За гранью!!!
Этот рассказ о несовершенстве мира в отдельном его микрокосмосе.
Я всеми силами стараюсь пнуть примитивные пороки людей. Речь пойдет о Наркотиках и их последствиях, эгоизме, алчности, коррупции и любви, а куда же без нее. Действия этого рассказа начинаются в 1995году и разворачиваются по 2001г. За эти 6 лет умрут не только все персонажи, но и целое поколение молодых людей. Их смерть можно оправдать наличием многомиллионных счетов, яхт и загородных коттеджей той власти. По какому курсу тогда менялась жизнь уже не кто не скажет, чего не скажешь о событиях конца прошлого века.
глава 1 Осколки розовых стекол
Толстый, немного запыхавшись, подошел к нам, на его лице читался испуг, он украдкой оглядел по сторонам и вытащил кулак из кармана. Слегка разжав его. Он слитно, дрожащим голосом, сказал, даже не сказал, а прошептал, как тайное заклинание, передающееся только избранным - «пятьидве». После, толстый в спешке отправил содержимое в рот и принялся рассказывать, как взрослые пацаны попросили вынести таблетки с привоза и за это посулили ему пять маленьких таблеток и две большие таблетки счастья.
Минут через пятнадцать толстый начал засыпать, я попытался его разбудить, но он попросил этого не делать, ссылаясь на то, что он втыкает.
- Втыкает? – с недоумением произнес я, посмотрев на Витасика. На что он пожал плечами и предложил сходить побросать мяч в корзину.
И мы ушли, оставив нашего втыкающего друга во дворе.
Через час толстый напомнил о себе. На полусогнутых ногах он пришатался на площадку.
Заявив, что, как мы могли оставить братишку в таком уязвимом состоянии. Потом, не слушая, куда мы его послали, он принялся рассказывать то мне, то Витасику, как ему хорошо и что это даже лучше чем секс с самим собой. Его голос был севшим и однотонным. Казалось, он говорит в нос и очень часто это прерывалось втыканием.
Жуткое зрелище… Толстого очень часто рвало, еще чаще он пил воду из пластиковой бутылки и постоянно чесался. Это ставило под сомнение его откровения - как ему хорошо… и я ушел домой.
Вечером я услышал крик во дворе: « Тарасссс, Тарассссс, выходи…»
На одном движении я подскочил к окну, высунул кулак и помахал им из стороны в сторону.
Но мое имя, по прежнему, гулким эхом нарушало покой колодцеобразного одесского дворика.
Пока спускался, перепрыгивая по 3 ступеньки с четвертого этажа, я обдумывал как же его наказать за шум во дворе.
-Чего орешь?- зарычал я на него
-Брат, мне плохо- простонал он и втыкнул. Я предложил ему в больницу, но он многозначительно покачал головой.
- Мне плохо вот здесь - и тыкнул себя в сальные сиськи третьего размера.
Не дожидаясь моей реакции, толстый вкратце рассказал мне, как у него украли воду, как он их найдет и что он с ними сделает. Ему ваще было плевать на мою реакцию (в последствии я узнаю такое выражение «присесть на уши») . Ему не к кому было больше пойти, а мне в свою очередь некого было слушать…к тому же , мы были лучшими друзьями. Друзьями, которые вместе покоряли чердаки, терялись в катакомбах и цинично из года в год опустошали виноградники дяди Вани.
Я уже не слушал толстого, я вспоминал наше бравое детство, нашу лихую юность. Я цеплялся за каждое воспоминание, что б хоть как то запомнить, урвать - забрать с собой те моменты. Моменты детской наивности и непосредственности. Как непослушный ребенок за руку матери в нелюбимом детсаде, как человек который завтра не проснется, я хватал разлетающиеся в стороны мечты, планы. Наверное, в тот вечер я почувствовал своей гладкой, не усыпанной ещё черной растительностью кожей, кожей, которая веяла здоровьем, озорством и неосознанной юностью,
Что это - последний день, последний день безответственности. Дальше, за каждый промах я буду платить, платить по розничной цене, за 1 кг. Любви из сердец родственников, за косяк
Глава 2
- Тарас, к тебе пришел Виталик, просыпайся ! - спал я плохо. Я думал о том , как толстому было хорошо и как он сумел достать колеса… натянув на себя шорты и майку, я вышел к уже шкребущемуся от нетерпению Витасику.
