Любимые стихи

[Evgeniya adamenko]

Золотые капли октября
Соберу в сверкающие звенья.
Разреши поцеловать тебя
Посреди случайного мгновенья.

Я поглажу волосы твои...
Стало небо пасмурным и влажным.
Этот мир придуман для двоих -
Остальное, в сущности, - не важно.

Защищая от осенних гроз,
Я тебя согрею как сумею.
Ожерелье из упавших звезд
Ты наденешь царственно на шею.

Повернись, пожалуйста, ко мне.
Ветер звезды с листьями уносит...
Улыбнись в вечерней тишине -
Ничего, что наступила осень...

Петр Давыдов

[Evgeniya adamenko]

Всегда найдется женская рука,
чтобы она, прохладна и легка,
жалея и немножечко любя,
как брата, успокоила тебя.

Всегда найдется женское плечо,
чтобы в него дышал ты горячо,
припав к нему беспутной головой,
ему доверив сон мятежный свой.

Всегда найдутся женские глаза,
чтобы они, всю боль твою глуша,
а если и не всю, то часть ее,
увидели страдание твое.

Но есть такая женская рука,
которая особенно сладка,
когда она измученного лба
касается, как вечность и судьба.

Но есть такое женское плечо,
которое неведомо за что
не на ночь, а навек тебе дано,
и это понял ты давным-давно.

Но есть такие женские глаза,
которые глядят всегда грустя,
и это до последних твоих дней
глаза любви и совести твоей.

А ты живешь себе же вопреки,
и мало тебе только той руки,
того плеча и тех печальных глаз...
Ты предавал их в жизни столько раз!

И вот оно - возмездье - настает.
"Предатель!"- дождь тебя наотмашь бьет.
"Предатель!"- ветки хлещут по лицу.
"Предатель!"- эхо слышится в лесу.

Ты мечешься, ты мучишься, грустишь.
Ты сам себе все это не простишь.
И только та прозрачная рука
простит, хотя обида и тяжка,

и только то усталое плечо
простит сейчас, да и простит еще,
и только те печальные глаза
простят все то, чего прощать нельзя...

Евг. Евтушенко

[Evgeniya adamenko]

Приходить к тебе,
чтоб снова
просто вслушиваться в голос
и сидеть на стуле, сгорбясь,
и не говорить не слова.
Приходить,
стучаться в двери,
замирая, ждать ответа...
Если ты узнаешь это,
то, наверное, не поверишь,
то, наверно, захохочешь,
скажешь:
"Это ж глупо очень..."
Скажешь:
"Тоже мне -
влюблённый!" -
и посмотришь удивлённо,
и не усидишь на месте.
Будет смех звенеть рекою...
Ну и ладно.
Ну и смейся.
Я люблю тебя
такою.

Роберт Рождественский

[Hotice]

Келломяки

I

Заблудившийся в дюнах, отобранных у чухны,
городок из фанеры, в чьих стенах едва чихни --
телеграмма летит из Швеции: "Будь здоров".
И никаким топором не наколешь дров
отопить помещенье. Наоборот, иной
дом согреть порывался своей спиной
самую зиму и разводил цветы
в синих стеклах веранды по вечерам; и ты,
как готовясь к побегу и азимут отыскав,
засыпала там в шерстяных носках.

II

Мелкие, плоские волны моря на букву "б",
сильно схожие издали с мыслями о себе,
набегали извилинами на пустынный пляж
и смерзались в морщины. Сухой мандраж
голых прутьев боярышника вынуждал порой
сетчатку покрыться рябой корой.
А то возникали чайки из снежной мглы,
как замусоленные ничьей рукой углы
белого, как пустая бумага, дня;
и подолгу никто не зажигал огня.

III

В маленьких городках узнаешь людей
не в лицо, но по спинам длинных очередей;
и населенье в субботу выстраивалось гуськом,
как караван в пустыне, за сах. песком
или сеткой салаки, пробивавшей в бюджете брешь.
В маленьком городе обыкновенно ешь
то же, что остальные. И отличить себя
можно было от них лишь срисовывая с рубля
шпиль кремля, сужавшегося к звезде,
либо -- видя вещи твои везде.

