Современная поэзия

[Княжна Мэри]

Женщиной истинной быть -
Значит, как кто-то сказал -
Из ничего сотворить
Шляпку, салат и скандал...
Я же скажу о другом -
Женщина я - троекратно!!! -
Сделала я " три в одном" -
На голову - миску с салатом!

[Княжна Мэри]

Когда нет мочи быть и жить
Одушевлённому народу,
Бес – принимается мутить
Мифологическую воду,

Когда от тягостных годин
Судьба уходит на попятный,
Тогда приходит господин,
Размеренный и аккуратный,

Когда душевная тщета
Едва лепечет оправданья,
Он – чистым именем Христа
Одушевит свои деянья.

О, в этот час, когда чадит
Свеча – за ним следите в оба,
И пусть нам Пушкин говорит
"О тайнах счастия и гроба".

[Княжна Мэри]

* * *
Глоток голубого наркоза
В глубокой ладони окна -
И вот уже русская проза
Как "Повесть...",
как "Слово..." видна.

Сама одолеет хворобу,
Спасёт от сумы и тюрьмы,
Она – не годится на пробу,
Она – это вечные мы.

Смешно ей гордиться-рядиться
В обноски чужого тряпья,
Она – воскресает, как птица,
И вылепит нас из себя.

Такую ли силу приручишь,
В кулак – неземное – зажав?
Её не возьмёшь, не научишь,
Святой не изменишь устав.

А что за судьба и дорога
И есть ли она на Руси -
Спроси у народа и Бога.
Себе ничего не проси.

* * *
Пахнет туманом, оврагом, вокзалами,
Что ж этот день так суров?
Я ничего тебе не рассказала бы,
Много ль для этого слов?

Видишь, ведь даже и вспомнить не хочется,
Надо ли, ясно самой,
Было — прошло, но никак не окончится,
Вот оно снова со мной.

Где, за какими путями, заставами,
Что не забыть мне уже?
Пахнет туманом, оврагом, вокзалами,
Что ж ещё надо душе?

* * *
Когда всё приснится сначала,
Окончится жизненный бал,
Я вспомню, как я приезжала,
А ты — у порога стоял.

И был ты на стольких похожий,
И был ты навеки один,
И день, молодой и погожий,
Смеялся с нездешних вершин,

И комната лодкой стояла,
Причалена в небе самом,
И долго душа отдыхала
В ответе твоём золотом.

[Лиса Алиса]

"про мир"



И когда ты решишь, что всё счастье разово, и от сердца вмятина на ребре, Бог возьмёт и положит тебя за пазуху, отнесёт на самый большой хребет и отпустит ласточкой, славкой, горлицей из-под всех заоблачных покрывал.
Этот мир прекрасен до спазмов в горле, и
Ты проснешься – словно не умирал – синеглазым, смуглым, песчаной отмелью, тростниковой дудочкой между губ, влажным тёплым ветром, летевшим от меня и звенящим звёздами на бегу, тёмным илом, лёгшим на берегу. И река, задумавшись, бросит под ноги золотую рыбку, волшебный плёс.
У тебя в ладонях – июль и подвиги, ты в своих ладонях мне мир принёс, положил в карман, оправил платье мне.
Этот мир прекрасен, и в горле ком,
Я – сундук, наполнена сном, и памятью, и речным горячим твоим песком.

И тогда ты решишь, что всё стало правильным и распустишь бантик мне на косе.
Этот мир такой, что не видно края в нём.

Бог вздохнет и станет тобой – совсем.


Ксения Ващенко

[Лиса Алиса]

ставка больше чем жизнь


ставить, не рассуждая, на заведомо проигрышный вариант,
всё, что есть у неё за душой - пустоту небес, заселенность личного ада;
ставить последнее - словно живое сердце из клетки грудной вырывать -
резко, небрежным жестом, преодолев непреодолимое "нет, не надо!.."

надо! - потому что иначе всё суета, пустословие, гниль, распад,
всё, во что учатся верить и - верят, и платят любую цену, какую ни назови...
пусть небеса бесконечно пусты и слишком плотно заполнен внутренний ад,
смысл только в том, чтобы чувствовать, как взрываются фейерверки в шальной крови.

ставки сделаны. под глазами тени, в висках пульсирует сумасшедший ритм -
в этой игре не предусмотрено ни для кого никогда ни поражений, ни побед...

даже если её врасплох застанет та, о ком всуе не принято говорить,
самое главное - слышишь? - последним взрывом она уже всё успела
сказать
тебе.



