Современная поэзия

[Basstet]

Художник осень рисовал,
Пытаясь время обмануть.
Аллея, старенький вокзал,
Прохожий и дождя чуть-чуть.
Карнизы, голуби, окно,
В котором неба лоскуток.
И стук костяшек домино
От скверика наискосок…
Шагов уставших темный след,
Рябины грусть, последний лист,
И кем-то брошенный букет,
Промокший гипсовый горнист.
Вкус поцелуя на углу,
Озноб от резкого «Прощай!»
Сумбурность чьих-то мыслей вслух,
И убегающий трамвай…
Художник осень рисовал –
Застывший миг летящих дней.
Он время за руку держал.
Один, среди чужих страстей…

[Исида]

Две любви

То ли все поцелуи проснулись,
горя на губах,
то ли машут дворы
рукавами плакучих рубах,
упреждая меня
белой ночью, дразняще нагой,
от любви дорогой
не ходить за любовью другой.
То ли слишком темно на душе,
а на улице слишком светло,
то ли белая ночь,
то ли ангельское крыло.
Страшно жить без любви,
но страшнее, когда две любви
вдруг столкнуться, как будто в тумане
ночном корабли.
Две любви -
то ли это в подарок с опасным
избытком дано,
то ли это беда
прыгнет молнией ночью в окно,
рассекая кровать
раскаленным клинком пополам,
драгоценные некогда письма
сжигая, как хлам.

Две любви -
то ли это любовь, то ли это война.
Две любви невозможны.
Убийцею станет одна.
Две любви, как два камня,
скорее утянут на дно.
Я боюсь полюбить,
потому что люблю, и давно.

Е. Евтушенко

[Исида]

***

Ты спрашивала шепотом:
"А что потом?
А что потом?"
Постель была расстелена,
и ты была растеряна...
Но вот идешь по городу,
несешь красиво голову,
надменность рыжей челочки,
и каблучки-иголочки.
В твоих глазах -
насмешливость,
и в них приказ -
не смешивать
тебя с той самой,
бывшею,
любимой
и любившею.
Но это -
дело зряшное.
Ты для меня -
вчерашняя,
с беспомощно забывшейся
той челочкою сбившейся.
И как себя поставишь ты,
и как считать заставишь ты,
что там другая женщина
со мной лежала шепчуще
и спрашивала шепотом:
"А что потом?
А что потом?"

Е. Евтушенко

[qwe72rty]

С. Москвитин


Надрывалась Душа, волоча неподъёмную ношу,
Почернела и высохла, сил набирая едва.
А Обида наела тем временем сальную рожу,
И, вконец обнаглев, всё дерзила, качала права.
Всё сильней и сильней от обжорства её распирало.
Задыхалась Душа, загибалась, трещала по швам.
Угождать всем капризам и прихотям, видно, устала,
И, однажды, не выдержав, лопнула напополам.
Разорвалась Обида на тысячи мелких осколков,
И, упав, растворились они под дождём моих слёз.
Сколько с ними ушло пересудов, вранья, кривотолков,
Наговоров и сплетен, что я принимала всерьёз.
Очень долго и трудно я рваную Душу латала,
Я добром и терпеньем сшивала её, как иглой.
И на память себе навсегда узелок завязала –
Гнать любую Обиду в три шеи поганой метлой.

[Selena513]

больно не тем,
в ком боль.

а тем, о которых
не помнят.
чьи имена
не произносят всуе.
в воображении не рисуют.
не пишут писем.
не шлют открыток.
не оставляют дверь
преоткрытой.
не спешат обогреть
бесконечной зимой.
не держат за руки.
и не ждут
домой.

[Selena513]

Тихий стук каблуков по окрестностям робкой зимы,
Онемение пальцев, в плену у вечернего холода.
Я бесцельно иду, не тревожа озябшей листвы,
Как один из невольных заложников людного города.

Я одна, в бесконечном потоке людей и машин,
Где кругом равнодушные лица с гримасой усталости.
Мне себя не узнать в отражении тусклых витрин,
Я чужая, среди суеты и неискренней радости.

Потеряюсь в рекламных проспектах бесчувственной лжи,
Растеряв по дороге, остатки тепла и доверия.
Одиночества шлейф, поднесут мне снежинки-пажи,
Я от жизни мирской отрекусь, в пользу царства забвения.

