Любимые стихи

[serg1969]

Ах, куда девалась нежность
и небрежная прилежность
соблюдения родства?
Стёрся след руки печальной,
словно цепи обручальной
заржавели кружева.

Ты осталась одинока -
не для будущего срока,
ибо где он, этот срок?
Кто теперь тебе поверит,
если он стучался в двери,
да не пущен за порог?

Если разочарованье
хлопотливей, чем желанье,
то не всякому дано
объяснить легко и слёзно,
что творить, когда уж поздно
и не нами решено.

Кто теперь тебе поверит,
если он стучался в двери
и обветрились уста?
Объясни теперь кому-то,
что в ту ночь святое утро
отдалила темнота...

Но куда же ты смотрела,
когда солнышко горело
прометеевым огнём?
Убедишь теперь кого ты,
что не видела его ты,
как он шёл слепым дождём?

Было ль разочарованье?
И к чему теперь старанье
за душой искать тоску?
Что осталось? - Многоточье,
фотография, две строчки
и бутылка коньяку...

Михаил Щербаков

[Лиса Алиса]

о Вечном всуе... скрещены ножи...
нет, это пальцы скрещены... [не сглазить!]
ты награди собой и накажи...

но улыбнется сверху мудрый Классик,

макнет перо в густую синеву,
прищурится и выведет: "ребром ты
была ему..." а я в тебе живу,
как нота боли, взятая экспромтом...

на горизонте плавится звезда -
невольница неписанных полотен...

и нас по обе стороны креста
гвоздями счастья утро приколотит...


Яна Юшина (Sterva)

[Лиса Алиса]

Неизбежное


Если подумать, три года – приличный срок.
Для неизвестности. Ты отмотал и вышел.
Спелая высь, осыпаясь, белила крыши.
Старый ноябрь захандрил и почти что слег,

Грудью седой обнимая асфальт, как дзот,
В вечно дрейфующем городе нашей встречи,
Где темноту оплавляют витые свечи
Вдоль тротуаров и полночь берут в кольцо.

Странное дело, но я не пыталась ждать,
В адрес надежды украдкой кидать конверты.
Тихая девочка с красным дипломом Герды.
Со стороны – эталон королевы льда.

В контурных картах [таро] этот образ свят.
Образ предвидящей путь от тебя к тебе же.
Он – по стечению памяти – неизбежен.

Перед подъездом следы твои сладко спят.




Яна Юшина (Sterva)

__________________________________________________ ________




"Почему человек пишет стихи?
Карабкается на вершину Истины?
Замахивается на Святое?
Культивирует свои драгоценные страхи и комплексы?
Провоцирует аудиторию на неадекватную реакцию?
Ждет лавров?
Примеряет терновый венок?
Просто играет в одному ему понятную игру?
Наверное, все это и многое другое…

Стихи – симбиоз многоликих Альтер Эго, которые живут внутри одной личности. И они имеют право на существование. Мало того – они имеют право голоса.
Казалось бы, все просто… Да и зачем усложнять?
Но вся суть не в том, что буква цепляется за букву, а слово – за слово. И даже не в поиске оригинальных ритмов, размеров, рифм, хотя, безусловно, и они играют определенную роль. Суть – в матрице, на которой вырастает то, что принято называть стихами…

Мне не нравится слово «поэзия» – слишком громкое, вычурное, пафосное. Термин «графомания» куда интересней.
Графомания – это диагноз, серьезная патология…
«Больной, не занимайтесь самолечением! Доктор сказал: в морг – значит, в морг!»
Автор не пытается лечить в себе данный недуг, он с ним смирился и даже по-своему любит его. А что остается читателю? Читать. И совсем не обязательно проводить параллели, возводить сложные логические конструкции в надежде постичь, что же такое хотел сказать Автор – достаточно просто чувствовать…"



Яна Юшина (Sterva)

[Лиса Алиса]

Fake


Вечер, беспомощен и горбат, медленно шаркает вдоль витрин.
Я тривиальна. Люблю Арбат, вишню и сумки из «Duty free» –
В общем, блондинка по всем статьям. Жаль, что не в розовом – не к лицу.
Просто одна из Марин, Татьян, Оленек – мало ли нежных сук.

Кофе. Какао. Матэ. Глинтвейн. Фишка – заказывать наобум.
Помнишь, как месяц назад в Литве? Помнишь и ладно. Литва – табу.
Может, рванем еще по весне, если отчаянно повезет…
Пестует окна последний снег – временный пастырь седьмых высот –
Все наставляет на млечный путь истины в лучшем «Шато Тальбо».

