Тема: 
В группе продолжается тема о корундах, собрано уже много интересного! А я поделюсь впечатлившей меня байкой из недавно прочитанной книги...
ЦВЕТ ВАСИЛЬКА.
Автор: Сергей Жериков. Из книги "Байки уральских хитников".
Он с трудом перелез через очередной ствол огромной сосны, упавшей от старости и загородившей ему дорогу. Здесь, возле обширного болота, корням деревьев просто не за что было зацепиться как следует, и сильные ветры играючи валили наземь высокие сосны и лиственницы. Пот заливал ему лицо, к тому же мошкара тучей вилась вокруг головы, лезла в глаза и в рот, несмотря на обильно политую антикомарином голову, повязанную белой косынкой от лучей палящего солнца. Конец мая да начало июня- самый сезон для всяких лесных кровососов.
Дальше был «тягун»- долгий затянутый подьём на заросший густым кустарником и деревьями бугор, одиноко торчавший посреди болота,
Впереди замаячил просвет. Он прошёл ещё с десяток шагов и остановился. Сбросил с плеч тяжеленный рюкзак прямо на сырую траву.
Он победил. Он нашёл ту самую копь, следы которой искал долгие два года. Задернованная и заросшая старая яма находилась прямо перед ним. Он огляделся, присел на полуистлевший ствол сосны, вытер пот рукавом и с наслаждением вытянул ноги в болотных сапогах, гудевшие от тяжёлого перехода.
Впервые он узнал об этой копи из какой – то древней рукописи. Там сказывалось, что некий Гришка из деревни Черемшанка «сыскал каменья голубого цвета василька и видом своим шелковистые». Судя по описанию безвестного летописца, каменья эти были ни чем иным, как сапфирами.
Ну, находки сапфира на Урале не редкость, только эта гришкина копь находилась совсем вдали от корундовых месторождений Колташей, Октябрьского и Корнилова. А «цвет василька» и шелковистость говорили о высоком качестве гришкиных сапфиров.
Дальнейшие поиски в архивах выявили только то, что этот самый Гришка несколько раз появлялся на Ирбитской ярмарке с «кошелём кожаным», полным этих самых сапфиров, чем вызывал ажиотаж у скупщиков самоцветов. Дальнейшая судьба Гришки не прослеживалась. То ли он уехал в Париж, что делали многие уральские горщики, и там закончил свой жизненный путь в пьянстве и нищете, то ли прибили его лихие люди, которые охотились за «кожаными кошелями» золотоискателей и добытчиков каменьев. Таких тоже немало было в те времена.
Черемшанка давным – давно исчезла с лица земли, и ему пришлось достаточно долго опрашивать древних стариков из окрестных сёл, поить водкой местных знатоков и внимать преданьям замшелых старух о былых временах, когда жизнь ещё кипела ключом в этом ныне забытым Богом и властями уголке. Он по крупицам собирал информацию и о Черемшанке, и о том, где здешние деды когда – то копали каменья, и о самих каменьях.
А когда он в первый и единственный раз увидел этот камень василькового цвета, то долго не мог оторваться от пронзительной голубизны сапфира, напоминающей высокое весеннее небо в разгар майского полудня. Этот камешек каким – то чудом сохранился у одного из местных стариков, но как тот к нему попал, дедуля уже или не помнил, или темнил чего – то. По его словам, так принесла как – то этот камень ещё его деду одна ворона. А вот откуда принесла – про то неведомо. Шутник однако, дедуля…
И тогда он поклялся себе, что обязательно найдёт эту гришкину копь, и что несравненные камни из неё обязательно пополнят его коллекцию.
Он насадил на черенок лопату и прорыл канаву в заросшем отвале. Грунт на отвале был рыхлым, и он тщательно разминал пальцами каждый его комок. Несмотря на то, что за камнем он ходил два десятка лет, до сих пор названия многих пород он попросту не знал, сказывалось отсутствие геологического образования. Зато в минералах разбирался вполне прилично.
Помимо обломков тёмной, пронизанной слюдой породы, в исследуемых образцах обнаружились кристаллы шпата, кварца и - он внимательно вгляделся в веретенообразные зёрна – тёмного корунда.
Впереди предстояла большая работа. Впрочем, работы он не боялся. Первым делом предстояло обозначить место для будущего шурфа. Он прошёлся вокруг заплывшей ямы, прикинул, как именно могла проходить корундовая жила, и стал быстро вклиниваться остро заточенной лопатой в эту рыхлую породу. Как всегда в таких случаях, он не стал расчищать заваленную копь полностью. Во – первых, при этом объём грунта на выброс был бы значителен, а во – вторых, возрастала опасность обвала потревоженных бортов раскапываемой копи.