- Здоров.
- Привет! - и он достал из кармана 20 купонов и шепотом добавил:
- Этого должно хватить.
- На что?- не проснувшись окончательно, спросил я
- Толстый уже на привозе и сказал что возьмет нам, - радостно заявил Витасик.
И мы пошли…
При входе на привоз стоял Толстый. С видом прожженного наркомана, он внимал толпе, как круто принимать «кад и глютик», он расписывал в мельчайших подробностях, что такое приход и как важно его не пропустить. Какую водичку пьют правильные пацаны, бо сушит неимоверно…
Эту нагорную проповедь оборвал я, протянув ему руку, сказал
- Привет.
На что был облит с его красных глаз доброй порцией недовольства.
- А ты знаешь, что некрасиво перебивать бродягу, когда он говорит - процедил он и заложил демонстративно руки за спину, тем самым показывая свою значимость.
Уже повернувшись к толпе, начал было говорить: что не будь мы братьями, не живи на одной улице, блябуду, то он спросил бы с меня ( за что он же сам потом и получил, правда, не сильный, удар в печень). Толстый, в стиле а-ля-паниковский, схватил меня за руки, деловито уводя из толпы, прошептал на ухо:
- У меня же приход, что же ты делаешь? - знал, что моя речь аргументированней - я третий год занимался боксом.
- Сколько вам?
- А сколько нам надо? - спросил я наивно.
Толстый не унимался. Услышав слабину в моем голосе, он пустился в рассуждения о том, что он, правильный парняга, пьет по пять и две, а мне, беспередельщику, хватит и четыре и одной.
Глава 3
Наркотики требовали денег. А мы были из простых семей. Деньги у нас были не часто, а, если точней, редко и денег было мало. Мы пошли работать на 7 км.
Для тех, кто не знает что такое 7 километр:
Это 3 гектара земли, заставленные контейнерами, лотками и оборудованные двумя десятками туалетов и, по тем нормам жизни, это было, как сейчас модный бутик на дерибасовской - с сексуально-улыбчивым персоналом, кофе и шампанским. В свою очередь, на 7километр из Турции хлынул поток бракованных летних тапочек по цене за килограмм, а реализуемые по цене - три тапка, как мамина зарплата, и спортивные костюмы фирмы «адидасу» или «найка». Костюмы были разные: одна белая полоска – сойдет, две полоски – ты - крут, басота, и, вожделенный всеми тогдашними подающими надежды бандитами, три полоски - жизнь удалась.
С противоположной стороны, из сел, на 7км выдвинулись полка юных коммерсантов.
Как и в 17 году, из их рук вырвали приросшие грабли, лопаты и сапки. Только в этот раз винтовки раздавать не стали, а вручили по нагрудному кошельку и раскладушке. Кошельки воняли так, как будто их делали назло гост-стандарту. Но это не мешало им быть безумно модными, прототип «луи виттон», ё-ма-ё.
Мы не могли упустить возможности и зашли, с разрешения милиции, с черного хода. Переодевшись под местных жителей, мы стали за те же самые лотки.
Я достал табличку, на ней был написан следующий слог «куплю дорого»
Покупали мы доллары и покупали дорого, но дорого выходило для клиента.
Схема такая: я, стандартный колхозник, с глазами источающими доброту и бескорыстность, предлагал приобрести или продать любую денежную единицу по завышенному курсу. Клиент, как было принято тогда его называть - лохом, не веря своему счастью, выгребал из всех своих щелей денежные знаки и просил быстро, а лучше немедленно, поменять. Пока этот человек расплывался в улыбке, представляя, как вот он сейчас скупится и ещё останется на новый плуг. Я - поднимал деньги к небу, ища на них водяные знаки - «ох и далеко не на всей валюте они есть», тем самым давая сигнал, так называемому, отходу. Отход подлетал к комбайнеру со словами
- Что, мать его так, раз эдак, валюту сбываем ???
