Любимые стихи

[Бирюзинка]

Ада Якушева.

Билет

Подари на прощанье мне билет
На поезд, идущий куда-нибудь.
Подари на прощанье мне билет
На поезд, идущий куда-нибудь.

А мне все равно, куда и зачем,
Лишь бы отправится в путь.
А мне все равно, куда и зачем,
Лишь бы куда-нибудь.

Подари на прощанье мне
Несколько слов, несколько нежных фраз.
А мне все равно, каких и о чем,
Лишь бы в последний раз.

Мне б ни видеть ни глаз твоих, ни губ,
Не знать твоего лица.
А мне все равно, что север, что юг -
Ведь этому нет конца.

[Незванный гость]

Владимир Высоцкий

Райские Яблоки

Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем,-
Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом:
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем,-
Не скажу про живых, а покойников мы бережем.

В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок,
И ударит душа на ворованных клячах в галоп.
В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок.
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.

Прискакали - гляжу - пред очами не райское что-то:
Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап у ворот на ворота глядел.

Как ржанет коренной! Я смирил его ласковым словом,
Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел.
Седовласый старик что-то долго возился с засовом -
И кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушел.

И огромный этап не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Здесь малина, братва,- оглушило малиновым звоном!
Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел.

И апостол-старик — он над стражей кричал-комиссарил —
Он позвал кой-кого, и затеяли вновь отворять...
Кто-то палкой с винтом, поднатужась, об рельсу ударил —
И как ринулись все в распрекрасную ту благодать!

Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:
Это Пётр-старик — он апостол, а я остолоп.
Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок...
Но сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.

Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?!
Мне — чтоб были друзья, да жена — чтобы пала на гроб,
Ну, а я уж для них наворую бессемечных яблок...
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.

В онемевших руках свечи плавились, как в канделябрах,
А тем временем я снова поднял лошадок в галоп.
Я набрал, я натряс этих самых бессемечных яблок —
И за это меня застрелили без промаха в лоб.

И погнал я коней прочь от мест этих гиблых и зяблых,
Кони — головы вверх, но и я закусил удила.
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
Я тебе привезу — ты меня и из рая ждала!
Я тебе привезу — ты меня и из рая ждала!

[november_witch]

Наум Коржавин

* * *

Мне без тебя так трудно жить,
А ты – ты дразнишь и тревожишь.
Ты мне не можешь заменить
Весь мир...
А кажется, что можешь.
Есть в мире у меня свое:
Дела, успехи и напасти.
Мне лишь тебя недостает
Для полного людского счастья.
Мне без тебя так трудно жить:
Все – неуютно, все – тревожит...
Ты мир не можешь заменить.
Но ведь и он тебя – не может.

1952

.. .Столетье промчалось. И снова,
Как в тот незапамятный год –
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдет.
Ей жить бы хотелось иначе,
Носить драгоценный наряд...
Но кони все скачут и скачут,
А избы – горят и горят.

1960

[november_witch]

Михаил Крепс

ЧУЖИЕ ЛИЦА

Среди рыночного хлама
В пыльных рваных коробках
Лица дореволюционных фотографий
Одинакового коричневого цвета
На добротном глянцевитом картоне
С именным клеймом фотографа в нижнем углу
В торжественные моменты жизни.

Старомодные праздничные наряды,
Причудливые шляпы и шляпки,
Чьи-то кокетливые мамаши,
Гордые женихи и невесты,
Чопорные бабушки-колдуньи,
Самодовольные отцы семейства,
Миловидные гимназисты и гимназистки,
Резвые пухлощекие детки –
Чужие родственники.

У всех умные выразительные лица.
Они смотрят с надеждой на будущее.
А их будущее уже прошло.

Этот, верно, погиб на войне.
Этого унесла болезнь.
Этот застрелился из-за долгов.
Эта утопилась из-за несчастной любви.
Этого расстреляли за политику.
Эта умерла от голода.

Где их дети, внуки, потомки,
Которые бы их хранили
В бархатных тисненых альбомчиках
С золотыми застежками?

Чужие, безродные лица.
Их давно уже нет на свете.
А они смеются.

