Сообщение от Mr Lightman
ещё сайт с биографиями Героев Советского Союза
| ||
Тема: Дань памяти (9 мая)
ещё сайт с биографиями Героев Советского Союза
Всё начинается с любви.
ага, супер - спасибо!
Спасибо !
В сети есть еще интересные материалы на эту тему
КАК ОДЕССА ЗАЩИЩАЛАСЬ С 4 августа по 16 октября 1941г
...С 4 августа по 16 октября продолжалась оборона Одессы.
Войска отдельной Приморской армии и часть сил Черноморского флота активно поддерживали население города. Какой была жизнь тогда? В фонде Одесского историко-краеведческого музея сохранились газеты того времени. Корреспондент "КП" полистал подшивки "Черноморской коммуны" и "Большевистского знамени"...
сегодня 15.10 , Интер
"17 мгновений Ефима Копеляна."
Убежден, будет интересно.
fit & gesund
Почитайте тут https://forumodua.com/showpost.php?p=5183187&postcount=997
PS Мир тесен.
да, тесен - действительно ))
Спасибо за сылки
Последний раз редактировалось Olivi@; 08.05.2009 в 13:39.
💙💛
Якщо у свободи є ім’я. То це ім’я — Україна! © Урсула фон дер Ляйен
Я не люблю фатального исхода,
От жизни никогда не устаю.
А будут ли в этом году какие-то мероприятия 9 мая?
Где и во сколько???
Я Родину свою люблю,
Но ненавижу государство!
http://www.odessa.ua/announce/20741/
Я Родину свою люблю,
Но ненавижу государство!
Я Родину свою люблю,
Но ненавижу государство!
Может ли подрывник дожить до 100 лет?
Этого человека трижды представляли к званию Героя Советского Союза, еще дважды к Герою России. Но ни разу ни одному представлению не был дан ход. Слишком уж «неудобная» для гласности была профессия полковника Ильи Григорьевича Старинова. Как в шутку называли его друзья – «диверсант всех времен и народов».
Фон Браун отправился к праотцам раньше, чем собирался...
Вот только один их эпизодов боевой биографии полковника. Ноябрь 1941 года. Гитлеровцы, войдя в Харьков, тщательно обследовали здания, в которых предполагали заселение своих высоких чинов. Особняк по ул. Дзержинского, 17 был предназначен для командира 68-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта фон Брауна. Саперы сработали отменно: в куче угля, который хранился в подвале, обнаружили мощную 150-килограммовую мину. Посмеялись над бестолковыми русскими, которые поставили электробатареи в сырой уголь, и те разрядились. По причине спешки батареи заменить не успели. А что мина без батарей? 150-килограммовый кусок железа. Его даже из подвала поленились достать, так спешил въехать в особняк фон Браун, которого, к тому же, назначили командиром гарнизона.
Гитлеровцы так обрадовались своей находке, что так и не обнаружили под полом котельной другой, более мощной радиомины. А 13 ноября 1941 г. в 4.20 утра Илья Старинов, находясь в Воронеже, послал кодированный радиосигнал. В Харькове, на ул. Дзержинского, 17 прогремел адский взрыв, оставивший от особняка одно крыльцо. Взрывы прогремели и в других районах Харькова. Фон Брауна собирали по кусочкам…
А четырьмя годами раньше отправился на тот свет целый эшелон с офицерами итальянской авиадивизии под Кордовой. Здесь находился туннель, в который ныряла железная дорога. Туннель тщательно охранялся, но никто из солдат и офицеров не обратил внимания на старую покрышку, которая валялась у входа в туннель, мало ли кто ее выкинул?
Надо ли говорить, что в покрышке был заложен мощный заряд тротила? Поезд зацепил растяжку и втащил покрышку в тоннель, где и прогремел взрыв. Движение на этом участке дороги было задержано более чем на неделю…
За голову неутомимого подрывника итальянские и испанские фашисты установили огромную награду. Но раз за разом под откос летели эшелоны. Как ни старались саперы противника определить тип и устройство взрывателей, каждый раз Илья готовил им какую-то ловушку. То взрыватель поставит на неизвлекаемость, то придумает портативную магнитную мину, маскируя ее под крупную гальку, то еще что-то сообразит…
Кремль взрывать не собирался...
