Расставание

[Аркадий]

На вкус и цвет - товарищей нет.
Лягушке кваканье лягушонка тоже песня, вороне - вороненка и т.д. :lol:

[Найт]

Аркадий, Deniska, El Comandante, Inky, Мэри_Поппинс, NeMo Ваши сообщения, равно как и мои, были удалены из темы как отношения к ней не имеющие, флудить - в соответствующем топике. Ссориться - вне форума, в крайнем случае - посредством личных сообщений.

На будущее, тема "Творчество" создана отнюдь не с целью проявить себя в ведении конфликтов.

Аркадий, Вам - отдельное предупреждение. За следующим провокационным и флеймовым постом не в своей теме, последует МОД, за ним - бан. Я Вас предупредила.

[Magne]

Утро. Я просыпаюсь под звон будильника, спросонья нацепив на лицо недовольную физиономию. Слегка припухшую, с небольшими, но симпатичными мешками под глазами. Жена ещё спит, мирно посапывая под аккомпанемент трелей часов. Целую её в щёчку и иду на кухню.

Ставлю чайник и натягиваю маску бодрости, промытую холодной водой из-под крана. Привычный кофе в постель приносится с маской заботы. Ненадолго на лице появляется маска любви, сменяющаяся маской удовлетворения.

Потом по очереди – спешащая, опаздывающая, извиняющаяся, деловая, отдыхающая, предобеденная, втягивающе-дымо-табачная, сплетничающая, втыкающе-интернетовская, телефоно-ожесточённо-переговорная, ожидающе-выходная. Шесть часов – очередная маска, предвкушенческо-пивная, напялена и я несусь по проспекту на встречу к друзьям. Звонок жене и извиняющаяся маска.

Вечеринка в разгаре. Маска трезвости постепенно сменяется хмельной, полупьяной, пьяной и самой последней – вдрызг-пьяной. Они уживаются с пошло-шуточной, сально-анекдотной, заразительно-хохочущей, задумчиво-мечтательной и задушевно-общительной.

Дома маски уже еле держатся. Натянул жалостливо-просительную для объяснений с женой. Не удержалась. Пришлось натянуть раскаянно-умилительную.

Ночью стало дурно. Я прошёл в ванную и попытался водой промыть лицо. В голове образовалась какая-то пустота, расширяющаяся пустота, выжигающая всё изнутри. Страдальческая маска еле держалась на лице, готовая упасть в раковину. Я потянул её за край и стряхнул на пол. На её месте была маска брезгливого омерзения. Сорвал и её, запачкав брезгливостью следующую, удивлённо-ошарашенную. За ней следует гневная и злобная маски.

Как же мне это надоело! Я уже забыл, какое моё настоящее лицо. Так долго я скрывался за масками, что забыл, какой я на самом деле. Срываю одну за одной: весёлая маска, грустная, хитрая, глупая, страшная, нетерпеливая, обиженная, смешная, наивная, злая, противная, омерзительная, стеснительная. Маски падают на пол, загромождая проход. Ехидная, скептическая, удивлённая, беспечная, романтическая. Они вываливаются в коридор, сползают, соскальзывая к входной двери.

Уже ожесточённо срываю их с лица, вышвыривая через окно, пытаясь добраться до своего настоящего, истинного обличья. Солидная, умная, простецкая, ухмыляющаяся, обворожительная, заинтересованная, соблазнительная, усталая летят в темноту, напоследок подмигивая мне. Последняя, умиротворённая маска, с кровью и кусочками мяса и волокнами мышц отрывается от черепа. Всё. Больше масок нет.

Вместо лица – лишь зияющий провал. Пустота. Чёрт, а где же я?

© Magne

[Magne]

Боль сковала тело, острой пилой впиваясь в грудь, распотрошив нервы и распиная сознание. Вдох, выдох, вдох, вдох, вдох, выдох. Темнота и полёт.

Свет затягивал головокружительной воронкой, всасывая меня в чёрный, узкий тоннель. Я нёсся к яркой, ослепительной точке, которая с каждым мигом нарастала, пытаясь поглотить всю мою сущность, пытаясь слиться со мной. Свет стал нестерпимо режущим, выедающе-кислотным. Он заглотнул меня и выплюнул на изумрудную лужайку под ноги Витька, который погиб почти год назад в автокатастрофе. Его хоронили в закрытом гробу, а сейчас он стоял целый и невредимый. И он ни капли не изменился.

- Привет, Алёша, - и голос такой же.
- Не переживай, ты ещё не умер. Через пару минут тебя откачают.

Как просто он это сказал, словно моя смерть была чем-то заурядным и обыденным, словно я умирал каждый день по несколько раз перед завтраком и сотню с небольшим - после. Это была лишь первая моя смерть. И, похоже, что не последняя. Мне предстоит вернуться под электрошок врачей, прожить ещё с добрый десяток лет и умереть от старости в своей кровати.

