Любимые стихи

[~CherrYladY~]

Стих написанный руукой Великой Княжны Ольги во время пребывания царской семьи в Ипатьевском доме


«Молитва.
Пошли нам, Господи, терпенье
В годину бурных мрачных дней
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.
Дай крепость нам, о, Боже правый,
Злодейство ближнего прощать
И Крест тяжелый и кровавый
С Твоею кротостью встречать.
И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и оскорбленье,
Христос Спаситель, помоги.
Владыка мира, Бог вселенной,
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый страшный час.
И у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы —
Молиться кротко за врагов».

[spichka]

А это наверное никто не слышал:

В той стране куда отважно
Долетает только птица
Жил когда то горец старый
Вместе с дочкой чернобровой

Бог конечно не обидел
Эту девушку, поверьте
Кто ее хоть раз увидел ,
Позабыть не мог до смерти..

Рушат дни куски гранита
Зной сменяется ненастьем
Как то раз сюда за счастьем
Прискакало три джигита

Но старик сказал джигитам:
«Будь вас хоть не три, а тыща,
Дочь мою лишь тот получит
Кто достойный клад отыщет»

Разлетелись три джигита
За своим далеким счастьем
Рушат дни куски гранита
Зной сменяется ненастьем

А старик – мудрец певуче
Смотрит вдаль орлиным взглядом
Запылилась вдруг дорога
И вернулся первый с кладом

Бросил клад на видном месте
И на землю спрыгнул бойко
«Вот подарок мой невесте!»
Но старик сказал: «Постой-ка.

Посиди ка с нами вместе
Подожди еще немного»….

…лень печатать…
Далее следует душещипательная история о жертвах во имя любви, а заканчивается:

За богатствами не надо
Объезжать все страны света
В мире нет прекрасней клада
Чем любовь. Запомни это!

Романтично, не правда ли?

[last-root]

А. Блок:

Когда ты загнан и забит
Людьми, заботой, иль тоскою;
Когда под гробовой доскою
Всё, что тебя пленяло, спит;
Когда по городской пустыне,
Отчаявшийся и больной,
Ты возвращаешься домой,
И тяжелит ресницы иней,
Тогда — остановись на миг
Послушать тишину ночную:
Постигнешь слухом жизнь иную,
Которой днем ты не постиг;
По новому окинешь взглядом
Даль снежных улиц, дым костра,
Ночь, тихо ждущую утра
Над белым запушённым садом,
И небо — книгу между книг;
Найдешь в душе опустошенной
Вновь образ матери склоненный,
И в этот несравненный миг —
Узоры на стекле фонарном,
Мороз, оледенивший кровь,
Твоя холодная любовь —
Всё вспыхнет в сердце благодарном,
Ты всё благословишь тогда,
Поняв, что жизнь — безмерно боле,
Чем quantum satis Бранда воли,
А мир — прекрасен, как всегда.

[ирэна]

СТИХИ О РЫЖЕЙ ДВОРНЯГЕ

Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.

Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.

Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.

Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!

Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.

В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.

Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!

Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!

Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...

Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!

Эдуард Асадов

[Angelinushka]

О. Мандельштам
Я наравне с другими
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
не утоляет слово
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст.

Я больше не ревную,
Но я тебя хочу,
И сам себя несу я,
Как жертву палачу.
тебя не назову я
Ни радость, ни любовь.
На дикую, чужую
Мне подменили кровь.

Ещё одно мгновенье
И я скажу тебе:
не раюость, а мученье
Я нахожу в тебе.
И, словно преступленье,
Меня к тебе влечёт
Искусанный в смятенье
Вишнёвый нежный рот.

Вернись ко мне скорее,
Мне страшно без тебя,
Я никогда сильнее
Не чувствовал тебя,
И всё чего хочу я, Я вижу наяву.
Я больше не ревную,
Но я тебя зову.

[Angelinushka]

Я вернулся в мой город,знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухлых желёз.

Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей.

Узнавай же скорее декабрьский денёк,
Где к зловещему дёгтю подмешан желток.

Петербург, я ещё не хочу умирать:
У тебя телефонов моих номера.

Петербург, у меня ещё есть адреса,
по которым найду мертвецов голоса.

Я на лестнице чёрной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок.

И всю ночь напролёт жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.

[Белая ворона]

Мне дождь шептал "ты одинок",
А тучи небо закрывали,
И облака от слёз рыдали,
Но я уйти с дождя не смог.
Я так люблю дождей дыханье,
Как будто этим и живу,
Я только что-то не пойму,
Как избежать оков молчанья.
Когда один я под дождём
И не боюсь опять промокнуть,
Но знаете...наверно сохнуть
Приятней было бы вдвоём.

[last-root]

Сага

Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.

Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: "Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу".

Эту воду в мурашках запруды,
это Адмиралтейство и Биржу
я уже никогда не забуду
и уже никогда не увижу.

Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться — плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.