Сколько им уничтожено в 1937 году живой силы и техники – история умалчивает. Но очевидно, очень много, потому что в управлении в Москве один из офицеров подготовил представление на награждение Старинова медалью Золотая Звезда. Но год был очень страшный, вскоре этого офицера арестовали, а через пару дней на начали таскать на допросы, пытаясь выяснить, где он прячет взрывчатку, которую собирается использовать для диверсии в Кремле…
Но то ли руки у мучителей оказались короткими, то ли, действительно, заслуги Старинова неоценимыми, одним словом, от него отстали.
Самое время рассказать биографию Ильи Григорьевича. Родился он 2 августа 1900 года в селе Войново Волховского района Орловской области. В том же году семья переехала в Тверскую область на станцию Редькино. В 1903 году вновь вернулись в село. В 18 лет призван в Рабоче-крестьянскую Красную армию, воевал против деникинцев, марковцев, был ранен, попал в лазарет с осколочным ранением в ногу. Хирург, осмотрев распухшую голень, выдал вердикт: отрезаем ногу по колено, иначе можешь умереть. Вот здесь и проявился впервые характер парня: «Из-за осколочка сразу ногу отрезать?».
Вечером старый фельдшер Иван Сергеевич похвалил парня: «Молодец, что не согласился. А ногу мы старым бабушкиным способом спасем: подорожник всю эту заразу вытянет…».
А дальше Илья увлекся взрывным делом, научился вытапливать тротил из неразорвавшихся снарядов, в 1923-1924 годах Старинов привлекался в качестве эксперта при расследовании диверсий на железных дорогах. В эти же годы им была изобретена мина-сюрприз, которая позволяла предохранять малые мосты от диверсантов. Одной такой ловушки было достаточно, чтобы оглушить человека, но не убить его…
К середине 30-х годов он считался одним из самых перспективных советских подрывников-диверсантов, что сполна доказал в Испании. Кстати, после крушения поезда с итальянскими солдатами и офицерами, в ходе которого не выжил ни один человек, на базу партизан стали прибывать корреспонденты прогрессивных газет мира, в том числе Эрнест Хемингуэй. Все они хотели лично познакомиться с отличившимися диверсантами. Существует версия, что в романе «По ком звонит колокол» (1940) Э. Хемингуэй использовал в значительной мере фрагменты из боевой и организационной деятельности старшего советника командующего Южным фронтом Республиканской армии Испании Старинова.
Во время финской войны снайпер финнов ранил Илью Григорьевича двумя пулями в правую руку, перебив нервы и кости. Рука висела плетью, но, несмотря на инвалидность, Старинова оставили в армии.
256 мостов и 12 тысяч эшелоновС начала Великой Отечественной войны «диверсант № 1» перебрасывался с фронта на фронт, с места на место. 1942-й год – Центральный штаб партизанского движения, 1943-й заместитель начальника Украинского штаба партизанского движения. Трижды забрасывается в тыл врага – и, как всегда, успешно. Май 1944 года. По решению командования Старинов «ставит» диверсионное дело в польском партизанском штабе. Будучи заместителем начальника штаба, он не только занимается теорией, но и сам участвует в боевых операциях. В августе 1944-го отправляется на Балканы…И после войны Илья Григорьевич не остался невостребованным. Он стал преподавателем Курсов усовершенствования офицерского состава, выпускники которых впоследствии составили основу знаменитых групп «Вымпел», «Каскад», «Зенит».
За четыре года Старинов организовал подрыв 256 средних и малых мостов. Его мины пустили под откос более двенадцати тысяч военных эшелонов. Особенно широко применялись ПМС – поездная мина Старинова (мгновенного и замедленного действия) и АС – автомобильная мина Старинова.
Однажды Старинов решил посчитать все свои награды. Оказалось, что он награжден двумя орденами Ленина, пятью орденами Красного знамени, орденами Отечественной войны, Дружбы народов, Октябрьской революции, орденом Егорова (Чехословакия), тридцатью медалями СССР, Польши, Чехословакии, Югославии, Германии, Испании.