Но пока я здесь. Прежнего меня уже не было. Точнее, он был где-то очень далеко. А сейчас - только неимоверная лёгкость и ощущение полной свободы, не обременённое неповоротливым телом.

- Я в раю?

- Если ты этого хочешь – да.

- А если не захочу – буду в аду?

- Идём. Я тебе покажу и рай, и ад.

Мы пошли по мягкой, словно воздушной, траве, поднимаясь по склону небольшого холмика. С верхушки открылся вид на бескрайние поля. Витя обернулся ко мне и сказал:

- Вот они. Ад и рай.

Я удивлённо помотал головой, пытаясь увидеть разницу, пытаясь взглядом найти котлованы с языками пламени, вопящими людьми и лужайки с парящими ангелочками, играющих на арфах. Ничего не было. Только мы на холме. И свет. Всё тот же ослепительный, беспощадный свет.

- Где ад? – непонимающе спросил я и решил угадать. – Может, ада нет? Есть только рай?

- Для меня это место и есть ад. Мне не нужно гореть в пламени, не нужно вариться в кипящей смоле. Просто мы лишены самого главного, без чего любое, даже самое лучшее место будет адом.

Он вздохнул и посмотрел куда-то вдаль.

- Нет ничего страшнее одиночества. Даже если кто-то будет рядом – всё равно я один.

- Тебя помнят друзья, родственники. Значит ты не один.

Витя горько усмехнулся:
- Тебе не понять. Мы лишены самого главного, без чего мы всегда одиноки, даже находясь с кем-то. У нас нет любви. Мы не способны полюбить. И это - самое главное отличие между адом и раем. Те, кто живёт в раю - превратили ад в цветущие сады. Они любят. Любят даже нас. Когда я был жив, я любил. Сейчас – нет. И это единственное, чего мне не хватает. А тебе уже пора.

Витя отвернулся от меня, но я успел заметить искрящийся бриллиантик слезы, катящейся по его щеке. И это последнее, что я видел там, за жизнью.

Обратный путь в тело был почти неощутим. Никакой боли, никакого тоннеля. Были только слова Вити.

- Ад – это рай, где нет любви.

© Magne

[Говорун]

Сильно написано! Умно и прочувствовано...

[Найт]

:xlop-xlop:

[Мэри_Поппинс]

Нет ничего страшнее одиночества. Даже если кто-то будет рядом – всё равно я один.

Это не страшно, когда ты один.
Страшно, когда ты ноль. (с)

[T_X]

Свет иногда очень раздражает

[Мэри_Поппинс]

Magne, литература - это когда читатель столь же талантлив, как и писатель :wink: .

[favour]

Это не страшно, когда ты один.
Страшно, когда ты ноль. (с)

А чья это фраза, Мэри?

[Fela]

Very nice. Thanks.

[MashaRock]

грустно, но правда!

[Мэри_Поппинс]

Magne,

Дома полным ходом шла уборка, муж яростно пылесосил итак чистый ковёр, а сын вымывал праздничный сервис от накопившейся с нового года пыли.

Уборка - это неравномерное распределение мусора. :wink:

[NeMo]

Круто!

[Magne]

Прошли насквозь, друг друга не узнав…
Кипелов.



Я вижу их. Хотя пытаюсь не замечать. Их можно встретить везде, в самых неподходящих местах, в самых неожиданных местах. И всегда становится противно, словно ты что-то увидел такое мерзкое, омерзительно-разлагающееся, что не даёт спокойно вдохнуть воздух, жить без запаха тлена, идущего не от них, а откуда-то изнутри, из самого меня. Этот запах чего-то очень старого, словно прокисшего экстракта воспоминаний, сумбурно смешанного в голове и впитавшегося в сознание. Словно запахи из прошлого смешались в одну кучу и стали гнить, перемешавшись друг с другом, образуя причудливые симбиозы ароматов и благовоний со смрадом и угарным газом. И уже нельзя разделить их на отдельные составляющие. Да и не хочется.

Когда я встречаю их, в груди начинает со всей дури колотить сердце, пытаясь выскочить, или вообще ничего не происходит, и лишь холодок пробегает по спине. И наваливается что-то вроде пустоты, похожей на вакуум. Может, это одиночество? Или страх? Но страха нет. Я их не боюсь. Скорей, начинаю бояться себя. Бояться, что их станет больше. Бояться одиночества.

При встрече мы можем даже поздороваться. Верней, сделать мягкий намёк на приветствие, лёгкий наклон головы издалека, как признак вежливости и воспитания. Может даже попытаться заговорить, но только не о нас самих. Только не о нас. Иначе будет хуже.

А ведь когда-то мы были вместе.