Миллигрин

[Лиса Алиса]

Я теряла тебя, как теряют дорогу домой
Оказавшись в лесу одинокие Гензель и Грета.
Так выходят из теплых подъездов зеленой весной,
Возвращаясь к зиме в опустевшее серое гетто.

Я теряла тебя в мире бабочек и орхидей,
Телефонных счетов и прокуренных спальных вагонов.
В мире вышитых гладью уродов и славных людей,
Прожигающих жизнь в ареоле постельных агоний.

Я теряла тебя, словно лузер заклятых друзей.
Как теряет диспетчер одну из посадочных полос.
Так во сне, убегая от призраков и упырей,
Я никак не могла отыскать обессиленный голос.

Я теряла и шла. Я бежала. А небо, трубя,
Посылало мне под ноги пыль и осколки, и гравий.
Но чем дальше от центра, тем крепче врастала в тебя.
Так надежно и сильно, что это уже не исправить


Sarah

[Княжна Мэри]

И шли, и пели, и топили печь,
И кровь пускали, и детей растили,
И засоряли сорняками речь,
И ставили табличку на могиле,

И плакали, и пили, и росли,
И тяжко просыпались спозаранку,
И верили, что лучшее - вдали,
И покупали серую буханку.

И снова шли, и разбивали сад,
И не умели приходить на помощь,
И жили наутек, и невпопад,
И поперек, и насмерть, и наотмашь.

И падали, и знали наперед,
Переполняясь ужасом и светом,
Что если кто устанет и умрет,
То шествие не кончится на этом.

* * *
Строительству души не надобны (леса( -
Скорее это рост природного подлеска,
Где хмель и мураши, лишайник и роса,
Где то печет вовсю, то холодает резко.

Знобило и трясло... Но к тридцати пяти
Из словаря земли я выгребла глаголы:
Мужать и матереть, тянуться и расти, -
Теперь мне нипочем укусы и уколы.

Паук не торопясь развесит кружева -
Какая красота в проемах беспорядка!
...Чем ближе до конца, тем больше я жива -
Счастливая моя и страшная догадка.

А если о любви, то это как восход,
Который обнажил, в полнеба полыхая,
Что сохнет и цветет,
и колется, и жжет,
Но главное - растет
душа моя лихая.

* * *
Вы, кого я любила без памяти,
Исподлобья зрачками касаясь,
О любви моей даже не знаете,
Ибо я ее прятала. Каюсь.

В этом мире - морозном и тающем,
И цветущем под ливнями лета, -
Я была вам хорошим товарищем...
Вы, надеюсь, заметили это?

- Вспоминайте с улыбкой - не с мукою -
Возражавшую вам горячо
И повсюду ходившую с сумкою,
Перекинутой через плечо!

* * *
Ты меня исцелил. Ты вернул меня в детство,
Где надежда прекрасна, как первая елка;
Где любое касанье, любое соседство
Переходит в родство высочайшего толка.

Где садовый жасмин - как молочная пена;
Где сандалии в августе требуют каши;
Где кругом - перемены,
Где колется сено,
Где сбываются сны и сбиваются наши

Голоса... Ты вернул мне
простые повадки:
Приласкать, заслонить
и продернуть в иголку
Нить, которая держит в порядке
Мирозданье... И бусы повесить на елку -

Золотые, витые, забытые бусы, -
И приладить звезду на макушке зеленой,
И составить депешу, глотая союзы,
И швырнуть через горы -
рукою влюбленной:
(Ты меня исцелил...(

[qwe72rty]

Взгляни на мир глазами тех,
Кого не радовал успех.
Как ими видится земля,
Кто опустился до нуля?

Кто жил не ту играя роль,
В чьих жилах стынет алкоголь,
От неудачи вечных розг
Отжил и быстро умер мозг.

Кто жертва жизни тесных лап
Лишь от того, что просто слаб,
Лишь от того, что просто глуп,
В живущий превратился труп.

Взгляни, пока еще ты жив,
Пока звезду свою открыв,
Не взят ты жизнью в оборот,
Взгляни и сделай шаг вперед…

Сергей Миронов

[Княжна Мэри]

( о любви на все голоса, продолжая ... )
* * *
Я примирилась, в сущности, с судьбой,
Я сделалась уступчивой и гибкой.
Перенесла, что не ко мне – к другой
Твое лицо склоняется с улыбкой.

