Любимые стихи

[Спилия]

Она живёт... Сегодняшним... Не важно…
Рисует дымом замки и мечты…
И ей, как кошке, думать о вчерашнем
Не интересно… Надо же… Застыл
Кружок из дыма… Как он совершенен
Лишь тем, что замкнут… Замкнутость… Плевать
На совершенство… Верность этой вере
Хранит покой в душе её… Кровать,
Подставив сны и близость одеяла,
Уже мурлычет… Сладко так… Интим…
Она, как кошка, нежно утопает
В своей же неге... В зеркале... Но грим
Она не носит… Кошкам не зазорно
Собою быть… Фальшивое лицо,
Жизнь номер восемь – в прошлом всё… И чёрный
Ей не идёт … А тонкое кольцо –
Не обручаль..., скорее – обреченье
Свободной быть. И с этою судьбой
Она плывёт не против – по теченью.
Бороться не с кем… выдохлась… Любовь?...
Была однажды… Дважды, может… Хватит…
Ей надоело… Хочется прожить
Жизнь номер девять… молча… на кровати
Кошачьей однокомнатной души.

[Romko]

Неужели не я,освещенный тремя фонарями
Столько лет в темноте по осколкам бежал пустырями
И сиянье небес у подъемного крана клубилось?
Неужели не я?
Что-то здесь навсегда изменилось
Кто-то новый царит,безымянный
прекрасный,всесильный
Над отчизной горит,разливается свет темно-синий
А в глазах у борзых мельтешат фонари
- по цветочку
Кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку
Значит,нету разлук,значит
зря мы просили прощенья
У своих мертвецов Значит
нет для зимы возвращенья
Остается одно
по земле проходить бестревожно
Невозможно отстать
Обгонять-только это возможно
Поздравляю себя с этой ранней находкой
с тобою
Поздравляю себя с удивительно горькой судьбою
С этой вечной рекой
с этим небом в прекрасных осинах
С описаньем утрат
за безмолвной толпой магазинов
Слава Богу,чужой Никого я здесь не обвиняю
Никого не узнать Я иду,тороплюсь,обгоняю
Как легко мне теперь,оттого
что ни с кем не расстался
Слава Богу
что я на земле без отчизны остался
Не жилец этих мест,не мертвец
а какой-то посредник
Совершенно один
ты кричишь о себе напоследок
Никого не узнал,обознался,забыл
обманулся
Слава Богу,зима
Значит,я никуда не вернулся

[Romko]

*все вопросы риторические*

Почему есть зима без снега и снег без нас?
Почему по ночам быстрей остывает чай?
Почему я не верю больше стихам и снам,
почему я кричу, когда я хочу молчать?
Почему между нами не было ничего,
что могло бы нас заполнить и удержать?
Почему я бегу от этого каждый год,
почему меня заносит на виражах?
Почему с одним безумно и хорошо,
а другие мной любимы издалека?
Почему никто до сих пор меня не нашел?
Почему никто до сих пор меня не искал?

[Romko]

Коли втомлююсь,
Коли не можу йти,
Коли в очах від болю гасне світло,
Тоді я сам себе
Беру на руки...

[Natalyod2006]

Роберт Рождественский

СЛЕДЫ

Я люблю,
когда над городом —
снег,
неуверенно кружащийся,
ничей.
Неживой,
мохнатый,
медленный снег
одевает в горностаи
москвичей.
В горностаевом пальто
идет студент.
В горностаи
постовой разодет...
Я люблю смотреть
на белую рябь.
Фонари плывут над улицей —
горят.
Как наполненные пламенем
ноли,
по-домашнему
горят фонари.
Пухлый снег идет,
и я за ним
бегу.
Снег запутался в сплетенье кустов...

На снегу,
на очень тихом
снегу —
восклицательные знаки
следов!

1961

Роберт Рождественский.
Радар сердца. Избранные стихи.
Москва, "Художественная литература", 1971.

[Xomyak]

Счастье жизни - в искрах алых,
В просветленьях мимолетных,
В грезах ярких, но бесплотных,
И в твоих очах усталых.

Горе - в вечности пороков,
В постоянном с ними споре,
В осмеянии пророков
И в исканьях счастья - горе.

