| ||
Тема: Современная поэзия
Александр КУШНЕР
Какое счастье – Фет!
В любом откроешь месте
Его – и жалоб нет
И тягостных предвестий,
Наоборот, весну
Предчувствуя, кустарник
Не клонится ко сну
И бронзов, как пожарник.
А даже если снег
Посеребрил берёзы,
Не склонен человек
Себе позволить слёзы,
И траурный наряд
Пленительным для взгляда
Считает, снегу рад.
Так правильно. Так надо.
Какое счастье – Фет!
Евангелие наше
Среди несметных бед,
У радости на страже,
Вот кто христианин,
Притом что в атеизме
Замечен он один
В запуганной отчизне.
* * *
Снега упадут, а потом лежат.
Сосны стоят, будто их сторожат.
Дни коротки, а морозы злы,
растет в поддувале запас золы.
И сколько быть морозам — бог весть...
Вспомнит Господь, что я где-то есть.
Пошлет ангела навестить меня,
тот опустится на исходе дня
ниже крон сосновых в моём бору
в инее, приближенном к серебру.
Он найдет мой дом, подлетит к окну,
не нарушит белую тишину.
Он увидит стол, он увидит печь
и меня, присевшего её разжечь.
Вот я подкладываю дрова,
вот пишу за столом слова.
Раз трещат поленья — тепло в дому, —
так он скажет Господу моему,
скажет, видел огонь на бересте,
скажет, видел знаки на белом листе.
И кивнет Господь на слова его:
значит, ладно всё, значит, ничего.
Ветер, что слетит к сосняку,
принесёт божественную строку
Крюков Владимир
ВЕСНА
Только небо вздохнет, и опять по теченью
Льды достойно пойдут по высокой реке.
Ты такая, какой написал Боттичелли,
С зацветающей веткой в руке.
Каждый лист этой ветви разбужен, раскручен.
Помнишь время закатное, время, когда
Расступалась под ржавые всхлипы уключин
Золотая, литая вода.
Для свободы и радости надо немного:
Это голос родной, подкрепленный струной,
Это перетекание света дневного
В океан беспредельный ночной.
Это третья багажная полка вагона,
Прикасание губ, рассыпанье волос,
Это в древней деревне стакан самогона
За счастливый и маетный сенокос.
Все проходит — и трепет, и хрупкость, и талость,
Истончается звук, огрубляется свет.
Все проходит. Но ты вот взяла и осталась,
И в руке твоей свежая ветвь.
Крюков Владимир
* * *
В самом начале молодости, о как темны слова.
Стихи, как на дикой яблоне, зелены и круглы,
точны толчки крови к сердцу, горит голова
в самом начале молодости, в черном котле смолы.
Я выхожу в жизнь, точно конь, пущенный в степь,
запах травы и соли мой пресекают бег.
Первый рывок в жизнь. Только бы успеть воспеть.
Не ускользнул бы ни зверь и ни человек.
Шорох семян в земле и яростный шум трав.
Слово горит в крови, сладостное на вкус.
Только б все назвать, после поймем, кто прав.
В самом начале — бешеный молодости прикус.
* * *
На улицах города, где снег и ветер,
где мы узнали, что человек смертен,
где мы пьянели в глухом цветенье,
а ночь прикапливала наши тени,
я присягаю вам в прежней вере.
О, бредни о Бабеле и Бодлере,
о, девушки в бабушкиных перчатках,
дворянской складки, железной хватки,
с коими мне ни в чем не тягаться,
я не забыла о прежнем братстве.
Прощай же, полдень любви несчастной,
желанья славы, молитвы страстной,
когда вступали, не зная броду,
в свершенья пору, в забвенья воду.
Игнатова Елена
Асимметрия
Я бы сказала, быт мой асимметричный,
Проем у двери - зверной, окна окоём - птичный
Вижу рептильную пыль, вертикальное море,
Плывут кистеперые рыбы в дорийском миноре.
Сколько времени ты проводишь за бортом?
Столько же раз в клоуна бросили тортом,
Попало в лицо много крема - и вот вся поэма,
Я утонула, теперь я точно ведаю, где мы!
Ты обнажен как провод высоковольтный,
Я зависаю между репризой и вольтой,
Столько лет мечтала об этом миге - и фигу,
Это все возбуждало лишь в моей книге.