Я понимаю, когда-нибудь [лет через десять] возьму альбом,
Недоуменный примерив смайл: «Что я пыталась в тебе найти?!»
Ну, а сегодня весьма-весьма. Самое сложное – быть на «ты».

Все уикенды – вдвоем за МКАД [плюс по дороге – солярий, SPA].
В поясе верности – три замка. Это не значит – ни с кем не спать.
Но репутация – как слеза самой невинной из добрых фей.
Только попробуйте мне сказать, дескать, киношная верность – fake.

Женщина босса – серьезный чин. Я соответствую, как могу.
Я отшиваю других мужчин в поползновениях к гамаку,
Стоя на лыжах – не вам. Не вамп – сказочный образ почти святой.

Секс с генеральным всегда чреват точно поставленной запятой
Вне предложения [продиктуй] сердца, ладони, поднять оклад.
Главное – схватывать налету, каждой улыбкой сжигать дотла,
Мерзлую совесть от пепла греть, в семь сорок пять отправляться в душ.
Я – королева в твоей игре, где победивших казнят под туш.



© Copyright: Яна Юшина (Sterva)

[Лиса Алиса]

Чудотворная


Сколько можно тебя встречать
С той войны, что идет внутри?
Сколько можно тебя сличать
С зазеркальем ночных витрин?

Сколько можно тобой болеть -
Воспаленьем опальных чувств?
Сколько можно хранить в столе
Чудотворную эту чушь?

Сколько можно мешать слова -
Позывные негласных уз?
Сколько можно от всех скрывать,
Как разлука играет блюз?

Сколько можно тебя крестить
На дорожку в последний раз?
Сколько можно силок плести
Синим птахам любимых глаз?

Сколько можно искать в аду
Райских яблок запретный вкус?
Сколько можно сбивать звезду,
Пригвожденную к потолку?..



© Copyright: Яна Юшина (Sterva)

[Бунтарка]

На что мы тратим жизнь? И.Вайман

На что мы тратим жизнь?
На мелочные ссоры,
На глупые слова, пустые разговоры,

На суету обид,
на злобу-вновь и вновь.
На что мы тратим жизнь…а надо б на любовь.

Сжигаем жизнь до тла
всё на пустое что-то -
На нудные дела, ненужные заботы…

В угоду обществу
придумываем маски…
На что мы тратим жизнь! А надо бы на ласки.

Мы распыляем жизнь
на сумрачную скуку,
На “имидж” и “престиж”, ненужную науку,

На ложь и хвастовство,
на дармовую службу.
На что мы тратим жизнь? А нужно бы на дружбу.

Куда-то всё спешим,
чего-то добываем.
Чего-то ищем всё, а более теряем;

Всё копим-золото,
тряпьё и серебро…
На что мы тратим жизнь? А надо б на добро.

Волнуемся,кричим,
по пустякам страдаем;
С серьёзностью смешной вещички выбираем.

Но сколько не гадай-
всё выберешь не ту.
На что мы тратим жизнь? А надо б на мечту.

Боимся радости,
боимся верить в сказки,
Боимся и мечты, и нежности,и ласки;

Боимся полюбить,
чтоб после не тужить…
На что мы тратим жизнь? А надо просто жить…

[Hotice]

Песня птицы на дне морском

Мне нынче очень грустно,
Мне грустно до зевоты –
До утопанья в сон.
Плавны водовороты,
О, не противься морю,
Луне, воде и горю,
Кружась, я упадаю
В заросший тиной склон,
В замшелых колоколен
Глухой немирный звон.

Птица скользит под волнами,
Гнет их с усильем крылами.

Среди камней лощеных
Ушные завитки
Ракушек навощенных,
И водоросль змеится,
Тритон плывет над ними,
С трудом крадется птица,
Толкаясь в дно крылами,
Не вить гнездо на камне,
Не, рыбы, жить меж вами,

А петь глубинам, глыбам
В морской ночной содом
Глухим придонным рыбам
О звездах над прудом,
О древней коже дуба
И об огне свечном,

И о пещных огнях,
Негаснущих лампадках,
О пыли мотыльков,
Об их тревоге краткой,
О выжженных костях.

Птица скользит под водами,
Гнет их с усильем крылами.

Выест зрачок твой синяя соль,
Боль тебе клюв грызет,
Спой, вцепясь в костяное плечо,
Утопленнику про юдоль,
Где он зажигал свечу.

