Любимые стихи

[Lushiya]

С чего начинается женщина?
С красивых подтянутых ног,
С приятных на ощупь округлостей.
И с нервов, которых комок.
А, может, она начинается
С известной нам всем буквы "Ж",
А, впрочем, при чем тут грамматика?
Не школьники мы ведь уже!
С чего начинается женщина?
С момента, быть может, когда
Она перестала быть девушкой,
Нечаянно вымолвив: "Да!"
А, может, она начинается
Со стирки трусов и носков,
И с первого в жизни проклятия
По адресу всех мужиков.
С чего начинается женщина?
С изысканных блюд для гостей,
Со сплетен, случайно подслушанных,
С сопливых, но милых детей.
А, может, она начинается
С молитвы во след кораблю,
С безудержных слез расставания...
А, может, со слова "Люблю"?

[Шарки]

ПОСЛЕДНИЙ ВЗДОХ

Яков Полонский

"Поцелуй меня...
Моя грудь в огне...
Я еще люблю...
Наклонись ко мне".
Так в прощальный час
Лепетал и гас
Тихий голос твой,
Словно тающий
В глубине души
Догорающей.
Я дышать не смел -
Я в лицо твое,
Как мертвец, глядел -
Я склонил мой слух...
Но, увы! мой друг,
Твой последний вздох
Мне любви твоей
Досказать не мог.
И не знаю я,
Чем развяжется
Эта жизнь моя!
Где доскажется
Мне любовь твоя!

[Сотис]

Я похожа на землю,
что была в запустенье веками.
Небеса очень туго,
очень трудно ко мне привыкали.
Меня ливнями било,
меня солнцем насквозь прожигало.
Время тяжестью всей,
словно войско, по мне прошагало.
Но за то, что я в небо
тянулась упрямо и верно,
полюбили меня
и дожди и бродячие ветры.
Полюбили меня —
так, что бедное стало богатым,—
и пустили меня
по равнинам своим непокатым.
Я иду и не гнусь —
надо мной мое прежнее небо!
Я пою и смеюсь,
где другие беспомощно немы.
Я иду и не гнусь —
подо мной мои прежние травы...
Ничего не боюсь.
Мне на это подарено право.
Я своя у березок,
у стогов и насмешливых речек.
Все обиды мои
подорожники пыльные лечат.
Мне не надо просить
ни ночлега, ни хлеба, ни света,—
я своя у своих
перелесков, затонов и веток.
А случится беда —
я шагну, назову свое имя...
Я своя у своих.
Меня каждое дерево примет.

1960

[Simiel]

Но когда возвращается твой предатель,
О котором обычно - ни сном, ни духом,
Обнимает неистово, вымогатель...
Ненавязчиво просит быть просто другом.

То становится память ужасно мутной,
Словно не было прошлое раной жгучей.
Если слабость должна быть сиюминутной,
То, наверное, это - тот самый случай.

Потому что забыть не имеешь права,
Потому что прощать не имеет смысла.
Потому что слова его, как отрава,
А обида нависла, как коромысло.

Но когда возвращается твой предатель,
Ты впускаешь обратно неосторожно.
Ты, наверное, самый большой мечтатель...
Ну ответь же мне, сердце! Ну как так можно?

Златенция Золотова

[Евгения2311]

В тот миг прозренья и полёта,
Когда на дальнем берегу
Мелькнёт неведомое что-то
И озарит сияньем лотос
в туман одетую реку,
Хоть блёстку, что волна качала,
Успеть урвать у темноты,
Увидеть, как с концом начало
Сплелись сквозь муки немоты...
И этот миг, и блёстка эта
Желаннее стократ, чем век
Стяжателя, глупца, поэта,
Чем жизнь твоя, о человек!

[file]

Одна из моих любимейших песен, не думала, что буду переосмысливать текст Шевчука (ДДТ). Сильнейший метафоризм, параллели - просто фантастика, как можно перенести террор народников на почву 21 века. Сталость - хороший украинский термин для культуры человечества на Земле. Классика.


Иван Помидоров

Оглянулся, всё тихо, хвоста вроде нет.
Колодец двора, яма черного хода
Заколочена. Черт бы побрал этот свет,
Липнущий сверху чухонским уродом.
Выход - гнилая пожарная лестница
Хрупкая, сволочь, и окна вокруг.
Ползут этажи так убийственно медленно
Мимо дрожащих, истерзанных рук.
Что пялишься, дура, я ведь не голый!
Я не к тебе, я не бабник, не вор!
Я - террорист! Я - Иван Помидоров!
Хватит трепаться, наш козырь - террор!

Тра-та-та-та-та!
Тра-та-та-та-та!