1907

[Truly]

Роберт Фрост
Великолепное стихотворение о зрелости.
И в оригинале - очень красивое.

ПУТЬ К СЕБЕ
Перевод Б. Хлебникова


Я бы хотел, чтоб лиственная мгла
Не просто мраком для меня была,
Но чтобы мне лесное бытие
Явило в чащах таинство свое.

И если я уйду когда-нибудь,
То неприметной тропкой будет путь –
Не большаком, где тащится возок,
Пересыпая спицами песок.

А если бы пойти за мной решил
Однажды тот, кто дорог мне и мил,
Он увидал бы, отыскав мой след,
Что перемен во мне особых нет.

Лишь веровать еще сильнее стал
В то, что и раньше правдою считал.

  Показать скрытый текст

Всё-таки это классно – мочь хоть чуть-чуть осознать красоту оригинала :)

Into My Own
by Robert Frost

One of my wishes is that those dark trees,
So old and firm they scarcely show the breeze,
Were not, as 'twere, the merest mask of gloom,
But stretched away unto the edge of doom.

I should not be withheld but that some day
Into their vastness I should steal away,
Fearless of ever finding open land,
Or highway where the slow wheel pours the sand.

I do not see why I should e'er turn back,
Or those should not set forth upon my track
To overtake me, who should miss me here
And long to know if still I held them dear.

They would not find me changed from him they knew--
Only more sure of all I thought was true.

[november_witch]

М. Цветаева
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес,
Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой,
Оттого что я о тебе спою - как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех мечей,
Я закину ключи и псов прогоню с крыльца -
Оттого что в земной ночи я вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной
Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя - замолчи! -
У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на груди персты, -
О проклятье! - у тебя останешься ты:
Два крыла твоих, нацеленные в эфир, -
Оттого что мир - твоя колыбель, и могила - мир!

[november_witch]

Я поняла,—
ты не хотел мне зла,
ты даже был
предельно честен где-то,
ты просто оказался из числа
людей, не выходящих из бюджета.
Не обижайся,
я ведь не в укор,
ты и такой
мне бесконечно дорог.
Хорош ты, нет ли,—
это сущий вздор.
Любить так уж любить —
без оговорок.
Я стала невеселая...
Прости!
Пускай тебя раскаянье не гложет.
Сама себя попробую спасти,
никто другой
спасти меня не может.
Забудь меня.
Из памяти сотри.
Была — и нет, и крест поставь
на этом!
А раны заживают изнутри.
А я еще уеду к морю летом.
Я буду слушать, как идет волна,
как в грохот шум ее перерастает,
как, отступая, шелестит она,
как будто книгу вечности
листает.
Не помни лихом.
Не сочти виной,
что я когда-то в жизнь твою вторгалась,
и не печалься —
все мое — со мной.
И не сочувствуй —
я не торговалась!
Вероника Тушнова.

[Truly]

Я поняла,—
ты не хотел мне зла,
ты даже был
предельно честен где-то,
ты просто оказался из числа
людей, не выходящих из бюджета.
Не обижайся,
я ведь не в укор,
ты и такой
мне бесконечно дорог.
Хорош ты, нет ли,—
это сущий вздор.
Любить так уж любить —
без оговорок.
Я стала невеселая...
Прости!
Пускай тебя раскаянье не гложет.
Сама себя попробую спасти,
никто другой
спасти меня не может.
Забудь меня.
Из памяти сотри.
Была — и нет, и крест поставь
на этом!
А раны заживают изнутри.
А я еще уеду к морю летом.
Я буду слушать, как идет волна,
как в грохот шум ее перерастает,
как, отступая, шелестит она,
как будто книгу вечности
листает.
Не помни лихом.
Не сочти виной,
что я когда-то в жизнь твою вторгалась,
и не печалься —
все мое — со мной.
И не сочувствуй —
я не торговалась!

Вероника Тушнова.

Конечно, и это среди любимых Или!))) Потому что она - женщина, не отнимешь, но Поэт!

Её стихи - о собственной жизни, поэтому такие достоверные.
У неё была предельно неоднозначная история любви с Александром Яшиным.

