Любимые стихи

[Romko]

С. Ширанкова

Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
На том конце замедленного жеста.
Б.Ахмадуллина
________

Хлебнуть чернил - и плакать от тоски,
И угольком водить по горизонту,
Дразнить гусей, не брать с собою зонтик,
И жить не здесь, не так, не по-людски.

Чесать за ушком серого кота -
Пускай он вымурлыкивает блюзы;
Гонять чаи с крупинками иллюзий
И верить в то, что смерть не навсегда.

У зеркала, под веки спрятав страх,
Тренировать чеширскую улыбку,
Купить на рынке золотую рыбку -
И с ней поговорить о пустяках.

Да просто - быть! На плоскости одной,
На том конце замедленного жеста,
Но знать - всегда - что есть на свете место,
Где дышишь ты в созвучии со мной.

[serg1969]

Я выбегу, как мальчик из дверей,

Рождественских встревожу снегирей,

Звезду увижу и припомню образ

Другой, пришедшей к людям для добра,

Звезды в созвездье Павла и Петра,

Её души всемирную бездонность.

О, все на свете Павлы и Петры!

Добры с ней будьте так же, как мудры.

И вы, все безымянные мужчины,

Отважны будьте рядом с той звездой,

Напоминающею чистотой

Одновременно флейту и лучину.

Она не спит до самого утра,

Звезда в созвездье Павла и Петра,

И счастлив Павел, и его сиянье –

Зияние его открытых ран,

И Пётр следит, чтоб сызнова обман

Не сотворили славные земляне.

Звезда, благодарю за то, что ты

Так дерзко не боишься высоты.

За то, что лесоруб в помятой кепке,

Столетнею заросший бородой,

Стоит ошеломлённый пред тобой,

Не рубит лес, не рассыпает щепки…


Петр Вегин

[Romko]

Аленушка Вергунова

Песочные часы отмерят семь минут…
Каких то семь минут и мы должны расстаться.
Ты знаешь, это больно, когда тебя не ждут,
Когда тебя забыли…, -
поверь мне это страшно.

Позволь остаться мне - непознанной мечтой,
Позволь остаться мне - молитвой в твоем сердце.
Аve Maria Амен, Господь всегда с тобой.
Жить в мире без тебя..., нет ничего больнее.

Каких – то семь минут, а мир уже не тот,
Каких-то семь песчин, в часах забытых истин…
И каждая впивается, безжалостно в ладонь,
И пишет острием, под кожей рвано письма.

Молись за нас Мария, прошу тебя, молись.
Мы в этой круговерти, забыли где-то крестик.
Нет ничего страшнее - безверие впустить,
Нет ничего больнее - забытой где-то чести.

Аve Maria Амен, Господь всегда с тобой.
Жить в мире без тебя..., нет ничего больнее.


Ave, Maria, gratia plena; Dominus tecum:
benedicta tu in mulieribus, et benedictus
fructus ventris tui, Jesus.
Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribus,
nunc et in hora mortis nostrae. Amen.

[Romko]

В опрометчивом мире моей бестолковой мечты,
Там, где призраки в тапочках бродят по кафельным плиткам,
Где богов и героев, чертей и чудовищ в избытке,
Затерялся в далеких морях островок доброты.
Я его не искал…
Я привычно витал в облаках
В незатейливом обществе маниакальных видений…
…На распятья дорог улеглись желтоглазые тени
И закат отразился в холодных эльфийских глазах.
Застучали на стыках столетий колёса времён.
Из ветров и песка в небесах возводились хоромы,
В подземельях ковали броню и оружие гномы,
Колдуны проклинали судьбу и считали ворон,
От которых в мирах Разноземья не стало житья,
И которые хмуро несли не к добру перемены…

…Но свистит, надрывается чайник на кухне, мгновенно возвращая меня в повседневную хмарь бытия. Крепок чай, но, увы, иллюзорны тепло и уют. В перекрестьях зеркал я кажусь бесполезным и старым. Далеко в параллельной вселенной звучит Procol Harum, открывается дверца в былое на пару минут…
Помнишь, пела, срываясь на визг, оркестровая медь, упиваясь хмельным куражом аргентинского танго?
Мой лохматый, хвостатый, ушастый, породистый ангел расправляет шерстистые крылья в надежде взлететь, но погода нелётная…
Делим уют на двоих, и мелодия пасмурной грусти сегодня близка мне. Наш языческий грех - не в слепом поклонении камню, а в немом почитании камня превыше других столь же древних камней…
И опять я на кухне один. За окном норовят мне накаркать несчастья вороны…