Столько лет я растила свою пуповину
Затем, чтобы так вот легко ты душу мне вынул,
Порвал мое сердце, и щелкнул по носу,
И оставил вот эту и эту страшную полосу.
И теперь вот стою с пробитой улыбкой рыбы,
В водной больной стихии не разорвать дыры бы,
Вижу свой мир бездомный, водой влекомый,
Реальность моя странна, это ясно любому.
В дыры все время дует и этот ветер - вода,
Я трогала твое тело, кожа твоя тверда,
Мужчина должен не плакать и брать все силой,
Это, конечно, мило, но перекосило.
Откроешь глаза с утра - а вокруг дыра,
Рана на теле мира, в изнанке прорывы и дыры,
Их не зашить, но как-то же надо выжить,
Себя грызу я внизу, но небо еще ниже.
Я человек-амфибия, хлопаю жаберной щелью,
То на берег, то к рыбе я, то обратно - качели,
Я ничего не вешу, меня ничем не утешить,
Горе мое - как море, в мотиве сплошные бреши.
А знаешь, что это такое - жить с болью?
Конечно, ты мастер боя, а я ночное апноэ,
Ты каждым пальцем готов и убить, и быть убитым,
А я каждой клеткой люблю и хочу быть любимой.
Я своим порванным сердцем стучу явно не в ритме,
Путаю жесты, вместо концерта пою молитву,
Путаю воздух с водой, а воду с любовью,
Из состояний материи мне подойдет любое.
Я ведь дышу наощупь, зубами слушаю звуки,
Конечно бы, надо проще, но не прощают руки,
Вижу двумя лишь глазами, а сотня других ослепла,
Во мне так много тепла, что вода становится пеплом.
Лево неравно правому, и я гребу по кругу,
Волна идет по округе, дуга замыкает фугу,
Эта любовь - вода, я - рыба, не надо сети,
И не тащи все это в глухие тоннели Сета.
А знаешь, что это такое - жить с болью?
Конечно, ведь ты почитаешь её атрибутом роли
Я подняла эту долю, и даже что не под силу,
И не пойму, почему любовь меня не убила.
С этой огромной любовью я рядом с тобой не к месту,
Всё для нее мало и повсюду ей тесно,
Меня не вмещают дома, не впускают пространства,
Я понимаю сама - мир мал моей страсти.
Радио бьет струей из динамо-машины,
Я мешанина из женщины и мужчины,
Вечность берет за плечи, и этот недуг не лечат,
Я не могу это выразить ни песней, ни речью.
Чем же еще я могу рассказать, что это такое?
Жаль, что ты - мастер боя, а я - каноэ в иное.
В конце кина - тишина, и закончена нота,
И слышится, как по лбу ползет капля пота.
Асимметрия
Асимметрия
Асимметрия
Асимметрия
(с) О.Арефьева 2010г.
Любительский театр
(из цикла "Лицедей")
Был Клавдий глуп. Офелия толста.
Суфлер картавил, путался в сюжете.
Пустели в зале лучшие места.
С Гертрудой Призрак пил в пустом буфете
Тайком от режиссера "Каберне".
Статисты затевали перебранку.
Мечтал Лаэрт отправиться в турне
С любовником, желательно - в загранку.
Устав от закулисной немоты
Главбух с кассиром обсуждали цены...
А в самом центре этой суеты
на пыльных досках вытоптанной сцены
тревожа неистлевшие гробы
ребенком, что напуган страшной сказкой
метался мальчик:
- Быть? Или не быть?
и плакал от предчувствия развязки.
Геннадий Нейман
ॐ नमः शिवाय
Не обернулась, уходя, не стала
сентиментальничать, а я шептал, дурак:
прощай, моя душа, я знаю, ты устала,
сойдемся в тех краях,
где мы еще глаза влюбленные таращим
на свет неведомых невзгод
в прошедшем времени — вернее, в настоящем,
которое пройдет,
где чайки бедные кричат о сладком вздоре
известняку — а он от старости оглох,
где рвется к морю с пыльных плоскогорий
кладбищенский чертополох,
где ящерка и уж, невызревшая смоква
на греческом кусте —
жизнь не обветрилась, не ссохлась, не поблекла —
стоит в бесценной наготе
и смотрит ввысь, и ясно слышит море
далекое, и молча, мы поем
о том, что звезды — соль, рассыпанная к ссоре
бессмертия с небытиём.
