Любимые стихи

[Miss Forgiveness]

Как ты там моя жизнь? У нас ночь.
Два почти, а мне все не спится.
Ты там встретила нашу дочь?
Верю встретила, раз мне снится.

У меня и седин уже нет,
Кот наш старый сбежал на прошлой,
Мне почти девяносто лет,
Держит жизнь меня как нарошно.

Вот пытались меня увезти,
В престарелый. Но я не сдался,
Ты учила вперед идти,
Только я без тебя сломался.

Мои руки не держат чай,
И вставать тяжело мне в дважды,
Ты держись моя жизнь не скучай,
Окажусь там и я однажды.

У меня твое фото на тумбе,
Первый свадебный красочный вальс,
Твои розы завяли на клумбе,
Доживу, посажу еще раз.

Мне таблетки не лезут в горло,
Валерьянкой пропах весь дом,
Моя жизнь, мне почти не больно,
В одиночестве есть за столом.

Ты просила меня быть сильным,
В свой последний тяжелый вечер,
Но когда я иду к могиле,
То вдвойне жду с тобою встречи.

Дорогая моя старушка,
Без тебя тяжело, нет мочи.
Вот моя, вот твоя подушка.
Скоро буду. Спокойной ночи.

© Оксана Чехалина

[cote d'Ivoire]

Он три гвоздя у входа вбил.
Был первый гвоздь простой.
Второй серебряный. И был
последний - золотой.

"Когда придет недобрый гость,
решил хозяин, - то
повесит он на первый гвоздь
тяжелое пальто.

А если добрый гость придет -
повесит на второй.
А если милая придет -
на третий, золотой".

Его мечта была светла.
Чудак не клял судьбу.
И долгожданная пришла -
да не в его избу.

К нему сходились на постой
и лихо, и добро.
Уже сломался гвоздь простой,
истерлось серебро.

Лишь посреди холодных стен,
красивый и пустой,
совсем как новенький блестел
последний, золотой...

Анатолий Вершинский

[Шарки]

Шестидесятый раз снег предо мною тает,
И тихо льет тепло с лазурной вышины,
И, если память мне вконец не изменяет,
Я в детстве раза три не замечал весны,—

Не замечал того, как мне дышалось чудно,
Как мчались журавли и как цвела сирень...
Десятки лет прошли; их сосчитать нетрудно,
Когда бы сосчитать не возбраняла лень!

Не велико число! Но собранный годами
Скарб жизни так велик, так много груза в нем,
Что, если бы грузить — пришлось бы кораблями
Водою отправлять, а не иным путем...

Противоречия красот и безобразий,
Громадный хлам скорбей, сомнений и обид,
Воспоминания о прелестях Аспазий,
Труды Сизифовы и муки Данаид,

Мученья Тантала, обманы сына, брата,
Порывы глупостей, подряд или вразброд;
В одних я шествовал на подвиг Герострата,
В других примером мне являлся Дон-Кихот...

Шестидесятый раз снег предо мною тает.
Лазурна высь небес, в полях ручьи журчат...
Как много жизнь людей всего, всего вмещает,
И что же за число в две цифры — шестьдесят!..

Константин Случевский

[Уверена]

Я решила стать красивой
Прямо с завтрашнего дня!
Уж на то ума и силы
Точно хватит у меня.
Выйду в платье красном, броском,
Каблуки – ему под стать,
Будут стразы от Сваровски
В декольте моём блистать.
На салон все деньги грохну,
Изведу помады пуд.
Пусть вокруг все бабы сдохнут,
И от зависти умрут.
Как царица Клеопатра
Всех мужчин в себя влюблю.
Только это будет завтра.
А сейчас уж поздно – сплю.
Правда, завтра я, как белка:
Накопилась дел гора.
Провернуть две сложных сделки
Надо с самого утра.
Днём опять не до салона:
Я с отчетом не в ладу.
На работу, как Горгона,
Без прически я приду.
Вечер только остается…
(Ох, ищи меня – свищи!)
Но тогда ж мне в ночь придется
Для семьи варить борщи?
Не стоять же в платье броском
У плиты и суп варить?
Что ж, придется со Сваровски
Мне опять повременить.
Что –то думать я устала:
Хоть бы выспаться тогда…
Послезавтра точно стану
Клеопатрой! Навсегда!

