Любимые стихи

[cote d'Ivoire]

Для человека национальность –
и не заслуга,
и не вина.
Если в стране
утверждают иначе,
значит,
несчастна эта страна!

Роберт Рождественский

[Маринка.87]

МОЕМУ ПОКОЛЕНИЮ

~



Уже мы под дождь без зонта не выходим,

Уже одеваемся мы по погоде,

Лекарства пакуем, собравшись в дорогу,

Дотошно следим, не просрочен ли йогурт,

~

Давление меряем, варим овсянку,

И воду горячую пьём спозаранку,

Тоскуем зимой в ожидании лета...

А помните, как, наплевав на запреты,

~

Сбегали безбашенно с лекций последних,

Чтоб шумной толпой погулять по проспекту,

И самым красивым девчонкам филфака

Прочесть Вознесенского и Пастернака,

~

А к вечеру ближе в общагу "ввалиться"

С "Пал Палычем"* и пирожками с повидлом?

А помните, как мы в любви признавались?

Сейчас так признаться сумеют едва ли.

~

Моё поколение... Счастья вам, люди!

Таких, как мы с вами на свете не будет

Уже никогда - настоящих, реальных,

Живых, осязаемых, не виртуальных.

~

*"Пал Палыч" (разг.) "Портвейн приморский"-

недорогое креплёное вино в СССР.

~

© Copyright: Сергей Доскач, 2020

[Шарки]

Алена Васильченко

Влюбись в меня, когда рябина вспыхнет,
рассыпет бусы-ягоды в лесах;
когда застынет вечер на часах,
и эхо в роще вскрикнет - и утихнет...

Когда березы длинным рукавом
глаза закроют. И на дне колодца
утонет кем-то краденое солнце
в наряде бледном, будто восковом.

Влюбись в меня, когда шепнут поля,
о том, что вновь они стоят без хлеба;
когда заплачет, как ребенок, небо,
добавив слез в глубокие моря;

когда уже не балует жара,
а бабочки - сплели потуже кокон...
И кто-то, стоя на холме высоком,
манит рукой холодные ветра...

Влюбись в меня - в рубиновой заре,
в садах, что ярко яблоками рдеют,
под звук шуршащих листьев-чародеев,
которые колдуют во дворе.

Скажи, что любишь: ветру-беглецу,
последней, поздней, белокурой розе...
Как пряди рыжие идут к лицу березе -
так мне, наверно, синий зонт - к лицу...

Влюбись в меня под проливным дождем,
согрей меня: так искренне, бессрочно...
И мы с тобой тогда (я знаю точно):
полюбим осень, зиму переждем!..

Резные листья - птицами парят...
Люби меня, вдыхая неба просинь!..
Дни напролёт - до самых теплых вёсен!
Сто долгих лет. Сто сентябрей подряд!...

[Monika.]

Надо было поостеречься.
Надо было предвидеть сбой.
Просто Отче хотел развлечься
И проверить меня тобой.

Я ждала от Него подвоха -
Он решил не терять ни дня.
Что же, бинго. Мне правда плохо.
Он опять обыграл меня.

От тебя так тепло и тесно...
Так усмешка твоя горька...
Бог играет всегда нечестно.
Бог играет наверняка.

Он блефует. Он не смеется.
Он продумывает ходы.
Вот поэтому медью солнце
Заливает твои следы,

Вот поэтому взгляд твой жаден
И дыхание - как прибой.
Ты же знаешь, Он беспощаден.
Он расплавит меня тобой.

Он разъест меня черной сажей
Злых волос твоих, злых ресниц.
Он, наверно, заставит даже
Умолять Его, падать ниц -

И распнет ведь. Не на Голгофе.
Ты - быстрее меня убьешь.

Я зайду к тебе выпить кофе.
И умру
У твоих
Подошв.
Вера Полозкова

[Козадереза]

Цените слух, цените зренье.
Любите зелень, синеву -
Все, что дано вам во владенье
Двумя словами: я живу.

Любите жизнь, покуда живы.
Меж ней и смертью только миг.
А там не будет ни крапивы,
Ни звезд, ни пепельниц, ни книг.