* * *
У всех бывают слабости минуты,
такого разочарованья час,
когда душа в нас леденеет будто
и память счастья
покидает нас.
Напрасно разум громко и толково
твердит нам список радостей земных:
мы помним их, мы верить в них готовы —
и все-таки не можем верить в них.
Обычно все проходит без леченья,
помучит боль и станет убывать,
а убивает
в виде исключенья,
о чем не стоит все же
забывать.


* * *
Всех его сил проверка,
сердца его проверка,
чести его проверка,-
жестока, тяжка, грозна,
у каждого человека
бывает своя война.

С болезнью, с душевной болью,
с наотмашь бьющей судьбою,
с предавшей его любовью
вступает он в смертный бой.

Беды как танки ломятся,
обиды рубят сплеча,
идут в атаки бессонницы,
ночи его топча.

Золой глаза запорошены,
не видит он ничего,
а люди: "Ну, что хорошего?"-
спрашивают его.

А люди-добрые, умные
(Господи им прости) -
спрашивают, как думает
лето он провести?

Ах, лето моё нескончаемое,
липки худенькие мои,
городские мои, отчаянные,
героические соловьи...

Безрадостных дней круженье,
предгрозовая тишина.
На осадное положенье
душа переведена.

Только б в сотый раз умирая,
задыхаясь в блокадном кольце,
не забыть-
Девятое мая
бывает где-то в конце...


* * *
Не опасаюсь впасть в сентиментальность,
для нас с тобой такой угрозы нет.
Нас выручает расстояний дальность,
число разлук, неумолимость лет.
Нам ничего судьба не обещала,
но, право, грех ее считать скупой:
ведь где-то на разъездах и причалах
мы все-таки встречаемся с тобой.
И вновь — неисправимые бродяги —
соль достаем из пыльного мешка,
и делим хлеб, и воду пьем из фляги
до первого прощального гудка.
И небо, небо, синее такое,
какое и не снилось никому,
течет над нами вечною рекою
в сплетеньях веток, в облачном дыму.


* * *
Ну, пожалуйста, пожалуйста,
в самолет меня возьми,
на усталость мне пожалуйся,
на плече моем усни.
Руку дай, сводя по лесенке,
на другом краю земли,
где встают, как счастья вестники,
горы дымные вдали...
Ну, пожалуйста, в угоду мне,
не тревожься ни о чем,
тихой ночью сердце города
отопри своим ключом.
Хорошо, наверно, ночью там,—
темнота и тишина.
Мы с тобой в подвале сводчатом
выпьем местного вина.
Выпьем мы за счастье трудное,
за дорогу без конца,
за слепые, безрассудные,
неподсудные сердца...
Побредем по сонным дворикам,
по безлюдным площадям,
улыбаться будем дворникам,
будто найденным друзьям.
Под платанами поблекшими
будем листьями шуршать,
будем добрыми, хорошими,
будем слушать осень позднюю,
радоваться и дышать!


* * *
Дождик сеет, сеет, сеет,
с полуночи моросит,
словно занавес кисейный
за окошками висит.

А в лесу кричат кукушки,
обещают долгий век...
Мне не грустно
и не скучно,
я счастливый человек.

Из раскрытой настежь двери
пахнет глиной и травой.
А кукушкам я не верю,
врать кукушкам
не впервой!

Да и что считать без толку,
лишним годом дорожить?
Ну недолго,
так недолго,
только б счастливо прожить.

Так прожить,
чтоб все, что снится,—
все сбывалось наяву,
так прожить,
чтоб петь как птица,
так прожить,
как я живу!

[Hotice]

Вдоль темно-желтых квартир
на неизвестный простор
в какой-то сумрачный мир
ведет меня коридор.
И рукав моего пальто
немного в его грязи.
Теперь я вижу лишь то,
что от меня вблизи.

Еще в зеркалах живет
мой неопрятный вид.
Страшное слово "вперед"
губы мои кривит.
Скопище, сонм теней
спускается на тормозах.
Только всего сильней
электрический свет в глазах.

Словно среди тишины
вдруг заглушает крик
власти теней спины
залитый светом лик,
словно в затылке - лед
и пламень во лбу горящ,
и тела всего - перед
много превосходящ.

Коридор, мой коридор,
закадычный в ранге владык;
залитый светом взор,
залитый тьмой кадык.
Запертый от гостей,
с вечным простясь пером,
в роще своих страстей
я иду с топором.