[NATA92008]

День пасмурный, но сколько красоты!
Взгляни на эти золотые краски:
в них разом всё – надежды и мечты,
и представленья детские о сказке…
Пусть небо серо, каплет мелкий дождь,
твоя душа полна любви и грусти,
ты с нетерпеньем солнца в небе ждёшь,
сегодня нет его – на сердце пусто…
А грусть, что грусть?! Грусть – это не тоска!
Грустить порой полезно для здоровья.
Она пройдёт, пройдёт наверняка –
уверенность прости и многословье!
День пасмурный, но сколько красоты!
Взгляни на эти краски золотые,
в них разом всё – надежды и мечты,
и счастья основания святые…
В.Евсеев

[NATA92008]

Мой старый Гёте
Эдуард Дэлюж
«Летите и падайте».
А они летят и поют…

Мой старый Гёте жжёт в саду листву
И улыбается, своим врачам не веря.
Всё в ожидании весны. Стекает время
В исхлёстанную ветром темноту.
В бессмертном словаре земли –
Мы оба смертники с тобою,
Мы чувства отпустившие на волю,
К словам, обозначавшим пустоту.
Заговори! Не проронив ни слова –
Сердечным боем, трещинами губ.
Заговори бесслёзностью знакомой,
Что выронила на бумагу звук.
Под долгий дождь с вкраплением стихов –
Ступай, ступай, СТУПАЙ НА ПОРАЖЕНЬЕ!
В твою весну,
В свободное движенье,
В скольженье белых лепестков.


© Copyright: Эдуард Дэлюж, 2012
Свидетельство о публикации №11209184072

[Шарки]

Матери

И.Бунин

Я помню спальню и лампадку,
Игрушку,теплую кроватку
И милый,кроткий голос твой:
"Ангел-Хранитель над тобой!"
Бывало,раздевает няня
И полушепотом бранит,
А сладкий сон,глаза туманя,
К ее плечу меня клонит.
Ты перекрестишь,поцелуешь,
Напомнишь мне,что Он - со мной,
И верой в счастье очаруешь...
Я помню,помню голос твой!
Я помню ночь,тепло кроватки,
Лампаду в сумерках угла
И тени от цепей лампадки...
Не ты ли ангелом была?

[Замок]

Я спросил сегодня у менялы,
Что даёт за полтумана по рублю,
Как сказать мне для прекрасной Лалы
По-персидски нежное "люблю"?

Я спросил сегодня у менялы,
Легче ветра, тише Ванских струй,
Как назвать мне для прекрасной Лалы
Слово ласковое "поцелуй"?

И ещё спросил я у менялы,
В сердце робость глубже притая,
Как сказать мне для прекрасной Лалы,
Как сказать ей, что она "моя"?

И ответил мне меняла кратко:
О любви в словах не говорят,
О любви вздыхают лишь украдкой,
Да глаза, как яхонты, горят.

Поцелуй названья не имеет,
Поцелуй не надпись на гробах.
Красной розой поцелуи рдеют,
Лепестками тая на губах.

От любви не требуют поруки,
С нею знают радость и беду.
"Ты - моя" сказать лишь могут руки,
Что срывали чёрную чадру.

С. Есенин.

[Замок]

Каждому мужчине столько лет,
Сколько женщине, какой он близок.
Человек устал. Он полусед.
Лоб его в предательских зализах.

А девчонка встретила его,
Обвевая предрассветным бризом.
Он готов поверить в колдовство,
Покоряясь всем ее капризам.

Знает он, что дорог этот сон,
Но оплатит и не поскупится:
Старость навек сбрасывает он,
Мудрый. Молодой. Самоубийца.

Илья Сельвинский.

[vieanna]

Ада Якушева

Я не хочу, чтобы ты уходил...

Слово твое бесконечное "жди!"
Белой дорогой мне в окна глядит,
Снегом о снежный стучится настил.
Я не хочу, чтобы ты уходил.
Снегом о снежный стучится настил.
Я не хочу, чтобы ты уходил.

В снег не хочу и в жару не хочу
Я прислоняться к другому плечу.
Хватит ли сип мне, не хватит ли сил,
Я не хочу, чтобы ты уходил.
Хватит ли сил мне, не хватит ли сил,
Я не хочу, чтобы ты уходил.

Мне все равно, сколько лет позади,
Мне все равно, сколько бед впереди.
Я не хочу, чтобы ты уходил.
Не уходи или не приходи.


В Москве на 79-м году жизни скончалась Ада Якушева — известный автор и исполнитель бардовской песни. Именно ей посвящена песня ее мужа, Юрия Визбора – «Ты у меня одна»...

