Наша собственная проза

[Ніколи]

Таки дебил!

https://proza.ru/2011/11/22/1395
В общежитии нашего института жил удивительно культурный и симпатичный мальчик.

  Показать скрытый текст

Имя его было весьма привычным для нашего вуза – Наум.
Наум был врожденным интеллигентом! Он как бы родился с ножом и вилкой в руках, с «будьте любезны» и улыбкой на устах.
Наум, конечно, прекрасно учился, был отличным спортсменом, чуть ли не кандидатом в Мастера спорта по волейболу… очень любил и пользовался взаимностью у девочек.
Был он человеком мягким, заботливым, терпимым и радушным.
Даже девушек он обнимал, казалось, отставив в сторону мизинчик, - аккуратно и нежно… как держат только бокал с Шампанским.
В этом же общежитии жил и другой мальчик – почти тезка Наума – Фима.
Фима был прямой противоположностью Наума. Тупой, нахальный, вызывающий всеобщую ненависть всем своим существом.
И его поведение, и внешность, и образ мысли, и слова, - вызывали всеобщее раздражение.
Мало было людей, кто бы не хотел хоть однажды дать Фиме по морде. Счастливчикам это удавалось… Другие им завидовали.
Единственным человеком, кто никогда не сердился на Фиму, был, конечно, Наум.
Наум внушал однокашникам:
- Да, вовсе он не дебил. Просто, он мыслит по-другому…
И ребята, видя ласковые и умные глаза своего кумира, становились спокойнее, разжимали кулаки и задумывались:
- Черт его знает, может, он, действительно, другой…
И воцарялся покой.
Но однажды, войдя в общежитие, я был, буквально, сбит с ног летящим Фимой!
На Фиме не было лица. Глаза, полные ужаса, мертвецкая бледность, посиневшие от страха губы, - вот, неполный портрет несчастного.
Фима громко дрожал.
Будучи отброшенным к стене, я все-таки взял себя в руки, что бы не упасть, и в этот момент появился… Наум.
Вы видели разъяренного верблюда в период гона? А дышащего кровавой пеной злобного быка с бандерильями в холке? Наконец, Цунами с разинутой пастью?
Так вот, все это вместе – Наум!
Да, да, тот интеллигентный мальчик из хорошей еврейской семьи, о ком украинцы говорят: «Культура аж пре».
Голый, символически прикрытый кухонным полотенцем, бежал за Фимой, как хулиган из современного компьютерного ужастика.
…Наше общежитие было построено нашим же строительным отрядом. Быстро...
В следствие этого, двери в нем никогда не закрывались. Это даже не было предусмотрено.
А зачем? «Всё у нас колхозное»…
Такое состояние сооружения очень оживляло нравы постояльцев, делало их либеральными, и для защиты частной жизни существовал только неписанный закон: «Если дверь закрыта изнутри, то даже попытка открыть её – неприлична».
Ну, в самом деле, не для того же я закрыл её на стул, на самодельный крючок или подпёр палочкой, чтобы кто-то отрыл.
Но это было само собой разумеющимся для всех. Кроме Фимы!
Науму очень нравилась Стелла.
Но Стелле нужно было что-то попроще…
Наум долго убеждал Стеллу, что он только на вид такой сложный, на самом деле он простой…
И вот, когда ему удалось для расширения доказательной базы уже заманить Стеллу к себе комнату, и даже начать демонстрацию своего простого пролетарского устройства, в комнату, поддев линеечкой крючок, вошел… Фима...
Теперь вы понимаете, почему Наум гнался за Фимой с жутким матом, который ставил его вровень со всеми нами. И, возможно, именно это убедило Стеллу стать очень скоро его женой…
- Стоп! Наум! Ты чего? Рехнулся? – еле остановил я его на скаку.
- Но он дебил! Я его убью!
- Нет, Наумушка, - ехидно сказал я, - он просто мыслит по-другому…
Наум остановился.
Глубоко вздохнул... лесенкой в несколько приёмов…
И сквозь первобытную ярость проглянула неотразимая, застенчивая и милая улыбка моего доброго товарища.

[Ніколи]

Из Записной книжки 10

Звонок в банк:
- В вашем банке есть колумбарий? (имелся в виду депозитарий)
***

  Показать скрытый текст

- Можно вами воспользоваться, как ячейкой?
***
- У вас, я слышал, есть вклад на три месяца.
- Да, пожалуйста.
- А месячные у вас есть?
***
- Здравствуйте. У меня в вашем банке вклад. Я хочу проверить, истёк ли мой срок годности?
***
- Я ваш вкладчик двухлетней давности.
***
- Могу ли я открыть накопительский счет?
***
- Попросите, пожалуйста, товарища Аваля.
- "Аваль" - это наименование нашего банка.
- А кто Вы?
- Я - офицер банка. Моя фамилия Сегал.
- А! Так я попал в воинскую часть?
- Нет-нет, офицер - это такая должность в банке.
- Аваль - Сегаль... Роза! Ты слышишь? Говорить не с кем!
***
- Это банк?
- Да
- Вы человек или автомат?
***
- Можно отправить деньги в Америку.
- Пожалуйста.
- А вот, мой друг Шехтман, отправил, а деньги не дошли.
- Не волнуйтесь, у нас серьезный банк.
- Да? Я очень хочу что бы меня пронесло.
- Пронесет, пронесет!
***
- Скажите, а что, если клиент, грубо говоря, умер?
***
- В 1999 году я положил на ваш банк...
***
- Только что я звонил, хотел вступить в контакт с вашей девушкой, но заиграла музыка, и у меня ничего не получилось.
- Что вы хотите?
- Я хочу теперь попробовать с вами...
***
-Ты такой молодец, что ушел домой рано!
-А что было позже?
-Позже? Позже я бездарно разместил средства!-говорит банкир.
-Сколько?
-90.
-Гривен или долларов?
-Долларов.
-Ты с ума сошел! 90 тысяч долларов неудачно разместил?
Куда, где? Покажи контракт!
-Да не тысяч. Просто 90.
-Тю! Не понял! Как это неправильно разместил?
-А так! Ты ушел, а мы еще выпили, и с Марком пошли в ночной бар.
Там девочки танцевали. Вот я им за трусики и разместил 90 долларов. А Марик 70

https://proza.ru/2007/12/28/600

[Barbarossa]

РЫБАЛКА

Сборы на рыбалку — задача ответственная и немного волнительная. Особенно когда тебе шесть лет. Павлик, мамин брат, старше меня на двенадцать лет. Он всегда был для меня другом, бесспорным авторитетом и примером для подражания.
Как любому мальчишке, мне хотелось попасть на рыбалку. Однажды он спросил: «Если ничего не помешает, идём завтра рыбачить вместе?» Моему ликованию не было предела. Чтобы хоть как-то «прикрутить» бесконтрольный фонтан моей радости, он выдал своё фирменное: «Только я пока ничего не обещаю. И посмотрим на твоё поведение». А чего на него смотреть, на моё поведение, если я теперь целый день мысленно только и упрашивал каждое облачко на небе, чтобы оно не превратилось в тучу, и думал, как бы не проспать предстоящее мероприятие.
Путь предстоял неблизкий, и, чтобы не разбудить бабушку, всё необходимое мы подготовили заранее. Накопали шикарных дождевых червей, к раме старенького велосипеда прикрепили удочки, а в бывалый армейский рюкзачок собрали макуху и пару кусков хлеба.
Чтобы успеть к утренней зорьке, подъём был назначен на четыре часа. Быстрые сборы в темноте, разговоры шёпотом — и вот мы уже выходим из калитки в «открытый космос». От волнения и летней прохлады у меня дрожь, которую тяжело скрывать. Паша натягивает на меня свою олимпийку, усаживает на раму поверх удочек, и мы колесим по грунтовой дороге. Тишина такая, что слышно всё на многие километры вокруг. Путь освещает огромная яркая луна. Передо мной поставлены две задачи: не совать ноги в колёса и держаться за руль так, чтобы не мешать управлению. Похоже, что поставлены они не зря, поскольку для меня это ещё не было очевидно, и пару раз мы совершили какие-то невероятные манёвры, из которых чудом вырулили. По пути вспоминаем, что могли забыть, и выясняем, что это садок — специальная корзина для улова. Возвращаться не вариант, поэтому решаем: пусть рыба только попадётся, а как её сохранить — придумаем.
Выбравшись на асфальтированную дорогу, Паша едет так быстро, что поток воздуха обдувает, как на настоящем моторалли, и кажется, что мы уже несколько раз поставили рекорды скорости.
Небо начинает просветляться, когда мы въезжаем на дамбу. Чем больше появляется света, тем более сказочным кажется мир плавней. Он наполнен удивительными персонажами. Из любого куста может выпорхнуть птица или выскочить зайчонок, а за деревом мелькнуть лисица. Сонные кряквы недовольно выдают наше присутствие, встревоженные лысухи, идя на взлёт, громко шлёпают, перебирая своими фестончатыми лапами. Время от времени между собой переговариваются беспардонные лягушки. Шуршащий тростник богато украшен многочисленными цветами, садовыми улитками, прудовыми катушками, створками перловиц, насекомыми, их куколками и иногда переплетён кружевной паутиной. Всё говорит о том, что здесь бурлит жизнь.
Неожиданно Паша резко останавливается.
— Дикие кабаны! — почти шёпотом говорит он.
— Где?!
— Вон, спускаются по склону со стороны лесопосадки.
— Сколько их?
— Я насчитал больше десяти.
Кабаны были далеко, но сквозь утренние сумерки уже достаточно хорошо можно было рассмотреть, как семья хрюшек организованной цепочкой спускалась с песчаной дороги в сторону плавней. Одни были поменьше, другие — покрупнее. Кабаны находились на достаточно большом расстоянии, чтобы не мешать нашим планам, да и вероятность встречи с ними была ничтожна, поэтому мы продолжили свой путь и уже через пару минут были на месте. Находим два рядом протоптанных в тростнике прохода к воде, как будто специально поджидающие нас, и вбитый шест с узкой сидушкой. Видно, что это место когда-то было облюбовано рыбаками.

Удочек было несколько. И пока Паша налаживал те из них, которые к себе требовали особого внимания, первые две с «заряженной» наживкой были торжественно вверены в мои руки.
— Паш, а почему поплавок лежит на воде?
— Там глубина маленькая. Как распутаю эти удочки, глубину на твоей грузилом отрегулирую.
— А почему у меня поплавок туда-сюда плавает?
— Может, клюёт?
— Нет, когда клюёт, я знаю! Мы с ребятами уже на бычка ходили. Когда клюёт — поплавок под воду резко уходит.
— Так то бычок, а карась сперва поплавок положит, потом его поводит — и только потом под воду утащит.
Тут Паша сам услышал свои слова, выпрямился и, глянув, в мою сторону, воскликнул:
— Подсекай! У тебя же клюёт!
И действительно, из воды был вытянут первый карась. Он был крупнее ладони взрослого человека и серебром переливался на зелёной траве. С помощью подручных средств мы вырыли ямку, которая быстро заполнилась водой. После заселения туда добычи она сразу изменила свой статус, став водоёмом для пойманных рыб.
Теперь я знал, как выглядит поклёвка карася. Стоило мне забросить крючок — и очередной карась выуживался из воды.
Солнечный цыплёнок к тому времени проклюнулся, и утреннюю зорьку сменил невероятный рассвет, разлившийся по всему горизонту.
У Паши дела шли не так хорошо, но он снова и снова меня раззадоривал:
— Хитренький ты! А у меня до сих пор ни единого! Ничего-ничего, сейчас у меня тоже клёв начнется, и я тебя переловлю!
От этих слов моей детской радости не было предела, и азарт удачного лова вызывал искреннее ликование.
Со временем стало понятно, что хоть мы и стоим рядом, но у меня клюёт постоянно, а у Паши — единичные карасики и один крупный бычок. Стали мы грешить на крючки. Обменялись удочками — ничего не изменилось. Решили прикормить его место макухой — результата нет. Пробовали сменить наживку — всё по-прежнему. Скорее всего, моё место было раньше грамотно прикормлено предыдущими рыбаками, и правильнее всего было, конечно, нам с Пашей обменяться местами клёва, но моё упрямство тогда было бескомпромиссным.
А после того, как дружеская солидарность всё-таки победила детский эгоизм, стало ещё хуже. Под конец рыбалки мы действительно обменялись местами, но на моём прежнем месте у Паши даже поклёвок не было, а стоило мне забросить удочку на новом месте, как карась был выловлен и здесь.
Время на такой рыбалке проносится мгновенно. Клёв закончился, солнце припекало. Пора было задуматься как о своевременной транспортировке улова, так и о завтраке, к которому мы планировали вернуться домой.
Мы собрали удочки. Паша уже приторочил их к велосипеду и нанизал улов на кукан — связку из лески для транспортировки рыбы, как вдруг где-то совсем рядом раздалось отчётливое хрюканье. Не раздумывая ни секунды, Паша схватил меня, держащего связку рыбы, в охапку, и усадил на жёрдочку, стоящую на глубине. А сам вооружился велонасосом, занял оборонительную позицию впереди меня и стал наизготове. Чтобы не выронить кукан и погрузить рыбу в воду, я надел петлю лески на гвоздик, торчащий из моей жёрдочки. Хрюканье не повторялось, и Паша осторожно пошёл разведать обстановку. Конечно же, я за него волновался. Переживал так, что ёрзал на своей дощечке и даже не заметил, как леска соскользнула с гвоздика, на котором держалась, и весь наш улов пошёл ко дну.
Убедившись, что путь свободен, Паша забрал меня и, конечно, расстроился из-за моей халатности. Мы спешно отправились в обратный путь и спустя сорок минут благополучно добрались домой.
Конечно же, я переживал. Мне было стыдно за себя, было жалко напрасно загубленных рыб и утерянный улов. При этом было по-детски здорово от удачной рыбалки, от приключений, которыми было насыщено то утро. Но главное — мне было до жути приятно, что есть Паша, который ради меня был готов рисковать своей жизнью!
Желаю каждому иметь такого друга, с которым можно не только на рыбалку махнуть, но и по жизни чувствовать надёжную поддержку и опору, — и быть для кого-то таким другом.
Да, и собираясь на рыбалку, не забывайте про садок!

Этот и другие рассказы можно прочесть в моей книге "Узоры на окне. Записки биолога."
Е. Майков

[Ніколи]

Всё. Вопрос решён!

https://proza.ru/2015/08/30/1059

Всё!
Наконец-то.
Английские учёные... Или шведские... Я не запомнил...
Короче!
Занялись делом.
И придумали.
Точную замену женщины! Нет, не это чучело резиновое. Уродство. Для придурков.
А для нормальных пацанов.
Всё, как у живой, но она - робот-ка.
Говорит, пахнет, выглядит - всё, как живая. Но... на батарейках!
Пока стоит дорого! Но кто ж будет жлобиться? Пусть дорого! Окупится!
Регулятор звука - есть! Регулятор интеллекта - есть!
Дистанционное управление - не вопрос!
Самозарядка от сети. USB. Как у пылесоса-робота. Классно! Функцию беременения можно отключить. Есть тумблер! Но можно и оставить, если, кому охота...
Месячных нет. Вообще! Никогда! Слава Б-гу!
Хорошо программируется! Программно можно задавать изменение параметров: физических, интеллектуальных, хар`актерных.
Можно задать режимы: кокетство, бл-дство, преданность, выпендреж, вдумчивость - в любом сочетании и пропорции.
Лежит молча (есть такой режим)! Может попискивать тихонько... если, кому-то нравится.

Хотели мужика смонтировать - не по-лу-ча-ет-ся!
Мужик сложнее. Мыслит... Рефлексирует... Ну, короче, не получается...
И, как утверждают израильские ученые, теоретически невозможно.
Так что, геям не светит...
Ну, короче, ребята, - жить будем хорошо!

[Ніколи]

Надо любить страну, где живешь

https://proza.ru/2021/02/19/1407

Лет восемь тому назад я дружил с замечательным парнем, Андреем,
Он был крымчанином, работал до переезда в Израиль в дельфинарии в Крыму.
Жена у него была русской, а он полу-русским, полу-евреем...
У них было двое сыновей-красавцев. Оба учились в Тель-Авивском Университете, оба отслужили в Армии, оба работали...
Жена работала в больнице медсестрой.