Так как еще горит
здесь предо мною свет,
взгляд мой еще парит,
минует еще паркет,
по жилам еще бежит
темно-желтая кровь,
и сердце мое дрожит
возле охапки дров.

Так, как в конце весны
звуками полон лес, -
в мире конструкций сны
прежний теряют вес.
Так, впредь былого дыша,
я пред Тобой, Господь,
видимо, весь душа,
да вполовину плоть.

Словно летом в тени
и у любви в конце,
словно в лучшие дни,
пот на моем лице.
Так посреди белья
и у дров на виду
старый и новый я,
Боже, смотри, иду.

Серый на горле шарф,
сзади зеркальный шкаф,
что-то звенит в ушах,
в страшной грязи рукав,
вешалки смотрят вслед,
лампочки светят вдоль.

И если погаснет свет,
зажжет свой фонарик боль.

1963

[Радистка Кэт]

И . Бунин Родине

Они глумятся над тобою,
Они, о родина, корят
Тебя твоею простотою,
Убогим видом черных хат...

Так сын, спокойный и нахальный,
Стыдится матери своей —
Усталой, робкой и печальной
Средь городских его друзей,

Глядит с улыбкой состраданья
На ту, кто сотни верст брела
И для него, ко дню свиданья,
Последний грошик берегла.

1891

[Замок]

Не помню, кто сии слова изрек
(То был мудрец, а может быть, поэт?):
"Талант, как деньгами набитый кошелек,
Он или есть, иль его просто нет".

Поэтому, коль есть тот кошелек,
Его богатство можно приумножить
Иль промотать. Талант нам дарит Бог.
Великий грех Дар Божий уничтожить!

Великий грех - с подарком в кулаке
Сидеть, как скряга, на мешке со златом,
Быть проституткой, прячущей в чулке
За низкий труд высокую зарплату.

Таланту крылья не за тем даны,
Чтоб перьями набить свои подушки.
Они орлам сродни, они должны
Помочь взлететь нуждающимся душам.

Талант - не развлечение, а крест.
Талант - не праздность, а всегда заботы.
Он, как обжора, постоянно ест
Твой мозг и сердце, требуя работы.

Талант - и озарение, и свет.
Он тот сосуд, где доверху - тревога.
Он - сеятель добра. И в нем есть след.
Особый след - прикосновенье Бога.



Анна Юрканская

[Cosa Nostra]

Мне говорят:
Нету такой любви.
Мне говорят:
Как все, так и ты живи!
Больно многого хочешь,
Нету людей таких.
Зря ты только морочишь
И себя и других!
Говорят: зря грустишь,
Зря не ешь и не спишь,
Не глупи! Всё равно ведь уступишь,
Так уж лучше сейчас уступи!
...а она есть.
Есть.
Есть.
А она - здесь,
Здесь,
Здесь,
В сердце моём тёплым живёт птенцом,
В жилах моих жгучим течёт свинцом.
Это она - светом в моих глазах,
Это она - солью в моих слезах,
Зренье, слух мой, грозная сила моя,
Солнце моё, горы мои, моря!
От забвенья - защита,
От лжи и неверья - броня...
Если её не будет,
Не будет меня!
...а мне говорят:
Нету такой любви.
Мне говорят:
Как все, так и ты живи!
А я никому души
Не дам потушить.
А я и живу, как все
Когда-нибудь будут жить!

[Hotice]

Мне говорят:
Нету такой любви.

Я вам клянусь: я здесь бывала!
Бежала, позабыв дышать.
Завидев снежного болвана,
вздыхала, замедляла шаг.

Непрочный памятник мгновенью,
снег рукотворный на снегу,
как ты, жива на миг, а верю,
что жар весны превозмогу.

Бесхитростный прилив народа
к витринам - празднество сулил.
Уже Никитские ворота
разверсты были, снег валил.

Какой полет великолепный,
как сердце бедное неслось
вдоль Мерзляковского - и в Хлебный,
сквозняк - навылет, двор - насквозь.

В жару предчувствия плохого -
поступка до скончанья лет
в подъезд, где ветхий лак плафона
так трогателен и нелеп.

Как опрометчиво, как пылко
я в дом влюбилась! Этот дом
набит, как детская копилка,
судьбой людей, добром и злом.

