Клуб любителей творчества Д. Хармса.

[Dema]

Однажды Гоголю подарили канделябр. Он
сразу нацепил на него бакенбарды и стал дра-
зниться: «Эх, ты, — говорит, — лира недоде-
ланная!»

—-------
Однажды Гоголь переоделся Пушкиным, све-
рху нацепил львиную шкуру и поехал в маска-
рад. Ф.М.Достоевский, царство ему небесное,
увидал и кричит: «Спорим — это Лев Толстой!
Спорим — это Лев Толстой!»

—-------
Однажды Чернышевский видел из окна сво-
ей мансарды, как Лермонтов вскочил на коня и
крикнул: «В Пассаж!». «Ну и что же, — поду-
мал Чернышевский, — вот Бог даст, революция
будет, тогда и я как-то крикну». И стал ре-
петировать перед зеркалом, повторяя на раз-
ные манеры: «В Пассаж! В Пассаж! В Пассажжж!
В Пассаааж!!».

[Dema]

Очень нравится!


Однажды Ф.М.Достоевский, царство ему не-
бесное, поймал на улице кота. Ему надо было
живого кота для романа. Бедное животное пи-
щало, визжало, хрипело и закатывало глаза,
потом притворилось мертвым. Тут он его и от-
пустил. Обманщик укусил бедного, в свою оче-
редь, писателя за ногу и скрылся. Так остал-
ся невоплощенным лучший роман Федора Михай-
ловича Достоевского, царство ему небесное,
«Бедное животное». Про котов.

[yaga]

Случаи

Однажды Орлов объелся толченым горохом и
умер. А Крылов, узнав об этом, тоже умер. А
Спиридонов умер сам собой. А жена Спиридоно-
ва упала с буфета и тоже умерла. А дети Спи-
ридонова утонули в пруду. А бабушка Спиридо-
нова спилась и пошла по дорогам. А Михайлов
перестал причесываться и заболел паршой. А
Круглов нарисовал даму с кнутом и сошел с
ума. А Перехрёстов получил телеграфом четы-
реста рублей и так заважничал, что его вы-
толкали со службы.
Хорошие люди и не умеют поставить себя на
твердую ногу.

22 августа 1936 года

[yaga]

и старушки падали она за одной из окна...

Вываливающиеся старухи

Одна старуха от чрезмерного любопытства
вывалилась из окна, упала и разбилась.
Из окна высунулась другая старуха и ста-
ла смотреть вниз на разбившуюся, но от чрез-
мерного любопытства тоже вывалилась из окна,
упала и разбилась.
Потом из окна вывалилась третья старуха,
потом четвертая, потом пятая.
Когда вывалилась шестая старуха, мне на-
доело смотреть на них, и я пошел на Мальцев-
ский рынок, где, говорят, одному слепому по-
дарили вязаную шаль.

1936-1937

[Tropic]

На этой странице
Странные птицы
Странно летают!
А тут:
Странные люди
Стоят очень странно,
И странные пальмы растут.
И странное солнце
Блестит над страною
И странная светит луна
Но мы улыбнемся
И скажем с тобою:
Бумажная это страна.

[Olivi@]

Неожиданная попойка



Однажды Антонина Алексеевна ударила своего мужа служебной печатью и
выпачкала ему лоб печатной краской.
Сильно оскорбленный Петр Леонидович, муж Антонины Алексеевны, заперся в
ванной комнате и никого туда не пускал.
Однако жильцы коммунальной квартиры, имея сильну нужду пройти туда, где
сидел Петр Леонидович, решили силой взломать запертую дверь.
Видя, что его дело проиграно, Петр Леонидович вышел из ванной комнаты
и, пройдя к себе, лег на кровать.
Но Антонина Алексеевна решила преследовать своего мужа до конца. Она
нарвала мелких бумажек и посыпала ими лежащего на кровати Петра
Леонидовича...
Взбешенный Петр Леонидович выскочил в коридор и принялся там рвать
обои.
Тут выбежали жильцы и, видя, что делает несчастный Петр Леонидович,
накинулись на него и разодрали на нем жилетку.
Петр Леонидович выбежал в жакт.
В это время Антонина Алексеевна разделась догола и спряталась в сундук.
Через десять минут вернулся Петр Леонидович, ведя за собой управдома.
Не найдя жены в комнате, управдом и Петр Леонидович решили
воспользоваться свободным помещением и выпить водочки. Петр Леонидович
взялся сбегать за этим напитком на угол.
Когда Петр Леонидович ушел, Антонина Алексеевна вылезла из сундука и
предстала в голом виде перед управдомом.
Потрясенный управдом вскочил со стула и подбежал к окну, но, видя
мощное сложение молодой двадцатишестилетней женщины, вдруг пришел в дикий
восторг.
Тут вернулся Петр Леонидович с литром водки.
Увидя, что творится в его комнате, Петр Леонидович нахмурил брови.
Но его супруга Антонина Алексеевна показала ему служебную печать, и
Петр Леонидович успокоился.
Антонина Алексеевна высказала желание принять участие в попойке, но
обязательно в голом виде, да ещє вдобавок сидя на столе, на котором
предполагалось разложить закуску к водке.
Мужчины сели на стулья, Антонина Алексеевна села на стол, и попойка
началась.
Нельзя назвать это гигиеничным, если молодая голая женщина сидит на том
же столе, где едят. К тому же Антонина Алексеевна была женщиной довольно
полного сложения и не особенно чистоплотной, так что было вообще чорт знает
что.
Скоро, однако, все напились и заснули: мужчины на полу, а Антонина
Алексеевна на столе.
И в коммунальной квартире водворилась тишина.