  Показать скрытый текст

Андрюша был в нашем спорткомплексе главным по инженерным сооружениям, воде, коммуникациям, фильтрациям, проч.
Мы с ним дружили на почве любви к "чего-то делать руками": делали ножи, изготавливали мангалы новых конструкций...
Выпивали по чуть-чуть... Потом нам пришло в голову сделать складной столик, и мы его сделали, а потом открыли цех столярный!
Мы проводили время в беседах о книгах, о Гоголе, Марке Твене, о Высоцком...
И... пилили, строгали, точили... В свободное время
Андрей ненавидел Израиль! Ненавидел в нем все: жару, людей, работу, зарплату, праздники, язык, водку...
Он мечтал о... России.
Однажды в трезвом разговоре с ним (а мы никогда не упивались), я сказал:
- Андрюша! А зачем ты живешь с такой ненавистью в сердце? "Возьми шинель, иди домой"!
И мы с ним начали выяснять возможности обратной дороги...
Не прошло и года, как Андрюша с женой и двумя детьми отчалил в Карелию!
Скоро я получил известие, что он нашел работу в строительной компании...
Дети его (оба сына) поселились Санкт Петербурге, а жена - дома... Все довольны жизнью и не жалеют, что вернулись в Россию.
Прошло три года, и Андрюша написал мне, что он строит дом на земле, которую он получил, как вернувшийся на родину.
И что всё у него хорошо.
Я спросил, не хочет ли он приехать в гости? Он сказал, что нет, не хочет!
Я пожелал ему счастья и покоя.
После этого он мне больше не давал о себе знать ни разу!
Очень хотелось бы знать, что и как у него, но никакого адреса у меня от него нет...
Что я понял из этой нашей дружбы?
Что нельзя жить с ненавистью в сердце!
А многие люди живут и ненавидят окружающую их действительность!
Нельзя и не нужно так жить!
Современный мир уже позволяет ценой вполне доступной, поменять место обитания!
На то, которое подходит более!
И обрести покой.
Никакого смысла в том, чтобы жить и вынашивать проклятья к окружающим, к властям, порядкам вокруг, нету!
Если, конечно, знаешь место, где тебе будет хорошо!
Вот, пример Андрея!
Вот, мой собственный!
Меня раздражало в СССР всё: власти, Ленин, порядки, очереди, вонь (в подъезде, в гастрономе, в трамвае, на улице), Брежнев, хамство, нищета, бессмысленная работа, партия, ум, честь, совесть, Горбачев, социализм и так далее!
Было сложно всё бросить и уехать в неизвестность!
Но я взял всё свое золото: жену, сына, маму и тещу, три кожаные куртки, купленные за деньги, вырученные от продажи квартиры и...
Вот я живу там, где меня радуют люди, живущие рядом, пальмы, растущие вдоль улиц, магазины, которые пахнут фруктами, специями и парфюмами, вечное солнце над головой, полное изобилие товаров, которые я хочу, и не хочу, и не могу себе представить, а они есть и есть! И никто меня за эти десятилетия не обидел, не оскорбил, не послал на... в... к... И мне никого не было нужды так далеко отправлять...
Моему сыну не раз предлагали работу с гораздо большими деньгами за океанами, чем здесь, но он отказался... Почему? Он сказал: "Папа, мне так хорошо здесь! Зачем мне нужно ехать туда? Там я часто бываю в командировках. А тут мне замечательно. А вот тебе и очередной внук"!
Если ты живешь, и не чувствуешь себя любимым и любящим эту землю и этот народ, не насилуй ни себя, ни тот народ, в среде которого ты живешь волею судьбы! Чемодан-вокзал-... и бегом туда, где будет, как мне и Андрею!
Потому что, если изменить место обитания, то не придется думать о том, зачем тебе нужен "их" язык? Чем тебе плох свой?
А они тебя заставляли говорить на своём, конечно, гораздо менее понятном... Объяснение с их стороны, что язык "сохраняет нацию, цементирует народ" - оставлял тебя равнодушным, потому что, на кой дьявол тебе их цементация? Одно неудобство тебе от неё!
А они: "А как твои дети, придя в армию, поймут команду: "Струнко! Кроком руш"!
А у тебя в голове: "А зачем моим детям идти в вашу армию"?
Счастья, покоя и гармонии!

[Ніколи]

Зуб

https://proza.ru/2013/09/12/685

(Эротрагикомедия)

Валерка любил крупных женщин.
Не толстых, а крупных. Чем крупнее, тем лучше.
Отличие от маленькой женщины только одно: всё в два раза больше... Лучше - в три.

  Показать скрытый текст

Сам же Валерка был среднего роста, и среднего сложения.
Но при виде большой, Б-же сохрани, толстой, женщины, у него вырывалось грудное "О" или "А"!
Он искал объяснения своей страсти, но не находил. Есть и всё.
Однажды ему сказочно повезло!
Ему всё время везло, но на этот раз - сказочно.
Он увидел её издали (не мудрено), и могучая романтическая сила позвала его на седьмое небо. Даже выше.
Звали её самым замечательным и редким для Украины именем, Надя.
Жила она на массиве Троещина в Киеве.
Надя была метательницей, то ли ядра, то ли копья, то ли... что там еще мечут?
В лихорадке предвкушения любовной романтики, Валера не запомнил вид ее спорта. Но результат его всё более восхищал: два метра роста и пудов восемь живого сильного тела! И всё это в изумительной пропорции и гармонии...
Девушка была смешливой, а Валерка искристо остроумным.
Так они и подошли к её дому.
Тут она мило ему улыбнулась, и не дав ему никаких шансов... ушла домой...
Шансы все-таки у Валерки остались. В виде номера телефона.
Он тут же и позвонил.
Наденька согласилась с ним встретиться через несколько дней...
Надо ли говорить, что это были за дни в жизни Валеры? Надо. Но мне не хватит таланта описать его фантастическое волнение…
Он и так не был гигантом, но теперь, буквально, день за днем сходил с лица, все более походя на ботаника, а не математика, которым он и был…
В день встречи Валера внимательно осмотрел квартиру друга, и признал её годной даже в военное время...
Наденька в этот день выглядела замечательно. Звезда. Просто, звезда. Алогубая, белозубая, зеленоглазая, бело-розовая…
Она улыбалась, она радовалась жизни, и ей, бесспорно, льстило внимание Валеры.
После обеда, в грузинском ресторане на тихой улочке Подола, они поехали на Печерск в генеральские апартаменты Валеркиного друга, Миши. Мишин папа был генералом, и жил с супругой на даче, а квартиру Миша превратил в дом друзей…
Спальня в стиле ампир была изумительной заменой божественного облака, которое, известно, находится на седьмом небе.
На шелковой бордовой простыне Наденька выглядела даже не звездой, а тысячей Солнц…
И тут Валера засуетился: Наденька была очень большой. Даже на фоне огромной спальни и высоченных потолков в сталинском доме…
Валера чуть ли не обегал её со всех сторон, но не знал, как… На её фоне он выглядел, как маленький йоркширский терьер рядом с пегой гончей…
Он был в странном положении того, у которого око видит, а зуб неймет… Нет, нет, зуб, как зуб… и сам по себе ймёт, но…
Наденька относилась к суете Валеры с сочувствием, пониманием и терпением, и когда он, в конце концов, как-то прицелился, закусив от старательности и ответственности язык, взметнула ноги вверх, как пару лебедей, и… через секунду…
Если бы она положила на плечо Валеры левую ногу, все было бы нормально. Он бы удержался, но Наденька положила правую ногу на левое плечо…
Валера, находившийся в неустойчивом положении не только психологическом, но и физическом, потерял баланс и… слетел с кровати.
Если бы просто слетел, - ничего.
Но упал так неуклюже, как падает пустая банка… с грохотом, не соответствующим её размерам...
Как он умудрился при этом расшибить себе руку, ногу, бровь и лоб, - всё до крови, - загадка…
Он стал таким жалким, еще более маленьким, что продолжение стало совсем неуместным…
- Валерочка, извини, - нежно сказала Наденька, - пойди, приведи себя в порядок.
В голосе Нади звучали тренерские нотки…
Прихрамывая и внутренне плача навзрыд, Валера пошел в ванную зализывать раны…
Когда через несколько минут он вышел из ванной, Наденька стояла в дверях, улыбаясь во все свои жемчужные зубы:
- Валерочка! Милый! Мне очень жаль. Тренируйся.
И ушла.
Оставшись один, Валера с грустью понял, что в «мире есть(!) таких вершин, что взять нельзя»…
И понял, глядя с отвращением на себя в зеркало, что правы французы: «Не откусывай кусок больше, чем можешь проглотить»…
_____________________________________________________
Рецензии на «Зуб» :

* Так ото ж... Не по Хуану сомбреро:))
*Бесподобный рассказ. Шолом Алейхем мог бы позавидовать.
Браво!!!

[Ніколи]

Рыбацкие картинки. Масло. Акварель

https://proza.ru/2006/04/05-103

Ливень
Днепр. 7км. от Ржищева. Букринский плацдарм. с. Щучинка.
Теплый светлый день. Сижу в лодке. Сказка. Небо голубое, тепло, клюёт здорово, на небе ни облачка.

  Показать скрытый текст

Вдруг слышу: "шшш", потом: "ШШШ", потом замечаю на воде круг диаметром метров 10, в котором кипит вода! Кипит с бульбочками! И шипит. И идет на меня!
Смотрю на небо... а там малюсенькое прозрачное облачко.., и из него льет как из ведра! Этот дождь-ливень прошел через мою лодку...
И исчез. И облачко исчезло.
Я сижу мокрый до нитки. Вся лодка мокрая, а в лодке полно воды... Тишина.
Мимо проплывает на лодке мой товарищ, и интересуется уловом. Он подъехал и спрашивает: "А что это ты такой мокрый? Откуда столько воды в лодке"?
Я, было, открыл рот, а потом думаю - это ж он решит, что я ненормальный! Какой ливень? Где ливень?
Я ему ответил так, чтобы вопросов не было. Я сказал: "Да, хрен его знает"...
А он говорит: "А"!
И уехал.

Шквал.
Какой же ясный день! Мы втроем в лодке. Три товарища. Приехали на рыбалку, больше выпить и закусить, нежели половить рыбу. Но так уж откровенно нельзя. Поэтому выехали на Днепр и заякорились. Ловим. В лодке троим тесно. Но весело.
Предвкушение обеденной выпивки в хорошей компании. Почему-то не клюет. Девять прутов запущены в воду. У меня - самые лучшие. Титановые. Спущенные по экспоненте вручную. Беззаботно. Жена, работа, дети, пети-мети… Далеко, далеко, далеко. Тра-ля-ля.
Нет, есть счастье в жизни!
Слева уже взошедшее солнце, справа гора, заросшая густым лесом, впереди – радость!
Сидели, примерно, до 10.
Вдруг раздался гул. Нарастающий гул. Гул, вселяющий ужас. Ужас находится в солнечном сплетении.
Начали оглядываться в тревоге, и, вдруг, один зловещим шепотом сказал: «Шквал»!
Действительно. Сверху на нас двигалась черная стена от горы до бесконечности левого берега. Эта черная стена надвигалась на нас, как гигантская, до неба, волна. На ней, как на картине были нарисованы зигзаги, знакомые по табличкам на высоковольтных вышках – молнии. Тысячи молний. Кто-то закричал: «Гребем к берегу»! Куда там! Нас держат огромные якоря и девять стальных лесок… «Ложись»! - заорал кто-то другой, может быть, это был я.
Но этот крик утонул в грохоте миллиона пистолетных выстрелов. Вода, грохот, ужас, и, вдруг…
Все кончилось… Стена прошла по нам, и теперь мы видели уже ее, спускающуюся вниз по течению. Гул утихал.
Нарастал приступ радости! Мы живы!
Один с трудом выбирался из большого бардачка на носу лодки, второй сидел на дне с корзиной на голове, я лежал под скамейкой, спелёнутый якорной веревкой. У меня на груди лежал огромный якорный камень… Как я мог вытащить этот камень? Я его обычно вытаскивал, сопя и кряхтя, надувая щеки и делая передышки… А тут – лежа на спине, я втащил этот камень, не заметив его тяжести. Это вне физики.
Э! Шквал – не шквал! Поехали выпивать!

Холод.
Глубокая осень, перед заморозками – время лова щуки. Экипировка: шерстяной костюм, поверх него ватные штаны и телогрейка. Поверх этого резиновый костюм. Лодка. Блёсны.
Тактика ловли простая: весла в лодку и свободный сплав… После нескольких километров сплава сажусь за весла, и поднимаюсь вверх по течению. Тащу за собой блесну. Опять свободный спуск, и опять за весла. Увлекшись ловлей, я оказался вдали от причала. Непогода осенью возникает всегда вдруг. Вот это «вдруг»! Поднялся ветер, снег с дождем… А мне надо грести вверх по течению… Налегаю на весла. Вот сейчас я войду в спасительный залив… Но силы оставляют меня. Не гребется… Через несколько минут я оказываюсь на том же месте, с которого начал грести. Опять за весла, опять доплываю до края залива, вижу желанный причал… опять силы закончились. Я опять внизу. Под резиновым костюмом я становлюсь абсолютно мокрым от напряжения. Как только я «набираюсь сил» - замерзаю. Положение безвыходное.
Надо выходить на берег, и устраиваться в лесу. Дело к вечеру. Ночевать глубокой осенью в лесу… Развлечением не назовешь.
Сердце колотит, зубы колотят, в висках колотит… «Колотун» называется. Дрожа, вылезаю из лодки. Хочется спать. Но спать нельзя. Это гибель. Берег крутой. Сил нет взобраться. Посижу. Нет полежу. О! Так лучше. На боку… Совсем не холодно. И не мокро вовсе. Нормально.
-Вовка! Вставай! Дьорни с горла! Пий, пий!
Выпиваю полбутылки самогона, как простую минералку…
-Як ти мене знайшов?
-Дак я ж їду, а ти лежиш, - внятно разъяснил спаситель, - ну, сідай в лодку, я тебе витягну.
Я сажусь в свою лодку, он включает свой «Вихрь», и, зацепив меня фалом, тащит в залив. Самогон свое дело сделал. Я ожил.
Г-споди! Как же я обязан этому незнакомому парню! Он-то меня знает по имени, а я понятия не имею, кто он, откуда… Как же мне поблагодарить его? Нет. Ну, что ему рыба! Я дам ему деньги. Где мои деньги? В кармане спортивного костюма. Я дам ему троячку. Нет. Там еще и рубль. Я дам ему четыре. Четыре. Это все, что у меня есть с собой. А, может, дать рубль? Ну, что ж я такой мелочный! Дам три. Нет четыре. Рубль. Обидится. Дам четыре и отдам рыбу. Себе оставлю вот эти три щуки. Остальных отдам ему. И рубль…
Вррррр! Взревел мотор! Оставляя за собой пенный след, он удалялся от меня. Я не заметил, как он пришвартовал меня к причалу. Как отвязался… В заливе было тихо: бушевала только открытая вода.
Пенный след шрамом ложился на мою совесть. Рубль. Три… Я ведь даже не сказал ему спасибо.
Прости дружище. Спасибо. Всем настоящим мужикам – спасибо, мужики.

Смерч.
Что написано пером… Вырублено. Вы-руб-лен-но! Сабанеев писал, что в Киевской губернии в речке Тетерев ловятся голавли метровой длины на… спелую вишню.
Ну, как же не поехать. Беру путевку в домик под Коростышевом. Прямо на берегу. Домик над рекой. Метров 15 обрыв и уже берег. Хорошее место: речка делает поворот на 90 градусов. Есть отбойное течение. Будет рыба. Будет!
На четвертый день полного безрыбья я понимаю, что не только голавля тут нет, но кроме лягушек и комаров – ничего! Сабанеев соврал.
Я сижу на травянистом берегу. Напротив меня камышовый островок в диаметре метров десять.
Утро ранее.
Вдруг, в полной тишине, я слышу свистящий шум, и вижу, как с обрыва, от домиков вниз падает… воронка вихря! Вихрь идет ко мне. Очень страшно. Я хватаюсь пальцами за траву. Вихрь решительно наступает на меня. Вот остается метров 50. Я где-то слышал, что нельзя шевелится… Какой там шевелиться! Я ни жив, ни мертв! Шевелится. Кончик вихря приходится на центр реки. Идет ровно на меня! Сейчас поднимет, и как грохнет где-нибудь! Вот он уже здесь! Вихрь накрывает камышовый остров, и всасывает его. Кошмар! Ничего нельзя сделать!
Вода поднимается столбом на несколько метров. Это – чёрт!
Вдруг, вихрь поворачивает, и продолжает свой путь ровно по реке, не дойдя до меня несколько метров. Я гляжу ему вслед. Он вырывает с корнем несколько одиноких деревьев там, где река очень узенькая, вывинчивается из русла, уходит на равнину, проходит еще метров сто, и… падает.
Тишина.
Прихожу в себя. Камышей нет. Мои снасти спутаны. Прихожу в себя. Забираю все свои вещи, и поднимаюсь к домику.
Пронесло.
Г-к-к-к, во всех смыслах этого слова…

[Ніколи]

Актуальный кусочек из моей Записной книжки "Энтузиазм миллионов".

https://proza.ru/2005/11/04-255

  Показать скрытый текст

Введение.
Всё, чем я хотел поделиться с форучанами по поводу Короны-19, я написал в теме.
А это - "художественна часть"...

"Давно это было...
Стоим с сыном в очереди на лодку на озере. За нами стоят два мужика.
Один другому говорит:
- Я своему сыну говорю: "Ты, дурак, смотри, куда они идут? И ты туда"!
Но он меня, идиот, не послушался! Пошел на философский! А ихний сынок пошел в Нархоз, на обработку информации! Теперь мой болван получает 97 рублей и шансов никаких, а ихний 160 плюс прогрессивка 40%!
- Ну, и нахер ему был философский? Чтоб водку пить?
- О! Я ж ему и говорю! А еще пошел, купил себе костюм за 220 рублей! А Фимка своему сыну купил три костюма по 70. Теперь мой балбес ходит в костюме, что стыдно людям показать - заношенный, один же на все случаи, - а Борька ходит в разных, как новая копейка! Да еще меняет пиджаки и брюки!
- Да-а-а! Они жить умеют!"

[Ніколи]

Последние афоризмы.
Очень опасаюсь двух вещей: наступившей мании величия, когда пришедшая в башку мысль,
кажется афоризмом и то, что эта мысль не мне пришла в голову, а просто не помню, где я её взял...
Ну, такое предисловие, кажется, освобождает меня от тяжелой ответственности, хотя второй,
кажется, первому пришел в голову... Царю Соломону... Но я искренне не уверен... Потому что
я решил, что это афоризм, после того, как недавно воспитал им... жену.

