Стихи об Одессе

[cote d'Ivoire]

Это одесское лето, одесское гетто,
толпа озарённых придурков,
это влажная завязь травы и речи,
морской соли и сырого тумана,
косноязычие одесских долгожителей,
подвеянных поэтов, тихих задумчивых сумасшедших,
хитрых шахматистов
и расчётливых утренних философов…

Это утренний кефир и полдневное солнце
над горячим от жизни Привозом,
молдаванка с покосившимися улицами
и древними, подмытыми артезианскими
и фекальными водами, дворами,
где долго не гаснут закаты,
и на бледные лица слепых кариатид
ложится к ночи тёплая, бессмертная одесская пыль…

Это сладкий дым и смог загазованных пляжей,
Златы Пяски ещё не загаженной Дофиновки,
свежие жабры бычков-гладиаторов,
борющихся с тяжким воздухом моей отчизны,
моего любимого греческого полиса,
моей старушки Пальмиры…

Восхитительный запах дерьма и отечества!
Где сливочный ампир и классическое барокко,
цветной торт лепных карнизов
и ломкий бисквит известняка,
дворовые сортиры,
дождик на станции Сортировочной,
мокрые рельсы и тоска переездов.

Там по утрам над Отрадой встаёт высокое свежее море,
которые пахнет степью и неубитой рыбой…
Там не слабеет целебный запашок водорослей и йода,
и в августе на скалах крепчает зловоние мидий,
чёрной и жирной морской травы…

Это - память о временах, когда под Одессой, как под сердцем,
ходило большое свежее море,
и в турецком чаду кофеен подымался над Ланжероном
жертвенный шашлычный дым…

Ефим Ярошевский

[cote d'Ivoire]

Этот город всегда был народом воспетый,
Там дурманящий запах акаций.
Этот город всегда ярким солнцем согретый;
Город юмора, город сенсаций!
Ни один город мира не дал мне так много -
Хоть ещё одну жизнь проживи -
Потому что он сам сотворение Бога,
Полон солнца и яркой любви!
Кто-то едет в Мадрид, кто-то едет в Париж,
Ну, а я, подлетая к Одессе,
Вижу берег морской, очертания крыш,
Как обычно, в туманной завесе.
Этот воздух морской он ни с чем несравним,
Как же мне его здесь не хватает!
Для кого-то прекрасен пусть Лондон иль Рим...
Одессит по Одессе скучает!
Этот город со мной! Этот город во мне,
И я жду с ним скорейших свиданий.
Искупаться хочу в набежавшей волне,
Прослезиться от воспоминаний!
Я вдохну этот воздух опять глубоко,
Погуляв по Большому Фонтану,
Как же мне вдалеке без него нелегко...
Я вернусь туда поздно иль рано!
Я вернусь, я вернусь, повторяю сто раз,
Я вернусь в этот город у моря,
Где сверкает вода словно горный алмаз,
И где волны со скалами спорят.
Я увижу маяк, что встречает суда,
Я пройдусь по знакомым проулкам...
Моё сердце давно меня звало сюда,
Потому и стучит сейчас гулко.
Я вернусь хоть в мечтах в этот город родной,
Пусть и это синоним регресса,
Но я всё же вернусь,пусть любою ценой,
В этот город с названием Одесса!

Светлана Крутянская

[Парусник]

Дух Одессы.


Пора удушливой метели
В пуху все рыла. Тополям
Пришла охота распушиться,
И в майской вьюге жарко птице,
И льдов не видно кораблям,
Хотя цветут носы и лица.

Кому-то в голову пришло
Зиме устраивать поминки
В конце весны. Летят пушинки,
И, как зимой, белым-бело,
Земля припудрила морщинки.

Но к потным лицам липнет пух,
У аллергологов запарка,
Одесса стонет: очень жарко,
И обещает верный слух,
Что лето будет не подарком.

Прохлада пива и воды
Уходит в горло торопливо,
Доходит с жаждой до разрыва,
Бросает в жар свои следы
Сквозь контратаку газов пива.

