Стихи об Одессе

[cote d'Ivoire]

...мы бы жили в Одессе старой. там, где море ласкает глыбы.
с дядей Ештой играли в карты, с тетей Песей делились рыбой.
там черемухи, как невесты. ребятишек смешных оравы.
мы бродили б с тобою вместе, любовались закатом алым...
ветер шалый трепал мне пряди. паутинки взлетали в небо.
на скамейке сидящий дядя с воробьями делился хлебом.
и аукали б нежно волны, бирюзовой залиты краской.
и под шепот ветров соленых, мы писали стихи и сказки...

не щадила б жара в июле наш балкон во дворе старинном.
мы б искали двенадцать стульев, чтоб поставить их все в гостинной.
тетю Соню позвать на ужин. годовые послушать сплетни.
отыскать миллион жемчужин на ночном небосводе летнем.
хулиганов неслись ватаги - босиком по камням причала.
завели бы с тобой дворнягу - чтоб, виляя хвостом, встречала...

год сменял бы свои обличья, снег и вишни бросая детям.
мы, не думая о приличьях, целовались на зло соседям.
покупали б газеты в парке. стариков обыграли в нарды.
я б читала тебе Петрарку, ну а ты мне - заметки в "Правде".
билетер нам сулил удачу, с перепою глотая воду.
и с улыбкой решал задачу: цену опиума народу.

на Приморском - туманы летом. солнце волос расчешет русый.
виноград, наливаясь светом, почему-то похож на бусы...
в доме - скрип половицы слышен. пёс слоняется неуклюжий.
ты б - удил мне звезду на крыше.
я б готовила рыбный ужин...

Алёна Васильченко

[Шарки]

Одесса

Вера Полозкова

На пляже «Ривьера» лежак стоит сорок гривен.
У солнышка взгляд спокоен и неотрывен,
Как у судмедэксперта или заезжего ревизора.
Девушки вдоль по берегу ходят топлесс,
Иногда прикрывая руками область,
Наиболее лакомую для взора.
Я лежу кверху брюхом, хриплая, как Тортила.
Девочки пляшут, бегают, брызгаются водою —
Я прикрываю айпод ладонью,
Чтоб его не закоротило.
Аквалангисты похожи на сгустки нефти — комбинезон-то
Черен; дядька сидит на пирсе с лицом индейского истукана.
Я тяну ледяной мохито прозрачной трубочкой из стакана
И щурюсь, чтобы мальчишки не застили горизонта.
Чайки летят почему-то клином и медленно растворяются в облаках.
Ночью мне снится, что ты идешь из воды на сушу
И выносишь мне мою рыбью душу,
Словно мертвую женщину, на руках.

[cote d'Ivoire]

Кирпичная стена и дикий виноград,
В чугунных вензелях затейливый фасад,
Над Дюковским прудом склонившаяся ива
И трех мостов сквозная перспектива.

Создатель Эсперанто – Заменгоф –
Во дворике, на клумбе для цветов.
Зачем он здесь? И по какому праву
Так строго смотрит сквозь очков оправу?

От створного огня на небе красный луч,
И пламя «Крекинга» на фоне низких туч,
Приморского бульвара колоннада,
Лузановка, Фонтаны и Отрада,

Где яркий солнца свет слепит глаза,
И спорят неба синь и моря бирюза,
И желтая скала, и зелень трав на склоне,
И два шара на нашем Ланжероне.

Мощеный плиткой двор – коленки в синяках,
И вкус шелковицы забытый на губах,
«Соборка», Воронцов, проход Пассажа,
И жаркий полдень городского пляжа…

Все это – город мой. Я здесь живу.
Я – в нем, и он во мне – во сне и наяву.
Здесь все понятно, близко и знакомо.
Я здесь живу. И только здесь я – дома.

Жанна Жарова

[Шарки]

Одесский порт

ФРЕНКЕЛЬ ИЛЬЯ

Одесский порт
В ночи простёрт.
Маяки за Пересыпью светятся.
Тебе со мной
И мне с тобой
Здесь, в порту, интересно бы встретиться.

Хотя б чуть-чуть
Со мной побудь.
Я иду в кругосветное странствие.
В твой дальний край
Идёт трамвай
Весь свой рейс до шестнадцатой станции.

Махнёшь рукой,
Уйдёшь домой.
Выйдешь замуж за Васю-диспетчера.
Мне бить китов
У кромки льдов,
Рыбьим жиром детей обеспечивать!

