К примеру, некий майор Волконский, преподаватель Киевского особого военного округа, в частных беседах говорил: "Смотрите, что делается: существовало польское государство, однако на протяжении нескольких дней две акулы, СССР и Германия, прижали его с двух сторон и сожрали!".
А неназванный политрук одной механизированной бригады Красной армии осмелился сказать следующее: "Нам командир и комиссар батальона огласили, что мы будем воевать, но не сказали с кем. Нам никто войну не объявлял, мы провозглашали политику мира, но вдруг провозглашаем и сами втягиваемся в войну".
В среде украинской интеллигенции войну с Польшей тоже воспринимали по-разному. Одни поддерживали политику партии, радуясь, что Советская Украина соберет в своем составе все этнические земли, другие надеялись на создание независимого украинского государства. А некоторые осуждали агрессивную политику Кремля, в частности это были писатели Максим Рыльский и Аркадий Любченко.
Не могли советские люди, которых с 1933 года воспитывали в духе того, что гитлеровская Германия - главный враг СССР, принять немцев как союзников. Показателен такой эпизод: когда в первой половине сентября в Киев привезли немецких летчиков, приземлившихся на советской территории, собравшаяся толпа кричала: "Фашисты! Бей фашистов!".
Как бы освобождение
Наступление Красной армии привело в замешательство и поляков, имевших с СССР договор о ненападении. До того большое скопление советских войск возле своих границ они объясняли возможной подготовкой к отпору немцам.
Узнав о настоящих планах СССР и так и не дождавшись помощи от союзников, руководители Польши решили прекратить сопротивление.
Несмотря на все это, наступление Красной армии столкнулось с некоторыми проблемами. Основу Украинского и Белорусского фронтов составляли слабо подготовленные воины запаса. Они были склонны к панике и даже случалось, что открывали огонь по своим.
Кроме того, сама организация боевых действий была плохо подготовлена. В результате, по подсчетам Гриневича, среди 795 убитых, 59 пропавших без вести и 2.019 раненых - общего числа утрат, понесенных Красной армией во время похода, - 20% составили небоевые потери.
Население Западной Украины в целом положительно восприняло солдат с востока. Причина тому - дискриминационная политика поляков по отношению к украинскому меньшинству. Буквально за месяц до начала войны с СССР по Польше прокатилась волна массовых арестов украинцев из-за якобы готовящегося антипольского восстания.
"[В Западной Украине] дружески воспринимали Красную армию, - рассказывает
Корреспонденту священник Николай Тышкун, живший в 1939 году вместе с родителями на Ривненщине. - Много было положительных эмоций, что советские пришли и будет Советская Украина".
Приветствовало приход Красной армии и еврейское население, боясь антисемитской политики Гитлера.
А первыми оценить прелести советского строя на новоприсоединенных землях смогли поляки. Ведь Москва призывала украинцев мстить их извечным врагам - польским панам. Кроме того, плененных офицеров, сдававшихся без боя, и полицейских расстреливали прямо на глазах у местного населения. Хотя военные прокуроры и докладывали руководству о подобных самосудах, должной реакции не было, и расстрелы продолжались.
Показателен факт: Никита Хрущев, тогда - первый секретарь ЦК КП(б)У и член военного совета Украинского фронта, после взятия Львова выразил недовольство, что нет ни одного наказанного классового врага. В тот же день под городом расстреляли группу польских полицейских.
Неудивительно, что Львов, более половины населения которого (130 тыс. человек) составляли поляки, помогавшие оборонять город от немцев, не принял с раскрытыми объятиями и Красную армию. Впрочем, и многие украинцы настороженно встретили гостей с востока, зная о Голодоморе.
Откровенно радовалось приходу "советов" еврейское население города, составлявшее треть его жителей. "Простые галицкие евреи встретили Красную армию цветами и неподдельным энтузиазмом. Их радость была такой бурной и искренней, что даже шокировала", - писал в книге Шоа во Львове Наконечный.
Племя незнакомое
Львовяне и другие галичане в своих воспоминаниях отмечают: их поразил внешний вид победителей-красноармейцев. "Люди были очень удивлены: они никогда не видели такой ободранной и голодной армии", - вспоминает священник
Богдан Савчук рассказы своих родителей, очевидцев тех событий.
Изможденные, плохо одетые солдаты с востока разительно отличались от польской и немецкой армий, хотя, как отмечает Наконечный, техника у красноармейцев была лучше польской.
Поражали и манеры новоприбывших. Львовянка Наталья Яхненко в книге воспоминаний о событиях 1939-1941 годов писала: "Даже нашим сторожам домов было до предела противно, когда замечалось, как красные лейтенанты высмаркивали носы пальцами… Критика стала такой открытой, что советское командование издало приказ всем офицерам иметь по дюжине носовых платков".
На уровне анекдотов распространялись истории о том, как советские женщины или "советки", как их называли львовяне, ходили в театр в ночных рубашках, принимая их за вечерние наряды, как наливали напитки в детские фарфоровые ночные горшки, думая, что это посуда.
В первые два-три дня жители Львова массово выходили на улицы и пытались узнать у красноармейцев о жизни в СССР. Но это было непросто - без присутствия политруков военным запрещалось беседовать с местными. А если ответственный работник оказывался рядом, бойцы ограничивались односложным: "У нас все есть".
Когда удавалось поговорить без свидетелей, солдаты сообщали горькую правду. Яхненко вспоминает, как военный сказал ее знакомой: "Хлеба, может быть, будете иметь достаточно, а вот масла к нему - вряд ли".
Реакция красноармейцев и представителей советских госорганов на изобилие товаров во львовских магазинах подтверждало эту информацию.
Новая власть объявила, что торговля в течение трех месяцев будет вестись и за польские злотые, и за рубли. При этом был установлен искусственный курс обеих валют - 1 : 1, хотя реально злотые были в восемь раз дороже аналогичных советских купюр.
Привыкшие к пустым прилавкам и ошалевшие от низких цен граждане Страны Советов осаждали торговые точки. "Советские военные старшины и присланные чиновники, - писал Наконечный, - в первые недели носились, будто борзые, по львовским магазинам, выкупая все: ювелирные изделия, ткани, кожу, одежду, обувь, часы, фотоаппараты, мебель".
Молва о львовских магазинах быстро разнеслась по крупным городам Союза, и сюда ринулись скупаться представители партийной, военной и творческой элиты с семьями. Как вспоминает Наконечный, во Львов приезжал за костюмами даже известный советский писатель Алексей Толстой.
Скоро ажиотаж спал - полки магазинов опустели, и даже продукты питания стали во Львове дефицитом.
Тема: 
Сообщение от stoik
Ответить с цитированием
Показать скрытый текст
Социальные закладки