Показать скрытый текст ..
ДЗЕН ОФИСНОГО ПЛАНКТОНА.
(почти детективная история)
В офисе концерна «TAYOTA» пахло свежераспечатанными документами, кофе из автомата и чужими амбициями. Открытые пространства отдела логистики были перегорожены серыми перегородками, на которых висели цветные стикеры с надписями «Срочно!», «Вчера!» и «Боже, как жить».
В этом офисе работали люди. Люди носили галстуки, подписывали бумаги, выстраивали иерархии и всегда стремились скинуть ответственность на кого-то другого. Особенно искусно в этом преуспел начальник отдела господин Такаока. Он умел так виртуозно переводить стрелки, что сотрудники подозревали у него диплом по дзюдо.
Старший референт Сидоров был не таким. Он не переводил стрелки. Он их изучал. Когда ровно в 7:00 утра раздавался звон будильника, он просыпался с мыслью: «Зачем?» Когда в 9:45 он входил в офис, он думал: «Кто я?» Когда в 10:00 садился за рабочий стол, он понимал: «Я — тот, кто ставит печати».
— Охаё годзаймас, — сказал ему стажёр Лабус Авикчаус.
— Угу, — ответил Сидоров и достал печать.
Он ставил её с особым вниманием. Это было искусство. Взять бумагу, взглянуть на неё, найти нужное место, поднять печать, задержать дыхание, опустить.
Чпок!
Документ обретал смысл.
*
Но в один день что-то пошло не так.
Сидоров подписал 38 бумаг и вдруг осознал: он не знает, зачем это делает. Он открыл почту — 47 новых писем. Закрыл. Открыл календарь — три совещания подряд. Закрыл. Посмотрел в окно — там тоже офис.
«Пустота», — подумал он.
— Иванов, как ты живёшь? — спросил он коллегу за соседним столом.
— Как все, Сидоров. Выхожу из дома в 7:30, сажусь в метро, прихожу сюда, делаю то, что от меня ждут.
— А чего ты ждёшь?
— Пятницы.
Сидоров кивнул и задумался. Он закрыл глаза, положил руки на стол и стал слушать офис.
Принтеры печатали, сканеры гудели, кто-то обсуждал в коридоре KPI.
В офисе концерна «TAYOTA» по прежнему стоял стабильный аромат кофе из автомата, нагретого пластика оргтехники и невысказанного раздражения. Пространство было поделено на серые рабочие кубики, напоминающие ульи, в которых трудолюбивые, но слегка ошарашенные жизнью пчёлы методично подписывали документы, отправляли отчёты и обсуждали в курилке, почему мир несправедлив.
Флуоресцентные лампы безжалостно освещали ряд одинаковых столов, на которых громоздились стопки папок, канцелярские принадлежности и корпоративные кружки с облезшими логотипами. Компьютеры мерцали экранами с электронными таблицами, а в углу тихо ворчал неисправный принтер, время от времени плюясь страницами с отчетами, которые никто не читал.
А старший референт Сидоров по-прежнему сидел за своим столом, глядя на кипу документов, требующих печати. Он не торопился. Он знал: документ без печати — это всего лишь бумага. Но документ с печатью… Это уже священный артефакт, проходящий в высшие сферы бюрократического мироздания.
Он снова поднял руку с печатью, задержал дыхание и…
— Охаё годзаймас, — сказал стажёр Ивамото, неуклюже пробираясь между столами, чуть не опрокинув стопку папок.
Сидоров вздрогнул, промахнулся и поставил печать криво.
Он посмотрел на бумагу. Бумага посмотрела на него.
Что-то изменилось.
*
Сидоров почувствовал странную пустоту внутри. Он медленно обвёл взглядом офис. Иванов за соседним столом усиленно печатал, изредка бросая тревожные взгляды на монитор, словно ожидая письма с известием о собственной казни. Накамура, бухгалтер, шуршала бумагами, как мышь, собирающая запасы перед зимой. Господин Такаока, начальник отдела, сидел в своём стеклянном кубе-аквариуме, методично постукивая по столу шариковой ручкой, словно дирижируя невидимым оркестром хаоса.
