Тема: 
SOS! КАК СПАСТИ ОТ ПСИХОТРОПНЫХ ПРЕПАРАТОВ ЧЕЛОВЕКА!?
Этот топик я посвящаю конкретному случаю, в котором прошел год моей жизни. Может эта история будет полезна людям, оказавшимся в подобной ситуации, - ведь часто мы любим слепо и не думаем о будущем других. Слепой любовь я называю любовь, в которую мы погружаемся и думаем, что будет лучше. А на самом деле калечим жизнь. И как следствие осуждать никого нельзя.
Речь пойдет о моем хорошем друге, нежной и хрупкой девушке, светлом человечке, который, вынужденно поневоле, по желанию своих родителей принимал психотропные препараты на протяжении семи лет. На ее психику начали давить медикаментами с 19 годиков. И вся ее жизнь пошла наперекосяк.
Немножко хочу рассказать о ее жизни до медикаментозного вмешательства (эти сведения были получены с ее слов, со слов друзей, с диалогов с ее родственниками).
Девочку я буду называть Аня. Жила она с самого детства, вследствие развода родителей, в неполной семье. Мама нашла себе нового мужчину, с которым по сей день находится в гражданском браке и там тоже есть общая дочь. Мама не трудоустроена. Папа же Ани по сей день проживает со своей мамой, бабушкой Ани. Так и не создав новой семьи, довольствуется отношениями только с любовницей, почти ровесницей своей дочери Ани. В доме постоянные скандалы. Папа работает инструктором в тренажерном зале.
В Детстве Аня была обделена родительским вниманием. Каждый из родителей занимался своей личной жизнью, но не Аней. Воспитание Ани ложится на плечи бабушки. Слепая любовью и чрезмерная жалость сформировали несамостоятельность ребенка в настоящем времени: отговаривает от детских интересов, решает и делает все за нее, не приучая к труду. Когда Аня становится чуть постарше родители начинают за ее капризы перекатывать из дома в дом: то она едет к маме с отчимом, то к бабушке с папой. В свою очередь, бабушка, руководствуясь ревностью, начинает настраивать Аню против отчима и мамы, в связи с чем возникают скандалы с родителями. До ходило до того, что она прежде чем поехать к маме, звонит и спрашивает, есть ли отчим дома. И в случае если это так, то ждет когда он уходит, и только потом может зайти в квартиру мамы. От такого отношения со стороны родственников ребенок приходит в угнетенное состояние, замыкается.
Вместо того, что бы ребенка учить правилам семейной жизни, и давать развитие в различных спортивных секциях и кружках искусства, родители выбирают вариант медикаментозного вмешательства психотропными веществами.
Родители ведут дочку к психотерапевту, который ставит укол, каким-то сильнодействующим препаратом, вследствие чего Аня приходит в состояние дикой эйфории и начинает куда-то убегать. И только после этого ставят ей диагноз. Толи биполярный психоз, толи депрессия (до этого года родители не вдавались в подробности и не могли сформулировать точный диагноз). В общем начинается начинается лечение. В результате Аня бросает институт, начинает вести беспорядочный образ в плане мужчин, пытается покончить жизнь самоубийством, наглотавшись таблеток. Ее откачивают в больнице, но все также продолжают лечить, меняя сочетание антидепрессантов. Родители помещают Аню в психиатрическую больницу, где она проходит интенсивный курс «лечения». Личная жизнь Ани складывается по тому же сценарию как и в детстве жизнь с родителями, перемещаясь из дома в дом, а теперь от мужчины к мужчине и ничего серьезного.
В начале 2013 года ее отправляют по льготной программе обучения визажу в другую страну. Обучение должно было закончится летом, но уже и там случается срыв из-за ее неприспособленности к жизни. Вызывают родителей и Аня досрочно возвращается в Одессу. Здесь опять все во свои круги,- она едет к маме и начинается подбор психотропов. Одни отменяют, другие назначают, вообщем все психотропные лекарства экспериментируют на живом, очень хрупком человечке. Даются снотворные, успокаивающие – доводят до состояния медвежьей спячки. Ей ничего не хочется: не двигаться, ни лежать, ни читать, ни кушать, ни жить, абсолютно ничего.