* Есть люди, не способные ни охранять, ни воровать.

* Думай, что говоришь, но трижды подумай стоит ли говорить.

* Профессор - лучшая в мире профессия! Читаешь, рассказываешь студентам содержание самых интересных книг, обсуждаешь с ними их содержание, а тебе за эту радость еще и платят деньги...

[Цепной Кот]

Люди и кошки

Я проснулся и разглядывал потолок. Через открытое окно в гостиничный номер проникала негромкая мелодия, состоящая из звуков неспешного морского прибоя и щебетания каких-то птиц. Звуки были обрамлены свежим морским воздухом, запахом цветущего лимонного дерева и лаванды, которая обосновалась на клумбе внутреннего дворика гостиницы.
Вчера я приехал в этот южный французский город по делам.
Уже можно было вставать, бежать в душ и на завтрак. Но у меня в запасе было еще полтора часа, и я продолжал валяться в кровати. Как хорошо, когда не нужно никуда спешить. Когда время не подгоняет и не устанавливает жесткий ритм.
Я перевел взгляд с потолка в сторону открытого окна. На подоконнике сидела трехцветная кошка и, похоже, раздумывала – прыгнуть на пол номера или ограничить свой визит территорией подоконника. Симпатичная мордашка. Гладкая шерсть из микса белого, черного и рыжего цветов. Зеленые глаза.
- Ничего, что я без галстука, мадмуазель? Я не готовился к утреннему приему. Но все равно заходи, - я приветливо махнул рукой, приглашая кошку в гости.
Кошка тут же спрыгнула на пол, посмотрела по сторонам, изучая новое для нее пространство и немного с опаской подошла к кровати. Уселась рядом и посмотрела мне в глаза.
- Ты очень красивая кошка. Если бы я был котом, я бы обязательно в тебя влюбился, - свесив руку с кровати, я почесал гостью за ушком. Кошка сразу же включила внутренний моторчик, и утренние звуки внешнего мира дополнились мягким урчанием городской хищницы.
- Ты, наверное, есть хочешь? Но мне нечем тебя угостить. Я не готовился встречать гостей в такую рань. Если ты подождешь меня здесь, я принесу тебе что-нибудь вкусненькое с завтрака.
Через полчаса кошка грызла сосиску и кусочек сыра. Сервировка была скудной – только пара салфеток на подоконнике, куда я положил нехитрую еду.
Но кошка не стала корчить из себя светскую львицу. Она была обычной ничейной кошкой. Юная леди подворотни.
День за днем подходил к концу мой двухнедельный деловой визит в этот далекий южный город. Каждое утро, четко по расписанию в проеме окна я наблюдал одну и ту же картину. Силуэт кошки на фоне крыш соседних домов. За это время она полностью освоилась в новом для нее пространстве моего временного пристанища. Я не знал, есть ли у нее имя. Скорее всего, нет. Уличным кошкам некому присваивать имена. Поэтому имя ей я придумал сам. Я назвал ее Кошка. Она быстро привыкла к своему новому, вернее, первому в ее жизни имени. Сообразительная кошка Кошка. Теперь я заблаговременно делал небольшой запас еды для своей гостьи. Благо холодильник в номере имелся. Кошка завтракала. Потом умывалась, прыгала на кровать и ложилась рядом со мной. И всегда включала моторчик умиротворенного урчания.
А потом уходила. Через то же окно. Сначала – подоконник. Потом по выступу на наружной стене она пробиралась на крышу пристройки, откуда по винограду спускалась на землю.
Так же было и в это утро. Последнее утро перед моим возвращением домой.
Чемодан собран. Такси заказано. Я вышел из номера на 10 минут раньше времени подачи такси. Решил покурить на улице возле входа в гостиницу. Поставил чемодан на асфальт, закурил и невольно глянул на противоположную сторону улицы. Там сидела моя новая подруга. Сидела и смотрела на меня взглядом, в котором я увидел немного растерянности и грусти. Мне даже показалось, что я увидел в ее глазах слезы. Кошка понимала, что я уезжаю, и она никогда больше не сможет меня увидеть.
Я раньше никогда не задумывался над тем, умеют ли кошки грустить. Этот вопрос никогда не входил в круг моих жизненных интересов. Теперь я понял. Кошки умеют грустить. А еще тосковать и скучать. В тот момент я был в этом полностью уверен.
Я взглянул на часы. 11-55. Еще есть пять минут до приезда такси. Я выбросил сигарету в урну и решил сбегать на другую сторону улицы, чтобы еще раз погладить Кошку на прощание.
На улице Гуно не бывает интенсивного движения. Тихая улочка старого города. Небольшой Пежо не спеша двигался по своему маршруту. Перебегая дорогу, я успел глянуть направо. Налево, почему-то не посмотрел. Удар автомобиля был не сильным, но я не удержался на ногах и упал.
Удара виском о железный столбик тротуарного ограждения было достаточно.
Вот и все. Нет больше ничего. Никакого туннеля со светом в конце. Последнее, что я увидел – это пара зеленых глаз. Красивых зеленых глаз Кошки.
А дальше – черная пустота. Я умер.

***
Даже, если бы у меня и были часы, я не смог бы на них посмотреть, чтобы убедиться, что сейчас 11-56. Я лежал в коробке из-под бананов. Совсем мокрый и беспомощный. Мама-кошка родила меня минуту назад и теперь облизывала, приводя в порядок. Рядом со мной в коробке находились две мои сестрички. Кошечки. Такие же мокрые и беспомощные. Немного похожие на крысят. Конечно, это очень обидное сравнение с представителями враждебного клана, но тогда мне было все равно, с кем нас сравнивают. Единственное, что меня тогда увлекало – это найти мамкин сосок и вдоволь покушать. А потом – спать. И еще ждать – когда немного окрепнут лапки и откроются глаза.
Через несколько дней я научился различать день и ночь. Глаза немного открылись, но резкости во взгляде еще не было. Все было размыто и не сфокусировано. Еще через пару дней первое, что я смог увидеть – это была мама. Серая кошка с голубыми глазами. Интересно, у меня такие же? Голубые?
Вторым моим открытием было то, что я понял, что мы - дворовое семейство. Ничейное. Коробка, которая служила нашим домом, была расположена под навесом во дворе трехэтажного здания. Рядом с коробкой стояла мисочка с водой и тарелка, в которую какие-то добрые люди приносили немного еды, чтобы мама не оставляла нас надолго и не бегала по городу в поисках пропитания.
Когда нам с сестренками исполнилось два месяца, мы уже могли самостоятельно выбираться из коробки и играть друг с другом во дворе. А потом сестренок забрали люди. Сначала Луизу. Потом и Кристину. У них началась новая жизнь. Домашняя. Меня никто не забрал. Не нашлось для меня хороших рук.
Бродячим котенком, день за днем, я постигал жизнь бездомного кота. Когда я подрос, мадам Лувазье из восьмой квартиры подарила мне анти-блошиный ошейник. К ошейнику был прикреплен небольшой жетон с датой моего рождения. Не понимаю, зачем мне такой жетон был нужен, но он мне не мешал, и, может быть, так случится, что меня когда-нибудь кто-то из людей возьмет к себе на проживание и, значит, этот кто-то будет знать, когда нужно праздновать мой день рождения и угощать меня всякими вкусностями.
Не могу сказать, что бродячая жизнь мне не нравилась. В этих краях не бывает холодной зимы. Так что вопрос ночлега решался очень легко. Выбирай любую крышу или лавочку в сквере. Но мне нравилось спать именно на крыше. Перед сном я любил подолгу сидеть и разглядывать звезды. И только потом засыпал.
С пропитанием тоже проблем не возникало. Существует несколько способов добывать себе пищу. Можно ловить мышей. Но мышей в городе водилось мало. Недостаточно для полноценного питания. Поэтому я часто наведывался в мясную лавку месье Пьера. Но я не был попрошайкой. Не клянчил кусочек мяса. Не делал лицо страданий и не мяучил жалобно, прыгая на задних лапах, словно какая-то цирковая болонка. Я приходил, садился напротив витрины и терпеливо ждал, изображая из себя монумент. Месье Пьеру, наверное, нравилось мое проявление гордости, и он таки бросал мне кусочек мяса. Правда, сидеть монументом иногда приходилось долго. Час, а может быть, и два. Не знаю точно. Я же говорил в самом начале, что у меня нет часов.
Еще пропитание можно было добывать в летних кафешках. Для этого нужно расположиться неподалеку и наблюдать, когда кто-то закажет себе то, что и я люблю. После этого нужно, задрав хвост подойти и потереться о ногу человека, которому только что принесли заказ. Но в кафе у меня были враги. Официанты. Эти сволочи не понимают, что кот тоже должен есть. Хотя бы иногда. Иначе он умрет. От голода. Один раз я даже получил по морде веником. После этого я затаил обиду и позже таки отомстил этому представителю обслуживающего персонала. Сначала я выследил, в какой обуви он приходит на работу. Потом пробрался через форточку в комнату, где он переодевается в униформу и от души нассал ему в ботинки. И в качестве десерта пометил все углы в раздевалке. Старательно так пометил. Качественно.
Когда у меня бывает свободное время, я люблю ходить на море. Но не купаться. Не нравятся мне водные процедуры. Я забираюсь на крышу навеса на пляже Английской набережной и смотрю в бирюзовую даль. Если хорошенько присмотреться, можно различать корабли, которые далеко-далеко в море идут своим курсом. Такие маленькие-маленькие. Мне один знакомый кот рассказывал, как там на кораблях все устроено. Он приплыл на таком корабле из Италии. Только я не до конца понял, как там, на корабле, размещаются люди, да еще и кот в придачу. Эти корабли на вид не больше мышей. Врет, наверное, Итальянец. Ну, да ладно. Не важно.
Однажды, в свой первый день рождения, я решил расширить свои познания в изучении окружающего мира и отправился погулять в соседний квартал. Все равно, за неимением жилища, гостей на свой праздник мне приглашать некуда. Да и угощать нечем. В этот день я решил отправиться на улицу Гуно. Тихая такая улочка. Симпатичная. Мне про нее никто раньше не рассказывал, но именно сегодня меня туда почему-то резко потянуло. Я приплелся к какой-то гостинице и уселся под деревом передохнуть и поразмышлять о дальнейшем маршруте.
К входу в гостиницу подъехало такси. Задняя дверь автомобиля распахнулась и из него вышла молодая и очень красивая девушка. В это же время из гостиницы выпорхнул швейцар, и они на пару с таксистом вытащили чемодан девушки из багажника. Девушка расплатилась с таксистом и жестом указала швейцару, чтобы он тащил чемодан в гостиницу. В руке девушка держала две веточки лаванды. Она сделала несколько шагов в сторону тротуарного ограждения и остановилась возле одного их столбиков.
В какой-то момент, когда лучи солнца скользнули по лицу девушки и преломили отраженный свет, я увидел в ее глазах слезы. Искрящиеся росинки медленно стекали по щекам.
Девушка еще немного постояла, потом наклонилась и положила цветы лаванды прямо себе под ноги. На тротуар. Возле столбика. Затем резко развернулась и скрылась за дверьми гостиницы. Странно. Зачем она положила цветы на асфальт? И почему плачет?
Если бы котов мог прошибать пот, то именно это состояние я бы испытал в ту же минуту. Все дело в том, что мне девушка показалась очень знакомой. Я точно когда-то ее видел. Но где и когда? У меня очень хорошая память и я бы точно запомнил. Может быть, она когда-нибудь разок покормила меня, когда ужинала в каком-то кафе? Но мне всего год от роду, а она явно приезжая. На чемодане я отчетливо видел аэропортовскую ленточку. Значит, я не мог ее раньше видеть. Тогда откуда у меня это чувство, что я ее знаю? За этими размышлениями я просидел еще какое-то время, пока меня не облила с ног до головы поливальная машина, которую я не заметил, погрузившись в раздумья.
Да уж. Вот что значит невнимательность. Хорошо, что эта поливальная машина меня не переехала.
Кое-как отряхнув с себя капли воды, я снова задумался. Мне почему-то захотелось снова увидеть эту девушку. Только чтобы она больше не плакала, а улыбалась. И, может быть, даже угостила меня кусочком вкусной колбасы. Но как мне ее увидеть? Не колбасу. Девушку.
Пробраться в гостиницу я не смогу. Швейцары такие же враги котов, как и официанты. Даже, если у меня и получится прошмыгнуть сквозь швейцарский кордон, как я определю номер, в котором остановилась девушка? Ребус.
И тут меня осенило. Окна гостиницы выходят либо на проезжую часть, либо во внутренний дворик. Нужно усесться где-нибудь в укромном месте и внимательно следить за окнами. Должна же девушка подойти к окну. Так я смогу определить ее номер. Ну, а как туда попасть, потом подумаю.
Я решил начать наблюдение с внутреннего двора. Во-первых, там можно спрятаться в тени, а во-вторых, там не ездит поливальная машина.
Посмотрев, сначала налево, потом направо, я аккуратно перебежал через дорогу и оказался в точке наблюдения. Не знаю, как долго я сидел в засаде, потому что на какое-то время мои глаза сами закрылись, и я уснул.
Проснувшись, я провел визуальный осмотр окон. Одно из них было открыто. На втором этаже. Конечно, я не был уверен, что это именно то окно, которое мне было нужно. Но бездействие не относится к числу моих любимых занятий, и я решил провести разведку. Забраться на подоконник было совсем не сложно. Сначала по винограду на крышу пристройки. Потом по наружному выступу на стене. Молодому здоровому коту, хоть и немного ленивому, такой маршрут не представляется даже минимально сложным.
И о чудо! Я таки не ошибся. Добравшись до подоконника, я заглянул в номер. На кровати лежала та самая девушка. Похоже, она так лежит уже давно. Даже не раздевалась. В чем приехала, в том и улеглась поверх покрывала.
- Ну, заходи, раз пришел, - девушка обратилась ко мне не по-французски, но я все равно ее понял, - В вашем городе все коты такие красивые, или ты исключение?
Тон голоса девушки и улыбка на ее лице располагали к началу приятного знакомства. И, может быть, меня здесь даже и накормят.
- Ты, наверное, кушать хочешь? У меня есть бутерброд. Купила в аэропорту, а есть не стала. Нет у меня аппетита, - улыбка исчезла с лица девушки, а в глазах опять появились слезы.
Девушка встала с кровати, достала из сумочки какой-то сверток, который оказался очень вкусным бутербродом с сыром и колбасой. Я даже хлеб съел, хотя раньше мучная диета мне не особо нравилась.
Пока я ел, девушка опять улеглась на кровать. Удовлетворив свои гастрономические потребности, мне захотелось ласки. Чтобы меня гладили и чесали за ушком. Набравшись смелости, я прыгнул на кровать и ткнулся мордой в руку девушки. Девушка намек поняла и начала меня гладить. Я урчал в ответ, время от времени, томно закрывая глаза от удовольствия.
- Что это у тебя? Медаль? – девушка начала рассматривать мой жетон.
Через секунду ее глаза опять наполнились слезами. Ну что же это такое? Почему слезы? Может быть, она тоже хочет кушать, а я съел все ее запасы провизии? Поэтому и плачет? Не понятно.
- Это, наверное, дата твоего рождения? Сегодня тебе исполнился год? Странно. Твой день рождения. День его смерти.
В этот момент мне тоже стало грустно. Коты не умеют лить слезы, но грустить и тосковать умеют. Не совсем так же, как и люди. По-другому. Но это не важно. Мне очень захотелось сделать девушке что-то хорошее. Поблагодарить ее за тепло и ласку. Она хороший, добрый человек. Я был в этом уверен, хоть и видел ее впервые в жизни. Но то, первоначальное чувство, которое пронзило меня насквозь, когда я ее увидел у входа в гостиницу, не давало мне покоя. Почему мне так сильно захотелось ее увидеть? И почему она мне кажется знакомой?
Ладно, сильно много думать – это не для котов.
Пора уходить. Неприлично быть надоедливым. Тем же маршрутом я отправился в обратный путь. Вечером у меня еще были дела. Мы договорились встретиться с итальянским котом. В наши ночные планы входило исполнение песен на крыше одного из домов. Новый репертуар. А ранним утром я обещал Итальянцу научить его воровать рыбу, которую рыбаки по утрам привозят на причал.
В общем, про девушку я вспомнил только в тот момент, когда солнце поднялось уже достаточно высоко. А ведь я так и не придумал, что ей подарить. Я медленно брел в сторону гостиницы и тут меня осенило. Пару месяцев назад я поймал мышь. Но тогда я не был голоден и припрятал добычу на ветке оливкового дерева. Стратегический запас на потом. Лапы сами понесли меня в сторону парка Мон Борон. В два прыжка я запрыгнул на нужную ветку. Есть! Лежит мышка. Высушенная на солнце. Шерстка блестит и переливается. Очень красивый сувенир на память.
Через несколько минут бега я был в номере девушки. Она паковала чемодан. Странно. Она приехала всего на сутки? Обычно девушки приезжают на море на неделю. Или даже на две. Ходят на пляж, каждый день меняя купальники, а по вечерам знакомятся с какими-то мужчинами. Эх, жаль, что она уезжает.
Я подошел к ее ногам и положил сушеную мышь рядом с чемоданом.
- Милый кот, ты принес мне подарок? Ты очень добрый, нежный и ласковый кот. Такой же, каким был он, - девушка грустно вздохнула и, посмотрев на часы, продолжила сборы. Мой подарок она сложила в бумажный конверт и запаковала его в чемодан.
- Я повешу твой сувенир дома. На стенку. Он мне будет напоминать о тебе. Жаль, что я не могу тебя взять с собой. Нет таких правил, чтобы бродячих котов в самолетах возить. Всякие справки нужны. А у меня вылет через пару часов. Не успею со справками. Но ты не грусти. Вспоминай меня.
Задрав и максимально распушив хвост, я потерся о ногу девушки.
- Ну что, дружок, нужно закрывать окно. Прыгай. В свой мир свободы. Мне пора.
Я еще долго сидел на крыше пристройки. На землю слазить пока не хотелось. Если бы коты умели думать, как люди, я, наверное, подумал бы о превратностях судьбы. И о том, кем мы являемся в этой жизни на самом деле. И зачем мы вообще появляемся на свет. Но котам не положено думать. Поэтому я просто сидел.
В какой-то момент своим безукоризненным котячьим слухом где-то внизу, возле винограда, я услышал легкое движение четырех лап. Походка кошки.
Очень красивая трехцветная кошка с зелеными глазами медленно передвигалась по двору, иногда поглядывая то в мою сторону, то в сторону того самого окна.
Принцесса грации. Мадмуазель красоты. Мисс южного побережья.
В общем, мне пора. Я бы с удовольствием еще с вами поболтал, но что-то мне сдается, что меня ждет волшебное знакомство и путешествие в сказку любви.
Оревуар, мадам и месье.
Будет время, загляну еще)

