Любимые стихи

[cote d'Ivoire]

К сведенью всех джентльменов и дам:
вечная память ушедшим годам!
Вечная память голодному детству,
свисту шрапнели, разрыву снаряда,
шепоту, крику, ночному злодейству,
залпу салюта и маршу парада,
красному галстуку, двойкам, пятёркам,
счёту разгромному в матче футбольном,
старым штанам, на коленях протёртым,
девочке в белом переднике школьном.

Милое детство, Кассиль и Гайдар!..
Вечная память ушедшим годам.
Вечная память сонатам и фугам,
нежности Музы, проделкам Пегаса,
вечная память друзьям и подругам
всем, не дожившим до этого часа, о
тчему дому, дубам и рябинам,
полю, что пахнет полынью и мятой,
вечная память котлам и турбинам
вместе с дипломом и первой зарплатой!

Мало ли била нас жизнь по мордам?..
Вечная память ушедшим годам.
Детскому плачу, газетной химере,
власти народной, что всем ненавистна,
крымскому солнцу, одесской холере
— вечная память и ныне, и присно!

Вечная память бетонным квартирам,
песням в лесу, шестиструнным гитарам,
визам, кораллам, таможням, овирам,
венскому вальсу римским базарам!
Свет мой зелёный, дорогу — ж*дам!
Вечная память ушедшим годам.

Устью Десны, закарпатской долине,
Рижскому взморью, Петровской аллее,
телу вождя, что живёт и поныне
— вечная память ему в мавзолее,
вечная память парткому, месткому,
очередям в магазине «Объедки»,
встречному плану, гудку заводскому,
третьему году восьмой пятилетки
— я вам за них и копейки не дам!..
Вечная память ушедшим годам.

Годы мои, как часы, отстучали,
я их тасую, как карты в колоде
— будни и праздники, сны и печали,
ещё не забытых мелодий
Фрадкина, Френкеля, Фельцмана, Каца,
я никогда их забыть не сумею...

Боже, куда мне прикажешь податься
с вечною памятью этой моею?..
Сяду за стол, и налью, и поддам...
Вечная память ушедшим годам

Наум Сагаловский

[Шарки]

Александр Анастасин

Теперь длиннее стали ночи,
И, еле видимый во тьме,
Наш старый тополь ветви корчит,
Уже готовится к зиме.

Не слышно птиц, померкли краски,
Петух, и тот не хочет петь.
Лишь персонажи детской сказки
Приходят ставнями скрипеть.

Унылый месяц, как заплатка,
Висит, души не взбередя.
И засыпается так сладко
Под монотонный шум дождя.

[Козадереза]

В том декабре и в том пространстве
Душа моя отвергла зло,
И все казалось мне прекрасным,
И быть иначе не могло.
Любовь к любимому, есть нежность
Ко всем вблизи и вдалеке.
Пульсировала бесконечность
В груди, в запястье и в виске...

Белла Ахмадулина

[Сапна]

Быть стариками не простая штука
Быть стариками — не простая штука.
Не все умеют стариками быть.
Дожить до старости — ещё не вся наука,
куда трудней достоинство хранить.

Не опуститься, не поддаться хвори,
Болячками другим не докучать,
Уметь остановиться в разговоре,
Поменьше наставлять и поучать.

Не требовать излишнего вниманья,
Обид, претензий к близким не копить
До старческого не дойти брюзжанья;
Совсем не просто стариками быть.

И не давить своим авторитетом,
И опытом не слишком донимать.
У молодых свои приоритеты
И это надо ясно понимать.

Пусть далеко не всё тебе по нраву,
Но не пытайся это изменить,
И ложному не поддавайся праву
Других уму и разуму учить.

Чтоб пеною не исходить при споре,
Не жаловаться и поменьше ныть,
Занудство пресекая априори;
Совсем не просто стариками быть.

И ни к чему подсчитывать морщины,
Пытаясь как-то время обмануть.
У жизни есть на всё свои причины,
И старость — это неизбежный путь.

