Экскурс в историю... (*)

[Kertis]

Сто лет назад – 23 сентября 1913 года – в Киеве начался суд по делу Бейлиса. Тихому приказчику кирпичного завода, далекому от еврейства во всем, кроме происхождения, суждено было войти в еврейскую историю, а суду над ним – в историю России.

Это был резонансный процесс, расколовший российскую общественность (собственно, ту часть образованного класса, которую можно было к ней отнести), противопоставивший ее официальной власти. Парадоксально, что поводом к этому публичному идеологическому расколу послужила судьба еврея – периферийная тема для тогдашнего общественного дискурса. Но причина была иной. Мыслящие люди страны вступились не за безвестного инородца и его действительно униженный и преследуемый народ, а за Россию – за принадлежность ее к цивилизованному миру. Тогда это было актуально.

Сто лет прошло. Многое забылось. Напомню, в чем суть дела.

20 марта 1911 года в пещере на окраине Киева нашли труп 12-летнего Андрея Ющинского, на теле обнаружили 47 колотых ран. Местный следователь Фесенко довольно быстро определил основных подозреваемых: содержательницу воровского притона Веру Чеберяк, ее сожителя и их дружков. Убитый дружил с сыном Чеберяк, часто бывал в доме и, видимо, случайно оказался свидетелем не предназначенного для чужих ушей разговора завсегдатаев притона.

Но местные черносотенцы стали разжигать антисемитскую истерию. Слухи, листовки, публикации в прессе, разговоры в компаниях, а затем и речи в Государственной думе и официальные запросы крайне правых депутатов настроили общественное мнение на то, что убийство это – ритуальное, совершено евреями: кровь христианских младенцев необходима им для изготовления мацы. Не хватало только официальных доказательств.

Министр юстиции Щегловитов поручил добыть их специально направленной из Петербурга следственной бригаде. Выполняя «социальный заказ», она копала только в нужном начальству направлении. Так был арестован Менахем-Мендель Бейлис, его и назначили убийцей, а само убийство квалифицировали как ритуальное.

Следствие длилось два года. Оно разваливалось по швам. Самые авторитетные криминалисты и юристы России убеждали Щегловитова, что для обвинения никаких объективных оснований нет. Но у него уже не было выхода: за делом следили во дворце. Юдофобские настроения царя и царицы ни для кого из высших чиновников не представляли секрета. Николай II верил и во всемирный еврейский заговор («Протоколы сионских мудрецов» стали настольной книгой в царской семье), и в употребление евреями христианской крови в ритуальных целях – то, что евреи называют «кровавым наветом».

Евреи – единственный народ в мире, которому по религиозным законам строжайше запрещено всякое употребление крови. Даже разрешенных в пищу животных. Если набожный еврей поранит губу и инстинктивно слижет кровь – он будет чувствовать себя осквернившимся. Накормить религиозного еврея бифштексом с кровью невозможно. Кровь, по канонам иудаизма, - часть живого, живое – не едят.

Это усвоено с младенчества, испокон веков, с тех пор как существуют евреи, а у евреев – Тора, то есть от рождения еврейского народа. И именно этот народ веками обвиняли в человеческих жертвоприношениях для употребления в пищу крови своих жертв - в том, что это их обязательный религиозный обряд. Невежество и кощунство.

Кровавый навет на евреев – наследие мрачного Средневековья. В более поздние времена то и дело возникали обвинения евреев в ритуальных убийствах христиан, множество судов, далеко не благожелательно настроенных по отношению к иудаизму и его последователям, опровергли этот предрассудок. И то, что он вновь стал предметом серьезного судебного разбирательства в России ХХ века, многими мыслящими людьми в стране воспринималось позором.

Владимир Короленко составил протест «К русскому обществу (по поводу кровавого навета на евреев)», который подписали 82 известных писателей, журналистов, общественных деятелей, в их числе Максим Горький, Александр Блок, Федор Сологуб, Леонид Андреев, Вячеслав Иванов, Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский. С протестами выступили 206 немецких интеллектуалов, 240 английских общественных деятелей. Против неправедного суда выступали в том числе и известные антисемиты – как, например, публицист Василий Шульгин, автор ставшего впоследствии знаменитым меморандума русского антисемитизма «Чем вы нам не нравитесь».

Несмотря на подтасовки, противоположное общественное давление и использованный административный ресурс в юриспруденции (в коллегии присяжных не только ни одного еврея, но и никого с высшим образованием), осудить Бейлиса не удалось.

В советских публикациях об этом деле (немногочисленных, кстати) подчеркивалось, что присяжные – «простые русские люди» - вняли доводам разума, и вынесли оправдательный приговор. Это правда лишь отчасти. Самого Бейлиса они оправдали. Евреев – нет.

Присяжным предложили ответить на два вопроса. На второй - о виновности подсудимого в убийстве Ющинского - они ответили отрицательно. А на первый - «Доказано ли, что 12 марта 1911 г. … в одном из помещений кирпичного завода … Андрею Ющинскому при зажатом рте были нанесены колющим орудием … раны, … давшие вследствие этого обильное кровотечение, а затем, когда у Ющинского вытекла кровь в количестве до 5-ти стаканов ему вновь были причинены таким же орудием раны в туловище, … каковые ранения в своей совокупности числом 47, вызвав мучительные страдания у Ющинского, повлекли за собой почти полное обескровление тела и смерть его?» - отрицательного ответа быть не могло. Фактически это признание ритуального характера убийства.

Но вот прошло сто лет, и нас интересуют уже не конкретные итоги суда вековой давности, а уроки, которые следует извлечь из него.

Есть в нем уроки и российскому обществу, и евреям России. Слишком много аналогий, которые кажутся совсем прозрачными.

Это 1913 год. Время наивысшего экономического расцвета дореволюционной России. Никогда прежде и, увы, никогда позже не суждено было ей достичь такого процветания. Новый русский капитализм развивался бурными темпами. Этот прогресс сдерживался косным, архаичным политическим режимом. Росло напряжение в обществе, оно поляризировалось. Режим искал дыру для вывода пара. Межнациональная рознь всегда был надежным каналом для утилизации революционных настроений.

Возможно, именно это заставило правительство через правоохранительную систему пойти на заведомо неправедный процесс по дикому для цивилизованного времени и цивилизованной страны обвинению. Но сила гражданского общества не дала ему одержать убедительную победу – лишь частичную. Тогда гражданское общество было, и в деле Бейлиса проявило себя.

[Negotians]

В Березовском районе Одесской области есть братская могила с останками людей, из которых гитлеровцы варили мыло. В этих могилах одни головы погибших.Отношение к военнопленным было также бесчеловечным. Одержимые стремлением устранить «излишек» славян нацисты согнали военнопленных в лагеря под открытым небом, обнесённые колючей проволокой, и оставили их там умирать от болезней, холода и голода. В результате к концу войны из 5,8 млн. советских военнопленных в немецких концлагерях погибло около 3,3 млн. чел, из них 1,3 млн.- в Украине.

Нацисты использовали Украину в качестве главного поставщика продуктов для Германской армии, а также как главного поставщика рабочей силы для своей промышленности и фермерских хозяйств. Из 2,8 млн. советских остарбайтеров, находившихся в Германии к концу войны, 2,3 млн были украинцы. Городское население голодало. Например, Харьков насчитывал к приходу немцев 700тыс жителей. Из них 120тыс отправлены в Германию, 30тыс казнены немцами и 80 тыс.- умерли от голода. Всего в Украине было полностью или частично разрушено свыше 700городов и 28тыс сёл, без крова осталось 10 млн. человек. Для большей наглядности можно привести такой факт: на одну уничтоженную французскую или чехословацкую деревню приходилось 250 украинских испытавших такую же судьбу.