Любая вещь у нас в квартире
Нас уверяет, будто мы
Живем в закрытом, светлом мире
Среди пустой и нищей тьмы.

Но вещи мертвые не правы -
Из окон временных квартир
Уже мы видим величавый,
Бессмертию открытый мир.

С. Маршак

[Шарки]

Сергей Алин

Твои руки - две змеи, обвивают нежно шею,
И сопротивляться им, не хочу и не умею...
Твои руки - два крыла, белоснежные, лебяжьи...
Вот и полночь подошла, остальное мне не важно!

Ломкие, словно стекло, пальцы твои целую,
Губы ласкают теплом тонкие струи...
Вьются под кожею рук голубые протоки,
Только сей-час , в них почувствовал вдруг, счастья истоки...

Твои руки - две петли, то притянут, то отпустят,
Мир соткали как могли, и сей-час его распустят...
Полетит лебяжий пух, так ласкавший теплотою,
Без тебя весь мир потух, заразился слепотою...

[cote d'Ivoire]

Всё будет так же после нас.
А нас не будет.
Когда нам жизнь сполна воздаст,
У мира не убудет.
По небу скатится звезда
Слезой горючей.
И не останется следа.
Обычный случай.
Я вроде смерти не боюсь,
Хотя нелепо
Порвать загадочный союз
Земли и неба.
Пусть даже ниточкой одной,
Едва заметной,
Став одинокой тишиной
Над рощей летней.
Негромкой песней у огня,
Слезою поздней…
Но так же было до меня.
И будет после.
И всё ж расстаться нелегко
Со всем, что было.
И с тем,
Что радостно влекло
И что постыло.
Но кто-то выйдет в первый раз
Вновь на дорогу.
И листья сбросит старый вяз
У наших окон.
Всё будет так же после нас.

И слава богу.

А.Дементьев

[Шарки]

Ирина Дубровская


Какая поздняя весна!

Устала ждать и жить без сна,

И ненавидеть свой застенок.

Устала от переоценок

И от написанных стихов,

И от содеянных грехов

(От не содеянных – тем паче),

И от того, что горько плачу,

И от невыплаканных слез.

Устала, до седых волос,

От жизни бренного потока,

От зорких глаз слепого рока,

От расставаний и от встреч,

И от того, как льется речь,

И от внезапной немоты,

И от смертельной высоты,

От старых ран и новых взлетов,

И от опасных поворотов;

От ветра, снега и дождя.

Устала жить, переходя

Обрыв по шаткому мосту,

Устала верить в красоту,

Ее не видя пред собою,

И, вперив в небо голубое

Усталый взгляд, просить терпенья,

Чтоб вытерпеть еще мгновенье

Такой усталости.

О Боже!

Устала. И душой и кожей –

От лишних слов, от нужных слов,

От вьючных мулов и ослов,

От сорных трав и пышных роз,

От черных и других полос.

Устала от себя, от вас,

И от того, что есть сейчас,

И от того, что завтра будет…

Но лишь весна меня разбудит

И поцелует горячо,

Я крикну ей:

– Целуй еще! –

И вмиг забуду про усталость.

Ее во мне такая малость…

[Маринка.87]

Вам говорят…

Вам говорят, что поезд ваш ушёл,
Осталось только ручкой помахать,
И что уже не будет хорошо,
Как было лет примерно в двадцать пять.

Вам говорят, мол, некуда спешить,
Ведь все давно изведаны пути,
И что не стоит чувства ворошить,
Всё в прошлом... Дальше некуда идти.

Что позабыть пора давным-давно
Те дни, когда вам было не до сна,
И что теперь вам Господом дано
Встречать рассветы молча у окна.

Ушёл ваш поезд? Нечего жалеть,
За счастьем, чтобы сердцем не остыть,
И самолётом можно долететь,
Или на яхте парусной доплыть.



Copyright: Сергей Доскач, 2017

[Шарки]

Алена Васильченко


А нынешний век просто бесится с жиру.
В нас - злой вурдалак просыпается ночью.
Мы колем какие-то дряни по жилам.
И бьемся за кости.
И воем по-волчьи.

