Любимые стихи

[Шарки]

Дождь

Кондратковская Нина

Вчера внезапно, самотеком,
Атакой начиная бой,
Обрушил дождь в квадраты стекол
Потоки жизни голубой.
И ведьму-засуху бесила
Такая жданная, ничья,
Его живительная сила

То в три, то в сорок три ручья.
Сперва, как будто обжигаясь,
Он по асфальту заплясал,
Потом газонами, шатаясь,
Пошел — и травы прочесал.
Снимал пласты слоеной пыли,
Хлестал по лужам вкривь и вкось,
Его присказкой торопили
Мальчишки, мокрые насквозь.
Шумели в люках водопады,
Бурлила улица рекой,
А мы по-детски были рады
Стихийной свежести такой.
И даже вдруг помолодели,
Как будто старый, пыльный пласт

Не только выхлестан с панели,
Не только с веток, а и с нас.

[NATA92008]

Но двери нет. И некого винить...

Однажды мне привиделась во сне
Красивая, но странная картина:
Стоит пустая ваза на окне,
Для вазы фоном – белая гардина.

Повсюду – белизна и чистота,
И строгий блеск зимы. И непонятно:
Зачем та ваза на окне – пуста,
И почему, пустая, – неприятна;
И почему так сонно всё вокруг,
И почему во всём незавершённость,
И почему единым жестом рук
Нельзя развеять эту отрешённость,

Нельзя зажечь костёр из алых роз
Над хрупкою фигурой белой вазы,
Чтоб розы жгли сильнее, чем мороз,
Чтоб таяли седого льда алмазы
Застывшие в щелях оконных рам,
Чтоб тёплый ветер, колыхнув гардину,
Согрел дыханьем белую картину
Назло бездушным северным ветрам
И пробудил цвета в бесцветье белом…

Мой дух в пустом дому заледенелом
Бессилен облик мира изменить
И, тяготясь бессильем, выход ищет
И от стены к стене неслышно рыщет,
Но двери нет. И некого винить.

Ведь сон-то – мой.

© Copyright: Анна Чернякова, 2007

[november_witch]

Это его жена, у его жены нервы напряжены.
Она снимает пальто, обнажает плечи. «Вот, - говорит, - так легче». «Вот, - говорит, - еще бы скинуть острые каблуки, да шелковые чулки, да умыть лицо, сорвать бы кольцо – да прочно вросло кольцо, даже не видно на пальце того кольца… Ищи его, подлеца».

Это его жена, у его жены было сорок зим, да нет ни одной весны.
Ждали сорок весен. Не было ни одной.
Все прошли стороной.

«Позовите мне архангела – кузнеца! Слишком прочно вросло кольцо – не сорвать кольца!»

Колокола поют, кузнецы куют.
«Сорок земных поклонов тебе даю,
сорок земных времен да его имен –
пусть он идет, отмолен и окрылен,
с вышитым покрывалом, с моим крестом…
А мне бы росточек малый…
Один росток».

В голосе дрожь да нервная хрипотца.
Ищет кольцо на пальце – а нет кольца.

Мальчик бежит кудряв, белокур и мал.
«Мама, - кричит, - я сразу тебя узнал!».


© Copyright: Кот Басё

[november_witch]

Почему за окном аномальный плюс, а внутри абсолютный ноль?
Что меняет точка отсчета, да и есть ли она вообще?
Мне сегодня приснилось, что я не сплю, а снимаю с тобой кино
о чем-то безумно нашем, о чем-то, что больше любых вещей.
Солнце выставил Бог, если верить цифрам, где-то в восьмом часу.
Камера двигалась тихо-тихо, чтобы не разбудить.
Я играла спящую кошку, которой ты приказал уснуть.
Кошка кажется спящей, на самом деле она за тобой следит.
В полдень внесли голубое небо, включили холодный свет,
режиссер смотрел свысока и думал, что завтра, при монтаже,
он разделит на быль и небыль этот фильм и заставит всех
выбирать себе роли людей и кошек (читай: палачей и жертв).
Съемка закончилась ровно в полночь с боем Его часов.
Исчезли резкость и перспектива, включили ночной режим.

За окном тепло, и январь, похоже, видит все тот же сон,
о том, как в хрусталике объектива собирается наша жизнь.


© Copyright: Кот Басё

[Besss]

Письмо матери


Ты жива еще, моя старушка?
Жив и я. Привет тебе, привет!
Пусть струится над твоей избушкой
Тот вечерний несказанный свет.