Цена победы была исключительно велика. Советский Союз, вынесший основное бремя войны, потерял около 27 млн. человек, в т. ч. 11,3 млн. человек на фронте. В фашистском плену оказалось около 6 млн. человек. В Украине погибло 5,3 млн. человек, т.е каждый 6-ой житель Украины. Материальный ущерб СССР составил 679 млрд. руб. Война принесла Украине огромные экономические разрушения. Полностью или частично разрушено свыше 16 тыс. промышленных предприятий и 28 тысяч колхозов. Подсчитано, что общие экономические потери Украины составили 40%.

Источник этой галиматьи не указан. Это (судя по вашей аватарке) какое-нибудь издание СССР, не правда ли? В СССР не было истории, а идеологические сказки, написанные кремлёвскими баснописцами из идеологического отдела ЦК КПСС.
Они до сих пор пичкают свой лохторат бреднями о "правде", их даже вполне правдивая компьютерная игра бесит:

Более достоверная информация о потерях той войны имеется здесь:
http://sputnikipogrom.com/mustread/1267/sovietlosses/
http://poteri-sssr.livejournal.com/

[Diomyd]

Трёп имперский. 15 мифов российской истории - правда и ложь

Феномен «крепостного права» - это феномен истинно московский, и он многое объясняет. Во всём мире рабами были представители других народов и рас. И только в России рабами было своё же население.


В первом издании Британской энциклопедии 1771 года нет никаких упоминаний о Российской Империи. Там написано, что самой большой страной мира, занимающей почти всю Евразию, является Великая Тартария. А Московское княжество, куда к этому времени уже посадили править Романовых, является лишь одной из провинций этой огромной империи и называется Московской Тартарией. Там же представлены карты Европы и Азии, на которых всё это хорошо видно. А уже в следующем издании Британской энциклопедии вся эта информация отсутствует полностью.

[Волчок]

В первом издании Британской энциклопедии 1771 года нет никаких упоминаний о Российской Империи. Там написано, что самой большой страной мира, занимающей почти всю Евразию, является Великая Тартария. А Московское княжество, куда к этому времени уже посадили править Романовых, является лишь одной из провинций этой огромной империи и называется Московской Тартарией. Там же представлены карты Европы и Азии, на которых всё это хорошо видно. А уже в следующем издании Британской энциклопедии вся эта информация отсутствует полностью.

Бывает.

- Индия, о высокочтимый мой учитель, находится почти на самом краю земного диска и отделена от этого края безлюдными и неизведанными пустынями, ибо на восток от нее не живут ни звери, ни птицы. Индия - очень богатая страна, и богата она золотом, которое там не копают из земли, как в других странах, а неустанно, день и ночь, добывают особые, золотоносные муравьи, каждый из которых величиной почти с собаку. Они роют се- бе жилища под землею и трижды в сутки выносят оттуда на поверхность золотой песок и самородки и складывают в большие кучи. Но горе тем индий- цам, которые без должной сноровки попытаются похитить это золото! Муравьи пускаются за ними в погоню, и, настигнув, убивают на месте. С се- вера и запада Индия граначит со страной, где проживают плешивые люди. И мужчины и женщины, и взрослые и дети - все плешивые в этой стране, и пи- таются эти удивительные люди сырой рыбой и древесными шишками. А еще ближе к ним лежит страна, в которой нельзя ни смотреть вперед, ни прой- ти, вследствие того, что. там в неисчислимом множестве рассыпаны перья.Перьями заполнены там воздух и земля: они-то и мешают видеть...

[Diomyd]

Московский доктор наук Игорь Данилевский показывает, почему Украина имеет больше прав на титул Руси, а Московия мыслила себя улусом Золотой Орды, и действовала, не выходя за пределы легитимности в системе Золотой Орды.
Следовательно, Московия=Россия, по сути улус Золотой Орды, который просто стал сильнее остальных и захватил остальные улусы. А Иван Грозный попросту восстановил Улус Джучи как суверенное государство, вот и всё.

Смотрите видео. Там два историка сразу:

[Волчок]

Московский доктор наук Игорь Данилевский показывает, почему Украина имеет больше прав на титул Руси, а Московия мыслила себя улусом Золотой Орды, и действовала, не выходя за пределы легитимности в системе Золотой Орды.
Следовательно, Московия=Россия, по сути улус Золотой Орды, который просто стал сильнее остальных и захватил остальные улусы. А Иван Грозный попросту восстановил Улус Джучи как суверенное государство, вот и всё.

Тот?

Сегодня в Верховном суде Татарстана, спустя почти год после громкого двойного убийства на улице Фучика, стартовал процесс над обвиняемым Игорем Данилевским. Напомним, 30 августа прошлого года в своей квартире были найдены тела Лили Зариповой и ее матери – над их телами следователи обнаружили кровавую надпись «Free Pussy Riot!», из-за которой дело получило широкий общественный резонанс. Подозреваемым оказался преподаватель одного из вузов Данилевский, который, по версии следствия, устроил поножовщину из-за бытовой ссоры с возлюбленной, а надпись на стене оставил, желая сбить с толку полицию.
Сегодня на судебном процессе, который, ориентировочно, завершится во второй половине дня, решается вопрос о помещении Данилевского в психиатрическую больницу для принудительного лечения. После прохождения медицинского курса будет решаться вопрос о проведении повторной психолго-психиатрической экспертизы в институте им. Сербского в Москве. Эта экспертиза должна установить, в каком состоянии находился подсудимый в момент совершения убийства, в котором его обвиняют.

[Пинсах Нахумович]

Исповедь лейтенанта морской пехоты США

в одной американской газетке была опубликована почти что исповедь лейтенанта морской пехоты США Майкла Фогетти. В ней описывались события его жизни, происшедшие 40 с лишним лет назад в ходе «одной маленькой, но грязной войны, которую вели США, Алжир, Эфиопия и Сомали». Самому тексту Фогетти необходимо, впрочем, предпослать краткое пояснение: описываемые события разворачиваются в теперь печально знаменитом Аденском заливе. «Tankist», он же «бородатый капитан» – майор Николай Игнатьевич Еременко

Он – командир отдельного батальона 104-й ТБ, приданного миссии ООН.

Итак, исповедь лейтенанта морской пехоты США: «Меня зовут Майкл Фогетти, я – капитан Корпуса морской пехоты США в отставке. Недавно я увидел в журнале фотографию русского памятника из Трептов-парка в Берлине и вспомнил один из эпизодов своей службы. Мой взвод после выполнения специальной операции получил приказ ждать эвакуации в заданной точке, но попасть в эту точку мы так и не смогли.

В районе Золотого Рога, как всегда, было жарко во всех смыслах этого слова. Местным жителям явно было мало одной революции. Им надо было их минимум три, пару гражданских войн и в придачу – один религиозный конфликт. Мы выполнили задание и теперь спешили в точку рандеву с катером, на котором и должны были прибыть к месту эвакуации.

Но нас поджидал сюрприз. На окраине небольшого приморского городка нас встретили суетливо толкущиеся группки вооруженных людей. Они косились на нас, но не трогали, ибо колонна из пяти джипов, ощетинившаяся стволами М-16 и М-60, вызывала уважение. Вдоль улицы периодически попадались легковые автомобили со следами обстрела и явного разграбления, но именно эти объекты и вызывали основной интерес пейзан, причем вооруженные мародеры имели явный приоритет перед невооруженными.
Когда мы заметили у стен домов несколько трупов явных европейцев, я приказал быть наготове, но без приказа огонь не открывать. В эту минуту из узкого переулка выбежала белая женщина с девочкой на руках, за ней с хохотом следовало трое местных ниггеров (извините, «афро-африканцев»). Нам стало не до политкорректности. Женщину с ребенком мгновенно втянули в джип, а на ее преследователей цыкнули и недвусмысленно погрозили стволом пулемета, но опьянение безнаказанностью и пролитой кровью сыграло с мерзавцами плохую шутку. Один из них поднял свою G-3 и явно приготовился в нас стрелять, Marine Колоун автоматически нажал на гашетку пулемета, и дальше мы уже мчались под все усиливающуюся стрельбу. Хорошо еще, что эти уроды не умели метко стрелять. Мы взлетели на холм, на котором, собственно, и располагался город, и увидели внизу панораму порта, самым ярким фрагментом которой был пылающий у причала пароход.