Кому-то в угоду бываем невзрачны.
Нас лепят в руках, словно мягкое тесто.
Бросают по-царски (мол, на-те!) подачки.
А мы - устилаем им "мягкое место".

Трубим пятилетку -
в карманах дипломы -
и ищем работу на овощескладах.
Покупка квартиры иль частного дома (?) -
продать свою почку, наверное, надо!..

Кипит муравейник.
Мы носим и строим.
Работа - в почете.
Достаток - не очень.
Участие стало не нашим героем -
все шансы у тех, кто зубастей и ловче!

В столицах из камня и в офисах тесных
стремимся отнять свою нишу у мира.
И снова - домой по дорогам окрестным,
где ждет коммунальная койка-квартира.

Мир сходит с ума.
Да чему поражаться?!.. -
политика жизни сегодня такая:
чтоб молод и опытен сразу рождался.
И был незаметен, всему потакая.

Избитые темы.
Подпольные схемы.
Политик в ТВ - "Мы близки к идеалу".
А тех, кто идет против этой системы,
всегда, извиняюсь, достаточно мало.

Старушки с лотками заполнили рынок.
"Шабашник"на стройке - диплом инженера.
Все меньше рождений - все больше поминок.
И сточные воды.
И в воздухе - сера.

Дороги - как будто еще сорок пятый.
Чиновников лица - свинные корыта.

А так ведь у нас все впорядке, ребята!
И дети растут, и друзья не забыты.

По старой пословице - бодрствуем рано.
И с легким сарказом шагаем по жизни.
И тех, кто живет в наших доблестных странах -
не стоит пугать мировым катаклизмом!

[ARKADIA]

Джон Донн уснул, уснуло все вокруг.
Уснули стены, пол, постель, картины,
уснули стол, ковры, засовы, крюк,
весь гардероб, буфет, свеча, гардины.
Уснуло все. Бутыль, стакан, тазы,
хлеб, хлебный нож, фарфор, хрусталь, посуда,
ночник, белье, шкафы, стекло, часы,
ступеньки лестниц, двери. Ночь повсюду.
Повсюду ночь: в углах, в глазах, в белье,
среди бумаг, в столе, в готовой речи,
в ее словах, в дровах, в щипцах, в угле
остывшего камина, в каждой вещи.
В камзоле, башмаках, в чулках, в тенях,
за зеркалом, в кровати, в спинке стула,
опять в тазу, в распятьях, в простынях,
в метле у входа, в туфлях. Все уснуло...
———-
И.Бродский

[file]

АЛЛЕГОРИЯ


Слепое, тяжкое, властительное лето!
Как деспот праздный ты, следящий пыток ряд,
С своим сообщником, потоком ярким света!
Устав, зеваешь ты. А люди грузно спят,

Покинув все труды. И жаворонок звонкий
Не пел. Ни ветерка, ни облачка, все спит.
Натянута лазурь, как некий завес тонкий,
И в неподвижности молчание скользит. -

Кузнечики в траве молчат в изнеможенье.
По пестрым камешкам не скачут ручейки,
Полуиссохшие, и не поят реки.

Лишь неустанное и яркое вращенье
Муара движется, в обманчивой дали,
И, черно-желтые, проносятся шмели.

Поль Верлен

Перевод В. Я. Брюсова

[graid wolf]

Хотя б во сне давай увидимся с тобой.
Пусть хоть во сне
твой голос зазвучит...
В окно —
не то дождем,
не то крупой
с утра заладило.
И вот стучит, стучит...
Как ты необходима мне теперь!
Увидеть бы.
Запомнить все подряд...
За стенкою о чём-то говорят.
Не слышу.
Но, наверно,— о тебе!..
Наверное,
я у тебя в долгу,
любовь, наверно, плохо берегу:
хочу услышать голос —
не могу!
Лицо пытаюсь вспомнить —
не могу!..

...Давай увидимся с тобой хотя б во сне!
Ты только скажешь, как ты там.
И всё.
И я проснусь.
И легче станет мне...
Наверно, завтра
почта принесет
письмо твое.