IV

Несмотря на все это, были они крепки,
эти брошенные спичечные коробки
с громыхавшими в них посудой двумя-тремя
сырыми головками. И, воробья кормя,
на него там смотрели всею семьей в окно,
где деревья тоже сливались потом в одно
черное дерево, стараясь перерасти
небо -- что и случалось часам к шести,
когда книга захлопывалась и когда
от тебя оставались лишь губы, как от того кота.

V

Эта внешняя щедрость, этот, на то пошло,
дар -- холодея внутри, источать тепло
вовне -- постояльцев сближал с жильем,
и зима простыню на веревке считала своим бельем.
Это сковывало разговоры; смех
громко скрипел, оставляя следы, как снег,
опушавший изморозью, точно хвою, края
местоимений и превращавший "я"
в кристалл, отливавший твердою бирюзой,
но таявший после твоей слезой.

VI

Было ли вправду все это? и если да, на кой
будоражить теперь этих бывших вещей покой,
вспоминая подробности, подгоняя сосну к сосне,
имитируя -- часто удачно -- тот свет во сне?
Воскресают, кто верует: в ангелов, в корни (лес);
а что Келломяки ведали, кроме рельс
и расписанья железных вещей, свистя
возникавших из небытия, пять минут спустя
и растворявшихся в нем же, жадно глотавшем жесть,
мысль о любви и успевших сесть?

VII

Ничего. Негашеная известь зимних пространств, свой корм
подбирая с пустынных пригородных платформ,
оставляла на них под тяжестью хвойных лап
настоящее в черном пальто, чей драп,
более прочный, нежели шевиот,
предохранял там от будущего и от
прошлого лучше, чем дымным стеклом -- буфет.
Нет ничего постоянней, чем черный цвет;
так возникают буквы, либо -- мотив "Кармен",
так засыпают одетыми противники перемен.

VIII

Больше уже ту дверь не отпирать ключом
с замысловатой бородкой, и не включить плечом
электричество в кухне к радости огурца.
Эта скворешня пережила скворца,
кучевые и перистые стада.
С точки зрения времени, нет "тогда":
есть только "там". И "там", напрягая взор,
память бродит по комнатам в сумерках, точно вор,
шаря в шкафах, роняя на пол роман,
запуская руку к себе в карман.

IX

В середине жизни, в густом лесу,
человеку свойственно оглядываться -- как беглецу
или преступнику: то хрустнет ветка, то всплеск струи.
Но прошедшее время вовсе не пума и
не борзая, чтоб прыгнуть на спину и, свалив
жертву на землю, вас задушить в своих
нежных объятьях: ибо -- не те бока,
и Нарциссом брезгающая река
покрывается льдом (рыба, подумав про
свое консервное серебро,

X1

уплывает заранее). Ты могла бы сказать, скрепя
сердце, что просто пыталась предохранить себя
от больших превращений, как та плотва;
что всякая точка в пространстве есть точка "a"
и нормальный экспресс, игнорируя "b" и "c",
выпускает, затормозив, в конце
алфавита пар из запятых ноздрей;
что вода из бассейна вытекает куда быстрей,
чем вливается в оный через одну
или несколько труб: подчиняясь дну.

XI

Можно кивнуть и признать, что простой урок
лобачевских полозьев ландшафту пошел не впрок,
что Финляндия спит, затаив в груди
нелюбовь к лыжным палкам -- теперь, поди,
из алюминия: лучше, видать, для рук.
Но по ним уже не узнать, как горит бамбук,
не представить пальму, муху це-це, фокстрот,
монолог попугая -- вернее, тот
вид параллелей, где голым -- поскольку край
света -- гулял, как дикарь, Маклай.

XII

В маленьких городках, хранящих в подвалах скарб,
как чужих фотографий, не держат карт --
даже игральных -- как бы кладя предел
покушеньям судьбы на беззащитность тел.
Существуют обои; и населенный пункт
освобождаем ими обычно от внешних пут
столь успешно, что дым норовит назад
воротиться в трубу, не подводить фасад;
что оставляют, слившиеся в одно,
белое после себя пятно.