В порту скопилось больше 1000 европейских гражданских специалистов и членов их семей. Учитывая то, что в прилегающей области объявили независимость и заодно джихад, все они жаждали скорейшей эвакуации. Как было уже сказано выше, корабль, на котором должны были эвакуировать беженцев, весело пылал на рейде, на окраинах города сосредотачивались толпы инсургентов, а из дружественных сил был только мой взвод с шестью пулеметами и скисшей рацией (уоки-токи не в счет).

У нас было плавсредство, готовое к походу, и прекрасно замаскированный катер, но туда могли поместиться только мы. Бросить на произвол судьбы женщин и детей мы не имели права. Я обрисовал парням ситуацию и сказал, что остаюсь здесь и не вправе приказывать кому-либо из них оставаться со мной, и что приказ о нашей эвакуации в силе и катер на ходу.

Но, к чести моих ребят, остались все. Я подсчитал наличные силы: 29 «марин», включая меня, 7 демобилизованных французских легионеров и 11 матросов с затонувшего парохода, две дюжины добровольцев из гражданского контингента. Порт во времена Второй мировой войны был перевалочной базой, и несколько десятков каменных пакгаузов, окруженных солидной стеной с башенками и прочими архитектурными излишествами прошлого века, будто сошедшими со страниц Киплинга и Буссенара, выглядели вполне солидно и пригодно для обороны.

Вот этот комплекс и послужил нам новым фортом Аламо*. Плюс в этих пакгаузах были размещены склады с ооновской гуманитарной помощью, там же были старые казармы, в которых работали и водопровод, и канализация. Конечно, туалетов было маловато на такое количество людей, не говоря уже о душе, но лучше это, чем ничего. Кстати, половина одного из пакгаузов была забита ящиками с неплохим виски. Видимо, кто-то из чиновников ООН делал тут свой небольшой гешефт. То есть вся ситуация, помимо военной, была нормальная, а военная ситуация была следующая…

Больше 3000 инсургентов, состоящих из революционной гвардии, иррегулярных формирований и просто сброда, хотевшего пограбить, вооруженных, на наше счастье, только легким оружием – от «маузеров-98» и «штурмгеверов» до автоматов Калашникова и «стенов», – периодически атаковали наш периметр. У местных были три старые французские пушки, из которых они умудрились потопить несчастный пароход, но легионеры смогли захватить батарею и взорвать орудия и боекомплект.

На данный момент мы могли им противопоставить 23 винтовки М-16, 6 пулеметов М-60, 30 китайских автоматов Калашникова и пять жутких русских пулеметов китайского же производства с патронами 50-го калибра. Они в основном и помогали нам удержать противника на должном расстоянии, но патроны к ним кончались прямо-таки с ужасающей скоростью.

Французы сказали, что через 10-12 часов подойдет еще один пароход, и даже в сопровождении сторожевика, но эти часы надо было еще продержаться. А у осаждающих был один большой стимул в виде складов с гуманитарной помощью и сотен белых женщин. Все виды этих товаров здесь весьма ценились. Если они додумаются атаковать одновременно и с юга, и с запада, и с севера, то одну атаку мы точно отобьем, а вот на вторую уже может не хватить боеприпасов. Рация наша схлопотала пулю, когда мы еще только подъезжали к порту, а уоки-токи «били» практически только на несколько километров. Я посадил на старый маяк вместе со снайпером мастер-сержанта Смити, нашего «радиобога». Он там что-то смудрил из двух раций, но особого толку от этого пока не было.

У противника не было снайперов, и это меня очень радовало. Город находился выше порта, и с крыш некоторых зданий территория, занимаемая нами, была как на ладони, но планировка города работала и в нашу пользу. Пять прямых улиц спускались аккурат к обороняемой нами стене и легко простреливались с башенок, бельведеров и эркеров… И вот началась очередная атака. Она была с двух противоположных направлений и достаточно массированной.

Предыдущие неудачи кое-чему научили инсургентов, и они держали под плотным огнем наши пулеметные точки. За пять минут были ранены трое пулеметчиков, еще один убит. В эту минуту противник нанес удар по центральным воротам комплекса: они попытались выбить ворота грузовиком. Это им почти удалось. Одна створка была частично выбита, во двор хлынули десятки вооруженных фигур. Отделение капрала Вестхаймера – последний резерв обороны – отбило атаку, но потеряло трех человек раненными, в том числе одного тяжело. Стало понятно, что следующая атака может быть для нас последней: у нас было еще двое ворот, а тяжелых грузовиков в городе хватало. Нам повезло, что подошло время намаза, и мы, пользуясь передышкой и мобилизовав максимальное количество гражданских, стали баррикадировать ворота всеми подручными средствами.

Внезапно на мою рацию поступил вызов от Смити: «Сэр. У меня какой-то непонятный вызов, и вроде от русских. Требуют старшего. Позволите переключить на вас?». – «А почему ты решил, что это – русские?». – «Они сказали, что нас вызывает «солнечная Сибирь», а Сибирь – она вроде бы в России…». «Валяй, – сказал я и услышал в наушнике английскую речь с легким, но явно русским акцентом. «Могу я узнать, что делает United States Marine Corps на вверенной мне территории?», – последовал вопрос. «Здесь – Marine First Lieutenant Майкл Фогетти. С кем имею честь?» – в свою очередь, поинтересовался я. «Ты имеешь честь общаться, лейтенант, с тем, у кого, единственного в этой части Африки, есть танки, которые могут радикально изменить обстановку. А зовут меня «Tankist».

Терять мне было нечего. Я обрисовал всю ситуацию, обойдя, конечно, вопрос о нашей боевой «мощи». Русский в ответ поинтересовался, не является ли, мол, мой минорный доклад просьбой о помощи. Учитывая, что стрельба вокруг периметра поднялась с новой силой, и это явно была массированная атака осаждающих, я вспомнил старину Уинстона, сказавшего как-то, что если бы Гитлер вторгся в ад, то он, Черчилль, заключил бы союз против него с самим дьяволом, и ответил русскому утвердительно. На что последовала следующая тирада: «Отметьте позиции противника красными ракетами и ждите. Когда в зоне вашей видимости появятся танки, это и будем мы. Но предупреждаю: если последует хотя бы один выстрел по моим танкам – все то, что с вами хотят сделать местные пейзане, покажется вам нирваной по сравнению с тем, что сделаю с вами я».

Когда я попросил уточнить, когда именно они подойдут в зону прямой видимости, русский офицер поинтересовался, не из Техаса ли я, а получив отрицательный ответ, выразил уверенность, что я знаю, что Африка больше Техаса, и нисколько на это не обижаюсь.

Я приказал отметить красными ракетами скопления боевиков противника, не высовываться и не стрелять по танкам в случае, ежели они появятся. И тут грянуло. Били как минимум десяток стволов калибром не меньше 100 мм. Часть инсургентов кинулась спасаться от взрывов в нашу сторону, и мы их встретили, уже не экономя последние магазины и ленты. А в просветах между домами, на всех улицах одновременно появились силуэты танков Т-54, облепленных десантом.

