Показать скрытый текст
О Конюхове толкуют разное. Мы шли к нему, вооружившись цитатами. Среди них - реплика знаменитого яхтсмена Виктора Языкова: "Федор - личность уникальная, небеса ему прощали отсутствие профессионализма. Это можно объяснить только одним: он блаженный. Не надо его копировать".
Вспоминать ее не стали - попав под обаяние Федора Филипповича. И вы бы попали. И вы бы забыли все скверное. У Конюхова прозрачные глаза. Говорят, люди с такими никогда не врут.
Его мастерская неподалеку от Павелецкого вокзала примыкает к часовенке. Бронзовые флотоводцы у входа. Андреевский флаг прямо на дереве. Таблички с именами погибших путешественников.
Сам Конюхов, который в декабре 2010-го был рукоположен в священники, встретил нас в рясе с могучим крестом. В комнатке живописный хаос - рюкзаки, иконы, недописанные картины. Чертежи яхт.
Говорил он, как никто, - будто в масло окуная каждое слово. "Лежить", "идуть", "знають". "Квартирка", "колбаска", "опасненько". Режиссер Кэмерон, опередивший с погружением на дно Марианской впадины, - для него "Камерун". Мальдивы - "Мальвины". И ничего с этим не поделать. Всё у Конюхова как-то по-особенному.
В минувший понедельник 60-летний Федор Конюхов улетел покорять Эверест, на который впервые взошел двадцать лет назад.
* * *
- Так как вас называть - отец Федор? Федор Филиппович?
- Федор Филиппович. Если фотографировать будете - рясу сниму. Не надо расписывать, что я священник. Мы занимаемся путешествиями. Спортом. Правильно?
- Ну да.
- Если б вы были из православной газеты - пришлось бы у Владыки брать разрешение на интервью. А что касается экспедиций - тут я никого не спрашиваю.
- Вы отправляетесь на Эверест. И, кажется, года два в России не появитесь?
- Может, два. Может, больше. Вся моя жизнь - сегодня приехал, завтра уехал. Я уж позабыл, как выглядит Красная площадь! На днях вспоминал - какая же она? Лет десять там не был.
- А в Мавзолее?
- Еще пионером, в 60-е.
- Недавно вы медкомиссию проходили. Никаких неожиданностей?
- Пока нет. Дай Бог. А то могли бы на Эверест не пустить. Он больных не прощает. Китайцы требуют справку у всех, кто старше шестидесяти.
- Вы как-то обмолвились, что каждый день пробегаете 54 километра.
- Времени нет столько бегать. Ежедневная у меня лишь молитва. Но когда бегу - укладываюсь в 7 часов 10 минут. Это не сильно быстро. Так, рысцой.
- Много людей вашего возраста покорили Эверест?
- Человека три. Я там впервые побывал в 1992 году. Поднимался со стороны Непала, Гималаев. А теперь пойду со стороны Тибета. Меня часто спрашивают: "Зачем тебе это? Какие цели, задачи?"
- Что отвечаете?
- Да просто люблю я Эверест! Соскучился по нему. Двадцать лет назад я был спортсменом, а сейчас все иначе. Нравится - иду. Не нравится - я бы не пошел. Такой возраст, что подчиняюсь одному Господу Богу. Телевизор у меня не выключается - смотрю день и ночь документальные фильмы про Эверест.
- Настраиваетесь?
- Да. Вот этот фильм про команду новозеландского гида Рассела Брайса. Он мой ровесник, 11 восхождений на Эверест.
- Дальше какие планы?
- В сентябре на верблюдах пересеку пустыню Гоби с востока на запад. Две с половиной тысячи километров за восемьдесят пять дней. Будет у нас с товарищем из Южной Кореи шесть верблюдов. На двух - мы, еще четыре с поклажей. В апреле 2013-го отправлюсь на собаках к Северному полюсу.
- Масштабно.
- После этого, надеюсь, за три месяца пройдем всю Гренландию с севера на юг. Так делал великий японский путешественник Наоми Уэмура. А осенью на весельной лодке поплыву через Тихий океан.