Юлия Вихарева

[<VIKUSIK>]

Сола жжОт

Сола Монова


Красота, как пупочная грыжа,
Прёт из женщины, хоть убей.
Нашу бабу узнаешь в Париже
По накачанной верхней губе.

Не кокошник, не запах махорки,
Не танцующий рядом медведь...
Нашу бабу узнаешь в Нью-Йорке
По накачанной верхней губе.

Бабы русские, не легко нам!
Роковая на нас печать!
В деле нефти и силикона
Есть ресурс, значить надо качать!

Значит надо расправить знамя,
И достойно нести лицо,
Чтобы видели, чтобы знали,
Чтоб боялись, в конце концов!

В мире чёрного капитала,
Где свирепствует summer time,
Наша баба губу раскатала -

И попробуй её закатай!

[mialana]

Вершинный сон

Если жемчуг, сапфир, гиацинт, и рубин
С изумрудом смешать, превративши их в пыль,
Нежный дух ты услышишь, нежней, чем жасмин,
И красиво пьяней, чем ваниль.
В аромате таком есть фиалка весны,
И коль на ночь подышешь ты тем ароматом,
Ты войдешь в благовонно стозвонные сны,
Ты увидишь себя в Вертограде богатом,
В Вертограде двенадцати врат,
Где оплоты подобны сияющим латам,
И рядами в стенах гиацинты горят,
И рядами алеют и льются рубины,
И рядами, как возле озер — берега,
Изумруды, сапфиры горят, жемчуга,
Кто-то шепчет тебе «Ты единый!»
Посмотри, посмотри: —
Здесь заря — до зари.
«Любишь?» — «Счастье! Люблю.» —
«Повтори! Повтори!»
«О, люблю!» —
Как сияют вершины!

Константин Бальмонт

[<VIKUSIK>]

Не каждый, кто наказан – виноват,
Не каждый, кто оправдан – не виновен.
Не каждый, кто назвался братом – брат,
Единство душ бывает не по крови.
Не каждый – друг, кто за руку держал,
Не каждый враг взаправду ненавидит.
Не так опасен поднятый кинжал,
Как жажда мести в самом скрытом виде.
Не каждый обнимающий – влюблен,
А в стороне стоящий – равнодушен.
Не каждый светлым чувством окрылен,
Кто лестью обволакивает уши.
Не каждый попадает под шаблон,
Но каждый сотворил его однажды.
И даже не подозревает то, что он
Такой же для кого-нибудь "не каждый".

Хулиан Мария Каракс

[Aqua Regia]

Письмо моим друзьям далёким
Наталья Пальцева

Какие-то обрывки фраз... И лица, тени...
Покоя нет ни сердцу, ни уму...
Как зеркало от времени тускнеет,
Так память погружает в полутьму.

Нас разделяет лет и расстояний
Неласковый, незримый океан.
И остаётся впредь воспоминаний
Мигающий и «снежащий» экран.

Друзья мои, вы из другого века
Всё реже в сны приходите, увы.
А ныне сложно встретить человека,
Кто б верным был таким, как были вы.

Несносно бремя разочарованья,
Как горько в людях ошибаюсь я...
Притворную улыбку обаянья
Не распознать так сразу, без чутья.

Чутья на тех, кто маску нацепивши,
Покажет свой «оскал», придёт пора.
Чутья на тех, кто принцем обратившись, –
Лишь свинопас со скотного двора.

Сквозь патоку речей и восхвалений,
И смутно не видна двуличья суть.
Но предадут одни без сожалений,
Но «в спину нож вонзят» когда-нибудь.

Другие – по судьбе легко порхают
До той поры, пока не надоест.
И в трудный час их будто бы сдувает
Беспечный ветер «перемены мест».

