Современная поэзия

[Лиса Алиса]

***

Можно придурь позволить себе, а не одурь.
Можно реквием слушать, купаясь в мажоре.
Можно выпить вина, превращённого в воду.
Можно крылья спилить, опасаясь ожога.
Можно выловить зверя, назвать его Авель,
(Волчью яму условно сочтя за арену)
Нарядить его пуделем, когти подправить
И пойти с ним гулять, с поводком непременно,
В разнотравье, принявшем насильственный постриг,
До газона униженном и укрощённом…
И понять как на свете всё мило и просто,
Шрам от лоботомии прикрыв капюшоном.


© Copyright: Татьяна Бориневич -Эклога

[Исида]

* * *
Сторонники мокрой воды,
Синего неба поборники,
Апологеты среды
Наступающей после вторника.

Фанаты круглой земли,
Ревнители неизбежности,
Ах, если бы вы могли
Как я умереть от нежности!
Чтоб камнем в нее упасть,
Но мягко земли коснуться.
К ее родникам припасть,
В ее объятьях проснуться.

Все ваши шестки и сверчки,
Все ваши причины и следствия,
Скептические очки,
Трагические последствия
Безбрежность жизни пустой,
Где целое меньше части
Не стоят самой простой
И вечной минуты счастья.

Попробуйте! А потом
Плетитесь дальше привычно
Под бременем аксиом,
По тропам расхожих истин.
Тогда и проверим, поймем
Захлопнув это оконце,
Как дождь обжигает огнем
И черное светит солнце

Мария Протасова

[Лиса Алиса]

Сто миллиардов

Утро. Оконная льдинка. Льняные простыни.
Кофе с корицей. Солнце в глаза. Омлет.
Мы – не волшебные, мы – это просто мы
так просыпаемся сто миллиардов лет.

Россыпь огней на проспектах большого города –
как многоточный, невнятный финал строки.
Сто миллиардов лет я – уже не гордая –
так засыпаю на сгибе его руки.

Если ты веришь в вечное одиночество,
Выслушай мой ответ на «и как дела?»:

Первые двадцать случалось не так, как хочется,
сто миллиардов – как даже и не ждала.


© Copyright: Евгения Офимкина

[Лиса Алиса]

heart near



убегать от себя – это значит всё время бегать,
в колком крошеве снежном теряя нестойкий след.
смог сиреневого оттенка закроет небо,
сообщая ему свой цвет.

ничего не случилось. трамвай опоздал на пару
бесконечных минут. И U2 сменились на Сплин.
убегать от себя – никакая тебе не кара,
расцени это, как трамплин.

разогнаться и прыгнуть… рождественская молитва
всё включает в себя. жги мосты и давай – бегом.
ничего не чувствуя, кроме срывающегося ритма
его сердца
в области своего.


© Copyright: Юлия Али

[Лиса Алиса]

***
Губами жевать жестяных бабочек.
Приходить в холодном и золотом,
Использовать голову не по назначению.
Не целовать никого в губы, только в висок.
И тогда возможно
(совершенно невероятно,
но очень хочется)
Стану другим человеком.


Юлия Федотенко

[afina7]

Если бы Бог имел уши

Если бы Бог имел уши,
Как бы ему наскучило
Веками страдания слушать,
Отдельного каждого случая.

Может махнул бы рукою-
(псалмы уже тоже приелись)
И захотел бы покоя,
Может ударился б в ересь...

Собрал бы тугую котомку -
Живите как можете - всуе!
Оставьте безумство потомкам,
Теперь вас никто не осудит.

2009г автор: Ленка

[Lizeta]

)))))

Любовники в конце сезона,
Кому тоска стесняет грудь,
Кому в грядущем нет резона
Рассчитывать на что-нибудь,

Меж побережьем и вокзалом
В последний двинулись парад,
И с лихорадочным накалом
Над ними лампочки горят.