Боевые машины неслись, как огненные колесницы. Огонь вели и турельные пулеметы, и десантники. Совсем недавно казавшееся грозным воинство осаждающих рассеялось, как дым. Десантники спрыгнули с брони и, рассыпавшись вокруг танков, стали зачищать близлежащие дома. По всему фронту их наступления раздавались короткие автоматные очереди и глухие взрывы гранат в помещениях. С крыши одного из домов внезапно ударила очередь, три танка немедленно повернули башни в сторону последнего прибежища полоумного героя джихада, и строенный залп, немедленно перешедший в строенный взрыв, лишил город одного из архитектурных излишеств.

Я поймал себя на мысли, что не хотел бы быть мишенью русской танковой атаки, и даже будь со мной весь батальон с подразделениями поддержки, для этих стремительных бронированных монстров с красными звездами мы не были бы серьезной преградой. И дело было вовсе не в огневой мощи русских боевых машин. Я видел в бинокль лица русских танкистов, сидевших на башнях своих танков: в этих лицах была абсолютная уверенность в победе над любым врагом. А это сильнее любого калибра.

Командир русских, мой ровесник, слишком высокий для танкиста, загорелый и бородатый капитан, представился неразборчивой для моего бедного слуха русской фамилией, пожал мне руку и приглашающе показал на свой танк. Мы комфортно расположились на башне, как вдруг русский офицер резко толкнул меня в сторону. Он вскочил, срывая с плеча автомат, что-то чиркнуло с шелестящим свистом, еще и еще раз. Русский дернулся, по лбу у него поползла струйка крови, но он поднял автомат и дал куда-то две коротких очереди, подхваченные четко-скуповатой очередью турельного пулемета с соседнего танка.

Потом извиняюще мне улыбнулся и показал на балкон таможни, выходящий на площадь перед стеной порта. Там угадывалось тело человека в грязном бурнусе и блестел ствол автоматической винтовки. Я понял, что мне только что спасли жизнь. Черноволосая девушка (кубинка, как и часть танкистов и десантников) в камуфляжном комбинезоне тем временем перевязывала моему спасителю голову, приговаривая по-испански, что «вечно сеньор капитан лезет под пули», и я в неожиданном порыве души достал из внутреннего кармана копию-дубликат своего Purple Heart, с которым никогда не расставался, как с талисманом удачи, и протянул его русскому танкисту. Он в некотором замешательстве принял неожиданный подарок, потом крикнул что-то по-русски в открытый люк своего танка. Через минуту оттуда высунулась рука, держащая огромную пластиковую кобуру с большущим пистолетом. Русский офицер улыбнулся и протянул это мне.

А русские танки уже развернулись вдоль стены, направив орудия на город. Три машины сквозь вновь открытые и разбаррикадированные ворота въехали на территорию порта, на броне переднего находился и я. Из пакгаузов высыпали беженцы, женщины плакали и смеялись, дети прыгали и визжали, мужчины в форме и без орали и свистели. Русский капитан наклонился ко мне и, перекрикивая шум, сказал: «Вот так, морпех. Кто ни разу не входил на танке в освобожденный город, тот не испытывал настоящего праздника души. Это тебе не с моря высаживаться». И хлопнул меня по плечу.

Танкистов и десантников обнимали, протягивали им какие-то презенты и бутылки, а к русскому капитану подошла девочка лет шести и, застенчиво улыбаясь, протянула ему шоколадку из гуманитарной помощи. Русский танкист подхватил ее и осторожно поднял, она обняла его рукой за шею, и меня внезапно посетило чувство дежа-вю...

...Я вспомнил, как несколько лет назад в туристической поездке по Западному и Восточному Берлину нам показывали русский памятник в Трептов-парке. Наша экскурсовод, пожилая немка с раздраженным лицом, показывала на огромную фигуру русского солдата со спасенным ребенком на руках и цедила презрительные фразы на плохом английском. Она говорила о том, что, мол, это все – большая коммунистическая ложь, и что кроме зла и насилия русские на землю Германии ничего не принесли.

Будто пелена упала с моих глаз. Передо мною стоял русский офицер со спасенным ребенком на руках. И это было реальностью, и, значит, та немка в Берлине врала, и тот русский солдат с постамента в той реальности тоже спасал ребенка. Так, может, врет и наша пропаганда о том, что русские спят и видят, как бы уничтожить Америку?.. Нет, для простого первого лейтенанта морской пехоты такие высокие материи слишком сложны. Я махнул на все это рукой и чокнулся с русским бутылкой виски, неизвестно как оказавшейся в моей руке.

В этот же день удалось связаться с французским пароходом, идущим сюда под эгидой ООН и приплывшим-таки в два часа ночи. До рассвета шла погрузка. Пароход отчалил от негостеприимного берега, когда солнце было уже достаточно высоко. И пока негостеприимный берег не скрылся в дымке, маленькая девочка махала платком оставшимся на берегу русским танкистам. А мастер-сержант Смити, бывший у нас записным философом, задумчиво сказал: «Никогда бы я не хотел, чтобы русские всерьез стали воевать с нами. Пусть это непатриотично, но я чувствую, что задницу они нам обязательно надерут».

И, подумав, добавил: «Ну а пьют они так круто, как нам и не снилось. Высосать бутылку виски из горлышка – и ни в одном глазу… И ведь никто нам не поверит: скажут, что такого даже Дэви Крокетт** не придумает»...

[Брасс]

ЭТО ШЕДЕВР!!! СМОТРЕТЬ ВСЕМ!!!



"Руссские" - это патриоты птицефабрики

[Пинсах Нахумович]

Как и зачем большевики наладили массовое производство «украинцев»
…В 1921 году, выступая на X съезде партии, Иосиф Виссарионович Сталин подчеркнул, что «если в городах Украины до сих пор еще преобладают русские элементы, то с течением времени эти города будут неизбежно украинизированы». И это было серьезное заявление. В апреле 1923 года XII съезд РКП(б) объявил «коренизацию» курсом партии в национальном вопросе, а в том же месяце на VII конференции КП(б)У было заявлено о начале политики «украинизации». Украинские ЦИК и Совнарком сразу же оформили данное решении соответствующими декретами.

Как большевики создавали «украинцев». Коммунистам практически из ничего пришлось создавать украинскую «нацию», украинский «язык», украинское «государство», украинскую «культуру» и т. п. Украинизация Малой Руси была тотальной. Украинизировалось все – госучреждения, делопроизводство, школы, вузы, пресса, театры и т. п. Не желавшие украинизироваться или не сдавшие экзамены по украинскому языку увольнялись без права получения пособия по безработице. Всякий, кто был уличен в «отрицательном отношении к украинизации», рассматривался как контрреволюционер и враг советской власти. Чистке по критерию «национальнойи свидомости» подвергся аппарат государственного управления. Борьба с неграмотностью проводилась на украинском языке. Существовали обязательные для всех курсы по изучению украинского языка и культуры. Процесс украинизации постоянно контролировала тьма разнообразных комиссий. Вся мощь партийного аппарата и государственной машины обрушилась на «несвидомэ насэлэння», которое должно было в кратчайшие сроки стать «украйинською нациею».