XIII

Необязательно помнить, как звали тебя, меня;
тебе достаточно блузки и мне -- ремня,
чтоб увидеть в трельяже (то есть, подать слепцу),
что безымянность нам в самый раз, к лицу,
как в итоге всему живому, с лица земли
стираемому беззвучным всех клеток "пли".
У вещей есть пределы. Особенно -- их длина,
неспособность сдвинуться с места. И наше право на
"здесь" простиралось не дальше, чем в ясный день
клином падавшая в сугробы тень

XIV

дровяного сарая. Глядя в другой пейзаж,
будем считать, что клин этот острый -- наш
общий локоть, выдвинутый вовне,
которого ни тебе, ни мне
не укусить, ни, подавно, поцеловать.
В этом смысле, мы слились, хотя кровать
даже не скрипнула. Ибо она теперь
целый мир, где тоже есть сбоку дверь.
Но и она -- точно слышала где-то звон --
годится только, чтоб выйти вон.

1982

[theprincess]

А. Вертинский
Сумасшедший шарманщик


Каждый день под окошком
Он заводит шарманку,
Монотонно и сонно он поет об одном.
Плачет старое небо,
Мочит дождь обезьянку,
Пожилую актрису с утомленным лицом.

Ты усталый паяц, ты смешной балаганщик,
С обнаженной душой, ты не знаешь стыда!
Замолчи, замолчи, замолчи, сумасшедший шарманщик,
Мои песни мне надо забыть
Навсегда, навсегда!

Мчится бешеный шар
И летит в бесконечность,
И смешные букашки облепили его.
Бьются, вьются, жужжат
И с расчетом на вечность
Исчезают, как дым, не узнав ничего.

А высоко вверху время, старый обманщик,
Как пылинки с цветов с них сдувает года...
Замолчи, замолчи, замолчи, сумасшедший шарманщик,
Этой песни нам лучше не знать
Никогда, никогда!

[Файна]

Старые друзья не забываются
Старые друзья -
Те, которые всегда со мной.
Они мне звонят. Или не звонят.
Но не теряются.
Иногда молчат, возмущаются,
Обещают задать перцу…
Просто ворчат, или обижаются…
Но они всегда в моем сердце.


© Copyright: Диана Аресьева

[Файна]

Набрала, не дождалась ответа...
И, повесив трубку, полила
Искрами рубинового цвета
Дно из ярко-желтого стекла.

Отпила. Поставила. Отчаялась.
Жду круженья головы,
Сомнительных идей...
Почему же разделяют расстояния
Очевидно связанных людей?..


© Copyright: Диана Аресьева

[Hotice]

Итака

Воротиться сюда через двадцать лет,
отыскать в песке босиком свой след.
И поднимет барбос лай на весь причал
не признаться, что рад, а что одичал.

Хочешь, скинь с себя пропотевший хлам;
но прислуга мертва опознать твой шрам.
А одну, что тебя, говорят, ждала,
не найти нигде, ибо всем дала.

Твой пацан подрос; он и сам матрос,
и глядит на тебя, точно ты -- отброс.
И язык, на котором вокруг орут,
разбирать, похоже, напрасный труд.

То ли остров не тот, то ли впрямь, залив
синевой зрачок, стал твой глаз брезглив:
от куска земли горизонт волна
не забудет, видать, набегая на.

1993

[Файна]

Я не считаю лестницы ночами,
Не сплю в твоих пустых апартаментах.
Я научилась врать не только маме,
Но и самой себе. Слова по ветру.

Друзья-подруги, ICQ и смс-ки...
А ты, наверное, ломаешь медиатры.
Я не Татьяна. Да и ты, увы, не Ленский.
Когда, малыш, настанет НАШЕ завтра?..

Ты никогда не выполняешь обещанья,
А я по новой вру. Такая фурнитура.
Уйдёшь. Не обернёшься на прощанье.
Сама себе: ну что ты хочешь, дура?!

Всего-то ничего: твою улыбку
И крепко за руку, чтоб заклеймить навеки.
Ну надо ж так: банальная ошибка
В таком непостоянном человеке!

/В тебе./ Напишешь песню, солнце, спой мне.
Сбылась мечта о НЕсовместной фотке.
Твою - на память. Без меня теперь. Запомни:
Так любят рыжие. /Так любят идиотки.../

© Copyright: АнгеЛ в КеDаХ (Наташа)

[Файна]

И когда он звонит вот так - раз в неделю/в месяц,
И когда ты ему в ответ: "Без тебя не жить".
И потом выбегать на разреженный холод лестниц,
И давиться от слёз, и до боли в горле курить, -

Вот тогда, от затяжки, выдоха, дрожи в пальцах,
Осознать болезненно: он - навсегда твой мир,
Он навеки тот, с кем так хочется просыпаться,
Он - твой Маленький принц, твой Ромео, твой Ричард Гир.

