Показать скрытый текст Немножко истории для тех у кого есть мозг!
В поисках далекой Молдаванки
Татьяна ДОНЦОВА, краевед; Андрей ДОБРОЛЮБСКИЙ, профессор
Само название этого легендарного городского района не оставляет сомнений в его причастности к судьбам представителей народа, испокон веков населяющего Приднестровье. Известно, что Молдаванку основали молдаване и выходцы из Валахии—волохи, нашедшие приют возле турецкого местечка Хаджибей — предшественника Одессы. Однако у некоторых исследователей прошлого заметны явные разночтения касательно времени закладки молдавской деревушки на богатой родниками Водяной балке. Профессор Маркевич, например, полагал, что по взятии русскими войсками замка Хаджибей (1798 г.) Молдаванка уже существовала и населяли ее те самые молдаване, что строили в 1764 г. крепость Ени-Дунья для турок. Архиепископ Гавриил, составивший в середине прошлого века историко-хронологическое описание церквей Херсонской епархии, со ссылкой на неизвестный источник писал: «Молдаванкой прозывается... часть города, якобы потому, что по завоеванию Очакова тут жили пленные молдаване». (Напомним, Очаков был взят в декабре 1788 г.). В рапорте же городового архитектора Моранди, приложенном ко вновь составленному генплану Одессы 1849 г. имеются такие строки: «Предместье Молдаванка основано в 1793 г. по населению там молдаван и булгар после Ясского перемирия, одна часть такового... и доныне именуется Булгаркою, а другая — Новою слободкою...».
Позднее ранней биографии Молдаванки придается все менее значения, она не вызывает особого интереса даже у специалистов. Между тем, уточненный возраст знаменитого предместья заслуживает пристального внимания. Во-первых, потому что является неотъемлемой частью общей истории нашего города, а во-вторых, с ним тесно связано одно из одесских краеведческих недоразумений. Итак, постараемся разобраться: когда, а главное, какие именно молдаване-строители, пленные либо беженцы, стали первопоселенцами своей Молдаванки. Обратимся к немногочисленным, но все-таки дошедшим до нас первоисточникам.
Кто населял Хаджибей?
Для начала возьмем известный рапорт князя Потемкина об успешном завершении операции по взятию замка и форштата Хаджибей. Постоянно цитируемые из него отрывки никогда не обходили вниманием место, откуда начался победный штурм славного отряда Иосифа Де-Рибаса, — «...балку, в двух верстах от замка лежащую (кажется, водяную)». Действительно, сборным пунктом авангарду корпуса генерала Гудовича под командованием Де-Рибаса послужила низина у пересечения современных улиц Балковской и Бугаевской. Там находится самый пологий отрезок длиннющего Водяного оврага, служивший в свое время частью старинного Бессарабского тракта. Но в донесении никак ни упомянута близлежащая деревня молдаван, что оказалось бы неплохим ориентиром для войск в пустынной местности.
Теперь небольшое предисловие к следующему документу. После Ясского перемирия 1791 г. Очаковская область, отошедшая к России вместе с крепостями Очаков и Хаджибей, стала именоваться «Новоприобретенной областью». Число ее жителей к середине 1792 г. было около 20 тысяч человек. Наименее заселенными оказались земли, примыкающие к побережью Черного моря. Они-то составляли 2-ю и 3-ю части православного правления, входившие в ведомства священников Р. Иванова и Ф. Недольского. Сведений о населении 3-й части не сохранилось. Зато, к счастью, полностью сохранилась «Ведомость, учиненная новоприобретенной области... Романом Ивановым, сколько в ведомости его селений и слобод, декабря 1793 г.».
По этой «Ведомости...» на территории между Днестром и Куяльником насчитывалось всего 26 селений, большинство из которых — и самых заселенных — располагалось по Днестру и Кучургану — от Суклеи до Аджидера (Овидиополя). На остальных землях, близ Хаджибейского и Куяльницкого лиманов, имелось лишь 8 слобод, где проживало 264 «души обоего пола». И если среди днестровско-кучурганских поселян преобладали волохи (более 50 процентов), то данных о национальной принадлежности населения последних 8 слобод, включавших 96 дворов, не имеется.