Кенжеев Бахыт
......Отличить владельца
от товаров, брошенных вперемешку
(т. е. время - от жизни).
И. Бродский
* * *
Натурщица разделась и привычно ждет.
Центр тяжести приходится на правую
слегка назад отставленную ногу. Руки
сцеплены под животом, от чего он кажется более
округлым, но она не беременна...
Другая, сидя на табурете на собственном
исподнем, рядом шляпка и красный
дешевый зонтик,
снимает как раз чулок...
Третья, что к нам спиною.
еще не спустила с бедер
платье...
Их фигуры - заурядны,
несут повседневность,
заботу о хлебе,
квартплате.
Они - единицы длины усталости...
На полотне они станут
богинями, нимфами -
мясом новой античности
или же
всеми этими
женщинами у фонтанов,
в парках,
на берегу моря,
самими собою,
нарисованными
в обшарпанной мастерской
художника...
Он будет мыслить ими,
Постигнет
суть светотени
или же душу движенья,
Может, изобретет
новое направление
или хотя бы прием...
Он попытается в них воплотить
вечность, гармонию,
радость ли, смысл...
Угловатость и меру вещи,
истончение времени,
целокупность ли, горечь бытия,
человеческий жребий...
Истину,
доросшую до собственной
Невозможности...
Безнадежность пространства,
Мгновенья бездонность...
Раскрытость предельную тела...
Глубина предстоящей ему неудачи,
правота искаженности, таинство...
Они,
если их только три,
а не одна: до, во время и после,
впрочем, без разницы, наверно, уже уходят
в бессмертие
или же в никуда.
В никуда принимают и так,
а здесь хоть за
полфранка в час.
Он полжизни потратит
на свары
с публикой, ценителями,
критиками,
прежде чем станет только лишь
собственной подписью
в правом нижнем углу картины...
Дмитрий Раскин
Зряще меня в усталости,
В изнеможенье жил,
Боже, пошли мне радости,
Хоть и не заслужил,
Чтоб с головой повинной
Вспомнил, что я живой,
Прежде, чем стану глиной,
Листьями и травой.
Боже, пошли мне радости
Светлой и задарма,
Чтобы, пугаясь праздности,
Я не искал ярма.
Чтоб, не смиряя взора,
Помнил, что тщетна смерть:
И в небесах опора,
И под ногами твердь.
Бухараев Равиль
* * *
И — кончилась смерть. Снова запели птицы.
И не хотелось душе с мертвой водой родниться.
Зеркала слепота. Плачущих глаз криницы.
Здравствуй, шум луговой, каменная землица.
Этот полет сквозной — как побег из неволи.
Глядя тебе в лицо, впервые не знаю боли,
выиграна любовь — и не полслова боле,
я оставляю тебя, но не твоею волей.
Выиграна судьба. Всем вопреки играла.
Время проститься. Мне руки трава ломала,
ворон облатку нес. Целую ночь стояла
горькой воды река — сердце мне размывала.
Елена Игнатова
* * *
Вышиванье — не царское дело.
Но тогда
в подземелье, тайком
неуклюже еще, неумело
я лепила стежок за стежком.
Мешковину с трудом протыкая,
заскорузлою, ржавой иглой,
постепенно в узор проникая,
становилась веселой и злой.
Становилась отважной и дерзкой,
среди каменной серой нужды,
доставая из памяти детской
естество семицветной звезды,
торжество расцветающей розы,
золотые свободы следы...
И ...
по стенам сырым
словно слезы
затуманились капли воды.
Перестала иголка колоться...
И когда,
через тысячу лет
Я — воды напилась из колодца, —
поняла, — несвершенного нет.
Все вершится в начале невнятном.
Помню путь сквозь гордыню и мглу —
как на бешеном солнце закатном
я вдевала дорогу в иглу.
Закусина Нелли
* * *
Осень отражением заката
распласталась по сырым лесам.
И дожди, без громовых раскатов,
словно потеряли голоса.
Радуги не гнутся над лугами,
паутину ветры унесли...
В облака ступая сапогами,
тайно отлетаю от Земли.
Тихонов Валерий
Светлана Кекова
У прошлого запах укропный — и мне не сносить головы.