А если одиночество случится,
Умей достойно это пережить.
Быть стариками трудно научиться,
Не все умеют стариками быть.

Андрей Дементьев

[Парусник]

***

Может это прозвучит
Резко,
Может это прозвучит
Дерзко,
Но в театр я хожу
Редко,
А Таганку не люблю
С детства.
Вспоминается такой
Казус,
Вспоминается такой
Случай:
Подхожу я как-то раз
К кассе,
Эдак скромно, как простой
Слуцкий.

Говорю, преодолев
Робость, -
А народищу кругом -
Пропасть! -
Мол, поскольку это я,
Роберт,
То нельзя ли получить
Пропуск?..

А кассир у них точь-в-точь
Робот,
Смотрит так, что прямо дрожь
Сводит:
"Ну и что с того, что ты
Роберт?
Тут до чёрта вас таких
Ходит!"
Вот же, думаю себе,
Дурни! -
А в толпе уже глухой
Ропот! -
Да сейчас любой олень
В тундре
Объяснит вам, кто такой
Роберт!
В мире нет ещё такой
Стройки,
В мире нет ещё такой
Плавки,
Чтоб я ей не посвятил
Строчки,
Чтоб я ей не уделил
Главки!

Можно Лермонтова знать
Плохо,
Можно Фета пролистать
Вкратце,
Можно вовсе не читать
Блока,
Но... всему же есть предел,
Братцы!

... Но меня, чтоб я не стал
Драться,
Проводили до дверей
Группой...
Я Таганку не люблю,
Братцы...
Нехороший там народ,
Грубый.

1976

Леонид Филатов

[Vikтор]

Прядёт ушами солнце и скачет во всю прыть.
Стоит сервант, рассохся, и дверцу не открыть.
За стёклами серванта — фарфоровый народ:
солдаты, музыканты, пастушки у ворот.
Никто сюда не ходит, пожалуй, только сны.
И лапкой машет котик, и маются слоны.
Слоны приносят счастье, а котики — уют.
Их протирают часто и часто достают,
чтоб просто любоваться,
и снова, как назло, морщинистые пальцы их ставят за стекло.

Наталья_Захарцева

[graid wolf]

Опять пишу тебе, но этих горьких строк
Читать не будешь ты... Нас жизненный поток
Навеки разлучил. Чужие мы отныне,
И скорбный голос мой теряется в пустыне.
Но я тебе пишу затем, что я привык
Всё поверять тебе, что шепчет мой язык
Без цели, нехотя, твои былые речи,
Что я считаю жизнь от нашей первой встречи,
Что милый образ твой мне каждый день милей,
Что нет покоя мне без бурь минувших дней,
Что муки ревности и ссор безумных муки
Мне счастьем кажутся пред ужасом разлуки.

[Шарки]

Алена Васильченко

Осень играет на скрипке у городского вокзала.
Старый, промокший бродяга греет дыханьем ладонь.
Осень волнистые кудри лентой цветной завязала.
Клены с порывами ветра вспыхнули, словно огонь.

С неба летит паутина - бабья пора на подходе.
Бабушка с сумкой тяжелой гладит морщинистый лоб.
Пес под вокзальною лавкой голос дает по породе.
Голуби крохами хлеба жадно наполнили зоб...

Плачет в коляске ребенок, а малолетний папаша,
лет девятнадцати, нежно гладит его по щеке.
Осени слушая скрипку, все мы становимся старше:
думаем, что за спиною; думаем - что вдалеке...

Где-то толкаются люди и покупают билеты:
кто-то - ругается басом, кто-то - в сторонке молчит.
И на асфальтные плиты падают звонко монеты.
Давят на плечи котомки. Руки сжимают ключи...

Место седьмое на счастье я занимаю поспешно.
Медленно тают минуты. Стекла утрут рукава.
И полусонный водитель с редкой, прилизанной плешью,
прячет маршрутные карты, и предъявляет права.

