Современная поэзия

[qwe72rty]

Иногда, словно первый дождь,
Иногда, словно первый снег,
Вдруг приходит, когда не ждешь
Удивительный человек.

Иногда ,словно фейерверк
Неожиданный средь небес,
Удивительный человек
Появляется вдруг в судьбе.

Не узнал бы его в толпе,
В ресторане и на шоссе -
Вдруг подходит он сам к тебе,
Человек, не такой, как все.

И не сразу, так через час
Вдруг почувствуешь: он другой -
По особой улыбке глаз,
И рванешься к нему душой.

И не сразу, так через час
Озарит тебя мысль,как свет,
Что с тобой говорит сейчас
Удивительный человек.

Тот, кого ты совсем не ждал,
Но который к тебе пришел
Пусть на месяц, а не года,
Но душе твоей хорошо.

Оттого ,что тебя узнал
Оттого ,что сказал "привет!"
И что руку тебе пожал
Удивительный человек.

Зельвин Горн

[qwe72rty]

Я приду к тебе в гости, когда ты не ждешь
Когда ты босая по дому бредешь,
Когда полусонно расстегнут халат
И пояс халата свисает до пят,

Когда без прически и макияжа
Твоя красота совершеннее даже,
Когда, нагулявшись, верноподданный кот
Не шипит, не кусается и не орёт,

Когда накормлен и сыт дракон
И не пригоден за сторожа он,
Когда облаками к Луне закрыта дорога
И чар колдовских остается немного,

Когда на столе ночные стихи
Рассыпались строчками жаждой души,
Когда паруса за окном корабля любви
Сливаются с фоном алой зари

Вот такую земную в охапку возьму,
На корабль свой воздушный тебя посажу,
И в далекой- далекой красивой стране
Будем жить с тобой вечно в вечной Весне...

Александр Бутузов Яъ

[Исида]

* * *

«Всё это было, было, было»,
И это всё прошло, прошло.
И даже память позабыла
Тех дней бессмысленное зло.

Так жизнь пройдёт – и не заметишь,
Но за последнею чертой
Не то ужасно, что т а м встретишь,
А то, что принесёшь с собой.

Кирилл ПОМЕРАНЦЕВ

[Исида]

* * *


Памяти родителей.


Счастливый год сороковой
Шумел зеленою листвой,
Тогда был папа молодой
И мама — молода,
И пахло ветром и водой,
И небом, и простой едой,
А вот вселенскою бедой
Не пахла жизнь тогда.

Когда двоим по двадцать лет
И он ведет мотоциклет,
А за спиной — почти балет! —
Верхом сидит она,
И думать, видимо, не след
О том, что жизнь одна.

Они гуляли при луне,
Они мечтали обо мне,
И плавали в пруду,
И были счастливы вполне
В своей немыслимой стране
В сороковом году.

Они учились на врачей,
Ходили слушать скрипачей,
Их пафос сталинских речей
Пьянил сильней вина,
И после лекций, все в мелу,
Они встречались на углу,
А за углом ждала она,
Священная война.

Лариса ЩИГОЛЬ

[Исида]

* * *

Отдохнуть от всего. Но сначала
от себя самого отдохнуть,
чтоб полночная птица клевала
мое сердце, усевшись на грудь.
Птица, птица, мне больно и сладко,
не смотря на скулеж и нытье,
склюй, пожалуйста, все без остатка
бестолковое сердце мое.
Чтобы дул сквозь отверстие это,
сквозь отверстие это в груди
страшный ветер со скоростью света,
жизнь текла и хлестали дожди.

Феликс ЧЕЧИК

[Basstet]

Где ты там бродишь туда и обратно
В день этот синий и очень весенний?
Или считаешь, нам дали бесплатно
Целую кучу таких воскресений?!

Март - то сожмет свои губы угрюмо,
То вдруг рассыплется диким весельем....
Будь же! Поставим на стол пару рюмок,
В рюмки плеснем по глотку воскресенья,

Чокнемся, выпьем, слегка осмелеем,
Выпьем опять - и совсем окосеем,
Чтоб в хрустале зазвенели свирелью
Капельки счастья весной в воскресенье...