- Десять лет назад на весельной лодке вы пересекли Атлантический океан. В чем разница?
- Прежде лодка была семь метров, сейчас - десять. Атлантический маршрут три тысячи миль, Тихий океан - восемь тысяч. Тогда управился за сорок шесть дней, в Тихом буду плыть сто шестьдесят. Если не отыщется генеральный спонсор, лодка пойдет на частные средства моих друзей из Челябинской области.
- Что за друзья?
- Путешественники-любители. Романтики. А экспедицию на Эверест финансирует Современный гуманитарный университет, там замечательный ректор. 76 лет, геолог по образованию. Сам подняться уже не может - так решил меня поддержать. Деньги даются под научную программу - им интересно, как будет себя чувствовать мое сердце. Обвесят датчиками, и вся информация автоматически начнет поступать в университетскую лабораторию.
- В чем коварство Эвереста?
- Все горы коварные. Эверест нужно уважать. Как в Святом Писании: "Если ты находишься здесь телом, но не находишься духом - сие бесполезно". Когда забивал крючья в эту гору - до меня дошло: надо созреть духовно, чтоб молотком по нему стучать. Чтоб у тебя было право вбивать крюк в Эверест.
- Эверест - он живой?
- Конечно. Весь мир живой. Раньше мне, молодому, было сложно путешествовать. Слишком много тщеславия. С трудом переносил одиночество. Попробуйте провести сто дней без общения. Или двести, как в первых моих кругосветках. Не было ничего тяжелее одиночества! А сегодня я понял: нету на земном шаре одиночества. На Земле все живое. Тот же океан - в нем киты. Горы живые. Пустыня. В пустыне с тобой Господь Бог. И святые, которым молишься.
- Мы-то думали, вы после ста дней одиночества с веслом начинаете разговаривать.
- Никогда такого со мной не было. Я с детства верующий, чувствую Божье присутствие. Что ж мне с веслом говорить? Это вопрос настроя. Если б меня забросили в океан неизвестно на сколько - крыша и впрямь могла поехать.
- Как настраиваться?
- Я всегда настраивался на большее. Вот сооружали мне первую весельную лодку - я готовился к ста дням в океане. Хоть было предчувствие, что управлюсь дней за семьдесят. А пробыл сорок шесть. С яхтой точно так же. Я же знаю - земной шар крутится, в нем двадцать семь тысяч миль. За двести дней закрою круг и вернусь к людям. Всё!
- Вы писали в дневниках, что временами подкрадывалось безумие.
- Бывало. Но борешься, уходишь от безумия… Дневники - вещь откровенная, потому и написал.
- А водочку вы пьете?
- Не-е, она горькая. Мне бы что-нибудь сладенькое - шампанское, вино. В экспедиции обычно беру коньяк, разведенный со спиртом, и добавляю мед - чтоб послаще было. А сейчас обязательно в дьюти-фри куплю по бутылке коньяка и виски. В Катманду опасненько - грязь кругом, антисанитария. Перед завтраком непременно стопочку употребить надо. Я и в Эфиопии так делал.
- Если высоко в горах накатить - наверное, со стопки унесет?
- Там уже никто не пьет. Даже воду еле-еле в себя вливаешь. А она противная-препротивная, тебя выворачивает. Про еду на такой высоте и говорить нечего. Кислорода не хватает - и организм отказывается принимать пищу. Она не усваивается - камнем лежит. Поэтому, когда идешь на последний штурм, возьмешь с собой конфетку про запас, и всё.
Я вообще-то человек закаленный, неприхотливый. Когда в 1989-м шли к Северному полюсу и закончились продукты, снег кушал! Убеждал себя, что есть в нем какие-то питательные вещества. Опять же все от настроя зависит. По молодости я и морскую воду пил.
- Фу, какая гадость.
- Так полезная! Витамины! От одной и той же пищи, как и от дистиллированной воды, устаешь. Хочется разнообразия. В долгом путешествии глоток-другой морской воды не повредит. Можно и в суп добавить.
* * *
- Говорят, на Эвересте много трупов.