…А скульптуры героев украсили сад Персефоны,
Как унылое следствие тысяч и тысяч причин,
Чьи истоки давно потерялись в межзвездной пыли…
Покачнулись миры и нечаянно соприкоснулись.
По окраинам снов, по вселенским подобиям улиц
Обреченные боги в забвение молча ушли,
Потерялись в безверии, канули в бездну веков,
Превратились в бессмертных бродяг, безымянных изгоев,
Разменяв глубину сверхъестественных чувств на иное
Понимание вечности…
Так мы лишились богов…

…Ветер стих ненадолго, дисплей электронных часов обнулился. Мой ангел скулит и волнуется, то есть нам пора…
В этот час, в этот миг отправляется поезд - от платформы «Вчера» до вокзала потерянных снов…

© Владимир Плющиков

[Romko]

Ты не веришь во что-нибудь, кроме дождя,
И желаешь казаться волшебною каплей;
В одиночестве думаешь - дождь - это вряд ли -
И считаешь минуты до нового дня.



Ты не замкнута - нет! - миллионы друзей,
Но оставшись одна, ты грустишь почему-то,
Бесконечною кажется даже минута,
Это время - скульптурою - ставить в музей.



Загораешь под светом неоновых ламп,
Ты как бабочка, только живущая ночью.
А под утро уносит водою проточной
Не лицо, а печально поставленный штамп.



Отдаленная близость сверкает в глазах;
Иногда ты пытаешься плакать, не плача.
Только кровь, только смерть для тебя что-то значат;
Поклоняешься с гордостию небесам.



Все неважно. Проблемами загромождясь,
Даже с жизнью играешь, как где-то гитара.
Ты живешь от удара часов до удара
И не веришь во что-нибудь, кроме дождя...

/ Levsha

[Romko]

Елена Ломакина

...я с тобой... неразумно... смешно... паранойя...
и режим ожидания дорого стоит...
и в закрытые двери стучать без ответа -
разве правильно это?..

я с тобой... так случилось... и данность иная
невозможна... с чего бы?.. да черт его знает...
но сошлись параллельные быстро и просто
в роковой перекресток...

я с тобой... к тьме и к свету... и с болью, и в счастье...
дни и ночи, сплетаясь в шнурок на запястье,
с каждым часом впиваются в кожу все крепче...
время это не лечит...

я с тобой... не нужны разрешения/визы,
если воздух тобою, как светом, пронизан...
не дышать бы... вот-вот и получится вроде...
нет... опять не выходит...

[Romko]

Косинов

Эйфория закончилась. Ломка осталась.
После долгой любви неизбежна усталость.
Я теряю себя в разговорах с собою
И пытаюсь забыть, что одна, а не двое.
Эфимерный поток электронных посланий.
Километры дорог. Невозможность свиданий.
Многоточия, фразы, цветные обёртки.
За улыбкой—улыбка, как будто увёртки.
Не умея понять ни себя, ни другого,
Полчаса подбирать подходящее слово.
А потом, провожая бегущие строчки,
Знать: не так. Не о том. Некрасиво. Неточно.
Все издержки страстей электронного века.
Тихий шепот печали под пленкою смеха.
Колебания, страхи, мечты и рассудок.
Нежелание выбрать. Неверие в чудо.
Снова сводит ладони пустым притяженьем.
Ты увидишь меня за своим отраженьем?
Говорю не о нужном. Молчу не о многом.
Заменяю опять диалог монологом.

[Romko]

Елена Николаевская

- Где ж ты была?
- Была
Около... почти - под боком.
Обернуться ненароком
Ты бы мог - и я могла.

- Где ж ты была?
- Брела
Той же улицей и рощей,
Что и ты... А было б проще -
Выйти вдруг из-за угла.

- Где же ты была?
- Плыла,
По теченью путь держала,
Как и ты - в мороз дрожала,
Согревалась от тепла.