А за окном, на асфальте - Осень играет на скрипке:
девочка в бежевом платье с красным, безвкусным бантом.
Листья - не деньги в футляре. Нежно-ребячья улыбка...
Мой свышепосланный ангел. Мой обедневший фантом.

Боже, пошли мне дороги - чтоб с молчаливым соседом;
чтобы на кочках-ухабах - все вытрясало внутри!

Старый попутчик мне скажет: "Может, разделим обеды?"
- Хлеба мне! Хлеба и счастья!
хочется, черт побери...

[Monika.]

Чуши не пороть.
Пораскованней.
– Дорогой Господь!
Дай такого мне,

Чтобы был свиреп,
Был как небоскрёб,
Чтобы в горле рэп,
А во взгляде стёб,

Чтоб слепил глаза,
Будто жестяной;
Чтоб за ним как за
Каменной стеной;

Туже чтоб ремней,
Крепче, чем броня:
Чтобы был умней
И сильней меня;

Чтобы поддержал,
Если я без сил,
Чтобы не брюзжал,
Чтобы не бесил,

Чтобы был холён,
Чтобы был упрям,
Чтоб «У этой вон –
Идеальный прям!»

Чтобы, пыль вокруг
Каблуком клубя,
Он пришёл и вдруг –
«Я люблю тебя».

Полозкова Вера

[IreneF]

Снег идет, снег идет.
К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.

Снег идет, и всё в смятеньи,
Всё пускается в полет,-
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.

Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.

Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.

Потому что жизнь не ждет.
Не оглянешься — и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.

Снег идет, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?

Может быть, за годом год
Следуют, как снег идет,
Или как слова в поэме?

Снег идет, снег идет,
Снег идет, и всё в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.

Борис Пастернак

[капля1]

Федор Сологуб,


Терцинами писать как будто очень трудно?
Какие пустяки! Не думаю, что так,—
Мне кажется притом, что очень безрассудно

Такой размер избрать: звучит как лай собак
Его тягучий звон, и скучный, и неровный,—
А справиться-то с ним, конечно, может всяк,—

Тройных ли рифм не даст язык наш многословный!
То ль дело ритмы те, к которым он привык,
Четырехстопный ямб, то строгий, то альковный,—

Как хочешь поверни, всё стерпит наш язык.
А наш хорей, а те трехсложные размеры,
В которых так легко вложить и страстный крик,

И вопли горести, и строгий символ веры?
А стансы легкие, а музыка октав,
А белого стиха глубокие пещеры?

Сравненье смелое, а все-таки я прав:
Стих с рифмами звучит, блестит, благоухает
И пышной розою, и скромной влагой трав,

Но темен стих без рифм и скуку навевает.

Федор Сологуб, 10 июля 1894

[Вениамин Зорин]

Я на пороге встретила его... Анна Ахматова.

Музыка: Евгений Дога.
Читает Виктория Сергиенко
(Viktoriia Sergiienko).


-----------------------------------------------------------------------------------------------
---------- Сообщение добавлено 08.12.2020 в 06:25 ----------

Канал Анатолия Стреляного


Вы столь забывчивы, сколь незабвенны. Марина Цветаева.

Читает Виктория Сергиенко (Viktoriia Sergiienko).
Музыка: В моих мечтах (In My Dreams).
Исполняет Естер Абрами (Esther Abrami).

***

Вы столь забывчивы, сколь незабвенны.
— Ах, Вы похожи на улыбку Вашу! —
Сказать еще? — Златого утра краше!
Сказать еще? — Один во всей вселенной!
Самой Любви младой военнопленный,
Рукой Челлини ваянная чаша.

Друг, разрешите мне на лад старинный
Сказать любовь, нежнейшую на свете.
Я Вас люблю. — В камине воет ветер.
Облокотясь — уставясь в жар каминный —
Я Вас люблю. Моя любовь невинна.
Я говорю, как маленькие дети.