Что не менее удивительно: 2 августа 2000 года Илья Григорьевич в здравом уме и при памяти отметил свой 100-летний юбилей. Правда, силы уже были на исходе. Отважного подрывника не стало 18 ноября того же года. Так что и у сапера до первой ошибки есть такой огромный запас прочности!
(Юрий Москаленко)
Всё начинается с любви.
Песни, помогающие жить. Песни, давшие победить!
Песня, без которой невозможно представить ни одно празднование Великой Победы.
Любой концерт, будь он на четверть часа или на полдня,
обязательно включал в себя песню,
от которой у фронтовиков щемило сердце.
Майскими короткими ночами.
Отгремев, закончились бои...
Где же вы теперь, друзья-однополчане,
Боевые спутники мои?
Я хожу в хороший час заката
У тесовых новеньких ворот.
Может, к нам сюда знакомого солдата
Ветерок попутный занесет?
Мы бы с ним припомнили, как жили,
Как теряли трудным верстам счет.
За победу б мы по полной осушили,
За друзей добавили б еще.
Если ты случайно не женатый,
Ты, дружок, нисколько не тужи:
Здесь у нас в районе, песнями богатом,
Девушки уж больно хороши.
Мы тебе колхозом дом построим,
Чтобы было видно по всему, –
Здесь живет семья советского героя,
Грудью защитившего страну.
Майскими короткими ночами,
Отгремев, закончились бои...
Где же вы теперь, друзья-однополчане,
Боевые спутники мои?
А одной из самых любимых песен народного маршала – Георгия Константиновича Жукова – были «Соловьи», стихи к которым написал именно Алексей Иванович Фатьянов.Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят,
Немного пусть поспят.
Пришла и к нам на фронт весна,
Солдатам стало не до сна –
Не потому, что пушки бьют,
А потому, что вновь поют,
Забыв, что здесь идут бои,
Поют шальные соловьи.
Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят,
Немного пусть поспят.
Но что война для соловья!
У соловья ведь жизнь своя.
Не спит солдат, припомнив дом
И сад зеленый над прудом,
Где соловьи всю ночь поют,
А в доме том солдата ждут.
Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят,
Немного пусть поспят.
А завтра снова будет бой, –
Уж так назначено судьбой,
Чтоб нам уйти, не долюбив,
От наших жен, от наших нив;
Но с каждым шагом в том бою
Нам ближе дом в родном краю.
Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят,
Немного пусть поспят.
Эта песня родилась у советского поэта-песенника Алексея Фатьянова в грозном 1942 году.
В том же 1942 году родился творческий союз: Фатьянов – Соловьев-Седой. Вдвоем они написали много интересных песен. Например, «Соловьи», «Давно мы дома не были», «Где ж ты, мой сад?», «Где же вы теперь, друзья-однополчане?» и другие…
Вот как вспоминал об их знакомстве Василий Васильевич Соловьев-Седой спустя несколько лет…
– Я познакомился с ним в Оренбурге... Он мне сразу понравился – молодой, красивый парень-богатырь. Могучие плечи распирали застиранную и выгоревшую гимнастерку третьего срока носки. Щегольская пилотка чудом сидела на прекрасной чуть вьющейся шевелюре пшеничного цвета. Голубые, добрые, ясные, чуть озорные глаза светились, глядя на собеседника с любопытством и нескрываемым интересом... Не думал я тогда, не гадал, что этому парню суждено так прочно и навсегда войти в мою жизнь. На второй день он принес мне стихотворение, старательно выписанное на листе, вырванном из какой-то амбарной книги. Оно меня сразу обворожило. Стихи были свежи, трогательны, лишены литературных красивостей или стремления казаться оригинальными. Доверительная интонация, простой русский разговорный язык. Прочитав стихотворение, ощутил пьянящий аромат свежего сена, цветущей сирени, полевых цветов. Фатьянов стихами вел разговор с глазу на глаз, один на один со своим сверстником, солдатом... Стихи пели, в них уже была мелодия...
Удивительный факт, что за всю короткую жизнь Алексей Фатьянов выпустил только один-единственный сборник. Слова его песен переписывали в тетрадки, но он не осаждал издательства с просьбой выпустить сборник поэта-фронтовика. Но тот единственный, прижизненный сборник, он готовил очень тщательно, сам делал корректуру, вносил правки, словом, приводил в божеский вид.