В пушистой пене тополя.
Взгляни на них – иссушишь душу…
Бежать туда, где море сушу
Ласкает именем – зем-ля,
Уподобляя волны рюшу.

Нырнуть – и вынырнуть иным,
Храня объятия прохлады,
Её все чувства встретить рады,
Никто не скажется больным,
Велик соблазн её награды.

Благословение жары
Коснулось моря. Сладость лени,
Как дева, села на колени
И шепчет правила игры,
Не принимая чуждых мнений.



Сергей Иншаков

[cote d'Ivoire]

Есть такая страна под названием Одесса!
Там мои ожидания и мои интересы.
Там остались мои все воспоминания
О любви, о свиданиях и расставании.
В той стране много юмора было и боли;
И влюблялись мы в воздух её поневоле.
Там, в Одессе, мы бегали, солнцем палимы.
И мы знали: Одесса - неповторима!
Мы гордились красотами моря и пляжей,
И величием дворика в старом Пассаже...
Там своя была мода, свои анекдоты,
И особый жаргон у простого народа.
То отдельное было всегда государство.
Царство смеха и шуток - бесподобное царство!
В той стране на Привозе продавали все блага,
И там не было дня без сплошного аншлага!
Есть страна или только была - я не знаю,
Но по этой стране до сих пор я скучаю!
Я скучаю по улицам нашего детства,
Где всё рядом, совместно, и по соседству;
Где не нужно звонить было перед приходом...
Где любимые люди... и откуда я родом!


Светлана Крутянская

[Парусник]

Ночная Одесса.

Затихают шумы машин,
Равнодушен к цветам закат,
Увядает и никнет день,
Памяти просит.
Но не помнит душа вершин,
День лишь серостью был богат,
И размытая ею тень –
Вечера проседь.

Примеряют деревья ночь,
Захлебнулись во мгле кусты,
Наживляет собачий лай
Позднее время.
Красоваться луна не прочь,
Хоть фасадов глаза пусты,
Вот остротой сверкнул трамвай,
Искры на темя.

По Одессе ночной иду,
Задевая вороньи сны,
Переулки манят меня
Близостью тайны.
Не заметит фонарь звезду,
Тротуары ему видны
Да печальные кольца пня
Нет, не случайно.

Как у рампы актёр, фасад,
Погружённый в себя, стоит,
И немая его игра
Выше искусства.
Он от века не ждёт наград,
Лишь бы в зрителе вспыхнул стыд,
Откровений пришла пора
Мысли и чувства.

Сергей Иншаков

[Парусник]

...Чем меньше Одессы, тем больше Кадора…
В высотках бетонных теряется город.
От старой Одессы лишь старые фото,
Где пальмы в Аркадии так беззаботны,

Где пляжи доступны, для всех одесситов,
Где замками склоны еще не убиты,
Где ветер морской обдувает фасады…
Кому это надо? Кому то ведь надо?

А, с каждой странички чиновничьей прессы
Признанья летят по Одессе - Одессе,
Мол любим и сделаем город прекрасней…
Что б верили мы… Жаль, что верим – напрасно…

И смотрит на нас сквозь забор обреченно
Всё то, что осталось от дома масонов,
И дом Тарнопльского сносит «Будова»…
Уходит мой город… Уходит наш город.

Чем меньше Одессы, тем больше Кадора…
В высотках бетонных теряется город.
От старой Одессы лишь старые фото,
Где пальмы в Аркадии так беззаботны,

Где пляжи доступны, для всех одесситов,
Где замками склоны еще не убиты,
Где ветер морской обдувает фасады…
Кому это надо? Кому то ведь надо?

А, с каждой странички чиновничьей прессы
Признанья летят по Одессе - Одессе,
Мол любим и сделаем город прекрасней…
Что б верили мы… Жаль, что верим – напрасно…

И смотрит на нас сквозь забор обреченно
Всё то, что осталось от дома масонов,
И дом Тарнопльского сносит «Будова»…
Уходит мой город… Уходит наш город.

Владимир Михейшин

[Парусник]

Глубокой ночью на бульваре.