Птица скользит под водами,
Гнет их с усильем крылами.
Поет, как с ветки на рассвете,
О солнце и сиянье сада,
Но вести о жаре и свете
Прохладные не верят гады.
Поверит сумрачный конек –
Когда потонет в круглой шлюпке,
В ореховой сухой скорлупке
Пещерный тихий огонек –
Тогда поверит морской конек.

Стоит ли петь, где не слышит никто,
Трель выводить на дне?
С лодки свесясь, я жду тебя,
Птица, взлетай в глубине.

1994

[Cosa Nostra]

Зацепил Давыдов...
Еще один романс из фильма "Эскадрон гусар летучих" на его стихи...

О, пощади!

Зачем безумства ласка слов.
Зачем сей взгляд,
Зачем сей вздох глубокий?
Зачем скользит небережно покров
С плеч белых и груди высокой
О, пощади. Я гибну без того.
Я замираю, я немею,
При легком шорохе прихода твоего
Я звуку слов твоих внимая, цепенею.

Но ты вошла, и дрожь любви.
И смерть и жизнь,
И бешенство желанья.
Бегут, бегут,
По вспыхнувшеи крови
И разрывается дыханье.

С тобой летят, летят,
Летят часы.
Язык безмолвствует,
Одни мечты и грезы.
И мука сладкая,
И восхищенья слезы.
И взор впился в твои красы
Как жадная пчела
В листок цветущей розы.

О пощади! О пощади! О пощади...

[Hotice]

В Новой Деревне птицы все те же

На Черной речке птицы щебетали,
Как будто щеки воздуха щипали
И клювом дергали,
И лапками терзали,
И, сердце напружив,
Забыв о друге, о душе, о дали
До смерти небо тьмы защекотали.
Хвостами резали и опереньем,
И взвизгами, и судорожным пеньем.

Да, птицы певчие хищны,
Их хищность в том,
Чтоб воздух догонять,
Терзать его потом.

Перетирать, крошить,
Язвить, ласкать, журить,
Чтоб наконец
В нем истинные звезды пробурить.

И в том они подобны Богу,
Он к сердцу моему свечу подносит,
И самого себя он только спросит:
Что если в нем дыру прожжет –
Что там увидит? зеркало, дорогу?
И почему Ему мы застим взор?

И исступленья сладостным огнем
И вдохновенья режущим лучом
Он нас заставит душу разорвать
И чрез нее в свою глазницу глянет.

О птицы певчие, терзайте воздух нежный.
Я – ваше небо, я – позор безбрежный.

2004

[Xomyak]

Не хожен путь,
И не прост подъем.
Но будь ты большим иль малым,
А только - вперед
За бегущим днем,
Как за огневым валом.
За ним, за ним -
Не тебе одному
Бедой грозит передышка -
За валом огня.
И плотней к нему.
Сробел и отстал - крышка!
Такая служба твоя, поэт,
И весь ты в ней без остатка.
- А страшно все же?
- Еще бы - нет!
И страшно порой.
Да - сладко!

[Лиса Алиса]

Ты мне не снишься ночами...



А ты мне не снишься ночами ни в платье, ни в строгом костюме... ни в Ницце, ни даже в Майами. Ни в джемпере, купленном в ГУМе, не снишься певицей на сцене, не снишься актрисой «Мосфильма». Ни девочкой из оцепленья на матче «Зенита» с «Севильей»… Не снишься английскою леди, не снишься мадам из Парижа… И даже женою Спаллетти во сне тебя редко я вижу… А знаешь, что вижу я часто: любимая мною девчонка в потрёпанной кофточке красной на улице кормит котёнка…


Богданов Денис

[Парусник]

ПО ВЕЧЕРАМ.

С моста идет дорога в гору.
А на горе - какая грусть!-
Лежат развалины собора,
Как будто спит былая Русь.

Былая Русь! Не в те ли годы
Наш день, как будто у груди,
Был вскормлен образом свободы,
Всегда мелькавшей впереди!

Какая жизнь отликовала,
Отгоревала, отошла!
И все ж я слышу с перевала,
Как веет здесь, чем Русь жила.

Все так же весело и властно
Здесь парни ладят стремена,
По вечерам тепло и ясно,
Как в те былые времена...

<1970>

Николай Рубцов

[Шарки]

Белла Ахмадулина

Из глубины моих невзгод
Молюсь о милом человеке.
Пусть будет счастлив в этот год,
И в следующий,и вовеки.

