Политика и поэзия

[afina7]

Разговор с маленьким сыном


- Пап, расскажи мне про войну...
- Я б забыл ее, если бы мог,
Я б те годы из памяти вырвал
Как из старой тетрадки листок,
Как испорченный кадр из фильма....
Говорят, что мне повезло,
Мол вернулся, почти невредимый,
Да, кости целы, но душу сожгло
Когда друг подорвался на мине,
Когда я собирал по частям
Молодое цветущее тело....
До сих пор носит эхо по снам
Песню ту, что допеть не успели.
- Пап, а у тебя был автомат?
- Был, конечно, и я убивал.
Убивал, а сердце кричало - мало!
Очень жаль, что тогда я не знал,
Имена настоящих душманов!
Там, за толстой стеною Кремля
Грохот взрывов их не беспокоил,
Там не слышно, как стонет Земля,
Захлебнувшись горячей кровью!
Их сынки не глотали песок,
И друзей не хоронили,
И воды последний глоток
На четверых не делили...!
Что-то я раскис, малыш, извини.
Стыдно плакать, а хочется выть
От очаянья и от бессилия
Хоть что-нибудь изменить...

автор: Iskatel

[cote d'Ivoire]

небесного закона
Мы в залоге испокон.
Наступает год Дракона —
Здравствуй, дедушка Дракон!

Вместо дедушки Мороза
Возглавляешь ты парад,
В состояние гипноза
Погрузив электорат.

У тебя глаза как плошки,
Без особенных примет,
И летим, летим, как мошки,
Мы на этот тусклый свет.

И у тех, кто не был порот,
А кто был – у тех вдвойне
Холодок бежит за ворот
И оттуда по спине.

Горе нам, несчастным, горе!
В ком душа найдет оплот?
Где же ты, святой Егорий?
Где ты, храбрый Ланселот?

Хоть бы ты, дурак Емеля,
Наконец покинул печь,
Чтобы нам в конце туннеля
Пресловутый свет зажечь,

Так раздайся же народа
Громовое бла-бла-бла!
Чтобы радостно свобода
Нас у входа приняла.

Год Дракона на пороге —
Дай-то Бог, последний он.
Прочь унынье, бандерлоги!
Нам не страшен злой питон!


Игорь Иртеньев

[cote d'Ivoire]

Хоть политики наши и строгие,
да любовь у них переменчива.
Ведь стояли за Ющенко многие,
а сидит всего одна женщина....

[audit_n]

а сидит всего одна женщина....

Аль Луценко на свободе?
Может, там сложней процесс ?

Но есть плюс: у женщин, вроде,
С солидарностью прогресс .

[Ur]

Автор - до января считался российским политиком из первой пятерки :

Время угрюмое, кончились праздники,
Мир и покой,
Ломятся в дверь, это черные всадники,
Это за мной.

Поздно, не скрыться, не стоит в смятении
Дуть на свечу.
Выйду, ни звуком не выдам волнения,
Не закричу.

Пусть меня гонят сквозь город простуженный
И через мост.
Прямо туда, где метелью разбуженный
Старый погост.

Буду бежать без оглядки, без отдыха,
Только быстрей.
Слыша в аккордах морозного воздуха
Топот коней.

В прошлом останутся домики, садики,
Миф тишины.
Белые улицы, черные всадники,
Зимние сны.

http://surkov.info/tekst-pesni-vladislava-surkova-chernye-vsadniki/

[cote d'Ivoire]

Вьюга. Дымка. Поволока.
То ли Пушкин, то ли Блок.
Как в «Двенадцати» у Блока,
То ли флаг, а то ли Бог.

Если правды не бояться
И подумать о былом,
Всякий раз число «двенадцать»
Нам сулило перелом.

И гадает вся планета,
То есть лучшие умы:
Кто кричит: «Погибель света»,
Кто в ответ: «Погибель тьмы».

Ждут отмены всех профессий,
И единства всех конфессий,
И посадок, и свобод,
И репрессий, и рецессий...
Интересный будет год.

Кто заходится в бессилье,
Кто краснеет от стыда...
Только нам – родной России –
Лучше прочих, как всегда.

Неугодным и угодным
Явлен в буйстве новогоднем
Лик последней простоты:
Либо будет он свободным,
Либо, собственно, кранты.

Прошлый год навеки выбыл,
Новый входит. В добрый час!
У других бывает выбор –
Время выбрало за нас.