Я начал приезжать к ней и делать сюрпризы: дарил куколок, цветочки, вышивками украшал парадную. Раз в неделю выходил с ней гулять. У нее от этого внимания начала появляться улыбка на лице. В апреле месяце она приехала ко мне в дом, где простор и свежий воздух, растут деревья и цветы. У нее сознательно появилось желание отказаться от психотропных таблеток. Известно, что психотропные препараты разлаживают действие всего организма. Со слов Ани на протяжении 7-ми лет «лечения» ощущались головные боли, нарушался гормональный фон, ощущались боли в различных областях тела, имело место смещение фазы менструального цикла с систематическими задержками на 3-4 месяца. Поэтому Аня в сочетании с психотропами принимала препараты, различные капельницы, витамины, гормоны для поддержания сердечной системы, головы, почек и прочего.
Прежде чем прекратить прием таблеток Аня с большим трудом убедила по очереди папу, бабушку и маму в том, что это необходимо ей. Учитывая ее слабость, был очень энергозатратен каждый разговор, но Ане удалось их убедить. Это дало ей возможность поверить в свои силы.
Аня начала постепенно снижать применение препаратов, начала пытаться регулировать свой сон, начала соблюдать правильное питание с завтраком, обедом и ужином ( режима до этого у нее вообще не было!). Первая неделя после окончательного отказа от медикаментов была ужасающе сложная. По-настоящему не хватало моих сил смотреть на то, как мучительно переносит Аня, я отчаивался и даже предложил ей опять вернуться к прежнему приему «лекарств». Однако сила воли хрупкой девочки взяла верх, и она меня успокоила морально и сказала, что будет идти до конца. Честно скажу, у меня наворачивались слезы.
На тот момент она очень много спала. С большим трудом начала просыпаться и подниматься с постели. Начали делать первые шажки. Начали учиться самостоятельно кушать. Ее настроение очень резко скакало по раз 20-30 на день: то она радовалась, то грустила и злилась. Мне для стабилизации ее настроения приходилось приводить свое настроение в полную противоположность ее настроению. Аня с трудом говорила, когда Аня немножко окрепла, начала излагать свои мысли на бумаге. Почерк поначалу был хаотическим, но со временем я научил ее организованности в письме. Восстановление организованности в речи заняло много времени. Поначалу я ей готовил три раза в день и кормил из ложки, затем она с большим трудом начала самостоятельно кушать. Начал приучать к труду, от которого ее раньше тошнило. Она потихоньку начала помогать по кухне. Через месяца полтора начали выходить на люди: она за ними наблюдала через стекло в автомобиле и ее тошнило от новой обстановки. Когда адаптировалась, мы начали делать пешие прогулки к морю. Разумеется первые шаги всегда сложны и она уставала через минут 10-ть. Но очень скоро мы уже преодолевали с легкостью дистанцию в 5-ть км. Затем начали делать пробежки и зарядку на набережной. Делали все постепенно, шаг за шагом, я всегда находился рядом.
Аня произвольно стала привыкать к ведению хозяйства по дому, чего в своей жизни она никогда не делала. Начинала улыбаться и подходила ко всему с интересом. Состояние у нее стало улучшаться, она контролировала свои эмоции, начала говорить более четко, обдумывала свои действия, строила ассоциативные связи в голове, училась вкладывать в труд любовь.
Аня говорила, что мама никогда ее не поила молоком, и поэтому она его не переносит. Мне пришлось организовать встречу с мамой, что бы из маминых рук Аня взяла молоко. Мы его привезли к нам домой и пока я суетился с домашними делами, Аня налила себе молочко в чашечку и как маленький ребенок маленькими глоточками начала его пробовать. Я очень обрадовался, когда увидел этот момент. С тех пор в рационе нашего завтрака были молочные блюда.
Затем я начал Аню приучать к режиму и труду в коллективе: мы вместе ездили к моим знакомым в пляжный комплекс работать. Летом Аня помогала организовывать вечеринки в клубах Аркадии. Ходили на рынок, в кафе, играли в лазерклубах и бывали в других людных местах. Я Аню начал привлекать к участию в театральном коллективе брал в поездки по городам, она помогала актерам, а также выходила на сцену как участник действия. Мы входили в курс повседневной жизни, и я видел радость в глазах от перемен.