- Кто??? Я??????
- Гражданин, пройдемте в отделение. Сейчас мы вас по всей строгости закатаем.
Лох, побелевший от страха, заикаясь и заговариваясь, лепечет в ответ:
- Не-не- неееельзя меня закатывать, я ж хотел плуг купить и ваще, где этот мальчик, которому я дал деньги?
- Вы запомнили его приметы? Вы сможете нарисовать (чуть ли не гуашью) его портрет?
- Да! Ой, нет! Я не знаю… а можно я пойду домой?
- Тогда пройдемте в отделение. Завтра приедет художник, вы ему опишите нападавшего.
- Й- й-я не могу… как завтра???
- Слушай, хороший ты мужик, – приобняв страдальца за плечи, – от нравишься ты мне, и все. От попадись ты майору разрывайлову, от то да, правда? – обращаясь к рядом стоящему увальню. – давай, штраф заплатишь, за сбыт валюты в неположенном месте и иди….
И, если отвод был не жадным, то они еще давали лоху денег на билет в его срань-сити об чьи скалы разбиваются волны тихого океана
Я получал 20% от удара. В первый день я наударял 1500 уе. Получив свои 300 уе., я уехал гулять. Гулял я очень долго и ярко! Наверное, так же долго , как рыдали жены, дети и т.д. тех, кого я кинул.
Ломая свои судьбы, мы тянули за собой массы…
4 глава
- Я люблю тебя больше жизни
- Но, не сильней наркотиков….
- Я обязательно брошу, ведь я так тебя люблю, что забываю о дыхании, когда ты рядом!
- Да? Знаешь, мне порой кажется, что ты можешь забыть обо всем-всем кроме своих псевдо удовольствий…
- Знаете, Зося, на каждого человека давит атмосферный столб, весом двести четырнадцать кило, а на влюбленных по уши парней все триста кг. Не требуйте от меня крайностей, – цитирую я Остапа Бендера, растягиваясь во всю длину дивана.
- Ах так! Ну тогда мы расстаемся! Нет! Я тебя бросаю! И-иии ваше, это наш последний вечер, мама сказала, что если она хоть раз тебя еще увидит, от я осиротею.
- Представь, как ты будешь за мной скучать? – я расплываюсь в улыбке, притягиваю молодое красивое и безумно сексуальное тело к себе, шепчу на ушко. - тогда давай сделаем этот вечер запоминающимся, - мои руки соскользнули с ее осиной талии на аппетитную попку.
Ёе звали Наташа, Наташа все делала правильно. Она родилась в хорошей , состоятельной семье, она училась в гимназии, а по вечерам ходила на сольфеджио!!!
Ёе бабушка свободно изъяснялась на 7 языках и пророчила наташе красный диплом и аспирантуру на инязе. И, естественно, с мои появлением в наташиной жизни, все родственники, ну, скажем так, «немного были озадачены», или, говоря армейским языком, в семействе филипчук было введено чрезвычайное положение.
Но, ни Наташу и, уж тем более, меня, это не волновало. У нас была первая любовь!!!
С Наташей мы познакомились в булочной. Она, как приличная девочка, покупала половинку обеденного, а я булочку с корицей.
- Молодой человек, вы не могли бы не прижиматься ко мне?
- Кто? Я ? – ничего умней не мог придумать в тот момент.
- Вы - не человек? Или вы - не молодой?- с нескрываемым интересом продолжала девушка.
Я, воодушевленный таким вниманием, да еще и столь вежливым тоном, широко улыбнувшись, уже почти было представился, как наши взгляды прикоснулись.
