...Начнем с того, что само понятие «духовность» очень общо и расплывчато. Например, даже в официальных документах духовность почти всегда путается с религиозностью (хотя духовность – это именно светское, мирское состояние человека).
Большинство определений духовности сводится к: 1) нематериальности, бесплотности, отрешенности от низменных, грубо чувственных интересов; 2) означает стремление к совершенствованию и ориентацию на высшие ценности: любовь, доброту, сострадание, милосердие. Все это хорошо, но это одно из тех русских слов, которые выражают одновременно очень много и ничего. Например, Гегель употреблял слово «духовность» в негативном смысле – в «Философии истории», противопоставляя его понятию «дух»: духовность – это суррогат, имитация духа, вечное недо-, бессильное «около».
«Концепция духовной безопасности», которую в Белгороде разработали (документ внутриведомственный, на него чиновники ссылаются, но никому не показывают; «а вы в Сети забейте, он сразу вылезет» – советуют местные), – попытка наполнить «духовность» конкретным содержанием. Что из этого получилось, вы знаете. «Не допускать в образовательных, культурных и других подведомственных учреждениях городов и районов области празднование Дня святого Валентина и Хэллоуина», и т.д.
На самом деле духовность давно можно брать в кавычки, потому что в нашей языковой практике она обозначает не набор качеств, а список мероприятий. Так говорят люди – «ну короче, пошла вся эта духовность».
Читая знаменитую уже концепцию, хорошо понимаешь одну вещь. Что духовность в России понимается преимущественно как система запретов.
Эта запретительная часть «духовности» на практике сводится к призывам – не носить, не петь, не называть, не поминать всуе и не показывать пальцем, чтобы никого не оскорбить. Этим «не» никогда, а особенно сейчас, никого не вдохновишь: и чем дальше, тем больше это будет вызывать насмешки и отторжение, а сами запретители будут выглядеть все маргинальнее.
Но какова же позитивная часть «духовности», каково ее воплощение – визуальное, интеллектуальное, символическое, наконец? Увы, ничего нового.
Танцы. Кружки. Юбилейные и праздничные даты. Уроки любви к родной природе и краю. После погромов на Манежной и декабрьского заседания Госсовета на нашем телевидении был маленький шухер: от всех телеканалов срочно требовали «борьбы с ксенофобией». Это, как правило, означает появление на экранах большого количества фольклорных коллективов. У нас любые межнациональные проблемы лечат танцами – других средств на ТВ не знают. Все сериалы и ток-шоу по теме «дружба народов» будут носить, конечно же, этнографический и культурологический – словом, бесконфликтный и бессодержательный – характер. Это тоже своеобразно понимаемая духовность – пассивное затанцовывание проблемы.
Любые проповеди в школе давно воспринимаются как риторические фигуры – как само собой разумеющееся. Такие уроки всегда (по личному опыту знаю) проигрывают «влиянию улицы». Беседы эти апеллируют к «вековому опыту», к «традициям нашего народа», «нашей культуре», которые прекрасны, спору нет – но, увы, к нашей нынешней жизни совершенно неприложимы. ...
Социальные закладки