Где тебя носит, противный бездельник?
С кем ты глазами своими играешь?
...Завтра ведь снова придет понедельник!
Завтра поймешь, что сегодня теряешь!

Ксения Григорович

[Basstet]

Вся эта тихая женская лирика,
тихая лишь до поры,
чтобы наброситься вдруг, чтоб накинуться,
прыгнуть, к земле придавить.
Вот она длинные ногти оттачивает,
красит крамольный свой рот,
и навивает кудряшки воинственно,
ломаной линией - бровь.
Слезы и стоны, стенания, жалобы, -
злую судьбину клянет;
бедные рифмы - хромые и блудные
выстроены на плацу.

Вечно весна у нее - с обещанием,
осень с пожухлым листом.
Нотка победная, гордость прощальная,
и оптимизма глоток.
Эта риторика, эта истерика,
гомон гормонов: пора!
О, как опасна такая невротику
с серою тенью игра.

Эрос и тот - устрашился и прячется -
вместо себя - двойника
шлет на расправу - капризного, мелкого:
шулера и пошляка.
Спросишь - откуда же эта вселенская
тьма в тебе, кто виноват?
Это все - тихая лирика женская,
весь этот ад.

Олеся Николаева

[Княжна Мэри]

* * *
Похолодание прошьет роскошный май
И зелень по чертам фасадов.
Душа прояснится... Как хочешь понимай
Игру сердечных перепадов.
А время спряталось. Исчезло без следа,
Как мокрой осенью безлистой.
И сердце падает - как будто есть куда,
Как бы в колодец - чистый-чистый.
1977

[Лиса Алиса]

Пленная бабочка или Сны госпожи Кокнар


Пленная бабочка – хрупкие крылышки – метит ладонь пыльцой.
Невисокосный две тысячи нынешний помнит ли нас в лицо?
Пересекаются тонкие линии – хоть карандаш ломай!
Дни исчезают в кармане Гудини, и там наступает май.
Катятся капли по тёмному городу с той стороны окна.
Острыми шпагами руки исколоты у госпожи Кокнар.
Ей снова снятся Парижи с Портосами, розочки на крестах.
А на поверку – больничные простыни, капельница и страх.
Письма, открытки, почтовые ящики, марки за три экю.
Не-настоящее имени Кащенко спрятано в ридикюль
Вместе с мобильным, помадой и зеркальцем. Вместе с ключом от до-
-ма. Ма, прости, почему-то не верится, будто в шприце бордо.
Грезишь усталой души закоулками, маешься взаперти –
Этой дорогой из гусениц в куколки можно всю жизнь идти.
Лучше уж, чёрту продавшись задорого, сгинуть в бредовой мгле.
Пленная бабочка – приз энтомолога – корчится на игле.


© Майк Зиновкин

[Лиса Алиса]

Думаю, не будет оффтопом, если в теме про "Современную поэзию" я приведу некоторые оценки современной поэзии. Уж очень славные и близкие мне вещи там сказаны



Поэзию нужно запретить?
Ежедневно в Сети появляются тысячи стихов. Кто их пишет и зачем

Игорь Царев
"Российская газета" - Неделя №5392 (16)
27.01.2011, 00:10



О поэзии сегодня чаще говорят как о покойнице - либо хорошо, вспоминая в основном времена полных стадионов, либо вообще ничего.

Между тем искусство говорить и мыслить стихами не только не умерло, но переживает какой-то невероятный всплеск. Правда, убедиться в этом могут только те, кто имеет доступ в Интернет. Во Всемирной паутине регулярно открываются новые и новые литературные страницы. На одном из сайтов сегодня зарегистрировано более трехсот тысяч авторов, уже опубликовавших более десятка миллионов своих творений...

Что же происходит? Об этом наш разговор с руководителем литературного салона "Булгаковский дом" в Москве и Международного литературного фестиваля имени Максимилиана Волошина в Коктебеле Андреем Коровиным.