Гремит под ногами дырявая крыша.
Ныряю в чердачный удушливый мрак.
Пока вся нормально. Голуби, тише!
Гадьте спокойно, я вам не враг.
Вот он - тайник, из него дуло черное
Вытащил, вытер, проверил затвор.
Ткнул пулеметом в стекло закопченное,
В морды кварталов, грызущих простор.
Гул голосов снизу нервною лапою
Сгреб суету в роковые тиски.
Скучно вам, серые? Счас я накапаю
Правду на смирные ваши мозги.

Тра-та-та-та-та!
Тра-та-та-та-та!

Замер народ, перерезанный пулями,
Дернулся, охнул, сорвался на визг.
Моя психоделическая какофония
Взорвала середину, право-лево, верх-низ.
Жрите бесплатно,[I] царячки природы,[/I]
Мысли, идеи, вся то, чем я жил.
Рвите беззубыми ртами свободу,
Вонзившуюся вам между жил.

Тра-та-та-та-та!
Тра-та-та-та-та!

Люди опомнились, опрокурорились
Влезли на крышу, - Вяжи подлеца!
- Я ж холостыми, - харкая кровью,
Он выл на допросах, еле дыша.
- Ради любви к вам пошел я на муки,
Вы же святыни свои растеряли!
- Нечего, падла, народ баламутить!
Взяли и вправду его... Тра-та-та!

Тра-та-та-та-та!
Тра-та-та-та-та!

[Парикмахер:)]

Развеселись!... В плен не поймать ручья?
Зато ласкает беглая струя!
Нет в женщинах и в жизни постоянства?
Зато бывает очередь твоя!
Омар Хайям.

[Шарки]

ТЕНИ

Яков Полонский

По небу синему тучки плывут,
По лугу тени широко бегут;
Тени ль толпой на меня налетят -
Дальние горы под солнцем блестят;
Солнце ль внезапно меня озарит -
Тень по горам полосами бежит.
Так на душе человека порой
Думы, как тени, проходят толпой;
Так иногда вдруг тепло и светло
Ясная мысль озаряет чело.

[_Olesya_]

Человеку надо мало
Человеку надо мало:
чтоб искал
и находил.
Чтоб имелись для начала
Друг -
один
и враг -
один...
Человеку надо мало:
чтоб тропинка вдаль вела.
Чтоб жила на свете
мама.
Сколько нужно ей -
жила..
Человеку надо мало:
после грома -
тишину.
Голубой клочок тумана.
Жизнь -
одну.
И смерть -
одну.
Утром свежую газету -
с Человечеством родство.
И всего одну планету:
Землю!
Только и всего.
И -
межзвездную дорогу
да мечту о скоростях.
Это, в сущности,-
немного.
Это, в общем-то,- пустяк.
Невеликая награда.
Невысокий пьедестал.
Человеку
мало
надо.
Лишь бы дома кто-то
ждал.
Роберт Рождественский

[Шарки]

СОЛНЦЕ И МЕСЯЦ

Яков Полонский

Ночью в колыбель младенца
Месяц луч свой заронил.
"Отчего так светит Месяц?"-
Робко он меня спросил.

В день-деньской устало Солнце,
И сказал ему господь:
"Ляг, засни, и за тобою
Все задремлет, все заснет".

И взмолилось Солнце брату:
"Брат мой, Месяц золотой,
Ты зажги фонарь - и ночью
Обойди ты край земной.

Кто там молится, кто плачет,
Кто мешает людям спать,
Все разведай - и поутру
Приходи и дай мне знать".

Солнце спит, а Месяц ходит,
Сторожит земли покой.
Завтра ж рано-рано к брату
Постучится брат меньшой.

Стук-стук-стук!- отворят двери.
"Солнце, встань - грачи летят,
Петухи давно пропели -
И к заутрене звонят".

Солнце встанет, Солнце спросит:
"Что, голубчик, братец мой,
Как тебя господь-бог носит?
Что ты бледен? что с тобой?"

И начнет рассказ свой Месяц,
Кто и как себя ведет.
Если ночь была спокойна,
Солнце весело взойдет.

Если ж нет - взойдет в тумане,
Ветер дунет, дождь пойдет,
В сад гулять не выйдет няня
И дитя не поведет.

[Aqua Regia]

Я всеми принят, изгнан отовсюду

От жажды умираю над ручьем,
Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя,
Куда бы ни пошел, везде мой дом,
Чужбина мне — страна моя родная.

Мне из людей всего понятней тот,
Кто лебедицу вороном зовет.
Я сомневаюсь в явном, верю чуду.
Нагой, как червь, пышнее всех господ,
Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Я скуп и расточителен во всем,
Я жду и ничего не ожидаю,
Я нищ, и я кичусь своим добром.
Трещит мороз — я вижу розы мая.
Долина слез мне радостнее рая.