Он врубился в грунт по соседству со старой копью, захватывая старую яму лишь частично. Выкидывая наверх рыхляк, он поглядывал на содержимое лопаты, временами выхватывая из слюдистого крошева подозрительные комочки и, рассмотрев, разочарованно отбрасывая их в сторону. Грунт, попадающий на лопату из старой ямы, тоже выбрасывался наружу, только был этот грунт совсем другим - и по цвету, и по содержанию. Видимо, был поднят с большей глубины.
-Ничего, дороемся и до него!- приговаривал он, закапываясь всё глубже и глубже. Насколько он понял, жила была крутопадающей, и Гришка, подцепив её поверху, шёл за ней почти вертикально вниз, отслеживая и не теряя из виду.
К вечеру он закопался почти на два метра, причём здесь пришлось уже и каёлкой помахать. Пришлось сделать перерыв в работе и сколотить примитивную лесенку из стволов молодых берёзок. Выбрасывать породу лопатой становилось всё труднее, при каждом броске сверху на голову сыпались камни. Поэтому пришлось вытащить из рюкзака складное брезентовое ведро и готовиться к обезьяньей работе - скачкам из ямы с этим ведром, наполненном породой.
Дна у гришкиной ямы всё не просматривалось, но где- то же оно есть, это дно, где- то же проходит эта жила с васильковыми сапфирами?
Стемнело, когда он вылез из шурфа, запалил костёр и стал устраиваться на ночь. Дождя, вроде, не намечалось, и он попросту разложил на кучке лапника коврик- «пенку».
Потом разогрел на костре и съел с луковицей большую банку тушёнки, зажёвывая жирное содержимое банки подсохнувшим хлебом и запивая крепким чаем.
Несмотря на усталость, не спалось. Где- то на болоте ухал филин, вдали изредка потрескивал валежник под лосиными копытами. Над ухом назойливо гудело комарьё.
Над верхушками сосен выплыла круглая луна. Он приподнялся на локте и глянул на свой шурф. В ярком лунном свете яма напоминала вырытую могилу. Оттуда несло холодом и сыростью, и этот холод добирался до него, несмотря на жар головёшек тлеющего рядом костра. Тогда он встал и завалил в костёр несколько смолистых пеньков, которые ещё с вечера притащил поближе со стороны болота.
Утро встретило его ярким солнышком, звонким пением пташек и полным отсутствием комаров, которые, видимо, устали нападать и улетели отсыпаться. Он легко поднялся со своей лежанки, с хрустом потянулся и поставил котелок с остывшим чаем на угли всё ещё тлеющего костра. Сегодня он должен добраться до жилы, не на десять же метров Григорий закапывался?
Через пару часов он с трудом вытащил очередное ведро, вывалил грунт горкой и обнаружил, что в ведре у него теперь уже именно такая же светлая порода, которая была выкинута его предшественником из старой ямы. Он взрыхлил руками горку, высыпанную из ведра, и внезапно понял, что нащупал пальцами кристалл. Он бережно очистил его от налипшей глины и глянул на просвет. Кристалл засиял васильковым цветом.
Он счастливо улыбнулся, отошёл к костру и аккуратно положил первый найденный сапфир в пустую кружку. Потом взял фонарик и снова спустился в шурф. На дне было уже темновато, до поверхности метра три, пожалуй, будет,- мелькнуло в голове.
Он высветил лучом фонарика дно вырытой ямы и обнаружил, что в той стороне, где его шурф соседствовал со старой копью, из стенки торчал странный камень, вытянутый такой… Он осторожно постукал по камню лопатой. Раздался глухой металлический звук. Это был не камень.
Он аккуратно стал расчищать грунт вокруг найденного предмета. Грунт легко осыпался, и через минуту стало понятно, что перед ним торчит ржавый клюв каёлки.
- Ну надо же, и инструмент коллега в яме своей забыл, - усмехнулся он и потянул на себя этот клюв. Тот не поддавался, и он дёрнул сильнее. Целый пласт породы оторвался от борта и рухнул ему на ноги, а из глубины ямы показалась полусгнившая деревянная рукоять каёлки.
- Ну вот, раритет какой откопал- сказал он и попытался ухватиться за рукоятку. Что – то мешало. И он посветил фонариком…
Он не помнит, как вылетел из шурфа, трясущимися руками чиркнул зажигалкой и жадно затянулся табачным дымом. Вот этого он не ожидал. Зато теперь понятно, куда подевался Гришка из Черемшанки. Ни в какие парижи он не уезжал, потому что кости пальцев его по – прежнему, до сих пор, сжимают рукоять каёлки. Понятно: завалило мужика в яме, а никто его и не хватился. Хотя, если это тайная копь у него была, то где ж его и искать – то, в каком месте?