Рифмы века

Андрей Коровин: Давно уже говорю: происходящее сегодня в русской литературе соизмеримо разве что с Серебряным веком. Такое впечатление, что стихи сегодня пишут все - государственные деятели и банкиры, ученые и менеджеры, студенты и школьники... В Москве действует множество литературных клубов, чуть ли не ежедневно проходит до десятка творческих вечеров. Почти в каждом крупном городе регулярно проходят поэтические фестивали. Причем их инициаторами выступает не государство, а сами поэты. Примечательный момент - стихи сегодня пишут не ради денег и даже не ради славы. Ведь нынешняя поэзия - зона, совершенно свободная от денег. Но люди все равно пишут. Это доказывает, что стихи - естественная потребность человека.

Российская газета: Каких авторов больше - хороших или плохих?

Коровин: Естественно, плохих. Но этого не стоит бояться. Это тот культурный гумус, на котором расцветают подлинные цветы. Я просто напомню: когда появилась молодая Ахматова, все были уверены, что самая гениальная поэтесса - Мирра Лохвицкая. Хронологически мы находимся примерно на этом этапе: Ахматова уже появилась, но основная масса еще фанатеет от Лохвицкой. Итоги нынешнего расцвета поэзии тоже будут подводиться лет через сорок-пятьдесят. Главное же в том, что появилось множество новых имен. Пока трудно сказать, кто останется в литературе, а кто просто удобрит ее почву. Я могу назвать десятки поэтов, которые сегодня ярко заявили о себе. Но это будет достаточно субъективный взгляд. Лучше процитирую то, что хорошо знаю на память. Например, разбуди меня среди ночи, смогу прочесть стихотворение блистательного поэта, живущего в Киеве, Александра Кабанова:

Мой милый друг!

Такая ночь в Крыму,

что я - не сторож

сердцу своему.

Рай переполнен.

Небеса провисли,

ночую в перевернутой арбе,

И если перед сном

приходят мысли,

то как заснуть

при мысли о тебе?

<...>

...Уже, наполовину опустев,

к речной воде, на корточках,

с откосов -

сползает сад -

шершав и абрикосов!

В консервной банке -

плавает звезда.

О, женщина -

сожженное огниво:

так тяжело, так страшно,

так счастливо!

И жить всегда - так мало,

как всегда.

Московская поэтесса Анна Логвинова не перестаеёт удивлять меня своей удивительной манерой доверительного разговора с читателем:

Самые лучшие стихотворения,

ей-богу,

они не про измены мужьям,

не про измены женам,

они напоминают списки вещей

в дорогу,

необходимых, красивых

и разрешенных.

Обычно они про осень,

про белые печи,

про то, как строят дома,

как взбивают масло.

Они так редко о том, как все

могло быть прекрасно,

они скорее о том, что не должно

быть и речи.

Поэт Дмитрий Строцев, живущий в Минске, мне кажется, владеет волшебной властью над словом:

Мы в Грузии, как в черной вазе,

мы в Азии, как на гвозде,

на остром, как тоска, алмазе

в невыносимой высоте <...>

и в алой пасти, в самой бездне

над нами свет многоочит,

и в поднебесье, как в болезни,

сухая косточка стучит...

Ни денег, ни славы

РГ: Что людей заставляет писать при полном отсутствии вознаграждения в виде денег и славы?

Коровин: Этот феномен можно назвать самостоянием языка. Не человек пишет стихи, это они говорят в нем. Те, кто пишет ради денег и славы, рано или поздно бросят это бессмысленное занятие. В итоге останутся "сумасшедшие", которым ничего не надо, кроме самого процесса письма. Это и есть реальная жизнь слова.

РГ: Ты говоришь, что в поэзии происходит бум, а на твои литературные чтения в "Булгаковском доме" приходит не так уж много слушателей. И это при том, что вход бесплатный...

Коровин: Да. И при этом еще большинство присутствующих тоже люди пишущие. Наверное, отчасти потому, что об этих и других подобных вечерах знают в основном посвященные. Была бы реклама в СМИ, на том же канале "Культура" - уверен, в зале могли быть и депутаты Государственной Думы, как когда-то во времена легендарной "Бродячей собаки". Тогда депутаты приезжали в "Собаку" сразу после заседаний Думы - развеяться в творческом клубе, послушать новые стихи Ахматовой, Гумилева...