Периодически я натыкаюсь на их лица, на вещи и предметы, к которым они прикасались, в уши вливается музыка, которую мы слушали. И ещё есть фотографии. Они есть на снимках. На семейных фотках, на групповых снимках, в одиночку и в паре с кем-то. Снимки можно было бы уничтожить, чтобы даже не оставалось и воспоминаний о них. Ведь всё это было в прошлом. И в него не хочется возвращаться. Но зачем-то храню их, переваливая страницы альбома, пожелтевших от времени, рассматривая лица, которых уже нет.

Они не умерли, они не исчезли из этого мира в параллельные пространства, они не разлетелись на миллиарды атомов. Их просто нет. По крайней мере, нет для меня. Они стали другими, как и я стал абсолютно иным, совершенно не таким, каким они помнят. Они стали чужими. Экс-любимые, экс-друзья, экс-знакомые, экс… Экс-люди.

© Magne

[MashaRock]

есть же теория, что существует реально только настоящий момент, все что было секунду назад - считай не было! и эти самые экс-люди рушат эту теорию...

ну это так!

а в общем мне понравилось!

[Magne]

MashaRock, оппа. Спасибо за идею!

[MashaRock]

Magne, всегда пожалуйста!обращайтесь!

[Magne]

Стрекочущий звук вертолётного пропеллера вливался в голову гулким, оглушающе-рокочущим потоком. Вибрация корпуса сотрясала моё тело и нестерпимо хотелось блевать. Я с трудом контролировал свой желудок, норовящий низвергнуть своё содержимое на полик летящей машины, словно законченный алкаш, переупотребивший горячительного и «словивший» сомнительного удовольствия галюн в виде одноимённого устройства, на котором меня сейчас куда-то везли. В голове сумбурно разметались мысли, которые никак не хотели становиться в стройный ряд и осознать происходящее. Я не понимал ни кто меня выкрал, ни причины этого поступка, ни куда меня сейчас перенаправляют. Вроде, я не богач, с моих родственников и жены нельзя взять многого, я не известен миру, чтобы требовать остановить какую-нибудь войну. Может… Неужели меня хотят продать на органы, как какой-то суповой набор? Но к чему меня кидать в вертолёт и везти куда-то за тридевять земель, ведь проще было всё сделать в моём родном мегаполисе? И как, вообще, они меня могли украсть? Я помню, что вчера сидели с приятелями в кабаке, ну, и порядочно выпили. Ну, не на рогах, конечно, пришёл домой, но достаточно навеселе. И лёг спать. Кажется… Уже не помню.

Шум становился всё назойливей, и не понятно было, что сильней начинает раздражать – вибрация пола или звук? Попытаться что-то сделать было бессмысленно – мои неведомые похитители позаботились о моей неподвижности при помощи верёвки, моей слепоте благодаря повязке и немоте - исключительно неудобным кляпом. Верней, тряпки, запихнутой в рот. На вкус, если так можно сказать о кляпе, она была… мерзкая. Масляно-мазутная, с запахом бензина и чего-то, смешанного с ацетоном. Если бы меня вырвало, точно бы задохнулся или захлебнулся. Потому и терпел, пытаясь одновременно предположить дальнейшее развитие ситуации. А предполагать было нечего. Похитители, если они находились рядом со мной, не проронили ни слова. Оп-па, ошибочка…

- Всё. Выкидывай это тело.

Вывернутые руки охватила волна жгучей боли – кровь потекла по своему старому маршруту, наполняя сосуды своим живительным присутствием. Кляп выдернули, но я ничего не мог сказать – уж слишком долго он был во рту и полностью его высушил, забрав всю влагу. Язык сухим наждаком царапал дёсны и нёбо, пытаясь задержать воздух и стараясь воспроизвести хоть один слог, но кроме рычаще-свистящих звуков ничего разобрать было нельзя. Повязка так и осталась на мне. Пока я пытался прийти в себя и хоть как-то полноценно почувствовать тело, меня взяли под руки и потащили. В лицо пахнул горячий ветер, и я полетел. Летел недолго. Инстинктивно подставив руки, словно защищаясь от неминуемой встречи с землёй, упал на песок. И в ту же секунду, когда свалился на обжигающий песок, я подскочил, как живой карась, которого кинули на раскалённую сковороду. Повязка во время падения сползла на нос и в щель, образовавшуюся в итоге, ударил яркий свет солнца. Невольно прищурившись, я сорвал повязку и увидел уже удаляющийся вертолёт. Похоже, что оставили в живых. Значит, везли так далеко не для того, чтобы убить. Вот только куда? Я медленно стал оборачиваться, и ужас постепенно входил в меня, по мере того как я начал осознавать, что нахожусь в пустыне. Один. Совершенно один.