Фатьянов прожил всего 40 лет. Но успел ощутить счастье семейной жизни в послевоенные годы. В 1946 году 27-летний Алексей и 20-летняя Галя. Представился ей сразу: «Я на фронте в звании генерала был». Она не поверила, рассмеялась. А через две недели он уже помчался к своей будущей теще, просить руки и сердца девушки. Мать невесты опешила: «А Галя знает? Мне она ничего такого не говорила…» На что Алексей заверил: «Еще не знает, но будет согласна!».
Мне тебя сравнить бы надо
С песней соловьиною,
С тихим утром, с майским садом,
С гибкою рябиною.
С вишнею, с черемухой,
Даль мою туманную,
Самую далекую,
Самую желанную.
Как все это случилось,
В какие вечера?
Три года ты мне снилась,
А встретилась вчера.
И сердцу вдруг открылась,
Что мне любить пора.
Три года ты мне снилась,
А встретилась вчера.
Мне тебя сравнить бы надо
С первою красавицей,
Что своим веселым взглядом
К сердцу прикасается,
Что походкой легкою
Подошла нежданная,
Самая далекая,
Самая желанная…
Песня, как бывает не часто, сразу же после написания музыки Никитой Богословским попала во вторую серию фильма «Большая жизнь» и тут же полюбилась в народе.
С Галей они прожили недолго, каких-то 13 лет.
Но они так крепко любили друг друга, у них успели родиться дочь и сын.
Всё начинается с любви.
...а зори здесь тихие...
В 1941 году Борису Васильеву было всего 17. Ушел он на фронт добровольцем, прошел всю войну, воевал в воздушно-десантных войсках, своими глазами он видел ту самую войну, которая ломала жизни, калечила судьбы, оставляла детей без родителей в голоде и нищете.
В 1969 году Б. Васильев написал повесть «А зори здесь тихие...». В 1972 режиссер Станислав Ростоцкий экранизировал повесть Васильева. С тех пор из года в год 9 мая миллионы зрителей с замиранием сердца смотрят фильм, который вызывает чувство боли и стыда, сочувствия и гордости, страха и отчаяния.
Автор повести и режиссер фильма прошли этот долгий путь сами. Поэтому целью их было показать не саму войну с миллионами смертей, а то, как погибает каждый человек в отдельности. Как умирает душа, рушатся надежды, ломаются судьбы.
Кинорежиссер Станислав Ростоцкий знает героев в лицо, и тех самых девчонок, которым еще не успело исполниться двадцать. Тех, кому судьбой предписано своей красотой сводить мужчин с ума, кружить голову, рожать детей, проявлять заботу, быть милосердными… А они? Они – добровольцы, со школьной скамьи ушедшие на фронт. Туда, где брат, отец и муж, - помогать им, защищать, закрывать от осколков.Ведь на войне убивали не только мужчин – защитников Родины,Самого Ростоцкого от смерти спасла именно медсестра, которая вытащила его раненного с поля боя и пронесла несколько километров на руках. Ей он и посвятил эту картину, которую она, увы, не увидела.
но и женщин, и детей, и стариков. Война безжалостна,
она нарушает все законы человечества, законы природы.
Война совершает преступление против личности,
против жизни, против всего живого.
"Мне нужно показать, что убивают не просто людей, а женщин, красивых и молодых, которые рожать должны, продолжать род," – Ростоцкий хотел, чтобы каждый мужчина готов был зарыдать, увидев, какая красота погибла.
«Когда фильм вышел на экраны, многие не обратили внимания на его главную идею. А она заключается в центральной фразе картины: "На таком-то фронте ничего существенного не произошло...". Её не раз слышали миллионы заложников войны по радио… Ничего не произошло – погибло ещё шесть прекрасных людей. Это и есть война.
Все, что мы можем сделать для них в благодарность
за нашу безоблачную жизнь сегодня – помнить и гордиться,
благодарить и любить.
Ведь те, кого любят, не умирают,
а живут в наших сердцах пока живы мы сами.
И мы должны хранить мир.
Мир, ради котрого погибли миллионы.
Последний раз редактировалось Truly; 08.05.2009 в 16:13.
Всё начинается с любви.
Твоя любимая песня, дедуля! Я помню....