Не зря Михаил Грушевский, вернувшись в советскую Украину, с восторгом писал одному из своих соратников, что «я тут, несмотря на все недостатки, чувствую себя в Украинской Республике, которую мы начали строить в 1917 году». Еще бы! Ведь, например, два таких ярых фанатика украинизации, как Николай Хвылевой и Николай Скрыпник, в прошлом занимали руководящие посты в ВЧК и принимали непосредственное участие в карательных акциях против врагов революции. Неудивительно, что их методы украинизации по своей сути были чекистскими. Хорошо, что хоть никого не расстреливали за нежелание сменить национальную идентичность, как это делали австрийцы в Галиции…

Здесь возникает закономерный вопрос: а каким образом на коммунистическую украинизацию реагировал простой малорусский мужик? Ведь по версии «свидомых» идеологов, малорусский народ тысячелетиями бредил обо всем украинском. Украинизация должна была стать для них чуть ли не божьей благодатью, осуществлением их заветной мечты стать украинцами, свободно разговаривать на родном украинском языке, наслаждаться украинской культурой. Однако реальность 20-х годов прошлого века была иной. Радости от украинизации, как и сейчас, жители новоиспеченной Украины не испытывали. Становиться украинцами не хотели. Разговаривать на украинском языке не желали. Украинской культурой не интересовались. Украинизация вызывала у них в лучшем случае раздражение, в худшем – резкое неприятие и неприязнь.

Вот как описывал народные настроения 1918 года «свидомый» украинизатор от КП(б)У, нарком просвещения УССР Владимир Затонский: «Широкие украинские массы относились с… презрением к Украине. Почему это так было? Потому что тогда украинцы (в смысле украинофилы – Авт.) были с немцами, потому что тянулась Украина от Киева аж до империалистического Берлина. Не только рабочие, но и крестьяне, украинские крестьяне, не терпели тогда «украинцев» (мы через делегацию Раковского в Киеве получали протоколы крестьянских собраний, протоколы в большинстве были с печатью сельского старосты, и все на них расписывались – вот видите, какая чудесная конспирация была). В этих протоколах крестьяне писали нам: мы все чувствуем себя русскими и ненавидим немцев и украинцев и просим РСФСР, чтобы она присоединила нас к себе».

Большевики ломали в 20-х малороссов через колено, стремясь путем так называемой «коренизации» переделать их из русских в «украинцев». Однако народ оказывал упорное, хотя и пассивное, сопротивление украинизации. Имел место откровенный саботаж решений партии и правительства. В связи с этим партийных вождей просто «плющило» от злости. «Презренный шкурнический тип малоросса, который… бравирует своим безразличным отношением ко всему украинскому и готов всегда оплевать его», – гневно сокрушался в те годы на заседании ЦК КП(б)У Александр Шумский. Не менее энергично высказывался в своем дневнике и партийный деятель Сергей Ефремов: «Нужно, чтобы сгинуло это рабское поколение, которое привыкло только «хохла изображать», а не органично чувствовать себя украинцами». Несмотря на эти пожелания пламенного большевика-ленинца, малороссы не «згинули» и не почувствовали себя органично «украинцами», хоть эта этнонимическая кличка и закрепилась за ними в годы сталинизма. Как оказалось, русский дух не так-то просто задушить. Для этого явно не хватало массового террора и концентрационных лагерей по австрийскому образцу.

Прекрасно понимая всю сложность задачи по украинизации русского населения бывшего Юго-Западного края, Сталин мудро указывал своим партийным товарищам на те ошибки, которые они допускали в процессе создания «украинцев». Так, в апреле 1926 года он пишет Лазарю Кагановичу и другим членам ЦК КП(б)У письмо, в котором говорится следующее: «Верно, что целый ряд коммунистов на Украине не понимает смысла и значения этого движения и потому не принимает мер для овладения им. Верно, что нужно произвести перелом в кадрах наших партийных и советских работников, все еще проникнутых духом иронии и скептицизма в вопросе об украинской культуре и украинской общественности. Верно, что надо тщательно подбирать и создавать кадры людей, способных овладеть новым движением на Украине. Все это верно. Но т. Шумский допускает при этом по крайней мере две серьезные ошибки.

Во-первых, он смешивает украинизацию нашего партийного и советского аппаратов с украинизацией пролетариата. Можно и нужно украинизировать, соблюдая при этом известный темп, наши партийный, государственный и иные аппараты, обслуживающие население. Но нельзя украинизировать сверху пролетариат. Нельзя заставить русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком украинский. Это противоречит принципу свободного развития национальностей. Это была бы не национальная свобода, а своеобразная форма национального гнета.



Все, что плетут идеологи современного политического украинства относительно якобы непримиримой борьбы «украйинськойи национальнойи революцийи» с большевиками – полная чушь. Грушевский и Владимир Винниченко (олицетворявшие собой период правления Центральной Рады) после гражданской войны благополучно вернулись в родные пенаты под опеку советской власти. То же самое касалось и целого ряда виднейших деятелей Директории.

В мае 1921 года в Киеве состоялся суд над бывшими лидерами ЦР и Директории. На скамье подсудимых оказалось достаточно много народа. Однако среди них не было никого, кто бы понес серьезное наказание и уж тем более получил «высшую меру». Некоторые из них вообще были оправданы.

Из этой компании не повезло лишь Симону Петлюре. Но убит он был в Париже не за то, что боролся с советской властью, а за массовые еврейские погромы, которые охватили весь Юго-Западный край во времена его руководства украинской армией. Тогда петлюровцами было истреблено около 25 тысяч евреев. Чего только стоит резня в Проскурове в марте 1919 года, во время которой «Запорожская бригада» атамана Ивана Семесенко убила около трех тысяч евреев, в числе которых были женщины и дети.

[Брасс]

Україна боротьба проти совєцьких окупантів p.1

[Пинсах Нахумович]

ОУН-УПА. На службе у Гитлера

[biafra]

Шевченко не писал на украинской мове!

Ниже демонстрируется пример таких искажений при переводе:

Мени однаково чи буду
Я жить въ украини чи ни.
Чи хто згадае чи забуде
Мене въ снигу начужини
Однаковисинько мени.
Въ неволи вырисъ межъ чужими,
И неоплаканный своими
Въ неволи плачучи умру
И все съ собою заберу
Малого слиду непокину
На нашій славній украини
На нашій несвоій земли.
И не помяне батько съ сыномъ
Не скаже сынови молысь
Молыся сыну за Вкраину
Його замучилы колысь.
Мени однаково чи буде
Мой сынъ молытися чи ни.
Та не однаково мени
Якъ украину злые люди
Присплять лукави и въ огни
Іи окраденную збудять,
Охъ неоднаково мени.

Сегодня в этой, с позволения сказать, мове, с искажением звуков речи, отмеченных [], произведение Тараса Шевченко выглядит следующим образом:

Мені однаково, ч[и] буду
Я ж[и]ть в Укра[ї]ні, ч[и] ні.
Ч[и] хто згада[є], ч[и] забуд[е]
М[е]н[е] в снігу на чуж[и]ні —
Однаковісінько м[е]ні.
В н[е]волі виріс м[і]ж чуж[и]м[и],
І, н[е]оплаканний сво[ї]м[и],
В н[е[волі, плачуч[и], умру,
І вс[е] [з] собою заб[е]ру —
Малого сліду н[е] пок[и]ну
На нашій славній [У]країні,
На нашій — н[е] сво[ї]й з[е]млі.
I н[е] пом[']ян[е] батько [з] сином,
Н[е] скаж[е] синові: — Молись.
Молися, сину: за Вкра[ї]ну
Його замуч[и]ли колись. —
М[е]ні однаково, ч[и] буд[е]
[Т]ой син молит[и]ся, ч[и] ні...
Та н[е] однаково м[е]ні,
Як [У]кра[ї]ну зл[ії] люд[и]
Присплять, лукаві, і в огні
[Її], окрад[е]нную, збудять...
Ох, н[е] однаково м[е]ні.