И потом разливаться шёлком в чужой постели,
И ночами курить, выдыхая дым в пустоту,
Отмечать красным маркером в календаре недели,
Отмеряя, за сколько можно убить мечту.

Хоронить себя заживо. Комкать чужие простыни.
И обкусывать губы, лишь бы не крикнуть имя -
Так живём мы от ранней весны и до поздней осени,
Лучших мальчиков честно пытаясь забыть с другими.

© Copyright: АнгеЛ в КеDаХ (Наташа)

[Evgeniya adamenko]

Владимир Высоцкий - "Я не люблю"

Я не люблю фатального исхода
От жизни никогда не устаю
Я не люблю любое время года
Когда веселых песен не пою
Я не люблю открытого цинизма
В восторженность не верю и еще
Когда чужой мои читает письма
Заглядывая мне через плечо
Я не люблю когда наполовину
Или когда прервали разговор
Я не люблю когда стреляют в спину
Я также против выстрелов в упор
Я ненавижу сплетни в виде версий
Червей сомненья почестей иглу
Или когда все время против шерсти
Или когда железом по стеклу
Я не люблю уверенности сытой
Уж лучше пусть откажут тормоза
Досадно мне что слово честь забыто
И что в чести наветы за глаза
Когда я вижу сломанные крылья
Нет жалости во мне и неспроста
Я не люблю насилье и бессилье
Вот только жаль распятого Христа
Я не люблю себя когда я трушу
Обидно мне когда невинных бьют
Я не люблю когда мне лезут в душу
Тем более когда в нее плюют
Я не люблю манежи и арены
На них мильон меняют по рублю
Пусть впереди большие перемены
Я это никогда не полюблю

[Evgeniya adamenko]

Р.Кипплинг
Владей собой среди толпы смятенной
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной
И маловерным отпусти их грех ;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы -не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и порицание,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут чтоб уловлять глупцов
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать с основ .
Умей поставить ,в радостной надежде
На карту все , что накопил с трудом ,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,
Умей принудить сердце, нервы ,тело
Тебе служить ,когда в твоей груди,
Уже давно все пусто все сгорело.
И только Воля говорит: "Иди!"
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;

Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег,-
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда мой сын, ты будешь Человек!

[Evgeniya adamenko]

Омар Хаям.

От жизненных тревог, мне сердце успокой
И прегрешения мои от мира скрой.
Сегодня дай вкусить мне радость жизни,
А завтра поступи, как ты решишь со мной!

[Romko]

...А зимний день сияющ, светел,
Искрист и бел.
И я слоняюсь по столетьям,
Как черный мел.
И я болтаюсь по пустыням,
Как черствый бред,
И в хрустале зеркально стынет
Кристальный свет.
Я в никуда из ниоткуда
Устал брести.
И сыплют годами минуты
В сухой горсти.
И падает капель бесцельно
В пожухлый снег.
И кажется, что беспредельно
Утерян век.

[Romko]

В чужой стране, в чужом миру похмелье,
Хоть не было ни свадеб, ни поминок,
Хоть не было безделья и веселья,
А были только нити паутинок,
Летящих по безвременью и лету —
Чуть бабьему, девичьему, хмельному...
Тогда вступала осень в царство света,
Тогда зима по году шла иному,
Тогда метель по первой голосила,
Тогда любовь была желанней хлеба,
Тогда ты косы девичьи носила
И улетать умела в просинь неба...
К вишневому утерянному лету
Я вновь бреду черешневой тропою
И снова жду у времени ответа,
И верю, что чего-то в жизни стою.

[Romko]

Я не загадываю дальше чем на день,
Я не мечтаю дольше, чем на лето...
А будущая осень бережливо
Пусть соберет грехов моих соблазны,
Раскрасит охрой, царственным багрянцем,
Прибавит синевы глубокой неба,
Чуть – ласкового солнечного света,
И все представит так, как представляют
Картины кисти старых мастеров:
«Мучительно, но в целом – совершенно.
Се – в поисках Божественного смысла
Металась вдохновенная душа».
Я ж за вечерний свет спокойно скроюсь,
Пересмотрю пустынные страницы
И напишу об отлетевшем лете
Иную сказку – сказку снов и странствий
И бесконечной, искренней любви.

