Любимые стихи

[foxсо4ка]

ДВЕ ДОРОГИ

В этом мире две дороги:
если первой ты пойдешь —
Будешь счастлив, а второю —
только знание найдешь.
Все в твоих руках: будь мудрым, но живи,
подавлен злом,
А когда ты хочешь счастья —
будь невеждой, будь ослом!

Габдулла Тукай
1909

[serg1969]

Ты спросишь: "Как жизнь?" - "Как у всех - семенит понемногу.
Всё вроде о’кей: и работа, и дом, и друзья.
И я вместе с нею, старательно шествую в ногу,
Всё, кажется, есть, только в ней не хватает тебя."

Все, кажется, есть.., или было.., а может быть будет…
И повода нет сеять пеплом, о прошлом скорбя.
Но что-то не так в череде набегающих буден,
Когда мне до боли в висках не хватает тебя.

Случалось не раз и, возможно, ещё повторится,
Вдруг сердце откликнется, жизнь на мгновенья дробя:
Как чётки монах, теребя незнакомые лица,
Порою мне чудится, будто я вижу тебя.

Надолго потом становлюсь я задумчив и кроток -
То хочется ввысь воспарить, то низвергнуться в глубь...
...И, как наркоман, возвращаюсь к терзанию чёток,
Воруя улыбки не мною целованных губ......

Николай Личкин

[хочувсёзнать]

Р.Ашрафиан.

А когда вы меня позабудете
Ради новых друзей и причуд,
Нищий мальчик , красивый и худенький,
Вам о прошлом напомнит чуть-чуть.

Будет вечер изысканно медленным,
Как глоток дорогого вина,
И закатится в озеро медное,
Подаянье господне - луна.

Нищий мальчик в траве за оградою,
На котомку сидит опершись,
Протяните ему виноградную,
Сладкий жемчуг сочащую кисть.

Загляните в глаза его серые,
И молитесь и ночью, и днем,
Чтобы тот, в чьё Спасенье мы веруем,
Позаботился дальше о нём.

[serg1969]

Не горюй, не грусти, так всегда и случается в мире,
Приутихнет тоска, и икона завалится в угол,
От закрытых окОн станет пыльно и затхло в квартире,
И забудется вдруг, чем вы так привлекали друг друга.

Разметает сквозняк свежим ветром забытые ноты,
Заискрится любовь, заживляя на сердце заплаты.
И отправится в мусор помятое старое фото,
На которое ты безысходно молилась когда-то.

Мчатся лошади вскачь, разрывая в натуге постромки,
И от шор на глазах мир блуждает в пустом коридоре…
Но как прежде гуляет тоска по расколотой кромке,
И былая любовь солонее, чем Мёртвое море.

Пролетит как мгновенье безрадостных дней вереница,
И опять запоют соловьи над Владимирской горкой.
Будет новая жизнь, и любовь, и счастливые лица,
И другая улыбка в углу за оранжевой шторкой.

И взметнётся симфонией чувств настоящее что-то,
И сойдутся точь-в-точь номера на счастливом билете.
Пятачок неразменный отправится следом за фото,
И сотрётся чужое лицо на побитой монете.

А сегодня всё плохо, и сердце по прежнему ноет,
Жизнь расстреляна влёт в виртуально-отчаянном тире…
Это тризна любви, это горечь, а не паранойя.
Не горюй, не грусти, так всегда и случается в мире.

Алексей Порошин

[serg1969]