Фальш псевдодружбы и слезы не стоит,
Хоть «стелят» мягко, очень жёстко «спать».
Но сиротливо сердце стонет, ноет,
Скрывая одиночества печать.

И груз утрат моих крестом тяжёлым
На плечи давит, не даёт идти.
Цветам в душе, словно в сосуде полом
Теперь уже не суждено цвести?

Но и печальный опыт – тоже опыт.
И, постигая сущность Бытия,
Я становлюсь мудрей и крепче, чтобы
В руинах не лежала жизнь моя.

Учусь я отделять «от плевел зёрна»,
Ценить, пусть даже, «малый золотник».
Порой бывает нестерпимо больно,
Но ангел за плечом ещё не сник.

... И снова – фразы, лица... Словно рядом
Со мной друзья далёкие сейчас.
И рушит все сомнения, преграды
Лишь память сердца, любящего вас.

[Cosa Nostra]

Из первых книг, из первых книг,
которых позабыть не смею,
училась думать напрямик
и по-другому не сумею.
Из первых рук, из первых рук
я получила жизнь, как глобус,
где круг зачеркивает круг
и рядом с тишиною - пропасть.
Из первых губ, из первых губ
я поняла любви всесильность.
Был кто-то груб, а кто-то глуп,
но я - не с ними, с ней носилась!
Как скрытый смысл, как хитрый лаз.
как зверь, что взаперти томится,
во всем таится Первый Раз -
и в нас до времени таится.
Но хоть чуть-чуть очнется вдруг,
живем - как истинно живые:
из первых книг, из первых рук,
из самых первых губ, впервые.

Римма Казакова
1972

[Удача*]

Ты - женщина, ты - книга между книг,
Ты - свернутый, запечатленный свиток;
В его строках и дум и слов избыток,
В его листах безумен каждый миг.

Ты - женщина, ты - ведьмовский напиток!
Он жжет огнем, едва в уста проник;
Но пьющий пламя подавляет крик
И славословит бешено средь пыток.

Ты - женщина, и этим ты права.
От века убрана короной звездной,
Ты - в наших безднах образ божества!
Мы для тебя влечем ярем железный,
Тебе мы служим, тверди гор дробя,
И молимся - от века - на тебя!

Валерий Брюсов

[Mystery Lady]

Остывший кофе… Виски… Два стакана…
Осколки сердца в вазочке со льдом…
«Все будет хорошо» — сказала мама,
А я привыкла верить ей во всем.
А телефон давно уже будильник.
Будильник фирмы «Нокиа»… Смешно…
Не глючит, будит громко, корпус стильный,
Закачивает музыку, кино…
Я и цветы теперь сажать умею —
Должна же я хоть что-нибудь любить.
И полбуханки хлеба на неделю,
Мне больше просто не кого кормить.
Остывший кофе… Виски… Два стакана…
Второй пустой, привычно без всего.
«Все будет хорошо» — сказала мама.
Осталось уточнить: «А у кого?»

© Екатерина Рубцова

[Парусник]

***

В разлуке есть высокое значенье -
Как ни люби, хоть день один, хоть век,
Любовь есть сон, а сон - одно мгновенье,
И рано ль, поздно пробужденье,
А должен наконец проснуться человек..

Федор Тютчев

[Шарки]

Что, камни не живут? Не может быть! Смотри,
Как дружно все они краснеют в час зари,
Как сохраняют в ночь то мягкое тепло,
Которое с утра от солнца в них сошло!
Какой ужасный гул идет от мостовых!
Как крепки камни все в призваниях своих,—
Когда они реку вдоль берега ведут,
Когда покойников, накрывши, стерегут,
И как гримасничают долгие века,
Когда ваятеля искусная рука
Увековечит нам под лоском красоты
Чьи-либо гнусные, проклятые черты!

Константин Случевский

[NinaRichi]

Римма Казакова

Приснись мне, а то я уже забываю,
Что надо тебя мне любить и беречь.
Приснись, не сердись, я ведь тоже живая!
Приснись, прикоснись.
Можешь рядом прилечь.