- Он ими завален. Тела не разлагаются - превращаются в мумии, усыхают от солнца. Лежат почерневшие. На Эвересте тепла нет, летом минус 20, зимой - минус 40. Никаких мух.
- Что ж тела не снимают?
- Это так сложно - вы не представляете! Необходима специальная экспедиция, колоссальные деньги. Человек сам едва поднимается - а еще кого-то тащить на себе?
- Вы опытный. Сразу понимаете, из-за чего этот альпинист погиб?
- На Эвересте гибнут из-за сердца. Дыхалка, отек легких.
- Срывается мало кто?
- Да, срывы - редкость. Такой маршрут, что идут профессионалы. В какой-то момент начинается то, что альпинисты называют "зоной смерти". На высоте восемь - восемь с половиной тысяч метров не знаешь, как поведет себя организм. Пойдешь раньше времени, не акклиматизировавшись, - плохо. Пересидишь - тоже плохо.
- Как правильно?
- Больше двух суток на высоте находиться не стоит. Единицы выдерживают около четырех. Я, кстати, встречался с нашей альпинисткой, вернувшейся с Эвереста. Фамилию называть не буду. Спросил: "Почему бы тебе не стать первой женщиной в России, поднявшейся на 14 восьмитысячников?" Она усмехнулась: "Федор, я раз поднялась - и некоторых друзей в записной книжке уже смутно помню. А через 14 восхождений перестану узнавать мужа и детей…"
- Шутила?
- Нет. При недостатке кислорода клетки головного мозга отмирают. А на восьми тысячах метров и выше с кислородом беда. Голова немножечко "плывет", и проблемы с памятью после Эвереста - обычная история.
v- Вы тоже на себе почувствовали?
- Разумеется. Постепенно все восстанавливается - но не до конца. Имена помнишь, а вот стишки какие-то забываются напрочь. Вообще на Эвересте очень тяжелый воздух. Невкусный. Идешь на яхте в океане или на лыжах к полюсу - хоть Северному, хоть Южному - и дышишь полной грудью! Воздух свежий, чистый! А в горах пахнет смертью. Не буквально, конечно - при подобной температуре трупный запах исключен. Просто обстановка такая, мертвых вокруг много…
- На ваших глазах люди гибли?
- Не раз. Часовенку рядом с мастерской я построил в память о моих погибших друзьях - моряках, альпинистах, путешественниках. Там перечислены тридцать две фамилии. Я всегда молюсь за них, за тех, кто отправляется в новые экспедиции. Все в руках Бога. К примеру, стоим вдвоем, между нами меньше метра. Вдруг с обрыва летит камень, который оба не видим. Он попадает в товарища - и тот умирает. А у меня ни царапины. Думаешь: "Почему он, а не ты? Чем я лучше? Ничем! Наоборот, он красивее, моложе, сильнее, детишек у него больше…"
Как погиб Валера Кондратко? На Чукотке после экспедиции зашел последним в самолет, закрыл дверь и сел на ближайшее кресло. "Кукурузник" перегрузили так, что он рухнул сразу после взлета. Хвостом ударился о лед. Ни летчики, ни остальные пассажиры не пострадали. А Валере ручка от двери вошла в висок.
- Судьба.
- Человек был удивительный! О космосе мечтал. Готовился в отряде космонавтов… Или Саша Рыбаков. Та экспедиция к Северному полюсу складывалась мучительно. Авиация не поддерживала, все тащили на себе. Наступил день, когда еда кончились. Тогда впервые по-настоящему ощутил, что такое голод. Вот и кушал снег. А организм Саши не выдержал. Он умер у меня на руках. Я обнял его, замерзающего, пытался как-то согреть. Но был уставший, сморило. Просыпаюсь - Саша мертвый.
- Экспедицию прервали?
- Нет. Пошли дальше. И дошли! А тело забрал самолет… Или взять наше восхождение на Эверест с Женей Виноградским в 1992-м. Поднялись на восемь тысяч метров - погода испортилась. Спустились обратно. Через неделю новый подъем. А за это время там все наши палатки ветром унесло. Ставить новые не было сил. Экспедиция оказалась на грани срыва. Но тут разглядели единственную палатку, которая чудом уцелела. Когда забрались в нее, поняли причину "чуда".