Маяк подмигивает морю
И город в море зазывает,
Недвижно стоя на своём,
А море цвета тёмной ночи,
Огни и звёзды перепутав,
Сливает в небо свой объём.

Висят в пространстве волноломы,
Суда в созвездьях светят ярко,
Зовут куда-то в добрый путь.
Прохлада бродит по бульвару,
Листва о чём-то тихо шепчет,
И в фонарях ярится ртуть.

Зевает пушка, мрачен Пушкин,
Журчит вода в тяжёлых чашах,
Платан вздыхает о былом.
Торопят ночь часы на Думе,
Луна откладывает тени
На склон обрыва под углом.

Шныряет ветер, как мальчишка,
В кустах им выдуманы страхи,
Там, замирая, сказку ждёт.
Вздохнут сказители-каштаны,
И дух притихшего бульвара
Отправят в сказочный полёт.

Печаль умножат вдруг куранты
На звук шагов в пустыне парка,
И тень деревьев опьянит.
Блестят потёртые ступени
Под неусыпным взором Дюка,
Луне признателен гранит.

Сергей Иншаков

[cote d'Ivoire]

А Молдаванка остаётся Молдаванкой:
Такие ж дворики, как 40 лет назад,
Такая же одесская изнанка,
Особый и неповторимый свой уклад.
Года невластны там над местным колоритом,
Её ещё сам Бабель описал!
Она, как памятник всем старым одесситам!
Она - Одессы старой местный филиал.
О ней так много песен было спето,
Там свой неповторимый диалект.
Она душой одесскою согрета,
Другой такой нигде на свете нет!
Зайдя на Молдаванку ты увидишь,
Что ей с балкона наплевать на весь прогресс;
Там эволюция почти что, как подкидыш,
И вряд ли кто проявит интерес.
Конечно, там не встретишь уже Соньку,
Да и Япончик там давно уж не чудит.
Они остались лишь на старой киноплёнке,
А сердце одессита их хранит!
Да, Молдаванка остаётся Молдаванкой,
И местные там знают все друг друга:
«Ой, вы таки не местная, гражданка,
И вам на Молдаванке будет туго:
Замучают вас общим интересом,
Но, что поделать, здесь такой народ!»
О, Молдаванка - старая Одесса,
Пускай она ещё сто лет вот так живёт!

Светлана Крутянская

[Парусник]

Бульвар в августе.


Зелень бульвара вздыхала, шептала,
Море сквозь зелень глядела устало,
Белое судно скользило к причалу
По голубому средь листьев каналу.

Там, за Поэтом, – одесская Дума.
Слышно, куранты всплывают из шума.
Сколько улыбок, нарядов, загара!
В коконе мига счастливая пара

Слеплена полднем из южного лета,
Кружева тени и кружева света.
Август на склоне чуть медлит: одышка…
Тени стоят, незаметна подвижка.

Говор, смешки, иностранные речи,
Толпы туристов устроили вече,
Памятник Дюку изяществом жеста
Ставит их страсти на должное место.

Солнце сияет, сияет Одесса,
Время не ждёт двухсотлетняя пьеса.
Тени фасадов да маски асфальта,
Тает тоска одинокого альта.

Торсы платанов, могучие руки,
Им не до мысли о тяжести скуки,
Ноша их – небо, а мысли их кратки:
Если мы живы, Одесса в порядке.

Реки из камня, булыжника блики,
Осень свои собирает улики,
Ветер старательно золото моет.
Лето смеётся: пока что не стоит.


Сергей Иншаков

---------- Сообщение добавлено 02.07.2021 в 20:54 ----------

Терминатор.

Закату было всё равно.
У грани дня ли, грани ночи
Стояли тени у обочин
И пили скверное вино
Тревог осеннего разлива,
Надеждам кланялись учтиво,
И, что ни слух, то озабочен:
Под фонарём, а так темно…

Излишки света отцвели,
На лица изморосью пали,
В неунывающей печали
Уже смелел туман вдали.
Деревья заняты стриптизом,
Глядишь, и ночь прокралась низом,
Дома друг друга не узнали
У терминатора Земли.