[Lizeta]

СНЕГ

Этой ночью
первый снег летел в окно.
Этим утром
снег идти не перестал...
Так идет он, будто кто-то озорно,
как в бутылке,
все окрестности взболтал.
И не знает снег,
куда лететь ему,
где найти ему
местечко для жилья.
И забыл он, где земля,
зачем земля?
почему трава и зелень почему.
То идет он сверху вниз,
то снизу вверх —
озабоченный,
растерянный,
чудной...
Я прекрасно понимаю
первый снег,
потому что так же было и со мной.
Время встало.
А потом пошло назад!
Все часы на свете
канули во тьму.
И забыл я, что сказать.
Зачем сказать.
Почему смеяться,
плакать почему.
Шла за осенью
весна,
потом — зима.
Позабыл я все слова,
все имена.
Позабыл я даже то,
как ты нужна,—
ты об этом мне напомнила
сама.
Очень гордая
сама пришла ко мне,
равнодушие обидное стерпя.

На твоих ресницах
тает первый снег...
Чтоб я делал,
если б не было тебя?!


Роберт Рождественский

[Исида]

***

Когда вдруг отчаянье -
ты, знавший в жизни минуты взлетов,
шедший уверенным шагом,
ты, способный одарить себя многим:
восторгом, рассветом, внезапным порывом -
когда вдруг отчаянье -
даже если оно
гибель несет и тленье из непостижимой
бездны -
когда вдруг отчаянье
овладевает тобой,

вспомни о тех, чья жизнь была тщетной,
о тех, оставшихся в воспоминаниях
нежной жилкою на виске, внутрь себя
обращенным взором,
о тех, кто оставил нам мало надежды,
но кто, как и ты, любил цветы,
о тех, кто с бледной улыбкой
тайны души обращал
к невысоким своим небесам,
что должны были вскоре погаснуть.

Готфрид Бенн.

Перевод В. Вебера

[Исида]

Осенний дождь

Звенит дождь осенний,
звенит монотонно...
Стеклянные всхлипы...
стеклянные стоны...
И тянется плач - и унять его нечем,
А стекла слезятся... и плач бесконечен...
И сумрак сочится свинцово и сонно...
Звенит дождь осенний,
звенит монотонно...

Вечерних видений русалочьи тени
Просвета искали в пустыне осенней,
И в серую мглу, в нелюдимые дали,
Пошли под лохмотьями черной печали -
Ненастного мира нездешние гостьи -
Искать себе места на тихом погосте.
А лица в дожде все грустней и туманней...
В печаль и кочевье, в сиротство скитаний
Понурою цепью уходят без звука -
Лишь катятся слезы...
Так плачет разлука...

То льет дождь осенний,
звенит монотонно...
Стеклянные всхлипы...
стеклянные стоны...
И тянется плач - и унять его нечем,
А стекла слезятся... и плач бесконечен...
И сумрак сочится свинцово и сонно...
Звенит дождь осенний,
звенит монотонно...
Кого-то утратил я в ночь эту злую...
Кого?.. Кто-то умер, по ком я тоскую.
Но кто?.. Вспоминаю я снова и снова...
Кого схоронил я?.. Кого-то родного...
Да... Шло ко мне счастье,
но сгинуло в поле.
Любил меня кто-то - не вытерпел боли,
Понявши, что искру в меня не заронит...
Угас сирота - и чужие хоронят...
А где-то пожаром спалило лачуги...
И дети сгорели... Как плачут в округе...

То льет дождь осенний,
звенит монотонно...
Стеклянные всхлипы...
стеклянные стоны...
И тянется плач - и унять его нечем,
А стекла слезятся... и плач бесконечен...
И сумрак сочится свинцово и сонно...
Звенит дождь осенний,
звенит монотонно...

Шел демон угрюмый
к нездешним пределам
И сделал мой сад пустырем погорелым -
Обуглив деревья, побрел по тропинке
И пеплом засыпал живые барвинки
И, бросив на гряды по каменной груде,
Смертельной тревогой засеял безлюдье...
И, сам растревоженный, в гущу бурьяна
Ничком повалился, звеня оловянно,
И замер на камне,
чтоб выплакать, мучась,
Запекшихся слез покаянную жгучесть...

То льет дождь осенний,
звенит монотонно...
Стеклянные всхлипы...
стеклянные стоны...
И тянется плач - и унять его нечем,
А стекла слезятся... и плач бесконечен...
И сумрак сочится свинцово и сонно...
Звенит дождь осенний,
звенит монотонно...

Леопольд Стафф.