[Цепной Кот]

Люди и кошки
(2 глава)

Мы не помним, как мы появились на свет. Мы не знаем, когда мы уйдем. И тоже не запомним этот момент.
Мы все время где-то внутри отрезка. Бредем, спотыкаемся, падаем. Поднимаемся и снова бредем. Кто-то бежит, спешит куда-то. Кто-то уже просто ползет, с каждым днем замедляя движение. А кто-то уже остановился и ждет, когда…
Я почувствовал вкус соли на губах.
Может быть, это слезы текут их глаз. А может я прокусил губу, но не почувствовал боли и это вкус моей собственной крови.
А может быть где-то рядом море, и ветер принес соленый воздух… Я не могу понять…
Но, если я иду, поднявшись после падения, значит, я скоро это узнаю.
Нельзя долго стоять на месте. Нужно идти дальше.
Все по той же дороге. Из ниоткуда в никуда…

***
Бонжур, мадам и месье. Вы еще не соскучились по болтливому коту? Если таки да, тогда слушайте, что было дальше.

Я бежал в сторону аэропорта. Итальянец рассказал мне, где он находится. Оказалось, что это не очень далеко от моего квартала. Если все время бежать по Английской Набережной в сторону Антиба, рано или поздно упрешься прямо в аэропорт.
Сначала я очень аккуратно перебежал через оживленную автомобильную магистраль с двусторонним движением, оказавшись, таким образом, на пешеходном променаде, который тянулся вдоль моря. Не знаю, откуда у меня взялась эта осторожность при пересечении улиц, похоже, она возникла прямо с рождения.
Бежать по променаду было абсолютно безопасно. Только люди, которые катались по аллее на роликовых коньках, представляли небольшую угрозу для бегущего кота. Иногда приходилось уворачиваться.

***
Прошло уже три месяца с тех пор, как я впервые увидел девушку на улице Гуно. А еще в тот день во дворе гостиницы я познакомился с трехцветной кошкой. С милым созданием с красивыми зелеными глазами. Она сказала мне, что ее зовут Кошка. Красивое имя. Мне понравилось.
В день знакомства мы немного погуляли по окрестностям. Потом я сводил ее в гости к месье Пьеру. В этот раз я не стал изображать из себя монумент. Я прохаживался вдоль стеклянной витрины с гордо поднятой головой и задранным вверх хвостом. Всем своим видом я хотел, чтобы месье Пьер обратил на меня внимание. Даже не на меня, а на то прекрасное создание, с которым я заявился к его лавке. Кошка сидела рядом, смотрела на меня и немного смущалась.
- Привет, Кот. Вижу ты сегодня не один. У тебя очень красивая подружка, - месье Пьер улыбнулся и положил возле витрины два куска мяса.
После прогулок по городу мы оба очень проголодались. Кошка быстренько съела свой кусок мяса. А я, увидев, как жадно она ест, решил отдать ей и свою порцию. Мне, конечно, очень хотелось кушать, но я таки сдержался. Правда, при этом я чуть не подавился собственной слюной, наблюдая, как аппетитно ест моя подруга. Ну, ничего. Не умру. Может быть, где-нибудь поймаю какую-то мышь.
Потом мы до вечера гуляли в оливковой роще. Там же я спел для Кошки несколько песен. Я очень старался. Пел громко и почти попадал в ноты.
Ближе к ночи мы забрались на одну из моих любимых крыш. Я рассказывал Кошке про звезды, которыми я любил любоваться сидя на крыше. И о том, что познакомился с одной девушкой. Кошка внимательно слушала, а потом она тоже мне кое-что рассказала.
Если бы я сидел на краю крыши, то от ее рассказа я бы точно свалился вниз.
Год назад она ходила в гости к человеку, который жил в той же гостинице, в том же номере. Он был добр и приветлив. Часто улыбался и шутил. А потом произошла нелепая случайность. Жестокая и несправедливая.
Но это еще не все. Кошка сказала, что я чем-то похож на того самого человека. И, возможно, когда он погиб, его душа перенеслась в слепого беспомощного котенка, который в тот самый миг появился на свет в коробке из-под бананов.
Нет, в это я поверить никак не мог. Не бывает так. Я, конечно, очень красивый кот. Видный и весь из себя представляющий сплошное олицетворение всех лучших котячьих качеств - внутренних и внешних. Достойный объект для переселения душ. Но чтобы поверить в такое – нет, не могу.
В общем, тогда, в ту ночь, я так и не уснул… Думал… А вдруг Кошка права? Я ведь отчетливо осознавал, что видел раньше эту девушку. Откуда у меня такое наваждение? Я резко покрутил головой и от помрачения в мозгу таки чуть не скатился кубарем с крыши.

***

А сейчас я бежал в сторону аэропорта. Вдоль моря. Большая часть пути была уже преодолена.
Ужасно хотелось пить. Морская вода меня не устраивала. Однажды мне довелось ее попробовать. Как-то я украл большой кусок соленой трески. С голода съел его весь целиком, и потом мне очень захотелось пить. Я хлебнул морской воды. Потом плевался весь день. Думал, умру от отравления внутренних органов.
Вы, уважаемые мадам и месье, возможно, захотите поинтересоваться, с какой целью мне понадобилось в аэропорт. Однозначного и четкого ответа у меня нет. Что-то меня туда тянуло. Но полной уверенности в осуществлении своего плана у меня не было.
Уверен я был только в одном. Три месяца назад девушка прилетала на самолете.
У меня не было даже слабой надежды, что я смогу ее хоть когда-нибудь увидеть. Но у меня было очень сильное желание. А, значит, нужно переселяться куда-то поближе к аэропорту и ждать. Вдруг она когда-нибудь снова прилетит. Выйдет из здания аэропорта, а тут я. Сижу и жду ее. И, может быть, у нее в этот раз будет чуточку больше времени, и она успеет сделать справку для полета бездомного кота на самолете.
А что? Имя у меня есть. Пусть в справке так и напишут - «Кот Жан может лететь. Он теперь домашний кот». Кстати, мадам и месье, я тут с вами уже не первый раз болтаю, а представиться забыл. Меня зовут Жан. Кот Жан. Такое имя мне дала мадам Лавуазье из восьмой квартиры.
Эх, если бы все так и случилось, как я мечтал. И тогда я смогу проживать в доме девушки. Только в новом качестве. Правда, она никогда не узнает, что я - это я. В смысле, что я – это не я. А я – это он. Если, конечно, предположения Кошки имеют смысл. Ну что же. Это все равно лучше, чем ничего. Если мы не можем принадлежать друг другу полностью, то пусть я, хотя бы хоть чуточку смогу украсить ее жизнь. Переловлю всех мышей. Буду мурлыкать. И петь ей песни по ночам. Только мне нужно будет еще немного потренироваться. Потому что пою я все-таки без четкого попадания в ноты, скорее, даже наоборот. Зато очень громко.
Но было в моих мечтах и одно противоречие. А как же Кошка? Без нее я тоже не могу. Ну да ладно, нужно осуществлять мой план поэтапно. Сначала снова встретить девушку. А потом, может быть, она согласится, чтобы Кошка тоже летела с нами.
С этими мыслями, забыв про жажду, я добежал до аэропорта. Мамадарагая. Сколько здесь народу. Я уселся возле парковки такси и понял, что даже если девушка и прилетит когда-нибудь, я не смогу ее найти в толпе людей. Но нужно пытаться. Раз уж прибежал.

Время шло. Снова и снова, день за днем, я встречал самолеты. В коротких паузах, когда не было рейсов, я спал тут же под лавкой, недалеко от выхода из зала прилета. А вот с едой было совсем худо. Уходить куда-то далеко в поисках пропитания я не хотел, чтобы не пропустить девушку. Перебивался иногда какими-то объедками. И очень часто мне снилась мясная лавка месье Пьера.
А еще иногда у меня, на почве голода возникали зрительные галлюцинации. Из аэропорта в сторону Монако летал небольшой вертолет. Перевозил богатых пассажиров, которым было лень добираться до Монако по земле. Иногда этот вертолет казался мне птичкой, и я махал лапами перед своим носом, пытаясь поймать эту самую птичку.
Я сильно похудел. Кожа и кости. Шерсть местами выпала, и я был похож на плешивого, больного кота. Но это меня не сильно беспокоило. Просто я немного переживал, что с таким внешним видом мне не выпишут справку для полета.

А потом наступил тот самый вечер. Я лежал под лавкой. Сил совсем не осталось. Не осталось, даже для того, чтобы пошевелить лапами. Ну, что же, значит так надо. За все это долгое время, что я провел в аэропорту, я не терял надежды. Жить с надеждой легче. Когда не утрачен смысл существования, а вера в лучшее помогает даже тогда, когда нечего есть, а от жажды полностью пересохло горло… И очень трудно дышать…
Я лежал под лавкой, и моим глазам уже трудно было смотреть в сторону выхода из аэропорта. Глаза потихоньку закрывались…
Молодая красивая девушка вышла из здания. Она катила чемодан на колесиках… Подняться я не смог… Попробовал мяукнуть… Но из горла вырвался только слабый хрип.
Сквозь пелену полузакрытых глаз я только смог рассмотреть, что девушку встречал какой-то мужчина. С большим букетом лаванды в руках.

***
Мы помним только то, что мы помним. Наша память так устроена, что в ее блокнотик записываются все события, которые происходили с нами в течение жизни. Они накапливаются и в последующем используются нами в сфере сознания для последующих шагов на отрезке, который мы называем жизнью. Приобретаем новый опыт.
Иногда мы забываем то, что помнили ранее. Сознание не хранит в памяти то, что считает незначимым и несущественным. Сложно помнить все подряд. Но еще сложнее запомнить то, что происходило с нами в других жизнях…
Кем мы были вчера? Кем станем завтра? Какой багаж нам позволено перетаскивать из прошлого в будущее? Из одной жизни в другую? Через границу времен…
Может быть, существуют какие-то смысловые связи между тем, чего уже нет и тем, что еще будет?
Или каждый раз все начинается заново?
А еще бывает так, что сны нам кажутся реальностью… Или реальность – сном…

***

Я проснулся и разглядывал потолок. Через открытое окно в гостиничный номер проникала негромкая мелодия, состоящая из звуков неспешного морского прибоя и щебетания каких-то птиц. Звуки были обрамлены свежим морским воздухом, запахом цветущего лимонного дерева и лаванды, которая пышным ковром обосновалась на клумбе внутреннего дворика гостиницы.
Вчера я приехал в этот южный французский город по делам.
Уже можно было вставать, бежать в душ и на завтрак. Но я продолжал лежать. Сознание постепенно заполнялось увиденным во сне. Очень необычный и удивительный сон. Жизнь, смерть, а потом снова жизнь. А может быть, это был не сон, а какой-то параллельный мир, который существует для того, чтобы мы, однажды попадав в этот самый параллельный мир, задумывались над тем, а все ли мы правильно делаем в своем собственном мире?
Я перевел взгляд с потолка в сторону открытого окна. На подоконнике сидела трехцветная кошка. Симпатичная мордашка. Гладкая шерсть из микса белого, черного и рыжего цветов. Зеленые глаза.
Кошка не стала ждать приглашения войти. Она резво прыгнула сначала на пол, а потом на тумбочку возле моей кровати. На тумбочке лежал мой телефон. Кошка посмотрела сначала на него, а потом на меня. Моя рука сама потянулась за телефоном. Я набрал номер:
- Привет, любимая. Как спала? Собирай чемодан. Я сейчас куплю тебе билет на самолет. Рейс сегодня вечером. Ты успеешь собраться. А я успею нарвать для тебя большой букет лаванды. Я знаю одно местечко, где она растет. Прилетай. Жизнь слишком коротка. Я понял это сегодня ночью. А еще мы с тобой сходим в лавку месье Пьера, купим много мяса и будем кормить им бродячих котов.
А еще я тебя познакомлю с одним симпатичным созданием.
У нее очень красивое имя.
Ее зовут Кошка…

[Цепной Кот]

Люди и кошки
(3 глава)

Первый раз в жизни у меня была такая удобная постель. На полу лежал мягкий коврик, поверх которого была постелена белая тряпочка. А сбоку лежали две маленькие подушечки. Над моей головой на ниточках висели три игрушечные мышки.
Сегодня днем, впервые за долгое время, я смог подняться на лапы. Правда, стоял я еще очень неустойчиво. Меня покачивало и шатало, словно лист магнолии на ветру. В соседней комнате негромко играла мелодия Шарля Азнавура и, если бы кто-то мог в эту минуту на меня посмотреть, то он бы подумал, что я так танцую. Медленный танец полудохлого кота.
***
Но сначала, мадам и месье, все по порядку. В тот вечер я лежал под лавкой возле выхода из аэропорта. Пульс уже практически не прощупывался. Глаза были закрыты.
- Жан, это ты? Не может быть. Как ты здесь очутился и что с тобой? Ты жив вообще? - голос месье Пьера я не мог спутать ни с чьим другим голосом. Даже в таком состоянии.
Месье Пьер приехал в аэропорт, чтобы встретить свою племянницу Ванессу, которая прилетела из Парижа для искупаться в лазурном море и похвастаться новыми купальниками. Я вообще не понимаю, как месье Пьер смог меня узнать. Я уже давно не был похож на самого себя. Наверное, он разглядел на мне ошейник с жетоном, который мне подарила мадам Лавуазье из восьмой квартиры.
Что было потом, я не очень отчетливо помню. Провалов в памяти было больше, чем не провалов. Сначала меня повезли в котячью клинику. Там какой-то врач щупал меня, заглядывал в рот и пальцами пытался раздвинуть мои веки, чтобы заглянуть в глаза. При этом он крутил головой и говорил, что шансов у меня практически никаких и надеяться можно только на способность молодого организма к борьбе за жизнь.
Потом были какие-то капельницы, микстуры и таблетки. Мою шерсть выстригли и намазали какой-то гадостью. Мало того, что мне не нравился ее запах, так в придачу она была ядовито зеленого цвета. Но все эти манипуляции были уже в доме месье Пьера.
Кормили меня из пипетки. Молоком. Словно беспомощного котенка. Чуть позже племянница Ванесса готовила мне жиденькое мясное пюре и кормила из ложечки. При этом не вся еда попадала точно в рот. Часть ее вываливалась и Ванесса, смеясь, сравнивала меня со свиньей. Но я не обижался на нее. В ее глазах я видел заботу. И еще в них отражался я. Да уж. Жалкое зрелище.
Большую часть времени я спал. Мне снились какие-то сны, или же я находился в состоянии галлюцинаций. Когда я проваливался в мир грез, мне виделось, что я человек, которого сбила машина. А потом, что я снова кот. И снова мужчина, которому приснилось, что он кот. И еще снилась какая-то девушка. В общем, непонятные и очень странные сны. В голове все перемешалось и запуталось.
Однажды месье Пьер подошел ко мне, взял на руки и со словами: «Пойдем, посмотришь, кто пришел», вынес меня на балкон. Квартира месье Пьера располагалась на втором этаже, а на первом была его лавка. Возле витрины сидела Кошка. Красивые зеленые глаза. Я еще не мог отчетливо навести резкость своего взгляда, но я видел, что Кошка улыбается.
- Держись, Жан. Ты сильный кот. Все будет хорошо, - Кошка подмигнула мне и махнула хвостом. Не знаю, что означали эти ее жесты. Наверняка что-то хорошее. А потом она ушла. Но, уходя, добавила:
- Я тут неподалеку нашла одну очень симпатичную крышу. Я обязательно тебе ее покажу… Позже… Когда ты полностью выздоровеешь…
С этого дня Кошка приходила каждый день. На свидание ко мне. Как Ромео и Джульетта. Только наоборот. На балконе был я, а не она.