В самом Хаджибее было всего 10 дворов, в них — «мужеска пола душ 22», а «женска пола — 6». Очевидно, в это число не вошли строители и гарнизон крепости над нынешней Карантинной гаванью. Дворы были разбросаны вокруг развалин турецкого замка над Военным спуском и прибрежным обрывом. Ближайшими населенными пунктами к Хаджибею были Дальницкая слобода (58 жителей), четыре меньших безымянных слободки при речке Свинной (всего 132 жителя) и два хутора около реки Куяльник (всего 46 жителей). Опять никаких следов Молдаванки. Но могла ли в том безлюдье, под самым носом завоеванного Хаджибея, при скрупулезнейшем учете каждого человека случайно «потеряться» целая деревня православных волохов-молдаван?
Наконец, в нашем распоряжении информация о первой в истории Одессы переписи населения, объявленной летом 1795 г. При всех недостатках проведенного мероприятия нельзя недооценивать его плюсы. Так, среди 2349 граждан не найти ни молдаван, ни волохов, хотя тщательно выделены другие местные «иностранцы» — греки, болгары, евреи. А подсказка А. Скальковского о том, что упомянутые болгары, «поселенные близ города на земле генерала Де-Витта», занимали тогда часть площади будущей дачи начальника военных поселений края О. Витта, помогает сделать следующий вывод. К первым одесситам причислялись не только обитатели центра юного города, а и его окраин, в данном случае — района будущей улицы Колонистской на Бугаевке. Значит, аборигены Молдаванки обязательно должны были попасть в те ревизские сказки. При наличии, конечно, самого поселения.
«Молдаване, особою слободкою...»
Так когда же появятся достоверные сведения об интересующей нас слободе? Лишь спустя семь лет, в «самых верных статистических данных об Одессе за 1802 год», предоставленных вступающему в должность генерал-губернатора Новороссии дюку Ришелье. В разделе «Народонаселение» отдельной строкой зарегистрированы «молдаване, особою слободкою за городом поселенные: мужеска пола — 53, женска — 42 душ». При этом следует иметь в виду, что о первых появившихся в Одессе молдаванах стал известно из доклада командированного сюда чиновника Ивана Лорера. Весной 1797 г. он рапортует начальству о 269 выходцах Архипелага, «кои имеют желания в Одессе поселиться». Среди них — греки, албанцы, молдаване (без указания численности каждой национальности). Выходит, прародительница Молдаванки основана между 1797 и 1802 годами, а ее основателями могли быть только беженцы, права которых закрепил исторический указ Александра I от 25 октября 1801 г. Всем притесняемым Оттоманской Портой народам гарантировалось убежище на просторах российского Причерноморья, и, по замыслу властей, будущая Молдаванка становилась в ряд национальных поселений, способствующих процветанию строящегося города и порта.
Что представляла собой эта молдавская слободка на заре XIX века? План Одессы 1814 г. достаточно полно отражает ее первоначальное состояние. Прежде всего очевиден сравнительно небольшой по размерам участок, предназначенный собственно поселку молдаван. При наложении его старых границ на современную карту города на плоскости получается почти правильный четырехугольник. Западной околицей деревни служил естественный склон оврага между нынешними улицами Средней и Дальницкой. Тут же, по самому краю будущей Балковской, поближе к живительным источникам, жались домики ее первых жителей, растянутые в типичную сельскую улицу. С востока межа проходила приблизительно по линии пересечения сегодняшних Картамышевской и Комитетской улиц, Третецкого (Банного переулка) и угла Прохоровской и Запорожской. Почти все пространство, отведенное семьям молдаван, занимали пахотные земли и виноградники. Точно по центру «молдавской» территории планировалась к обустройству главная слободская площадь, которую назовут Михайловской в честь одноименного храма, освященного здесь в 1820 г. Рядом находилось и маленькое деревенское кладбище.
