприютен мир, Вселенная пустынна,
Лишь только я представлю, что нет вокруг Тебя –
Как солнечного дня, как ласкового ливня,
Как облака волос, коснувшихся дразня…

Иль ветра, чей порыв так свеж и так желанен –
Он разум охладит от мыслей, что гнетут.
И всё же – даже с ним останусь неприкаян,
Ведь без Тебя мне чужд любой земной приют…

Я плАчу от любви и искренних признаний.
Я знаю, что хочу с Тобою быть одной.
И нет на свете тех страшнее расстояний,
Которые Тебя разделят вдруг со мной!

[MARIMAR]

ГЛАЗА ЦВЕТА ЛЕТА

знаешь
цвет твоих глаз
напоминает лето
зелень леса
чистое небо
золотой песок
рассвет
если смотреть на восток
ранним утром
краски чистые
прозрачные
глубокие
лучистые
искристые
взгляды
такие искренние
настоящие
к счастью манящие
больше ничего не надо
вечер
прохлада
закрываю глаза
внутри у тебя солнце
во взгляде бездна тепла
если прижаться сильнее
можно обжечься
можно сгореть дотла
согласна
долго ждала
неизбежности
таяния в нежности
прикосновения
нет спасения
обращаюсь в прах
в руках
на грани с солнцем где-то
тону в глазах
напоминающих цветом
лето

Анна Белых

[Лиса Алиса]

Осень звенит по оконным лужам, хлещет дождём навзрыд.
Кто-то устал и совсем простужен в доме на Бейкер Стрит,
с грустью глядит на осколки лета, ложечкой плещет чай,
встанет и сядет, и мнёт газету, будто бы невзначай.
Что-то сломалось и ждёт починки весь гарантийный срок,
спят многоточия - слов личинки, мыслями между строк.
Пальцы шершавят потёртый глобус, трогая гладь воды,
редкие звёзды сквозь тучи злобясь бельмами чёрных дыр,
в вихрях галактик плетут спирали - знаки вселенских рун,
эти узоры не раз сгорали, вдрызг, до обрыва струн.
Осень глядит пожелтелым глазом, машет сухим листом.
Месяц за месяцем, раз за разом, словно прыгун с шестом,
всякий стремится взлететь повыше, ближе к своей звезде,
только вот осень его не слышит. Осень сейчас везде.
С неба струятся потоки света, льётся с небес вода,
с совестью чистой уходит лето, кажется, навсегда.
Будто навек угасают чувства, словно весь мир устал,
вновь громоздится осенний бруствер - зимнего льда металл.
Плавится свет на горячем блюдце, Таймс желтизной пестрит -
это над осенью так смеются в доме на Бейкер Стрит.
Кто-то дымит пожелтевшей трубкой, молча смотря в окно,
кажется вновь безнадёжно хрупким времени волокно.
Осень во взглядах, в улыбках, жестах, осень в разрезах глаз,
кто-то опять не находит места, сердцем об осень бьясь,
ждёт целый век своего трамвая, ждёт его каждый миг,
так гениален и узнаваем в листьях осенних книг.



Алексей Чернышов

[ТаняС]

Беспощадна наука любви -
Несговорчиво и неотвратно
Заставляет основы свои
Повторять ежедневно и внятно.
Мой учитель достаточно строг,
Только лучшего я и не знаю,
И “зубрю” свой вчерашний урок,
Да опять невпопад отвечаю.
Бьет указка по пальцам души –
Да ты, братец, похоже – тупица?
Не запомнилось? Перепиши,
Что любить надо тоже учиться.
Теорем никаких – ни к чему,
У любви сплошь одни аксиомы,
Все на веру, и все на кону –
От отчаянья и до истомы.
Разберем самый сложный раздел –
Не взаимно… и, стало быть, больно.
Ну и как ты подумать посмел,
Что она тебя недостойна?
Это проще и легче всего,
Но любовь ничего не прощает,
Не уйдет она лишь от того,
Кто, сгорая, ее согревает…
Не кричи в сотый раз: почему?!
И “за что?!” повторять не пристало,
Или больно тебе одному,
А она о тебе не мечтала?
Есть всему свой отмерянный срок,
Есть награда, и есть испытанье,
Кто-то скажет, что чувства – порок,
Кто-то скажет: любовь – наказанье…
Ты поверишь, и лопнет струна,
Что давно перетянута втрое,
Станет легче… Но Бог имена
Ваши вычеркнет с грустью – пустое…
Надо просто поверить и ждать,
Понимая: гарантий не будет –
Не умеет любовь обещать,
Да и кто же за это осудит?
Не проси за любовь ничего,
Это счастье – в кого-то влюбиться…
- Безответно? - Не все ли равно?
А иначе… и не научиться.