Я,не сумевшая постичь
Простого таинства удачи,
Беду к нему не допустить
Стараюсь так или иначе.

И не на радость же себе,
Загородив его плечами,
Ему и всей его семье
Желаю миновать печали.

Пусть будет счастлив и богат.
Под бременем наград высоких.
Пусть подымает свой бокал
Во здравие гостей веселых.

Не ведая,как наугад
Я билась головою оземь,
Молясь о нем-средь неудач,
Мне отведенных в эту осень.

[Lerika]

Зверь

Начерчу вокруг себя
Круг
Белым мелом у своих
Ног,
Даже если снизойдет
Вдруг,
Не войдет в него и сам
Бог.

Мне судьбою узелок
Свит,
Да не страшно – не о том
Речь,
Надо вовремя поднять
Щит,
Чтоб с размаху опустить
Меч.

Надо просто разглядеть
В щель,
Где прорезана крестом
Сталь,
Когда прыгнет мне на грудь
Зверь,
Проливая кровь в Святой
Грааль.

Пусть завязнет на щите
Клык,
Панцирь пусть смягчит удар
Лап…
Но по лезвию от глаз
Блик –
Этот Волк… да он же мне
Брат!

В полнолуниях его
Глаз
Отражается тоски
Боль –
Не свела ли так Любовь
Нас,
Словно зеркалом души,
В бой?

И кромсаю я мечом
Вдрызг
Близнецовую свою
Суть –
Не от этого ль душа
В визг,
Не от этого ль болит
Грудь?

И стекает крОви мой
Цвет –
Это значит, что весь бой
Зря?
И любви, как таковой,
Нет –
Может, вовсе, не любим
Я?!

И приснилось мне тепло
Рук,
И не пил я с губ ее
Сок,
И придуман мной сюжет
Мук,
Чтоб струной звенела нить
Строк?

…Я, под раненый его
Вздох,
Вырву сердца своего
Спесь –
Ты не бойся, не войдет
Бог…
Мы теперь с тобой одни
Здесь…

Сказоч-ник

[blagoroden_don]

Не искал ни жилища, ни пищи,
В ссоре с кривдой и с миром не в мире,
Самый косноязычный и нищий
Изо всех государей Псалтыри.

Жил в сродстве горделивый смиренник
С древней книгою книг, ибо это
Правдолюбия истинный ценник
И душа сотворенного света.

Есть в природе притин своеволью:
Степь течет оксамитом под ноги,
Присыпает сивашскою солью
Черствый хлеб на чумацкой дороге,

Птицы молятся, верные вере,
Тихо светят речистые речки,
Домовитые малые звери
По-над норами встали, как свечки.

Но и сквозь обольщения мира,
Из-за литер его Алфавита,
Брезжит небо синее сапфира,
Крыльям разума настежь открыто.

[Hotice]

Тебе, Творец, Тебе, Тебе,
Тебе, земли вдовцу,
Тебе – огню или воде,
Птенцу или Отцу –
С кем говорю я в длинном сне,
Шепчу или кричу:
Не знаю, как другим, а мне –
Сей мир не по плечу.
Тебе, с кем мы всегда вдвоем,
Разбившись и звеня,
Скажу – укрой своим крылом,
Укрой крылом меня.

2004

[MARIMAR]

Я загадаю звезду...

Валентина Подгурская

Я загадаю звезду, что светом лучится,
Лишь потому, что вы с ней так похожи.
А может это все мне только снится,
И ты лишь снов случайный мой прохожий.

А может это осень нам напела
Увялых листьев мокрые куплеты.
Но нет, все это лунная капелла,
И с нею вместе мы грустим о лете.

И я пойму всю несуразность стужи,
Метель снегами чувства припорошит,
И заметет звезды той отблеск в луже,
С которою вы были так похожи!

[MARIMAR]

Я вижу свет...

Валентина Подгурская

Я вижу свет в твоем окне
И как всегда ты в тишине,
Все вспоминаешь о любви,
Что потерял. Но ты живи!

Ты проклинаешь все вокруг,
Но не грусти, ведь время – друг,
И ты поймешь тогда, малыш,
Что вновь не спишь.

Ты побежишь на света край,
И прокричишь: «Не покидай!»
Ты вновь заплачешь и поймешь,
Что ту любовь уж не вернешь.

И ты останешься один,
Сам себе бог и господин.
Но гордый взгляд в зеркальной мгле
Тебе напомнит обо мне!

[Hotice]

Сказка, в которой почти ничего не происходит

1

Для кого приходит радость,
для кого приходит горе –
ни тому и ни другому
мы не будем удивляться
и завидовать не будем.

