Луна садилась за холмами, и ряды дрожащих обезьян, которые жались по
стенам и башням, походили на рваную, колеблющуюся бахрому. Балу сошел к
водоему напиться, а Багира начала вылизывать свой мех. И тут Каа выполз на
середину террасы, сомкнул пасть, звучно щелкнув челюстями, и все обезьяны
устремили глаза на него.
- Луна заходит, - сказал он. - Довольно ли света, хорошо ли вам
видно?
По стенам пронесся стон, словно вздох ветра в вершинах деревьев:
- Мы видим, о Каа!
- Хорошо! Начнем же пляску Каа - Пляску Голода. Сидите смирно и
смотрите!
Он дважды или трижды свернулся в большое двойное и тройное кольцо,
покачивая головой справа налево. Потом начал выделывать петли и восьмерки
и мягкие, расплывчатые треугольники, переходящие в квадраты и
пятиугольники, не останавливаясь, не спеша и не прекращая ни на минуту
негромкого гудения. Становилось все темнее и темнее, и напоследок уже не
видно было, как извивается и свивается Каа, слышно было только, как шуршит
его чешуя.
Балу и Багира словно обратились в камень, ощетинившись и глухо ворча,
а Маугли смотрел и дивился.
- Бандар-Логи, - наконец послышался голос Каа, - можете вы шевельнуть
рукой или ногой без моего приказа? Говорите.
- Без твоего слова мы не можем шевельнуть ни рукой, ни ногой, о Каа!
- Хорошо! Подойдите на один шаг ближе ко мне!
Ряды обезьян беспомощно качнулись вперед, и Балу с Багирой невольно
сделали шаг вперед вместе с ними.
- Ближе! - прошипел Каа.
И обезьяны шагнули еще раз.
Социальные закладки