Литературный конкурс «Памяти И.Ильфа и Е.Петрова »

Общественная организация Интеллектуальный форум г. Одесса и Публичное акционерное общество Акционерный банк «Пивденный» объявляют о начале литературного конкурса «Памяти И.Ильфа и Е.Петрова».

Условия конкурса:
- позитив (как всегда)
- соответствие тематике "Рассказы о жизни современных одесситов"
- количество работ не ограничено
- объём: одна работа не более 15 тысяч знаков с учётом пробелов
.
Председатель жюри:
Галина Георгиевна Владимирская – главный редактор журнала «Фаворит»

Члены жюри:
Игорь Потоцкий
Ростислав Александров
Лариса Московец


1 премия - 1500 гривен
2 премия - 1000 гривен
3 премия - 500 гривен

Работа победителя конкурса будет опубликована в журнале "Фаворит".

Работы принимаются до 18.00. 25 января 2014 года в данной теме, или на электронный адрес e-mail: [email][email protected][/email]

Награждение победителей конкурса состоится 31 января 2014 года в 18.00. в библиотеке им.И.Франко (Книжный пер., 1).

[IMG]http://img-fotki.yandex.ru/get/6608/51667439.304/0_a2b2a_75a94969_L.jpg[/IMG]


Ильф и Петров - русские писатели, соавторы. Ильф Илья (наст. имя и фам. Илья Арнольдович Файнзильберг; 1897-1937), Петров Евгений (наст. имя и фам. Евгений Петрович Катаев; 1902-1942; погиб на фронте). Ильф родился в семье банковского служащего, окончил Одесское техническое училище (1913), работал в чертежном бюро, на телефонной станции, на авиационном заводе, был электромонтером, статистиком, служил в Одесском отделении РОСТа, был сотрудником газеты "Моряк", редактором журнала "Синдетикон". В 1923 году переехал в Москву, работал в газете "Гудок", печатал в журналах очерки, фельетоны, рецензии на кинофильмы. Петров родился в семье учителя истории, окончил гимназию, стал корреспондентом Украинского телеграфного агенства., агентом уголовного розыска под Одессой. Первые фельетоны напечатаны в 1922. В 1923 писатель переехал в Москву, работал в журнале "Красный перец", в газете "Гудок", печатал в журналах фельетоны и юмористические рассказы. Первая встреча И. и П. состоялась в 1925 в редакции "Гудка". "После стольких приключений, - записали авторы в "Двойной автобиографии" (1929) , - разнообразным частям удалось наконец встретиться". В романах "Двенадцать стульев" (1928) и "Золотой теленок" (1931) похождения талантливого мошенника и авантюриста, Остапа Бендера, показ сатирических типов и советских нравов 20-х гг. Фельетоны, книга "Одноэтажная Америка" (1936).

Дополнительные три подарка (книги) для участников конкурса «Памяти И.Ильфа и Е.Петрова» предоставляет матушка Серафима и желает всем творческих успехов.

Друг и бизнесмен Интеллектуального форума предоставляет три подарка для участников конкурса.

Дополнительные три подарка предоставляет директор Альянс франсез г. Одесса, Представитель Посольства Франции в г.Одесса
г-н Сильвен Бано

Первый секретарь Посольства Государства Израиль в Украине, директор Израильского культурного центра [B]Юлия Дор[/B] учреждает дополнительные призы.

Дополнительные три подарка предоставляет Герой Украины [B]Литвак Борис Давидович[/B]