Не пугайте нас безвластьем,
И погромным сладострастьем,
И разнузданным ненастьем –
Шторм не страшен кораблю.

С Новым годом!
С новым счастьем!
С легким паром!
Всех люблю.

Д. Быков

[Romko]

ДИМ

І сором тут, і сором тим —
Вставать з чужої домовини.
На суд твій праведний прийти,
В залізах руки принести,
І перед всіми у кайданах
Стать козакові…

Тарас Шевченко

Мовчиться, брате.
Стогне кров,
Чужіє мова на чужині,
Голосить серце…
І немов
По сивій-сивій волосині
Йдемо у безвість…
І дими,
І владний голос за димами
Летять наосліп із пітьми,
І попіл сіється…
І брама
Печорського монастиря,
І небо, що смердить золою
З часів Батия,
і зоря,
І шлях, просякнутий смолою,
Усе хитнулось.
Судний час,
Важка заграва понад світом!
Встає з Чернечої Тарас,
Питає нас, чиї ми діти,
Питає вдруге…
Із пітьми
Від Колими до України
І кров, і сльози, і дими
Встають з чужої домовини.
І гіркне збайдужіла кров,
І, полохливі та незрячі,
Якого Бога кличем знов
На наші голови ледачі,
Яких месій?
І час зійде,
І знов помолимося миром
На те опудало святе,
Забальзамоване з мундиром;
Помолимось, одведемо
Лукаві безсоромні очі
І знову душу продамо!
А, може, ні?
То як захоче
Новий тиран…
Ну що ж, іди,
Моя Вітчизно полинова,
На голос мертвої води
І остюки чужого слова,
На болота і на терни,
На п’яну падь і пересуди…
Іди —
страшніше чужини,
Ніж вдома, вже ніде не буде.
Іди ж!
На велелюдному базарі
І продають, і плачуть до зорі.
Народе мій, сліпий кобзарю,
Куди тебе ведуть поводирі?
Іди в оте, святе і незабутнє,
На всі віки обіцяне життя,
І не питай, відколи у майбутнє
Тебе ведуть по лезу небуття,
Забудь про те, як гірко, по-сирітськи,
На попелищі світових заграв,
Приречений, ошуканий до нитки,
Своєю кров’ю голод запивав.
Нема тобі ні долі, ні родини.
У цьому світі кожному — своє.
І кобзарю причинна Україна
Не хліб і сіль, а попіл подає.
Новий месія накидає оком
На зганьблені долини і поля,
Де кам’яніє за колючим дротом
Від нас навіки звільнена земля.
…Вертаємось.
Ні розпачу, ні болю,
Ні хати, ні могили в бур’яні,
А тільки небо, що ховало волю,
Коли ми пухли на своїй стерні.
Вертаємось, засіявши півсвіту
Схололими сльозами і кістьми…
Ми біженці, що не лишають сліду.
Покотиполе. Слід під чобітьми.
Мовчиться, брате…
Стомлено тече
Холодний дим по річищу сухому,
І терпне, і кривавиться плече
Від стертої шлеї чужого дому,
Який любили…
Чуєш, знову вир,
Кривавий вир під нашими ногами,
Де мовчки озирається ясир
На землю, що зникає за горбами,
І йде покірно, байдуже…
Куди?
В димах, що піднімаються повільно,
Порожній храм стоїть серед орди
Простоволосий, босий, божевільний.
Будь проклята Вітчизна,
де сини,
На вірність присягаючи тирану,
Ведуть на мідний поклик давнини
По чорному сліпому ятагану
Самотню матір…

[Bivaliu]

А це - мої...

Кати попрали Україну,
"Покращення" всім обіцяли,
"Розвели", як малу дитину,
Й велику дулю лише дали...

Манкурти їм допомагали,
І от ми "маєм те, що маєм",
Жаль лиш, що всі ми постраждали,
Хоч й винуватців добре знаєм...

Хто втратив пільги, хто - свободу,
А хто немає вже що їсти,
Та все ж, я дякую народу,
За те, що допоміг їм "влізти"...

Бо бачили, що брали очі,
На що надії дурні мали?
Хай плачуть очі дні і ночі,
Не скаржаться, що "ми не знали"...

[Ur]

Кстати, это ещё и песня.