По телу, откуда-то изнутри, меня накрыла волна тепла и дрожи, потом - еще одна, а потом - еще. Я подумал, что это (хотя какой там - подумал, разве можно думать в такие моменты), я был готов стоять вот так вот вечно в этом магазине. И пускай там не будет хлеба, или будет, но не свежий, а на улице - зима, лето. Плевать, лишь бы она была тут, только б ее взгляд никто не нарушил, ее теплый, до одури пьянящий, взгляд.
…Из этого транса меня вывел дед, толкнул в бок со словами:
- Не в номерах, етить твою душу мать, - и, уже обращаясь к продавщице, зло прохрипел - один серый!!!
- Тарас – неимоверным усилием воли выдавил я из себя.
- Наташа - залившись румянцем, ответила девочка.
Выходя из магазина, я эффектно распахнул перед своей новой подругой двери – этот прием обольщения я видел в кино, или читал….
- Mersey! - звонко ответила наташа.
- Вы говорите по-английски?- с иронией спросил я.
- Свободно. Но это было по-французски. - с издевкой ответила девушка.
По пути к ее дому она рассказывала, как она любит животных и как она каждое утро наливает дворовым котикам молочка, потом тема перешла на школу.
- Я учусь в школе для одаренных детей, 10а класс. А еще у нас есть живой уголок – с нескрываемой гордостью сообщила наташа.
- А, я… я учусь в обычной школе, тоже в 10 классе – да? А, у меня есть 2 раба, обменявших мне душу на коллекцию «турбо» - подумал я…
- Ой, а вот мы и пришли! Значит, завтра в 16-45, возле правой афиши?
- Нет, давай без пятнадцати пять у входа, – жестом я указал в сторону кинотеатра.
На следующий день, начиная с трех часов дня, мы с товарищем уже обивали углы кинотеатра. Билеты были куплены на последний ряд!!!
- Она хоть как? - уже в сто двадцать третий раз спросил меня Овик.
- Нууу, как тебе сказать… моя, та которая Наташа, она да, а твою я не видел. Но есть такое поверье у девчёнок, если взять с собой на первое свидание самую страшную подругу, то что-то, да и выйдет – издевался я над своим нерусским другом.
- Вай! Мама-джан – заскулил Овик – я сейчас уйду…
- Иди, а тебе есть куда идти? Пацаны знают что мы пошли к девчёнкам в гости, на вино, а тут ты такой одинокий джигит приблукаешь, иди…
- Как-как, что я сдэлаю?
- Говорю, квас, врачами рекомендованный, идем выпьем.
На третьем стакане полезного кваса, я увидел ее силуэт:
- Горец, дээвушки на подходе - окликнул я Овика
- Хде???
- Вон видишь, русая в расклешенном сарафане?
- Какой? В чем он???
Уже не слыша этот дикий акцент, уверенным шагом я выдвинулся из-за жёлтой бочки кваса:
- Привет, Наташа! А это мой друг - Овик
- Здравствуй, Тарас! Познакомься, это моя соседка - Элла
- мальчики, а вы билеты взяли? – приятным голосом спросила Эллочка
Овик что-то пробубнил себе под нос по-армянски, мы все дружно посмеялись и пошли в фойе.
Кино было про войну и любовь, на экране то и дело убивали плохих, не сильно ранили наших, а по концовке эти подранки целовались с верными им женами и пели песню про дружбу... Лажа полная – подумал я.
Но, и не затем я сюда пришел. Меня выбивали из графика эллочка и овик, севшие не как положено, а рядом с нами, Овик, этот абхазский плейбой, постоянно отвлекал меня, а когда не отвлекал, то Наташа шепталась с Эллочкой.
Ничего, я возьму реванш у твоего подъезда, baby…
Обсуждая фильм, мы прогуливались по парку. Наташа то и дело взрывалась хохотом, или строила рожицы, я безуспешно пытался поймать ее за руку, но нечего не выходило.
- Идем присядем, вон на той скамейке, что рядом с клумбами – предложила она и украдкой взглянула на меня.
Скамейка была зеленого цвета с облезающей желтой краской. Наташа принялась искать в сумочке платок, а я уставился в клумбу стоявшую прямо напротив меня, в ней росли розы, это такие красные с колючками и еще какие-то синие цветы, про которые я ваше ничего сказать не могу, я не ботаник, мне это не надо….