Теперь внимание — принципиально важный момент. Вопреки устоявшемуся мнению, следует признать, что получившие одесскую прописку молдаване не были пионерами округи Водяной балки. Роль здешних старожилов должна отводиться болгарам, основателям крошечной Булгарки, упоминаемой зодчим Моранди. Левый берег водного оврага стал колыбелью одесских болгар задолго до образования на его правой стороне молдавского поселка. Ведь заложили Булгарку те самые 60 братьев-славян, которых «вывели в последнюю войну из Измаила» (см. «Историю Одессы» К. Смольянинова). Неприступная турецкая крепость пала в декабре 1790 г., поэтому нетрудно прикинуть время заселения этой части города и понять причины, по которым жители болгарской колонии в полном составе входили в первую и последующие переписи населения Одессы.
И практически одновременно с молдаванами справили новоселье их ближайшие соседи — первые поселенцы Новой слободки (не путать ее с современной!). В смешанном населении новослободчан преобладали тогда евреи, чем объясняется невозможное при других обстоятельствах появление у границы двух самостоятельных слобод старейшей в городе синагоги. Культовое сооружение, известное под именем Молдаванской общественной синагоги, по адресу Балковская, 133 построено в конце 90-х годов XVIII столетия. Уникальный памятник старины «достоял» до Отечественной войны. А сам процесс преобразования деревни молдаван в интернациональную «коммуну» случился на удивление быстро. Сначала Молдаванку окружат такие слободки, как Раскидайловская, Воронцовка, Матросская, Бугаевка — оставшиеся в топонимике Одессы лишь названиями улиц. Геродот Новороссии Скальковский метко окрестил их «хуторами, наполняющими Молдаванку». Следовательно, еще в 1-й трети XIX века определится ведущая роль той, что, объединив эти микрорайоны, превратится в самое большое предместье Южной Пальмиры. В чем состоял секрет преимущества рядовой, в общем, слободки перед своими равноправными товарками? Возможно, огромное значение имело наличие на ее исконной земле единственной тогда в окрестности православной церкви. А может, дело просто в безошибочно выбранном, необычайно выразительном, смачном наименовании. Оно, в отличие от прочих забытых-полузабытых городских имен, прочно и навсегда вошло в лексикон одесситов...
Не старше Одессы
Теперь вернемся к версии, по которой Молдаванка оказывалась старше самой Одессы на добрых 30 лет. Откуда взялось подобное утверждение? С ошибочного мнения о том, что жили здесь построившие Ени-Дунью молдаване (приведенного авторам и вначале статьи). Давно общепризнано: турецкое укрепление с таким красивым названием (в переводе — «Новый свет») было возведено у поселка Хаджибей и находилось на месте нашего Приморского бульвара. Правда, единственным прямым источником, указывающим на таковое его местоположение, является сообщение войскового толмача К. Иванова. Летом 1764 г. Иванов доносил своему руководству, что в 50 верстах от Очакова, при море, по направлению к Белгороду «делалась крепость Ени-Дуни», а прежде там было селение Куджабай. «Оная же крепость зачалась делаться сего года с весны, а делают ту крепость ВОЛОХИ (выделено нами), на которую возят камень из степи, с речек и балок околичных». Известие воспроизведено в 1840 г. в «Истории Новой Сечи» Скальковского.
