Показать скрытый текст Игорь Рудич. Как я был военным журналистом
Звуки «Мельниченко» или «пленки», коих майор не писал (для книги «Как я был военным журналистом»)
Наблюдая, как пучит наших политиков от очередной порции «Кучмагейта», не перестаю удивляться. Да, не перевелись Остапы Бендеры на земле русской. Это о майоре Мельниченко. Так умело вызывать и поддерживать интерес политиков и общества к объекту своего «продюсирования»! Надо уметь.
Ну ладно политики. Они, как выразился один експерт, люди-функции. И заинтересованы верить «пленкам» как собственно политически так и финансово. Если они вообще у нас (да и в других странах) чему-то кроме денег, конечно, верят. Но журналисты! Им же всеми правилами и статутами сущими вменяется факты проверять, хотя бы пропуская через здравый рассудок. Все эти 700 часов «музыки»(!), записанные на обычный, пусть даже самый цифровой, диктофон, сидение бравого майора в шкафу в кабинете Кучмы, наконец многомесячное подкладывание диктофона под диван к Президенту. Молодца!
Нет, господа, у меня не поднимется рука излить пространные морализы на тему «Как мог человек, давший присягу (нет, не писать Президента страны, этого не было, прочтете далее) так долго врать!» Это даже не ложь. Это сказка, которую всем известный майор рассказывает вот уже более 10 лет. И делает это по-актерски талантливо. Почему никто до сих пор не додумался выдвинуть Мельниченко на звание «Лучший сказочник Украины начала 3 тысячилетия»? Как минимум, это украинский Андерсен. Сказки для взрослых дядь. Перспективный жанр с родоначальником майором Мельниченко.
А какой сюжет для Голливудовской Бондианы! Представляете фрагмент будущего фильма? Отважный майор спешит вынуть диктофон из-под дивана Кучмы, рискуя быть опереженным и раскрытым простой уборщицей. Какое напряжение в кадре и зрительном зале! Положительно, фильм будет кассовым. Это ж какая экономия на сценаристах! Их работу (в своих многочисленных интервью) с лихвой выполнил и перевыполнил бывший охранник Президента Леонида Кучмы Николай Мельниченко, в обществе известный как майор Мельниченко.
Но на всякого хитрого майора может найтись другой майор. Дело в том, что журналистская судьба «пересекла» меня определенным образом с самим майором Мельниченко и позволила частично постигнуть секрет «его многочасовых пленок». А потому, меняю стиль и перехожу к сути вопроса. Как там у Булгакова? Начинаю сеанс развенчивания.
Встреча в разгар кассетного скандала
10 лет назад на меня, тогда еще журналиста военной телерадиостудии, «вышли» бывшие КВИРТовцы (в прошлом курсанты некогда элитного военного вуза КВИРТУ ПВО ПВО имени Покрышкина). Просто позвонил один знакомый КВИРТовец и предложил: «Хочешь узнать о курсантских годах Мельниченко?» Стоит ли говорить, что долго упрашивать меня не пришлось.
Было довольно холодно, потому немного побродив по городу в районе бывшего Ботанического сада, мы сели в машину и вскоре, благо без пробок, оказались в одной из троещинских высоток. Их рассказ представлял ничто иное как курсантские воспоминания о том, каким был Николай Мельниченко в бытность обучения в училище КВИРТУ ПВО. С тех пор я вольно или невольно в какой-то степени стал причастен к истории так называемых «пленок Мельниченко.»
Я не скажу, что меня в тот момент сильно уж поразили истории о Коле, как называли его однокашники. Ну поехал курсант Мельниченко в году-так 90-91-м с товарищем в Белоруссию торгонуть водкой и был снят с поезда. Ну сдал за него другой товарищ (по просьбе самого Мельниченко) зачет по высшей математике, представившись: «Курсант Мельниченко прибыл» (у Николая было туго с точными науками, так туго, что даже с первого раза не удалось поступить в КВИРТУ ПВО, не сдал физику.) Ну инсцинировал курсант Мельниченко драку с хулиганами аж до порванной рубашки (в роли хулиганов выступили курсанты КВИРТУ ПВО) с целью попасть к любимой девушке. Дескать, вот как я к тебе прорывался страшными темными улочками. Наконец, история о том, как курсант Коля, дабы окончательно завоевать авторитет у яйцеголовых коллег, самолично отдал себя в руки военной комендатуре, и, отсидев положеное количество суток, явился в училище законченым героем. В его – Мельниченко - понимании.