Сказоч-Ник

[Hotice]

Как стыдно одному ходить в кинотеатры
без друга, без подруги, без жены,
где так сеансы все коротковаты
и так их ожидания длинны!
Как стыдно —
в нервной замкнутой войне
с насмешливостью парочек в фойе
жевать, краснея, в уголке пирожное,
как будто что-то в этом есть порочное…
Мы,
одиночества стесняясь,
от тоски
бросаемся в какие-то компании,
и дружб никчемных обязательства кабальные
преследуют до гробовой доски.
Компании нелепо образуются —
в одних все пьют да пьют,
не образумятся.
В других все заняты лишь тряпками и девками,
а в третьих —
вроде спорами идейными,
а приглядишься —
те же в них черты…
Разнообразные формы суеты!
То та,
то эта шумная компания…
Из скольких я успел удрать —
не счесть!
Уже как будто в новом был капкане я,
но вырвался,
на нем оставив шерсть.
Я вырвался!
Ты спереди, пустынная
свобода…
А на черта ты нужна!
Ты милая,
но ты же и постылая,
как нелюбимая и верная жена.
А ты, любимая?
Как поживаешь ты?
Избавилась ли ты от суеты;
И чьи сейчас глаза твои раскосые
и плечи твои белые роскошные?
Ты думаешь, что я, наверно, мщу,
что я сейчас в такси куда-то мчу,
но если я и мчу,
то где мне высадиться?
Ведь все равно мне от тебя не высвободиться!
Со мною женщины в себя уходят,
чувствуя,
что мне они сейчас такие чуждые.
На их коленях головой лежу,
но я не им —
тебе принадлежу…
А вот недавно был я у одной
в невзрачном домике на улице Сенной.
Пальто повесил я на жалкие рога.
Под однобокой елкой
с лампочками тускленькими,
посвечивая беленькими туфельками,
сидела женщина,
как девочка, строга.
Мне было так легко разрешено
приехать,
что я был самоуверен
и слишком упоенно современен —
я не цветы привез ей,
а вино.
Но оказалось все —
куда сложней…
Она молчала,
и совсем сиротски
две капельки прозрачных —
две сережки
мерцали в мочках розовых у ней.
И, как больная, глядя так невнятно
Поднявши тело детское свое,
сказала глухо:
«Уходи…
Не надо…
Я вижу —
ты не мой,
а ты — ее…»
Меня любила девочка одна
с повадками мальчишескими дикими,
с летящей челкой
и глазами-льдинками,
от страха
и от нежности бледна.
В Крыму мы были.
Ночью шла гроза,
и девочка
под молниею магнийной
шептала мне:
«Мой маленький!
Мой маленький!» —
ладонью закрывая мне глаза.
Вокруг все было гулко
и торжественно,
и гром,
и моря стон глухонемой,
и вдруг она,
полна прозренья женского,
мне закричала:
«Ты не мой!
Не мой!»

[Lizeta]

К вопросу о роли детали в структуре прозы

Кинозал, в котором вы вместе грызли кедрач
И ссыпали к тебе в карман скорлупу орехов.
О деталь, какой позавидовал бы и врач,
Садовод при пенсне, таганрогский выходец Чехов!

Думал выбросить. И велик ли груз - скорлупа!
На троллейбусной остановке имелась урна,
Но потом позабыл, потому что любовь слепа
И беспамятна, выражаясь литературно.

Через долгое время, в кармане пятак ища,
Неизвестно куда и черт-те зачем заехав,
В старой куртке, уже истончившейся до плаща,
Ты наткнешься рукою на горстку бывших орехов.

Так и будешь стоять, неестественно прям и нем,
Отворачиваясь от встречных, глотая слезы...
Что ты скажешь тогда, потешавшийся надо всем,
В том числе и над ролью детали в структуре прозы?

Дмитрий Быков

[serg1969]

Радуга
(Диалог о соотношении возвышенного и земного)

-Смотри-ка, моя дорогая, к нам радуга в гости!
Какие законы Ньютона - лучей преломленье!
-Ах, глупенький, радуга - это ведь временный
мостик
От неба до поля, от вечности и до мгновенья.

-Смотри-ка, моя дорогая, вот веточка мая!
-Ах, глупенький, это привет от далеких созвездий.
-Какая ж ты умная, право, моя дорогая...
-Конечно, мой милый, ведь в небо смотреть интересней.