- И что за причина?
- Палатка принадлежала испанскому альпинисту. Он умер - и так прижал телом, что ветер сорвать ее не мог. В этой палатке провели восемь часов. Облокотились на труп - и вспоминали всю свою жизнь, гадали, удастся ли вернуться домой. Периодически толкали друг друга в бок: "Не спи!" Спать нельзя - велик риск не проснуться. При подъеме на Эверест считается, что погибает каждый третий. Говорю Жене: "Может, этот испанец и есть третий - который уже погиб за нас?" Наверное, так и было. Все прошло удачно. И 11 мая 1992 года в 13.15 мы стояли на вершине.
- Был на Эвересте хоть один священник?
- Не знаю. Владыка Иосиф, мой начальник, спросил: "Там будут твои чада?" Да, отвечаю. "Значит, и ты должен идти. У подножия Эвереста их благословлять. А раз они идут на вершину - и ты отправляйся наверх". В моем роду много священников. Я сам учился в духовной семинарии и мечтал священником стать. Думал, годам к 50 это произойдет, но оттягивал, оттягивал - и стал в 58.
- В декабре вам исполнилось 60. Верите?
- Не верю! Кажется, что мне лет под триста!
- ???
- Смотрю, что успел за эти годы, - ну разве к шестидесяти столько можно? Не вмещается! И как-то запало мне в голову число триста. Вот оно подходящее.
- Пенсию оформили?
- Да, как положено. В метро бесплатно прохожу. Пенсия моя - 6355 рублей.
- Что-то маловато.
- Мне дополнительные "московские" не платят. Я же в двух институтах на полставки работаю, профессор. В транспортной академии преподаю безопасность судового мореплавания. Если уволюсь - буду тысяч девять получать.
- По Москве на метро передвигаетесь?
- Да, так удобнее. Хотя машина есть.
- Какая?
- Патриотичная. УАЗ-"Патриот". Дают знакомые из дилерской компании. Через два года возвращаю. Но сам за рулем редко. Меня и в Москве-то почти не бывает.
* * *
- Когда-то вы планировали на 2012 год погружение на дно Марианской впадины. Но кое-кто вас опередил.
- Я за Камеруна порадовался…
- За Джеймса Кэмерона, режиссера?
- Ну да, Камеруна. Нестандартный такой человек. На батискаф ушло семь лет и семь миллионов долларов. Адекватная сумма. Это в России предела нет - если б затеяли проект, начали бы со ста миллионов... Я сидел и думал: наш бы Бондарчук не погрузился. А Камерун и за собственные деньги построил бы.
- После "Аватара"-то Кэмерон что угодно построит.
- И у нас могли бы построить. Что такое - семь миллионов? А батискаф его, по-моему, из угле-пластика. Легкий, маленький. На торпеду похож.
- Вы "Аватар" смотрели?
- Да. Мне как художнику нравится. Я все фильмы смотрю глазами художника. Сюжет не имеет значения - мне интересно, как поставлено. Какая картинка. Как смонтировано. Какие краски. Вот гляжу на Пикассо - меня не все трогает. Или Николай Рерих.
- Что Рерих?
- Очень люблю его как художника, писателя, путешественника. Но философия Николая Константиновича меня не трогает.
- Так ваша затея с Марианской впадиной жива? Или после Кэмерона и не хочется?
- А для меня не важно сделать что-то первым. В Марианской впадине побывало пока три человека. Вот было бы здорово, если б Камерун на Луну полетел! Уверен, осилил бы. Причем полетел бы именно частным образом - как сделал это с Марианской впадиной. Я вам вот что хочу сказать. В 70-80-х годах одиночек всерьез не воспринимали.
Твердили, такой человек не вписывается в наш образ жизни. Или его в психушку стоит забрать. Все изменил Уэмура.
- Как?