- Где же ты была?
- Пила
Из ручья... Не из того ли,
Что и ты?.. В нём запах воли,
Лёгкость птичьего крыла.

Где же были мы тогда?..
Рядом...
Только почему-то
Разминулись на минуту...

На недели...

На года...

[Romko]

Сказоч-Ник

А ты храбрая девочка, Ваше высочество,
Знаешь – я за спиной, и ничуть не растеряна…
Что ты делаешь здесь, в моём Волчьем урочище,
Где туманом обратная тропка застелена?
Не дрожишь как осинка, как лань осторожная,
Не пытаешься скрыться, следы свои путая…
Обречённое счастье моё невозможное,
Ну, зачем ты решилась придти сюда, глупая!
Там, за этим туманом – весна и цветение,
Соловьиный закат и иваны-царевичи,
Почему же ты выбрала невозвращение,
Распустив для меня две косы свои девичьи?
Здесь стволы у деревьев безжизненно-мшистые,
Даже ветер пугается карканья строгого,
Здесь колючие ели и вязы плечистые
Сторожат моё, Богом забытое, логово.
Знаешь, сколько прошло через эти объятия?
Сладко таяло сердце, согретое чарами…
Но на всех волкодлаках любовь, как заклятие –
Сколько нас ни люби, остаёмся волчарами.
Вот поэтому лес мой – не место свидания,
Сотню раз ты ещё в безрассудстве раскаешься!
Не разлука страшна, а… РАЗОЧАРОВАНИЕ.
Так чего ж ты молчишь...? почему улыбаешься?!
Но смыкаются губы под пальцами женщины,
Я послушен тебе как ручное чудовище…
- Ты забыл…, мы друг другу по-жизни обещаны.
Просто ты лишь моё дорогое сокровище!

[Romko]

Сказоч-Ник

А вот интересно, зачем это надо –
Держать в темноте, но подталкивать к свету…
И крылышки с нимбом Эдемского сада
Вручать соответствующим трафарету?
Коварно пути параллелить веками –
Вот тот на Голгофу, а этот – попроще,
И паперти выстелив чудаками,
Хранить как зеницу нетленные мощи?
Растить каплю Солнца на стержне из воска,
По мёртвым словам отличить фарисея,
И очевидным – всё круглое плоско,
Сгибать в пополам старика Галилея?
А кто не согнулся – на хворост и серу,
Сжигая до пепла, как до озаренья,
Что если не принято божье на веру –
И душу, и тело погубят сомненья.
И прятать глаза под лампадные тени –
Безмолвны иконы на просьбы и крики,
Но если в молитве упасть на колени,
Светлей и добрее покажутся лики.
И чем беспощаднее следом потеря,
Чем глубже под дых и сильней за аорту,
Тем ближе внутри нас дыхание Зверя,
И яростней выбор: так к Богу иль к чёрту?!
А может однажды принять за основу,
Что бой бесконечен, как ложь во спасенье,
И если не верить ни взгляду, ни слову,
Кто вымолить сможет заблудшим прощенье?
Мы сами себе и святые, и черти –
То ангелом смотрим на ближних, то зверем,
И всё-таки дышим с рожденья до смерти
Простым и понятным – мы любим и верим…

[Romko]

Эдвард Роуленд Силл
(Перевод с английского Н. Михайленко)

Окончен королевский пир. Король
Искал от скуки новых развлечений
И крикнул своему шуту: «Сэр шут!
Молись за нас!.. Молись же!.. На колени!»

Шут тихо шляпу снял, умолк звон бубенцов.
Встал на колени. Слышались насмешки
В предвосхищеньи новой шутки над глупцом...
Но горечь скрылась за раскрашенной усмешкой.

Он голову склонил, все замерли вокруг.
Лишь плачущие свечи рвали темноту...
И вдруг раздался голос: «О, Господь!
Будь милостив ко мне, шуту!


Ничто, Господь, не может изменить
Тьму зла в сердцах на неба чистоту

Одно лишь наказанье... Но, Господь,
Будь милостив ко мне, шуту!

Не Правду и Лю6овь должны мы обвинять,
Не Справедливость и не Истины Твои.
Безумным, нам давно пора понять,
Как далеко храним мы небо от земли.