Награды....и кортик (их носили и летчики с парадным мундиром)...
Последний раз редактировалось Ксаша; 08.05.2009 в 16:27.
Александр Твардовский
Я убит подо Ржевом
Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте,
На левом,
При жестоком налете.
Я не слышал разрыва
И не видел той вспышки, -
Точно в пропасть с обрыва -
И ни дна, ни покрышки.
И во всем этом мире
До конца его дней -
Ни петлички,
Ни лычки
С гимнастерки моей.
Я - где корни слепые
Ищут корма во тьме;
Я - где с облаком пыли
Ходит рожь на холме.
Я - где крик петушиный
На заре по росе;
Я - где ваши машины
Воздух рвут на шоссе.
Где - травинку к травинке -
Речка травы прядет,
Там, куда на поминки
Даже мать не придет.
Летом горького года
Я убит. Для меня -
Ни известий, ни сводок
После этого дня.
Подсчитайте, живые,
Сколько сроку назад
Был на фронте впервые
Назван вдруг Сталинград.
Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит и не знаю -
Наш ли Ржев наконец?
Удержались ли наши
Там, на Среднем Дону?
Этот месяц был страшен.
Было все на кону.
Неужели до осени
Был за ним уже Дон
И хотя бы колесами
К Волге вырвался он?
Нет, неправда! Задачи
Той не выиграл враг.
Нет же, нет! А иначе,
Даже мертвому, - как?
И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она -
Спасена.
Наши очи померкли,
Пламень сердца погас.
На земле на проверке
Выкликают не нас.
Мы - что кочка, что камень,
Даже глуше, темней.
Наша вечная память -
Кто завидует ей?
Нашим прахом по праву
Овладел чернозем.
Наша вечная слава -
Невеселый резон.
Нам свои боевые
Не носить ордена.
Вам все это, живые.
Нам - отрада одна,
Что недаром боролись
Мы за родину-мать.
Пусть не слышен наш голос,
Вы должны его знать.
Вы должны были, братья,
Устоять как стена,
Ибо мертвых проклятье -
Эта кара страшна.
Это горькое право
Нам навеки дано,
И за нами оно -
Это горькое право.
Летом, в сорок втором,
Я зарыт без могилы.
Всем, что было потом,
Смерть меня обделила.
Всем, что, может, давно
Всем привычно и ясно.
Но да будет оно
С нашей верой согласно.
Братья, может быть, вы
И не Дон потеряли
И в тылу у Москвы
За нее умирали.
И в заволжской дали
Спешно рыли окопы,
И с боями дошли
До предела Европы.
Нам достаточно знать,
Что была несомненно
Там последняя пядь
На дороге военной, -
Та последняя пядь,
Что уж если оставить,
То шагнувшую вспять
Ногу некуда ставить...
И врага обратили
Вы на запад, назад.
Может быть, побратимы.
И Смоленск уже взят?
И врага вы громите
На ином рубеже,
Может быть, вы к границе
Подступили уже?
Может быть... Да исполнится
Слово клятвы святой:
Ведь Берлин, если помните,
Назван был под Москвой.
Братья, ныне поправшие
Крепость вражьей земли,
Если б мертвые, павшие
Хоть бы плакать могли!
Если б залпы победные
Нас, немых и глухих,
Нас, что вечности преданы,
Воскрешали на миг.
О, товарищи верные,
Лишь тогда б на войне
Ваше счастье безмерное
Вы постигли вполне!
В нем, том счастье, бесспорная
Наша кровная часть,
Наша, смертью оборванная,
Вера, ненависть, страсть.
Наше все! Не слукавили
Мы в суровой борьбе,
Все отдав, не оставили
Ничего при себе.
Все на вас перечислено
Навсегда, не на срок.
И живым не в упрек
Этот голос наш мыслимый.
Ибо в этой войне
Мы различья не знали:
Те, что живы, что пали, -
Были мы наравне.
И никто перед нами
Из живых не в долгу,
Кто из рук наших знамя
Подхватил на бегу,
Чтоб за дело святое,
За советскую власть
Так же, может быть, точно
Шагом дальше упасть.
Я убит подо Ржевом,
Тот - еще под Москвой...
Где-то, воины, где вы,
Кто остался живой?!
В городах миллионных,
В селах, дома - в семье?