Я не поэт
И не брюнет.
Не горюй, - заявляю заранее.
Но буду ждать
И тосковать,
Если ты не придёшь на свидание.

Шумит волна,
Плывёт луна
От Слободки за Дальние мельницы.
Пройдут года,
Но никогда
Это чувство к тебе не изменится.

1956

[Парусник]

ЕВРЕЙСКАЯ БОЛЬНИЦА.

Там, где Еврейская больница,
весна, как раненая птица,
в операционную стучится.

В халате белом няня мчится.
Прохожий еле шевелится
и замирает на ходу –
и то, что на его роду
написано, должно случиться
в пургой засыпанном году.

Пока я медленно бреду
по опозоренному льду,
мне что-то видится (иль снится):
графиня там бежит к пруду
в каком-то пламенном бреду,
Толстой, как встрепанная птица,
стоит на пасмурном ветру…
Метель последняя кружится,
и мерзнет в северной столице
чугунный памятник Петру.
Я знаю, это не к добру…

Но что еще должно случиться
в стране иль в полночь, иль к утру?
Молчи. Не стоит торопиться…

Не спит Еврейская больница.
Пока я жив, я не умру.

Ефим Ярошевский

[Шарки]

Вальс ночной Одессы

К.Северный

По городу ночному, власть меняя,
шум площадей выталкивая прочь,
в объятия морфея увлекая,
с небес спускалась ласковая ночь.

Она входила очень осторожно:
прохладой завлекая и маня.
И, шарма добавляя, зажигала
вдоль улиц фонари и бра...

И появлялись света сестры-тени,
волшебные фантазии даря...
Как-будто, это маленькие тролли
спектакль играли не спеша...

Алмазами искрятся в море волны,
ночные блики городского бытия...
А на Бульваре вальс "акаций белых"
Баюкает Одессу ...до утра...

[cote d'Ivoire]

Осень штормовая, в мачтах завывая,
Бьёт в борта всю ночь холодной, злобною волной…
Эх, да в море, да эх, да на просторе
Десять раз на вахте вспомнишь взгляд весёлый твой.

Ничего, что путь мой далёк и осенний норд так жесток,
Согревает сердца нам Одесса, этот вечный огонёк.
Пусть грохочет всю ночь волна — злая осень нам не страшна!
У весёлых и смелых матросов на душе всегда весна!

Не грусти, родная, осень штормовая,
Отгремев, как дым, расстает где-то за кормой…
Эх, да в море, да эх, да на просторе
Справится моряк отважный с ветром и волной.

Ничего, что путь мой далёк и осенний норд так жесток,
Мы вернёмся из рейса в Одессу на родимый огонёк.
Соберём мы друзей весной, будет первый тост наш с тобой
За любовь и за молодость нашу и за милый край родной!

Николай Глейзаров

[Шарки]

Нет той Аркадии у моря…
Теперь там филиал «Толчка».
Я с этим новшеством не спорю,
Но, всё же помнится пока
В газонах с пальмами аллея,
И под акацией тенёк,
Где , слушал я, от счастья млея,
Внизу журчащий ручеёк.
Старушки пшёнкой торговали,
А рядом, побеждая стресс,
Мадамы на весах стояли,
Чтобы узнать за лишний вес.
Всё, правда, было, без изысков,
В стакане вафельном пломбир.
Я бы сейчас, стаканчик «чистой»,
Той, газированной попил.
Купил бы семечек в кулёчке,
Из старых, резаных, газет,
Взял хлебный квас себе, из бочки…
Теперь такого кваса нет.

Владимир Михейшин

[Шарки]

Бульвар

Юрий Олеша

На небе догорели янтари,
И вечер лег на синие панели.
От сумерек,от гаснущей зари
Здесь все тона изящной акварели...

Как все красиво...Над листвой вдали
Театр в огнях на небе бледно-алом.
Музей весь синий.Сумерки прошли
Между колонн и реют над порталом...

Направо Дума.Целый ряд колонн
И цветники у безголосой пушки.
А дальше море,бледный небосклон
И в вышине окаменелый Пушкин..

Над морем умолкающий бульвар
Уходит вдаль зеленою дорогой.
А сбоку здание и серый тротуар,
И все вокруг недостижимо - строго.