Ещё теплу разрешено
В Одессе на ночь оставаться,
Из листьев делать род матраца
И быть с кострами заодно.
Простыв к утру, уйдёт до света
В наколках звёздных память лета,
Встречает новый день с прохладцей
От слёз разбухшее окно.

Перевирают стёкла двор,
Неистребимый глянец грязи
Уже находится в экстазе,
Творя из лексики забор.
У быта временем отбита,
Зияет трещина корыта,
Она с умом в греховной связи,
Ведёт с бездушной плотью спор…

Сергей Иншаков

[cote d'Ivoire]

Одесские Черемушки

За окнами жильцы от солнца щурятся,
Скрываясь по квартирам до поры,
И прячутся в тени каштанов улицы,
От летней утомительной жары.
Воркуют нежно на балконах голуби,
Спит под кустом облезлый старый кот.
Все, как и раньше остается вроде бы,
Лишь молодости мне недостает.

Родные сердцу, милые «Черемушки»,
Каштаны и до неба тополя.
Стоят «московки», «чешки» и «хрущевочки»,
Где пролетела молодость моя.
Иду по улочкам, где все давно знакомо,
Где в каждом шаге память прошлых дней.
Здесь на «Черемушках» моих всегда я дома,
Которого нет ближе и родней.

Еще вчера шагал я первоклашкою.
Сентябрь дождил по новой мостовой.
В одной руке я нес букет с ромашками,
А новенький портфель тащил в другой.
Тетрадочку открыв в косую клеточку
В чернильницу я перышко мокал.
И дергал сзади за косички Леночку,
И тайно ей записочки писал.


Пусть у домов фасады стали краше.
Парк стал другим, и стал другим базар.
Но, хочется вернуться в юность нашу,
Где я мальчишкой под дождем шагал.
И я иду проулками знакомыми,
Листая календарь ушедших лет.
И вспоминаю школу рядом с домом,
И тех, кого давненько рядом нет.


Владимир Михейшин

[Парусник]

Весеннее волнение.

За углом ли, над крышами, что ли,
Только нечто душе приготовлено.
Мне весна открывает пароли,
Чтоб от жизни уйти обескровленной.

Чертит знаки цветущая ветка,
Форма облака – отзыв мгновения.
Он попал удивительно метко
В находящееся вне забвения.

Голубые основы простора
Нам даны на уроках открытости
И усвоены без разговора,
Как черты мировой знаменитости.

Свет душе предлагает Одесса,
До отказа открыла источники,
Те, в которых лишаются веса
Молодые её полуночники.

День гадает по лепке фасада
О кривой, что когда-нибудь вывезет
Всё, что старой Одессе не надо,
Но неистово лает на привязи.

Нынче волны надежды и веры
Отмывают все чувства до свежести
И бросают на берег примеры –
Разговоры влюблённых и – реже – стих.

А над крышами чуткое эхо
Замешает у света все стороны,
И невзрачные капли успеха
Вдруг уронят на Пушкинской вороны.

Сергей Иншаков

[Парусник]

Майская жара 2007-го года.

Жара, бессмысленно… лишь лень…
Трава кипит на солнцепёке,
Заснули тени-лежебоки,
И в тепловом ударе день.

Испить воды бы ледяной…
Но не даёт рефрижератор,
В нём поломался… ротор, статор?
Ах, как не вовремя, родной!..

В водопроводе кипяток –
Чаи гонять, была б заварка…
Для мая что-то слишком жарко,
Родил чудовище восток.

От солнца жалости не жди,
Оно найдёт тебя повсюду…
Беда затравленному люду!
А ведь всё лето впереди…

В стене жары проломов нет,
Она Одессу окружила,
Как хоровод «Хавана гила»,
Вплетая звуки в жаркий бред.

Намёки слабы ветерка
На то, что север жив покуда,
К нему неблизкий путь отсюда,
Пока дойдёт – сгорит щека.

Лежу… здоровый ли, больной?
Уж подгорает мыслей каша…
Ведь мама ты, Одесса наша,
Побудь минуту ледяной…


Сергей Иншаков

[cote d'Ivoire]

О нём столько пропето уже и придумано!
Что ж сказать в сотый раз - мне уже невдомёк...
Он наполнен морскими, портовыми шумами,
И горит вдалеке маяка огонёк.