Не мне в твой зимний именинный день
Скобленый стол уставить пирогами,
Не рвать с тобою мокрую сирень
И в желтых листьях не шуршать ногами…

Но вот когда подумаю о том,
Что в немощи твоей, в твоем закате –
Со шприцем, книжкой, скатанным бинтом –
Другая сядет у твоей кровати,

Не звякнув ложечкой, придвинет суп,
Поддерживая голову, напоит,
Предсмертные стихи запишет с губ
И гной с предсмертных пролежней обмоет –

И будет, став в ногах, крестясь, смотреть
В помолодевшее лицо – другая…
О Боже, я в мольбе изнемогаю:
Дай не дожить…Дай прежде умереть.

[Княжна Мэри]

* * *
Умереть в нищете и безвестности -
не такая уж доблесть и честь...
Разрушая устои словесности
не мешает и книжку прочесть....
Позабавиться быстрыми бликами
на других отражавшей воде.
Мир давно распрощался с великими:
прежде - в нимбе, потом - в бороде.
Продолжай, я внимательно слушаю
(скулы держат зевоту в тисках...)
Рифмы ширятся, шлёпаясь грушами,
и срывается бас на дискант.
Право, скушно... И жалко мгновения.
(Их пора экономить уже...)
И мелькнёт: а не выгнать ли «гения» -
пусть блажит на чужом этаже...
Я такое слыхала и видела,
что тебе и не снилось, дурак...
И достойного почестей витязя
отпускала в тюремный барак.
Мне давно уж смешны обожатели,
подражатели жизни в распыл,
губошлёпы, под ветром дрожатели,
сокрушители строгих могил,
проходимцы беспочвенной местности,
где юлит обоюдная лесть...
...Разрушая устои словесности.
Не мешает и книжку прочесть...

2002

* * *


Не в стране, не в году —
я живу в измереньи ином.
То к Вольтеру иду
ядовитым погреться вином.
То от рифмы "огонь"
простодушно пылает щека.
И вселенскую сонь
колыбелит напев ямщика.
Подтвердит программист:
"Так и есть, виртуальны миры..."
Дурачок, оторвись
хоть на миг от любимой игры:
Здесь не сайт и не чат,
что мелькают, друг друга пожрав.
Видишь — озеро Чад,
где изысканый бродит жираф...
А подвину курсор —
и Елабуга, перстень, петля...
Небо — мой монитор.
И бездонная память — земля...

[ЮСЕЧКА]

Мальчик картинка

Забыть. Нафиг надо.Все как всегда - пусто.
В сердце вакуум, в памяти лишь обрывки.

Нет. Ты знаешь, мне даже совсем не грустно.
Я так хорошо умею переживать ошибки.

Да. Ты просто ошибка. Мальчик-картинка.
Не настоящий. Блеклый. Был или стал.

Моя стодвадцатая за год попытка.
Достало. А ты говоришь - устал.

А я? Я устала не меньше, но иначе
От тщетных проб полюбить.

(Продолжить)
А ты, от тёлочек, что для тебя значат
Не больше чем быстро забытый миг.

Да, у нас была эта ночь - все класс
Ты нежный и страстный. Прям Супер-герой

А я лежа рядом с тобой, мечтала вальс
С другим,настоящим, танцевать под луной.

Пустышка. Красивый как фантик конфетки.
Вот только внутри не "Milka" с орехом

Твой уровень глупые девчонки-пипетки
Которые блядство не считают грехом.

А я. Я классом повыше. НЕ для таких как ты
Я слишком уж редкой модели

Наивная, нежная, и пишу стихи
О каждой такой "любви" на неделю.

Я двери с утра за тобой закрыла
И к стенке прижалась спиной.

Я не сука, но все же почти забыла
Что вчера еще я болела тобой...

Aвтор - Kio

[blagoroden_don]

Этот праздник и та еженочная кража
пары новых часов,в коих все достоянье,
бездна,в бездну влекущая,прежняя,та же,
что уже поглощала до содроганья.

Ужас встречи с предшественником по скольжению
в мякоть сна.Рабский страх расставанья с тюрьмою,
где уютно,как смерть,от себя избавленье.
Это все и всегда называлось тобою.

Это ты,проходящая дрожью по коже,
меж столами проходишь,доступная взглядам.
И ни складочкой на тебя не похожа
та,что ,все позабыв,просыпается рядом

[Веста 07]

Хочется чуда, детка, а не обмана?
Это нормально – смотри, как удачны пьесы
С принцем – всегда героем её романа,
С тыквою, феей и сказочною принцессой.