Пишут мне, что ты, тая тревогу,
Загрустила шибко обо мне,
Что ты часто xодишь на дорогу
В старомодном ветxом шушуне.

И тебе в вечернем синем мраке
Часто видится одно и то ж:
Будто кто-то мне в кабацкой драке
Саданул под сердце финский нож.

Ничего, родная! Успокойся.
Это только тягостная бредь.
Не такой уж горький я пропойца,
Чтоб, тебя не видя, умереть.

я по-прежнему такой же нежный
И мечтаю только лишь о том,
Чтоб скорее от тоски мятежной
Воротиться в низенький наш дом.

я вернусь, когда раскинет ветви
По-весеннему наш белый сад.
Только ты меня уж на рассвете
Не буди, как восемь лет назад.

Не буди того, что отмечалось,
Не волнуй того, что не сбылось,-
Слишком раннюю утрату и усталость
Испытать мне в жизни привелось.

И молиться не учи меня. Не надо!
К старому возврата больше нет.
Ты одна мне помощь и отрада,
Ты одна мне несказанный свет.

Так забудь же про свою тревогу,
Не грусти так шибко обо мне.
Не xоди так часто на дорогу
В старомодном ветxом шушуне.

[пампушечка]

Я знала, что такое холода
И стылые комочки недоверия…
Когда, срываясь, падает звезда,
И ощущаешь вдруг её потерю…

Желание не можешь загадать…
Летит всё в пропасть, к черту на кулички…
И остаётся терпеливо ждать,
Хоть взломано всё грубо, без отмычки…

А где-то рядом бродят миражи,
Раскрашенные черно-белым цветом…
Такое состояние Души:
Зима в разгар горячечного лета…

И только плач бессонниц по ночам…
А боль расплавлена на сотни мелких сгустков…
Лицо подставив солнечным лучам,
Мгновенье ловишь: вот… сейчас… отпустит…

Латаешь раны наспех, впопыхах…
Бессмысленность становится мечтою…
И только страх… Холодный липкий страх
Рвёт в клочья крылья за твоей спиною…

Лара Мишанова.

[Hotice]

Сегодня день памяти Варлама Шаламова.
Он умер 17 января 1982 года.



Пещерной пылью, синей плесенью
Мои испачканы стихи.
Они рождались в дни воскресные -
Немногословны и тихи.

Они, как звери, быстро выросли,
Крещенским снегом крещены
В морозной тьме, в болотной сырости.
И все же выжили они.

Они не хвастаются предками,
Им до потомков дела нет.
Они своей гранитной клеткою
Довольны будут много лет.

Теперь, пробуженные птицами
Не соловьиных голосов,
Кричат про то, что вечно снится им
В уюте камня и лесов.

Меня простит за аналогии
Любой, кто знает жизнь мою,
Почерпнутые в зоологии
И у рассудка на краю.

Варлам Шаламов

[Beladonnochka]

Вы думаете, это бредит малярия?

Это было,
было в Одессе.

"Приду в четыре",- сказала Мария.
Восемь.
Девять.
Десять.

Вот и вечер
в ночную жуть
ушел от окон,
хмурый,
декабрый.

В дряхлую спину хохочут и ржут
канделябры.

Меня сейчас узнать не могли бы:
жилистая громадина
стонет,
корчится.
Что может хотеться этакой глыбе?
А глыбе многое хочется!

Ведь для себя не важно
и то, что бронзовый,
и то, что сердце - холодной железкою.
Ночью хочется звон свой
спрятать в мягкое,
в женское....
Владимир Маяковский "Облако в штанах"

[blagoroden_don]

Евгений Клюев

Золотая капля на тонкой лозе —
на каменной тонкой лозе:
это памятник Последней Слезе,
самой Последней Слезе.
Уже трудно вспомнить, кто горевал
и в какой горевал связи,
но в штыки почётный стоит караул
у подножья великой Слезы.

Это значит, что никакая власть —
ни на небе и ни внизу —
не заставит эту слезу упасть
и не тронет эту слезу,
и уже никакая на свете грусть
не уронит её в рукав,
ибо место этой слезе не здесь,
а где-нибудь в облаках.

Завтра пушки начнут на заре палить
в честь победы и бирюзы —
чтобы нам с тобою уже не пролить
никогда ни одной слезы:
и в дыму кромешном опять и опять,
устремляясь то вверх, то вниз,
будет с тихой улыбкой мелькать Господь,
выплакавшийся за нас.