Здесь тишина.И лестница в листве
Спускается к вечернему покою...
И строго все; и звезды в синеве,
И черный Дюк с простертою рукою.

Одесса.1917

[Парусник]

Мы собирались часто… Гасла осень.
Опутывали сумерки дороги.
Пустели парки. Падала листва.
Дожди шумели по ночам. И долго
роптали ветви и стучали капли.

Мы собирались дома… Без камина.
В печи ломилось в щели сквозь дрова
И голову высовывало пламя.
Мы все мечтали о побегах… Смутно
за окнами мерещился вечерний
и мокрый город. Било полночь. Каждый
с расширенными ясными глазами
с восторгом говорил о том, что можно
перемахнуть границу и уехать…
Увидеть страны, нахлебаться ветра,
дорожной скуки, запаха мазута
и дорогих духов каких-то женщин…

Гудела печь… Мы говорили вместе,
перебивая, торопя друг друга, —
и сладостно вдыхали свежий запах
земли, осенних листьев и тумана…
Мы забывались. За столом убогим
рождались ослепительные мысли.
Мы грезили… Курили и молчали.
(А ночь была сырой и непроглядной).
Мы обретали сладостное чувство —
жить на земле, творить и быть свободным.

Дождь утихал. Мы расходились поздно,
как заговорщики в ночи. И каждый
прислушивался долго и тревожно,
как затихали гулкие шаги
товарища. Мы были одиноки
и счастливы… В порту спросонок выли
охрипшие сирены пароходов.
Накинув капюшон, ходил вдоль ночи
дежурный постовой. Холодный ветер
по мокрым рельсам убегал к вокзалу.
Ночь пеленала в осторожном ливне
усталый, успокоившийся город.

Кариатиды зябли на ветру,
впиваясь в мрак незрячими глазами,
и море, как медведь в своей берлоге,
Ворочалось и не могло уснуть…

Ефим Ярошевский

[Шарки]

Вы когда то видели Одессу?

Вы когда то видели Одессу,
Блестящую, в ночных огнях?
Бульвар Приморский и Пересыпь
И порт, скользящий на волнах?
Здесь так уютно по ночам!
А в улочках несложно заблудиться,
И бриз блуждает по плечам,
Туман бесшумный вновь садится.
А видели ли вы Одессу,
В духоте июльских дней?
Не зря ее ласкает как принцессу
Самое черное из всех морей.
О ней слагали и стихи и пьесы,
Ей барды столько песен посвящали.
Нет, не чувствовали вы Одессы,
Раз Дерибасовской вы не гуляли.
А слышали ли вы Одессу?
Здесь свой родной язык звучит.
Его не встретишь на ТВ и в прессе,
Его узнает только одессит.
Здесь поэты только правду пишут,
Актеры сцену покидают не спеша,
А музыканты музыкой своею дышат,
Потому что у Одессы есть душа.
Да и какие б вы не видели прогрессы
Вам этот город даже и не снился.
О, не знаю, как я жил бы без Одессы,
Если б не в Одессе я родился.

Варфаламей Семёныч

[cote d'Ivoire]

Я пришёл поприветствовать старый причал.
Он мне рад, как собрату, в любую погоду.
Он являет собою начало начал,
И ему салютуют в порту пароходы.
Он стоит тут давно, с незапамятных дней.
Может быть со времён сотворения света.
Не случайно Создатель здесь пролил елей,
И Ковчег швартовался согласно Завету.
Он прощался в двадцатом с эпохой царей.
Принимал гастролёров по типу Остапа.
Пережил захвативших его упырей,
Не сменив ни за что бескозырку на шляпу.
И не властны над ним ни беда, ни года.
Ни дурацкий наш мир, переполненный стрессом.
Стало быть, этот старый причал навсегда.
Навсегда, потому что он двери Одессы!

Профессор Оболенский

[Шарки]

Стихи Бориса Смоленского


В тумане тают белые огни...
Сегодня мы уходим в море прямо.
Поговорим за берега твои,
Родимая моя Одесса-мама.

Мне здесь родиться было суждено
И каждый день любить тебя впервые.
Одесса, мне не пить твое вино
И клешем не утюжить мостовые.

Мы все хватаем звездочек с небес.
Наш город гениальностью известен:
Утесов Леня - парень фун Одесс,
А Инбер тоже бабель из Одессы.