Сидоров снова закрыл глаза и стал слушать.
Принтеры печатали. Клавиатуры тарахтели. В соседнем кабинете кто-то шипел в телефон: «Я вам уже третий раз говорю, у нас другой регламент!»
Он открыл глаза.
— Иванов, — спросил он, — зачем ты работаешь?
Иванов настороженно посмотрел на него.
— Чтобы жить.
— А зачем жить?
Иванов завис, как зависает программа, получившая слишком сложный запрос. Он глубоко задумался, но тут его спасло входящее письмо, и он поспешно уткнулся в монитор.
В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и внутрь ворвался господин Такаока.
Дверь в кабинет распахнулась с такой силой, что у Кобаяси едва не опрокинулась кружка с зелёным чаем. В проёме появился господин Такаока. Его лицо дышало значимостью. Глаза метали молнии. Он вошёл, гремя дорогими ботинками по линолеуму, и с размаху встал перед столом Сидорова, заложив руки за спину.
— Сидоров, ты чего сидишь?
Сидоров медленно поднял голову, словно древний философ, оторвавшийся от размышлений о смысле мироздания.
— А что значит «сидеть»?
Такаока подался вперёд, морщась так, будто услышал нечто кощунственное.
— Ты что, издеваешься?
— Издевается ли тот, кто не издевается?
Лицо начальника приобрело болезненно-красный оттенок. Он оглянулся в поисках поддержки. Иванов поспешно уткнулся в экран, делая вид, что очень занят. Накамура нервно перетасовывала документы, как карточный шулер перед важной ставкой.
— Если ты не займёшься делом, тебя уволят! — выпалил Такаока, стиснув зубы.
Сидоров слегка наклонил голову, будто оценивал эту мысль с философской точки зрения.
— Кто меня уволит?
Такаока сжал кулаки.
— Я!
— А кто ты?
В офисе повисла напряжённая тишина. Даже старый принтер, который обычно не прекращал своих шумных страданий, застыл, будто в ожидании ответа.
Такаока открыл рот, но осёкся. Он вдруг почувствовал себя маленьким. Таким же маленьким, как все эти бумаги, как эти безликие письма в почтовом ящике, как отчёты, которые никто не читает.
— Ладно, — пробормотал он и резко развернулся, оставляя за собой шлейф недосказанности.
Он вышел оставив за собой оборванный шлейф величия и страх неизвесности
Тишина в офисе стояла настолько густая, что её можно было нарезать канцелярским ножом.
— Сидоров… — тихо произнесла Накамура, осторожно подойдя к нему, будто к странному артефакту, обладающему непостижимой силой. — Отчёт по закупкам готов?
Сидоров перевёл на неё задумчивый взгляд.
— Что такое «отчёт»?
Накамура открыла рот, но слов не нашла. Она обернулась на Иванова, но тот лишь нервно почесал затылок, делая вид, что вообще тут ни при чём.
— Ты совсем с ума сошёл? — прошептала она.
— Безумие ли понимать, что всё — пустота?
Накамура медленно отступила назад, запнулась об провод и выскользнула из комнаты, как мышь, избежавшая лап хищника.
Из-за монитора нерешительно выглянул Кобаяси.
— Сидоров, что ты делаешь?
Сидоров отложил печать, сложил руки перед собой и посмотрел в пустоту.
— Я есть.
Кобаяси нахмурился. Он был умнее других. Он понимал, что здесь происходит что-то важное. Медленно кивнул и снова спрятался за монитор, задумчиво поглаживая подбородок.
*
На следующий день Сидорова не было.
Просто не было.