Правда, на случай тыкву не держат в доме,
Время такое – родимой не верят маме,
Тут не до сказок, всё начисто стёрто, кроме
Ниточки-связи с чудом, она в программе.

Так что прими реальность, и станет легче –
Вера сама способна одеться плотью.
На, разбери, в ожидании феи, гречку…
Что-то не хочется? Ну, золоти лохмотья.

Марина Корсакова

[Basstet]

МОЯ ВОЛЯ – ЛЮБОВЬ

Не считай меня хуже и лучше, чем есть,
Я сегодня одна, завтра буду другая.
В сундуке моём образных масок не счесть,
По утрам на заре выбираю какая
Разглядит там, где свет превращается в тень,
Своей искренней сутью приходится в пору,
И поможет прожить убегающий день,
Быть готовой всегда, твоей помощью скорой.
Всё подвластно Законам и данной судьбе,
Небеса нас совместно ведут неслучайно,
Кто-то свыше решил, что я стану тебе
В каждой явленной жизни непознанной тайной.
Я по левую руку, полшага назад,
Все сомненья оставь за вчерашним порогом,
Моя Воля – Любовь, я веду тебя в сад,
Там, где люди сердцами встречаются с Богом.
По дороге в слезах родниковой воды
Успокою твои незажившие раны,
Отдохнём в тишине у подножья горы,
Ждут нас белые стены священного Храма…

[Basstet]

В романтическом постоянстве
я увязла, как пчёлка в мёде.
В этом жутком сладком пространстве
вы ни капли грёз не найдёте.
Только страх оторваться с болью
от волшебно пахнущей неги,
только эхо липкой неволи...
...Злая память морочит веки...
Память в душу толкнется с силой,
но вокруг духота и вязкость,
горьким мёдом, пряно-постылым,
обернулась чудная сказка.
Я не сетую, привыкаю,
не надеясь на взлет над былью...
Пчёлка в мёде... Мечта смешная...
...Никому не нужна без крыльев...

[Исида]

Magnum

1

Мало радости ждать трамвая в одиночестве на кольце.
Всё, что медленно забываешь - отпечаталось на лице.
Связь пропала - смени тарифы, абонентам иным под стать.
Наплевать на стихи и рифмы. И на прочее наплевать.
Дни туманны, и воздух горек. Нет бы всё по-другому, но -
перед взором всё тот же город, с той же улицей, где темно.
И когда б соблюдать обычай, то, чем жил, в дневнике храня,
вряд ли много б нашлось отличий одного от другого дня.
И уже не понять, где правда невзначай переходит в ложь,
и от жизни в режиме "авто" до смертельного устаёшь.

2

Мало радости быть заплатой на отрепье дурных времён.
Не труби о трубе, глашатай, - будешь проклят и заклеймён.
Век суров: мы живём и дышим, а другие, презрев табу,
променадом по скользким крышам искушают свою судьбу.
Но покуда со дна колодца видно небо, что над тобой -
сердце бьётся, как прежде, бьётся, а, верней, продолжает бой.
Это значит, что я не сгину, как бы ни был резон высок -
оттого ли, что выстрел в спину предпочтительней, чем в висок;

оттого ли, что жизнь прекрасной предстаёт ещё вопреки
прозорливцам, которым ясно, что случится в конце строки.

Рахман Кусимов

[Исида]

Слушай, как тает снег

Р., тебе.

Слушай, как, тихо шипя, в море падают звёзды,
Как люди, завидуя птицам, вьют себе гнёзда;
Задыхаясь от осени, с Богом играют в прятки
И вешают чувства на шею опасной взрывчаткой.

Слушай, мой мальчик, учи наизусть ноты лета,
Как рождается блюз не рождённых еще ответов,
И как каждая песня про боль – непременно о нас,
И как по ночам на кухнях – кофейный джаз.

Слушай, как всем городам по ночам снится море,
Как счастливый точнее всего говорит о боли,
Как боги и бабочки не уживаются в одном теле,
И как путают окна и настежь открытые двери.

Слушай, как тает снег, как день сходит волнами,
Как на галечный берег глаз выползает цунами,
И как первая скрипка весны неизменно фальшивит,
Как ломают в себе альпиниста за шаг до вершины,
Как на башнях пустых городов вновь гнездятся птицы,
Как подсвечены синим неоном погасшие лица,

И как все эти люди были когда-то нами,
Называя детей несуразными именами,
Оставляя себя на вокзалах в чужих городах,
Объясняя на деле лучше, чем на словах.