Там, где цитрусы ярки, как лампочки, в рощах нагретых,
Там, где смуглые груди колышутся в такт каватины,
Где в открытых кофейнях любовники пьют амаретто,
Черноглазые дети, смеясь, собирают маслины
И лимонные листья, которые пахнут ликером,
Если их растереть между пальцами, пыльным полуднем, -
Там, в какой-то Гранаде, не в городе этом, в котором
Каждый день свой, томясь, уступаешь настойчивым будням,
Где безрадостный флигель, унылый от птичьего крика,
От оконного скрипа, от хрипа гнилых перекрытий,
Где в развернутой книге шуршит безголовая Ника,
И рассеянно лампа моргает в лицо Афродите.
Долго тает во рту сладкий привкус карельского хлеба.
Кисловатый изюм на зубах, скрежет кухонной мыши...
А за реденькой шторкой - пустое и скучное небо.
И напротив - окно, тоже женщина ходит и дышит.
Моет волосы в кухне, и сушит белье, и читает,
И уютный сухарик грызет над затрепанным томом,
И, как сладкая корка во рту, в мокрых сумерках тает
Сотворенный внутри хрупкий мир, называемый домом.
Мышь, грызущая сыр, старомодный роман, воскресенье,
Майкапар в репродукторе, крупы на полке, посуда,
И мельчайшая дрожь от метро, длинный гул, сотрясенье
Потолка и окна, незаметное глазу покуда...
А в углу подоконника, в чашке с отбитой эмалью
Зеленеет лимонный побег, молодой и нарядный, -
Твой побег от зимы, поясницы, обмотанной шалью,
Вечно зябнущих ног и пропахшей котами парадной, -
В ту страну, где высокий тореро с глазами поэта
Дразнит красным быка, где стихи, сочиненные Лоркой,
Где в уютных кофейнях красавицы пьют амаретто,
И ладони любовников пахнут лимонною коркой...
Будет завтрашний день так обычен, так буднично начат,
Так безрадостно кончен - халат, бигуди и сорочка...
Отвернись от окна, не гляди! Эта женщина плачет
Потому, что ей в книге попалась печальная строчка......

Ольга Радионова

[MARIMAR]

Никто не знал, что будет после,
А после - вечная любовь!
Её порыв средь дня и ночи
И все слова ясны без слов.
Никто не знал, что будет завтра.
Никто не верил в чудеса.
Лишь небо нам дарило счастье,
А с ним была сестра-тоска.
Никто не знал, что будет после
А после - вечный крик души,
Огни безумств, огни скитаний,
Венчание моря и свечи.
Кто знал, что ветерком бумажным
Нахлынуло молчание слёз.
Кто знал, что голос столь отважный
Унёс покой и песнь берёз.
И тихо листья укрывают
От смеха, лживости очей.
И кто-то тихо вспоминает
Про светлый май. Он стал ничей.
Теперь лишь каменная глыба
Да письма стали всех родней.
Никто не знал, что будет после,
А после - вечность наших дней.
А после - сны и сила веры
Во свет, в тепло и в облака,
А после - тишина тропинок,
Где слышно, как течёт река...)

ДДТ

[Konotop]

Розенбаум А. Я.

Иней серебром ей ресницы покрыл,
Прячется смешинка в лукавых глазах.
От мороза смех твой, наверно, застыл
Льдинкой у тебя на горячих губах.

Принесла с тобою мне счастье зима,
Унесла опять в голубую даль,
Открывает двери в своих домах,
Дарит мне веселье, тоску и печаль.

Я зимой морозной тебя разыскал,
На лесной полянке, как гриб, нашёл.
Я тебя так долго везде искал,
Видно, Дед Мороз мне тебя привел.

Иней серебром ей ресницы покрыл,
Прячется смешинка в лукавых глазах.
От мороза смех твой, наверно, застыл
Льдинкой у тебя на горячих губах.


Я хотел бы подарить тебе песню,
Но сегодня это вряд ли возможно.
Нот и слов таких не знаю чудесных,
Всё в сравнении с тобою - ничтожно.

И я хотел бы подарить тебе танец,
Самый главный на твоём дне рожденья.
Если музыка играть перестанет,
Я умру, наверно, в то же мгновенье.


Ау... Днём и ночью счастье зову.
Ау... Заблудился в тёмном лесу я.
Ау... И ничего другого на ум.
Ау. Ау. Ау...

И я хотел бы подарить тебе небо
Вместе с солнцем, что встает на востоке,
Там, где былью начинается небыль,
Там не будем мы с тобой одиноки.
Там, где былью начинается небыль,
И где не будем мы с тобой одиноки.

И я хотел бы провести тебя садом,
Там, где сны мои хорошие зреют.
Только жаль вот, не смогу идти рядом,
От дыханья твоего каменею.

Припев

И я хотел бы подарить тебе счастье,
То, которое никто не оспорит.
Только сердце часто рвётся на части,
Так как, видимо, я создан для горя.
Только сердце часто рвётся на части,
Так как, видимо, я создан для горя.