Сейчас ценности радикально изменились. Как-то говорил с одним депутатом, который сам пишет стихи и издает книги, и он впервые от меня услышал фамилию Гумилева. У меня был культурный шок, у него тоже. Порой кажется, что о нас, литераторах, знаем только мы сами. А с другой стороны, открываешь мемуары о Серебряном веке и понимаешь, что не так уж многое изменилось. Они так же издавали книжки мизерными тиражами за свой счет, количество посетителей литературных клубов и кафе было весьма ограниченным. Обидно одно: в Серебряном веке не было телевидения. Сейчас оно есть. Но о поэтах почти не снимают, хотя они интереснейшие собеседники. Покажите их на экране. Пусть люди сами разберутся, кто им интереснее -шоу с безголосыми "звездами" или современные писатели. Мы живем в условиях неравной конкурентной борьбы за внимание людей. Увы, на эту главную конкуренцию -за умы - антимонопольное законодательство не распространяется.
Стихи в сухом остатке

РГ: Как вернуть поэзии читателей?

Коровин: Кажется, Евгений Бунимович предложил парадоксальный метод популяризации - вообще запретить поэзию. В России это может сработать. Очевидно, что количество подпольных читателей возрастет, расцветет самиздат... Нынешний поэтический бум, не исключаю, отчасти происходит по схожей причине.

Поэзия в 90-е была выброшена на помойку и там расцвела. Но издатели и телевизионные чиновники, видимо, думают, что поэзии у нас нет или же она неактуальна, что для них знак равно с "непродаваема". И это одно из самых губительных для нашей культуры заблуждений - люди просто не знают о том, что сегодня есть настоящие поэты и настоящие стихи.

РГ: Есть ли в этих условиях у поэзии будущее?

Коровин: Я бы сказал иначе: у человечества без поэзии нет будущего. Деньги, власть, эффективный менеджмент, валовый доход, технический прогресс, телевидение, Интернет - все это пыль. От человечества в сухом остатке останется только томик стихов.

[Исида]

* * *

Пока я живу,
ты будешь воскресать
и вновь умирать в моём отчаянии,
и птицы станут прилетать
и кружить над домом,
и вновь улетать,
и ветер будет веять в комнатах
и гасить траурные свечи,
и время праздника твоего воскресения
будет длиться вечно...

Вальдемар ВЕБЕР

[Лиса Алиса]

ПАМЯТИ ЛЮДМИЛЫ ГУРЧЕНКО




Под крики "браво" и овации,
Под слёзы скорби на щеках,
Красавицу и гордость нации
Несли к машине на руках...

И в бисеринках платье белое
На ней в прощальную гастроль...
Про "пять минут" весна пропела ей,
Шепнув для Вечности пароль.

Не властно время над Актрисою,
Лишь плавно замедляло бег...
Такою хрупкою и чистою
Она останется навек.

Застыл Трёхпрудный в ожидании,
Свидетель прожитых годов,
С незаживающими ранами
Неувядающих цветов...



© Old Hamster, 2011

[verlen]

Отчего в лабиринте,
сокрытом в груди,
я не вижу
обещанный свет впереди.
Возносились
в Дантову пропасть постели -
в плоть входящую плоть,
точно поезд в туннели...
Мы в минуты затмения,
изменчивой ночью,
как слепцы,
постигаем друг друга
на ощупь

(Ирина Путяева)

[verlen]

* * *

В зеркалах застыли залы.
Бьют шампанского фонтаны.
А в руках цветут бокалы,
точно знойные тюльпаны.
И героями Де Сада
переполнен мир вольготный:
вверх ползёт рука досадно,
точно стрелка на колготках...
В вечных гонках поколений,
Боже мой не дай разбиться...
Окровавлены колени,
как подстреленные птицы.
Смотрит девочка устало:
отгуляла,отлетела -
шумно годы размотала
в ритмах рока и металла.
Спят вчерашние поэты.
Наклонилась над луною,
как старушка над монетой,
ночь с дырявою сумою.

(Ирина Путяева)

[Sasha_Silence]

Ода Бесогону

Режиссер Никита Михалков (он же с недавних пор Бесогон) завел канал на YouTube и блог в ЖЖ. "Ну надо же!" — подумал писатель Леонид Каганов.