Его жильцов разнообразных,
которым не было числа,
подвыпивших, поскольку праздник,
я близко к сердцу приняла.
Какой разгадки разум страждал,
подглядывая с добротой
неистовую жизнь сограждан,
их сложный смысл, их быт простой?
Пока таинственная бытность
моя в том доме длилась, я
его старухам полюбилась
по милости житья-бытья.

В печальном лифте престарелом
мы поднимались, говоря
о том, как тяжко старым телом
терпеть погоду декабря.

В том декабре и в том пространстве
душа моя отвергла зло,
и все казались мне прекрасны,
и быть иначе не могло.

Любовь к любимому есть нежность
ко всем вблизи и вдалеке.
Пульсировала бесконечность
в груди, в запястье и в виске.

Я шла, ущелья коридоров
меня заманивали в глубь
чужих печалей, свадеб, вздоров,
в плач кошек, в лепет детских губ.

Мне - выше, мне - туда, где должен
пришелец взмыть под крайний свод,
где я была, где жил художник,
где ныне я, где он живет.

Его диковинные вещи
воспитаны, как существа.
Глаголет их немое вече
о чистой тайне волшебства.

Тот, кто собрал их воедино,
был не корыстен, не богат.
Возвышенная вещь родима
душе, как верный пес иль брат.

Со свалки времени былого
возвращены и спасены,
они печально и беззлобно
глядят на спешку новизны.

О, для раската громового
так широко открыт раструба
Четыре вещих граммофона
во тьме причудливо растут,

Я им родня, я погибаю
от нежности, когда вхожу,.
я так же шею выгибаю
и так же голову держу.

Я, как они, витиевата,
и горла обнажен проем.
Звук незапамятного вальса
сохранен в голосе моем.

Не их ли зов меня окликнул,
и не они ль меня влекли
очнуться в грозном и великом
недоумении любви?

Как добр, кто любит, как огромен,
как зряч к значенью красоты!
Мой город, словно новый город,
мне предъявил свои черты.

Смуглей великого арапа
восходит ночь. За что мне честь -
в окно увидеть два Арбата:
и тот, что был, и тот, что есть?

Лиловой гроздью виснет сумрак.
Вот стул-капризник и чудак.
Художник мой портрет рисует
и смотрит остро, как чужак.

Уже считая катастрофой
уют, столь полный и смешной,
ямб примеряю пятистопный
к лицу, что так любимо мной.

Я знаю истину простую:
любить - вот верный путь к тому,
чтоб человечество вплотную
приблизить к сердцу и уму.

Всегда быть не хитрей, чем дети,
не злей, чем дерево в саду,
благословляя жизнь на свете
заботливей, чем жизнь свою.

Так я жила былой зимою.
Ночь разрасталась, как сирень,
и все играла надо мною
печали сильная свирель.

Был дом на берегу бульвара.
Не только был, но ныне есть.
Зачем твержу: я здесь бывала,
а не твержу: я ныне здесь?

Еще жива, еще любима,
все это мне сейчас дано,
а кажется, что это было
и кончилось давным-давно...

Белла Ахмадулина

[Миша КемпFF]

[Hotice]

[Юлькин]

Проснулась ночью.
Ты дышал так ровно.
В ногах дремала кошка,
В кухне – мышь.
Калачиком свернувшись, спал малыш….
И стало так мучительно спокойно,
Что захотелось счастью крикнуть: “Кыш!”
Уйди на кухню, спрячься в мышью нору
Сиди тихонько, после позову….
Но счастье засмеялось:
“Не уйду.
Я здесь. Ты спи.
А я постерегу”.

Алина Семерякова

[Cosa Nostra]

И. Бродский - Я обнял эти плечи

"Невозможно! Непостижимо!" -
Повторяю сто раз на дню.
Прикасаюсь к тебе, любимый,
Как к распятью, скорей к огню.

Нет, должно быть, мне это снится
(Я поверила в чудо зря),
Будто вспыхнули вдруг зарницы
В грустных сумерках декабря...

[Truly]

Стихи о бабушках


Роберт Рождественский
* * *
Со мною бабушка моя,
И значит, главный в доме — я,
Шкафы мне можно открывать,
Цветы кефиром поливать,
Играть подушкою в футбол
И полотенцем чистить пол.
Могу я есть руками торт,
Нарочно хлопать дверью!
А с мамой это не пройдет.
Я уже проверил.