[Romko]

Не приручайся... и я приручать не хочу,
Нет в этом любви, а только терзанья и муки.
Ведь птица не любит свободу отнявшие руки,
но ветер невинен, когда задувает свечу.

Не приручайся. Живи, улыбайся, спеши
Себя узнавать и весь мир открывать понемногу.
А мне... мне не надо твоей прирученной души,
Себя посвящать человеку не стоит... ей-богу.

Не приручайся. Все это - нелепейший бред
Про жертвы в любви... Любви этой жертвы не надо.
Не милость она, чтобы бросить к ногам, не награда...
И там, где страданье, то там не ищи, её нет.

Не приручайся. Ведь птице неволя страшна.
Не приручайся. И сердце в неволе болеет...
Я больше не верю словам "ты как воздух нужна",
Ведь воздухом стать... я все равно не сумею.

[Исида]

***

Золотое, сизое, безоглядное заоконное полотно!
По-старинному не выходит, а по-новому не дано:
не отмыть черного кобеля, не вылечить глаукому.
Утренние скворцы в предгорьях Памира поют хвалу
птичьему богу осени – стервятнику? или орлу?
или подобному им, короткоклювому и худому?

Телефонная связь хромает, даже тихого "что с тобой?"
не спросить, задыхаясь. Свежевыпавший, голубой
на горах рассиялся снег. Как, милая, дали маху
мы, как натерпелись, сколько бессильных слез
пролили. По аллее парка, рыча, беспризорный пес
тащит в желтых зубах перепуганную черепаху.

Что же мне снилось вчера? То ли жизнь, то ли смерть моя.
Длинноволосая юная женщина на песчаном дне ручья
спящая, несомненно, живая, в небеленом холщовом
платье. Я человек недобрый, тем более на заре,
не люблю самопальной фантастики в духе пре-
рафаэлитов, мистики не терплю, и ночами "чего еще вам?"

повторяю нечистым духам, "оставьте мне, - говорю, -
сны хотя бы". К медно-серому азиатскому ноябрю
я добрел, наконец, в городок приземистый и сиротский,
где запивает лепешку нищий выцветшим молоком.
Словно гранат на ветке, лакомый мир, к которому ты влеком
только любовью, как улыбнулся бы бедный Бродский,

отводя опустевший взгляд к перекрытому до весны
перевалу. Обидней всего, что – ничьей вины
или злого умысла. Кофейник шумит на плитке.
Шелести под водой, трава, те же самые у тебя права
и слова, что у молчаливого большинства,
те же самые невесомые, невидимые пожитки.

Бахыт КЕНЖЕЕВ

[Исида]

Попробуй душой нищать, как велит завет.
Одни умеют прощать, а другие нет,
но только один благодати изведал вес,
ладонью стирая смерть с молодых небес.
Он ведал беду и чудо, он знал красу
рассветной пустыни и женскую наготу,
повешен на ветхом древе, подобно псу,
воскрес и увидел звезды - одну звезду.

А мы - из другого мира полей, кладбищ,
гвоздик на могилах близких, дурной воды.
Не всякий, кто ищет счастья и телом нищ,
в апрельском снегу оставит свои следы.
Как пес бессловесной мордой уставился на луну,
живущий двуногой тенью стучится к себе домой.
нищая душою гордой, отходит к иному сну,
которому пробужденье несвойственно, ангел мой.

Прощание и прощенье, раствор пригвожденных рук
Трещит на дворе костер, а вокруг темно.
Не явится после свадьбы безвестный друг,
который болотную воду умел превращать в вино.
Зальешь ли костер, услышишь ли ложный свист
разбойника-ветра, суглинок, песок, подзол, -
пустынная пыль покрывает бумажный лист
да звездною молью трачен безмолвный взор.

Бахыт КЕНЖЕЕВ

[Evgeniya adamenko]

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,
Если то, что случилось, нельзя изменить.
Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,
С этим прошлым порвите непрочную нить.

Никогда не жалейте о том, что случилось.
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось
Да надежды, как птицы, парили в душе.

Не жалейте своей доброты и участья.
Если даже за все вам — усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...
Не жалейте, что вам не досталось их бед.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Поздно начали вы или рано ушли.
Кто-то пусть гениально играет на флейте.
Но ведь песни берет он из вашей души.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.
Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушатель вы...

Андрей Дементьев.