Друг! Всё пройдет! Виски в ладонях сжаты,
Жизнь разожмет! — Младой военнопленный,
Любовь отпустит вас, но — вдохновенный —
Всем пророкочет голос мой крылатый —
О том, что жили на земле когда-то
Вы — столь забывчивый, сколь незабвенный!


25 ноября, 1918

[Козадереза]

Разбудите меня через тысячу лет,
я, наверно, уже отдохну.
Я на завтрак нажарю медвежьих котлет,
постучу топором по бревну.
На веселые плечи подвешу рюкзак,
затопчу головешки костра.
Пролетит на свидание тощий гусак,
опрокинется дождь из ведра.
Бесноватые молнии будут слепить,
в чащу ринется заяц-беглец...
Я по-прежнему буду кого-то любить,
потому что любовь — молодец.
Потому что она через тысячу лет —
это та же гроза, это тот же рассвет.

Глеб Горбовский

[Ludmila11-09]

Человеку нужен человек,
Чтобы пить с ним горьковатый кофе,
Оставаться рядом на ночлег,
Интересоваться о здоровье.

Чтобы улыбаться просто так,
Чтоб на сердце стало потеплее,
Чтобы волноваться: «Там сквозняк!
Надевай-ка тапочки скорее».

Человеку нужен человек,
Позвонить ему, послушать голос:
«А у нас сегодня выпал снег.
Как ты без меня там? Беспокоюсь!»

Чтобы был приятель, друг, сосед,
И еще сопящая под боком,
Без которой счастья в жизни нет,
Без которой очень одиноко…

М.Бойкова

[Vikтор]

Когда-то пушистые северные коты
были мягкими серыми облаками.
Они проплывали над фьордами и горами,
задевая верхушки утесов туманом шерстистых лап.

Были коты розовато-сиреневы утром, пылали красным
перед закатом. Были коты так прекрасны,
что однажды земля приказала небу себе их отдать.

Небо плакало долго, роняло слёзы в моря, но отдало половину.
И блуждают теперь облака в городах и равнинах,
только слишком малы – не своим верхним братьям под стать.

Так и бродят они, на небесных котов иногда поднимая взгляды.
Тяжело облакам на земле, хоть немного им надо:
лишь глоток молока и коробка, где можно поспать.

Юлиана_Кисиль

[file]

Остановка у Арбата

Я стоял у поворота
Рельс, бегущих от Арбата,
Из трамвая глянул кто-то
Красногубый и чубатый.
Как лицо его похоже
На моё — сухое ныне!..
Только чуточку моложе,
Веселее и невинней.
А трамвай — как сдунет ветром,
Он качнулся, уплывая.
Профиль юности бессмертной
Промелькнул в окне трамвая.
Минут годы. Подойдёт он —
Мой двойник — к углу Арбата.
Из трамвая глянет кто-то
Красногубый и чубатый,
Как и он, в костюме синем,
С полевою сумкой тоже,
Только чуточку невинней,
Веселее и моложе.
А трамвай — как сдунет ветром,
Он промчится, завывая...
Профиль юности бессмертной
Промелькнёт в окне трамвая.
На висках у нас, как искры,
Блещут первые сединки,
Старость нам готовит выстрел
На последнем поединке.
Даже маленькие дети
Станут седы и горбаты,
Но останется на свете
Остановка у Арбата,
Где, ни разу не померкнув,
Непрестанно оживая,
Профиль юности бессмертной
Промелькнёт в окне трамвая!


Дмитрий Кедрин

[Маринка.87]

/Как люди смотрят друг на друга.../

Как люди смотрят друг на друга –
Я не устану наблюдать…
В одних глазах шипела вьюга,
В других – Господня благодать…

А я в маршрутке у окошка
Смотрю с опаскою в глаза…
В одних глазах харизма кошки,
В других – июльская гроза…

В одних глазах грохочет ревность,
В других – способность доверять…
В одних глазах стеснялась бедность,
В других – богатства не объять…

Неважно сколько стоит юбка…
Не сможет правду скрыть наряд…
Важней всегда цена поступка
И то, что прячет кроткий взгляд…