Приснись мне усталым, покорным, тяжелым,
Приснись – как горячечным грезится лед,
Как снятся мужья своим брошенным женам,
Как матери – сын, как ребенку – полет.

Ну вот я ложусь. Опускаю ресницы,
Считаю до сотни – и падаю вниз…
Скажи, почему ты не хочешь присниться?
А может, я сны забываю?
Приснись!

[Карамелька+]

люблю асадова( с детства,ностальгия))

Студенты
Проехав все моря и континенты,
Пускай этнограф в книгу занесет,
Что есть такая нация - студенты,
Веселый и особенный народ!

Понять и изучить их очень сложно.
Ну что, к примеру, скажете, когда
Все то, что прочим людям невозможно,
Студенту - наплевать и ерунда!

Вот сколько в силах человек не спать?
Ну день, ну два... и кончено! Ломается!
Студент же может сессию сдавать,
Не спать неделю, шахмат не бросать
Да плюс еще влюбиться ухитряется.

А сколько спать способен человек?
Ну, пусть проспит он сутки на боку,
Потом, взглянув из-под опухших век,
Вздохнет и скажет:- Больше не могу!

А вот студента, если нет зачета,
В субботу положите на кровать,
И он проспит до следующей субботы,
А встав, еще и упрекнет кого-то:
- Ну что за черти! Не дали поспать!

А сколько может человек не есть?
Ну день, ну два... и тело ослабело...
И вот уже ни встать ему, ни сесть,
И он не вспомнит, сколько шестью шесть,
А вот студент - совсем другое дело.

Коли случилось "на мели" остаться,
Студент не поникает головой.
Он будет храбро воздухом питаться
И плюс водопроводною водой!

Что был хвостатым в прошлом человек -
Научный факт, а вовсе не поверье.
Но, хвост давно оставя на деревьях,
Живет он на земле за веком век.

И, гордо брея кожу на щеках,
Он пращура ни в чем не повторяет.
А вот студент, он и с хвостом бывает,
И даже есть при двух и трех хвостах!

Что значит дружба твердая, мужская?
На это мы ответим без труда:
Есть у студентов дружба и такая,
А есть еще иная иногда.

Все у ребят отлично разделяется,
И друга друг вовек не подведет.
Пока один с любимою встречается,
Другой идет сдавать его зачет...

Мечтая о туманностях галактик
И глядя в море сквозь прицелы призм,
Студент всегда отчаянный романтик!
Хоть может сдать на двойку романтизм.

Да, он живет задиристо и сложно,
Почти не унывая никогда.
И то, что прочим людям невозможно,
Студенту - наплевать и ерунда!

И, споря о стихах, о красоте,
Живет судьбой особенной своею.
Вот в горе лишь страдает, как и все,
А может, даже чуточку острее...

Так пусть же, обойдя все континенты,
Сухарь этнограф в труд свой занесет.
Что есть такая нация - студенты,
Живой и замечательный народ!

[Шарки]

Ты, красавица лесная,
Чудный ландыш, бледный лик!
Молча я тебя срываю
В лунном свете, в чудный миг!

Что же делать? Я не властен!
Знаю я — зачахнешь ты.
Смерть — за то, что ты душиста,
Смерть — во имя красоты!

Константин Случевский

[graid wolf]

«Хочу счастливой тебя видеть» - он твердил.
«Я уже счастлива», - она всё повторяла.
Они встречались редко. Он любил.
Она любила. Жизнь их разделяла.

«Ты в моём сердце навсегда!» - он клялся ей.
«Ты тоже дорог мне», - она твердила.
Делил с женой он радость своих дней.
Она всё время с мужем проводила.

«Была бы ты со мной?», - спросил он вдруг.
«А был бы ты, коль я была свободной?»
Уверенно ответил он: «Я — друг!
А значит смог бы для тебя быть кем угодно».

«Будь другом для меня, - звучал ответ, -
Я знаю, это сложно, не встречаться,
И вечно прятаться, и быстро расставаться...
Ты просто знай, ты очень дорог мне».