А что мне делать с ним?
Ты слышишь?
Ты должна понять меня —
хоть авиа,
хоть самым скоростным,
а все равно пройдет четыре дня.
Четыре дня!
А что за эти дни
случилось —
разве в письмах я прочту?!
Как эхо от грозы, придут они...

Давай увидимся с тобой —
я очень жду —
хотя б
во сне!
А то я
не стерплю,
в ночь
выбегу
без шапки,
без пальто...
Увидимся давай с тобой,
а то...
А то тебя сильней я полюблю.

[Шарки]

Из писем Богу

Александр Алон

Прочти, мой Боже, строки эти,
Я - одинок на этом свете,
Ты - одинок на свете том.
Я знаю, ты пути не застишь
И небеса открыты настежь,
Но я приду к Тебе потом.

Потом, когда душой нетленной
Вступлю в распахнутой вселенной
Врата сверкающей слюды.
Ну а пока, беззвучно внемлю
И не могу покинуть землю,
Где каблучков ее следы.

Ту землю, где они стучали,
Не отягченные в начале
Любой приметою плохой.
Моим отчаяньем, Всевышний,
Моей порубленною вишней,
Моей засохшею ольхой.

Там, в волнах вечного движенья
Порой мелькает отраженье -
Её второе Бытиё.
Там в жарком воздухе доселе,
Еще дрожат и не осели
Крупинки голоса ее.

Я этой тайны не нарушу,
Тоски не выплесну наружу,
Я чашу осушу до дна.
Не прикоснусь к иному зелью
И буду пить за эту землю,
Что с ней у нас всего одна.

Я долю не примерю чью-то,
Я больше не поверю в чудо
И, уходя в небытиё,
Не попрошу иного, Боже,
Лишь уготованное ложе
В земле, которая ее.

[Козадереза]

И вновь морская гладь бледна
Под звездным благостным сияньем,
И полночь теплая полна
Очарованием, молчаньем -
Как, господи, благодарить
Тебя за все, что в мире этом
Ты дал мне видеть и любить
В морскую ночь, под звездным светом.

Иван Бунин

[Парусник]

Баллада о гипсе.

Нет острых ощущений - все старье, гнильё и хлам, -
Того гляди, с тоски сыграю в ящик.
Балкон бы, что ли, сверху, иль автобус - пополам, -
Вот это дело, это подходяще!

Повезло! Наконец повезло! -
Видит бог, что дошёл я до точки! -
Самосвал в тридцать тысяч кило
Мне скелет раздробил на кусочки!

Вот лежу я на спине
Загипсованный, -
Каждый член у мене -
Расфасованный
По отдельности
До исправности, -
Всё будет в целости
И в сохранности!

Эх, жаль, что не роняли вам на череп утюгов, -
Скорблю о вас - как мало вы успели! -
Ах, это просто прелесть - сотрясение мозгов,
Ах, это наслажденье - гипс на теле!

Как броня - на груди у меня,
На руках моих - крепкие латы, -
Так и хочется крикнуть: "Коня мне, коня!" -
И верхом ускакать из палаты!

И лежу я на спине
Загипсованный, -
Каждый член у мене -
Расфасованный
По отдельности
До исправности, -
Всё будет в целости
И в сохранности!

Задавлены все чувства - лишь для боли нет преград, -
Ну что ж, мы сами часто чувства губим, -
Зато я, как ребенок, - весь спелёнутый до пят
И окружённый человеколюбием!

Под влияньем сестрички ночной
Я любовию к людям проникся -
И, клянусь, до доски гробовой
Я б остался невольником гипса!

И лежу я на спине
Загипсованный, -
Каждый член у мене -
Расфасованный
По отдельности
До исправности, -
Всё будет в целости
И в сохранности!

Вот хорошо б ещё, чтоб мне не видеть прежних снов:
Они - как острый нож для инвалида, -
Во сне я рвусь наружу из-под гипсовых оков,
Мне снятся свечи, рифмы и коррида...

Ах, надежна ты, гипса броня,
От того, кто намерен кусаться!
Но одно угнетает меня:
Что никак не могу почесаться, -

Что лежу я на спине
Загипсованный, -
Каждый член у мене -
Расфасованный
По отдельности
До исправности, -
Всё будет в целости
И в сохранности!