Конечно, определенную долю авантюризма и склонность Мельниченко приврать я почерпнул из рассказа, но поражен не был. С экранов телевизоров, в новостях разворачивался более захватывающий экшн с участием майора госохраны и всей политической элиты Украины.
Первый разговор с Мельниченко
Намного позже, уже после оранжевой революции, мне довелось познакомиться с самим Николаем. На очередную годовщину КВИРТУ ПВО в Киев со всего бывшего Союза съехались курсанты и офицеры этого некогда прославленого элитного ВУЗа. Пригласили и меня – выпускника другого военного вуза.
После традиционной экскурсии по территории бывшего училища (там сейчас находится Департамент по вопросам исполнения наказаний) и фото-, видеосъемки возле повешенной накануне памятной доски, КВИРТовцы оправились в село Германовку. Сначала - на экскурсию в очень даже приличный музей, а после – под «100 грамм наркомовских» вспомнить курсантскую юность. Был там в окружении охраны и Николай.
Я, как говорит один наш общий знакомый, без всяких там обиняков подошел к Мельниченко, и, ничего лучшего не придумав, изрек что-то типа «как здорово вы, панэ Мыколо, тряхнули тот режим.» Совершенно идиотская фраза возымела на Мельниченко потрясающий ефект. Он как-то сразу весь затрясся, заволновался и начал что-то рассказывать «про злочинний режим» и миллиарды Кучмы. Я тогда понял, что персонаж он, мягко говоря, интересный, даже весьма примечательный.
Довольно интенсивно общаясь и сотрудничая со многими КВИРТовцами, знавшими близко Николая, я часто слышал высказывания на тему, что Мельниченко не мог писать Кучму. Мне даже отправляли ссылки тех материалов, где об этом якобы доказательно шла речь. Но мое чутье потомственного военного журналиста подсказывало, что настоящим «уловом» может быть лишь признание самого Мельниченко. И я не ошибся. Любитель поговорить обязательно проговорится.
«Я не писал Кучму, я эти пленки украл или мне их кто-то дал, но я не скажу»
Как писал с детства любимый мною писатель Конан Дойль, с замирающим «серцем я приступаю» к наиболее волнующему, а потому – интересному – фрагменту главы своей будущей книги. Я уже упомянул о ссылках на некие публикации, кои не подтверждают правдивость утверджений Мельниченко о самоличном многочасовом записывании на цифровой диктофон разговоров в кабинете Президента Кучмы. Но, как говорят рыбаки, это все поклевка. Рыбка еще не клюнула.
Но однажды кое-кто из моих многочисленных знакомых КВИРТовцев случайно поведал мне: «Коля Кучму не писал». Скажу откровенно, на этот раз волноваться пришлось уже мне. Вот он - первый «улов».
Сотрясая ефир своими многочислеными разоблачениями и непрестанно заявляя то, что он всегда заявлял, Мельниченко вызвал определенную долю неприятия у людей, которые знали Николая еще в бытность курсантом КВИРТУ ПВО, и в общем-то, не смотря на «всякие» там «пленки», сохранили к Мельниченко теплые человеческие чувства. Как раз эти чувства и породили закономерный вопрос. Дескать, Коля, ну мы же КВИРТовцы, профессионалы. Ну как же ты мог (в смысле, технически – авт.) писать Президента, да еще и в его кабинете? Это же не возможно!
Мельниченко не был профессионально подготовленным шпионом, и потому раскололся. Но не до конца. В задушевной беседе он сознался: «Я Кучму не писал.» Но такой ответ породил другой вопрос. А как же они, эти пленки, к тебе попали?
Ответ Мельниченко был таков: «Я их не писал. Я их украл.» И этот ответ порождал целую бурю вопросов. Как украл, если действительно смог украсть? Это же не булочка в магазине без видеокамер, не миллион из бюджета, где многие в доле. Как бы то ни было, что знают двое – то знают или будут знать все.
Публичный вопрос к Мельниченко
«Вооруженный» таким поворотом дела, я решил во что бы то ни стало проверить информацию у самого Мельниченко. Но сделать это обычным журналистским способом, то есть просто задать ему вопрос в интервью, значит не добиться ничего или даже испортить увлекательную «рыбалку». Нужно было действовать нестандартно. Следовало спросить его об этом публично, при большом количестве слушателей. И посмотреть на реакцию, проанализировать каждое слово в его ответе.