В саду, где памятник десанту, —
Шаги, движенье, голоса,
Как если б город оккупанту
Сдавался через три часа.

Листва платана, клена, ивы
Метется в прахе и пыли —
Похоже, ночью жгли архивы,
Но в лихорадке недожгли.

С какой звериной, жадной прытью
Терзают плоть, хватают снедь!
Там все торопится к закрытью,
И все боятся не успеть.

Волна шипит усталым змеем,
Луна восходит фонарем.
Иди ко мне, мы все успеем,
А после этого умрем.

Дмитрий Быков

[Lizeta]

Пригородная электричка

Снизу пшикнул сжатый воздух. Люди
вышли на перрон.
В.Антонов, "Графоман".

В пригородной электричке, грязной, мерзлой, нежилой, наблюдаю по привычке лица
едущих со мной. Вот у двери мерзнет шлюха — запахнула пальтецо. Отрешенная
старуха солит серое яйцо. Некто углубился в чтенье — "Труд", вторая полоса.
Лыжница от ожиренья хочет убежать в леса. Парень в рыжем полушубке, лет
примерно двадцати, обнимает девку в юбке типа "Господи, прости!".

Ненавижу приоткрытость этих пухлых, вялых губ, эту чахлую небритость, эти
брови, этот чуб, ненавижу эту руку на податливом плече, эту скуку, эту суку!
Ненавижу вообще!

Подмосковные пейзажи, вы мучительны весной! Над кустарником и да- же над
полоскою лесной — дух безлюдья, неуюта, холод, пустота, пе- чаль… Если он
и мил кому-то, то волкам, и то едва ль. В этих ветках оголенных и на улицах
пустых — горечь ветров раскаленных и степей не- обжитых. Одинокий призрак
стога, почерневшие дома… И железная дорога безысходна и пряма.

Ветер носит клочья дыма, бьется в окна, гнет кусты. Носит пачку с маркой
"Прима" и газетные листы, и бумажку от конфеты, выцветшую от дождей,
и счастливые портреты звезд, героев и вождей, и пластмассовые вилки,
и присохшие куски, корки, косточки, обмылки, незашитые носки, отлетевшие
подметки, оброненные рубли, — тени, призраки, ошметки наших ползаний в пыли.
Непристойные картинки, пыль, троллейбусный билет, прошлогодние снежинки
и окурки сигарет.

Выдох на последнем слоге, вход, и выдох, и опять!

Уберите ваши ноги!

Дайте голову поднять!

Дмитрий Быков

[Lizeta]

Мост

И все поют стихи Булата
На этом береге высоком…
Юнна Мориц

На одном берегу Окуджаву поют
И любуются вешним закатом.
На другом берегу подзатыльник дают
И охотно ругаются матом.

На одном берегу сочиняют стихи,
По заоблачным высям витают,
На другом берегу совершают грехи
И почти ничего не читают.

На другом берегу зашибают деньгу
И бахвалятся друг перед другом,
И поют, и кричат… а на том берегу
Наблюдают с брезгливым испугом.

Я стою, упираясь руками в бока,
В берега упираясь ногами,
Я стою. Берега разделяет река,
Я как мост меж ее берегами.

Я как мост меж двумя берегами врагов
И не знаю труда окаянней.
Я считаю, что нет никаких берегов,
А один островок в океане.

Так стою, невозможное соединя,
И во мне несовместное слито,
Потому что с рожденья пугали меня
Неприязненным словом "элита",

Потому что я с детства боялся всего,
Потому что мне сил не хватало,
Потому что на том берегу большинство,
А на этом достаточно мало…

И не то чтобы там, на одном берегу,
Были так уж совсем бездуховны,
И не то чтобы тут, на другом берегу,
Были так уж совсем безгреховны, —

Но когда на одном утопают в снегу,
На другом наслаждаются летом,
И совсем непонятно на том берегу
То, что проще простого на этом.