- В 1978-м открыл эру одиночек. Доказал: одиночка способен делать то, что не сделаешь командой. Один поднялся на Эверест, один шел к Северному полюсу. Весь мир ему поражался. Но долго никто не решался повторить. Только в 1986-м француз Жан-Луи Этьенн один добрался до Северного полюса. А в 1990-м пошел уже я.
- Легенд про вас много. Кто-то считает, - вы небогатый человек. Кто-то думает, что Федор Конюхов - миллионер.
- Я очень богатый! Я позволяю себе то, что мало какой миллионер позволит. Это огромное богатство. Сижу и думаю - через несколько дней увижу Эверест! Потом пойду на собаках по пути Уэмуры, моего милого учителя и идеала! Дальше поплыву через весь Тихий океан! Сидел у меня как-то один губернатор, миллиардер. Камерун по сравнению с ним - ничто. Что-то говорил: "Мы тоже будем спускаться…" А я вижу - никуда, дорогой мой, спускаться ты не будешь. Деньги тебя захлестнули, семь миллионов на мечту не отдашь.
- Жалко вам таких людей?
- Да. Думаю: так всю жизнь и проболтается. Вот был у меня Зеленин, бывший тверской губернатор. Олигарх. В то время мог построить яхту, о которой я мечтаю, - чтоб обойти вокруг света за восемьдесят дней, поставить мировой рекорд. Сделать Россию океанской державой. Речь шла всего-навсего о 10 миллионах евро.
- При чем здесь Зеленин?
- Он тогда был президентом федерации парусного спорта. Не сделали. Сейчас он и не президент федерации, и не губернатор. А Камерун сделал! Как не уважать такого человека?! Вот вы, ребята, наведываетесь к олигархам наверняка чаще меня. Наведываетесь?
- Случается.
- В домах на Рублевке нет счастья. И не может быть. Богатство - это скука. Я за этих людей молюсь. Как в Священном Писании сказано: "Молитесь за обижающих, проклинающих и ненавидящих вас". Меня не обижают и не проклинают. Так что за них тем более надо молиться.
- Вы ведь брали в напарники богатых людей - на коммерческой основе.
- Есть такое. Но это друзья. Вот стоит у меня яхта в Австралии, она прошла Антарктиду. Понятно, нужно перегонять в Европу и ремонтировать.
- Дорого?
- 130 тысяч долларов. Так я собрал друзей из среднего бизнеса, восемь человек скинулись по 15 тысяч. Поплыли, вместе прошли мыс Горн. И один сказал мне: "Я так счастлив - все это увидел! А до этого был на Мальвинах…"
- Мальдивах?
- Да. Был на Мальвинах с женой. Я засмеялся. Он кивнул: "Правильно, Федор, смеешься. Две недели мы отдыхали, те же деньги потратили, и все время в ссорах…"
- Смешно.
- А иначе на Мальвинах нельзя. Чтоб с женой две недели - и не ссориться. Человек от безделья начинает маяться. А мои экспедиции недорогие. Выйдем на улицу - стоят такие джипы! Они побольше, чем весельная лодка стоят! А что такое - джип? Ударили его разок, разбили - и всё. Нету джипа.
[B]- Золотые слова. Вы однажды сказали, что из каждой экспедиции возвращаетесь с долгами.v
- Экспедиция не может быть без долгов. Например, академия платит китайцам за мое восхождение. Но туда приеду, и начнется - фонарики, батарейки, продукты… Никакой зарплаты от спонсора мне не надо. Это грех - за Эверест получать премии или медали. Сам Эверест или мыс Горн - уже награда. Так и накапливаются долги.
- Загранпаспорт меняете ежегодно?
- Вот это смешная история. У меня недавно сорвалась любопытная экспедиция в Индию. Собирались проехать через дом Рериха, лже-могилу Иисуса Христа в Кашмире. Возвращается паспорт из индийского посольства - всем открыли визу, кроме меня. Нет, говорят, места, куда ставить. Паспорт еще годен, а страницы все использованы. Парни улетели, я остался.
* * *
- Со спонсорами вы работаете виртуозно. Отказы редки. ...
Социальные закладки