Евгений Евтушенко
Сильный стих, читается тяжело, даже если знаешь,
что у тебя в семье было иначе.

Бабушки

Простим отцов усталую небрежность
И матерей припадочную нежность
Их просто не хватает на детей.
Россия наша держится на бабушках,
И вся Россия в бабушках, как в башенках
Невыветренной совести своей.

О них обыкновенно не заботятся,
И все-таки они всегда в цене,
Поскольку не бывает безработицы
У бабушек в таинственной стране.

С глазами всепрощающе печальными
Они в домах ютятся по углам
Машинами стиральными, качальными,
Машинами, что плачут по ночам.

К любой из них во сне приходит девочка,
Которая когда-то на заре
Скакала, как ненайденная денежка,
Ни на орле, ни решке – на ребре.

Но девочку – ее легонько сдунули,
Как голоногий тоненький обман,
И денежку с усмешкой в старость сунули,
Как будто в полный крошками карман.

И бабушки, стирая или стряпая,
Когда тоска по детству их берет,
Впадают в детство, словно реки странные,
Которые текут наоборот.

Под их очками скрыты грады Китежи,
А взглянешь под особенным углом –
Качается на пальце, как на витязе,
Наперсток, будто крошечный шелом.

Жесток наш век, своих детей не балующий.
Мы в мягкости и то порой грубы,
Но по земле на счастье ходят бабушки
Так мягко, словно ходят по грибы.

Всемирных неразумностей свидетели
Они среди пеленок и посуд,
Как разума тишайшие светильники,
Свои седые головы несут.

И – вечные Арины Родионовны –
С колясками по скверам семеня,
Курносые надежды нашей Родины
Они толкают впереди себя.

Быть бабушкой – нелегкая профессия.
Им грустно – впереди небытие,
Но у России зубы вновь прорезываются
В руках у грустных бабушек ее…


Детское))

Тамара Маршалова
* * *
Очень бабушку люблю!
Ей я помогаю.
В магазине всё куплю,
В доме подметаю…

Прополю и огород,
Наношу водицы.
А когда луна взойдёт,
Сказка мне приснится.

Эту сказку у окна
Бабушка расскажет.
Засыпаю, а она
Мне носочки вяжет.

Чтоб морозною зимой
Не замёрзли ножки
У меня, её родной
И любимой крошки!


* * *
Очень бабушку мою -
Маму мамину — люблю.
У нее морщинок много,
А на лбу седая прядь,
Так и хочется потрогать,
А потом поцеловать.
Может быть, и я такою
Буду старенькой, седою,
Будут у меня внучатки,
И тогда, надев очки,
Одному свяжу перчатки,
А другому — башмачки.


Дора Хайкина
Бабушкины годы

Ходит наша бабушка,
Палочкой стуча.
Говорю я бабушке:
- Позови врача!
От его лекарства
Станешь ты здорова!
Если будет горько, -
Что же здесь такого?
Ты потерпишь чуточку,
А уедет врач,
Мы с тобой на улице
Поиграем в мяч!
Будем бегать, бабушка,
Прыгать высоко!
Видишь, как я прыгаю?
Это так легко!

Улыбнулась бабушка:
- Что мне доктора?
Я не заболела,
Просто я стара!
Просто пожила я,
Волосы седые.
Где-то потеряла я
Годы молодые.
Где-то за огромными
За лесами тёмными,
За горой высокою,
За водой глубокою.
Как туда вернуться,
Людям неизвестно...

Говорю я бабушке:
- Вспомни это место!
Я туда поеду,
Поплыву, пойду!
Годы молодые
Я твои найду!


* * *
У бабушки с внучкой – поэзия!
У внучки – сверкающий сад,
Укрытый от века железного,
Как тысячу вёсен назад.

Всё внове – подарки и пряталки,
Подружек смешной хоровод,
И лета рулады пернатые,
И снежный, и ёлочный Год.

Открыта забытая азбука,
И вымыта десть добела.
Поёт, словно в юности, бабушка:
"В садочке была, цветочки рвала…"

(Автора не знаю. Найду – напишу)