Вскоре судьба предоставила мне удобный случай. Шел 20 съезд СОУ (Спілки офіцерів України), членом которой был Мельниченко. В ее ряды в тот день предстояло вступить и мне. По окончанию всех оргвопросов, в том числе, и принятия новых сил в организацию, кто-то с места выкрикнул: «Слово Мельниченко!» Похоже, кричали люди, пришедшие вместе с Николаем или просто сочуствующие ему.
Не дожидаясь приглашения, Мельниченко вскочил с места и находу к трибуне прокричал: «Я беру слово!» Гонорово, как говорять поляки, но со стороны выглядело комедийно. Этот эффект усилил председательствующий на съезде, Голова СОУ, в прошлом Народный депутат Вячеслав Белоус. Своим замечанием «подождите, мы не в Верховной раде, у нас же существует регламент» Белоус мгновенно охладил бравого майора Мельниченко.
Конечно же, позже ему было предоставлено вожделенное слово. Достигнув наконец трибуны, Мельниченко высказался. Это было что-то на тему как нам превратить общественную организацию офицеров в политическую партию. Поскольку предложение из уст Мельниченко особого пиетета у подавляющего количества участников съезда не вызвало, Николай уже собрался покинуть трибуну.
Вот тут я, невзирая на негативную реакцию председателя СОУ, и задал ему заготовленый вопрос. Формулировал я его долго. Ровно столько, что б «завести публику». Но концовка звучала так: «Господин Мельниченко, скажите честно в присутствии всех участников съезда, офицеров, вы действительно записывали Президента Украины Леонида Кучму путем подкладывания цифрового диктофона под диван в его рабочем кабинете или получили эту информацию каким-то другим способом? Спасибо.»
Ответ Мельниченко был интересен по форме и прогнозируем по содержанию. Сперва Николай сообщил, что находится под защитой законодательства США «о защите свидетелей». После – повторил то, что ранее всегда говорил. Дескать, да, действительно, писал Кучму на диктофон, подкладывая под диван.
В принципе, я не ожидал услышать иной ответ. Но меня заинтересовала та часть, в которой Мельниченко упомянул законодательную защиту США. Ну сказал бы просто. «Да, писал, именно на ту цифровую TOSIBU, бегал постоянно подкладывать ее родимую, опасаясь быть раскрытым…» Но вот эта фраза о защите закона США дала мне понять, что сам вопрос Николая напрег. А еще я почувствовал семантику (есть такое понятие о семантическом поле, открытом итальянским ученым Антонио Менегетти) ответа: я тут продолжаю находится под действием чужого закона, потому говорю так, а не иначе. Я ощутил: Мельниченко действительно говорит не правду, он не писал. Но главное в другом: тоном вопроса и преамбулой я четко дал понять Мельниченко. Я что-то знаю, потому ему и не верю.
Рыбак рыбака
Получив ранее словесную информацию, что Николай Кучму не писал, я понял то, что в конце-концов, подозревая, что его сказки-рассказки перестанут вызывать доверие, Мельниченко начнет их править, менять детали. Если майор так поступит со своими публичными заявлениями, значит, я получу очередное подтверждение, что они неправдивы. Следовало Мельниченко дать сигнал, что у меня есть «инфа» подобного рода. Но сигнал должен быть отправлен не «в лоб». В конце-концов, не набирать же Николая по мобильному телефону. Так не долго и поломать всю игру.
И шанс такой мне предоставился. За 3 месяца до последних Президентских выборов я побывал в одной известной газете. Не называю это издание, дабы не делать ему рекламы. Пообщавшись с журналистом, я почти невзначай обронил фразу о том, что Мельниченко Кучму не писал. На что услышал занимательную реплику: «А какой нам резон мочить Мельниченко, мы от него ведь получаем информацию».
Далее – карты в «руки» времени. Недавно Мельниченко дал интервью этой газете. И что я вам скажу, уважаемый читатель? Я с пониманием и определенной долей удовлетворения увидел то, что мне было наиболее важно. Мельниченко уже не настаивал на цифровом диктофоне. Он отшутился. Сказал о записывающем устройстве марсиан. Рискуя быть осмеянным, Николай что называется «съехал» с темы. Таким образом, демонтаж «легенды» начался.
Звуки Мельниченко
Для меня это был сигнал. Пора писать книгу. И непременно, начинать с главы о звуках Мельниченко. Очень уж стремительно закручивается «мельница», как выражался один герой в моем любимом фильме.
Игорь Рудич, майор-журналист
Сообщение от KSS26
Ваши права
Тема: 
Ответить с цитированием
Социальные закладки