ВДОХНОВЛЁННЫЕ
Рассказ в трёх частях
Часть первая. МАРКО
Афра очень торопилась. Впереди ждал художественный музей, а до отправления поезда оставалось несколько часов. Несколько часов на искусство... Эх... Но ничего не поделать - посещение художественных музеев каждого города, в котором оказывалась - золотое правило девушки. Для чего ей это? Такая особенность отлично характеризовала Афру - неуклонно следовать потребностям своей души. Даже внешность говорила о её темпераменте - высокий рост, густые тёмные волосы и большие фиалковые глаза. Её внешность и натура гармонировали. Итак, наша героиня, зайдя в зал поняла, что хоть и музей один во всём большом городе, но всё же и она одна во всех его помещениях. Хотя нет. Приглядевшись, в глубине зала она заметила скучающего юношу, не столь рассматривавшего картины, как её саму. Парень заметно занервничал, когда понял, что из созерцателя он превратился в созерцаемого. Оглянувшись, он убедился, что они в зале одни.
- Прошу сюда! Здесь собраны и представлены работы здешних неизвестных мастеров начала ХХ века, - нервно и громко проговорил он.
- Благодарю. Я всё же остановлюсь в начале экспозиции,- немного помолчав, произнесла Афра.
Медленно двигаясь от картины к картине, девушка скользящими взглядами рассматривала юношу. Он был высокого роста, лет 25-ти, смуглый, немного неуклюжий, как будто недоконца овладевший собственным телом. Всем своим видом он старался скрыть, что присутствие дамы смущает его, но безуспешно.
- Итак, Вы вплотную подошли к нашей новой выставке,- снова начал юноша.- Представленные работы являются тематическими. Их художественный вес заключается в...
- Вы не представились,- строго перебила его Афра. Подойдя ближе, она заметила, что каждая чёрточка его лица говорит об интеллекте и не раскрытом потенциале парня. Об этом она задумалась лишь на секунду. - Извините. Марко Бей. Младший сотрудник Винницкого областного
художественного музея.
- Как я отметил ранее, художественный вес...
- Я к Вам подошла вовсе не по Вашему приглашению. Меня интересуют две картины, висящие по обе стороны от венецианской вазы.
- Портреты?
- Да. Я хочу их приобрести.
- Девушка! Вы не забыли где Вы находитесь?
- Нет. Может это Вы забыли в какой стране живёте?

Часть вторая. МИШЕЛЬ
Шёл второй час награждения победителей литературного конкурса. Часть Афры ликовала, ведь её произведения были отмечены призами, но это трогало её лишь поверхностно. Внутри она трепетала, ведь по приезду из Винницы она недосчиталась одной из двух картин. "Почему не взяли всё? Кому выгодно продавать один из двух портретов?" - эти и многие другие мысли блуждали в её напряжённой голове. Не помогал отвлечься даже неожиданный моно-спектакль талантливого актёра.
- Вы слишком задумчивы! Право! Сюжет не на столько сложен, как кажется!
- Ах, Мишель! Были бы Вы на моём месте, Вы бы грустили не на литературном вечере, а в Гамбринусе.
- Pardon! Не стану отвлекать.
От тяжёлых раздумий Афру пытался отвлечь её давний знакомый Мишель. Это был импозантный мужчина средних лет, его бородку и волосы следка тронула седина, а лукавый взгляд, детская улыбка и круглые тёмные очки подчёркивали, что возраст - это лишь условность. Имел он удивительное качество - выделяться из толпы и являться её частью одновременно. Афру это восхищало. Успех - это вовсе не его цель. Он приходит естественно, как само собой разумеющееся, как для такой страстной творческой натуры, как Мишель. Он был суетлив, но всё же вежлив и уступчив.
- Мишель, простите, но я действительно в недоумении! Воровать - так две картины сразу.
- Возможно тебе попался ценитель,- он снял очки, немного качнулся в сторону и посмотрел на Афру своим фирменным взглядом.- Увидел, что одна - это подлинник, а вторая - подделка и решил, что никчему возиться ему с двумя картинами.
- Ценитель работ неизвестного художника начала ХХ века в поезде Винница-Одесса. Также вероятно, как твоя жена в духовом оркестре.
- Не трогай Лару! Она не ангел, но твою проблему примет как за свою. Обратись к ней.
- Я подумаю.

Часть третья. ЛАРА
Стуком в дверь была разбужена Лариса Петровна - жена Мишель по профессии, капитан милиции по призванию. Женщина жёсткая, но не конфликтная. Всей своей натурой она соответствовала должности - небольшого роста, со строгим морщинистым лицом, быстрой походкой и аккуратной стрижкой. Афра всегда старалась незаметно любоваться ею, считая её образцом. И лишь глаза, смеющиеся глаза человека, которого не сломала система, выдавали её. Работа во внутренних органах не ожесточила сердце женщины.
- Кто там рвётся, как сумасшедший?,- отозвалась наконец Лара.
- Это я! Твой любимый муж! Спокойно, цыпа. У нас гость!
- Кого ещё нелёгкая принесла? Ба! Афра! Ты ли?- женщина искренне обрадовалась гостье. У них была взаимная симпатия.
- Тётя Лара, Вам Мишель уже поведал о моём горе? Посоветуйте, что делать,- энергично произнесла девушка.
Усадив гостью на потёртую красную софу, Лара продолжала беседу.
- Конечно! Разве удержит он язык за зубами? Вот что я тебе скажу. Есть старое, но очень верное выражение: преступник и жертва всегда возвращаются на место преступления. На вокзале работает мой знакомый - капитан Бейель. Поедь завтра к нему, скажи, что от меня и он для тебя сделает всё что сможет.
На следующее утро капитан Бейель был найден и подробно расспрошен Афрой о всех подобных случаях воровства в вагонах и на вокзале. Но ничего такого припомнить он не смог.
- Может новый кто объявился. Город-то курортный. А знаешь что. Я сейчас вызову своего племянника, он в живописи разбирается. Может он тебе как-то поможет. Капитан быстрым движением поднял трубку и механически набрал короткий номер.
- Марк, зайди.
В комнату вошёл Марко Бей, а вернее Марк Бейель. В руках он нёс утерянный Афрой портрет Евгения Петрова. Девушка потеряла дар речи. Её и без того большие глаза округлились.
- Мы с ними похожи,- произнёс Марк, не скрывая собственной радости от удачного завершения своего замысла,- Ильф и Петров обрели друг друга, выехав из Одессы. Тогда в музее, увидев тебя рядом с их портретами, я вдруг понял, что история действительно
любит повторяться.