Зажгут костер — и дрожь меня берет,
Мне сердце отогреет только лед.
Запомню шутку я и вдруг забуду,
И для меня презрение — почет,
Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Не вижу я, кто бродит под окном,
Но звезды в небе ясно различаю.
Я ночью бодр и засыпаю днем.
Я по земле с опаскою ступаю,
Не вехам, а туману доверяю.

Глухой меня услышит и поймет.
И для меня полыни горше мед.
Но как понять, где правда, где причуда?
И сколько истин? Потерял им счет.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Не знаю, что длиннее — час иль год,
Ручей иль море переходят вброд?
Из рая я уйду, в аду побуду.
Отчаянье мне веру придает.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Франсуа Вийон

[О!Десса]

В.Высоцкий
Баллада о борьбе
(1975)
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров,
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт -
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид.
Но одежды латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз.
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь -
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой, -
Тайну слова "приказ",
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея слезам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И, друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
Только в грезы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав - столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Еще теплым мечом,
И доспехи надев, -
Что почем, что почем!
Испытай, кто ты - трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили - его, не тебя, -
Ты поймешь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал -
Это смерти оскал! -
Ложь и зло, - погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади -
Воронье и гробы!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил
С подлецом, палачом -
Значит, в жизни ты был
Ни при чем, ни при чем!
Если путь прорубая отцовским мечом
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почем, -
Значит, нужные книги ты в детстве читал!

[Iru5ya]

В вечернем платье, в парке, под дождем
Ласкает нежно женщина мужчину.
Им на капоте хорошо вдвоем
Такая необычная картина:
Она горит, от близости дрожа,
Как романтично и просторно ложе!
Бессовестные капельки дождя
Стекают по незагорелой коже.. .
Им не нужны ни спальня, ни кровать.
Сейчас и здесь! Забыв про всё на свете.
Два тела не умеют долго ждать,
Но долго будут помнить ласки эти.
Как женщина красива, боже мой!
Как ею восхищается мужчина!
Потом он отвезет ее домой,
Туда, где свет, уют, тепло и вина.
Ну, а сейчас неважно все вокруг!
Вокруг нее, внутри нее – любимый…
И сумасшедший ритм, и сердца стук,
Как будто это все впервые с ними!
Подсматривал из-за деревьев я,
Как все случилось на стоянке парка.
И это возбуждало так меня,
Что стало и неловко мне, и жарко.
Чем кончилось, не знаю я, увы.
И это для меня большая тайна…
Попробуйте когда-нибудь и Вы –
В осеннем парке, под дождем, случайно…

[sun 1231]

Дай, Джим, на счастье лапу мне,
Такую лапу не видал я сроду.
Давай с тобой полаем при луне
На тихую, бесшумную погоду.
Дай, Джим, на счастье лапу мне.

Пожалуйста, голубчик, не лижись.
Пойми со мной хоть самое простое.
Ведь ты не знаешь, что такое жизнь,
Не знаешь ты, что жить на свете стоит.

Хозяин твой и мил и знаменит,
И у него гостей бывает в доме много,
И каждый, улыбаясь, норовит
Тебя по шерсти бархатной потрогать.

Ты по-собачьи дьявольски красив,
С такою милою доверчивой приятцей.
И, никого ни капли не спросив,
Как пьяный друг, ты лезешь целоваться.

Мой милый Джим, среди твоих гостей
Так много всяких и невсяких было.
Но та, что всех безмолвней и грустней,
Сюда случайно вдруг не заходила?

Она придет, даю тебе поруку.
И без меня, в ее уставясь взгляд,
Ты за меня лизни ей нежно руку
За все, в чем был и не был виноват
С.Есенин

[О!Десса]

Г.Полонский
Журавлик.
Это не вранье, не небылицы :
Видели другие, видел я,
Как в ручную глупую синицу
Превратить пытались журавля.

Чтоб ему не видеть синей дали
И не отрываться от земли,
Грубо журавля окольцевали
И в журнал отметку занесли.

Спрятали в шкафу, связали крылья
Белой птице счастья моего.
Чтоб она дышала теплой пылью
И не замечала ничего.

Но недаром птица в небе крепла -
Дураки остались в дураках.
Сломанная клетка, кучка пепла,
А журавлик снова в облаках.

[november_witch]

Б. Ахмадулина

А напоследок я скажу:
прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу. Иль восхожу
к высокой степени безумства.

Как ты любил? - ты пригубил
погибели. Не в этом дело.
Как ты любил? - ты погубил,
но погубил так неумело.

Жестокость промаха... О, нет
тебе прощенья. Живо тело
и бродит, видит белый свет,
но тело мое опустело.