Копошились шмели, зеленели колосья, в палисадник роняли свой пух тополя, и скрипело своею небесною осью православное тело планеты Земля. Копошились в стогах крепостные крестьяне. Долетал из конюшен трезвон бубенцов. Догорал уголек в золоченом кальяне. Растопырясь усами, лоснилось лицо. И ложились лучи из проемов оконных на паркет из любимых карельских берез. И висели по стенам большие иконы. И стояли матрешки везде и всерьез. И как будто свеча из оплывшего воска, с верхней полки буфета, как маленький бог, золотился андроид по имени Оскар, закрывая локтями живот и пупок.

В соболиной толстовке на голом на теле, завернувшись в шелка и шиншилловый мех, посреди хохломы, самоцветов и гжели восседал человек, что достойнее всех. Восседал человек, чья открыта дорога, чьей затылок сиял благородством седин, чей талант уникален, поскольку от бога, да и сам он у бога единственный сын. Автор кинокартин, председатель союзов, вождь бюджетов, которыми руководит, — в общем, гений эпохи, к которому муза прилетает всегда по звонку и в кредит. Он сидел на веранде, великий, красивый, и мизинцем в бокале давил ананас. И катилась из глаза печаль за Россию и тоска за никчемных беспомощных нас. Он сидел на веранде с сигарой на ухе и молился Отцу, и летали над ним — над его головой — золотистые мухи, образуя по кругу светящийся нимб. Он сидел здесь с обеда и прямо до ночи, он молился усердно с полудня до двух, он шептал исступленно: "О Господи! Отче! Я прошу, испытай мою веру и дух! Испытай мою твердость! Мечтаю об этом! Неземное страдание в душу посей! Всю духовность России контрольным пакетом я давно положил в свое сердце, как в сейф! Я давно безразличен к нападкам и лести, надоел государственный звон орденов, у меня столько личных земель и поместий, что за тысячу лет не отснять для кино. Я не знаю ни бед, ни лишений, ни боли, я купаюсь в потоках вселенских щедрот. Мой народ меня любит. И даже поболе, чем люблю я в ответ этот самый народ. Всемогущий отец! Испытай мою веру! И тебе докажу я, что вера крепка! Ты отправь меня, скажем... на крест, для примера! Или, скажем, в кровавый концлагерь цэка! Или в рубище рваном холодной зимою я, покинутый всеми, в военном дыму так и вижу себя с переплетной сумою... Или как там у них называют суму? Так и вижу себя изможденным и бледным: я сижу на коне, благороден и крут, и вовсю раздаю все имущество бедным... Но они же его за неделю просрут? Или вот я в грязи, исцарапан, изодран и с простеленной грудью качусь в лопухи... Я согласен по этим по всем эпизодам отыграть, искупая людские грехи. Что ж ты, Господи боже, молчишь предо мною? Я сказал же: пошли испытание мне! Мне уж кажется, я говорю со стеною и с камином, устроенным в этой стене!"
Вдруг, как гром, как удар разорвавшейся мины, потонула веранда в огне и дыму, и Всевышний, как Санта, из недр камина вдруг с отеческой лаской ответил ему: "Сын мой верный, любимый! Твое благородство не нуждается в тестах! Но раз уж просил, раз уж рвешься на подвиг... То подвиг юродства соверши, не жалея ни веры, ни сил! Притворись, будто совесть, и скромность, и разум ты давно потерял, как теряют ключи. Притворись, будто всех ненавидишь. И разом всех вокруг оскорби, обхами, обкричи! Плюй в лицо журналистам, гони пресс-релизы! Выстрой имидж такой, чтоб ни шагу назад! Пусть твоим языком будет вечно облизан представителям власти начальственный зад. Сделай вид, что забыл все азы этикета, что в кино ты и совесть, и стыд потерял и снимаешь такое, что нужно пакеты выдавать без попкорна садящимся в зал. Позлорадствуй стране, пережившей цунами, сообщи интернету, что каждый — урод... Быть любимым нетрудно. А ты, между нами, сделай так, чтоб тебя ненавидел народ... И когда, словно беса, тебя в интернете разопнут фарисеи, измазав в говне, я поверю, что свят ты на этой планете и тверда твоя вера и преданность мне!"
Человек у камина с сияющим взглядом так и прыгнул на кресле, воскликнув: "О да! Уж об этом просить меня дважды не надо! Эту роль я охотно сыграю всегда!" И понесся во двор, и увидел вот эти полевые цветы меж колосьев и трав. И летали шмели беззаботны, как дети, и садились ему на рукав.