[B]Представитель Грузинской диаспоры в г.Одесса[/B] и член Интеллектуального форума [B]Минджорая Джина Гивиевна[/B]
предоставляет три дополнительные подарка.

Мое детство прошло в старом дворе на Молдаванке. Это был типичный одесский двор с общественным туалетом, мусорником, крысами, тараканами и котами. Крысы были откормленные и наглые, коты - тощие и трусливые. Когда соседи говорили "Развелось во дворе всякой заразы" - то имели ввиду не котов, ибо оные крыс боялись, не ловили, зато занимались воровством.
Хуже всех был здоровенный рыжий кот. Он часто развлекался тем, что,сидя на дереве, смачно писал на головы зазевавшимся прохожим. Еще во дворе жила старая облезлая ворона, которая тоже не брезговала грабежами.
В нашей семье было двое детей: я и мой дядюшка Анатолий, годившийся мне,по возрасту,скорее в братья.
Мы были "те еще детки". Мама, папа, дедушка и бабушка просто не знали, за что на их голову послано такое наказание. Мы обладали ярко выраженными талантами ко всяким пакостям, которые всегда делали ненарочно.
Как-то тихим осенним утром наши взрослые сообщили, что уезжают на день в гости, а нас просят приглядеть за домом. Мы не огорчились. Побесившись пол-утра,проголодались,так что решили приготовить себе еду.
Перед домом был небольшой палисадник,где стоял керогаз, на котором бабушка летом готовила пищу. Толя умел его зажигать. Я поставила сковородку, нашла масло и стала раскладывать кусочки колбасы (планировалась яичница с колбасой). Крем глаза,правда,заметила на крыше что-то рыжее, но не придала этому значения. Как только колбаса была разложена, с крыши с диким мявом сорвался кот, а с дерева туда же с воинственным карканьем слетела свалилась ворона. Через секунду они вылетели в прямом смысле ошпаренные, унося, тем не менее, по кусочку колбасы. При этом перевернули не только сковородку, но и плитку, из которой по всему палисаднику растекся горящий керосин.
На шум выскочил Толя и увидел, что я стою, как вкопанная,среди огня. Он схватил первое, что попало в руки, и стал гасить пламя. А в руки попало ничто иное, как новое бабушкино пальто с каракулевым воротником, купленное за 100 рублей и вывешенное как бы проветриться,но на самом деле, чтобы соседи смотрели и завидовали.
Через несколько минут огонь был погашен. Мы быстренько убрали на улице и смыли с себя всю копоть и гарь. Но пальто...
Вдруг мы услышали: "Старые вещи беру, старые вещи..." Старьевщик! - обрадовался Толя, и мы быстренько помчались сдавать пальто. Старьевщик не хотел давать за него ни копейки, но в конце концов договорились, нам дали на мороженное, которое стало завтраком,обедом и ужином.
Когда поздно вечером явились взрослые, то были приятно удивлены тем, что дом стоит на месте, везде порядок, а дети ведут себя словно небесные ангелы.
Пропажа пальто обнаружилась только утром, на что дед сказал бабушке: "Поделом! Нечего было выпендриваться! Сперли - и правильно сделали"

Автор: Галина Старко

[B]Участник конкурса - Елена Скоборева[/B]