В глазах людей – избытки стресса,
Осколки радужной мечты…
В одних – судьба без интереса,
В других – разряды красоты…

Одни глаза спасут, поднимут…
Другие – топят без следа…
Одни – собой весь мир обнимут,
В других – не слёзы, а вода…

Маршрутка к дому подъезжала…
Открылись двери нараспах…
А я так много прочитала
За полчаса в людских глазах…

© Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт

[cote d'Ivoire]

«Всё Будет Хорошо!» всего три слова…
Но кто- то их объединил… Нашёл…
Что получилось?- крепкая основа !
Она гласит: «Всё Будет Хорошо!»

Когда в душе какие- то сомненья…
К отчаянью быть может подошёл…
Скажи три слова, сделай ударенье
Всего на три: «Всё Будет Хорошо!»

Когда кому- то в этой жизни плохо,
И он своею болью оглушён !
Пожалуйста, не слепни и не глохни!
Скажи ему: «Всё Будет Хорошо!»

И я сейчас скажу три этих слова
Тем, кто в наш дом сегодня не пришёл !
Они, я знаю, не совсем здоровы !
-Вы слышите?- Всё Будет Хорошо!

Светлана Петрова

[Сапна]

Сейчас я стала себя беречь,
Умерив пыл и понизив тон.
Я избегаю ненужных встреч,
И абсолютно пустых персон.

Сейчас я стала себя любить,
Каблук на кеды сменив легко.
Самим собою приятно быть,
Прогнав сомнения далеко.

Ведь блеск в глазах не заменит тушь.
Убогость сердца не скроет мода.
Быть идеальной - такая чушь!
Такая глупость, любить за что-то.

Чтоб сердца лестью не подводить,
Теперь стараюсь мосты все жечь.
Я просто стала себя любить.
Я просто стала себя беречь.

"Я просто есть, и это классно!"
Я просто есть, и я - прекрасна:
Прекрасна в утренней улыбке,
И в совершенной мной ошибке,
Прекрасна в злости и в печали,
В конце прекрасна и в начале.
Никто, как я, не рассмеется,
Моей походкой не пройдется,
Ход мыслей мой не повторит,
Стих за меня не сочинит.
А оттиск пальца моего?
Такого нет ни у кого.
И глаза радужки такой
Нет больше в мире ни одной!

Я - уникальна, несравненна,
Я есть, живу, и это ценно.
И мне доказывать не надо,
Что я ни в чем не виновата,
Что пользы много приношу.
Я просто есть, живу, дышу!
В картину целостную мира
Я свой, один мазок вношу.
Но без него, на полотно
Легло бы белое пятно.
В цветной мозаике Вселенной
Дыра была бы непременно.
Я -штрих,песчинка мирозданья,
Но все ж прелестное созданье.
И потому, меня любите
Такой как есть, и не судите
Мои поступки и слова.
Я - есть! Я - чудо! Я - жива!

Ведь кто-то ГЛАВНЫЙ, точно знает,
Зачем Он звезды зажигает.
Вы спросите: «А ты - звезда?»
Отвечу без сомненья: «Да!»
Я - даже целая планета,
Я есть, живу, прекрасно это!

Ведь каждый ценен тем, что он
Такой один на миллион.
И здесь успехи не важны,
Мы перед Богом все равны,
Он любит всех Своих детей
И без прикрас, и без затей.
Я сквозь толпу иду отважно,
Ее признанье мне не важно.
И пусть свирепствует молва,
Я - есть! Я - чудо! Я - жива!!!
Viktoria Fuhrmann

[Козадереза]

Устало все кругом: устал и цвет небес,
И ветер, и река, и месяц, что родился,
И ночь, и в зелени потусклой спящий лес,
И желтый тот листок, что наконец свалился.

Лепечет лишь фонтан средь дальней темноты,
О жизни говоря незримой, но знакомой…
О ночь осенняя, как всемогуща ты
Отказом от борьбы и смертною истомой!

А. Фет