Этот город с туманами розово-белыми;
А лишь только туманы растают в ночи,
Предстают перед нами дома загорелые,
От которых давно потеряли ключи.

Этот город так вкусен, как торт из цукатов;
Как старинные терпкие сладкие вина...
Ах, каким он наполнен густым ароматом
Стопроцентного адреналина.

Он не тихий тот город - он чуточку шумный,
Иногда и скандальный, но в нужную меру.
Там живут, как умеют, шутя остроумно,
Не теряя надежду и стойкую веру.

Он бывает и пыльным, и чуточку мокрым,
Словно сцену его готовят к балету;
Он немного курортный, немного торговый,
Но предела "немного", практически, нету.

О нём столько пропето уже и придумано!
Что ж сказать в сотый раз - мне уже невдомёк...
Этот город известен сплошными триумфами,
Их сам Бог у истоков, наверно, предрёк!

Может, он мне лишь снится в бессонные ночи?
Может быть, он остался в моих миражах...
Только мне бы приехать туда на часочек,
Побывать в столь знакомых одесских дворах.

Излечиться от памяти и ностальгии;
Погрустить обо всём, что уже не моё -
Только знаю, что я, как и, впрочем, другие:
Вместе оду Одессе сочиним и споём!

Светлана Крутянская

[Парусник]

Одесский двор.

Одесский двор. Одесские дворяне
Выходят слить помойное ведро,
Горячий спор не ищет слов в кармане,
Но держит нить длиннее болеро.

Скрип галерей похож на вскрики скрипки:
Сосед идёт за хлебом в магазин,
И стон дверей разносит ветер зыбкий,
Стекает пот под мокрый скрип резин.

Ватерклозет ревёт простудным басом,
Кипит бульон под мыльный сериал,
И ложь газет принёс народным массам
Наш почтальон за скромный номинал.

Сараев ряд, гараж для инвалида,
На шифер крыш легла деревьев тень,
Идут на лад дела, но лишь для вида,
Хоть гладь и тишь, но тот ещё всем день.

Да, так и есть, опять горшок соседки
Своё нутро показывает нам!
Не терпит месть и треплет нервам клетки…
Трещит ребро, дымит не фимиам.

За ссорой мир до следующей ссоры
Украсит быт охапкой добрых дел,
Звучит клавир, у скрипки слёзы скоры,
В квадратах плит рисует детский мел.

Стена, забор, недвижны взоры окон,
Шумит листва, на кухнях жарят лук.
Одесский двор – одесской речи кокон,
Её канва и Бога тайный люк.

Сергей Иншаков

[Парусник]

***

Я помню,
Мы вставали на рассвете:
Холодный ветер
Был солоноват и горек.
Как на ладони,
Ясное лежало море,
Шаландами
Начало дня отметив,
А под большими
Черными камнями,
Под мягкой, маслянистою травой
Бычки крутили львиной головой
И шевелили узкими хвостами.
Был пароход приклеен к горизонту,
Сверкало солнце, млея и ребя,
Пустынных берегов был неразборчив контур…
Одесса, город мой! Мы не сдадим тебя!
Пусть рушатся, хрипя, дома в огне пожарищ,
пусть смерть бредет по улицам твоим,
Пусть жжет глаза горячий черный дым,
Пусть пахнет хлеб теплом пороховым,
Одесса, город мой,
Мой спутник и товарищ,
Одесса, город мой,
Тебя мы не сдадим!

Эдуард Багрицкий

[cote d'Ivoire]

Потёмкинская лестница, волшебные ступени
Спускаются пролётами туда, где дышит порт.
Потёмкинская лестница. Как много поколений
Прошло по этой лестнице, бесчисленных когорт.

Шагаешь вверх по лестнице - вокруг кипень сирени,
Цветут каштаны свечками - приметами весны.
Посмотришь вверх на лестницу – видны одни ступени,
А взглянешь вниз на лестницу –пролёты лишь видны.