Смеркается. Зверь допотопный выходит из темной травы.
Ни страха, ни плотского пыла, ни плоской звезды в кулаке —
сорвем ли кукушкино мыло и спустимся к мелкой реке,
возьмем ли себя на поруки, сойдем ли случайно с ума,—
Саратов, Великие Луки, Москва, Петербург, Колыма
плывут по теченью половой, корой и древесной трухой,
а волны горы Соколовой покрыты сиренью сухой.
Шиповника нежная рана видна сквозь нетающий снег.
Двадцатого, в месяц нисана, Господь остановит ковчег.
И ты, очарованный странник, изгнанник и вечный изгой,
увидишь звезды многогранник сквозь ставни с тяжелой резьбой.
Ты Библос увидишь, и Фивы, и крикнешь, как Ной, в пустоту,
что листья двудомной крапивы у голубя сохнут во рту.
Что Ноя послушное семя приветствует ангелов рать,
а нам — сквозь пространство и время друг друга по имени звать.
в свежих ранах крупинки соли (с)
Елена Пиетиляйнен ( Карелия )
* * *
В новорождённом чистом январе
Еще ошибок нет и сожалений.
И тянет праздником
от взбалмошных дверей,
Смелы надеждой волеизъявленья.
Еще на елках не истерся блеск,
И радостью волшебной дышат лица.
Душа готова встречному излиться –
И да прощён ей будет этот всплеск!
Наивен по-младенчески январь.
Не потому ли стало больше света?!
…Оставил этот возглас без ответа
Почти ослепший, выцветший фонарь.
* * *
О друзьях и успехах лгу.
Из неведомой злости перечу.
То ль от страшной беды бегу,
То ли к страшной беде – навстречу.
Выдыхаюсь и отстаю.
Нет часов. Перебиты стрелки.
Притворяться другой устаю.
Устаю расшибаться на мелком.
Устаю, устаю, устаю…
Добродетели нет без порока.
Оглянусь. Замолчу. Постою.
Отдышусь перед черным порогом.
Но меня здесь не выйдут встречать –
Отшатнусь в исступленье убогом.
…Бесполезно немому кричать,
Как молиться слепому богу.
* * *
Всё не так, всё не так, как хочется.
И падение – не прыжок.
Окрылённое одиночество
Сердце тайной мечтою жжёт.
И не пишется, и не плачется.
И затянут хрусталь вином.
Где ты, девочка, в ярком платьице,
С одуванчиковым венком?
Где костёр осыпался искрами –
Там вросла в берега река.
Все мы были смелее, искренней.
Только время ли упрекать?
Мы становимся сами Временем.
И судьба бороздит ладонь.
Соскользнула нога со стремени –
И без всадника мчится конь…
в свежих ранах крупинки соли (с)
не. жесть. а нежность
Аманда Моррис
а ей не хватает лишь шрама на полщеки –
носить его гордо, как орден – мол, «было дело…»
смотреть исподлобья….
медленно, по-мужски
гасить поцелуев пепел о чьё-то тело…
привычным движением скомкать чужую жизнь –
как вырванный лист,
что исписан….исчерчен….выжат,
когда отношения катятся к чёрту вниз
от зоны бикини до скрытых во тьме лодыжек –
и снова наверх – только ноги уже не те -
уверенным почерком пишется новый триллер
на девственно белом каком-то другом листе
и подпись:
Артюр Рембо или Генри Миллер….
а впрочем, не важно
ей хватит своих стихов –
она не из тех, в ком цитаты скрывают бреши…
и всё-таки….всё-таки нет самых главных слов,
в которых пульсирует…..мечется….бьётся нежность….
самой не понятно – откуда в ней эта жесть?
такая усталость…
и что-то на грани бзика:
не спать до утра, а ночью идти в подъезд –
курить и смотреть, как пепел слетает тихо…
пытаться очнуться -
вернуться к себе самой:
примерила платье – скептический взгляд в трельяже…
какое там платье?
ну, что ты?
проснись и пой!
рубаха - потянет..…..а платье – такая лажа…
и руки в карманы…..и чёткий….привычный шаг…
а ей бы хотелось…..а ей бы……ей так хотелось(!)
к любимым губам прижаться….и не дышать….
трепещущей, лёгкой птицей сорваться в нежность..