Первый берег всегда от второго вдали,
И увы, это факт непреложный.
Первый берег корят за отрыв от земли —
Той, заречной, противоположной.

И когда меня вовсе уверили в том, —
А теперь понимаю, что лгали, —
Я шагнул через реку убогим мостом
И застыл над ее берегами,

И все дальше и дальше мои берега,
И стоять мне недолго, пожалуй,
И во мне непредвиденно видят врага
Те, что пели со мной Окуджаву…

Одного я и вовсе понять не могу
И со страху в лице изменяюсь, —
Что с презрением глядят на другом берегу,
Как шатаюсь я, как наклоняюсь,

Как руками машу, и сгибаюсь в дугу,
И держусь на последнем пределе…
А когда я стоял на своем берегу,
Так почти с уваженьем глядели!..

Дмитрий Быков

[evo]

Чудак

Шел чудак
Раскаленному солнцу подставив нагретый чердак
Шел чудак, за спиной его тихо качался рюкзак

Шел домой
Представляя, как все удивятся тому, что живой
Что ничто не случилось такого с его головой

Так и есть
У него для людей была самая добрая весть
И он шел по дороге, от счастья светящийся весь

Love and peace
Люди могут конечно спастись от падения вниз
И он шел рассказать им о том как им можно спастись

Рассказал
И напуган был всем этим весь этот зрительный зал
И слова его долго летели сквозь этот базар

В пустоту
Он шел к людям, он нес им надежду, любовь, красоту
Люди взяли его и гвоздями прибили к кресту

Каждый раз
Когда сходятся звезды, сойдя со своих звездных трасс
Все становится ясно без всех этих жестов и фраз

Каждый раз
Когда кровь на ладонях и падают слезы из глаз
Очень больно смотреть если кто-то страдает за нас

Текст - А. Васильев

[Княжна Мэри]

Праздник начинается с потери
Ощущенья тяжести земной
И душа, как маленькие двери,
Нараспашку вместе со страной.
Новые рекорды потреблений
Отмечают тело и душа
Вкусом кулинарных угощений,
Можно наслаждаться не спеша.
Радостью спиртного возлиянья
И, не на последние гроши
Человек придумал наказанье
Для желудка, тела и души.
К Рождеству закуски поредеют
Словно снег, что сыпался с небес
Ёлки от печали пожелтеют
Не исполнив сказочных чудес.
В лужу снег, как в сказке превратится
И на землю хлынут капли слёз,
Почему ночами плохо спится
Странный и нелепейший вопрос.
Затихает медленно веселье,
Круг редеет радостных гостей,
До мороза светлого Крещенья
Остаётся десять долгих дней.
В счастье новогоднего безделья
Есть усталость от щедрот земных
И одно есть от неё спасенье -
Жить привычкой будней трудовых.

[Лиса Алиса]

этот город


этот город /в огороде гор/ заполнен
туристическими отелями
и живущими в них мечтателями.
я помню, как мы хотели
забыть о прошлом
и начать с начала.

с этим городом ассоциируется запах зелёного чая,
твоих ароматных духов и осени.
я помню, как мы молчали,
лёжа на одной простыни,

слушали лирику Нойза,
смотрели американские фильмы
и я сохранял стихи и прозу
/в заметках/ на мобильный.

я помню, как сердце стучало
и, сидя на замёрзшей лавочке,
я чувствовал,
как внутри меня рождалась
очередная бабочка


Артём Корнеев

[Веста 07]

За тебя


Между нами февраль. Майский ветер. Пьянящее лето.
Килобайты стихов - тех, что так не хотелось писать.
Мне расскажут в подробностях, с кем ты, на ком ты и где ты.
Я тепло улыбнусь - "Он свободен. Он может гулять".

Амазонка сдалась. Я лила тебе мёд каждой фразой,
Хоть и знала давно, что покорность змее не идёт...
Получился финал, предсказуемый, в принципе, сразу.
Хорошо, что сейчас. Хорошо, не на высшей из нот.