Ни его пальто на вешалке, ни кружки с недопитым кофе, ни даже его фирменных серых папок, которые он методично перекладывал с места на место.
Только одна бумажка осталась лежать на его столе.
"Когда понимаешь, что печать — это не печать, ты можешь ставить её где угодно."
Офис жил дальше.
На его место пересадили Иванова.
Иванов подписывал бумаги.
Иванов ставил печати.
Но иногда, когда в офисе наступала тишина, и даже старый принтер замирал в раздумьях, ему казалось, что откуда-то издалека раздаётся голос:
— Что такое «работа»?..
Иванов вздрагивал и сосредоточенно продолжал работать, избегая смотреть в пустоту.
#
Эпилог.
Исчезновение старшего референта Сидорова осталось загадкой. Никто не видел, как он уходил. Камеры наблюдения показали лишь пустое рабочее место, которое в один момент просто… перестало быть занятым. В компании о нём старались не говорить.
Но последствия… Последствия были ужасны.
~ Угроза офисного дзен-терроризма
Первые тревожные сигналы поступили от бухгалтерии. Бухгалтер Накамура однажды ночью пересчитала баланс и вдруг поняла, что числа не имеют смысла. Более того, она осознала, что бухгалтерия — всего лишь абстракция, выдуманная людьми, чтобы структурировать хаос. На следующее утро она стояла босиком в конференц-зале, облившись зелёным чаем, и медленно шептала:
— Приход и расход — одно и то же…
Бухгалтерию срочно закрыли на карантин.
~ Принтеры и цифровая нирвана
В техническом отделе начался настоящий хаос. Принтеры отказывались печатать. Не потому что сломались — нет. Они печатали только пустые страницы.
— Документ без печати — просто бумага. Но документ с печатью — иллюзия смысла…
Этот текст повторялся на всех распечатках, независимо от того, что отправляли в печать.
Айтишники два дня пытались понять, в чём проблема, но один из них, молодой специалист Танака, слишком глубоко задумался и, сидя перед серверной, внезапно заявил:
— Если файл существует только в системе, но не напечатан, разве он существует?
После этого Танака уволился и открыл антикварную лавку, где продавал пустые тетради с надписью «Заполните их сами, ибо истина — внутри».
~ Финансовый коллапс и рост уровня осознанности
Через неделю генеральный директор концерна получил финансовый отчёт. В нём не было цифр. Только одна фраза:
— Когда понимаешь, что прибыль — это не прибыль, ты перестаёшь бояться убытков.
В тот же день акции «TAYOTA» взлетели до рекордных высот. Почему? Потому что никто не понимал, что происходит, а значит, у компании появился ореол загадочности.
Инвесторы приняли новую корпоративную философию. На встречах больше никто не обсуждал стратегические планы, а просто сидел в молчании, ожидая просветления.
Генеральный директор откинулся в своём кресле, закрыл глаза и тихо прошептал:
— Что такое «концерн»?..
~ Финал. Путь к Просветлению™
Через месяц «TAYOTA» официально объявила, что отказывается от производства автомобилей. Вместо этого концерн начал выпускать невидимые автомобили, существующие только в воображении покупателей.
— Вы не можете увидеть его, но вы знаете, что он есть. Разве это не идеальный автомобиль? — гласил рекламный слоган.
Продажи превзошли все ожидания.
Тем временем, офис «TAYOTA» опустел. Все сотрудники ушли в бессрочные медитативные отпуска, пытаясь осознать, существует ли работа, если её никто не выполняет.
И где-то в этой пустоте, среди мерцающих ламп и ненапечатанных отчётов, раздавался далёкий голос:
— Что такое «работа»?..
Сидоров?
Нет.
Дзен.
"Дзен -дзен" - тихо звенели зеркальные окна пустого гигантского знания концерна "ТАYOTA".
Тема: 
Практика пустоты или пустая практика
Ответить с цитированием
Социальные закладки