Павлова Елена " Пять минут"
Мне не хватило
Ровно пять минут,
Губами тихо прошептать:
“Прощаю…”
Не держат здесь
И там ещё не ждут,
Я между
Неприкаянно качаюсь…
Вселенский маятник
Наверх и вновь к земле,
Лишь замирает в точке
Равновесья…
Стремятся руки
Тяжестью к тебе,
А дух зовёт обратно
В поднебесье…
Окутывает ласковый поток,
Я чувствую,
Что он сегодня
Главный…
Лечу, как ветром
Сорванный листок,
Движения легки
И очень плавны…
Мне не хватило
Только пять минут,
Что б жизни сон
Пересмотреть сначала…
Не держат здесь
И там ещё не ждут,
Всего лишь век,
Так много и так мало…
в свежих ранах крупинки соли (с)
Мишель Уэльбек
Я лёгкость потерял.Я кожей чую мглу,
От вспышек и зарниц ночами сводит скулы.
И город всаживает в вену мне иглу,
Вплывающих в дом бессмысленного гула.
Отсюда завтра я спущусь,помятый,на
Безжизненный бульвар,где снова повторяться
И эти женщины,и эта их весна
Среди оскомину набивших декораций
В наполненном кафе опять пойдут молоть
Салат и чепуху - соль этой жизни скудной
Сегодня выходной,хвала тебе Господь!
Я коротаю ночь с пластмассовой куклой
Кроваво звёздный дождь горит огнём,летя,
И взгляды мертвецов скользят ему навстречу,
Мать Богородица,храни моё дитя!
Ночь,как порочный зверь мне бросилась на плечи
Лера Шер
Бабья сущность... Ты знаешь, как это? Атрибутами - конь с избою?
Если сразу не сдашь экзамен -то отчислена ты судьбою
из журнально-шаблонно-вечного мира женщин - наивных, слабых,
принца ждущих всю жизнь доверчиво...Что с них взять-то? Простые бабы.
Говоришь - быть такою хочется? Изб горящих достали двери?
Ухмыляется одиночество-бизнес-планом твоей карьеры.
Эталонное счастье - штампами в сериально-рекламных шоу,
заменяется солнце - лампами,вместо рыцаря в моде клоун.
Клоун - с поступью супермачевой и с экранно-дирольным "чизом".
Это в детстве не тонут мячики -в мире взрослых свои сюрпризы.
Тонет все - нет кругов спасательных.Чип и Дейл не спешат на помощь.
Надоело - самостоятельной.Как быть слабою - разве вспомнишь?
И бравируешь с обреченностью сильной женщины модной маской.
А так хочется защищенности и любви. Вот такая сказка...
(с)
Улыбаемся и машем топором
Начинай
Начинай расскажи мне
Как бегу смеясь по краю светотьмы
Я высохла как цвет
Как след кого здесь нет
Я поэт озимый
Начинай эту песню
За плечом молчит телесный доремир
Уместно ли шучу
Когда как соль звучу
Если жесты пресны
Начинай эту сказку
Я пляшу без ног и я пою вне нот
Тебя б я обняла
Но где наши тела
Для тепла и ласки
Начинай эти слезы
Меня сеял Бог а сам принес мороз
Я в рост пойду весной
Цветком или сосной
А сейчас я мерзну
Начинай я продолжу
Мы живем в нуле мы гости на земле
Сроднились с пустотой
И стали красотой
А теперь все можем
Ольга Арефьева
Я почти привыкла смотреть на траву и лес
За моим окном, пить кофе, да не назло…
Разговаривать короткими смс
С тем, кому по жизни так же не повезло.
Я в себе открыла новую пустоту,
И ее заполнить нечем, как ни верти…
Виноградный сок подносит рука ко рту…
Неохота -ни пить, ни к морю, ни быть как ты…
Я почти нашла смысл жизни, но ускользнул
Одиночество –не свобода, а просто флаг.
Белый флаг…увы, хорошее не вернуть.
А плохое не забывается, это факт.
Помню свет из окон, дождь, и десятый час,
Тротуар в листве, коты, светофорный блик…
От того мужчины, которым ты стал сейчас
Передай все это тому, кто меня любил…
Горькая Девочка
Ваши права
Ответить с цитированием
Социальные закладки