Перевод А. Гелескула

[Исида]

***

Любить и терять, и желать, и жалеть,
И встать, чтоб упасть и удариться больно,
Печаль проклинать и вверяться ей впредь -
Вот жизнь: и не всласть, и куда как довольно.

В пучину кидаться за перлом бесценным,
К миражу пустыни влачиться в тоске,
Затем чтоб оставить, ушедши со сцены,
Круги на воде и следы на песке.


Леопольд Стафф

(перевод -А. Эппель)

[Исида]

Знамение

Когда слетает бабочка ночная
На рукопись моих стихотворений
На свет она летит или во тьму?

(перевод Б.Ахмадулиной)

На острие ножа

Упадет еще один лист -
это и будет осень
Для зубов станет яблоко трудным -
это и будет старость
Постарею на целую жизнь -
и никто меня не узнает

(перевод Б.Ахмадулиной)


Просьба

Мой заказ для тебя не труден
Нарисуй мне карпа на блюде
Нарисуй изящно и ловко
Чтоб не ел я одну перловку

Разрисуй и бокалы скорей
Нищеты безнадежной моей
Чтоб не пил поутру я росу
У цветов на поляне в лесу

Нарисуй облака мне и тени
Женщину - на пустые колени
Ну и бога (без бога нельзя)
Чтоб хоть мог богохульствовать я

Черта мне нарисуй у дверей
Пусть меня унесет поскорей
И еще об одном я молю
Нарисуй мне на стенке петлю

(перевод В.Николаева)

Витезслав Незвал

[Basstet]

Первый снег

Ну что, зима, пожаловать - добро ли?
А впрочем, жухлый лист пора укрыть.
Сложили клёны яркие шатры,
и осень уезжает на гастроли.
Фургончик разноцветный, дальний путь,
поля, леса, на жёлтых листьях визы.
У примадонны пёстрой антрепризы
есть повод веселиться и взгрустнуть...
Опять зима – какой по счёту раз?
И с каждым разом я всё больше рада
тому, что с этой стороны ограды
могу послушать свой любимый джаз.
Ещё ноябрь, она не насовсем,
и тонкий белый коврик одноразов.
И я не составляю парафразов
из зимних песен, сказок и поэм.
Пишу, как думаю - все, что на ум пришло,
а стаи белых мух кружат в буране...

А за окном и на душе светло.
И белый снег - как свежий бинт на ране...

[Selena513]

Связь

В понедельник, во вторник и в среду,
Иногда всю неделю и дольше,
За тобой словно хищник по следу.
Только шаг отделяет - не больше.

Мне известно, кто ты и откуда,
Знаю всех, с кем ты раньше общался,
День рожденья, любимое блюдо,
И встречался с тобою не раз я.

Для тебя эта слежка - забава.
Каждый раз оставляешь подсказки:
В этот раз - в водосточной канаве,
Но всегда одинаковой краской.

Ты всегда жаждал славы добиться,
Даже кличку придумал - "Охотник".
Но ты - мусор, всего лишь убийца,
И таких в мире чертовы сотни.

Я ж - ищейка,и связан с тобою,
Только связь эта крепче каната.
Мы с тобой как две капли похожи -
Я, к несчастью, рожден твоим братом.

[Lizeta]

ДВАДЦАТЫЙ…

Снег скрипит! Скрипит январский снег.
Перышко скребется по бумаге.
Словно вновь пришел двадцатый век,
Очередь заняв в универмаге.

Фантики, хлопушки, пастила,
Синий шевиот официоза…
Елка настоящею была —
Со смолой, застывшей от мороза.

Дворник гордо нес свою метлу,
Деревенский дворник — дядя Федя.
Теплый хлеб давали ко столу
И компоты — школьникам в буфете.

И трещали доски у бортов:
Шло с Канадой вечное сраженье.
И в хоккейной шапочке — Бобров
Поражал игрой воображенье…

Милый, неуклюжий и больной,
С коммунальной толчеей в квартире,
Где ты мой двадцатый — золотой,
С орденом “Победы” на мундире?!

Где ты, черно-белое кино?
“Огоньков” эфирная программа.
Голуби, соседи, домино
И такая ласковая мама,

Что теперь глядит издалека,
В деревянной рамочке-квадрате…
Век двадцатый — это на века!
На другие — времени не хватит!


Андрей Шацков

[Lizeta]

Чемоданное настроение


В субботу закончились деньги и лето.
А где-то тепло, премиальные где-то…

Царапает зеркало ливень осенний.
И нету желающих на воскресение.