Работу малую висок
еще вершит. Но пали руки,
и стайкою, наискосок,
уходят запахи и звуки.

[Юнкор]

Морская свинка

Когда мне было шесть лет,
я получил в подарок морскую свинку
и очень переживал
из-за того, что зверек убегал от меня
и забивался в угол.

Я приносил её в залу,
усаживал на самое чистое и красивое место,
а ей это было не нужно:
она хотела сидеть в углу

и на все мои нежности не обращала
никакого внимания.

- Эта морская свинка, как я понял потом.
была моей первой возлюбленной.
Мануэл Бандейра (1886-1968)

[Aqua Regia]

Он был грозою нашего района,
Мальчишка из соседнего двора,
И на него с опаской, но влюбленно
Окрестная смотрела детвора.

Она к нему пристрастие имела,
Поскольку он командовал везде,
А плоский камень так бросал умело,
Что тот, как мячик, прыгал по воде.

В дождливую и ясную погоду
Он шел к пруду, бесстрашный, как всегда,
И посторонним не было прохода,
Едва он появлялся у пруда.

В сопровожденьи преданных матросов,
Коварный, как пиратский адмирал,
Мальчишек бил, девчат таскал за косы
И чистые тетрадки отбирал.

В густом саду устраивал засады,
Играя там с ребятами в войну.
И как-то раз увидел он из сада
Девчонку незнакомую одну.

Забор вкруг сада был довольно ветхий -
Любой мальчишка в дырки проходил,-
Но он, как кошка, прыгнул прямо с ветки
И девочке дорогу преградил.

Она пред ним в нарядном платье белом
Стояла на весеннем ветерке
С коричневым клеенчатым портфелем
И маленькой чернильницей в руке.

Сейчас мелькнут разбросанные книжки -
Не зря ж его боятся, как огня...
И вдруг она сказала:- Там мальчишки...
Ты проводи, пожалуйста, меня...

И он, от изумления немея,
Совсем забыв, насколько страшен он,
Шагнул вперед и замер перед нею,
Ее наивной смелостью сражен.

А на заборе дряхлом повисая,
Грозя сломать немедленно его,
Ватага адмиральская босая
Глядела на героя своего.

...Легли на землю солнечные пятна.
Ушел с девчонкой рядом командир.
И подчиненным было непонятно,
Что это он из детства уходил.

Константин Ваншенкин

[Парикмахер:)]

ПОПЫТКА РЕВНОСТИ
Как живется вам с другою,-
Проще ведь?- Удар весла!-
Линией береговою
Скоро ль память отошла

Обо мне, плавучем острове
(По небу - не по водам)!
Души, души!- быть вам сестрами,
Не любовницами - вам!

Как живется вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед),

Как живется вам - хлопочется -
Ежится? Встается - как ?
С пошлиной бессмертной пошлости
Как справляетесь, бедняк?

"Судорог да перебоев -
Хватит! Дом себе найму".
Как живется вам с любою -
Избранному моему!

Свойственнее и сьедобнее -
Снедь? Приестся - не пеняй...
Как живется вам с подобием -
Вам, поправшему Синай!

Как живется вам с чужою,
Здешнею? Ребром - люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлестывает лба?

Как живется вам - здоровится -
Можется? Поется - как?
С язвою бессмертной совести
Как справляетесь, бедняк?

Как живется вам с товаром
Рыночным? Оброк - крутой?
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой

Гипсовой? (Из глыбы высечен
Бог - и начисто разбит!)
Как живется вам с сто-тысячной -
Вам, познавшему Лилит!

Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живется вам с земною
Женщиною, без шестых

Чувств?..
Ну, за голову: счастливы?
Нет? В провале без глубин -
Как живется, милый? Тяжче ли,
Так же ли, как мне с другим?


как ей удавалась такие мега-женские чувства выливать в слова, выворачивая душу тогда себе, и щас нам, читающим их?!

[Сотис]

Земля изрыта вкривь и вкось.
Ее, сквозь выстрелы и пенье,
я спрашиваю: «Как терпенье?
Хватает? Не оборвалось —
выслушивать все наши бредни
о том, кто первый, кто последний?»

Она мне шепчет горячо:
«Я вас жалею, дурачье.
Пока вы топчетесь в крови,
пока друг другу глотки рвете,
я вся в тревоге и в заботе.
Изнемогаю от любви.

Зерно спалите — морем трав
взойду над мором и разрухой,
чтоб было чем наполнить брюхо,
покуда спорите, кто прав...»

Мы все — трибуны, смельчаки,
все для свершений народились,
а для нее — озорники,
что попросту от рук отбились.

Мы для нее как детвора,
что средь двора друг друга валит
и всяк свои игрушки хвалит...
Какая глупая игра!