Я хотел бы подарить тебе голос,
Чтобы пела колыбельную детям.
Ни рукой не снять мне боль, ни уколом.
Точно знаю, что меня ты не встретишь.

Припев





Храни нас, Бог, от лести и коварства,
От зависти нас, Боже, сохрани.
И если другой вдруг помазан Тобою на царство,
От утешений и от обид храни.

Храни нас, Бог, от верности неверным,
Как нам порой ни дороги они.
И если случится, что друг оказался сиреной,
То от прощения, Боже, нас сохрани.

Храни нас Бог от слабости минутной,
Коль вдруг обрящем пение сирен.
Не дай искушения на сладкий их зов обернуться,
Лучше погибнуть, нежели позор и плен.

Храни нас, Бог, от всяческих соблазнов
И уж, конечно, от самих себя
Ты только подумай, как много людей во мне разных,
Ты сохрани их, мой Боже, прошу тебя.


У неё есть Бог,
У меня - Господь.
Её Бог неплох,
А Господь мой слепой...

Если б Он видел
Тех, кто обидел,
То наказал бы давно...
Жаль, что раньше не смог...

У неё есть дух
На колени встать.
У меня есть слух -
Не умею кричать...

Робкие ритмы
Не для молитвы,
Стал глуховат Он,
Господь мой, на старости лет...

Ты приходи,
Я Тебя полечу,
Есть у меня друзья,
Ну, приходи,
Мой старый ворчун,
Мне одному нельзя...
Должен увидеть Ты всё это сам,
Должен услышать стон...
Ты приходи,
Мы поправим глаза под колокольный звон.

У неё есть страсть
Плакаться в жилет,
У меня есть власть,
Но вот страсти-то нет.

Доля Господня...
Выйду в исподнем
Спеть вместе с ветром
Последнюю песню свою.

Ты приходи,
Чтоб послушать её.
Сядем с Тобой ладком.
Конь мой пока
Овса пожует,
Зачем ему знать о том?
Должен увидеть Ты всё это сам,
Должен услышать стон...
Ты приходи,
Мы поправим глаза под колокольный звон.

У неё есть всё,
Что ни назови.
У меня есть ксёндз,
Батюшка и раввин.

Добрые люди,
Воры и судьи...
Значит, не зря я, Господь,
Свою жизнь прожил...

Ты приходи,
Я Тебя полечу,
Ведь есть у меня друзья,
Ну, приходи,
Мой старый ворчун,
Мне одному нельзя...
Должен увидеть Ты всё это сам,
Должен услышать стон...
Ты приходи,
Мы поправим глаза под колокольный звон.

Должен увидеть Ты всё это сам,
Должен услышать стон...
Ты приходи,
Мы поправим глаза под колокольный звон.

[Xomyak]

Не суди нас слишком строго.
Лучше милостивым будь.
Мы найдем свою дорогу,
Нашу узкую тропу.

По скалам за кабаргою
Выйдем выше облаков.
Облака - подать рукою,
Нужен мостик из стихов.

Мы стихи построим эти
И надежны и крепки.
Их раскачивает ветер,
До того они легки.

И, шагнув на шаткий мостик,
Поклянемся только в том,
Что ни зависти, ни злости
Мы на небо не возьмем

[nemeli]

Ах, как хочется жить в государстве Святом
Анатолий Калашников

Ах, как хочется жить в государстве Святом,
Где любовь и смиренье вошли в каждый дом,
Каждый миг ощущать на душе благодать,
Жить в гармонии с сердцем, Дух Божий стяжать.

Ах, как хочется жить в государстве Святом,
Где вся жизнь освещается Божьим Крестом,
Жить в сиянье Любви, песни петь от души,
Предаваться мечтам с милой, сидя в тиши.

Ах, как хочется жить в государстве Святом,
Где народ весь идёт за Иисусом Христом,
Радость в ясных глазах освещает вокруг,
Светом полон наш дом, каждый гость для нас друг.

Ах, как хочется жить в государстве Святом,
Где одна на всех жизнь со счастливым концом,
Детский радостный смех, добрый взгляд стариков,
И на помощь прийти каждый житель готов.