Ты придёшь в мои сны бессознательным эхом соблазна.
И во сне я вернусь даже в ад, если ты позовёшь...
Просыпаюсь в слезах, обнимаю хороших и разных, -
"Что, кошмары опять?" - "Да... кошмары". Не худшая ложь.

Если слабость сильна, то логично, что сила угасла.
Ты не нож и не пуля, - ты медленный, ласковый яд...
Это жутко пугает привыкших кататься по маслу:
Лучше честная драка, объявленный громко джихад.

Я кричу в пустоту этой осени - хватит. Довольно!
Дай мне право стереть его образ с закрытых страниц!
Пусть он блекнет легко. Пусть он больше не делает больно.
Пусть другие в экстазе сгорают и падают ниц...

_____
Ты остался запретным - гора или яма /по рейтингу бывших/?
Я не бросилась в пропасть, но я отдалилась, любя.
Мы не будем вдвоём... слава Богу.
И ты не услышишь,
Что когда я молюсь, я всё время молюсь
За тебя.

© Copyright: Екатерина Балахонова, 2011

[Lizeta]

Я не лунатик, я ногами сплю.
Вокруг меня помпезные колонны —
я их корней не чувствую, они —
застывшие глотки незримых горл.
Что недопито или что еще
им выпить предстоит, какой отравы?
Учитывая почвы этих мест,
они должны быть красными, как кровь.
Но нет, в подтеках, серые, на них
надеван камень, но не лунной пробы,
а той, что близок звук какой-то — «у».
Вот доигрался, вот уже собаки
хватают сумрак заполошным лаем,
как одеяло, под которым чуют
клубящийся волчатник или след.
След? Но кому он нужен, этот след?
Пусть кто-нибудь его другой доносит.
А я стою. Вокруг меня колонны —
Бирнамский лес, застывший на ходу

Иван Жданов

[Lizeta]

Дневник Марии

............Я хотела тебе сказать, что альпийский ракитник в цвету,
..................и глицинии, и боярышник, и ирисы тоже начинают цвести…
................Тебе бы это понравилось.
...........................................Из дневника Марии Склодовской-Кюри


…Был короткий дождь; в кабинете пахнет листвой,
и бельем в тазу, и карболовой кислотой.
А вчера принесли письмо “для месье Кюри”.
Я опять курю; перестань меня укорять,
я раскрыла окна – мне некому не доверять,
если ты стоишь у двери,
а с крыльца до садовой калитки бежать стремглав
ровно те же твои двенадцать, мои тринадцать шагов.
Опишу тебе, как живет, оживает сад,
каждый день возвращаясь, оборачиваясь назад,
вот послушай: альпийский ракитник опять в цвету,
и глицинии, и ирис уже разомкнул бутон,
ты бы сам всё увидел, если бы ты был там –
как крыжовник юнеет и ветки кладет в траву,
и боярышник плачет красным, и терпко еще во рту
от зеленых яблок, которые не сорвать,
и земля раскрывается: из нее течет молоко, и хлеб
переламывается на два куска,
да, ты слышишь молочный всхлип, я пишу взахлёб,
но рука не бежит так быстро, и лампа жжет у виска.
А под яблонями прохладно, утренний вдох так свеж,
как вечерний, но только с листьев стекает свет,
о, тебе бы это понравилось, если бы ты был жив,
а мир оставался лжив,
но мы знаем правду, и правда в том, что тебя
нет, и даже легких следов не найти теперь
на промытом гравии, а только в той глубине,
где никто из нас никогда не будет вполне.
И из этих глубин, отделяясь от притолоки дверной,
ты выходишь в сад, чтоб собрать покой, как букет,
а в моем дневнике подгорает уже бекон,
потому что я засмотрелась, как тебя встречает левкой,
рододендрон кладет тебе голову на плечо,
вы стоите обнявшись – человек и его цветок,
и подсолнух медленно крутит очередной виток,
и корням его в глубине земли горячо.
Если будут тебя искать под землей, найдут молоко
из моего стакана, и хлебные крошки, и жимолость на ветру.
Но никто пока не приходит и не просит тебя отдать.
Это наша с тобой неразрывная благодать.
Это дождь опять во дворе стучит по ведру
далеко-далеко.