[Old Lady]

СЛОВА ПРОЩАНИЯ

Сейчас уйду, я разлучаюсь с вами,
С самим собой навек - возврата нет,
И не прельстит меня чужого духа пламя
Или чужих небес лазурный свет.

Сейчас уйду. Здесь всех путей скрещенье.
Вот преломляются, входя в мои зрачки,
Пылающие искры возвращенья -
И задыхаюсь я в дыму тоски.

Сейчас уйду. Кто топорами Слова
Мне душу рассекли, слезой звеня,
О возвращении, смотри, завыли снова
И скорби золотом осыпали меня.

Они меня дворцами Слова обольстили,
Блаженством Слова обманули, завлекли,
И до бездомного сиротства опустили,
И на утраты мою душу обрекли.

Сейчас уйду. Смотри, в небесной сини
Осиротевшая качается луна.
И кто же, кто же даст ей истинное имя,
Чтобы о солнце не печалилась она?..

1979
Севак Арамазд, перевод Георгий Кубатьян

[Пусик-Мусик]

Будь,
пожалуйста.
И тогда подарю тебе я
чудо
запросто.
И тогда я вымахну -
вырасту,
стану особенным.
Из горящего дома вынесу
тебя,
сонную.
Я решусь на все неизвестное,
на все безрассудное -
в море брошусь,
густое,
зловещее,
и спасу тебя!..
Это будет сердцем велено мне,
сердцем
велено...
Но ведь ты же
сильнее меня,
сильней
и уверенней!
Ты сама
готова спасти других
от уныния тяжкого,
ты сама не боишься
ни свиста пурги,
ни огня хрустящего.
Не заблудишься,
не утонешь,
зла
не накопишь
Не заплачешь
и не застонешь,
если захочешь.
Станешь плавной
и станешь ветреной,
если захочешь...
Мне с тобою -
такой уверенной -
трудно
очень.
Хоть нарочно,
хоть на мгновенье -
я прошу,
робея,-
помоги мне
в себя поверить,
стань
слабее.

Роберт Рожественский

[blagoroden_don]

Вадим Рабинович "Старинный романс"

Я никто, потому что погиб отец,
И мать моя умерла,
И любимая с другим пошла под венец,
А прежняя жена не пришла.

И теперь я пуст, как лопнувший шар,
Обездушен, сморщен и смят,
Седой, как пепел, когда отгулял пожар,
Заскорузл, как больной сад.

Я никто среди многолюдия площадей,
Потому что я слабый что-то перерешить...
Ямщик, не гони, пожалуйста, лошадей,
Виноват, но мне некуда больше спешить.

Чужой романс допел никому,
А свой — кому — не сложил.
Приехали... И потому —
Как не жил.

[Горняк.]

Через тропинку в лес, в
уютности приветной,
Весельем солнечным и
тенью облита,
Нить паутинная, упруга
и чиста,
Повисла в небесах; и
дрожью незаметной
Колеблет ветер нить,
порвать пытаясь
тщетно;
Она крепка, тонка,
прозрачна и проста.
Разрезана небес живая
пустота
Сверкающей чертой -
струною многоцветной.
Одно неясное привыкли
мы ценить.
В запутанных узлах, с
какой-то страстью
ложной,
Мы ищем тонкости, не
веря, что возможно
Величье с простотой в
душе соединить.
Но жалко, мертвенно и
грубо все, что сложно;
А тонкая душа - проста,
как эта нить.
З.Гиппиус

[file]

Окатный жемчуг, розовый, речной,
Русалочьим дыханьем замолила,
Прополоскала млечною росой
И под подушкой семь ночей таила.

Потом вонзила в смоль своих волос
И по лугам бродила средь тумана.
И мне пригрезился жемчужный гость,
Легко жемчужная открылась тайна.

И я плыла в прозрачной пустоте,
Изгибами жемчужными белея…
Я пленница жемчужины, а те,
Что в черных волосах зовут бледнея,
Вам будут сниться, словно вербный шелк,
Который позабыть никто не смог.

***
Мой князь невозможный,
признаться позволь...
Опять эта нежно-певучая боль
скользнула цветком в безысходность души!
Звони мне стозвонно! И снова пиши...

Склонясь на гитару, застенчив и смел,
ты пел свои песни,
мир – птицей летел...
Жемчужно белел мой лебяжий браслет,
и ясность твоя затмевала мне свет...