<22 января 1935>

[Olivi@]

Судьба жены профессора



Однажды один профессор съел чего-то, да не то, и его начало рвать.
Пришла его жена и говорит: "Ты чего?" А профессор говорит: "Ничего." Жена обратно ушла.
Профессор лег на диван, полежал, отдохнул и на службу пошел. А на службе ему сюрприз: жалование скостили - вместо 650 руб. всего только 500 оставили. Профессор туда-сюда - ничего не помогает. Профессор к директору, а директор его в шею. Профессор к бухгалтеру, а бухгалтер говорит: "Обратитесь к директору." Профессор сел на поезд и поехал в Москву.
По дороге профессор схватил грипп. Приехал в Москву, а на платформу вылезти не может.
Положили профессора на носилки и отнесли в больницу.
Пролежал профессор в больнице не более четырех дней и умер.
Тело профессора сожгли в крематории, пепел положили в баночку и послали его жене.
Вот жена профессора сидит и кофе пьет. Вдруг звонок. Что такое? "Вам посылочка."
Жена обрадовалась, улыбается во весь рот, почтальону полтинник в руку сует и скорее посылку распечатывает.
Смотрит, а в посылке баночка с пеплом и записка: "Вот все, что осталось от Вашего супруга."
Жена ничего понять не может, трясет баночку, на свет ее смотрит, записку шесть раз прочитала, - наконец, сообразила, в чем дело, и страшно расстроилась.
Жена профессора очень расстроилась, поплакала часа три и пошла баночку с пеплом хоронить. Завернула она баночку в газету и отнесла в сад имени I-й Пятилетки, бывший Таврический.
Выбрала жена профессора аллейку поглуше и только хотела баночку в землю зарыть, - вдруг идет сторож.
- Эй! - кричит сторож. - Ты чего тут делаешь?
Жена профессора испугалась и говорит:
- Да вот, хотела лягушек в баночку наловить.
- Ну, - говорит сторож, - это ничего, только смотри, - по траве ходить воспрещается.
Когда сторож ушел, жена профессора зарыла баночку в землю, ногой вокруг притоптала и пошла по саду погулять.
А в саду к ней какой-то матрос пристал. Пойдем, да пойдем, говорит, спать. Она говорит: "Зачем же днем спать?" А он опять свое: спать, да спать.
И действительно, захотелось профессорше спать.
Идет она по улице, а ей спать хочется. Вокруг люди бегают, какие-то синие да зеленые, - а ей все спать хочется.
Идет она и спит. И видит сон, будто идет к ней навстречу Лев Толстой и в руках ночной горшок держит. Она его спрашивает: "Что же это такое?" А он показывает ей пальцем на горшок и говорит:
- Вот, - говорит, тут я кое-что наделал, и теперь несу всему свету показать. Пусть, - говорит, - все смотрят.
Стала профессорша тоже смотреть и видит, будто это уже не Толстой, а сарай, а в сарае сидит курица.
Стала профессорша курицу ловить, а курица забилась под диван и оттуда уже кроликом выглядывает.
Полезла профессорша за кроликом под диван и проснулась.
Проснулась и смотрит: действительно лежит она под диваном.
Вылезла профессорша из-под дивана, видит - комната ее собственная. А вот и стол стоит с недопитым кофием. На столе записка лежит: "Вот все, что осталось от Вашего супруга."
Всплакнула профессорша еще раз и села холодный кофе допивать.
Вдруг звонок. Что такое? Входят какие-то люди и говорят:
"Поедемте."
- Куда? - спрашивает профессорша.
- В сумашедший дом, - отвечают люди.
Профессорша начала кричать и упираться, но люди схватили ее и отвезли в сумашедший дом.
И вот сидит совершенно нормальная профессорша на койке в сумасшедшем доме, держит в руках удочку и ловит на полу каких-то невидимых рыбок.
Эта профессорша только жалкий пример того, как много в жизни несчастных, которые занимают не то место, которое им занимать следовало.

21 августа 1936 года.