Ванесса подарила мне новый ошейник. Старый совсем истрепался и протерся. Только жетон был прежним. Но не совсем. На обратной стороне жетона появилась гравировка с моим именем. Мой новый ошейник пока висел рядом с игрушечными мышами и ждал моего выздоровления.
Кошке тоже достался ошейник с жетоном. Но на нем было только ее имя. Даты рождения не было. Никто не знал, когда она родилась. Да и ни к чему это. Женщины не любят обозначать свой возраст. Сначала, когда они еще совсем молодые, они хотят казаться старше. А по мере движения времени вперед, они наоборот хотят казаться молодыми.
***
Иногда я думал о том, что получается теперь я домашний кот. Никакой не бродячий. У меня есть хозяева. Есть кровать, мисочка и даже пластмассовый туалет. Полный набор домашнего кота.
Но на самом деле все не совсем так. Мы кошки так устроены, что где бы и как бы мы ни жили, мы все равно остаемся принадлежащими только самим себе. Люди, обзаведясь питомцем кошачьей породы, ошибочно думают, что тем самым приручили кота или кошку. А ни фига.
Однажды я познакомился с одним домашним котом. Хозяйка как-то вывела его погулять на поводке во двор. В это время я, перекусив украденной сосиской, грелся на солнышке, умиротворенно развалившись посреди их двора. Пока хозяйка кота о чем-то разговаривала с соседкой, я успел поговорить с новым знакомым.
Так вот. Таки да, его жизнь полностью зависит от человека. Человек обеспечивает его кормом, определяет правила жизни и даже решает, когда и с кем домашнему коту заниматься любовью, выбирая за него на свое усмотрение невесту-кошку. Причем, это в лучшем случае, если коту самым беспощадным образом еще в юношестве не отрезали яйца.
Но самое главное – в какую бы зависимость не упрягли кошачье существование, контроль над его мыслями и внутренними устремлениями установить невозможно. Находясь на поводке, с причесанной и напудренной шерстью, всегда сытый и выспавшийся, кот все равно остается внутренне независимым.
Конечно, тело можно посадить в тюрьму, но что делать с мыслями и устремлениями? Правильно, ничего. Ими-то как раз и невозможно управлять. Хотя, домашняя жизнь притупляет свободомыслие и желание свободы. Да и нравится многим такая жизнь. Жизнь на поводке. Но, ни у одного домашнего кота вы не увидите такого блеска в глазах, как у бродячего. Блеска свободы и независимости. А только тусклый свет домашней подчиненности, который по ошибке можно принять за признаки умиротворенного счастья. В таких глазах отражается только миска с кормом, мягкий пуфик да кошачий лоток-туалет. В них вы не увидите отражение солнца, луны, моря…
И в них никогда не зажигается свет любви, азарта, авантюризма, секса…
Плановое спаривание, конечно, не в счет.
Вот такие вот атрибуты сытого домашнего счастья.
Но настоящее счастье не может быть сытым. Оно всегда должно быть голодным. Для того чтобы наполняемость жизни по мере ее течения по реке времени сопровождалась новыми чувствами и ощущениями, при этом расширяя объем наполняемого, дополняя его новыми красками.
Но если домашнего кота в одночасье лишить хозяйского дома, в нем обязательно проснется инстинкт независимости. Может быть, не сразу. Наверняка, какое-то время коту будет хотеться назад, в прошлую сытую и теплую жизнь. Но кот, познавший смысл свободы, никогда не станет домашним. Потому что рано или поздно он поймет, что зеленый цвет – это не только цвет его какательно-писятельного лотка, но и цвет травы на газоне и листьев на деревьях, а свежепойманная мышь гораздо вкуснее сухого корма.
И самое главное – он сможет выбрать именно ту кошку, которая выберет его. Если, конечно, кошка ответит взаимностью.
Я не знаю, как там у людей. Что для них важнее – домашние удобные тапки у дивана или свободное путешествие на босу ногу. Наверное, по-разному. Кому как. Но как бы там ни было, все люди, имеющие различный уровень внутренней свободы, одинаково несвободны внешними ограничителями. Кто-то когда-то придумал бога, чтобы было легче одним людям управлять другими. Потом придумали всякие законы, нормы, правила и кодексы.
А все почему? Да потому-то человек – самое опасное животное, сняв внешние ограничения с внутренней свободы которого, он станет самым коварным, жестоким и неуправляемым зверем.
Вы, мадам и месье, где-нибудь видели моральный кодекс кота? И не увидите. Потому что нами не нужно управлять с помощью законов по причине бесполезности этого занятия. Внутренняя свобода ограничивается только собственным пониманием смысла бытия.
И даже домашнему коту, жизнь которого проходит по маршруту миска – туалет – коврик, если у него возникнет такое желание, никакие законы не запретят методично ссать в хозяйские башмаки или точить когти о любимый диван хозяйки. И даже понимание возможности наказания не может заставить кота отказаться от своих желаний. И это не потому что глупый кот не понимает, что так делать неприлично, а потому что котячьей природой заложено – точить когти и ссать, когда захочется и где захочется. А у бродячих котов и того проще – нам принадлежит весь мир, где главным для нас законом является неписаное правило – не лезть на чужую территорию. Чтобы, если шо, не отгрести по морде.
А еще коты, в отличие от людей, не живут в мире иллюзий. И того хуже – в мире лжи. Ложь – это только у людей.
Нам, кошкам, не нужен никакой конституционный суд, чтобы трактовать ту или иную хрень. Мы сами знаем, что белое – это белое, а черное – это не белое.
Человек – самое неприспособленное к жизни на земле существо. Единственное существо, которое ходит на двух лапах, не может обойтись без одежды и не способно жить без войн. И поэтому я не понимаю, почему именно человека природа наделила разумом, если этот самый разум он использует, в основном, для разрушения. И еще я не понимаю, почему именно человеку дана способность к чувствам. К любви, например. Если на любовь у человека остается все меньше и меньше времени. Некогда ему за всякими гадостями общевселенского масштаба. Лучше бы нас кошек наделили этой волшебной способностью - любить. А так, получается, что мы с Кошкой любим друг друга и даже не знаем, что нам это чувство не положено по происхождению.
Но что с нас взять? С простых бродячих кошек?

***
Но, кажется, я отвлекся.
С каждым днем мне становилось лучше. Отрастала новая шерсть. Появилась уверенность в движениях. И хороший аппетит. Вроде бы все хорошо. Но! Я часто сидел на подоконнике и смотрел в окно. В мир свободы и независимости. Ну не может кот, который привык перед сном рассматривать звезды, научиться радоваться висящим над головой искусственным мышам!
На улицу я попасть не мог. Дверь в квартиру была постоянно закрыта, а с балкона я никак не мог спуститься. Только прыгнуть. Но прыгать я пока опасался. Все же не так уж много времени прошло после моего возвращения с того света.
Кошка приходила каждый день. Я сидел на балконе. Она внизу, возле витрины лавки. Мы подолгу разговаривали с ней о том, о сем. Разговаривали через пространство, которое нас разделяло. Но тому чувству, которое нас соединило, не страшны были никакие расстояния. И уж тем более расстояние между балконом и тротуаром. Но все равно, этого было мало. Когда Кошка уходила, я думал о том, как ей там одной на крыше. Не холодно ли? И не обидел ли ее какой-то официант? Не облила ли дурацкая поливальная машина? Да мало ли что может случиться с молодой и красивой кошкой в этом, хоть и прекрасном, но иногда таком жестоком мире.
В этот день Кошка пришла, как обычно. Перекусила кусочком мяса, который вынес из лавки месье Пьер. Мы поговорили. А потом Кошка засобиралась на свою крышу.
Она шла легкой кошачьей походкой. Ее силуэт по мере удаления становился все меньше и меньше. Колючий комок подкатил к моему горлу и прочно там застрял.
- Кошка! Подожди! Не уходи!
Я разбежался и прыгнул. Кошка бежала мне навстречу с поднятым хвостом. Ее глаза сверкали в наступающей темноте. Сверкали, как два изумруда. Только живых. Не стеклянных.
Месье Пьер как раз в это время опускал ролеты на витрине лавки.
- Я понял тебя, Жан. Но ты все равно не забывай нас. Заходи иногда, - месье Пьер перевел свой взгляд в сторону Кошки, - Вернее, заходите. Не обязательно постоянно иметь свой дом, как некий объект с четырьмя стенами и крышей над головой. Но ты знай, что дом у тебя есть, и в этом доме тебе всегда будут рады. Возможно, это будет согревать твою душу прохладными зимними ночами. Ведь дом – это не помещение для проживания. Дом – это место, где тебя ждут.

Кошка привела меня на крышу, которую она обещала мне показать. Здесь было очень уютно. На крыше имелась будка, через которую люди могли попадать на крышу для того, чтобы что-нибудь на ней починить или установить телевизионную антенну. Дверь в будку никогда не закрывалась, и там можно было прятаться, когда идет дождь. В общем, мне тут понравилось.

Наша котячья жизнь шла своим чередом. Мы бродили по городу, исследовали новые крыши и подворотни. Иногда заходили в гости к месье Пьеру. Когда у Ванессы закончились купальники, она вернулась в свой Париж. Но месье Пьер говорит, что она постоянно передает мне привет, когда они разговаривают по телефону.
Однажды вечером мы гуляли с Кошкой по парку Мон Борон. Парк находится на возвышенности и, налазившись по свежему воздуху, мы здорово проголодались. Я предложил сбегать в какое-нибудь летнее кафе в квартал Виель-Вилль. В надежде, что добрые люди угостят нас чем-то вкусненьким. Быстренько добежав до нужного кафе, мы расположились неподалеку для наблюдения за посетителями.
За одним из столиков сидела красивая девушка и мужчина. Это она! Я узнал ее.
В глазах Кошки тоже появилось удивление:
- Жан, видишь мужчину рядом с девушкой? Это он! Точно он! Я уверена!
Мы переглянулись. И не сговариваясь, одновременно побежали в сторону кафе.
- Кошка? Это ты? Не может быть!, - мужчина удивленно посмотрел на Кошку, а потом на меня, - А это кто?
- Это Жан, - ответила девушка. Мой добрый, ласковый Жан. Я видела его во сне. В том страшном сне... Помнишь, я тебе рассказывала? - девушка наклонилась и, улыбнувшись, погладила меня.
Откуда ни возьмись тут же появился официант. Тот самый, к ботинкам которого я в свое время проявил определенный интерес. В его руках был веник.
- Оставь их в покое. Это наши гости, - мужчина остановил официанта, преградив ему путь своей рукой.
- Но, месье… Не положено котам...
Мужчина посмотрел на официанта таким взглядом, что тот, похоже, самостоятельно, без моей помощи увлажнил свои ботинки.
- Мало того, - добавил мужчина, - принеси две одноразовые тарелки. Для гостей.
Мужчина и девушка смотрели, как мы с Кошкой уплетаем за обе щеки дорадо-гриль.
- Дорогой, давай возьмем их с собой. Домой. Оформим справки и возьмем. Они такие хорошие, - девушка положила свою руку на руку мужчины.
- Милая, сделать справки – совсем не проблематично. Но ты посмотри на них. Им не нужен никакой новый дом. Они уже дома. Вдвоем.

После ужина мы все вчетвером отправились на море. Уже совсем стемнело, и над морем висели гирлянды звезд. А далеко-далеко, почти на линии горизонта, виднелись огоньки кораблей.
- Это корабли, которые следуют курсом Марсель – Генуя. И наоборот. Как раз здесь проходит этот маршрут.
«Похоже, этот мужчина разбирается в кораблях», - подумал я.
- Работа моряков имеет один недостаток. Отправляясь в рейс, им приходится оставлять свой дом. Но есть и один плюс. Который гораздо важнее недостатков. Моряки всегда возвращаются в свою гавань. В свой дом, - мужчина перевел взгляд на нас с Кошкой, - А еще на кораблях часто путешествуют коты. Они не занесены в штатное расписание, но все равно являются членами экипажа.

Значит, не врал Итальянец. Правду говорил, что он тожде был котом-моряком. Мне стало немного стыдно, что я раньше не верил ему.
Я вздохнул и снова посмотрел на медленно движущиеся огоньки.
А потом я посмотрел в глаза Кошки… И в глаза девушки…
У них очень похожие глаза…
Одинаково зеленые и одинаково красивые…

[Цепной Кот]

Люди и кошки
(4 глава)