Ах, как хочется жить в государстве Святом,
Пусть мечта, ну и что? Дело вовсе не в том,
Просто наши сердца умирают во тьме,
Выход только в одном – он в тебе и во мне…

[odessitka_nissan]

Утром солнце освещало
Безупречное лицо,
Белым золотом сверкало
Обручальное кольцо,

Пряди локонов красиво
Прикрывали наготу,
Утро каждое дарило
Неземную красоту…

Каждой ночью я молился
Безустанно об одном:
Чтобы солнца луч струился
Утром ранним к нам в окно –

Чтобы снова насладиться
Безупречной красотой,
Чтобы заново влюбиться,
В ту, что стала мне женой…

[Горгоша]

Лошади умеют плавать,
Но - не хорошо. Недалеко.

"Глория" по-русски значит "Слава", -
Это вам запомнится легко.

Шёл корабль, своим названьем гордый,
Океан старался превозмочь.

В трюме, добрыми мотая мордами,
Тыща лошадей моталась день и ночь.

Тыща лошадей! Подков четыре тыщи!
Счастья всё ж они не принесли.

Мина кораблю пробила днище
Далеко-далёко от земли.

Люди сели в лодки, в шлюпки влезли.
Лошади поплыли просто так.

Что ж им было делать, бедным, если
Нету мест на лодках и плотах?

Плыл по океану рыжий остров.
В море синем остров плыл гнедой.

И сперва казалось - плавать просто,
Океан казался им рекой.

Но не видно у реки той края.
На исходе лошадиных сил

Вдруг заржали кони, возражая
Тем, кто в океане их топил.

Кони шли на дно и ржали, ржали,
Все на дно покуда не пошли.

Вот и всё. А всё-таки мне жаль их -
Рыжих, не увидевших земли.

Борис Слуцкий

[Парусник]

В ЧЕРНОМОРСКОЙ КОФЕЙНЕ.

О, город родимый!
Приморская улица,
где я вырастал
босяком голоштанным,
где ночью
одним фонарем караулятся
дома и акации,
сны и каштаны.

О, детство,
бегущее в памяти промельком!
В огне камелька
откипевший кофейник...
О, тихо качающиеся
за домиком
прохладные пальмы
кофейни!

Войдите!
И там,
где, столетье не белены,
висят потолки,
табаками продымленные,
играют в очко
худощавые эллины,
жестикулируют
черные римляне...

Вы можете встретить
в углу Аристотеля,
играющего
в домино с Демосфеном.
Они свою мудрость
давненько растратили
по битвам,
по книгам,
по сценам...

Вы можете встретить
за чашкою "черного" -
глаза Архимеда,
вступить в разговоры:
- Ну как, многодумный,
земля перевернута?
Что?
Найдена точка опоры?

Тоскливый скрипач
смычком обрабатывает
на плачущей скрипке
глухое анданте,
и часто -
старухой,
крючкастой,
горбатою,
в дверях появляется
Данте...

Дела у поэта
не так ослепительны
(друг дома Виргилий
увез Беатриче)...
Он перцем торгует
в базарной обители,
забыты
сонеты и притчи...

Но чудится - вот-вот
навяжется тема,
а мысль налетит
на другую - погонщица,-
за чашкою кофе
начнется поэма,
за чашкою кофе
окончится...

Костяшками игр
скликаются столики;
крива
потолка дымовая парабола.
Скрипач на подмостках
трясется от коликов;
Философы шепчут:
- Какая пора была!..

О, детство,
бегущее в памяти промельком!
В огне камелька
откипевший кофейник...
О, тихо качающиеся
за домиком
прохладные пальмы
кофейни.

Стоят и не валятся
дымные,
старые
лачуги,
которым свалиться пристало...
А люди восходят
и сходят, усталые,-
о, жизнь! -
с твоего пьедестала!

Семен Кирсанов

[Hotice]

Памяти Константина Батюшкова

I

Гейлесбергский герой, италийский младенец
под прилуцким снежком.
Меж раскисших лаптей и резных полотенец
треуголка его пирожком
не казалась ли странной, спросить по секрету,
или не замечал,
прозревая под тиной пахучею — Лету
и всходя на причал.
По сравнению с этим и на поединке
говорят по душам.
Хоть зачесывал волосы всё по старинке
от затылка к вискам,
но, должно быть, не зря при скончании века
золотого, досуг
коротая в мольбе, словно Вологда — Мекка,
вспоминал он роскошного Мельхиседека
у медвежьих лачуг.
Ибо солнце пурпурово, небо имбирно
при рассветной косьбе.
Ибо темным червям и на севере жирно.
Ибо наша словесная вязь неотмирна
и сама по себе.