Сам Агасфер - старик космополит,
Лечил в Одессе стрепанные нервы,
В своих трудах он прямо говорит:
Одесса - это мама номер первый!

Был Одиссей бесспорно одессит,
За это вам не может быть сомненья!
А Сашка Пушкин тем и знаменит,
Что здесь узнал чудного мгновенья.

Ты мне один-единственный маяк,
Мне жить теперь трудно и отвратно...
О сжалься, сжалься, мамочка моя,
Ой мамочка, роди меня обратно!

1938

[cote d'Ivoire]

…Вот я и в городе… Тут кони
По звонким мостовым стучат,
И аппетитно у Фанкони
Дымит горячий шоколад…
О, время прежнее… Как было
Здесь, в этом городе, все мило
Для Пушкина и для меня!
Тогда мы с ним с начала дня
Искали чувственных гармоний —
То у Отона, где всегда
Бонтоны, гости и еда,
То там, где дивная Тальони
Вложила силу и талант
В неподражаемый пуант…

…Ах, одесситы все готовы
На новый лад слова менять —
Здесь лишь разводятся коровы,
Написанные через ять…
Не спекулянт, а спекулятор,
Не симулянт, а симулятор;
Понтить – здесь означает врать,
Взамен форсить – фасон ломать;
Увы, к последнему примеру
Нам не добраться – их полно,
И ведь не ново: уж давно
Себе блестящую карьеру
На этом сделал, мстя за свист,
Небезызвестный юморист…

Юрий Олеша
"Новейшее путешествие Евгения Онегина по Одессе"
(1918 год)

[Шарки]

В Одессе все люди немного евреи,
Их говор звучит как закрытый абзац.
Когда их мозги навещают идеи,
Здесь каждый второй Рабинович и Кац.

В Одессе все люди немного французы,
Когда их сердца навещает любовь,
С любовью приходят различные музы
И нежно волнуют горячую кровь.

В Одессе все люди немного узбеки,
Когда на Привозе торгуются всласть.
В них гордость бурлит, как в любом человеке
Коль купля-продажа с утра удалась.

В Одессе все люди немного армяне,
Мужчины роскошны, девчонки милы.
Когда выпивают, здесь все молдаване,
Как кушают сало, все сразу хохлы.

В Одессе все люди немного испанцы,
Когда навещает их дерзость и злость.
Когда подобрее, здесь все итальянцы
И каждый прохожий накормлен как гость.

В Одессе все люди, ну просто шикарны.
Их хочется в Красную книгу вписать.
Просты, интересны, высокопарны.
Особая каста — одесская знать!

Ян Юфит

[cote d'Ivoire]

Гонимый радужными мыслями о сале,
Я ранним утром посетил Привоз.
Меня на входе красочно послали,
И даже не спросили: «Вуз и дос?»
Такая радость это постоянство.
Промчались мимо просвещения года,
Не нарушая нашего пространства.
И стало быть, «Одесса» – навсегда!

Евгений Евзельман

[Шарки]

Любить Одессу нужно не словами
Любить Одессу нужно не пЕснями
Любить Одессу нужно делами
Любить Одессу нужно честно нам

Ты окурок свой не выбрасывай
На дорогу или в траву
Так не сделаешь чище город ты
Так не сделаешь ты красоту

Не толкай рядом стоящего
Даже если трудно стоять
Уступи место просящему
Так ты сможешь его понять

Проходящему улыбнись ка ты
Это сложно, но если смог
Не напрасны были мечты мои
Значит стих мой тебе помог

Ведь Одесса живёт в душе твоей
И делами ты с ней говоришь
Если делаешь, значит любишь ты
И не важно, что ты молчишь

Молча сделаем мы историю
И Одессу мы возрадим
Если будем мы любить её
Если трудности мы победим!

Если будем беречь мы улицы
На которых деревья ростут
По которым мы в детстве бегали
И тогда нас потомки поймут

Скажут нам слова благодарности
Потому что Одессу для них
Сохранили в любви и благости
И про это для вас мой стих


из интернета

[Шарки]

Сергей Иншаков

Одесское лето

Майская прохлада
Из-за угла глядит сирень,
Листва кипит у клёна,
Земля качается весь день,
Смеётся затаённо.

В зелёной маске небеса
Влекут по кругу тучи,
Где карнавальная лиса
Желанный сыр получит.

А на асфальте – кружева,
Хмельная пена танца.
Кружится пьяно голова
И рвётся в бой на шканцы.