[VVingless]

Есть люди с особо чувствительной кожей –
их лучше не трогать. Они не похожи
на всех остальных. Они носят перчатки,
скрывая на коже следы-отпечатки
лилового цвета от чьих-нибудь пальцев,
бесцеремонных в иной ситуации.
Они опасаются солнца в зените.
Обычно, надев толстый вязаный свитер,
выходят из дома по лунной дорожке
пройтись; и не любят, когда понарошку,
когда просто так, не всерьез, не надолго.
Болезненно чувствуют взгляды-иголки
и крошево слов. Они прячут обиду
в глубины глубин, но по внешнему виду
спокойны они, как застывшая глина,
лишь губы поджаты и паузы длинны.
Они уязвимы, они интересны;
и будьте чутки и внимательны, если
вы их приручили: они не похожи
на всех остальных – они чувствуют кожей.

Милорад Павич

[Old Lady]

МАЛЕНЬКИЕ СТРОФЫ О БЕССМЕРТИИ

Как прибой морской -
Буря и покой,
Словно пена - время и пространство;
Но во всем, всегда,
Светит, как звезда,
Отблеск вечности и постоянства.

Нет, совсем не ложь:
Ты, придя, уйдешь,
Как песок и капля дождевая.
Впрочем, не беда:
Скалы и вода
Существуют не переставая.

Но к чему слова?
Знай, в тебе жива
Неуничтожимая частица,
Знай, что только в ней
Смысл веков и дней,
Смысл бессмертья, что в тебе таится.

Карл Цукмайер, перевод Е. Витковского

[Шарки]

ПЕРЕД СНОМ

Саша Чёрный

Каждый вечер перед сном
Прячу голову в подушку:
Из подушки лезет гном
И везет на тачке хрюшку,
А за хрюшкою дракон,
Длинный, словно макарона...
За драконом — красный слон,
На слоне сидит ворона,
На вороне — стрекоза,
На стрекозке — тетя Даша...
Чуть прижму рукой глаза —
И сейчас же все запляшут!
Искры прыгают снопом,
Колесом летят ракеты,
Я смотрю, лежу ничком
И тихонько ем конфеты.
Сердцу жарко, нос горит,
По ногам бегут мурашки,
Тьма кругом, как страшный кит,
Подбирается к рубашке...
Тише мышки я тогда.
Зашуршишь — и будет баня
Няня хитрая,— беда.
Всё подсмотрит эта няня!
«Спи, вот встану, погоди!»
Даст щелчка по одеялу,
А ослушаешься — жди
И нашлепает, пожалуй!
{1921)

[ЛАТОНА]

А.Блок

Незнакомка

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.

И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.

(24 апреля 1906, Озерки)

[Я_чудо!]

На колени я не встану,
Ты всего лишь мой мужчина
Я не та что по карманам,
Изогнув при этом спину.

Я не та что ест глазами,
Взглядом, мучает женатых.
Выпивает вечерами,
И не знает слова "плата".

Дым табачный я глотаю,
Если там в глубинах ноет.
Я тебя не принуждаю ,
И тебе меня не стоит.

Что за веские причины
У судьбы у окаянной
Сотворить Тебя мужчиной
Тем, кто рядом постоянно?!

Там, не видя своей тени,
Пьешь ты мой сердечный сок.
Я не встану на колени.
Ты мужчина, а не Бог.

Миленка Архипова

[file]

Поскольку брезжит день, поскольку вновь сиянье,
Поскольку рой надежд, что был неумолим,
Опять ко мне летит на стоны и взыванья,
Поскольку счастье вновь согласно быть моим, -

Конец теперь, конец сомнениям проклятым,
Конец мечтам дурным и злобным, ах! конец
Иронии сухой, губам, недобро сжатым,
Словам рассудочным, бездушным, как свинец.

Нет гневных кулаков, нет ненависти к свету,
К намекам встреченных лукавцев и глупцов,
Нет отвратительных злых подозрений, нету
Забвенья мерзкого в разгуле кабаков!

Ведь я хочу теперь, раз некий Образ дивный
Мне в ночь глубокую свет излучил святой
Любви той, заодно бессмертной и наивной
Своим изяществом, улыбкой, добротой, -

Идти, лучистые глаза, ведомый вами,
Тобой ведом, рука, где гаснет дрожь моей, -
Вперед и прямо, - пусть тропа покрыта мхами
Иль загромождена обломками камней;

Да, я хочу идти, и тверд, и прям, по Жизни
Туда, куда мой шаг решит вести судьба,
Забыв о зависти, насильях, укоризне:
То будет светлый долг, веселая борьба!