Слушай, как пьяный фокусник вместо голубей выпускает белые флаги,
Мечтая давать представления в Вене и Праге,
Высыхают моря, которые он хотел выпить до дна;
Слушай, как нежно мнёт стены взрывная волна,
И как в комнату смеха летят разрывные снаряды,
И как сцена видна всегда лучше с последнего ряда.

Слушай, как курит в антракте замученная балерина,
И как пальцы вцепляются в вытертые перила,
Как влюбленный художник впускает профиль её в картины,
С белыми лилиями на плечах.
Слушай сказки об этих простых вещах.

Как два одиночества, встретившись, бредят о счастье,
Как пирог любой жизни не режут на равные части,
И как договор умереть в один день точит страх одного,
Как простейшую химию между двумя все зовут волшебством.

Слушай о том, как влюбленный, спеша, надевает себя наизнанку,
И как самых красивых бабочек прячут в банки;
Слушай, как плачет Герда, и зевает от скуки Кай.
Слушай, мой мальчик, слушай.
Запоминай.

Шестиструнная Осень

[Княжна Мэри]

* * *
То, к чему прикасались
Руки твои –
Истлело.
Медленно жизни огонь
Пожирает всё, что живёт.
То, к чему прикасалось,
Сердце твоё –
Уцелело. –
Дольше нас
Только любовь живёт.

[Бельканто]

Тара Дьюли поет под плеер ("эй, мисс, потише вы!")
Носит строгие туфли с джинсами арэнбишными,
Пишет сказки - чужим ли детям, в порядке бреда ли.
Танцевала в известной труппе, пока не вышибли.
Тара дружит со всеми своими бывшими
Так, как будто они ни разу ее не предали.

Тара любит Шику. Шикинью черен, как антрацит.
Он красивый, как черт, кокетливый, как бразилец.
Все, кто видел, как он танцует, преобразились.
Тара смотрит, остервенело грызет мизинец.
Шику улыбается, словно хищник, который сыт.

Когда поздней ночью Шикинью забросит в клуб
Божия карающая десница,
Когда там танцпол для него раздастся и потеснится,
Когда он, распаренный, залоснится
Каждым мускулом, станет жарок, глумлив, несносен,
И улыбка между лиловых десен,
Между розово-карих губ,
Диско грянет тяжелой рокерской бас-гитарой,
Шику встретится вдруг эмалевым взглядом с Тарой,
Осознает, что просто так ему не уйти;
Им, конечно, потом окажется по пути,
Даже сыщется пару общих знакомых, общих
Тем; он запросто едет к ней, а она не ропщет,
("я не увлекусь, я не увлекусь, я не увлекусь");
Когда он окажется как египетский шелк наощупь,
Как соленый миндаль на вкус, -

Еще не просыпаясь, чувствуешь тишину - это первый признак.
Шику исчезает под утро, как настоящий призрак.
Только эхо запаха, а точней, отголосок, призвук
Оставляет девушкам, грубиян.

Боль будет короткая, но пронзительная, сквозная.
Через пару недель она вновь задержится допоздна и
Будет в этом же клубе - он даже ее узнает.
Просто сделает вид, что пьян.

[Selena513]

Пустые витрины, покрытые пылью,
Названье чуть стерто - осталось лишь "Ра..."
Когда-то в продаже здесь видели крылья,
Сейчас здесь, забытая Богом, дыра.

Здесь раньше жил старец, создатель товара,
И не было равных ему в мастерстве.
Сейчас же на входе у каждого бара
Стоят "мастера", но скорей в плутовстве.

А мне нужен тот, кто действительно мастер,
Недаром прошел я немало дорог.
Лишь здесь я куплю белокрылое счастье,
Избавлюсь от горечи, бед и тревог.

Я долго копил ради этого счастья
И денег немало с собой я привез.
Никто не откажет при виде богатства,
Лишь звонкое "сколько?" - важнейший вопрос.

И вдруг отворились тяжелые двери,
И мастер с улыбкой позволил войти,
- Продайте мне крылья! - сказал я, не веря,
Что мне удалось его все же найти.

Я цену назвал, но старик рассмеялся:
- Все золото мира, по мне, ерунда.
А крылья создать я давно не пытался -
Товар-то мой в моде, валюта не та.

Deacon