Даже если на землю вернемся
мы вторично, согласно Гафизу,
мы, конечно, с тобой разминемся.
Я тебя никогда не увижу.

И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживою.

И качнется бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:

"Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу".

Андрей Вознесенский.

[lisek]

Романс


Глубокая осень случилась весной.
И падают с неба холодные слезы.
Побудь же, побудь хоть немного со мной.
Пусть белых ночей продолжаются грезы.

С дрожащих ресниц не стекает вода.
И бьется сирень в мои окна, страдая.
Замерзнув, она отдает без стыда
Всю нежность и ласку отцветшего рая

Ты прячешь глаза и не даришь любви.
Прозрачные руки ветвями застыли.
Все прошлые ласки и клятвы твои
С ночами ушли и с дождями уплыли.

От града холодных упреков твоих
Не скрыться, не спрятаться и не очнуться.
Ах, если б смогла я хотя бы на миг
Сиренью в тепло твоих глаз окунуться

Светлана Щелкунова, СПб, http://kvadrobok.narod.ru

[mist]

Ты у меня одна, словно в ночи луна,
Словно в году весна, словно в степи сосна.
Нету другой такой ни за какой рекой,
Ни за туманами, дальними странами.

В инее провода, в сумерках города.
Вот и взошла звезда, чтобы светить всегда.
Чтобы гореть в метель, чтобы стелить постель,
Чтобы качать всю ночь у колыбели дочь.

Вот поворот какой деклается рекой.
Можешь отнять покой, можешь махнуть рукой.
Можешь отдать долги, можешь любить других,
Можешь совсем уйти, только свети, свети!

Юрий Визбор

[Gerithy]

Возложите на море венки.
Есть такой человечий обычай —
в память воинов, в море погибших,
возлагают на море венки.

Здесь, ныряя, нашли рыбаки
десять тысяч стоящих скелетов,
ни имен, ни причин не поведав,
запрокинувших головы к свету,
они тянутся к нам, глубоки.
Возложите на море венки.

Чуть качаются их позвонки,
кандалами прикованы к кладбищу,
безымянные страшные ландыши.
Возложите на море венки.

На одном, как ведро, сапоги,
на другом — на груди амулетка.
Вдовам их не помогут звонки.
Затопили их вместо расстрела,
души их, покидавшие тело,
на воде оставляли круги.

Возложите на море венки
под свирель, барабан и сирены.
Из жасмина, из роз, из сирени
возложите на море венки.

Возложите на землю венки.
В ней лежат молодые мужчины.
Из сирени, из роз, из жасмина
возложите живые венки.

Заплетите земные цветы
над землею сгоревшим пилотам.
С ними пили вы перед полетом.
Возложите на небо венки.

Пусть стоят они в небе, видны,
презирая закон притяженья,
говоря поколеньям пришедшим:
«Кто живой — возложите венки».

Возложите на Время венки,
в этом вечном огне мы сгорели.
Из жасмина, из белой сирени
на огонь возложите венки.

Андрей Вознесенский "РЕКВИЕМ"

[Tropic]

Залетевшая в комнату бабочка бьется
О прозрачные стекла воздушными крыльями.
А за стеклами небо родное смеется,
И его не достичь никакими усильями...

[Gerithy]

Снег в сумерках кружит, кружит.
Под лампочкой дворовой тлеет.
В развилке дерева лежит.
На ветке сломанной белеет.
Не то, чтобы бело-светло.
Но кажется (почти волнуя
ограду) у ствола нутро
появится, кору минуя.

По срубленной давно сосне
она ту правду изучает,
что неспособность к белизне
ее от сада отличает.
Что белый свет -- внутри него.
Но, чуть не трескаясь от стужи,
почти не чувствуя того,
что снег покрыл ее снаружи.
Но все-таки безжизнен вид.
Мертвеет озеро пустое.
Их только кашель оживит
своей подспудной краснотою.

Иосиф Бродский "К садовой ограде"

[Gerithy]

Иосиф Бродский
Без названия.

Прощай,
позабудь
и не обессудь.
А письма сожги,
как мост.
Да будет мужественным
твой путь,
да будет он прям
и прост.
Да будет во мгле
для тебя гореть
звездная мишура,
да будет надежда
ладони греть
у твоего костра.
Да будут метели,
снега, дожди
и бешеный рев огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен
бой,
гремящий в твоей груди.

Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть,
по пути.

[Арья_Старк]

Александр Блок
Девушка пела в церковном хоре

Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.

Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.

И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.

И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам, — плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.

[seafire\]

Олег Митяев. Черный клен.
ПОСВЯЩЕНИЕ С. ЕСЕНИНУ

Черный клен на больничном дворе сквозь пургу
Все маячит в проеме окна.
А душевнобольных не сажают в тюрьму,
Им везде в этой жизни тюрьма.

Тянет ветки навстречу идущим снегам
Во дворе замерзающий клен,
И все мнится ему, что стоит он не там,
И не с теми, в которых влюблен.

