Современная поэзия

[Basstet]

Не серьезные стихи, но мне понравилось!

Очки, портфель, IQ, в душе ненастье,
Симпозиумы, диссертации тома…
Ой, девочки, да не в дипломах счастье,
Вот у меня лишь горе от ума.

ФизМат, МехМат, теперь аспирантура,
Три я зыка. И к тридцати годам
Я не из тех, что «прелесть что за дура»,
Я из разряда жутко умных дам.

С дипломом синим и счастливой красной рожей
Их ВУЗов выпускается народ.
И только у такой, как я, быть может
С палитрой цветовой наоборот.

Я не ношу косметики и стразов,
Не оголяю ноги и живот.
Со мною мужики скисают сразу,
Как только я приоткрываю рот.

Вот из последнего. Ведь как всё начиналось…
Поход в кафе - причёска, декольте…
Глазами хлопала, хихикала, старалась,
Крутила дурочки – простушки фуэте.

Поверил. Расхрабрился. По лекалам
Шутил-острил, читал стихи, как мог.
А я себя шампанским затыкала.
С шампанским вышел перебор… Итог:

Я о коллайдере адронном рассказала,
С Пуанкаре чуть-чуть ввела в курс дела,
На стул взобравшись в самом центре зала,
«Гаудеамус» на латыни спела.

Стою на стуле в платье из велюра…
От ухажёра не осталось и следа.
Ой, девочки, какая же я дура!
И, видно, "дурочкой" не стать мне никогда.

Вот встретить бы брутального "Сережу"!
Я бы ему детей, борщей, уют...
И пусть бы "ихний" говорил и "лОжить".
Пусть ложит! А пока, увы, кладут...

Chipa

[Lizeta]

Потом оказалось, что звезд как бы и нет,
Что мы напрасно глядим на белый их свет,
Что там нас не ждет никто, как часто и здесь,
Что мы только есть на свете, если мы есть.
Что совсем впустую вселенная велика,
Если так коротка любовь, если так хрупка.

Александр Аронов

[Исида]

* * *
Ты мне сказала: "Белые цветы",
Но мрак простёрся между "я" и "ты",
Закрыли солнце белого цветка
Непроницаемые облака.

И ты была отныне от меня
Отлучена, как влага от огня,
Я это знал с вторженья темноты…
А ты сказала: "Белые цветы".

Но мне во мраке скажет лишь рука,
Как вьётся стебель белого цветка,
Как в ней свиваться всё ещё вольна
Волос тяжёлых чёрная волна.

О, стебля бег что стана поворот,
Когда он в танце гнётся и плывёт…
Любовь мне погасила этот свет,
Ночь - соглядатай, тень её и след –

Предметы мира рушила. А ты
Мне говорила: "Белые цветы"…

Эдуардас Межелайтис

Перевод с литовского Сергея Ломинадзе

[Исида]

* * *
Слишком многого хотим.
Всё равно
искрам встретиться в костре
не дано.

С одного мы уголька
в пустоту,
словно искры, прошуршим
на лету.

Вихрь Великого Огня.
Всё равно
искрам встретиться в костре
не дано.

Рядом жили мы
с тобой на земле.
Осветили мглу,
исчезли во мгле.

Имант Зиедонис

Перевод с латышского Александра Кушнера

[Исида]

* * *
За вечерним туманом,
За вечернею мглой стеклянной
Исчезаем
И становимся тенью туманной.

Исчезаем.
Оболочка уже незрима.
Только смутное чувство -
Словно кто-то проходит мимо.

То ли падают листья.
То ли всхлипнула жалобно дверца.
То ли волшебник
Пришёл починить твоё сердце.

Словно кто-то из этих деревьев
Заснул и без листьев проснулся.
И хотел тебя кто-то погладить,
Но исчез...
И тебя не коснулся.

Имант Зиедонис

Перевод с латышского Юнны Мориц

[Lizeta]

Переезд

Я привезу тебе свой отъезд —
Не бойся, он никого не съест —
И положу возле двери на пол.

Будем его обходить стороной,
Будем его объезжать бороной,
Только бы он не плакал.

Хлеба отрежут и чаю нальют.
Не забывай, что стоишь на краю.
Чувствуй себя как дома.

Бойся, надейся, сжимайся, дыши —
В самой серёдке, в кромешной тиши
Снежного кома.

Мария Тиматкова

[Lizeta]

Сахар

Не снег, а сахар, сахарный песок,
Просыпался под дверь, прилип в прихожей.
На завтрак сахар у меня и на обед.
Я в сахаре живу. А вы не знали?

Хотите — приходите, расскажу,
Как сахар набивается в ботинки,
За шиворот, в звонящий телефон,
В постельное бельё — спи на здоровье.

Не снег, а сахар, сахарный песок.
Кристаллы кулинарной панацеи.
Сверкающий чистейший рафинад;
Пустыня сахара.