Светлана Бодрунова

[Княжна Мэри]

Мне говорят: «Ни суток без строки.
Молчанье суть погибшие стихи.

Тускнеет дар, мутнеет ясность глаз,
Дряхлеет застоявшийся Пегас.

Слог надобно гранить и шлифовать,
Острить перо и руку набивать».

А мне страшна набитая рука.
Она должна подрагивать слегка.

А я боюсь – покроются слова
Смертельно-гладким лаком мастерства.

Да, я корплю. Шлифую и граню.
Себя казню и предаю огню.

Но как ни задыхаюсь, как ни бьюсь,
А лихости и ловкости – боюсь.

Да будет мне попутчицей в судьбе
Святая неуверенность в себе.

Храни мне трепет сердца и крыла,
Блаженное проклятье ремесла!

[Truly]

***

Можно придурь позволить себе, а не одурь.
Можно реквием слушать, купаясь в мажоре.
Можно выпить вина, превращённого в воду.
Можно крылья спилить, опасаясь ожога.
Можно выловить зверя, назвать его Авель,
(Волчью яму условно сочтя за арену)
Нарядить его пуделем, когти подправить
И пойти с ним гулять, с поводком непременно,
В разнотравье, принявшем насильственный постриг,
До газона униженном и укрощённом…
И понять как на свете всё мило и просто,
Шрам от лоботомии прикрыв капюшоном.


© Copyright: Татьяна Бориневич -Эклога

Спасибо, Алиса, за дополнительную информацию о поэтессе.
Выберу как интересное у неё вот это -
чтобы показать баланс внутри её поэтической одарённости
и в качестве тиражирования светлой энергетики в её судьбе:

По-белому

...Но не напрасны, поверь, ожиданья труды.
Будет по-белому в нашем навеянном сне.
Будем по-белому в медные трубы трубить.
Эх! Пережить бы апрель! И упасть в Строгине…
Ну… в разнотравье конечно. Куда же ещё?
Будет по-белому! Жизнь и светла и легка.
Лишь отряхнем мотыльков и ромашки со щёк…
Будет сирень под окном. О пяти лепестках.

[Normandiya]

Я один, ничего не вернуть, не жалею об этом.
Фотографии не сжег – все они под стеклом на столе.
И опять по ночам, этим тихим, безоблачным летом,
Лунный свет озаряет улыбку твою в полумгле.

Я живу на Канатной, в кафе ежедневно бываю,
От другой и чужой без тоски ухожу по утру,
Да на правую руку кольцо второпях надеваю,
И в трамвае пустом, два билета забывшись, беру.

Евгений Кемеровский

[Juzz]

верь -
любовь не играет в прятки.
она ведёт дневник,
в котором свои беспорядки
и записи на полях /то есть мечты/,
которые обязательно сбудутся,
потому что у каждого "я"
есть очень важное "ты"..

Костя Крамар

[Juzz]

Он любит её

..он любит её
только молчит об этом
ограничиваясь скромным приветом
и осторожными взглядами вслед
он любит её
она его - нет..

..он любит её
бесконечностью синего неба
одиночеством у окна
и вечностью прожитых лет
он любит её
она его - нет..

..любил её
и однажды простил
/боялся открытых окон/
хотелось уйти за край
он просто её отпустил
он просто сказал
прощай..

..а всё это время
она его - да
и слёзы в подушку рекой
и сердце рвётся к нему
только кому это всё теперь?
кому?..

© Костя Крамар 2012