- Присаживайтесь – почему-то на вы, окликнула мне Наташа
Я присел между салфеткой для меня и Наташей – вплотную, ближе это только целоваться – и улыбнулся. Говорить не хотелось и я, с пересохшим горлом, взял её своей потной от страсти рукой за коленку. Наташа, вздрогнув, взяла мою руку со своей коленки и накрыла сверху другой рукой.
Это была первая любовь!!!
А что такое первая любовь, если это любовь ответная и в первый раз???
Нет, это когда перед глазами весна, на сердце лето, а в голове такие слова летают что если их записать, то моментом обрастешь парой бакенбардов
Я так и не сказал ей этих слов, равно, как и не случилась в наших отношениях зима.
- Осень - сказала Наташа, глотая струящиеся потоки соленых слез.
- Как больно - в ответ подумал я.
Я смотрел ей вслед через призму своих слез. Вот уже через дорогу переходят две Наташи, а во двор свернуло - четыре..дальше я уже не мог смотреть, град слез обрушившийся на мои глаза, как на лобовое стекло дальнобойщика хлынул подлый ливень и смыл чёткий образ дороги, да и жизни в целом. Я опустился на корточки и закурил, сделал, не вынимая изо рта, три большие затяжки, закашлял и выкинул длинный окурок на проезжую часть и тут же на него наехало колесо машины, тем самым погасив красный уголек страсти. Я было начал сравнивать себя с сигаретой, ведь мой красный уголек так же цинично затушили. Хотя нет, мой уголек еще сжимается, колет и рвет когтями изнутри. Однозначно, сигарете повезло больше!
Решение, а вернее выход из этой ситуации, уже горел в моем мозгу как красочный бигборд обещавший жизнь, райскую жизнь без забот с йогуртом «вкусняшка»
Ноги сами шли на привоз, таща на себе 70 килограммов тела, не выражающего ничего, кроме как непонимания - как дальше жить и с чего начать!
5 глава
На 7 километре cтановилось все хуже и хуже.
Ну, во-первых, лохов стало на порядок меньше, они стали бдительными и вооруженными. Помню, как один мужик достал из под фуфайки топор, начал им махать с криками: «я знал! Меня предупреждали! Верните деньги! Порублю, суки!»
Да, отводу тогда было нелегко.
Когда я пришел на 7 километр у нас были четкие правила:
- не кидать стариков
- не кидать беременных
- не кидать детей.
Лохов стало так мало, что мы кидали всех подряд, невзирая, что ребенок уже беременный, а стариков начали кидать на ордена и ваучеры!
Вторая причина была в новом начальнике уголовного розыска потапове.
Потап - сразу же окрестили мы его…
Потап был человек, несгибаемых принципов. Он не брал денег, он не давал работать, он…
Его ненавидели все, включая и его коллег.
При росте в 165см Потап незаметно выскакивал из толпы, наносил оглушающий удар саблеобразной дубинкой и примерял на нас наручники. Затем эту змейку злоумышленников он крепил к себе теме же наручниками и в сопровождении с криминальными элементами ловко перепрыгивал через лотки. А, надо напомнить, что он крепил к себе по 6-8 ломщиков, ну, тобишь, - нас. Мы были не такими ловкими и часто тормозили его рейды, за что самый толстый и неуклюжий выхватывал тонкой и неимоверно длинной дубинкой. Потап так мастерски управлялся с дубинкой, что если его посадить на коня, то фуражка сама по себе превратится в папаху.
В кабинете Потапа не было кожаных диванов, в углах не валялись плотные тюки с одеждой. Он был - честный мент! Мент который хотел изменить этот мир!
Зато в его кабинете красовался над письменным столом портрет. На картине был изображен мужик: волевое, небритое лицо, непонятного возраста и еще более непонятного образования. Сюжет картины был следующим: уже выше упомянутый мужик одной нагой стоял на теле без
Социальные закладки