Прохожий – брат или сестра:
Для всех Одесса – мама,
Смешав народы и ветра
И всем построив храмы,

Она смеётся и поёт,
А верит только шутке,
В которой перец, лёд и мёд,
И ветреность минутки.

Сирень расставила посты,
Вокзалы захватила,
Глядят на нас зрачки-кресты,
Как звёздочки-светила.

Сегодня ветер свеж и быстр,
В лучах сквозит прохлада,
И день настроен на регистр
Соборки и Горсада.

[Парусник]

Москва — Одесса.

В который раз лечу Москва — Одесса...
Опять не выпускают самолёт.
А вот прошла вся в синем стюардесса,
как принцесса,
Надёжная, как весь гражданский флот.

Над Мурманском — ни туч, ни облаков,
И хоть сейчас лети до Ашхабада,
Открыты Киев, Харьков, Кишинёв,
И Львов открыт — но мне туда не надо!

Сказали мне: "Сегодня не надейся —
Не стоит уповать на небеса!"
И вот опять дают задержку рейса
на Одессу:
Теперь обледенела полоса.

А в Ленинграде с крыши потекло!
И что мне не лететь до Ленинграда?!
В Тбилиси — там всё ясно, там тепло,
Там чай растёт, но мне туда не надо!

Я слышу: ростовчане вылетают!
А мне в Одессу надо позарез!
Но надо мне туда, куда три дня не принимают
И потому откладывают рейс.

Мне надо — где сугробы намело,
Где завтра ожидают снегопада!..
А где-нибудь всё ясно и светло,
Там хорошо — но мне туда не надо!

Отсюда не пускают, а туда не принимают...
Несправедливо, грустно мне! Но вот
Нас на посадку скучно стюардесса приглашает,
Надёжная, как весь гражданский флот.

Открыли самый дальний уголок,
В который не заманят и награды,
Открыт закрытый порт Владивосток,
Париж открыт — но мне туда не надо!

Взлетим мы, распогодится — теперь запреты снимут!
Напрягся лайнер, слышен визг турбин...
Сижу как на иголках: ну а вдруг опять не примут —
Опять найдётся множество причин.

Мне надо — где метели и туман,
Где завтра ожидают снегопада!..
Открыли Лондон, Дели, Магадан,
Открыли всё — но мне туда не надо!

Я прав, хоть плачь, хоть смейся,
но опять задержка рейса!
И нас обратно к прошлому ведёт
Вся стройная, как ТУ, та стюардесса
мисс Одесса,
Похожая на весь гражданский флот.

Опять дают задержку до восьми —
И граждане покорно засыпают...
Мне это надоело, чёрт возьми,
И я лечу туда, где принимают!

В.Высоцкий

1967

[Шарки]

Моя Одесса – это люди-одесситы…
Хоть ироничны, но зато душой открыты,
Порой язвительны – зато юмористичны,
Всегда приветливы, добры, оптимистичны…

Моя Одесса – это чудо-одесситки,
Очарования и шарма фаворитки.
В них гармонирует упитанность с фигурой,
А нрав весёлый – с прагматичною натурой.

Моя Одесса – это наша супермама.
Она вполне самодостаточная дама.
Она заботой окружИт, даст пропитание,
И скажет пару нежных слов для воспитания.

Моя Одесса – это лень сезонов пляжных
И деловитость важных офисов вальяжных,
Бульваров музыка, дорог разбитых проза,
«Толчка» империя, республика «Привоза».

Моя Одесса – это борщ…, форшмак…, оладьи…,
Дружок с Пишоновской…, подружка из Аркадии…,
И старых снимков фото-листья золотые,
Где счастье детское, где мамы молодые…

Моя Одесса – не столица! Это – принцип!!!
Но трижды поц, кто назовёт её провинцией!
И как сказал мой друг, что жил полдня в Париже:
«Одесса – пУп земли! Париж гораздо ниже…»

Моей Одессе рано возраст свой итожить.
Она - юнА, ну, а на вид – ещё моложе!
Её история так ярко-самобытна,
Что даже Риму с Колизеями завидно.

Быть может кто-то, в проявленьи интереса,
Дополнит то, что я сказал вам за Одессу.
Та я ж не стану возражать ему ни разу! –
- Моя Одесса, ты как жизнь, многообразна!


Вадим Негатуров