Это всё равно, что если бы Тарас Шевченко своей рукой написал бы так:

мени однаково чЫ буду
я жЫть в [У]краЙини чЫ ни.
чЫ хто згадае, чЫ забудЭ
мЭнЭ в снигу на чужЫни
однаковисинько мЭни.
в нЭволи вырис мИж чужЫмЫ
и, нЭоплаканный своЙимЫ,
в нЭволи, плачучЫ, умру,
и всЭ З собою забЭру –
малого слиду нЭ покЫну
на нашИй славнИй [У]краЙини,
на нашИй – нЭ своЙИй зЭмли.
и нЭ помянЭ батько З сыном,
нЭ скажЭ сынови: - Молысь.
молыся, сыну: за ВкраЙину
його замучЫлы колысь. –
мЭни однаково, чЫ будЭ
Той сын молытЫся, чЫ ни…
Та нЭ однаково мЭни,
як [У]краЙину злИЙИ людЫ
прысплять, лукави, и в огни
ЙиЙи, окрадЭнную, збудять…
ох, нЭ однаково мЭни.

Большими буквами отмечены фонетические искажения. [] – отмечены орфографические искажения. Тарас Шевченко писал слово «украина» с маленькой буквы потому, что семантически оно означало любую окраину (от староруского слова «ОукраинЪ»). Слово «Вкраина» Тарас Шевченко писал с большой буквы потому, что словом «VKRAINЕ» обозначалась Страна Козаков (Надднепровская Великая Украина – в терминологии «Акта злуки» 1919 года) на картах Европы, например: VKRAINE ou PAYS DES COSAQUES (Окраина или Страна Козаков) на карте восточной Европы Винченцо Мария Коронелли (1690).

[Marsianin]

На Черкащине есть уникальный памятник 150 пограничным псам, которые «порвали» полк фашистов в рукопашном бою Эта единственная за всю историю мировых войн и конфликтов битва людей и собак произошла в самом центре Украины много лет назад… В районе Зеленой Брамы (правобережье реки Синюха) попали в окружение и были практически полностью уничтожены отходящие от западной границы 6-я и 12-я армии Юго-Западного фронта. К началу августа они насчитывали 130 тысяч человек. Из Брамы к своим вышло 11 тысяч солдат и офицеров, главным образом из тыловых частей… В отдельном батальоне пограничного отряда охраны тыла Юго-Западного фронта, который был создан на базе Отдельной Коломийской пограничной комендатуры и одноименного пограничного отряда, с тяжелыми боями отступающего от границы, находились служебные собаки. Они вместе с бойцами пограничного отряда стойко переносили все тяготы сурового времени. Командир батальона, он же зам.начальника штаба Коломийского погранотряда майор Лопатин (по другим данным, сводным отрядом командовал майор Филиппов), несмотря на крайне плохие условия содержания, отсутствие надлежащего корма и на предложения командования отпустить собак, этого не сделал. У села Легедзино батальон, прикрывая отход штабных частей командования Уманской армейской группировки, 30 июля принял свой последний бой… Силы были слишком неравными: против 500 пограничников полк фашистов. В критический момент, когда немцы пошли в очередную атаку, майор Лопатин дал приказ послать в рукопашный бой с фашистами пограничников и служебных собак. Это был последний резерв. Зрелище было страшное: 150 (данные различные – от 115 до 150) пограничных псов - обученных, полуголодных овчарок против поливающих их автоматным огнем фашистов. Овчарки впивались фашистам в глотки даже в предсмертных судорогах. Искусанный (в прямом смысле) и порубанный штыками противник отступил. Но на подмогу подошли танки. Немецкие пехотинцы с рваными ранами, с воплями ужаса, вспрыгивали на броню танков и расстреливали бедных псов. В этом бою погибли все 500 пограничников, ни один из них не сдался в плен. А уцелевшие собаки, по словам очевидцев – жителей села Легедзино, до конца остались преданными своим проводникам. Оставшиеся в живых овчарки ложились возле своих хозяев и никого не подпускали. Некоторых из них немцы пристреливали, остальные, отказываясь от пищи, так и умерли на поле… После того боя, когда немцы собрали своих погибших, по воспоминаниям жителей села (к сожалению уже мало оставшихся на этом свете) было разрешено похоронить советских пограничников. Всех, кого нашли, собрали в центре поля и похоронили вместе со своими верными четвероногими помощниками. Тайну захоронения спрятали на долгие годы… Лишь в 1955г. жители Легедзино смогли собрать останки почти всех 500 пограничников и перенести их к сельской школе, возле которой и находится братская могила. А на окраине села, там, где и проходил единственный в мире рукопашный бой людей и собак с фашистами, 9 мая 2003г. на добровольные пожертвования ветеранов Великой Отечественной, пограничных войск и кинологов Украины был установлен единственный в мире памятник человеку с ружьем и его верному другу – собаке. Надпись на памятнике гласит: «Остановись и поклонись. Тут в июле 1941 года поднялись в последнюю атаку на врага бойцы отдельной Коломыйской пограничной комендатуры. 500 пограничников и 150 их служебных собак полегли смертью храбрых в том бою. Они остались навсегда верными присяге, родной земле».

[Negotians]

[таксист]

http://korrespondent.net/world/russi...utchu-v-rossii
так закончились Советы, хотя принято считать, что раньше

[Negotians]

Почему все славяне понимают другие славянские языки без переводчиков (в том числе белорусы и украинцы), и только одни русские славянских языков не понимают – и им кажутся непонятными даже так называемые «восточно-славянские» языки Беларуси и Украины?



В средневековой Московии существовало одновременно несколько языков.
1. Околославянский койне – как язык княжеской знати.
2. Народные языки туземцев (финские).
3. Тюркские языки как религиозные в период пребывания в Орде и после захвата Иваном Грозным власти в Орде (до 1589 г.). И, наконец,
4. болгарский язык – как язык православных текстов и религиозных культов. Вся эта смесь в итоге и стала основой для нынешнего русского языка, совпадающего в лексике только на 30-40% с другими славянскими языками, у которых (включая белорусский и украинский) это совпадение несоизмеримо выше и составляет 70-80%. Сегодня российские лингвисты в основном сводят истоки современного русского языка только к двум составляющим: это народный язык России (отнюдь не славянский, а славяно-финский койне с большим тюркским и монгольским влиянием) – и болгарский (древнеболгарский), он же «церковнославянский». (В качестве третьего языка России можно назвать современный литературный русский язык, который является совершенно искусственным кабинетным изобретением, эдаким «эсперанто» на основе двух указанных выше языков-источников...

[Пинсах Нахумович]

До войны в Одессе проживали двести тысяч евреев, а осенью 1941-го к ним добавились еще около ста двадцати тысяч — беженцы из Бессарабии.

В октябре румынское и немецкое командование приступило к планомерному уничтожению евреев.

Из них до освобождения дожили едва ли полпроцента, в их числе граждане Израиля супруги Валентина Тырмос и Яков Верховский. В раннем детстве в оккупированной нацистами Одессе они — четырехлетняя девочка и десятилетний мальчик — уцелели чудом. Уцелели, но всю жизнь прошлое не давало им покоя. Тридцать пять лет понадобилось бывшим одесситам, чтобы приехать в Южную Пальмиру, пройтись по историческим местам, вернуться к страшным дням оккупации.
— Я коренная одесситка, — рассказывает Валентина Тырмос. — Мой дед по материнской линии врач Иосиф Тырмос хорошо известен в Одессе. Ему принадлежали клиника на Александровском проспекте, дом по улице Дворянской, 14. До войны моя мама была одной из первых женщин-адвокатов в городе, отец был архитектором, по его проектам возведены многие здания, в частности, институт связи…

Тогда я была крохой, маленькой девочкой Ролли. Валентиной меня нарекли при крещении, чтобы спасти… Помню все! Фашистско-румын¬ские оккупанты загнали нас вместе с соседями-евреями в здание школы №122 по улице Новосельского, неподалеку от Нового базара. Мой папа провел нас в библиотеку, опрокинул на пол шкаф. Мы сели на него, и отец начал читать. Я заснула под стихи о том, как «дама сдавала в багаж…», а проснулась под крики и плач. Все было в дыму. Сотни людей метались внутри запертого помещения: «Подожгли! Нас подожгли!». Надавили на дверь, она упала.