Леонид Каганов

[blagoroden_don]

Меня поражали другие люди,
их явная плоть и скрытая суть,
у женщин -бесстыдно сведенные груди,
а у мужчин -сиротливая грудь.

До самой юности -лишь половые
различья разительные.Но потом-
глаза заоблачно-голубые
и взгляды другие на все кругом.

И я застывал посреди дороги
и долго вслед уходящим глядел-
не столько на стройные женские ноги-
на странные иероглифы тел.

Они сообщали о чем-то важном,
а я разобрал никогда не мог,
но тщился их на листе бумажном
так вывести,чтобы их увидел Бог,-

что все хорошо.И пускай в изгибах
их ветви сплетаются в лес густой...
Стоит ли всех проверять на дыбах
ложноклассической красотой?

[Лиса Алиса]

Позвонками земля дрожит.
Вечер дышит едва-едва.
Бродит осень, как Вечный жид-
Неприкаянная листва.

Недопитые водка,чай.
И пока часовые спят,
Мы окажемся невзначай
В глубине материнских плат:

В тихом омуте меньшинства,
Подставляя плечу - плечо,
Потерялись словаслова,
Не услышанные еще.



© Copyright: Сара Зельцер

[Алиса Эдуардовна]

Мой мужчина говорит: «Ты бы поела, похожа на сухофрукт».
После скалит зубы и целует нежно в весок,
если уйду от него - я труп.
Он для меня парашют, мой потерянный второй носок.
И вроде отношения уже идут под смертный конвой,
мою душонку начинает трясти испуг.
Мой мужчина говорит: «Усеки, наконец, что я твой,
и перестань пугать понапрасну подруг».
Я изучила его до костей.
Знаю каждый волос и каждый второй позвонок.
Мой мужчина не любит шумных гостей,
а также громкий дверной и телефонный звонок.
Он может обнять меня и смеяться до немоты,
а после ссор мы похожи на серых крысят.
Говорю мужчине: «Если б не ты,
я бы сдохла, как сотни бездомных котят».
Мой мужчина больно хватает меня за плечо,
когда я в порыве собрать свои вещи.
Учит меня, как лучше готовить харчо
и как подавать ему клещи.
Мой мужчина говорит: «Никуда мы не денемся,
для расставания нам не хватает причин».
Мне в слова подозрительно верится,
но лучше, чем он не бывает мужчин.

[Лиса Алиса]

Эпитафия



Когда умру, поплачьте, помяните
Без пафоса (я ж скромною была...))
А на дощечке просто напишите
Две даты - родилась и умерла.

Подбросьте на могильный холм земельки.
...и всё ж таки добавьте от руки -
Здесь та, что так любила карамельки
И не любила длинные стихи.



© Алла Фаэна

[blagoroden_don]

Герой лирический замаливает нелирические грехи:
- Милый автор! Отпусти и дело с концом!
- Нет! – отвечает Автор и пишет стихи
Про Ложь в обличии женском и Неправду с мужским лицом.

Классический треугольник вписан в порочный круг,
Стало быть – больше сумерек, меньше света,
Герой любит Ложь, Неправда Герою друг…
Что ещё нужно Автору для сюжета?

Символ? Деталь? Лакомство для ума?
Чтобы повествованье буйствовало, кипело,
Ложь называет Лирического “моя Чума”,
Приходит и говорит: “Время твоё приспело”.

Герой чувствует себя бабочкой за стеклом,
Бьётся в стены своей прозрачной тюрьмы,
Выхода нет, и, когда они за столом,
Она называет это пиром во время Чумы.

По воле Автора бабочка уходит вразнос,
Стены прозрачной тюрьмы состоят из трещин,
И в одну из них видны Ложь и Неправда, целующиеся взасос,
И в жизни Лирического лжи и неправды становится меньше.

Автор ставит точку. Автора не гнетёт
Вопрос кто станет товаром, а кто дельцом,
Кто обманет кого, кто кого переврёт:
Ложь в обличии женском? Неправда с мужским лицом?