Я знаю, опасны: блистанья миров,
мерцание глаз, и туман полуслов...
И это желанье коснуться плечом,
и смех этот лёгкий почти ни о чем...

Но я - позабыла свой острый клинок
и то, что была я – сплошные снега...
Мой князь, ты – прекрасен! и в чувствах высок!
И спичку за спичкой бросаешь в стога...

P/s авторский сайт
http://t-smertina.narod.ru/

[Незванный гость]

Белый шиповник

Белый шиповник, дикий шиповник
Краше садовых роз
Белую ветку, юный любовник
Графской жене принес.


Для любви не сказана цена,
Лишь только жизнь одна, жизнь одна, жизнь одна.

Белый шиповник, дикий шиповник
Он ей смеясь отдал.
Листья упали на подоконник,
На пол упала шаль.

Белый шиповник, страсти виновник
Разум отнять готов.
Разве не знаешь, графский садовник
Против чужих цветов.

Белый шиповник. страсти виновник,
Встрел раздался вдруг.
Красный от крови, красный шиповник
Выпал из мертвых рук.

Их хоронили в разных могилах
Там где саринный вал.
Как тебя звали, юноша милый,
Только шиповник знал.

Тот кто убил их, тот кто сгубил их
Будет наказан тот.
Белый шиповник, дикий шиповник
В память любви цветет.

А. Вознесенский

[NATA92008]

Октябрь
Мягко листья легли
На асфальт тротуара,
В город входит октябрь,
Нараспашку пальто…
Он, как травы, седой,
Но не хочет быть старым.
Вот и я – не хочу!
Только спросит ли кто?!..

В поредевших лесах
Больше неба и света,
В тишине сквозняков
Дух щемящей тоски…
Грустно бродит октябрь –
Постаревшее лето.
Лунным инеем трав
Серебрятся виски…

Отблеск солнечных дней –
Астра в желтой петлице,
Голубое стекло –
В витражах облаков…
Лето, став октябрём,
Ждёт улыбок на лицах,
Но, увы, – не всегда
Узнают стариков…

Мягко листья легли
На асфальт тротуара,
В город входит октябрь,
Нараспашку пальто…
Я такой же, как он, –
Сердцем вовсе не старый…
Только кто разглядит?
Да, пожалуй, никто…

[L'vovna]

Когда любовь навек уходит,
Будь на прощанье добрым с ней.
Ты от минувшего свободен,
Но не от памяти своей.
Прошу тебя,
Будь благороден.
Оставь и хитрость, и враньё.
Когда любовь навек уходит,
Достойно проводи её.
Достоин будь былого счастья,
Признаний прошлых и обид.
Мы за былое в настоящем
Должны оплачивать кредит.
Так будь своей любви достоин.
Пришла или ушла она.
Для счастья
Все мы равно стоим.
У горя —
Разная цена.

Андрей Дементьев

[Florentine]

Ты – рядом, и все прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.

Спасибо за эти губы,
Спасибо за руки эти.
Спасибо тебе, мой любый,
За то, что ты есть на свете.

Ты – рядом, а ведь могли бы
Друг друга совсем не встретить..
Единственный мой, спасибо
За то, что ты есть на свете!

Юлия Друнина

[БАНКИР-ША]

Кто к минувшему глух
и к грядущему прост,
устремляет свой слух
в преждевременный рост.
Как земля, как вода
под небесною мглой,
в каждом чувстве всегда
сила жизни с иглой.

И невольным объят
страхом, вздрогнет, как мышь,
тот, в кого ты свой взгляд устремишь,
из угла устремишь.

Засвети же свечу
на краю темноты.
Я увидеть хочу
то, что чувствуешь ты.
В этом доме ночном,
где скрывает окно,
словно скатерть с пятном,
темноты полотно.

Ставь на скатерть стакан,
чтоб он вдруг не упал,
чтоб сквозь стол-истукан,
словно соль проступал,
незаметный в окне,
ослепительный путь --
будто льется вино
и вздымается грудь.

Ветер, ветер пришел,
шелестит у окна,
укрывается стол
за квадрат полотна,
и трепещут цветы
у него позади,
на краю темноты,
словно сердце в груди.

И чернильная тьма
наступает опять,
как движенье ума
отметается вспять,
и сиянье звезды
на латуни осей
глушит звуки езды
на дистанции всей.

Иосиф Бродский