[Nickolay]

Дата Событие
9 марта 1936 года Политбюро ЦК ВКП(б) издаёт постановление «О мерах, ограждающих СССР от проникновения шпионских, террористических и диверсионных элементов». В соответствии с ним усложняется въезд в страну политэмигрантов и создаётся комиссия для чистки международных организаций на территории СССР.
Март 1937 года Начало активного «выдавливания» иностранцев из СССР. Постановлением Политбюро отказано в продлении вида на жительство проживающим в Западной Сибири иностранцам, в первую очередь гражданам Германии, Японии и Польши. Начинаются массовые аресты, лиц, контактировавших с иностранными дипломатами.
25 июля 1937 года Ежов подписал и ввел в действие по телеграфу приказ № 00439, которым обязал местные органы НКВД в 5-дневный срок арестовать всех германских подданных, в том числе и политических эмигрантов, работающих или ранее работавших на военных заводах и заводах, имеющих оборонные цеха, а также железнодорожном транспорте, и в процессе следствия по их делам «добиваться исчерпывающего вскрытия не разоблачённой до сих пор агентуры германской разведки».[1] В августе — сентябре 1937 г. по указанию Ежова начались репрессии против советских немцев, которые проводились по образцу «польской операции». Всего по «немецкой линии» были осуждено 55 005 чел., из них 41 898 чел. к расстрелу.
11 августа 1937 года Ежов подписал приказ НКВД № 00485, которым приказал начать с 20 августа широкую операцию, направленную на полную ликвидацию местных организаций «Польской организации войсковой» и закончить её в 3-месячный срок. «Польская операция» стала крупнейшей из аналогичных ей «национальных»: итого по ней осуждено 139 815 чел., из них 111 071 к расстрелу.
17 августа 1937 года Приказ о проведении «румынской операции» в отношении эмигрантов и перебежчиков из Румынии в Молдавию и на Украину. Осуждено 8292 чел., в том числе приговорено к расстрелу 5439 чел.
22 августа 1937 года Выпущен приказ НКВД «Об иностранцах», потребовавший прекратить продление видов на жительство гражданам 21 страны безусловно, и ещё 10 стран «при наличии компрометирующих материалов».
20 сентября 1937 года Приказ наркома внутренних дел СССР № 00593 о проведении операции против харбинцев.
30 ноября 1937 года Телеграмма Ежова № 49990 с приказом о проведении т. н. «латышской операции». Осуждено 21 300 чел., из которых 16 575 чел. расстреляны.
11 декабря 1937 года Телеграмма Ежова № 50215 с приказом о проведении т. н. «греческой операции».
14 декабря 1937 года Директива НКВД о распространении репрессий по «латышской линии» на эстонцев, литовцев, финнов, а также болгар. По «эстонской линии» осуждено 9 735 чел., в том числе к расстрелу приговорено 7998 чел., по «финской линии» осуждено 11 066 чел., из них к расстрелу приговорено 9078 чел.;
29 января 1938 года Директива НКВД об «иранской операции». Осуждено 13 297 чел., из которых 2 046 приговорены к расстрелу.
31 января 1938 года Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о продлении национальных операций до 15 апреля 1938 года[2].
1 февраля 1938 года Директива НКВД о «национальной операции» в отношении болгар и македонцев.
16 февраля 1938 года Директива НКВД об арестах по «афганской линии». Осуждено 1 557 чел., из них 366 приговорено к расстрелу.
23 марта 1938 года Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) об очищении оборонной промышленности от лиц, принадлежащих к национальностям, в отношении которых проводятся репрессии.
26 мая 1938 года Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о продлении национальных операций до 1 августа 1938 года[3].
24 июня 1938 года Директива Наркомата Обороны об увольнении из РККА военнослужащих национальностей, не представленных на территории СССР
15 сентября 1938 Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о создании особых троек для рассмотрения дел в отношении лиц, арестованных по национальным линиям до 1 августа 1938 года[4].

[Пинсах Нахумович]

Для нас большая честь иметь возможность бороться под руководством фюрера Адольфа Гитлера — величайшего сына немецкого народа... Наши имена позже будут чествовать вместе с именами тех, кто выступил за освобождение угнетённых народов.
Из речи председателя Татарского комитета Джеляла Абдурешидова на торжественном собрании 3 января 1942 года в Симферополе

Накануне Великой Отечественной войны крымские татары составляли меньше одной пятой населения полуострова. Вот данные переписи 1939 года [1]:

Русские 558481 49,6%
Украинцы 154120 13,7%
Армяне 12873 1,1%
Татары 218179 19,4%
Немцы 51299 4,6%
Евреи 65452 5,8%
Болгары 15353 1,4%
Греки 20652 1,8%
Прочие 29276 2,6%
Всего: 1126385 100,0%

Тем не менее, татарское меньшинство ничуть не было ущемлено в своих правах по отношению к русскоязычному населению. Скорее наоборот. Государственными языками Крымской АССР являлись русский и татарский. В основу административного деления автономной республики был положен национальный принцип. В 1930 году были созданы национальные сельсоветы: русских — 207, татарских — 144, немецких — 37, еврейских — 14, болгарских — 9, греческих — 8, украинских — 3, армянских и эстонских — по 2. Кроме того, были организованы национальные районы. В 1930 году было 7 таких районов: 5 татарских (Судакский, Алуштинский, Бахчисарайский, Ялтинский и Балаклавский), 1 немецкий (Биюк-Онларский, позже Тельманский) и 1 еврейский (Фрайдорфский) [2]. Во всех школах дети нацменьшинств обучались на своём родном языке.

После начала Великой Отечественной войны многие крымские татары были призваны в Красную Армию. Однако служба их оказалась недолгой. Стоило фронту приблизиться к Крыму, как дезертирство и сдача в плен среди них приняли массовый характер. Стало очевидным, что крымские татары ждут прихода германской армии и не хотят воевать. Немцы же, используя сложившуюся обстановку, разбрасывали с самолётов листовки с обещаниями «решить, наконец, вопрос об их самостоятельности» — разумеется, в виде протектората в составе Германской империи.

Из числа татар, сдавшихся в плен на Украине и других фронтах, готовились кадры агентуры, которые забрасывались в Крым для усиления антисоветской, пораженческой и профашистской агитации. В результате части Красной Армии, укомплектованные крымскими татарами, оказались небоеспособными и после вступления немцев на территорию полуострова подавляющее большинство их личного состава дезертировало [4]. Вот что говорится об этом в докладной записке заместителя наркома госбезопасности СССР Б.З.Кобулова и заместителя наркома внутренних дел СССР И.А.Серова на имя Л.П.Берии, датированной 22 апреля 1944 года:

«...Все призванные в Красную Армию составляли 90 тыс. чел., в том числе 20 тыс. крымских татар ... 20 тыс. крымских татар дезертировали в 1941 году из 51-й армии при отступлении её из Крыма...» [5].

Как мы видим, дезертирство крымских татар было практически поголовным. Это подтверждается и данными по отдельным населённым пунктам. Так, в деревне Коуш из 132 призванных в 1941 году в Красную Армию дезертировали 120 человек [6].

Затем началось прислужничество оккупантам.

«С первых же дней своего прихода немцы, опираясь на татар- националистов, не грабя их имущество открыто, так, как они поступали с русским населением, старались обеспечить хорошее отношение к себе местного населения», — писал начальник 5-го партизанского района Красников [7].