Мария Тиматкова

[Исида]

* * *
Дремлют сферы звёздные, вздыхая,
Тёмные дома уходят вдаль.
Тишина, и в тишине такая
Дышит неоглядная печаль.

Хмуро глядя окнами слепыми,
Каменными мыслями томим,
Город над бульварами ночными
Тяжело молчит, как нелюдим.

А вокруг тебя всё неизменной,
Древней, детской нежностью полно.
И в глазах, как камень драгоценный,
Небо до утра отражено.

Янис Зиемелниек

Перевод с латышского Глеба Семёнова

[Исида]

* * *
…Я много хочу.
К примеру – зимы морозной…
…Чтобы пронзительные очи холода
Глядели строго,
Чтобы звезда была приколота
На грудь сугроба.
А когда грустно, точнее ведь не выразить:
…Очень грустно без друзей
И без юности моей.
А когда мучают сомнения, тоже есть поддержка:
А наши покаянья стоят грош,
И осуждения – не выход.
Что ж делать?
Не взыскуя выгод,
Судить себя. В себе.
Не пропадешь.

Давид Самойлов

[qwe72rty]

Как откровенны зеркала,
Их взор заманчиво-глубокий,
Таит всевидящее око
За кромкой толстого стекла.

Кто в них глядит, им дела нет,
Их обмануть никто не властный.
Они всецело беспристрастны,
И сложат в точности портрет.

Лишь стоит бросить беглый взгляд,
И в мимолетном отпечатке,
Они проявят недостатки,
И все изъяны отразят.

Но как заманчив блеск зеркал
Бесспорно, за прозрачной гранью
Таятся тайны мирозданья,
И в параллельный мир портал.

Пусть не хранят они тепла,
Пусть величаво молчаливы,
Но в то же время, так правдивы
И откровенны зеркала...

Дайм Смайлз

[Княжна Мэри]

Я отключила дальний свет,
Теперь мы движемся наощупь.
И рядом — никаких примет,
Чтоб делать это было проще.
И никакой такой звезды,
Что падает в момент приватный,
А только я и только ты,
И выключатель прикроватный.

[Княжна Мэри]

Стесняясь своего английского
И набежавшей к лету талии,
Выходит женщина, подыскивая
Пейзаж для снимков моментальных.
Она еще едва обучена
И долго выбирает азимут –
Гора, оправленная тучами,
Не характерными для Азии,
Вот горизонт, как лента, шелковый
Лежит, ползет кораблик рисовый,
И женщина два раза щелкает
И влево двигает кулисою,
И заливаясь легкой краскою –
Как будто спрятала оружие –
Себя внутри пейзажа райского
Увидит и замрет
Снаружи.

[Basstet]

Горькая, врастающая
щупальцами под кожу,
гибкий стебель бамбука,
разрывающий мироздание на атомы.
Тот, кто живет внутри меня,
боится чужого прошлого.
Впрочем, он еще маленький,
сейчас вот сидит заплаканный,
сжавшись в дрожащий комочек –
звереныш. Глазастый, взъерошенный,
доверчивый как-то по-глупому,
без смысла, навскидку, по запаху.
Что ему там почудилось, в твоих ладонях?
Не спросишь ведь,
да и какая разница –
сейчас они пахнут страхами
с вяжущим привкусом жалости,
близкой разлукой, осенью.
Мы все решили заранее,
а для него – неожиданность
в горло отточенным лезвием,
что разлюбили и бросили,
и даже, возможно, заслуженно.
Не смей утешать – он выдержит,
умирать приходится каждому,
и хорошо, если быстро, но...
Уходи, зачем же ты тянешь –
сейчас он сорвется с привязи,
мне все труднее его оттаскивать.
Дверь подъезда – ружейным выстрелом.
Нежность – это все, что осталось.
Тот, кто внутри, никогда не вырастет.

Светлана Ширанкова

[Basstet]

Сатанею от дней в полупьяном постыдном бреду.
Возвращаться - как пели когда-то - дурная примета.
Я приду.
Даже если не ждут - все равно я приду
к тем дверям, за которыми небо пурпурного цвета
рассыпается ранними звездами.
Этот закат
мне напомнит безумный костер, на котором горело
наше быстрое лето.
И ветру вчерашнему в такт
я костяшками пальцев в косяк отстучу тарантеллу.
Отрекаясь от прошлого, выведу новый закон -
время ссадины лечит, а раны - все ноют и ноют.
В странных играх с часами поставлена память на кон -
твой немой силуэт за моей напряженной спиною.
Обманув сам себя, сам себя загоняю в тоску,
в одиночку квартиры, в свое одичалое гетто,
где луна,
как палач,
тянет дуло к больному виску
и шипит в темноте - "возвращаться - дурная примета".
Let it be.
Продолжается маетных снов канитель.
Хлопнув дверью, припрячу ключи в ожидании кода
Вьюжат дни - бесконечная стылая злая метель -
непогода на улице и на душе - непогода.
В боль иззябшие пальцы с трудом, но прощупают пульс,
пусть кровавая рана, но сердце опять не задето.
Я вернусь.
Даже если не ждешь - все равно я вернусь,
снегопадам назло - я не верю в дурные приметы.