Нескольким великовозрастным детишкам пригодится


Раз от раза душа начинает играть веером харизм
Так на твоё сердце заявляет свои права ТЕРРОРИЗМ.

В твоей душе лежат мины, спокойно тикает их таймер.
Гнев, уныние, ложь бьют точно в цель словно снайпер
Ты боишься жизни, и как баран жмешься к стаду
В любой группировке ты чувствуешь себя сильнее сразу.
Страх искажает твоё видение сотней разных призм
Он загоняет тебя в угол, его тактика - ТЕРРОРИЗМ.

Теперь знания не нужно учить, ты можешь просто развлекаться.
Диплом можно всегда купить и не напрягаться.
шлифуя рекламой твой мозг, воспитывает тебя твоя страна,
Рогатые короли скоро поприветствуют в своих рядах нового козла.

[Invasion]

"Гимн Украины"
Опять Украина открыла эпоху,
Тревожный период в стране наступил,
Побоища в Раде за Юлю-пройдоху
Ведут депутаты оранжевых сил.
Припев.
«Славься» Отечество полуголодное,
«Славься» в веках «помаранчевый» сброд,
Фракция БЮТовцев антинародная
Клятву на верность Бандере даёт.

Националисты, как «высшая раса»
К походу готовят «свiдомую» рать
И зря не теряют ни дня и ни часа,
Чтоб регионалов с дороги убрать.

То дело, какое замысливал Гитлер,
Когда оккупировать вздумал Восток
Теперь продолжает тернопольский лидер,
Наследник фашистов – Олег Тягныбок.

Вот будет у нас Тягныбок президентом,
Тогда и проявит фашистскую прыть,
Начнёт черепа измерять инструментом,
Чтоб всех «неарийцев» изгнать, истребить.

В стране назревали давно перемены,
На сильную руку повысился спрос,
Коррупция, кризис, высокие цены –
Является вождь и решает вопрос.

Напрасно ликуют националисты
И шума наделали из ничего:
На свалке истории фюрер нацистов,
Анафеме предано имя его.
Припев.
«Славься» Отечество полуголодное,
«Славься» в веках «помаранчевый» клан,
Где ж вы правители антинародные,
Что собирали толпу на Майдан?
Народное творчество.

[Invasion]

Заживем без потрясений
В Украине был Гарант,
Он имел большой талант,
Как в поездках по стране
Речи строить на брехне.
У подножия Говерлы
Говорил, что путь наш верный
И что он, Гарант, умело
Претворяет слово в дело.
Это дело «чистых рук»
Продолжает Яценюк.
Был он спикером когда-то,
Подписал заявку в НАТО,
Хочет он, чтоб наши люди
Поклонялися Иуде,
Знали всех «героев» Сечи,
Отреклись от русской речи,
Перешли в другую веру
И прославили Бандеру.
Вот тогда, сказал Арсений,
Заживем без потрясений.
Народное творчество

[audit_n]

"Гимн Украины"

Заживем без потрясений

А судьи кто? – За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забытых газет
Времен Очаковских и покоренья Крыма;
Всегда готовые к журьбе,
Поют все песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве...

А. Грибоедов

[cote d'Ivoire]

Раб свою жизнь проживает по-рабски в тоске по свободе.

Хвалит ВЧЕРА, проклинает СЕГОДНЯ, надеясь на ЗАВТРА.

Но наступает его долгожданное ЗАВТРА... И что же?

Он уже хвалит все то, что ВЧЕРА предавалось проклятью.

Он проклинает все то, что ВЧЕРА ему было надеждой,

Снова надеясь на ЗАВТРА, и ЗАВТРА опять наступает.

Только раба уже нет – он ВЧЕРА перебрался в могилу,

Детям своим завещая надежду на новое ЗАВТРА...

Что же рабу в его жизни проклятой тогда остается,

Если ВЧЕРАШНЕЕ он никогда возвратить не сумеет,

Если извечное ЗАВТРА несчастный увидеть не сможет?

Только одно – утолить свою жажду свободы СЕГОДНЯ!

Аркадий Арканов

[cote d'Ivoire]

Было время — жара,
Но жара миновала.
Минус тридцать с утра,
Только этого мало.

Холод давит плитой –
И ночной, и рассветный.
Вся страна под пятой,
Но не чьей-то конкретной.

Бесполезно бежать
На Болотную, скажем:
Нашу Родину-мать
Мы не сделаем пляжем.