В блокноте зачёркнута Галя Сизова.
Уложены брошки на бархат сезона.

Вагоны закрыты. Толпа на перроне.
Хоронят панаму. Купальник хоронят.

В пижаме ли, в тройке — достойно потеем,
Враждуя с находкой, смиряясь с потерей.

Стараются тучи — с утра при параде —
Частицу себя разглядеть в листопаде.

Юрий Татаренко

[qwe72rty]

Осенний день, недужный, блёклый свет,
Желание упрятаться подальше
От самоварной листопадной фальши,
От золота, что пляшет менуэт.
Безудержно, отчаянно знобит
И путаются мысли ненароком.
А в этом дне безумно одиноком
Вкус к жизни,… странно,… кажется убит…
Бесплотною удавкой небеса
Спускаются, хватаются за горло.
И пахнет гарью лиственной прогоркло,
И слёзы щиплют жалостно глаза.
Предательство в дыхании ветров,
В словах, к которым кончилось доверье.
В шагах, что за прикрытой плотно дверью
Шуршат покровом лиственных ковров…
Осенний день,… рвануться бы долой,
Подальше от беды, хандры, обмана,
За журавлями в тёплый плен тумана,
С прощальной громкой песней удалой…

(Светлая Печаль)

[Selena513]

Роюсь в себе, роюсь в памяти, как в рюкзаке.
Перевернула несчастную душу вверх дном.
Надо бы бросить копаться, идти налегке,
Вместо мучительных мыслей "А, что же потом".
Надо бы, надо, ей, богу, но вряд ли смогу,
Видно, внутри я устроена как-то не так.
Ложь не люблю, не люблю оставаться в долгу.
Черт побери, почему же я так не проста.
Замкнутый круг, катакомбы, а выхода нет.
Воздух тяжел, давит так, что совсем не вдохнуть.
Сяду, как Люба Успенская в кабриолет,
Я уезжаю, кричите мне вслед "В добрый путь".
Ветер в лицо, я хочу, чтобы ветер в лицо,
Еду одна, мне довольно комфортно одной.
Что же так воздух тяжел, будто полон свинцом.
Я передумала, хочешь поехать со мной?

[Лиса Алиса]

Игра в прятки


просто болеем, бормочем, играем в прятки,
на лоскуты вдохновения рвём бессонницу,
в нашем отчаянном творческом беспорядке
паузы редко, лишь если чужой дотронется.
пусть неуютен мирок и снаружи шрамы,
столько внутри пластилина – так просто лепится
искренность, скука, безумие, счастье, драма,
общий восторг – если вдруг кто-то новый вселится.
сколько нас – разных – внутри ожидает света,
выхода, облика, роли, момента, случая.
нам – бестолковым, случайным, – смешны запреты,
перетекаем друг в друга, в беспечность, в лучшее…




© Copyright: Екатерина Ладных

[Basstet]

АННА РУСС
* * * *
Никогда не кончиться детству, голубому шару не сдуться,
Детство будет манить загадками и заветными звать местами,
Баба с дедой не поседеют, мама с папой не разойдутся,
И пломбир в стаканчике вафельном никогда дороже не станет.

Никогда семья и работа в перспективе не замаячат,
Никогда с одежды парадной не исчезнут банты и рюши,
Никогда не сломается кукла и не лопнет любимый мячик,
Никогда не умрет артистка, говорящая голосом Хрюши.

Будет обувь всегда на вырост, будут слезы обиды сладки,
Никогда любимого мальчика не заменит любимый мачо
..а река обретает форму безутешной плюшевой лапки
и несет в открытое море мой веселый и звонкий мячик.

[Basstet]

КАК ТРУДНО ПОДОБРАТЬ СЛОВА

Как трудно подобрать слова, как сложно,
Дверь отворив, беды не натворить...
Я с вами осторожно, осторожно,
На цыпочках пытаюсь говорить.

Пусть врете вы, играете, лукавите, -
Я тоже вру, играю и молчу.
Ведь вы меня оставите, оставите,
Когда я все в себе разоблачу?

Ведь если я скажу... но это вряд ли.
Ах, нет, скажу! Глядите мне в глаза:
Вот вы туза в рукав широкий спрятали -
А у меня ни дамы, ни туза.

А у меня - пустые карты веером.
Но, оставаясь в дурах всякий раз,
Я верю вам, я верю вам, я верю вам -
И это все, что связывает нас.