Говорила мне в детстве мама-кошка, чтобы я не тянул в рот всякую гадость.
Некоторое время назад месье Пьер переехал жить в Париж к своей племяннице Ванессе. Мясную лавку он закрыл, и нам с Кошкой стало труднее добывать себе пропитание. В многочисленных кафешках на нас по-прежнему распространялись санкции, в смысле, вход был запрещен. Персоны нон-грата.
Иногда по утрам мы ходили на причал воровать свежую рыбу, которую рыбаки перегружали со своих баркасов на пикапы. Ловили мышей в подвалах домов нашего квартала. В общем, перебивались, как могли.
По помойкам мы не лазили, сохраняя в себе чувство собственного кошачьего достоинства, но вчера я таки не удержался. Пробегая мимо контейнера с объедками, во внутреннем дворе одного ресторана, я увидел аппетитный кусочек недоеденного мяса по-французски. Съел. Но судя по всему, этот кусочек уже не первый день валялся возле контейнера. Вечером того же дня я ощутил расстройство внутренних органов и всякие иные, сопутствующие заболеванию, признаки. Кое-как доковыляв до нашей с Кошкой крыши, по дороге я даже чуть не упал в обморок. Потом я неподвижно лежал как пушистая тряпочка с лицом страданий, а Кошка отчитывала меня за мою беспечность и пренебрежение правилами здорового питания. Пришлось закрыть глаза, чтобы Кошка подумала, что я уснул, и прекратила читать мораль. Подействовало. Кошка улеглась рядом, обняла меня передней лапой и тихо заурчала внутренним моторчиком. Мой собственный моторчик, похоже, поломался из-за болезни, и я просто уснул без всякого урчания.
Утром я проснулся от озноба. Была ранняя осень и ночи были теплыми, но видимо, эта дурацкая болезнь вызвала во мне дрожание туловища и цокотание зубов. Кошки рядом не было. Очевидно, она побежала поймать какую-то мышь или даже две. Я поднялся на ноги, похлебал водички из консервной банки и снова улегся досыпать. Сон – лучшее лекарство. Не знаю, сколько времени я спал, а проснулся от истошных криков Итальянца:
- Жан, Жан, Жан! Хватит спать! Кошка в опасности! - запыхавшийся друг с выпученными глазами смотрел на меня с тревогой и растерянностью.
То, что он рассказал, заставило меня забыть и о болезни и обо всем остальном.
В это утро к нему пришла Кошка, рассказала, что я заболел отравлением внутренностей, и попросила научить ее воровать еду с яхт, которые швартовались в марине. Итальянец как бывший морской кот время от времени пробирался на небольшие суда и шнырял по кладовкам в поисках вкусненького. Кошка хотела принести мне больному не банальную мышь или кусок рыбы, а что-то деликатесное из рациона владельцев яхт.
Они с Итальянцем быстро прибежали в марину, провели визуальную разведку и выбрали объект для воровства. Это была шикарная яхта из числа тех, на которых любят кататься по морю тудой-сюдой всякие миллионеры и прочие проходимцы. В рубке яхты у штурвала сидел капитан и разглядывал какие-то бумаги. Итальянец сказал, что это называется – изучать лоцию. Больше никаких признаков жизни на яхте не наблюдалось. Они тихонько прыгнули на палубу, и нюх Итальянца сразу безошибочно нашел объект взлома. Это была кладовая возле камбуза. Дверь в нее была приоткрыта. Кошка прошмыгнула внутрь, а Итальянец вернулся на пирс сидеть на шухере, если шо.
Внезапно двигатель яхты завелся, судно качнуло на волнах, и дверь в кладовую захлопнулась. Итальянец бросился на помощь. Можно подпрыгнуть к ручке двери и попробовать ее открыть. Но в это же время из каюты на палубу вышли люди. Две девицы и их ухажеры.
Все пропало. Яхта неспешно тронулась и медленно пошла в сторону выхода из марины. Люди смеялись и громко разговаривали. Итальянец стоял на пирсе, как вкопанный. Единственное, что он успел запомнить с их слов, это было слово Генуя. Это тот самый город, где он родился, вырос и поступил на службу на одно торговое судно, на котором потом и попал в наш город.
Итальянец закончил рассказ, жадно отпил из консервной банки и уставился на меня выпученными глазами:
- Что же теперь делать, Жан?
- Далеко эта самая Генуя? - спросил я Итальянца в надежде, что он ответит, мол, совсем рядом, чепуха, а не расстояние.
- Далеко, Жан. По суше я не бегал, не знаю точно, но думаю, для здорового кота дней пять ходу. А может быть и больше. Это, если целыми днями бежать, а ночью спать.
- Я пойду. Нужно искать Кошку.
Немного подумав, я спросил у Итальянца:
- Может быть, ты со мной? Поможешь сориентироваться в тех краях?
- Я бы пошел с тобой, Жан. Ты мой хороший друг. Но я уже далеко не молод, лапы болят и хвост шатается. Боюсь, я буду тебе не помощником в пути, а наоборот, обузой. Да и ориентироваться в пространстве тебе лучше всего поможет твое сердце. Не мои географические познания, не звезды, не солнце и даже не компас, а именно сердце. Лучше я каждый день буду наведываться на вашу крышу, следить, чтобы никто чужой здесь не поселился. И, если вдруг Кошка вернется сама, я ей скажу, что ты пошел ее искать. А ты, если шо, все равно возвращайся. Даже один. Но лучше, конечно, возвращайтесь вдвоем.
Еще Итальянец мне рассказал, что лучше отправляться в путь вдоль берега по линии железной дороги. У него в Генуе была знакомая - Вислоухая Жанет. Так вот ее хозяйка как раз и привезла ее на поезде из наших краев. По железной дороге.
- По пути много всяких приморских городков. Так что голодным не останешься. Только не жри больше с помоек всякую гадость, - добавил Итальянец.
Он рекомендовал мне отправиться в путь с рассветом. Тем более, что мое самочувствие еще не полностью нормализовалось. Но разве мог я ждать рассвета, когда моя Кошка в закрытой кладовке плывет на яхте в какую-то Геную? Хорошо бы, чтобы люди на яхте оказались не злыми. Чтобы, обнаружив Кошку, не выбросили ее за борт без спасательного круга.
Вздохнув, я отправился в путь.
Где находился вокзал, я знал. Это совсем недалеко от нашего квартала. С вокзала и началось мое путешествие. Я бежал рядом с железнодорожной колеей и не представлял, сколько мне вот так еще бежать. Но я знал другое – с каждым шагом я приближался к городу, куда по неосторожности занесло мою Кошку. Но как можно винить ее в беспечности? Она же для меня старалась. Для моих больных внутренних органов.
Очень скоро я почувствовал, что силы все же не полностью вернулись в мой организм. Бежал я с остановками. Аппетит пока не проснулся, и я останавливался только для отдохнуть в каком-то укромном местечке. Солнце светило мне в спину, постепенно снижаясь над горизонтом. Его закат я встретил в Монако, где и решил переночевать. Мне это место совсем не понравилось. Слишком вылизанное и рафинированное. Песочница лдя миллионеров. И в нем совсем нет бродячих кошек. Может быть, потому что в городе отсутствуют подворотни. Не знаю. В общем, скучное место. Единственным его достоянием я бы отметил магазин, расположенный в скале. Я не сразу понял, что это магазин. Когда солнце скрылось за горизонтом, начал моросить мелкий дождик. Мокнуть мне не хотелось, я прошмыгнул в какую-то дверь в скале и был очень удивлен, когда эта дверь оказалась входом в супермаркет. Я немного посидел недалеко от выхода, спрятавшись за банкоматом и изучая обстановку. А изучив, пулей пронесся через торговый зал, схватил с полки пачку сарделек и, не снижая скорости, рванул на улицу.
Остановился я только через несколько кварталов. Потом медленно побрел куда попало и, таким образом, я забрел в Жардин Экзотик. Это кактусовый сад, расположенный в виде террас на склоне горы. Нашел себе подходящую лавку возле фонтанчика с разноцветными рыбками, слопал сардельки и уснул.
Проснувшись утром, первой мыслью, которая пришла мне в голову, была идея съесть пару рыбок из фонтана. Фонтан был не глубоким, и поймать плавающий корм не составляло большого труда. Я уселся и стал смотреть в воду. На фоне моего отражения плавали красные, желтые и полосатые рыбки. Они кружились рядом с моей отраженной головой. Кружились, как мысли из прошлого, когда наша с Кошкой жизнь была хоть и взбалмошной, но все же в основном ровной и понятной. Мысли-рыбки. Цветные, иногда игривые. Спокойные и суматошные. Всякие. Только одна из них имела неприятный окрас. Черный. Эта рыбка уставилась на меня своими рыбьими глазами, как бы спрашивая: «Ну что, Жан, и где теперь твоя Кошка? Нету?».
Я потряс головой, прогоняя черную мысль, развернулся и пошел прочь от фонтана. Передумал я завтракать рыбками. Тех, которые красивые, мне было жаль, а черная не полезла бы мне в горло, в котором и без нее прочно засел колючий комок грусти.
Вокзал Монако тоже располагался в скале. Как и магазин. Наверное, это из-за нехватки ровной поверхности. Горная местность натолкнула людей на архитектурную мысль не сносить горы для строительства нужных зданий, а располагать некоторые из них прямо внутри гор.
Рельсы двумя линиями уходили в бесконечность. Если смотреть вдаль, где-то там, на линии горизонта они соединяются в одну точку.
Какой путь нужно пройти, чтобы попасть в ту самую точку, где параллельные прямые пересекаются? Можно обернуться назад и посмотреть на уже пройденный путь. Наверняка, свойство рельсов соединяться на горизонте прошлого визуально не отличается от их способности пересечься в будущем.
Путь из точки в точку. Из прошлого в будущее. Но я не люблю оглядываться назад. Не люблю, даже если впереди путь в неизвестность. Неизвестность – это, конечно, сложно. Трудно пройти весь путь, чтобы не наделать ошибок. Легче этого избежать, если стоять на месте. И ждать. Ждать, когда точка света, которая приближается издалека, приобретет определенность. То ли это звезда, летящая навстречу, то ли фонарь локомотива.
Сегодня я бежал прямо по шпалам. Внутри двух параллельных прямых.
Ну, хорошо, вот добегу я до Генуи. И что дальше? Как мне искать Кошку в этом большом городе? Итальянец мне рассказывал, что там целая куча домов. Может быть целая тысяча. Или даже две. Он точно не пересчитывал.
И тут меня осенило. Я буду по ночам по очереди забираться на крыши разных домов и громко петь песни. Ночной город замирает во сне, и мой голос будет разноситься сразу на несколько кварталов. В ночной тишине Кошка его услышит и сразу прибежит. Квартал за кварталом я буду осчастливливать жителей своим пением. И чем раньше Кошка меня услышит, тем больше повезло спящим жителям.
Прокручивая в голове звуковые картинки моего будущего пения и то, как Кошка со всех лап бежит на мой голос, я добежал до городка с названием Вентимилья.
Очень хотелось пить. В этом городе в море впадает речка. Я видел ее, когда пробегал по мосту. Но с моста я спуститься к воде не мог, и я решил свернуть направо и сбегать к самому устью. К точке, где река впадает в море. Напьюсь и заодно немного отдохну где-нибудь под пальмой. А потом, может быть, раздобуду себе какой-то корм.
У самого моря на реке плавали два лебедя. Красивые величественные птицы. Они мне очень понравились. Сразу видно, не какие-то мелкие свиристели. Изящные шеи, плавные движения, гордая осанка, вальяжный вид. Точно так же можно и про меня сказать. Ну, кроме шеи, конечно.
Напившись из реки, я уселся на берегу, где, глядя на птиц, меня посетили новые мысли. Кто придумал фразу «лебединая верность»? Почему именно лебединая? Не кошачья, например. А шо? Кошачья верность – нормально звучит. Почему-то многие думают, что, если кошак – то значит, гуляка и прохвост. Ошибаетесь. Кошачья верность тем ценнее лебединой, что лебединая – это норма, а кошачья – исключение.
Разглядывая, как лебеди плавно скользят по воде, мне почему-то тоже захотелось поплавать. Раньше я никогда этого не делал. Мы, кошки, не особые любители водных процедур. Но именно сейчас я не смог удержаться. Только в отличие от птиц, я решил поплавать не в реке, а в море. Говорят, морская вода имеет более высокую плотность и в ней неопытным пловцам легче держаться на поверхности. А нырять в мои планы пока не входило.
Море было спокойным, и я залез в воду сначала по колено, а потом, осмелев, поплыл. Ух ты, как здорово - не ощущая лапами дна, задрав голову повыше, плавать. Морской котик.
Я снова вспомнил Кошку. Когда мы найдемся, мы обязательно хоть иногда будем плавать вдвоем. Вместе. Я и она. Рядышком.
Размышляя о будущих совместных плаваньях, я заплыл довольно-таки далеко.
В какой-то миг я услышал противный звук мотора, потом увидел катер, мчащийся с бешеной скоростью, потом волну от этого катера, а потом пузырьки воздуха в воде, вырывающиеся из моего рта. Волна накрыла меня. Я попробовал сделать глубокий вдох, но вместо кислорода мои легкие заполнились водой. Последнее, что я запомнил сквозь пелену полузабытья - это два белых силуэта с длинными шеями. Сначала они летели в мою сторону прямо над поверхностью воды, как два самолета по взлетной полосе. Потом они хватали меня своими клювами и пытались тащить к берегу.
Очнулся я от пощипывания. Я лежал на берегу у самой кромки воды, а два лебедя щипали меня клювами, пытаясь привести в чувство. И у них, таки, получилось. Я откашлялся от остатков воды, струсил с шерсти капли и попытался восстановить в памяти, что же со мной произошло.
Увы. Последнее, что я помнил – это звук мотора катера… Что и всё?... Да, и всё… Кто я такой, как здесь очутился и кто эти добрые птицы, я вспомнить не смог… Получается, что меня спасли, а моя память утонула в море…

Солнце постепенно устраивалось на ночлег. Лебеди, убедившись, что со мной всё в порядке, куда-то удалились. А я сидел на берегу моря со слипшейся от морской воды шерстью, и уставившись в линию соприкосновения моря и неба, чувствовал себя в полной растерянности и потерянности.
Потом я уснул.
Под ласковый шепот прибоя.
У моря, которое чуть не лишило меня жизни.
Ночью я два раза просыпался. Смотрел на небо. Небо с миллионами звезд. И еще на лунную дорожку. Морская светящаяся тропинка. Интересно, куда она ведет?
И еще я думал - зачем меня спасли, если я теперь ничего не помню.
Утром первым моим желанием было желание пресной воды. Напиться и смыть соль с шерсти. Попил я из реки, а вот сам в воду лезть побоялся. Опасался. Так и отправился разведывать прилегающую местность, имея не совсем презентабельный вид бродячего не причесанного кота.

День шел за днем. Я немного освоился в этом небольшом уютном городе. Иногда я наведывался на рынок, где мне удавалось раздобыть что-нибудь съестное. И еще я ловил мышей и довольствовался несистематическими подношениями местных жителей. Поселился я в небольшом сквере возле фонтана. Пока не наступила зима, меня это вполне устраивало. Да и зима в этих местах мягкая, так что, даже если и не найду более пристойного жилища, то и здесь не пропаду.
Время от времени я ходил в гости к двум красивым птицам. К лебедям. Мы не понимали языка друг друга, но, тем не менее, между нами прочно установилась какая-то иная связь. Мы просто смотрели друг на друга. Я им улыбался. Наверное. Я не знаю, как со стороны выглядит кошачья улыбка.
А еще меня почему-то все время тянуло в сторону железной дороги. Проведя не сложные топографические исследования, я таки быстро ее нашел. Мне нравилось сидеть и смотреть на рельсы.
Рельсы двумя линиями уходили в бесконечность. Если смотреть вдаль, где-то там, на линии горизонта они соединяются в одну точку. Какой путь нужно пройти, чтобы попасть в ту самую точку, где параллельные прямые пересекаются? И самое главное, в какую сторону нужно идти? Свойство рельсов соединяться на горизонте не отличается от того в какую сторону смотреть. И там и там – неизвестность. Неизвестность – это, конечно, сложно. Трудно пройти весь путь, чтобы не наделать ошибок. Легче этого избежать, если стоять на месте. И ждать. Ждать, когда точка света, которая приближается издалека, приобретет определенность. То ли это звезда, летящая навстречу, то ли фонарь локомотива. Эти мои мысли мне почему-то казались знакомыми. Как будто я уже думал об этом раньше. В прошлой жизни.
А сейчас я стоял на месте и ждал. Никуда не шел. Но я не знал, чего мне ждать. Неизвестность была не только в будущем. Она была и в прошлом тоже. Две неизвестности одного кота.
Еще мне нравилось прислонять ухо к рельсам. Если где-то далеко шел поезд, то можно услышать стук его колес. Тук-тук. Тук-тук. Как стук сердца.
Вообще, я не очень разбираюсь, зачем стучит сердце. Оно бьется так тихо, что все равно его никто не может услышать. Вот, например, если мяукнуть или зашипеть, это звуки, которые предназначены для того, чтобы, услышав их, другие коты и кошки понимали твой посыл к окружающему миру. А зачем стучит сердце? Не знаю.
Может быть, сердце так устроено, что его беззвучные колебания все-таки кто-то может услышать? Но не ушами, а чем-то другим? Например, тоже сердцем. И может быть для сердец совсем не важны расстояния, чтобы слышать, понимать, чувствовать. Вот и поезда сейчас даже не видно, а я слышу стук его колес.
Передача импульсов через пространство.
Я еще немного посидел возле железной дороги и отправился в сторону рынка в надежде, что меня угостят там чем-то вкусненьким. А если не угостят, украду.
Медленно брел по городу, который стал для меня новым домом.
Кот без прошлого и будущего.
Просто ничейный кот…

[Ніколи]

Никому ненужная бабушка
https://proza.ru/2012/11/04/1376

Осадок у меня.
Поехал я утром в Ришон Ле Цион. По делу.
Решил поехать на автобусе.
Потому что у меня теперь есть "Kindle", и я читаю "Велику Історію України".
Стою на остановке, жду. Читаю. Ходит не часто. Но по расписанию.
Вдруг подходит ко мне старенькая тётечка лет 70-170-ти.
И спрашивает:
- Ви гавагите па-гусски? - с таким акцентом я не слышал давно.
- Говорю, еще как! Что Вы хотите?
- Мне надо на улицу Эйлат, что в Холоне. Я уже два часа езжу! Потратила деньги, а меня возят, я не знаю, куда.
В это время подъехал автобус №19. Я спросил у водителя, на каком автобусе можно...
Он закрыл дверь и уехал. Я понимаю, у него график.
Потом следующего спросил. Опять с тем же успехом.
Я посмотрел в графики движения автобусов на этой остановке (висят на стене), но там ни один автобус не шел на ул. Эйлат.
В это время подошел мой автобус. Я сел в него и уехал.
Осталась старушка одна... Никого вокруг. Ни души! Пустая улица! Жарко. Тени нет.
На всей земле одна. Никому ненужная старушка.
Я подумал, может, надо было вернуться, взять машину, и отвезти её?
Но тогда я бы опоздал на встречу.
А может, надо было вызвать ей такси? Ну, заплатил бы 20-50 шекелей. Не обеднел бы.
Потом я разозлился: чего ты, дура, идешь, не узнав, куда, как.
Вспомнил её растерянную, красную, напуганную…
Плохой день. Осадок у меня.
Никому ненужная старушка. Ни-ко-му.
И мне ненужная. К черту. Испортила мне день!

[Цепной Кот]

Люди и кошки
(5 глава)


Я смотрел на свое отражение в луже. Если коснуться лапой поверхности воды, моя морда в луже начинает шевелиться. Правда, при этом происходит искажение действительности. Нос, уши, глаза, усы и даже хвост меняют форму, расплываются и гримасничают.
Наверное, так же происходит и внутри нас. Мы не всегда чувствуем, ощущаем и воспринимаем окружающий мир таким, каким он является на самом деле. Информация, которую мы получаем извне, преломляется и обретает иной смысл.
А еще бывает так, что мы выдергиваем из окружающей действительности только то, что хотим видеть, слышать или чувствовать в целом. Отбрасывая и не воспринимая информацию, которая кажется несущественной или лишней.
У каждого представителя живого мира внутри вмонтирован собственный сепаратор, способный отделять важное от несущественного. Правда, настроен он у всех по-разному. Потому что каждый решает сам, что для него имеет значение, а что нет.

Вчера вечером я сидел в сквере под лавкой и слушал пение птицы. В Вентимилье они поют даже зимой. Как я уже говорил, мадам и месье, зима в этих краях мягкая, и это обстоятельство, очевидно, побуждает птиц звонко щебетать среди крон деревьев вне зависимости от времени года. Я не видел, какая именно птица заливается трелями где-то на верхушке одного из деревьев. Да мне и не нужно было ее видеть. Только слушать. Потому что именно эта способность воспринимать окружающий мир важна для того, чтобы насладиться мелодией. Остальные органы чувств, наверное, просто отключались на время.
А потом пошел дождь. Мелкий и противный. Жаль. Вечером, на закате, я планировал сбегать к морю. Слушать тишину. И провожать солнце. Днем, когда солнце высоко над горизонтом на него невозможно смотреть. Яркий диск заставляет закрывать глаза. Наверное, солнце нужно не для того, чтобы наслаждаться его красотой.
Оно освещает землю. Чтобы все идущие видели, куда идти. И чтобы не мерзли по дороге. Свет и тепло – вот то главное для чего нужно солнце.
Совсем другое дело, когда оно начинает готовиться ко сну. Укладывается спать. В это время на него приятно смотреть. Уже совсем не яркое и очень красивое.
Я люблю провожать солнце. Особенно, когда море совсем спокойное и находится в состоянии полного штиля. В такие минуты я ощущаю мир сразу несколькими органами чувств. Слушаю тишину. Любуюсь красным диском, медленно сползающим в море. И нюхаю воздух. Свежий морской воздух.
Когда солнце полностью тонет в воде, я желаю ему спокойной ночи и возвращаюсь в сквер под свою лавку. Наверное, солнце тоже желает мне приятных снов, но я этого не слышу. Но я уверен, что это так. Ведь не обязательно чувства должны быть основаны на знании. Иногда достаточно собственного воображения. Или иллюзии.