Бесполезно пенять
На уловки бесчестных,
Бесполезно менять
Петербургских на местных,

И надеяться, что ль,
Что кого-нибудь снимут...
Наша главная боль
Называется климат.

Он везде и во всем,
Как в Совдепии молот.
Мы с собою несем
Этот внутренний холод.

От юнцов до старух
Все мы льдинами сжаты,
А посетуешь вслух —
Сразу визг: «Уезжайте!».

Это главный ответ
Нашим внутренним смутам.
Места жалобе нет
В этом холоде лютом.

Неуместны слова,
Как Антарктике птица.
Состояния два —
Проклинать и гордиться.

Просыпаешься в пять,
Продираешь хлебало,
Скажешь: ерш твою мать!
Только этого мало.

Что помочь бы могло?
То, что прежде спасало:
Хоть какое тепло —
Только этого мало.

Все друг другу твердят
Непотребное слово,
Все с испугом глядят
На любого живого.

Всех сковала зима —
Ни просвета, ни Бога.
Но зато уж дерьма!
Вот уж этого много.


Д. Быков

[cote d'Ivoire]

Отпор оранжевой чуме

Игорь Иртеньев

Опять Россию накрывает тьма,
Опять сгустились тучи надо мною.
Спасите, доктор! На меня стеною
Оранжевая движется чума.

Продукт сгоранья мирового зла,
Зловонная отрыжка капитала,
Она всю атмосферу пропитала,
Во все буквально щели заползла.

Ее накликал злой колдун госдеп
В мою страну березового лыка,
Она юнцов сбивает с панталыку,
Она умы смущает нежных дев.

Недаром мудрый предстоятель наш,
Живое воплощенье аскетизма
(В чем убеждает всех его харизма),
Ей посвятил хулительный пассаж.

И славный ворошиловский стрелок,
Что выбился на склоне лет в начштабы,
Заразу уязвить сильнее дабы,
Употребил ненормативный слог.

Ее сегодня всяк – и млад и стар –
Словами распоследними ругает,
И лишь один, что несколько пугает,
Молчит пока наш главный санитар.

Покуда, доктор, я в своем уме,
Пока еще я к койке не привязан,
Как верный сын Отечества, обязан
Я дать отпор оранжевой чуме.

Мы отстоим страну родных осин
Плечом к плечу от вражеской напасти,
Вы – как законный представитель власти,
Я – как простой российский апельсин.

[cote d'Ivoire]

ПУТИН И МУЖИК, или Они пахали

В сапогах, в потертой блузе,
С бодуна, во всей красе,
Шел мужик по кукурузе,
По несжатой полосе.

Пиджачок торчал кургузо,
Из цигарки шел дымок…
Думал: «Вот же! Кукуруза!»
Думать дальше он не мог.

Вдруг зарявкали моторы,
Подошел комбайнов строй,
А в комбайне — тот, который!
А в соседнем — тот, второй!

В куртках фирменной расцветки,
В окруженье поселян,
И в руках у них ракетки,
И у каждого волан.

Неприступный, как гостайна,
И стремительный, как вжик,
Путин вышел из комбайна!
Путин! Тут и сел мужик.

Вышел, солнцем осиянен,
Наступил в родную слизь…
— Что, трясешься, россиянин?
Это правильно, трясись…

Увидавши пред собой их,
Поселянин заблажил:
— Как же вас сюда… обоих?!
Чем я это заслужил?!

Неожиданно доступен —
Вербовать-то он мастак, —
— Да не бойсь! — промолвил Путин.
— Мы с Димоном просто так.

Просто нынче за обедом,
Доедая эскалоп,
Мы подумали с Медведом —
Замутить еще чего б?

Все мы делали, чего там,
Забавляя всю страну:
Управляли самолетом,
Погружались в глубину,

Нежной дружбы не таили,
Пели рок,
Коров доили,
Твиттер, свитер, «Макинтош»,
Лыжи, танцы, все что хошь!

И при звоне чашек чайных
Был ответ произнесен:
Мы ни разу на комбайнах
Не играли в бадминтон!

Ни в России, ни в Союзе
Так не делали, скажи?
И при этом — в кукурузе!
Ведь смешней же, чем во ржи!

Совершенно оболванен
От таких серьезных тем,
Тихо ахнул поселянин:
«Вот же круто! А зачем?»