Многошумною волною,
многоцветным океаном,
покрывалом долготканым
всех когда-нибудь покроют.

Засыпающему снится
жаркий полдень, плоский камень
и заваленный колодец.
Камень нужно отложить.

– Что-то я такое помню, –
говорит он, улыбаясь, –
овцы, солнце и девица,
угоняющая стадо...
То ли это жизнь такая,
то ли в книге Бытия.

2

Плакать я хочу и плакать
не могу. Как бесноватый
некий царь, больной рассудок
говорит служебным духам:
– Принесите, что ли, арфы,
приведите музыкантов.

Многоокими руками
пусть они меня умоют,
как, бывало, умывали:
на тимпанах и на струнах,
как на тайных родниках,
есть заброшенные чаши,
есть ковши из серебра,
прорицательные звуки.

3

Пусть вперед выходит мальчик,
младший сын и самый слабый.
Кроме странного избранья,
ничего не знает он.

Кто не жил – тот лучше живших
нашу жизнь для нас расскажет.
Кто не плакал – тот опишет
нечто горшее, чем плач.

4

Милый друг мой, друг бесценный,
будешь ли ты дальше слушать,
как доселе слушал? Вижу:
бродит нежное вниманье,
собирает глубину –
и высокими цветами
смотрит в низкое окно.

Нет стекла, в каком ушедший
не увидит нас, живущих,
нет небес, в каких отныне
не увижу я тебя.

5

Страшно дело песнопенья
для того, чей разум зорок,
зренье трезво, слово твердо
и над сердцем страх Господень.

Нужно петь, как слабоумный,
быстро, пестро, бесприютно,
нужно бить, как погремушка,
отгоняющая змей:

6

Что ты вьешься, что ты смотришь,
что ты клянчишь, побирушка,
и смиренно причитаешь:
все мое, мое, мое...

7

С фонарями сновидений
мы бредем по тьме кромешной,
шатким светом задевая
ближний куст и дальний дом –

не Лаванов ли? Но что же:
все исчезло, превратилось,
овцы, солнце и девица,
и шумит снотворный мак,
перетряхивая зерна,
рассыпая чудный сон.

8

В бедной хижине альпийской
жил да был один знакомый
мне пастух. Пройдя тернистый
узкий склон, перебредя
ключ студеный – я у двери
постучала и вошла.

9

Он сидел и золотистый
прут строгал: он плел загон
для прекрасных рыжеватых
золотых ягнят – их было
столько, что не перечесть.

Свет двойной над ними вился,
расплетался, заплетался:
свет заката золотого
и златого очага –

вился, сыпался, как стружки,
на руно, на хлеб, на воду,
на овец и пастуха...

И сказал он…
Подожди,

10

если кто-нибудь поверит,
я клянусь, что много счастья
я видала – но такого
невозможно увидать:

ходит золото в рубахе,
на полу лежит соломой,
испаряется из чаши
и встречается с собой

в золотых глазах ягненка,
наблюдающего пламя,
и в глазах других ягнят,
на закат в окно глядящих...

11

И сказал он: – Ты подумай:
смерти больше не бывает.
Видишь, мы живем, как пламя
в застекленном фонаре.

Кто, скажи, по тьме кромешной
пробирается, качая
наш фонарь? И кто в закрытый
дом заходит, рыбу ест?

Знаешь – кто? Тогда иди.

12

Он открыл мне дверь и вышел.
Вьюга выла, пыль носилась,
гнулись ели – и ручей
пробегал под самой дверью
и ломался хрупкий лед.

– Не забудь, – сказал он важно, –
"горя много, счастья мало". –
Дал мне валенки и скрылся.
– До свиданья! – снег метет –

13

до свиданья! в сновиденье,
на огнях Кассиопеи,
на огне воспоминанья
ни о чем и обо всем,

до свиданья, моя радость!
Дальше снег и лед колючий,
мелкий, пестрый, хрупкий лед.

14

Страшно дело песнопенья,
но оно мне тихо служит
или я ему служу:

чудной мельнички верчу
золотую рукоятку –
вылетает снег и ветер,
вылетает океан.

Но оно, подобно шлюпке,
настигает, исчезая,
карим золотом сверкая
над безглазой глубиной.

Что не нами начиналось,
что закончится не нами,
перемелют в чистой ступке
золотые небеса.

[Cosa Nostra]

Николай Гумилев

ЖИРАФ

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.