II

Столько переплелось
снов и судеб, что даже
если б и не нашлось
что, то об этой краже
не горевал бы я
— и без того довольно.
Родина ты моя
вольно или невольно.

Где с требухой пирог
царь завернул в газету,
точно единорог,
бриг уплывает в Лету,
падает стружка в гать,
не утолив печали.
Это ли благодать
та, о какой мечтали?

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Хоть под землей лежит
множество порешенных
и обернулся скит
домом умалишенных,
хоть упаду и сам,
будто единоличник
в больше ненужный хлам,
в кислый Шексны брусничник,

всё же пока несут
ноги и горла дышат,
может быть, нас спасут
те — кто об этом слышат.
Кто возводил сей дом,
ставил кресты на главы
и пересохшим ртом
пел ради Божьей славы.

III

От иван-чая в глазах лилово
у мариинских глухих куртин,
словно земля зазывает снова
Батюшкова: Константин! Константин!

Но с виноградников южной речи
он, и не спятив, вернулся б сам
в Вологду, чьи баснословней плечи
и сарафанней открыты нам.

Так не надейся, что все пропали
те, кого доводилось знать,
и не пиши, чтобы впредь не ждали:
алчные, не перестанем ждать.

Ибо у русских одна дорога:
к дому — что курицам на насест.
Ты, Шексна, или ты, Молога...
И никого — кроме нас — окрест.

Тиной пахучей цветет канава
с бревнами шлюза — вот водопой.
Неотменяемо крепостное право
слова над пятящейся душой.

Юрий Кублановский

[Valentyn]

Какая ночь! Я не могу.
Не спится мне. Такая лунность.
Еще как будто берегу
В душе утраченную юность.

Подруга охладевших лет,
Не называй игру любовью,
Пусть лучше этот лунный свет
Ко мне струится к изголовью.

Пусть искаженные черты
Он обрисовывает смело,-
Ведь разлюбить не сможешь ты,
Как полюбить ты не сумела.

Любить лишь можно только раз,
Вот оттого ты мне чужая,
Что липы тщетно манят нас,
В сугробы ноги погружая.

Ведь знаю я и знаешь ты,
Что в этот отсвет лунный, синий
На этих липах не цветы -
На этих липах снег да иней.

Что отлюбили мы давно,
Ты не меня, а я - другую,
И нам обоим все равно
Играть в любовь недорогую.

Но все ж ласкай и обнимай
В лукавой страсти поцелуя,
Пусть сердцу вечно снится май
И та, что навсегда люблю я.
30 ноября 1925 С.Есенин

[Valentyn]

Ночь...Сижу и курю...Не спится...
Тихо так...И не скоро рассвет.
В голове мыслей вихрь кружИтся,
А тебя со мной рядом нет.
Я не знаю с тобой ли буду,
Может быть мне иная стезя,
Но поверь не смогу,не забуду,
Ведь из памяти вырвать нельзя
То как нам хорошо было вместе,
Как летели счастливые дни...
Вспоминаешь ли ты о том месте
Где мы были с тобою одни?
Нет навряд ли ты вспомнишь, знаю
Что другим ты теперь живешь,
На лице безразличье читаю,
В сердце я для тебя не вхож.
Пролетело счастливое время
И рассеялось словно туман,
С каждым днем я все больше уверен,
Что все было просто обман.
Ничего что один останусь,
И любви уж твоей не прошу,
Я до Рая душой не достану,
Потому тут для Ада грешу...

...Ночь...Сижу и курю...Не спится...
Пробегают одна за одной,
Мыслей целая вереница.
Мысли дай те же мне покой...
Я устал и разволновался
С сигаретой дрожит рука.
Душу всю измотал,истерзался,
Как же все таки жизнь не легка.
Пробегает она по строчкам,
Не хочу я больше такой,
Допишу и поставлю точку,
Я хочу обрести покой...

...Ночь...Сижу и курю...Не спится...
Тихо так и не скоро рассвет.
Ох, не спиться бы только, не спиться...
Я один...Никого рядом нет...