«Не представляешь, как я сильно полюбил,
Не той любовью, что обычно любят люди...
Никто ещё тех слов не сочинил...
Но слово «дружба» ближе всех к значенью будет.

Поэтому я буду другом, да!
Но знай, что в моём сердце много больше
Прекрасных чувств, прошедших сквозь года,
Но гибнущих, ведь нет тебя всё дольше!»

«Я понимаю всё...», - смотря в его глаза,
Произнесла, сжав губы от печали, -
Спасибо, что ты есть! И впредь всегда
Стараться чаще рядом быть я обещаю!»

И каждый уходил к своей семье.
И целый лес склонял от грусти ветки.
И каждый нёс любовь свою в себе,
А встречи становились очень редки.

«Хочу счастливой тебя видеть» - он твердил.
«Я уже счастлива», - она всё повторяла.
Она его любила. Он любил.
Но жизнь их постоянно разделяла.

Антон Сергеев.

[Шарки]

Ты тут жила! Зимы холодной
Покров блистает серебром;
Калитка, ставшая свободной,
Стучит изломанным замком.

Я стар! Но разве я мечтами
О том, как здесь встречались мы,
Не в силах сам убрать цветами
Весь этот снег глухой зимы?

И разве в старости печальной
Всему прошедшему не жить?
И ни единой музыкальной,
Хорошей думы не сложить?

О нет! Мечта полна избытка
Воспоминаний чувств былых...
Вот, вижу, лето! Вот калитка
На петлях звякает своих.

Июньской ночи стрекотанье...
И плеск волны у берегов...
И голос твой... и обожанье,—
И нет зимы... и нет снегов!

Константин Случевский

[Карамелька+]

стихотворение про СТИЛИСТа-парикмахера)))

Стилист был юн, красив и беспощаден
Меня увидел, сразу выпал в транс,
Прическа - жесть, мэйкап ваш безобразен!
Не ожидал мадам, тем более от вас!!!

Доверьтесь мастеру мадам и вы поймете,
Какой у вас любви потенциал!
Вы разом двадцать лет с себя стряхнете
И красотой затмите блеск моих зеркал!!!

И я сдалась на милость супер метра
Уселась в кресло дабы наблюдать,
А он посыпал голову мне пеплом
И стал над нею коршуном летать!

Натруженной рукою пианиста
Он косы мне безжалостно кромсал,
И с выправкой бойца кавалериста
Про креативность лекцию читал.

Потом схватил оставшиеся пряди
Их разукрасил в разные цвета,
И крикнул на свою работу глядя-
Спасет весь мир такая красота!!!

Я с перепугу сумку ухватила
Успела только вымолвить - шедевр!
Семнадцать тыщ красавцу отвалила
И обмывать пошла свой экстерьер.

Зашла в кафе и на меня с порога
Накинулась ревущая толпа,
Кричали - Спойте! Спойте Леди Гага!!!
"Шумел камыш" им пела до утра!

Пришла домой и в дверь звонила долго
Муж посмотрел в глазок и мне сказал-
Ошиблись вы, идите ради Бога,
Я на дом шлюх к себе не вызывал!

[Mystery Lady]

Ты однажды проснешься один
И поймешь, что душа зачерствела.
Что внутри – целый айсберг из льдин,
И что хочешь тепла… ее тела,
Ее запаха длинных волос,
И парфюма на мягкой подушке.
Вспомнишь, как не могла сдержать слез,
Когда ты убивал… равнодушьем.
В подсознании снова всплывет
Разговор и последняя встреча;
Твоих слов - обжигающий лед,
Ее руки, и губы, и плечи…
Сколько боли ты ей причинил,
Наконец-то теперь осознаешь.
Только где она черпала сил,
Никогда-никогда не узнаешь…
Номер ты ее вновь наберешь,
Голос нежный услышать захочешь.
А услышав ее, вдруг поймешь -

Без тебя она счастлива… очень!

© Светлана Чеколаева