А вот красноречивое свидетельство немецкого фельдмаршала Эриха фон Манштейна:

«...большинство татарского населения Крыма было настроено весьма дружественно по отношению к нам. Нам удалось даже сформировать из татар вооружённые роты самообороны, задача которых заключалась в охране своих селений от нападений скрывавшихся в горах Яйлы партизан. Причина того, что в Крыму с самого начала развернулось мощное партизанское движение, доставлявшее нам немало хлопот, заключалась в том, что среди населения Крыма, помимо татар и других мелких национальных групп, было всё же много русских» [8].

«Татары сразу же встали на нашу сторону. Они видели в нас своих освободителей от большевистского ига, тем более что мы уважали их религиозные обычаи. Ко мне прибыла татарская депутация, принёсшая фрукты и красивые ткани ручной работы для освободителя татар “Адольфа Эффенди”» [9].

11 ноября 1941 года в Симферополе и ряде других городов и населённых пунктов Крыма были созданы так называемые «мусульманские комитеты». Организация этих комитетов и их деятельность проходила под непосредственным руководством СС. Впоследствии руководство комитетами перешло к штабу СД. На базе мусульманских комитетов был создан «татарский комитет» с централизованным подчинением Крымскому центру в Симферополе с широко развитой деятельностью по всей территории Крыма [10].

Уже в октябре 1941 года немцы начали привлекать крымских татар для борьбы с партизанами и формировать из них роты самообороны. Поначалу создание отрядов самообороны носило неорганизованный характер и зависело от инициативы местных немецких начальников [11]. После того, как фюрер дал добро на массовое использование крымских татар, учёт татарских добровольцев был поручен начальнику оперативной группы «Д» полиции безопасности и СД на юге оккупированной территории СССР оберфюреру СС Отто Олендорфу [12], впоследствии казнённому по приговору Нюрнбергского военного трибунала [13].

Как сказано в справке Главного командования сухопутных войск Германии:

«3 января 1942 г. под его (Олендорфа — И.П.) председательством состоялось первое официальное торжественное заседание татарского комитета в Симферополе по случаю начала вербовки. Он приветствовал комитет и сообщил, что фюрер принял предложение татар выступить с оружием в руках на защиту их родины от большевиков. Татары, готовые взять в руки оружие, будут зачислены в немецкий вермахт, будут обеспечиваться всем и получать жалованье наравне с немецкими солдатами.

В ответной речи председатель татарского комитета сказал следующее: “Я говорю от имени комитета и от имени всех татар, будучи уверен, что выражаю их мысли. Достаточно одного призыва немецкой армии и татары все до одного выступят на борьбу против общего врага. Для нас большая честь иметь возможность бороться под руководством фюрера Адольфа Гитлера — величайшего сына немецкого народа. Заложенная в нас вера придаёт нам силы для того, чтобы мы без раздумывания доверились руководству немецкой армии. Наши имена позже будут чествовать вместе с именами тех, кто выступил за освобождение угнетённых народов”.

После утверждения общих мероприятий татары попросили разрешение закончить это первое торжественное заседание — начало борьбы против безбожников — по их обычаю, молитвой, и повторили за своим муллой следующие три молитвы:

1-я молитва: за достижение скорой победы и общей цели, а также за здоровье и долгие годы фюрера Адольфа Гитлера.

2-я молитва: за немецкий народ и его доблестную армию.

3-я молитва: за павших в боях солдат немецкого вермахта.

На этом заседание закончилось» [14].

Многие татары использовались в качестве проводников карательных отрядов. Отдельные татарские подразделения посылались на Керченский фронт и частично на Севастопольский участок фронта, где участвовали в боях против Красной Армии.

В вопросах карательной деятельности крымско-татарским формированиям была предоставлена большая самостоятельность. Татарские добровольческие отряды являлись исполнителями массовых расстрелов советских граждан. На обязанности татарских карательных отрядов лежало выявление советского и партийного актива, пресечение деятельности партизан и патриотических элементов в тылу у немцев, охранная служба в тюрьмах и лагерях СД, лагерях военнопленных [15].

В эту работу татарские националисты и оккупационные власти вовлекали широкие слои татарского населения. Как правило, местные «добровольцы» использовались в одной из следующих структур:

1. Крымско-татарские соединения в составе германской армии.
2. Крымско-татарские карательные и охранные батальоны СД.
3. Аппарат полиции и полевой жандармерии.
4. Аппарат тюрем и лагерей СД [16].

Лица татарской национальности, служившие в карательных органах и войсковых частях противника, обмундировывались в немецкую форму и обеспечивались оружием. Лица, отличившиеся в своей предательской деятельности, назначались немцами на командные должности [17].

Как отмечалось в уже цитированной справке Главного командования германских сухопутных войск, составленной 20 марта 1942 года:

«Настроение у татар хорошее. К немецкому начальству относятся с послушанием и гордятся, если им оказывают признание на службе или вне. Самая большая гордость для них — иметь право носить немецкую униформу.

Много раз высказывали желание иметь русско-немецкий словарь. Можно заметить, какую они испытывают радость, если оказываются в состоянии ответить немцу по-немецки» [18].

Помимо службы в добровольческих отрядах и карательных органах противника, в татарских деревнях, расположенных в горно-лесной части Крыма, были созданы отряды самообороны, в которых состояли татары, жители этих деревень. Они получили оружие и принимали активное участие в карательных экспедициях против партизан.

Как сказано в той же справке:

«В отношении испытания татар в боях с партизанами могут служить сведения о татарских ротах самозащиты, в общем, эти сведения можно считать вполне положительными. Такая оценка может быть дана всем военным акциям, в которых принимали участие татары. Получены хорошие сведения при выполнении различных мероприятий разведывательного характера. В отношении дисциплины и темпов передвижения на марше роты показали себя с хорошей стороны. В столкновениях с партизанами и в небольших боях войсковые части вели бои уверенно, полностью или частично уничтожая партизан или обращая их в бегство, как, например, в районе Бахчисарая, Карабогаза и Судака. В последнем случае велись бои с регулярными русскими войсками. О боевом духе могут свидетельствовать потери — около 400 убитых и раненых. Следует отметить, что из общего числа — 1600 человек только один перебежал к партизанам и один не вернулся из отпуска» [19].

Во многих случаях татарские отряды в жестокости превосходили регулярные части СД. Например, в Судакском районе в 1942 году группой самооборонцев-татар был ликвидирован разведывательный десант Красной Армии, при ликвидации десанта самооборонцами были пойманы и сожжены живыми 12 советских парашютистов [20].

Столь же зверски расправлялись крымско-татарские отряды и с мирным населением. Доходило до того, что, спасаясь от расправы, русскоязычные жители Крыма зачастую обращались за помощью к немецким властям — и находили у них защиту!

[Black_Shef]

Вот истинная правда, всё остальное наглая ложь.....

Одесса, октябрь 1941 год. Память…

Осенью 1941 года евреи, населявшие юг Украины и Молдавии, начали сошествие в ад. Румынское и немецкое командование, опиравшееся на местных полицаев, приступило к планомерному уничтожению наших земляков....

Известно, сколько евреев погибло на земле Транснистрии - искусственного геополитического образования, созданного оккупантами между Днестром и Бугом. Более 300 тысяч (!). По сравнению с этим мартирологом список уцелевших, выживших благодаря Божьему помыслу, пославшему мученикам своих ангелов - Праведников - украинцев, русских, молдаван, рисковавших для спасения обреченных собственной жизнью, невелик. Чуть более трех тысяч. Их фамилии приведены в книге "Транснистрия: сошествие в ад"*, которая недавно вышла в Одессе.