В.Вознесенкский

[Valentyn]

Я помню ваши карие глаза
И рук моих к вашим рукам прикосновенье
В тот вечер была сильная гроза
Но я хочу опять вернуть эти мгновенья
Не говорите сразу нет
Вы так умны и вы должны меня понять
Я вам открою свой большой секрет
Я вас хочу давно поцеловать
О боже как я вас люблю
Любовью преданной и нежной
Я каждый взгляд вас пламенный ловлю
Он для меня как огонек надежды
Поверьте в честность моих слов
Вам стоит только захотеть
И ради вас на все готов
Готов смеяться, плакать, и гореть
Но я не знаю как мне дальше быть
Печаль засела в сердце глубоко
И я как мог старался вас забыть
Но это сделать право не легко
Ваша улыбка, что свела меня с ума
Мне не дает теперь покоя
К вам просьба у меня одна
Пообещайте быть всегда со мною
Не говорите только сразу нет
Взгляните на меня я вас молю
В ваших глазах я вижу звездный свет
О боже, боже как я вас люблю!
Янас Вокрич

[Romko]

Проклятье века–это спешка
И человек, стирая пот
По жизни мечется, как пешка
Попав затравленно в цейтнот
Поспешно пьют, поспешно любят
И опускается душа
Поспешно бьют, поспешно губят
А после, каются спеша
Но ты, хотя б однажды в мире
Когда он спит или кипит
Остановись, как лошадь в мыле
Почуяв пропасть у копыт
Остановись на полдороге
Доверься небу, как судье
Подумай–если не о Боге
Хотя бы просто о себе
Под шелест листьев обветшалых
Под паровозный хриплый крик
Пойми:забегавшийся–жалок
Остановившийся–велик
Пыль суеты сует сметая
Ты вспомни вечность наконец
И нерешительность святая
Вольётся в ноги, как свинец
Есть в нерешительности сила
Когда по ложному пути
Вперёд на ложные светила
Ты не решаешься идти
Топча, как листья чьи-то лица
Остановись! Ты слеп, как Вий
И самый шанс остановиться
Безумством спешки не убий
Когда взбегаешь к цели бойко
Как по ступеням, по телам
Остановись, забывший Бога
Ты по себе шагаешь сам!
Когда тебя толкает злоба
К забвенью собственной души
К бесчестью выстрела и слова
Не поспеши, не соверши!

[nemeli]

АХ, КАКИЕ БЫВАЮТ ЖЕНЩИНЫ



Сергей Ирза

Ах, какие бывают женщины!
Глаз "положишь" - душа ласкается,
И не важно, свободна - венчана,
Жажда творчества пробуждается!

Спрос не смотрит на предложение,
И в мечтах возникают образы,
И уже не она - видение,
И ты гладишь ее волосы!

Взгляд ее повергает в трепет,
Она жаждет тебе признаться,
Ты не слышишь свой детский лепет,
И готов сей же час отдаться!

Ах, какие бывают женщины!
Глаз "положишь" - душа ласкается,
И не важно, свободна - венчана,
Жажда творчества пробуждается!

[nemeli]

Улыбнитесь женщине

Женщина под зонтиком. Осень. Непогода.
Отчего туманится отрешенный взгляд?
Чем обеспокоена? Личные невзгоды?
Или это дождик нудный виноват?

Улыбнитесь женщине! Мельком, между прочим.
Посмотрите дружески, отгоняя грусть.
Просто так, без повода. Пусть спешите очень,
Пусть не в вашем вкусе, пусть не ваша, пусть!

Улыбнитесь женщине, не ища причины,
Пусть от взгляда вашего станет ей теплей.
Улыбнитесь женщине на правах мужчины,
Вы по праву сильного улыбнитесь ей!

И улыбкой вашею, как лучом, отмечена,
Удивленно вскинется, зонтик теребя...
Как немного нужно ей, чтобы снова женщиной
Гордой и уверенной ощутить себя!

Эркюль де Савиньен

[nemeli]

М.Цветаева

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной - и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня - не зная сами! -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной.
За солнце не у нас над головами, -
За то, что вы больны - увы! - не мной,
За то, что я больна - увы! - не вами!