Когда ж я затяну, дорогу коротая,
Подруге песенку простую невзначай,
Ее с улыбкой мне она простит, простая, -
И мне поистине другой не нужен Рай!

[Besss]

Вне зоны доступа...


Черно-белая рябь
монотонных бездушных гудков
Осыпается вниз,
не найдя своего адресата...
Затаенная грусть,
как нелепая горькая плата
За цветные мечты
в переплете несказанных слов...

Абонент вне сети,
вне границ моего мирозданья,
Вне касания рук,
вне судьбы, вне доступности глаз...
В черно-белых гудках-
разноцветные наши желанья,
Мир закрытых дверей,
не готовых открыться для нас...

Абонент вне сети...
А гудки продолжают отсчет,
Разделяя тоску
на короткие четкие такты...
Зоны доступа нет...
и гудки умолкают постфактум,-
Абонент вне судьбы...
и уже никогда не придет...

[Шарки]

Второе крещение

А.Блок

Открыли дверь мою метели,
Застыла горница моя,
И в новой снеговой купели
Крещен вторым крещеньем я.

И, в новый мир вступая, знаю,
Что люди есть, и есть дела,
Что путь открыт наверно к раю
Всем, кто идет путями зла.

Я так устал от ласк подруги
На застывающей земле.
И драгоценный камень вьюги
Сверкает льдиной на челе.

И гордость нового крещенья
Мне сердце обратила в лед.
Ты мне сулишь еще мгновенья?
Пророчишь, что весна придет?

Но посмотри, как сердце радо!
Заграждена снегами твердь.
Весны не будет, и не надо:
Крещеньем третьим будет — Смерть.

3 января 1907

[*Murrena*]

Скорый поезд судьбы нас везёт только в общих вагонах
По дороге, что жизнь проложила в один лишь конец.
Сколько встреч и разлук на вокзальных осталось перронах...
Перестуком колес отзываются ритмы сердец.

Скорый поезд мечты. Как попасть на него мы стремимся,
Забывая, что негде купить нам заветный билет.
Контролеров небесных не слушаем и не боимся.
И на ощупь в туннеле находим мерцающий свет.

Скорый поезд надежд. Без него путешествовать сложно.
Синей птицею счастья нам видится город вдали.
Без иллюзий и веры пройти этот путь невозможно.
Окрыленный надеждой, наш поезд стартует с земли...

Скорый поезд души - самый светлый состав, самый скорый.
Откликаясь мгновенно, спешит - неотложкой - помочь.
Здесь, на окнах больших, не бывают опущены шторы,
И не гаснет свеча даже в самую длинную ночь.

Скорый поезд любви. Пересадка в него так желанна.
На подножку его успеваем вскочить впопыхах.
И в купе на двоих нам уже не покажется странным,
Почему вдруг весь мир растворился в любимых глазах.

Скорый поезд любви, ожидания счастья земного,
Он стрелою летит по маршруту, что жизнью зовем.
Мы однажды поймем: от судьбы нам не надо иного -
Два билета всего. И весь путь - до конечной - вдвоем…

Светлана Барихновская

[Klara-Lara]

Как день, светла, но непонятна,
Вся - явь, но - как обрывок сна,
Она приходит с речью внятной,
И вслед за ней - всегда весна.

Вот здесь садится и болтает.
Ей нравится дразнить меня
И намекать, что всякий знает
Про тайный вихрь ее огня.

Но я, не вслушиваясь строго
В ее порывистую речь,
Слежу, как ширится тревога
В сияньи глаз и в дрожи плеч.

Когда ж дойдут до сердца речи,
И опьянят ее духи,
И я влюблюсь в глаза и в плечи,
Как в вешний ветер, как в стихи,-

Сверкнет холодное запястье,
И, речь прервав, она сама
Уже твердит, что сила страсти -
Ничто пред холодом ума!..

[софия29]

Не верь диагнозам врачей —
Внезапно заживают раны.
Желанье жить — всегда сильней
Какой-то там болезни странной.

Никто не знает, сколько лет
Осталось нам на этом свете?
Дари другим тепло и свет
В года оставшиеся эти.

Создай сюжет судьбы своей.
Упорных ждет всегда награда.
Не верь диагнозам врачей…

Пусть даже правильным.
Не надо!

Петр Давыдов