Террористка .
( быль )
Водитель занял своё место , плотно закрыв дверцу кабины , включил двигатель и маршрутка под номером 139 плавно отправилась в путь с конечной остановки .
Пассажиров было всего четверо . Поэтому каждый выбрал себе место поудобней . Пенсионерка , как и положено по инструкции , расположилась на переднем сиденье под значком « инвалиды» . Хотя на подобную ну никак не смахивала – седые волосы красиво уложены , нитка жемчуга на сморщенной шейке , туфли на каблуках … Костыля у неё не было , как нарисовано на значке . Хотя , впрочем не обязательно иметь костыли , отрезанные конечности и повязку на глазу . Инвалидность может быть и внутри. Спрятанная , замаскированная . Всякое бывает . И каждому видней на какие места садиться . Я стараюсь избегать таких мест по личным соображениям , и поэтому устроилась на одинарном сиденье возле окошка . Ехать долго , а попутчики разные случаются .
Напротив расположилась усталого вида женщина с ребёнком . Девочка , лет шести , звонким баском без умолку вещала о том , что с ней произошло за день . И уже через пять минут я знала , как зовут её воспитательницу , и что негодник Тёма её дважды толкнул , а несносная Дашка вылила компот на новое платье за обедом . И что они не ходили гулять из-за дождя , бесились на ковре .А ещё пели песни . И тут же она затянула: « До свиданья , детский сад , все ребята говорят …» Когда третий куплет кончился , девочка начала песню сначала . Мать , сидевшая словно каменное изваяние с отрешённым лицом , за всё время не издала ни звука . Она была явно не здесь , не сейчас . Наверное «вошла в астрал» … Главное , чтобы вернулась от туда на своей остановке . Всем хотелось , чтобы это случилось , как можно скорее , и девочка спела ещё раз , но уже дома …
Маршрутка плавно пересекла проспект , сделав пару остановок . Люди заходили в салон , стряхивая с зонтов майский дождь . Стало сыро . На полу образовалась слякоть . Водитель был из добрых – подбирал всех желающих , голосующих на дороге . За поворотом зашла девочка , лет двенадцать , не больше . Как и все тинэйджеры в джинсах , спущенных по моде , футболке с дикими надписями и с наушниками в ушах – главным атрибутом всех ездящих и ходящих по нашему городу . У девочки не было зонта . У неё в руках был тортик . Обыкновенный тортик в стандартной прозрачной упаковке на килограмм веса . Я ещё подумала , мол , какая хорошая девочка , везёт домой тортик , хочет порадовать родителей или друзей . Но где же она его купила ? На этом промежутке нет ни одного магазина . Я с интересом посмотрела на девочку . Она прошла в салон , села , а тортик положила на свободное место рядом , возле окошка . Проехав две остановки , девочка пошла к водителю оплачивать проезд , а тортик оставила на сиденье . «Заплатит , а потом заберёт» , подумала я . Но она взялась за поручень и приготовилась к выходу . Забыла , наверное , про тортик . Девочка , как ни в чем не бывало , глядела по сторонам . Я , не отрываясь , смотрела на неё обеспокоенным взглядом . И тут наши глаза встретились .
- Ты тортик забыла , - сказала я .
- Это не мой ! – бодро ответила странная девочка и … вышла из автобуса , беззаботно одевая наушники .
- Но , как же , ты же с ним зашла ! – крикнула я ей вслед , но двери закрылись и мы поехали дальше .
Я в растерянности огляделась вокруг . Те трое , что ехали со мной с конечной остановки , уже вышли и обсудить этот инцидент было не с кем . Тортик остался «сидеть» возле окошка . С ним рядом было единственное пустое место . На следующей остановке зашёл тощий студент , на ходу читающий книгу . И плюхнулся на это свободное место . Потом резко вскочил , как ужаленный , дико озираясь по сторонам . Все с интересом уставились на него .
- Что это ? – испуганно воскликнул парень .
- Тортик ! – дружно , как по команде , ответили все и выжидательно замерли . Парень , явно сконфуженный всеобщим вниманием , снова сел на своё место . Читая книгу , всё время косился влево . Тортик явно ему не давал покоя .
Позади студента уселись бабушка с внучонком . Внучек с разбега запрыгнул на сиденье и сразу выкрикнул : « Бабуля , смотри , тортик !» , и уже перекинулся через сиденье , чтобы тронуть тортик рукой .
- Ну что ты , Вадюша , нельзя так , - одёрнула внучека бабуля , затащив непослушного Вадюшу на место . – Нельзя брать чужое . Это аморально ! – изрекла она . - Может .молодой человек для своей девушки его купил и едет к ней на свидание . У вас ведь есть девушка , а , юноша ? – наклонилась бабушка к студенту . У парня покраснели уши . Сегодня был явно не его день .