Дождь шел до самого утра. Было сыро и противно.
Наверное, для того, чтобы мы могли понимать, что такое комфорт, кто-то придумал эту дурацкую сырость и дрожащий холод. Когда совсем не хочется слушать пение птиц или любоваться красотой заката. Хочется только одного – согреться.
Точно так же и с чувством голода. Или жажды. Эти желания отвлекают от всего остального и тянут на себя одеяло ощущений.
И еще чувство боли. Но боль бывает разная. С физической болью мне все понятно. Однажды один человек нечаянно наступил мне на лапу. Было очень больно. Я даже жалобно мяукнул в этот момент. Тогда человек наклонился и начал меня гладить, что-то приговаривая на своем человеческом языке. Он говорил не по-французски, и я не понимал, что именно он говорит. Но слова его были нежными, а прикосновение руки приятными. И я почти сразу забыл про боль. Включил свой внутренний моторчик и начал мурчать. Человек улыбнулся мне и пошел дальше, по своим делам, на прощанье махнув мне рукой.
Боль ведь не обязательно лечить лекарствами и микстурами. Правильно?
Наверное, точно так же обстоит дело и с другой болью. Той болью, причиной которой является не физическое воздействие. Лучшее средство от такой боли – нежность, ласка и тепло.
Я смотрел на свое отражение в луже. Кто ты, кот? Как оказался в этом городе? Кто прицепил когда-то к твоему ошейнику жетон? Отражение молчало. Наверное, просто не знало ответа. Или не хотело говорить.
Вздохнув, я поплелся в сторону рынка. Кусочек, затянутого облаками неба, прояснился. Дырка в облаках делалась все шире, и наконец-то показалось солнце. Сразу стало тепло. Шерсть постепенно подсыхала. Только чувство голода было пока неудовлетворенным. Но это обстоятельство меня нисколько не удручало. Я уже давно приловчился воровать на рынке всякую вкусную вкусность. Сначала я сидел и следил за тем, как какой-нибудь торговец отвлечется, потом пулей подлетал к прилавку, хватал кусок колбасы, сыра или мяса и так же пулей летел в свой сквер. Там, под лавкой, отдышавшись, я приступал к трапезе. Обычная история.
Наевшись, я снова улегся спать. После дождливой ночи, на сытый желудок было приятно растянуться под лавкой, предаваясь грезам снов.
Сны. Мне не совсем понятно, откуда они возникают и почему, когда мы спим, мы видим окружающий мир? Видим себя в этом мире. Так же, как и наяву что-то чувствуем и что-то переживаем?
Чаще всего мне снилась какая-то непонятная хрень, про которую я, проснувшись, сразу забывал.
Но иногда во сне я очень отчетливо видел какую-то крышу. Крышу дома в приморском городе. Наяву я раньше никогда ее не видел.
Ничем не примечательная крыша среди множества похожих крыш. Причем, эта крыша находилась не в Вентимилье. Все здешние крыши я уже давно изучил. Не было среди них той, которая мне снилась.
Этот сон мне почему-то не давал покоя. Что он значит? И какова его связь с реальностью? Не знаю…
Ближе к вечеру я в очередной раз решил сходить на железную дорогу. Я не понимал, по какой причине меня туда постоянно тянет. Но я отчетливо чувствовал, что мне нужно идти по этой дороге. По рельсам. Правда, я не знал в какую сторону идти, и главное, зачем. Не понимал смысла путешествия. Поэтому я продолжал приходить на железную дорогу и просто сидеть на рельсах, пытаясь вспомнить, что со мной произошло и кто я такой. Но каждый раз безрезультатно.

***
Кошка сидела на генуэзском вокзале. Она смотрела на стоявший у перрона поезд. Вислоухая Жанет, с которой Кошка случайно познакомилась гуляя по городу, рассказала ей, что из Генуи в Ниццу ходят поезда, и что, пробравшись в вагон и спрятавшись в укромном месте, можно без особых хлопот добраться в Кошкин родной город. Город, в котором на крыше одного дома был их с Жаном собственный дом. Дом – это ведь не обязательно четыре стены и потолок. А потолок – это вообще лишнее. Тем более, что через него не видны звезды.
Кошка сидела и размышляла, как ей правильно поступить. Можно пробраться в один из вагонов. Но в вагоне много людей, а, как известно, не все люди добрые. Есть вероятность, что кто-то из них выбросит Кошку из поезда. Нет, не годится. А что, если пробраться в локомотив? Кошка видела, что там находятся всего два человека. Машинист и его помощник. Два человека – это все же меньший риск быть ссаженной с поезда.
Решено. Локомотив. Кошка тихонько прыгнула на ступеньки и так же беззвучно пробралась в кабину. Люди смотрели вперед, о чем-то тихо разговаривали, и Кошка осталась незамеченной.
В кабине локомотива пахло чем-то незнакомым. Нельзя сказать, что запах был неприятным, но он щекотал Кошкин нос и она громко чихнула.
- Бонджорно, сеньорита. Ты как здесь оказалась? – машинист обернулся и с удивлением посмотрел на Кошку, - тебе что, нужно в Ниццу?
Кошка не двинулась с места и пристально посмотрела своими зелеными глазами в глаза машинисту.
- Ну ладно. Раз надо, значит, надо. Поедем.

***
В этот раз я решил отбежать на какое-то расстояние от вокзала. На перроне было шумно, а мне хотелось тишины. Тем более, что приближался вечер и мне хотелось проводить солнце на ночлег. Провожать солнце и слушать тишину, так же, как там, на море.
Посмотрев налево и направо, я все же потопал направо. На восток. В сторону неизвестного мне города Генуя, про который мне как-то рассказал один вентимильский кот, с которым я однажды в паре воровал колбасу с разгружаемого мясного фургончика.

***
- Скоро будет станция Вентимилья. А потом уже совсем скоро твоя Ницца, - машинист подмигнул Кошке.
Кошка сидела прямо на панели приборов и зорко вглядывалась вперед. Уже почти совсем стемнело. Солнце только что скрылось за горизонтом, в который упирались рельсы, приближающие ее к родному городу. Машинист включил прожектор. Яркий поток света. Почти, как солнце.
У Кошки уже рябило в глазах от мелькающих шпал. Она прыгнула на пол и свернулась калачиком. Ждать уже не долго. Машинист сказал же, что уже скоро.

***
Пробежав пару километров от вокзала, я остановился. Прилег, положил лапы на рельсы и опустил на лапы голову. Сколько я так пролежал, не знаю. Солнце уже спряталось, пожелав мне спокойной ночи, но уходить мне не хотелось.
Судя по всему, в мою сторону шел поезд. Я отчетливо слышал вибрацию рельс. Тук-тук. Тук-тук.
В какой-то момент этот ритм четко совпал с ритмом моего сердца.
В том, что может чувствовать сердце, я не очень хорошо разбирался. И я не понимал, с помощью каких чувств оно осуществляет свою деятельность. Слух, зрение, обоняние – тут все понятно. А вот сердце… Сплошная загадка.
Но вдруг оно стало стучать гораздо чаще стука колес приближающегося поезда.
Я вспомнил! Вспомнил все! Кошку. Месье Пьера. Итальянца. Мадам Лавуазье из восьмой квартиры. И даже противного официанта из приморского ресторанчика.
Вспомнил все, но видел я только одну картину. Крыша дома, на которой сидит Кошка. Она ничего не говорила, но я отчетливо слышал, ее слова: Жан, я очень-очень соскучилась.
Способность видеть и слышать не обязательно определяется органами для этого предназначенными. Иногда глаз и ушей очень мало. А иногда они просто не нужны. Достаточно другого чувства. Которое гораздо важнее всех остальных чувств.
Нужно бежать! Бежать в Геную. К Кошке.
Мы, кошки, не крупные животные. Машинисту поезда, следящему за дорогой трудно разглядеть бродячего кота, который забрел на рельсы.
Трудно разглядеть даже в потоке света от мощного прожектора, освещающего путь поезда.
Я тоже не видел поезда. Не видел его света и не слышал грохота колес.
Видел только крышу и Кошку. И слышал только ее слова. И больше ничего.
Весь остальной мир оказался за гранью моего восприятия.
Иногда так бывает. Когда весь огромный мир кажется ничтожно малым в сравнении с маленьким, но бесконечно большим миром, который помещается в нашем сердце.
Черная махина огромного поезда ослепила меня своим прожектором.
А потом все исчезло. Как будто кто-то отключил сразу все органы чувств.
И выключил сердце.
Только темная тень поезда сквозь ночь продолжала свое движение.
Тень поезда Генуя – Ницца…

[Цепной Кот]

Люди и кошки
(6 глава. заключительная)

Никогда раньше мне не было так страшно. Как будто кто-то отключил все мои органы чувств и даже выключил сердце. Огромный поезд несся надо мной с ужасным грохотом. Я прижался к земле между шпал. Чувство страха цепко сковало мое тело, не позволяя пошевелиться. Это подлое чувство парализовало не только мое тело, оно заставило забыть обо всех остальных чувствах.
Но длилось так не долго. Когда последний вагон пронесся надо мной, и я снова смог увидеть звездное небо, в моей голове сначала как мираж, а потом очень четко вновь возникла картинка. Кошка и крыша.
Стоп! Кошка! Она едет в этом поезде. Я не мог этого знать наверняка, но я это чувствовал.
Нужно бежать. Догнать поезд я не смогу, но до станции недалеко, а все поезда на ней ненадолго останавливаются. Я найду ее. Обязательно найду.
Я несся, как ветер вслед за удаляющимся поездом. В горле пересохло. Сердце колотилось, как будто хотело вырваться наружу.
Поезд стоял на станции. Не останавливаясь, я влетел в последний вагон.
Здесь нет, нужно искать дальше.
Вагон за вагоном, я хоть и быстро, но внимательно осматривал пространство. Кошки нигде не было. Когда вагоны закончились, я прыгнул на перрон.
Как же так? Я ведь отчетливо чувствовал, что Кошка где-то здесь. Я не мог ошибаться.
Поезд медленно тронулся, обозначив начало своего движения громким гудком. Нужно его остановить. Обязательно остановить. Но как это сделать? Как маленькому коту остановить большой поезд?
Раздумывал я не долго. Я обогнал поезд, пробежав метров сто по ходу его движения, и прыгнул на рельсы. Развернулся мордой к локомотиву, встал на задние лапы и зашипел:
- Остановись же, железная зараза… ну пожалуйста, остановись.
Вид у меня был еще тот. Взъерошенная шерсть, горящие глаза, лапы, высоко поднятые над головой. Очевидно, именно этот вид произвел на поезд впечатление. Он действительно остановился.
Мощный прожектор светил мне в глаза. На несколько секунд я закрыл их. А потом открыл снова.
Я уже не видел света прожектора. Вернее, не обращал на него никакого внимания.
Я видел другое. Два зеленых огонька приближались ко мне по перрону.
Ни с чем другим я не мог спутать этот свет.
Свет самых красивых в мире глаз.

***
На Английской Набережной Ниццы, прямо над линией пляжей установлены лавочки. Чтобы люди могли приходить, усаживаться на них и смотреть на море. На закат или на рассвет. Или на корабли, которые почти у линии горизонта медленно шли своим курсом.
Сейчас людей не было. Но были кошки. Шесть или семь. Точно не известно. Только смотрели они не на море, а на Итальянца, который им что-то очень эмоционально рассказывал.
В какой-то момент Итальянец встал на задние лапы, а передние поднял над головой.
- А вот так он остановил поезд.
- Что-то не видно их в последнее время? – молодая кошка с улицы Гюго посмотрела в глаза Итальянца.
- Появятся… позже… некогда им сейчас… заботы всякие…

***
Колокольчик на двери граверной мастерской возвестил хозяина о приходе нового посетителя.
Мадам Лавуазье из восьмой квартиры прикрыла за собой дверь, подошла к мастеру и улыбнулась:
- Бонжур, месье Лоран. Ошейники я уже купила. Теперь вот хочу заказать у вас жетоны. На крыше нашего дома недавно родились три очаровательных котенка…

[Ніколи]

Мужеложество

https://proza.ru/2008/05/03/161

Положили нас, мужиков, на
обе лопатки! Туше, братцы, туше!

Интересная метаморфоза произошла с нами в конце ХХ века
Испокон мужчина главенствовал в семье (а там, где это было не так, до сих пор кушают кузнечиков), потому что был добытчиком. Эта его роль определялась его силой, ловкостью, умом и др.
Кроме того, ему не надо было отвлекаться на вынашивание детей, роды, вскармливание...
Поэтому он заботился о женщине, а потом и о детях.
Потом мужчина изобрел колесо... лампочку, мотор, кинематограф ... Потом мужчина (по многочисленным просьбам любимых – дурак такой) изобрел искусственные роды, искусственное молоко, искусственный фаллос (это совсем глупость: кому мы теперь нужны!), искусственное оплодотворение, телевизор, телефон...
Научно-технический прогресс привел к тому, что управлять автомобилем стало возможным даже без участия мужчины... И женщины начали куда-то уезжать. Куда?
Мужчина, великодушно заботясь о женщине, не унимался!
Он придумал противозачаточные средства! Вакуумные роды.
Мало того, теперь отпала необходимость стирать (мужчина изобрел стиральную машину), уборка стала делом нескольких минут (пылесос), мыть посуду - очередной агрегат...
Сегодня даже не надо ходить по магазинам: можно из дома купить всё, что угодно... Ох, она и оторвалась! Ох, оторвалась!
Теперь, освобожденная от каких-либо домашних дел, для которых она и была задумана не нами, женщина вырвалась на свободу!
Гляди! С выпученными глазами бегает по улицам, после спортзала, где она таскала штангу и била морду такой же раскрепощенной, растрепанная, ненакрашенная и накрашенная, и кричит о том, что она... равная!
Тем временем, мужчины заполнили косметические клиники и прафюмерные магазины: прихорашиваются.
Женщины массово появились в политике (пока мужчины подтягивали себе шкурки у косметологов), и сразу запахло последней, Третьей Мировой, войной!
Женщина – равная!
Ну, чего вдруг! Миленькая моя, нежненькая моя, солнечная моя! Какой балбес тебе это сказал!
Мало того, что из-за этого самого прогресса мы все, и мужчины, и женщины, утрачиваем наши свойства, так женщины еще и радуются этому... "А мой готовит, моет, убирает"...
И он хорош: "Моя жмёт из положения лёжа - 250 кг. И зубами сдвигает с места два трамвая"...
- Эй! Мужик! Зачем тебе это? Зачем тебе два трамвая? Чем плохо, если она просто лежит рядом, и целует твоё плечо, и гладит... ну... ты понял...
Молчит. Ему не надо. У него либидо кончилось. Лупает бессмысленными глазами, сложив покорно ручки на холёном животике... Царь зверей...
Итак, женщина, пока мы были заняты, захватила множество, казавшихся ей, привлекательными, мест... И что же мы имеем?
А имеем мы кризис за кризисом!
Нефтяной, продовольственный, экологический, экономический, сексуальный, семейный.
Теперь даже к самой обычной, везде встречающейся, женщине просто так не подойдешь! А попробуй шлепнуть по попе секретаршу! Даже свою! Или официантку! А ведь рука сама поднимается, и... да что там, рука... То-то!
Мы не можем уже безнаказанно, как раньше, весело и свободно трахнуть тётеньку, потому что жутко боимся СПИДа... Раньше был триппер. Плохо. Больно. Но не смертельно! А теперь... Ужас!
Да и само это дело превратилось в технологию: полные магазины инструментов, приспособлений, тюбиков, способов поиска "G"... По старинке их уже не берёт! Бывало... Теперь нет - ищи полдня, где там у неё "G"...
И, честно говоря, боимся это делать без заранее подписанного контракта! А пока оформишь документ, заверишь нотариально, так забываешь, зачем всё это надо.
Попробовали между собой... Мир наполнился гомиками и другими извращенцами. Мужики отращивают хвостики, надевают сережки, красят губки...
На смену военным парадам с красавцами-генералами на серых в яблоках лошадях во главе, сильными, смелыми, мужественными, пришли парады гордости...
- Они такие милые, интеллигентные, эти геи! И не пристают...
Тьфу ты!
Это - конец, джентльмены! Ну, что ты стоишь? Ну, стой. Как дурак. Не нужны мы с тобой ни-ко-му!
Сказано: "Бабе волю дать - не унять".
До встречи в преисподней, господа!

[Ніколи]

Приход после исхода

https://proza.ru/2014/06/07/818

Первый Песах В Израиле. 1992 год
Раввин из Иерусалима с редкой для этих краёв фамилией Рабинович пригласил всех репатриировавшихся евреев Бат-Яма на пасхальный седер в улям - большой праздничный зал.
Собралось, примерно, пятьсот одинаково одетых советских евреев у входа.
Все зачем-то с большими спортивными сумками...
В воздухе стоял смрад от советских сигарет "Столичных" и "Космос", привезенных еще оттуда..
После утомительного ожидания двери уляма открылись, и толпа ломанулась занимать места! "Не хватит"!
- Фима! Нас шесть!
- Я лежу на скамейке около окна!
- Тут уже занято! Шо вам повылазило? Так я сейчас покажу, кажется!
Наконец, более или менее, публика рассредоточилась...
Ошарашенный Рабинович стоял все это время около микрофона, и с удивлением рассматривал своих гостей...
Он немного не так представлял себе библейский народ...
Несколько раз он пытался начать свою приветственную речь, но евреи были перевозбуждены: столы были накрыты!
Ну, действительно!
К приходу гостей столы были накрыты.
Всё было готово к началу празднования Песаха.
Ведь главное - пасхальный седер. Порядок, отработанный тысячелетиями.
Евреи собираются вокруг стола, чтобы читать пасхальное повествование (Агаду)
об Исходе из Египта и последовавших за этим событиях.
На столе стоят свечи, кошерное вино и три больших куска мацы, покрытые расшитой шелковой салфеткой.
На главном большом блюде выложены:
- запеченная косточка ягненка, как знак жертвоприношения;
- вареное вкрутую яйцо, символизирующее скорбь по разрушенному Храму в Иерусалиме
- горькие травы, которые означают оставшуюся горечь после страданий испытанных в рабстве
- смесь порезанных яблок, орехов, корицы и вина, символизирующих тяжкую работу евреев в древнем Египте по приготовлению кирпичей...
- петрушка, сельдерей или зеленый салат, символизирующих голод. Их окунают в соленую воду в память о пролитых слезах...
Во время седера евреи проходят через 5 обязательных этапов.
Первый - съесть мацу,
второй - выпить 4 чаши вина,
третий - съесть горькие травы
(обычно между двумя кусочками мацы),
четвертый - чтение Агады,
а пятый - чтение хвалебных псалмов.
В пасхальную трапезу входит куриный суп с клецками из мацы, гефилте фиш и запеченное мясо.
Ну, понятно, что к первому этапу мацы на столах не оказалось!
Вся маца перекочевала в сумки олимов... Заодно, свечи и бокалы... и шелковые салфетки...
Туда же запихивали бывшие советские люди всё, даже невпихуемое! Горькие травы, бутылки вина, кусочки ягненка... Суй! Дома разберемся!
Рабинович что-то блеял про тяжелую участь еврейского народа, но в зале разгорались баталии вокруг появившихся кусочков курицы:
- Почему им дали пулочки, а нам крылышки?
- Мы, что, евреи второго сорта?
- Ну, что вы, что вы! Вы - высшего! Вот, вам две пулочки...
- На каждого?
- На каждого! На каждого!
Новый прилив бодрости в древнем еврейском народе вызвали цитрусовые, внесенные официантами!
Евреи стали перед проблемой! Сумки полны курами, рыбой, мацой... В карманах хоросет... как унести огромные апельсины?
Рабинович обливался слезами.
Его утешало только одно:
Детки радовались подаркам за благополучно возвращенный афикоман...