Я Аню учил чтить родителей и всегда, когда она неуважительно обращалась с ними, объяснял, что так нельзя, учил не грубить, учил уважать. Когда мы проезжали вблизи домов родителей, предлагал всегда зайти. Для того, что б отучить от привычек, которые ее губили дома, была сменена обстановка проживания и одежда, которая напоминала о тревожном прошлом. Кроме того начал бороться с неправильным подходом родителей к ребенку. К примеру, я объяснял Ане, что неправильно выполнять просьбу отца звонить его любовнице (замужней женщине) для обеспечения встречи, так как это противоречит моральному принципу и разлагает психику ребенка, нарушает принципы понимания семьи, и учит разрушать чужие семьи. Ни в коем случае не осуждаю, отец может вести какой угодно образ жизни, но если он хочет счастья своему ребенку, как он говорит, пусть приучает к правильному понятию семьи. После внезапного попадания папы в больницу после очередной инъекции препарата для поддержания мышечной массы дочь себя чувствует виноватой, так как и к этому она тоже была причастна, приносив папе по его просьбе эти препараты. Она начинает болезненно переживать эту стрессовую ситуацию. Хотя я ранее ее предупреждал, что это может привести к попаданию отца в больницу и был противником участия Ани в этом, старался уберечь его же дочь.
Мамин подход тоже дестабилизировал то, что я пытался дать Ане. Я приучал Аню к пунктуальности, объяснял, что в договоренном месте нужно быть вовремя, что б продолжать запланированные дела. Но когда Аня ехала к маме, мама ее пыталась удержать по времени, она не понимала, почему дочь желает приехать в указанное место в установленное время. Мама ей говорила, что ты можешь еще посидеть, с Сережей ничего не случится. Я Аню приучал к тому, что б у нее был один мужчина, а мама возмущалась и ее удивляло, что Аня не так как раньше общается с другими парнями. Я Аню приучал, что у нее должен быть один дом, а мама говорила, что она может и у нее остаться и у бабушки и это нормально. Выходит та же ситуация, что и с папой – я Аню пытаюсь научить, а это воспринимается в штыки.
Бабушка в свою очередь свои порядки диктует. Когда мы вместе приходили, Аню очень радостно воспринимает, но говорит, что б в следующий раз без Сережи пришла. Шутя конечно, но мной намек был понят. При мне же Ане начинает наговаривать на маму и на ее отчима. Когда Аня со мной советуется, бабушку это начинает раздражать. Ревность бабушки превосходит все границы. Неприятное ощущение.
Хочу отметить, что Аня находилась полностью на моем материальном обеспечении безвозмездно. Включая и обследования в клиниках, и анализы, которые показывали что у Ани состояние в норме. Моя цель - искренне помочь и вытащить Аню из этого кошмара, видеть воочию только положительные результаты.
Мы разбирали с Аней в обсуждениях все эти моменты, а также события детства и пытались их решить различными вариантами. Вплоть до моделирования ситуаций.
Родители в свою очередь увидели перемены, и они им крайне не понравились. Такое поведение для них оказалось непривычным. Мне не понятна их цель, они хотя видеть свою дочь счастливой, и видят только в Ане проблемы. В своих действиях они не видят ошибок, которые крайне негативно сказываются на состоянии их дочери. Они начинают ее переманивать к себе под любым предлогом, только бы отдалить от меня и помешать нормальному развитию ее жизни. Но я продолжаю бороться за ее жизнь, беря весь удар на себя.
Напряжение в выяснениях дошло до такого состояния, что в какой-то период Аня поехала пожить к маме. Я не удерживал. Но, через день мама Аню ведет к психологу, в кабинет которого случайно зашел какой-то психотерапевт, (кстати, психотерапевт сделал Ане замечание, что она без шнурков. Я Ане тоже всегда говорил, что надо быть аккуратной, носить и шнурки и пояс. Но для мамы такие вещи кажутся мелочами) и назначил, без анализов, без обследований психотропные препараты! Мама не медля начинает Ане давать. Но Аня утром втайне уезжает от мамы ко мне. Аню я встретил, и мы сразу же поехали развеяться на спортивной площадке, располагающейся в районе мемориала 411 батареи. У Ани начало подниматься настроение. Но мама начала звонить и давить, что б Аня поехала в психиатрический диспансер в селе Александровка. На следующее утро мы приехали в дом к маме с Аней снова разбираться в сложившейся ситуации. Начался скандал. Мама закрыла дверь, забрала ключи и не выпускала нас. После продолжительного скандала мы все же ушли. И нас на время оставили в покое. Но этот покой обычно продолжался в определенном цикле: скандал, полтора месяца отдых и восстановление и затем снова скандал или какое-то давление.