Ничего себе встреча…
Время шло, а он всё никак не мог заставить себя снова спуститься в свой шурф, соседствующий с последней гришкиной копью. Наконец, пересилив себя, подошёл к зияющему отверстию, заглянул внутрь ямы. Ему показалось, что вертикальные стенки шурфа уходили очень уж далеко вглубь земли, и по - всему выходило, что пора бы заняться укреплением этих стенок, потому что ненадёжна была эта порода, напичканная слюдой, а потому подверженная всяким сдвигам и грозящая обрушением вовнутрь шурфа. Только это означало, что придётся затратить ещё, как минимум, день на эти работы.
Он решил ещё раз спуститься в шурф и оценить необходимость укрепления стенок. Луч фонарика скользил по стенкам, никаких подозрительных изменений в виде сдвигов и трещин замечено не было. Он успокоился, присел на корточки и снова осмотрел тот обвалившийся участок, где страшно желтели кости, сжимающие рукоятку кайла. Чуть ниже из глины торчал ещё какой - то посторонний предмет.
Он осторожно коснулся этого предмета подушечками пальцев, нащупал шероховатую поверхность и очень аккуратно стал расчищать место вокруг него. Через минуту понял, что откапывает что- то вроде большого кисета, сшитого из кожи, уже окаменевшей в земле от долгого в ней пребывания. А потом догадался, что это и есть тот самый «кожаный кошель», в который Гришка складывал добытые им сапфиры.
Он усмехнулся и потянул на себя этот легендарный предмет, явно не пустой на ощупь.
Что- то мешало его вытащить, и он дёрнул сильнее, потом ещё сильнее.
Первый пласт обваливающегося борта рухнул ему на голову, и он попытался подняться на ноги, но следующий пласт буквально припечатал его к стенке. И тут же косая трещина зазмеилась перед его лицом, пересекая сразу две стенки шурфа, а старая копь стряхнула на него груду щебня, и из развёрзшейся дыры сверху прямо на него вывалился скелет в истлевших лохмотьях.
Уже не только ноги, но и руки были засыпаны грунтом, и он не смог ничего поделать, когда костлявые руки скелета обняли его за шею, а грязный улыбающийся череп прижался к его лицу.
Он в отчаянии вытянул шею и где - то далеко вверху увидел пронзительно голубое майское небо цвета василька. А потом сверху стали рушиться новые кубометры обваливающейся породы, названия которой он так и не узнал. И неба не стало, и сначала просто стало темно, а потом стало невыносимо больно, а потом он услыхал страшный хруст, и понял, что это хрустят кости, но так и не успел понять, чьи это кости - гришкины или свои собственные.
Утро следующего дня было таким же ясным и солнечным. Роса на траве успела высохнуть, когда на полянку вышла из кустов огромная старая ворона. Поглядывая то одним, то другим глазом, ворона внимательно осмотрела поляну. Ей не понравился беспорядок, возникший на ранее первобытно чистом месте. Ворона подумала и, тяжело подпрыгивая, подскакала к одиноко стоящему рюкзаку. Она вцепилась своим огромным клювом в лямку, поднатужилась и, упираясь мощными лапами, подтащила рюкзак к обвалившемуся шурфу, от которого осталась на поверхности лишь свежая воронка.
Ворона толкнула рюкзак, и тот закувыркался вниз. Туда же полетели и остальные вещички, лежавшие у погасшего костра. Теперь первый же ливень навсегда захоронит глиной с отвалов всю эту амуницию, все следы пребывания человека в этом месте. А потом всё зарастёт травой.
У костровища осталась эмалированная кружка. Ворона подковыляла к ней, заглянула вовнутрь и одобрительно покивала головой. Потом схватила клювом лежащий на дне сапфир, захлопала крыльями, подпрыгнула и поднялась в воздух. Старая ворона знала, куда лететь и надеялась, что сегодня её также хорошо покормят, как когда то, на заре её молодости, когда она притащила отсюда точно такой же камушек.
Вороны живут долго, и память у них хорошая.
Ответить с цитированием
Сообщение от Lakshmi
Наташ, молодец, что заказала себе такое чудо! С аметистом, вот так, увидеть вместе, действительно неожиданное и затягивающее сочетание! Буду пробовать! 
не все же только нам одним страдать по колечкам и кулончикам!!! Только Наташ, острожнее. Это одно из ответлений камнемании))) тоже затягивает и похоже, навеки
Что с этим делать, не понятно. Но, жизнь с камнями намного веселее и разнообразнее, чем без них
Оказалось, какой-то мальчик-коллекционер, с которым я не захотела меняться чем то- там и буркнула, что меня уже коллекционка не интересует(чтоб отстал)-пустил в нашей среде этот слух.
Социальные закладки