Мы в слепоте своей стремимся в пропасть
И топчем Нежность, Кротость, Красоту,
И к не6есам возносим только ропот,
И у6иваем в сердце доброту.

И Истину Творца мы не смогли принять.
Кому из нас она сердца пронзала?
И силу Слова не хотели осознать,
Кому оно пророчеством звучало?

Вину не Нежность спрашивать должна,
А бич безжалостный и вечно справедливый

Но за свои ошибки, – о, в стыде
Пред Небом падаем и, плача, просим милость.

Земля не заживляет ран души,
Цари земные прячут сердца пустоту,
Ликует лишь толпа... Но я прошу, Господь,
Будь милостив ко мне, шуту!»

Весь двор молчал. В звенящей тишине
Король поднялся; устремившись в темноту,
Покинул зал и прошептал:
«Господь! Будь милостив ко мне, шуту!..»

[Romko]

Это голос шагов, от которых молчат зеркала.
Это время дождей и зашторенных наглухо окон.
Это воспоминанья уходят…неслышно и боком.
Я ждала от тебя хоть письма, я всё время ждала!

Где-то вздрогнет огонь, испугавшийся тени рассвета,
И погаснет свеча так недолго горевшей любви.
Вновь вздохнёт у окна тихим шёпотом ночь «се ля ви».
Отразят зеркала отголоски прощального лета.

И закончится всё, что когда-то играло и пело,
Верхней нотой прощальной, внезапным обрывом струны.
И придёт осознанье – нет писем с другой стороны
Зазеркалья, в котором когда-то остаться хотела.

Телефон замолчит, онемев от такой пустоты.
И в спокойном течении мыслей я выловлю фразу
«Всё пройдёт». Не сейчас. И, наверное, даже не сразу.
Только сны и стихи мне расскажут о времени «Ты».

Всё, конечно, пройдёт. Только что же останется нам?
Может, эхо шагов и молчанье зеркал на прощанье.
Может, те города, чьи уже и не вспомнить названья,
И привычка всегда доверять только снам и стихам.



(с) Anna Strange

[Romko]

Косинов

На бельевой верёвке сЕрдца
Чужие вещи сохнут... Боль,
Перед которой мать Тереза
Не устояла бы. Собой
Привыкнув жертвовать бездумно,
Я отдаюсь во власть стихов:
Как губка, впитывая судьбы,
Пишу о них… Но я готов,
Плевать, как вы, на эти строки –
Ведь всё равно они о вас…
Стихи – как вера одиноких
С душой, раздетой напоказ…

Всё так же мысли кровоточат
Словами в рифмы наугад…
За эти бусы многоточий
Я не прошу у вас наград…
Весь символизм моих сплетений
И парадоксы полуфраз –
Эскизы чьих-то настроений
Сквозь безразличье ваших глаз…
А небо пачкают вороны…
Как равнодушен их полёт…
Стихи – проклятье обречённых…
Стихи о тех, кто не поймёт…

Весь мир предательств и агоний
Вместился в тонкую тетрадь…
И я кормлю ворон с ладони –
Ведь голубей мне не сыскать…

[MARIMAR]

А хочешь, подарю тебе звезду,
Которая зажглась в зените лета,
И не уходит даже на рассвете,
Неся покой, тепло и красоту...
Лови! Я ею тоже обогрета.

А хочешь, подарю тебе цветы?
Они с лугов заоблачно-летящих,
И запах их, нездешний, чуть горчащий,
Напомнит радость чистой высоты...
Без высоты нет смысла в настоящем.

А хочешь, подарю тебе стихи?
Они приходят сами, как ответы,
На все вопросы, знаки и запреты,
Смывая страх, прощая все грехи...
Хотя... Они однажды канут в Лету.

А хочешь, подарю тебе любовь?
И солнце брызнет счастьем сквозь ресницы,
И нежностью разрушатся границы,
И на ладони - бабочки из снов...
И каждый день пусть дольше века длится.