-Но хлеб-то, моя дорогая, рождается в поле!
Смотри-ка, засеяно поле пшеницей озимой.
-А небо засеяно звездами, глупенький Коля...
Ах, что-то сегодня с тобою мы несовместимы.

-Ну как же на небе нам жить без крылечка и хлеба?
Пристроимся где-нибудь здесь в ожидании чуда.
-Согласна, но будем поглядывать в синее небо,
Поскольку уж если придут чудеса, то оттуда.

То листья, то вести, то снег, то весна,
То блестки надежд на цветных парашютах...
Разломанным яблоком всходит луна,
По сходням на берег стекают минуты,
Как капли времен без границ и без дна...

1983 Юрий Визбор

[Лиса Алиса]

Круговорот поэзии в природе


Все, кто хотели – всё то, что хотели, уже прочитали.
Девственно новую строчку составить случится едва ли
Нового нет ничего в этом мире, и вряд ли свершится:
Лоции - те же, и лекции - те же. Всё те же и лица
Нежитью стёкол бутылочных в калейдоскопе искусства...
Пусто в стакане, в кармане – и воспоминаний не густо.
Крутится веретено у лентяйки Клотò между пальцев,
Пялится тупо Пегас на меня, как на неандертальца...
В роще горланят Гомер и Боян полупьяным дуэтом:
- Вышла из мрака млада-ая...
- Не лепо ли, бра-атья?
Нелепо.



Михаил Козловский

[serg1969]

Люди стояли в огромной очереди -
Очереди за счастьем.
Люди мечтали, что сыновья их и дочери
Получат это счастье от них по наследству.
И сами они возьмут немножко, немножко,
Чтобы не страдать и не бедствовать.
Рядом со взрослыми стояли детские ножки.
Люди стояли годами, веками.
Солнце пекло их, дожди их стегали.
В песок обращались огромные камни.
Люди стояли, люди устали.

Женщина с глазами, как небо летом
С темными кругами под глазами
Вышла отдохнуть из очереди этой.
Женщина с пепельными волосами.
И к морю пошла она, очередь оставила.
И море усталые ноги ласкало,
И ветер играл в волосах ее длинных,
И брызги бросал в глаза ее синие.
Думала она, дыша прохладой:
- "Какое было бы счастье,
Если б в очередь за счастьем
Возвращаться было не надо."......

Александр Дольский

[Lizeta]

Глядишь, на свете почти не осталось мест,
Где мне хорошо; но это еще осталось -
Дворы на пути из булочной в своей подъезд,
И окон вечерних нежность, и снега талость.

Желтеют окна, и в каждом втором окне
экран мерцает, и люстры как будто те же,
И ясный закат, в котором виделись мне
Морские зыби и контуры побережий.

Здесь был наш мир: кормили местных котят,
Съезжали с горки, под зад подложив фанеру, -
И этот тлеющий, красный, большой закат
С лихвой заменял Гранаду или Ривьеру.

Здесь был мой город: от детской, в три этажа,
Белеющей поликлиники - и до школы;
И в школу, и в поликлинику шел, дрожа,
А вспомню, и улыбаюсь: старею, что ли.

Направо - угол проспекта, и дом-каре,
Большой, с магазином "Вина"
и вечной пьянкой, -
но эти окна! И классики во дворе -
С "немой", "слепой", "золотой",
с гуталинной банкой!

Здесь ходят за хлебом, выгуливают собак,
Стирают белье, глядят, как играют дети,
готовят обед - а те, кто живет не так,
Живет не так, как следует жить на свете.

Да, этот мир, этот рай, обиход, уют,
Деревья, скверик с качелями и ракетой -
И райские птицы мне слаще не запоют,
Чем эти качели, и жизни нет, кроме этой.

Свет окон, ржавчина крыш, водостоков жесть,
Дворы, помойки, кухонная вонь, простуда -
И ежели после смерти хоть что-то есть,
То я бы хотел сюда, а не вон отсюда.

Дмитрий Быков

[MARIMAR]

Может,начать с четверга бесконечную новую жизнь?
Целовать южный ветер:он в городе этом проездом.
Обменивать чьи-то улыбки на чьи-то стихи
И чувствовать джаз в сиплом голосе и под лопаткой.
И каждое утро беспечно дурманяще пахнуть ванилью.
И смешивать ром с шоколадом.И верить в туманное "верю".
Шутить над собой.Фехтовать.Распыляться
На гулкость дворов,на интимность квартир.
Прикинуться кошкой на чьих-то коленях.
Не думать о завтра.Забыть о вчера.
И снова стереть свой след в чьем-то сердце.
Всё это пора бы начать.С четверга.....

Ксения Желудова