[Ніколи]

Cherchez, всё время, la femme

https://proza.ru/2020/02/25/467

Один сапожник, изготавливающий обувь на заказ, рассказал, что он специально не окрашивает кусочек кожи на внутренней части каблука...
Зачем?
Это он делает из уважения к... Б-гу!
Дело в том, обувь, которую он делает, - совершенна! А это вызов Б-гу! Ибо только Б-г и его деяния совершенны...
А чтобы не делать вызов Б-гу, сапожник ухудшает свои изделия тем, что сознательно оставляет в ней какой-то "дефект": оставляет некрашенной внутреннюю часть каблучка.
Почему меня приятно удивило это?
Потому что, я всегда считал, что моё чувство к женщинам, совершенно идеальной красоты не так сильн'о, как чувство, которое я испытываю, когда в женщине есть какой-то... дефект.
Как в каблучке этого мастера!
Что может быть таким "дефектом".
Например, женщина может иметь дефект речи: произносить букву "ш" с придыханием, иметь чуть неправильный прикус, быть очень физически сильной (Серена Вильямс), иметь немножко непропорциональное сложение (Алла Пугачева, Наталья Гундарева), иметь грубоватые черты лица (Людмила Зайцева), - все эти женщины в моем представлении - совершенны!
Вот теперь, я получил подтверждение: я нормальный и просто, неожиданно для себя самого, - очень набожный!
А вовсе не агностик. И уж никак не атеист, прости Г-споди!

==================================
Рецензия на «Cherchez, всё время, la femme» (Владимир Либман)

  Показать скрытый текст

Браво Мастер ! Ярко,изящно,тепло и очень близко.
Спасибо Володя за светлый вечер и за надежду для многих женщин.

Ирина Евгеньевна Макарова 16.10.2020 23:08

Дорогая Ирочка!
Я описал свое истинное чувство! Женщины почему-то думают, что их красота должна быть классической: глаза голубые, губы чувственные, ножки, как кегли, грудь...
А я, на первом свидании со своей будущей женой, влюбился в неё вовсе не поэтому!
А потому, что у неё зубки были с... клычками, а ножки стояли иксом... Нет, она была хорошенькая и ладненькая, но я рассмотрел именно эти два незаметных никому, кроме меня, порока...
Я не говорил ей об этом никогда - это было моей тайной!
И вот, однажды, уже живя в Израиле, я пришел домой, посмотрел на неё... и чуть не заплакал! Стоматолог исправил ей зубки, сделав их обычными (Тут это делают запросто)!
- Что ты сделала с зубами? - спросил я.
- Ой! Ты знаешь, я наконец-то, избавилась от этих жутких зубов, которые торчали... и мучали меня всю жизнь!
Но на этом не закончились мои приключения!
Она заказала себе ортопедические стельки, которые изенили её походку!
- Смотри, как я теперь хожу, - торжественно сказала она, и прошла не моими любимыми "иксами", а обычными ногами!
А я вспомнил при этом дорогого моему серцу Блока:
"Всё миновалось. Молодость прошла"...
Как ей объяснить, что тогда я в неё влюбился, потому что...

Владимир 17.10.2020 21:40

- Выпьем за Любовь! Здорово! Недостатки,(по мнению жены),исправлены. Жаль...Но ведь главное осталось.
С Теплом и Нежностью ко всей Вашей семье.

Ирина Евгеньевна Макарова 17.10.2020 23:46

Целую ручки :)))

Владимир 18.10.2020 10:29

- Интересная миниатюра...

Олег Михайлишин 01.06.2020 21:14

Спасибо, Олег!
Эта важная для меня миниатюра помогла мне разобраться и с женщинами, и с Б-гом.

Владимир Либман

- Совершенство - это стагнация и смерть. Я тоже за несовершенство. Наверно, поэтому коллекция моих мужчин - чистая кунсткамера.

Фарби 25.02.2020 12:08

Ну, Фарби-чка! К мужчинам понятие "совершенство" - никак!
Какое такое совершенство? Глаза б мои их не видели: жрут, пьют, плохо пахнут...
Голос грубый, нрав драчливый, самоуверенность через край... Фу, какая пакость.
И никому верить нельзя. :(
"Мне - можно". :)

Владимир 25.02.2020 20:50

Вам - верю!) Но себе - больше.

Фарби 26.02.2020 12:17

Ой, Фарби-чка! Ой, зря... Нельзя верить красивой женщине! Нель-зя!

Владимир.

[Цепной Кот]

Люди и кошки
(послесловие, или рассказ о том, как всё было на самом деле)

Ну что же, если хотя бы одному человеку понравились рассказы французского кота Жана, значит, он не зря стучал лапками по клавиатуре. )
Поверьте, для котов это не очень удобное занятие.
Но дело не в этом.
На самом деле кошачья история имеет реальное основание. Многие события, описанные выше, имели место в моей реальной жизни.

Итак, по порядку.
Некоторое время назад я часто прилетал в Ниццу. Это были деловые визиты, связанные с моим бизнесом.
Мне очень понравились эти места. Природа, колорит, морское побережье…
И однажды я решил, что неплохо бы купить себе хатынку в этих краях.
Ну что ж, решение принято, и я прилетел для осуществления своей мечты.
Как и раньше, я остановился в отеле на улице Гуно…
Я проснулся и разглядывал потолок. Через открытое окно в гостиничный номер проникала негромкая мелодия, состоящая из звуков неспешного морского прибоя и щебетания каких-то птиц. Звуки были обрамлены свежим морским воздухом, запахом цветущего лимонного дерева и лаванды, которая обосновалась на клумбе внутреннего дворика гостиницы.
Уже можно было вставать, бежать в душ и на завтрак. Но у меня в запасе было еще полтора часа, и я продолжал валяться в кровати. Как хорошо, когда не нужно никуда спешить. Когда время не подгоняет и не устанавливает жесткий ритм. Деловые встречи с риэлтором и нотариусом были заранее расписаны по дням, так что процедура оформления моей мечты двигалась по заданному плану.
Я перевел взгляд с потолка в сторону открытого окна. На подоконнике сидела трехцветная кошка и, похоже, раздумывала – прыгнуть на пол номера или ограничить свой визит территорией подоконника. Симпатичная мордашка. Гладкая шерсть из микса белого, черного и рыжего цветов. Зеленые глаза.
- Ничего, что я без галстука, мадмуазель? Я не готовился к утреннему приему. Но все равно заходи, - я приветливо махнул рукой, приглашая кошку в гости.
Кошка тут же спрыгнула на пол, посмотрела по сторонам, изучая новое для нее пространство и немного с опаской подошла к кровати. Уселась рядом и посмотрела мне в глаза.
- Ты очень красивая кошка. Если бы я был котом, я бы обязательно в тебя влюбился, - свесив руку с кровати, я почесал гостью за ушком. Кошка сразу же включила внутренний моторчик, и утренние звуки внешнего мира дополнились мягким урчанием городской хищницы.
- Ты, наверное, есть хочешь? Но мне нечем тебя угостить. Я не готовился встречать гостей в такую рань. Если ты подождешь меня здесь, я принесу тебе что-нибудь вкусненькое с завтрака.
Через полчаса кошка грызла сосиску и кусочек сыра. Сервировка была скудной – только пара салфеток на подоконнике, куда я положил нехитрую еду.
Но кошка не стала корчить из себя светскую львицу. Она была обычной ничейной кошкой. Юная леди подворотни.
Это был не единственный визит моей новой знакомой. Время от времени она заглядывала ко мне в гости. И один раз даже ночевала в моем номере, устроившись на ночлег в кресле.
Однажды утором я вышел из гостиницы и на пешеходном переходе, не убедившись, что переходить дорогу безопасно, был сбит маленькой красной машинкой с женщиной водителем, которая тоже оказалась невнимательной.
Вот так, соединившись вместе, две невнимательности привели к тому, что я загремел в больницу. Ничего страшного не случилось, но какое-то время мне все же пришлось поваляться на больничной койке.
К тому времени процесс оформления хатынки был на заключительном этапе, так что нахождение меня в стенах больницы, никак не повлияли на процесс.
На следующем этапе было оформление временного вида на жительство по программе titre de sejour Visiteur для финансово-независимых людей без права трудоустройства.
И вот я живу в собственной хатынке на бережку и имею на руках заветный ВНЖ.
Иногда я вспоминал свою знакомую Кошку. А однажды, находясь в центре Ниццы, я решил наведаться к отелю, где мы познакомились.
На улицах города очень трудно припарковаться, но в тот раз мне таки повезло. Было одно свободное парковочное место прямо возле гостиницы.
Немного прогулявшись по кварталу и не встретив Кошку, я уже хотел было уезжать, но что-то меня тормознуло и я решил выпить кофе на летней террасе кафе.
И о чудо! Она появилась! Шла себе с важным видом, задрав хвост, по противоположной стороне улицы прямо возле моей машины.
Не допив кофе и наспех оставив деньги на столике, я подошел к Кошке. Наклонился и погладил ее. А потом почесал за ушком. Кошка терлась о мою ногу и всячески выказывала свое расположение ко мне.
- Ну, привет, Кошка! Ты скучала?... Слушай, а может быть, тебе уже хватит быть ничейной бродячей кошкой? Поехали жить ко мне.
Я открыл переднюю дверь автомобиля и жестом поманил Кошку в машину.
Но она, либо не понимала, чего я от нее хочу, либо не желала ехать ко мне в гости. Хотя, на самом деле, я думаю, что раньше ее никто не катал на автомобилях и она просто не имея такого опыта, не понимала, что от нее хотят.
Тогда я, не закрывая пассажирскую дверь, сел за руль и уже их машины поманил Кошку, со словами кис-кис-кис похлопывая по переднему сиденью.
И она таки прыгнула. Я закрыл дверь, и мы поехали.
По дороге Кошка проявляла признаки тревоги. Прыгала на пол, потом снова на сиденье и упершись передними лапами на боковое стекло, тревожно поглядывала на улицу.
Когда мы приехали, ситуация повторилась с точностью до наоборот. Теперь Кошка не хотела выходить из машины. Я оставил дверь открытой, а сам пошел в дом, чтобы вынести ей что-нибудь вкусненькое.
Это сработало. Я поставил на пол террасы мисочку с едой, а Кошка жадно ела, иногда посматривая по сторонам.
В общем, теперь мы стали жить вдвоем. Я и Кошка. Правда, она неохотно заходила внутрь дома и обитала в основном на террасе, где я обустроил ей жилище и столовую из купленных в кошачьем магазине домика-постели и посуды.
Иногда Кошка куда-то уходила по своим кошачьим делам. Бывало и такое, что она отсутствовала и по нескольку дней подряд. Но она всегда возвращалась. Всегда!
У меня в доме работала домработница. Добродушная и заботливая мадам афро-французской наружности. Приходила в определенное время, чтобы приготовить еду и поддерживать порядок в хатынке.
Она хорошо относилась к Кошке, но та ее как-то не воспринимала и всячески обходила стороной. Не знаю, почему.
А вот со мной все было наоборот.
Я часто работал за ноутбуком, сидя на террасе. И тогда Кошка прыгала мне на колени и включала свой внутренний моторчик.
Так как поговорить мне было особо не кем, я иногда рассказывал Кошке истории из моей жизни. ) А Кошка слушала и может быть, даже что-то понимала. ) По крайней мере, делала вид, что понимает.
Наблюдая за нами, домработница не раз произносила ласково-ворчливым голосом одну и ту же фразу:
- Жениться Вам надо, месье)

Однажды я решил сменить обстановку и слетать на Крит для погулять и покататься по этому замечательному острову.
В один из дней я решил сходить в поход по одному из ущелий. Конечной точкой маршрута была очень романтичная бухта.
К началу маршрута я приехал на машине. В это же самое время туда на микроавтобусе подъехала организованная группа туристов.
В общем, в поход мы отправились вместе. В числе туристов была высокая красивая стройная девушка с необыкновенными зелеными глазами. Даша.
Мы разговорились. О том, о сем, и в целом ни о чем. В процессе общения выяснилось, что Даша отдыхает на Крите в том же городке, что и я.
По окончании похода я предложил девушке поехать со мной, чтобы ей не пришлось тратить время в микроавтобусе, который должен развозить по побережью всех туристов из ее группы.
Наше общение походом не закончилось. Еще пять дней мы вдвоем катались по острову, гуляли, ужинали в гостеприимных греческих тавернах. Все это было в рамках приличия. Без скользких намеков и прочих проявлений несдержанности)
А потом Даша улетела в свой Киев. На два дня раньше, чем я в свою Ниццу.
Я проводил ее, помог засунуть чемодан в автобус и на прощанье поцеловал в щеку. Три раза. Как принято у нас во Франции)
Ее автобус уже скрылся за поворотом, а я все стоял у обочины. Какой-то колючий комок прочно засел в моем горле и мешал дышать.
Я понял, что я влюбился…
Но тем не менее, еще почти месяц мы переписывались. Так, о житейских мелочах, о погоде в небесах и прочих незначительностях.
Мысленно я часто возвращался на Крит. Вспоминал, как мы гуляли за ручку по набережной, как часто улыбались друг другу, как нам было хорошо и романтично провожать солнце на ночевку…
Мне очень хотелось пригласить Дашу к себе в гости. Чтобы она прилетела хотя бы на несколько дней.
Но пригласить ее я не решался. Что-то меня сдерживало. И я даже понимал что именно. На самом деле, меня трудно обвинить в нерешительности. Меня смущало другое. Во-первых, где-то там, в глубине души я боялся, что на мое приглашение Даша ответит отказом. А согласитесь, надежда – это все же лучше, чем конкретное «нет». Во-вторых, у нас была довольно-таки существенная разница в возрасте и это обстоятельство меня тоже сдерживало. Не знаю точно, почему.
А потом я все же написал ей письмо.
«Даша, я очень хочу тебя увидеть снова и приглашаю в гости. Только не говори мне «нет», потому что я пообещал своей кошке, что я вас обязательно познакомлю, а кошку нельзя обманывать. Она ждет. У нее тоже зеленые глаза. Такие же красивые и такие же умные. И у нее очень красивое имя. Ее зовут Кошка. Прилетай.»
Примерно дней через десять я ехал по Английской набережной в сторону аэропорта.
На переднем сиденье лежал букет лаванды.
Даша прилетела на неделю, а осталась навсегда.
На третий день ее пребывания мы просто выбросили ее обратный билет.
Благо, безвиз позволял ей находиться во Франции 90 дней.
В принципе, больше нам и нужно было. В Украине у меня накопились дела, и мне нужно было на какое-то время вернуться на родину.
Кошка по-прежнему жила с нами. Так же часто куда-то уходила. Потом возвращалась. И Кошка подружилась с Дашей. Точно так же Кошка прыгала к Даше на колени и включала свой внутренний моторчик)
В один из дней Кошка вернулась домой с котом. Кот оказался очень симпатичным, с наивным и каким-то простодушным лицом, вернее мордочкой ) Даша сразу окрестила его Ванькой, но я сказал, что негоже французскому коту носить имя Ванька. Пусть он будет Жан. Но Жан гостил не долго. Через пару дней он испарился. Бродячая свободная жизнь одержала победу над домашним уютом. Он вернулся в свой мир свободы…
Когда уже было понятно, когда нам улетать, мы приняли решение, что Кошка полетит с нами. Даша вызвалась оформить все необходимые документы. А я купил котячью переноску.
Однажды Кошка ушла и не вернулась. Мы до последнего мгновенья не теряли надежды на ее возвращение. Обследовали близлежащие кварталы и развесили на столбах ее фото с просьбой сообщить, если кто-то ее увидит.
Но увы…
Мы так никогда и не узнали подлинную причину ее исчезновения.
Но на самом деле я знаю, что с ней произошло.
Она вернулась к своему коту Жану.
В свободную независимую жизнь.
Они вдвоем поселились на одной из крыш города.
Днем они бегают с задранными хвостами по свои котячьим делам, а по ночам сидят на своей крыше и любуются звездами.
Вдвоем.
Кот по имени Жан и кошка по имени Кошка.
Впрочем, вы, мадам и месье, и сами все знаете.
Ведь Кот Жан в своих рассказах ничего не придумал.
Все так и было)