И про всех позабыв с недоступных, с недавних времен,
Но любимых когда-то давно,
Он больным пересказывать приговорен,
И крутить, как немое кино.

Убеждая, что жизнь, как цыганский припев
Ускоряется вниз по горе,
Что останется жить, кто за ней не успев,
Остановится в этом дворе.

Но стекло разлетится в куски от тоски,
Осыпая и руки, и лоб,
И как порванных писем рябые листки
Станет падать на желтый сугроб.

И махнет пациент из Московской глуши
В зимний город распятых царей,
От болезни своей драгоценной души
К преждевременной смерти своей.

Черный клен на больничном дворе сквозь пургу
Все маячит в проеме окна.
А душевнобольных не сажают в тюрьму,
Им везде в этой жизни тюрьма...

2000

[Gerithy]

Асадов. Великий человек.

***
Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!

Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!

Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу!

Все пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,
Что потом не предашь в дороге.

Я могу для тебя отдать
Все, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.

Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно!

[Danil]

Сползает по крыше старик Козлодоев,
Пронырливый, как коростель.
Стремится в окошко залезть Козлодоев
К какой-нибудь бабе в постель.

Вот раньше, бывало, гулял Козлодоев,
Глаза его были пусты.
И свистом всех женщин сзывал Козлодоев
Заняться любовью в кусты.

Занятие это любил Козлодоев
И дюжину враз ублажал.
Кумиром народным служил Козлодоев
И всякий его уважал.

А ныне, а ныне, попрятались, суки,
В окошки отдельных квартир;
Ползет Козлодоев, мокры его брюки,
Он стар, он желает в сортир.

Б.Г.

[ирэна]

Владимир Высоцкий
"Скалолазка".

Я спросил тебя:"Зачем идете в горы вы?"
А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой.
"Ведь Эльбрус и с самолета видно здорово."
Рассмеялась ты и взяла с собой.

И с тех пор ты стала близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя.
Первый раз меня из пропасти вытаскивая,
Улыбалась ты, скалолазка моя.

А потом за эти проклятые трещины,
Когда ужин твой я нахваливал,
Получил я две короткие затрещины,
Но не обиделся я, приговаривал:

"Ох, какая же ты близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя".
Каждый раз меня по трещинам выискивая,
Ты бранила меня, альпинистка моя.

А потом на каждом нашем восхождении,
(ну почему ты ко мне недоверчивая?)
Страховала ты меня с наслаждением,
Альпинистка моя гутаперчивая.

Ох, какая ты неблизкая, неласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя.
Каждый раз меня из пропасти вытаскивая,
Ты учила меня, скалолазка моя.

За тобой тянулся из последней силы я,
До тебя уже мне рукой подать.
Вот долезу и скажу:"Довольно, милая..."
Тут сорвался вниз, но успел сказать:

"Ох, какая ты близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя.
Мы теперь одной веревкой связаны:
Стали оба мы скалолазами."

[XAMEJIEOH]

Рай в аду. Высоцкий
Переворот в мозгах из края в край,
В пространстве - масса трещин и смещений:
В Аду решили черти строить рай
Как общество грядущих поколений.

Известный черт с фамилией Черток -
Агент из Рая - ночью, внеурочно
Отстукал в Рай: в Аду черт знает что,-
Что именно Черток не знает точно.

Еще ввернул тревожную строку
Для шефа всех лазутчиков Амура:
«За мной следят, сам Дьявол начеку,
И крайне ненадежна агентура».

Тем временем в Аду сам Вельзевул
Потребовал военного парада,-
Влез на трибуну, плакал и загнул:
«Рай, только рай - спасение для Ада!»

Рыдали черти и кричали: «Да!
Мы рай в родной построим Преисподней!
Даешь производительность труда!
Пять грешников на нос уже сегодня!»

«Ну что ж, вперед! А я вас поведу! -
Закончил Дьявол. - С богом! Побежали!»
И задрожали грешники в Аду,
И ангелы в Раю затрепетали.

И ангелы толпой пошли к Нему -
К тому, который видит все и знает,-
А он сказал, что он плевал на тьму,
И заявил, что многих расстреляет.

Что Дьявол - провокатор и кретин,
Его возня и крики - все не ново,-
Что ангелы - ублюдки, как один
И что Черток давно перевербован.

«Не Рай кругом, а подлинный бедлам,-
Спущусь на землю - там хоть уважают!
Уйду от вас к людям ко всем чертям -
Пускай меня вторично распинают!..»

И он спустился. Кто он? Где живет?..
Но как-то раз узрели прихожане -
На паперти у церкви нищий пьет,
«Я Бог,- кричит,- даешь на пропитанье!»

Конец печален (плачьте, стар и млад,-
Что перед этим всем сожженье Трои?)
Давно в Раю уже не рай, а ад,-
Но рай чертей в Аду давно построен...