Борис Пастернак

[Valentyn]

УХОДЯТ МАТЕРИ

Уходят наши матери от нас,
уходят потихонечку,
на цыпочках,
а мы спокойно спим,
едой насытившись,
не замечая этот страшный час.
Уходят матери от нас не сразу,
нет —
нам это только кажется, что сразу.
Они уходят медленно и странно
шагами маленькими по ступеням лет.
Вдруг спохватившись нервно в кой-то год,
им отмечаем шумно дни рожденья,
но это запоздалое раденье
ни их,
ни наши души не спасет.
Все удаляются они,
все удаляются.
К ним тянемся,
очнувшись ото сна,
но руки вдруг о воздух ударяются —
в нем выросла стеклянная стена!
Мы опоздали.
Пробил страшный час.
Глядим мы со слезами потаенными,
как тихими суровыми колоннами
уходят наши матери от нас...

Е.Евтушенко

[ТаняС]

Чаша рухнула с полки,
словно всхлипнула:"Ой!"...
Я гоняю осколки
по квартире метлой:

очень мелкие части,
нахожу их с трудом...
С полки рухнуло счастье
и усыпало дом

сотней мелких, прозрачных
и коварных кусков.
Каждый - мне предназначен.
Каждый - впиться готов

то в ладонь, то в колено,
словно маленький гвоздь,
чтоб больнее болело:
образумлюсь, авось.

Все я раны промыла,
пол протерла везде.

Зря я счастье хранила
на такой высоте...

Аникина О. Н.

[ТаняС]

Опустится ночь, загнусавят сирены
И граждане станут тихи и смиренны.
Луна округлится, сияя как лампа,
Когда мы очнемся и встанем на лапы.

Незваные гости – лишь кожа да кости,
Но вздыбятся спины подшерстком и остью,
Когда мы с тобою, одни из немногих,
Пойдем по пахучему следу двуногих

Хозяев жилищ из бетона и камня.
Исследуя качество плоти клыками,
Мы скажем друг другу: «Смотри-ка – живое…»
И город проснется от крика и воя.

Промчатся дворами две серые тени,
Усталых жильцов поднимая с постели.
И будут в потемках дрожать горожане,
Как раньше еще никогда не дрожали.

Но утро ударит косыми лучами,
И мы предадимся рассветной печали.
Ты сыто оскалишься: «Ночь на исходе».
И я, облизнувшись, добавлю: «Уходим».

Слепящее солнце восстанет с востока
И мы обернемся в мгновение ока –
Наденем костюмы, обуемся в боты
И вместе со всеми пойдем на работу.

Там, в мире дневном, беспощадны и люты,
Нас будут терзать настоящие люди –
Вгрызаясь в подкорку, урча и рыгая…
А что тут такого? Терпи, дорогая.

Скуля от нападок натравленной крали,
Цеди: «Что ж мы раньше тебя не сожрали?!»
Зализывай раны – природа-шалунья
Подарит еще не одно полнолунье.

Влад Южаков

[ТаняС]

К огорченным губам подношу
Твою руку красивую,нежную.
Об одном я тебя попрошу:
Возвращайся,любимая,прежнею.


Сигареты,волнуясь,крошу.
Наши взгляды грустнее и
пристальней.
О втором я тебя попрошу:
Возвращайся,любимая,искренней.


А разлука,подобно ножу,
Режет с болью меня нестерпимою.
И о третьем тебя попрошу:
Возвращайся,родная,любимою.
***
Вийон

[ТаняС]

Томительно-жадными восходами,
Палитрою красок октября
Приду к тебе. Цирковыми уродами
Мои стихи в твоем мобильном. Зря
Потрачен был мой трафик. Вновь
В своем старинном батискафе
Я погружаюсь в твою кровь,
Буй аварийный на поверхности оставив.
Открыв кингстоны, захлебнуться в океане
Твоем. Из-за нехватки слов.
Патрон последний судорожно сжав в кармане
Для ангела по имени "Любовь"
***
Copyright: Тесёлкин Владимир

[Selena513]

Покупают женщины цветы.
Покупают их, идя с работы.
Покупают женщины мечты.
Отдают взамен свои заботы.

Покупают женщины цветы
И себя с улыбкой одаряют.
Их к груди прижав, до темноты
По беспечным улицам гуляют.

Покупают женщины цветы.
Покупают розы и тюльпаны.
И, сжигая к прошлому мосты,
Сыплют соль на собственные раны.

Покупают женщины цветы.
О любви ушедшей вспоминают.
И знакомым всем до хрипоты
"Подарили, дескать..." объясняют.