Так, я давно здоров, но не намерен гипс снимать:
Пусть руки стали чем-то вроде бивней,
Пусть ноги истончали - мне на это наплевать, -
Зато кажусь значительней, массивней!

Я под гипсом хожу ходуном,
Наступаю на пятки прохожим, -
Мне удобней казаться слоном
И себя ощущать толстокожим!

И по жизни я иду,
Загипсованный, -
Каждый член у мене -
Расфасованный
По отдельности
До исправности, -
Всё будет в целости
И в сохранности!

1972

Владимир Высоцкий

[Шарки]

Ирина Дубровская

С утра так тяжело, что не могу

Навстречу дню взлететь и проясниться.

О Господи, я остаюсь в долгу.

Пожалуй, мне вовек не расплатиться



За чудный дар дышать и говорить.

Прости меня, я нынче задыхаюсь.

Как это верно: чувственная прыть

Влечет с собой уныние и хаос.



Вчера так сердцу было горячо,

Так сладостно в минуту упоенья!

Лукавый голос спрашивал: «Еще?»

А я уже лежала без движенья



И ощущала клетками души

Мгновенность упоительного вкуса.

Как будто бы презренные гроши

Остались от бесценного искусства…



О Господи, какой же в этом прок?

Чем оправдать бессмысленную жертву?

Зачем меня преследует, как рок,

Конечность переменчивых сюжетов?



Вчера я пела, вторя соловью,

А нынче гибну, немощно и тихо,

И с горечью в себе осознаю

Порочность артистического типа.

[Шарки]

Алена Васильченко


Молитесь, люди, за людей.
Чтоб в мире птицы пели звонко.
Чтоб средь безлюдных площадей
не доносился плач ребенка.

Над нами - неба высота...
Вдохните воздух полной грудью!
Какая осень! - Красота!..
За красоту молитесь, люди!..

За сыновей и матерей,
за мощь ветров неудержимых.
За города и гладь полей.
За жизнь отцов. За смех любимых.

Трепещут крылья белых птиц...
Не превращайте лошадь в клячу!
Пусть даже солнце канет ниц -
я не склонюсь! Я не заплачу!

Пусть стонет этот мир-злодей. -
Я жить хочу! Я верю в чудо!
Молитесь, люди, за людей.
А я... молиться с вами буду...

[Alisa-od]

Возраст такая странная штука —
В паспорте есть, а в башке — ни фига.
Годы заходят все чаще без стука,
Морщится личико, как курага.

Вроде бы надо принять, что старею,
С чем-то смириться, о чем-то забыть.
Быть во дворе на скамейке своею
И соответственно возрасту жить.

Но не могу. Не сдаются надежды,
А в голове хороводят ветра.
Может быть скинуть года, как одежду?
В рощу рвануть за малиной с утра

И добежать по дорожке до детства,
В юность вернуться хотя б на денек.
Вроде бы рядом они, по соседству…
Жаль, но не знаю обратных дорог.

Возраст такая странная штука,
В паспорте — осень, а в сердце — весна.
Годы заходят все чаще без стука,
Но не грущу, мне идет седина.

Оксана Аристова

[Шарки]

Песня о Иерусалиме

Александр Алон

Сколько будет ему
Лет,
Не дано никому
Счесть.
Ничего у меня
Нет.
Только он у меня
Есть.

Я стою перед ним
Нем,
Я держусь изо всех
Сил.
Потому что живу
Тем,
Чтобы он у меня
Был.

Камень этот зимой
Сыр,
Но не тронут зато
Льдом.
И на весь ледяной
Мир
Только здесь у меня
Дом.

Ноша граждан его -
Крест
Доля граждан его -
Бой.
Но среди мне чужих
Мест
Только он у меня -
Мой.

У господних упав
Ног,
Об одном я молю
Днесь:
Коль оставит меня
Бог,
Пусть оставит меня
Здесь.

И до самого дна
Лет
Донесется тогда
Весть:
Ничего, что меня
Нет,
Если он у меня
Есть.