Путин скушал эту дерзость
И ответил не по лжи:
— А чего еще тут делать?
Ну не править же, скажи!

И мужик, напрягши память,
Так и брякнул королям:
— Правда, лучше вам не править.
Лучше так вот… по полям…
Чтоб ракетки, и воланы,
И комбайн для куражу…
А какие ваши планы?
Я хоть бабе расскажу!

И с усмешкою, как ангел,
Он сказал: «Примерно так:
То ль на лыжах в акваланге,
То ли в танке на журфак».

Что тут скажешь, что предложишь,
Лежа в страхе на стогу?
— Как ты так без литра можешь?!
— Да уж, — молвил он, — могу.

[Zaratustra]

Кто вы, товарищ Агафангел,
Что нам несете «русский мир»?
Служитель церкви православной,
Под рясой прячущий мундир.

Вы или бога представитель,
или народный депутат.
Майданов пламенный хулитель,
Кремлевских боссов адвокат.

С таким усердьем непременно
Карьеры ждет вас пьедестал,
Верховной Рады вице-спикер
И церкви обер-генерал.

[Alexey_C]

Кто вы, товарищ Агафангел,
Что нам несете «русский мир»?
Служитель церкви православной,
Под рясой прячущий мундир.

Слшком мягко. Надо пожёстче, пострашнее:

Например:

"Кто вы, товарищ Агафангел,
Что нам несете «русский мир»?
Как будто тёмной смерти ангел
на трупом нэньки правит пир

Впрочем есть и другие варианты концовки

"... от этой новости ужасной
я непрерывно пью кефир"

или

"... в России Путин побеждает:
опасен будет мой сортир"

[cote d'Ivoire]

Предвыборный вальсок

– Что происходит в России? – А просто бардак.
– Просто бардак, вы считаете? – Да, я считаю.
Если б случилось такое сегодня в Китае,
Вряд ли бы так горлопанил там каждый м...к.

– Что же из этого следует? – Следует жать.
Жать и давить, и потуже закручивать гайки,
Вот где про честные выборы ихние байки,
Я полагаю, пора эту сволочь сажать.

Если не сделать сегодня решительный шаг,
Завтра настанет нам полный кирдык, полагаю,
И полагая так, в этой связи предлагаю
Строить ударными темпами новый ГУЛАГ.

– Что же на это нам скажет, допустим, ПАСЕ?
– Ваше ПАСЕ мне, простите, до заднего места,
Мерзкая сущность его хорошо нам известна,
Ясное дело, они ж там нерусские все.

– Тех, кто промыл так куриные ваши мозги,
Кто вам на уши лапши понавешал гирлянды,
Их-то самих не тошнит от своей пропаганды?
Сами они не устали от этой пурги?

Ветру весеннему настежь окно отвори,
Воздух почти позабытый вдыхая в охотку,
Ну-ка, ребята, дружнее раскачивай лодку,
И раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три...


Игорь Иртеньев –

[afina7]

Е. Евтушенко

В ГОСУДАРСТВЕ ПО ИМЕНИ КАК БЫ…


Я живу в государстве по имени КАК БЫ,
где, как это ни странно,
нет улицы Кафки,
где и Гоголя как бы читают,
а как бы и Хармса,
где порой как бы любят,
но как бы и не без хамства.
«Это правда, что все как бы пьют
в государстве по имени КАК БЫ?»
Есть, кто как бы не пьет,
и, поверьте мне,
как бы ни капли…
«Что вообще за народ эти самые ваши КАКБЫЙЦЫ?»
Как бы милый вполне,
но бывают порой как бы воры и как бы убийцы...
В основном все мы как бы радушны
и как бы достойны.
Все у нас поголовно за мир,
но бывают порой как бы войны.
В стольких кухоньках — как бы Чечня,
где побоища, словно с врагами,
утюгами,
ножами кухонными и утюгами.
Наше КАК БЫ — везде,
словно будничное полоумье.
Как бы судьи в суде,
как бы думающие — в Думе.
Мне раскрыла КАКБЫЙКА одна
свою крошечную как бы тайну:
«Я в вас как бы навек влюблена...
Вас читаю и как бы вся таю...»

Я хочу перед Богом предстать
как я есть,
а не как бы,
не вроде —
лишь бы «как бы счастливым не стать»
в «как бы жизни»
и «как бы свободе».