Никакими другими источниками 1760—80 гг. такое расположение Ени-Дуньи не подтверждается. Напротив, эта крепость в дальнейшем именуется только Хаджибеем. Так, казацкие походы в 1769 и 1770 годах были направлены, в частности, на Хаджибей. Во время заключения Кучук-Кайнарджийского мира, летом 1774 г., «Гаджибейский замок» был взят русскими войсками, а затем возвращен Турции. В сентябре 1789 г. отряды Де-Рибаса брали именно Хаджибейскую, а не Ени-Дуньскую крепость. В связи со сказанным обратимся к карте, составленной Риччи Цаннони в 1772 г. На ней Ени-Дунья помещена к западу от устья Тилигульского лимана, а не на месте Хаджибея. Серьезных сомнений у историков в первой половине ХIХ века это не вызвало. Такой авторитет, как Ф. К. Брун, писал, что к западу от Очакова и Гасан-Кале (ныне Рыбаковка. — прим. авт.) «при Тилигуле была Возия, а на другой стороне Тилигула — крепость Иенидуни».
Через 20 лет Брун изменил свое мнение. В статье «Судьбы местности, занимаемые Одессой» он отрицал возможность расположения Ени-Дуньи у Тилигула «ибо тогда она находилась бы в 25 тогдашних верст от Очакова, а не в 50, когда как таково именно расстояние между этой крепостью и Гаджибеем... нужно только бросить взгляд на карту Риччи, чтобы убедиться в том, что он, помещая Ени-Дуни при Тилигуле, скорее мог ошибиться, нежели Иванов».
С 1879 г. доводы ученого не подвергались ни сомнению, ни обсуждению... Но вот летом 1993 г. при археологическом обследовании долины Тилигула на мысу, образуемом западным берегом дола и обрывом к морю, было обнаружено небольшое поселение турецкого времени. Со стороны степи мыс поперечно огражден сильно оплывшим земляным валом. Культурный слой его центральной части достигал мощности около 1 м. По аналогии с материалами закрытых комплексов Измаильской крепости, сооруженных в середине XVIII столетия и погибших в 1770-х годах, наш памятник может датироваться этим же временем. И именно это место обозначено Цаннони как Ени-Дунья! В таком случае совпадение времени существования памятника с датой составления карты позволяет зафиксировать здесь, в 3-й четверти XVIII века, наличие укрепленного пункта. А это означает, что картограф не ошибся.
По археологическим остаткам характер памятника позволяет видеть в нем укрепление для караула или погранзаставы. Не исключено, что это была охранная служба при маяке у входа в Тилигульский лиман, бывший тогда еще судоходным. Также не исключено, что местечко Возия, «напротив Ени-Дуни», выполняло те же функции на противоположном берегу. Скорей всего, оба они погибли во время военных действий русско-турецкой войны 1787—91 гг.
Надо полагать, что упомянутые выше возражения Ф. К. Бруна были вызваны его измерениями расстояний на запад от Очакова по морскому побережью. В таком случае Ени-Дунья действительно должна оказаться на месте Хаджибея. Если же учесть, что при сухопутном передвижении из Очакова на запад было необходимо обходить с севера Березанский и Тилигульский лиманы, то путь может удлиниться вдвое. Похоже, что именно это обстоятельство имел в виду военный переводчик Иванов, прикидки которого от Очакова до Ени-Дуньи равнялись 50 «сухопутным» верстам.
Таким образом, налицо совпадение датированных археологических и письменных сведений. А значит, можно утверждать, что последующее отождествление крепости Хаджибей с Ени-Дуньей связано с историографическим недоразумением. Отсюда возник логичный, но не выдерживающий критики вывод профессора Маркевича и его сторонников о мифической Молдаванке, поставлявшей турецким воякам рабочую силу задолго до основания Одессы. Такая «Молдаванка» пока не найдена, и нет никаких оснований помещать ее в нашем городе...
Все сказанное, кстати, позволяет непротиворечиво локализовать турецкие военные укрепления вдоль морского побережья между Бугом и Днестром перед окончательной утратой Турцией этих земель по Ясскому миру. Это Очаков, Гасан-Кале (Рыбаковка), Возия (восточный берег Тилигула), Ени-Дунья (западный его берег), Хаджибей (Одесса) и Хаджидер (Овидиополь).
Сообщение от Soaring
Ваши права
Тема: 
Ответить с цитированием
Социальные закладки