В боевых гарнизонах
На не нашей земле?
Ах, своя ли, чужая,
Вся в цветах иль в снегу...
Я вам жить завещаю -
Что я больше могу?
Завещаю в той жизни
Вам счастливыми быть
И родимой отчизне
С честью дальше служить.
Горевать - горделиво,
Не клонясь головой.
Ликовать - не хвастливо
В час победы самой.
И беречь ее свято,
Братья, - счастье свое, -
В память воина-брата,
Что погиб за нее.
1945-1946 гг.
Я Родину свою люблю,
Но ненавижу государство!
Глазами очевидцев
Об Одессе осенью и зимой 1941 года.
Рассказывает Евгения Петровна Пародина, женщина удивительной судьбы, проработавшая на калининградском радио почти полвека, в этом году отмечающая свое 85-летие.
– Последний экзамен у нас был 15 июня 1941 года, а на субботу 21 июня был назначен последний школьный бал. Он запомнился всем: было много шуток, смеха и, конечно, планов на будущее. Кто-то собирался поступать в институт, многие парни решили продолжить учебу в военных училищах. А сколько признаний в любви прозвучало! Их специально откладывали на самый последний день…
Пришли домой на рассвете. И тут началось! «Помните песню: «22 июня ровно в четыре часа Киев бомбили, нам объявили, что началася война?» У меня до сих пор в памяти слова Вячеслава Молотова: «Граждане и грАжданки Советского Союза! Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление: Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории…»
Наших мальчиков в первые же дни войны призвали в армию, а мой отец, которому в то время шел 42-й год, остался дома, и спустя несколько месяцев ушел добровольцем в ополчение. В октябре 1941 года был тяжело ранен в плечо и был определен в госпиталь. Мы с мамой бегали к нему каждый день, а однажды, когда часть населения Одессы начали эвакуировать, по городу поползли слухи, что легкораненых будут отправлять кораблями в Крым, а тяжелораненых топить в порту…
Не знаю, откуда пошел этот нелепый бред, но нам было не до шуток. Вдвоем с моим молодым человеком мы прибежали в госпиталь, вывели отца из палаты и в одних кальсонах, повели его через весь город, домой.
…Широкие лиманы, сгоревшие каштаны,
И тихий скорбный шепот приспущенных знамен...
В глубокой тишине, без труб, без барабанов,
Одессу покидает последний батальон.
Хотелось лечь, прикрыть бы телом
Родные камни мостовой,
Впервые плакать захотелось…
Эти слова из песни очень точно отражают наше состояние. Мы не могли взять в толк, почему наши войска решили оставить Одессу, хотя были еще силы, чтобы драться за каждый дом, за каждую улицу. Кто-то говорит, что вывезли порядка 80 тысяч солдат и офицеров, порядка 500 орудий, два десятка танков, Очень много боеприпасов. Потом эти дивизии будут героически оборонять Севастополь. Но нам было очень обидно…
Последний корабль покинул одесский порт (в котором тяжелораненых, естественно, никто не топил) в ночь на 16 октября. Но оккупанты этого еще не знали. Они вошли в Одессу только после обеда. А убедившись, что сопротивления больше не будет, фашисты и их приспешники румыны выстроились и вошли в город торжественным маршем, со знаменами, барабанами. А в самом конце этой нескончаемой колонны гнали советских офицеров. Окровавленных, грязных, босых. Этого тоже никогда не забыть…
Все ополченцы, которые не успели покинуть город, попрятались кто где. А фашистам и румынам тут же доложили, что уйти удалось далеко не всем. А потому они начали устраивать облавы. И уже 19 октября фашисты выгнали из домов всех евреев и всех подозреваемых участников обороны Одессы. Арестованных загнали в бывшие артиллерийские склады, помещение облили нефтью и подожгли. В огне погибло более двадцати тысяч людей, много женщин, детей, стариков…
В ответ на это партизанское подполье организовало взрыв в здании управления НКВД по улице Энгельса в ночь на 23 октября. Здесь помещалась румынская комендатура. Взрыв произошел во время совещания старших румынских и германских офицеров. Правое крыло разрушено полностью, развалено с первого до последнего этажа. Было уничтожено 147 человек, среди них два генерала. Впрочем, позже эта цифра выросла, благодаря пропаганде, до 300 человек.