Я видел, что походы Ани в один из домов чуть ли не каждый раз портили ей настроение. Понятное дело, что если ты идешь радостный, а тебе начинают мама или папа с бабушкой говорить, что больна, и лечится надо. И жужжат за таблетки и это является основной темой, то воле неволей ты становишься таким как тебя видят. Вместо поддержки постоянно идет уничтожение. Когда Ане звонят по телефону, и требуют от нее что-то, то складывается впечатление, что меня вообще не существует. Мне не понятно для чего это делается.
Аня очень сдружилась с моей мамой. Летом мы все свое время проводили в деле на свежем воздухе, строились, занимались работой в туристической сфере, катались на роликах, общались с людьми. У нас с Аней было много планов. Я хотел ей помочь подготовиться для того, что б она завершила оставленную учебу в Академии. Хотели ходить на корт и играть в бадминтон, кататься на коньках. Хотели ходить зимой в художественную школу и пошли в начале декабря.
Но в конце ноября бабушка ломает руку. По правде говоря, юридически должен ухаживать ее сын, отец Ани, но они начинают дергать Аню, Я ее не удерживаю и даю полную самостоятельность, в свою очередь и сам завожу продукты (мешок картошки, крупы, морковку, фрукты). Но вижу, что ситуация доходит до абсурда. Ей начинают ставить условия когда она должна быть, когда она от них уйдет, настраивают против меня.
Хочу отметить, что только сейчас, по прошествии семи лет, и еще вот этого года, мама решила прочитать о негативном воздействии психотропных препаратов. Она ужаснулась. И только в период травмы бабушки мы понемногу начали находить общий язык.
Когда я начал видеть, что Аня забросила все свои дела, что она поднимается, не позавтракав, как зомби, бежит к бабушке. Я предложил ей готовить у нас и возить бабушке. В один из дней мы так и поступили. Аня начала готовить винегрет, но бабушке это крайне не понравилось. Бабушка сказала Ане, что б ей этот винегрет не везли. И бабушка, которая Аню уверяла, что ничего не может делать одной рукой, сама зажигает плиту, ставит овощи варить, завтракает, обедает и предупреждает внучку, что она подготовила все, ей только надо приехать порезать. Но Аня старалась, делала сама еду. Разумеется мы отвезли. Аня пошла на этаж. Долго не брала трубку. А потом спустилась вниз с кулечком и сказала, что бабушка не хочет брать. В это время папа позвонил мне, угрожал как и всегда, и я не услышал ни одного цензурного слова. Дома Аня рассказала, что упрашивала бабушку: «бабушка, пожалуйста возьми винегрет и кашку, я очень старалась», но бабушка ни в какую. Бабушка сказала Ане что я враг.
В воскресенье, 8-го декабря, Аня поехала помочь бабушке. В этот день и папа дома. Маме моей сказала, что они не порядочные. А я поехал на утреннюю службу в церковь. Но приехать обратно Аня не смогла. Ее не отпустили. По словам мамы, она сейчас целыми днями в квартире в заперти с бабушкой. Ее никуда не выпускают, даже к маме. И только когда папа приходит, она выходит с ним на прогулку. Могу предположить, что она сейчас целыми днями выслушивает о пользе таблеток. Ранее она говорила, что бабушка говорит, что таблетки дают энергию. Бабушке 85 лет.
9-го декабря у Ани сел телефон и с ней, какая либо, связь оборвалась. Последние ее два сообщения:
«Сережка, тебе не холодно? У меня скоро сядет телефон.»
«Мне сказали, что надо 2 недели полечиться, а потом решишь, захочешь, бросишь и вернешься к Сереже»
Я просто не знаю как поступать. Но я знаю, что Аня без медикаментозного вмешательства получала удовольствие от жизни.
Ответить с цитированием
Социальные закладки