Ну это же совсем нелогично! Зачем меня забрасывать в пустыню, одного, без ничего абсолютно, полуголого? Кто-то так извращённо мстит, желая, чтобы я мучался, а потом сдох неизвестно в какой пустыне от адского жара солнца и жажды? Или это такой дурацкий розыгрыш? Всё равно, нужно отсюда выбираться. Так, куда лучше идти?

Бархан, или как он там называется? Я на него забрался и сейчас оглядываю окрестности. Как романтично звучит слово «окрестности», как-то по-Чеховски. И совершенно не вяжется с окружающим пейзажем. Точней – натюрмортом. Куда не посмотришь – лишь песок, песок и ничего, кроме песка. Мёртвый песок. И я. Пока живой. Пока…

Жара. Пот уже не течёт. Просто течь нечему. Горло выжигает расплавленный воздух – дышать носом не могу, всё ссохлось и словно запеклось изнутри непробиваемой коркой. И жажда. Дичайшая жажда. Я даже помнил, как она стала зарождаться во мне, как она развилась от «неплохо было бы чего-нибудь выпить» до «водыводыводыводыводыво…». Пить хочется нестерпимо, постоянно, ужасно. Хочупить, хочупить, хочупить. Образ стакана со слегка желтоватой и тёплой водой преследует меня уже пару часов. Этот образ очень сильно трансформировался. Изначально это была бутылка холодного, с лёгкой изморозью, пива. Потом - прохладного стакана ситро. Пока это всё не превратилось просто в «хочупить». Неважно что, неважно какой температуры.

Песок. Я бреду в бреду жажды за убегающим солнцем. Там запад, а значит где-то там должна быть цивилизация. И туда улетела эта сволочная конструкция больной фантазии воздухоплавателей. Где-то там должна быть и вода. Если, конечно, я в Азии или Африке. А если это другая планета? Да ну, это уже бред. Тогда был бы не вертолёт, а какой-нибудь грёбаный «пепелац». Да и спичек у меня нет. И воды у меня нет. Ни глотка, не то, что целого стакана воды. Ёлки, за глоток воды отдал бы всё.

А пить всё равно хочется. Нет, даже не хочется. Дико хочется. Все мысли только о воде, стаканчике воды. Чашечке воды. Ну хотя бы ложечке. Воды! Вода! Это же вода! На горизонте я отчётливо увидел озеро! Вода! Эта мысль подстегнула уже неизвестно какое второе дыхание и я полубегом с полуволочащимися ногами побрёл-побежал к удаляющемуся горизонту, за глотком воды.

Ветер вгонял в мои лёгкие литры горячего воздуха обжигая трахеи и бронхи. Озеро впереди издевалось такой своей близостью и такой удалённостью от меня. Словно зомби, уже еле передвигая ватные ноги, я брёл к воде. Солнце нещадно обжаривало тело и голову. Ни о чём думать не хотелось, но предательская мысль всё же вцарапалась в мозг: «А если это мираж?»

Нет, не мираж. Всё же дошёл! Я не кинулся на колени, охапками набирая воду в ладони и жадно выпивая ей, не прильнул растрескавшимися губами к живительной прохладной воде. Просто упал в озеро, впитывая всем телом влагу.

Силы вернулись сразу же. С первым глотком воды. И не выходил из озерца, пока не вобрал в себя достаточно жидкости. Уже на берегу, на мокром песке я блаженно щурился ласковому солнцу. Приятные мысли сами стали возвращаться в опустошённую жаждой обитель. Не помню, сколько так сидел, но точно, что не долго, как вновь захотелось пить. Теперь я подошёл к озеру и пригорошнями набирал воду, губами втягивая прохладу и свежесть. Но напиться уже не мог. Сколько бы не глотков не сделал – всё равно было мало. Я чувствовал, как уже желудок не выдерживает наполнения жидкостью, чувствовал, что сейчас он разорвётся под тяжестью декалитров и тонн пресловутых Аш-два-О. А я всё пил. И теперь уже под аккомпанемент стрекота. Это летел вертолёт. Я не мог оторваться от воды, но точно знал, что летит именно вертолёт. Дребежаще-стрекочущий звук мотора и свист лопастей ни с чем нельзя спутать. Он похож на мой будильник, которой выталкивает меня по утрам из тёплой постели. А вода всё вливалась и вливалась в меня и я не мог остановить это безумие. Звук усиливался и даже были слышны какие-то голоса. Верней, один-единственный голос. Женский голос.

- Вставай, соня! На работу опоздаешь!

Сон. Это только сон! И сразу навалился дикий бодун и осознание сушняка. Не надевая тапки я проскочил на кухню, открыв кран и присосавшись к нему, как пиявка. И пил, пил, пил…


© Magne

[Vanilla]

Не очень понравилось. Сама идея не очень и скушно описано. Предложения сильно закрученые, много аллегорий, ну мне лично было трудно читать. Такое впечатление что спотыкаешься при прочтении. Имхо. :P