И вот тут оккупанты начали облавы еще с большим остервенением, хватая всех мужчин, которые могли оказать сопротивление. Не удалось избежать этой участи и отцу, его увели полицейские. Потом, спустя несколько дней, его погнали с остальными арестованными из Одессы. Мама шла за этой колонной 15 километров, но потом отец ей махнул рукой, мол, уходи, тебя дочери ждут, как-нибудь свяжемся…
Но хорошо, что отца пощадили, а скольких людей расстреляли без суда и следствия! Среди погибших был и известный композитор, автор вальса «Амурские волны» Макс Кюсс, к тому времени глубокий старик, ему шел 69-й год...
Мама два или три раза отправлялась на поиски, ей сказали, что лагерь, в котором держат отца, где-то в Молдавии. Но поиски оказались безуспешными…
Мы жили на знаменитой Молдаванке, а в другом районе Одессы жила знаменитая на весь город гадалка. И мама отправилась к ней вместе с соседкой, которой хотелось узнать о судьбе мужа. Пришли они к дому, а там большая очередь. Простояли с утра до самого вечера. Вначале гадалка не хотела их принимать, она очень устала. Но потом согласилась: «Вас двоих приму, и все!»
Первой вошла соседка. Но гадалка ее очень быстро прогнала. А когда на прием отправилась моя мама, эта женщина пояснила ей: «Как я ей могу говорить о ком-то, если над ней самой уже смерть стоит…»
А маме потом рассказала: «Не надо никуда больше ходить, перед Новым годом весточку получишь, тогда и пойдешь…»
Спустя неделю соседка погибла, попав под трамвай. А к нам домой перед Новым годом пришла какая-то женщина. Она протянула маме обрывок газеты, на котором огрызком карандаша была написано три буквы: «Жив». Чуть ниже шел наш адрес, а потом четыре слова: «Передай теплые вещи. Петя».
Мама потом несколько раз ходила в этот лагерь в Молдавии, носила теплые вещи для папы и других узников, продукты, весточки из дома. А однажды папа крикнул ей: «Принеси справку, что я молдаванин. Румыны обещают отпустить».
На той же Молдаванке мама обратилась к двум молдаванам, по-моему Иорданеску и Популеску, но фамилии могу перепутать. Они написали расписку, что отец мой чистокровный молдаванин (у него волосы были темные), и мама по этой справке сумела «выцарапать» отца…
Всё начинается с любви.
ВОЕННАЯ ТЕХНИКА времен Великой Отечественной
Конструктор Лавочкин Семён Алексеевич
Он родился в семье учителя и сумел, как говорится, «сделать себя сам». Что всегда советовал и другим
Значительные дела заставляют по-особому звучать даже самые прозаические фамилии. В дни Сталинградской битвы, когда самолеты-истребители Ла-5 стали одолевать «Мессершмиттов», страна узнала имя авиаконструктора Семена Алексеевича Лавочкина. (Эта бесхитростная, чуточку смешная фамилия досталась ему от предка, видимо, занимавшегося изготовлением скамеек-лавочек, либо, скорее всего, владевшего какой-нибудь непрезентабельной лавчонкой, – до сих пор прославленную фирму, носящую имя своего основателя, сотрудники и смежники ласково-дружелюбно называют «лавочкой», или фамильярно – «лавкой»).
6 528 истребителей ЛаГГ-3, 10 000 Ла-5 и 5 753 Ла-7 было построено за период Великой Отечественной войны, т.е. каждый третий самолет-истребитель назывался «Лавочкиным». На «лавочкиных» воевали многие прославленные летчики, отважно побеждая хваленых фашистских асов. Только на самолетах С. Лавочкина прошел войну трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб. К концу войны пересел на Ла-7 другой трижды Герой – Александр Покрышкин, до этого летавший на американских самолетах «Айркобра».
http://www.sumtech.ru/history/lavochkin.htm
http://militera.lib.ru/bio/ponomarev/07.html
Ла-5
http://www.airwar.ru/enc/fww2/la5.html
Ла-7
http://www.airpages.ru/ru/la7.shtml
Ваши права
Ответить с цитированием
Социальные закладки