Геннадий Нейман

[Lizeta]

Раздвину занавеси шире.
На кухню поутру войду.
Там медный маятник, и гири
Позвякивают на ходу.

Кукуй, кухонная кукушка!
Немало в жизни ерунды –
Пахнет приплюснутая кружка
Железом утренней воды,

И вроде не было в помине
Меня на свете никогда –
Такие блики на гардине,
Такая юная вода!

Пусть в небе музыка играет,
А над моею головой
Комичный клювик разевает
Подобье птицы роковой!

1976

Сергей ГАНДЛЕВСКИЙ

[Lizeta]

О, если б только не бояться,
Когда в рождественскую мглу
Вишневым пламенем ложатся
Три телефона на углу!

Но знаю, музыкою грома
Заполонится свод небес,
И полночь хлынет (глаукома –
Что полночь!), хлынет наотвес.

И медный возглас повторится,
По зеркалам качнется мгла,
Мы к зеркалам приблизим лица,
Но опустеют зеркала.

Так мы воспрянем из бессилья,
И в ночь воинственной стеной
Нас вынесут упырьи крылья
Вальпургиевы за спиной.

Взмах – и былое отпустило.
Второй – и рядом облака.
Так жизнь свое отговорила
И замолчала на века.

Куда бы ни повлек, ни вел бы
Нас голос из-за облаков,
Внизу ревмя ревели толпы,
Но медь перекрывала рев.

Но что ни взмах слабеют крылья,
И воздух пасмурный обмяк,
И разом рухнет эскадрилья
В нагорный бронзовый сосняк.

Ночь смерти минула. Светает.
Сплошные белые стада
Слетают. Ангелы слетают.
И мы увидим их тогда.


1977

Сергей ГАНДЛЕВСКИЙ

[Княжна Мэри]

Красным лаком замазала осень пустые недели,
Обручились с безветренным небом бордовые листья.
Я не знаю, как выразить то, что сказать не успели,
Обрываются с резкостью прошлого старые нити.

Я узнаю о грустных глазах из обыденных сплетен..
Помнишь, красили серые ночи бездумным молчаньем..
Время слишком жестоко, и год пролетел, не заметив,
Отобрав чистоту всех надежд, что зима обещала.

В октябре столько дат, что оставили шрамы на память,
Осень снова выходит на бис, ну а ты не вернёшься.
Так уверенно точки над i получилось расставить..
Но губами щеки никогда с теплотой не коснёшься.

Стёкла чёрных очков так небрежно скрывают усталость.
Ну а в красных глазах как всегда застывают слезинки.
Просто если любовь превращается в нежную жалость,
Её надо забыть, не оставшись при этом безликой.

[Basstet]

Жизнь чудаков нарисована кисточкой тонкой -
Каждый найдёт что-то близкое в сложном узоре.
В этой картинке я стану пушистым котёнком
И намурлычу тебе сотни тысяч историй.
Буду вертеться с утра у тебя под ногами:
Ты не рассердишься, знаю, ты добрый и чуткий.
Ночью - играть в догонялки с волшебными снами,
И засыпать, до рассвета считая минутки.
Если же рыбку случится поймать золотую -
Я отпущу, и желаний в награду не надо.
Незачем мне волшебство её тратить впустую,
Всё, что хочу - пусть котёнком, но быть с тобой рядом.
Я за тобой бы бежала до края...квартиры,
Ты рассмеёшься: - Котёнок не слишком отважный...
Но за улыбку твою мне не жалко полмира,
Хоть у меня есть лишь мячик и бантик бумажный...

Неждана Юрьева

[Selena513]

В твоих глазах - такая синь…
От неба…
И от океана!
И простота…
И бесовство…
Любовь - без пошлого обмана…

В них есть пылинки доброты…
И ветер тёплый их ласкает.
В глазах запрятана вся ты,
Но этого никто не знает.

[Матильда]

Я истеричка. Я невыносима.
Я разная, как сто улыбок мима.

Я эгоистка. Я великолепна.
Я от своих лучей, сияя, слепну.

Я нимфоманка. Я - непостоянна.
Я ветрена, я буду Ваша рана.

Я вечная эксгибиционистка.
Я обнажаю чувства. Я артистка.

Я королева черного пиара.
Я сплетница. Я Вам совсем не пара.

Я аферистка. Я плету интриги.
…Я лишь фрагмент. Я вырвана из книги.

Я Вас люблю. Я Ваша без остатка.
Я женщина почти без недостатков.

Мария Дубиковская