Здесь дух царит божественный, здесь веет постоянством.
Витает по-над лестницей былых событий звук.
И между зданий циркульных над сказочным пространством
Венчает вас и лестницу приветным жестом Дюк.

НИКОЛАЙ ШАПАРЕВ

[Парусник]

Погляди.

Погляди,
Опять стоит туман,
В переулках бродит, пьян,
Рвёт тельняшку на груди.

Пешеход
Продрог в своём пальто,
Он, по сути, всем никто,
Собирательно – народ.

Для машин –
Асфальтовая гладь,
Тротуары – лечь, не встать,
Путь для ног, а не для шин.

На фасад
Бросало время взор,
И не смыть теперь позор,
Хотя житель был бы рад.

От реклам
Чисты лишь небеса,
Из машин летит попса,
Сквозняком выносит хлам.

Одессит
Давно уже не тот,
Поубавилось пород,
Что осталось – не искрит.

И тоска
Вдруг душу прищемит,
Пятернёй в лицо мне быт
Зло толкнёт исподтишка…

Сергей Иншаков

[cote d'Ivoire]

Одесса. Осень. Бабье лето.
И в воздухе уже печаль,
Хотя ещё всё разогрето
И накалилось, словно сталь.
Устало море от прибоя,
Устали улицы, бульвары
От удушающего зноя
И от янтарного загара.
Всё поутихло: дачи пусты,
Народ разъехался домой,
Чтоб квасить огурцы, капусту -
Кто в сотый раз, а кто впервой.
Дюк проводил своих туристов;
Стоят на рейде катера;
Гастроли летние артистов
Уходят в прошлое вчера.
Оделось солнце в бархат нежный,
Усталых горожан целуя,
Ласкает чаек побережья
И воспевает Аллилуйя!

Светлана Крутянская

[Парусник]

Ранним утром.

Завтра выйду утром рано,
Потону в волне тумана,
Подойдёт ко мне собака
И залает, не узнав.
Запах листьев грянет: осень!
Ветер трогает, несносен,
Крышку мусорного бака
И шуршит в остатках трав.

Только солнце встанет скоро,
Подобрав цветы убора,
И на небе целой нотой
Свой запишет яркий звук.
Отойдут туманы в нети,
Осень вспомнит вдруг о лете,
И прохлада с неохотой
Имитирует испуг.

Перестанут плакать крыши,
Улыбнутся бюсту в нише
Золотые взоры окон
И прохожих ослепят.
Лишь вдали туман заметен,
Он попал деревьям в сети,
Бельмоватым светит оком
Шампиньонов и опят.

Так зачем я вышел рано?
Улыбнуться утру пьяно
И помочь рожденью счастья
Наступающего дня.
Здравствуй, город мой, Одесса,
Сплав корысти, интереса
И диктата самовластья
Всех, кто ценен для меня!

Сергей Иншаков

[Шарки]

Меня Одесса памятью питает,
хотя я ей уже не пригожусь.
Я — одессит, и каждый это знает,
я — одессит и этим я горжусь.
Пусть говорят: в Одессе грубияны,
я не согласен, но признать готов:
у нас язык почти что иностранный,
всегда найдется пара теплых слов.
У нас в Одессе — это вам не где-то,
не что-нибудь, не просто так у нас.
И хоть Одесса сотни раз воспета,
а все еще хватает звучных фраз.
Мы развезли ее по белу свету,
куда ни глянь — повсюду одессит.
Кто, как не он, всю целиком планету
и каждый континент развеселит.
Смешным рассказом, крепким анекдотом
и острым словом бьет он наповал.
Как будто шуткой, словно апперкотом
внезапно, точно, резко приласкал.
Мы никого не трогаем без дела,
так научила нас Одесса-мать,
но если ваша жизнь не надоела,
не надо и Одессу задирать.
Ну кто еще свой город обожает,
как мы, и так его боготворит?
В других местах такого не бывает,
такое может только одессит.
Живем мы врозь, но, верите ли чуду,
наш город в нас, и мы навечно с ним.
Я — одессит — и был, и есть, и буду,
я — одессит — на зависть остальным.

Прокатов Семён