- Какое вам дело до того , кто у меня есть ? И торт этот не мой , если вам так интересно .
- А чей же тогда ? – удивилась бабуля .
- Понятия не имею .
- А откуда он здесь тогда взялся ?
- Я зашёл , а он уже был здесь , - ответил парень , явно желая быстрее уже приехать .
Все пассажиры зашумели .
- Надо у него самого спросить откуда он взялся , - предложил кто-то .
- У кого ?
- У тортика !
Все засмеялись .
- А что за тортик хоть , смотрели ? – полюбопытствовал седой мужчина .
- Сейчас глянем , - ответила девушка , сидящая впереди студента . – Так … Пражский , с шоколадным кремом . Дата выпуска вчерашняя , - громко , словно брокер на бирже , огласила она .
В салоне загудели .
- Если завтра вскрыть , то будет уже позавчерашний , - съюморнул кто-то .
- А давайте его зарЭжЭм …- предложил субъект кавказской национальности и виновато добавил. - Ну раз он – ничЭй !
В салоне притихли . И тут я не выдержала и вставила свои « пять копеек» в общий сумбур:
- Это девочка оставила его . Она с ним зашла и …- но мне не дали договорить .
- Чего добру пропадать ? – послышалось сзади .
- Давайте его поделим и съедим !
- Он маленький – на всех не хватит…
- Так надо сделать так , чтобы всем хватило .
- А как ?
- Посчитать…
- Но люди же входят и выходят на остановках . Как же их всех посчитать ?
- Пусть не выходят . ЗарЭжЭм , а потом пусть выходят , - справедливо заметил кавказец . Все замолчали и как-то странно покосились на него . Воспользовавшись возникшей паузой , я тут же снова вставила : - Девочка , что забыла тортик , она его совсем не забыла. В автобусе образовалась глубокая тишина . Водитель сбавил скорость и с беспокойством поглядывал в зеркало на пассажиров . Все взгляды обратились ко мне .
- Девочка с ним зашла , потом , проехав две остановки , вышла . Я окликнула её , мол , тортик забыла , а она сказала , что он не её . И ушла …Всё …- как бы оправдываясь произнесла я . Тишину , образовавшуюся в автобусе разрезал визг бабули :
- А-а-а! Это террористы ! В торте взрывчатка ! Нас хотят взорвать ! Вадюша , уходим !- и с этим воплем бабуля , как молодая лань , в два прыжка оказалась возле водителя , держа под мышкой барахтающегося Вадюшу .
- Выпустите нас немедленно из этого логова шахидов ! – ревела бабуля , словно набатский колокол .
- А за проезд ? – возмутился водитель .
- Какой проезд ? Это была пытка в аду, а не проезд . Я на вас ещё в суд подам за моральный ущерб !
- Идите, ради Бога, жертва терроризма , - вздохнул водитель , открывая дверь . Бабуля пулей выскочила на улицу , не выпуская внука из под мышки . Другой рукой она уже набирала номер по мобильному телефону . За ней вышло ещё несколько человек и студент среди них.
И автобус двинулся дальше по маршруту. Люди заходили и выходили . Контингент менялся . Но каждый раз , когда кто-то садился рядом с тортиком и, вставая , не брал его
с собой , из толпы доносилось :
- Эй, вы тортик забыли !
- Это не мой ! – слышалось в ответ .
- Не может быть ! А чей же тогда ? – в недоумении пожимали плечами .
Все хихикали и развлекались от души . Ехать было весело .
В автобус зашли новые пассажиры . Среди них были два мужика ,слегка «навеселе». Один приземлился рядом с тортиком , второй остался «висеть» над другом , так как свободных мест больше не было .
- Что ты болтаешься , как плащ , Лёха ? – спросил сидящий мужик у второго .
- Что я такой худой ? – спросил Лёха .
- Нет , длинный …
В автобусе засмеялись .Чувствуя поддержку окружающих , сидящий мужик развеселился вовсю .
- А здесь не плохой контингент подобрался , чувственный . И чего мы раньше сюда не вошли ? – обратился он к приятелю .
Лёха , задремав , висел на перекладине , слегка покачиваясь , но ответил товарищу :- Не могли раньше . Заняты были .
Мужик посмотрел на Лёху , оценив его состояние , причмокнул и изрёк :
- Может сядешь , Лёх , а то ты какой-то неровный .
- Я бы сел , но всё занято .
- Так садись рядом .
- Не могу .
- Почему ?
- Он там сидит …
- Кто !?
- Он , сказал Лёха , мотнув головой , как конь .
Мужик развернулся и замер .
- Оп-па … Это у нас кто такой ?
- Тортик , - ответили все хором .
Мужик вздрогнул от неожиданности и оглянулся вокруг . Все смотрели на него с интересом .
- А пусть Лёха сядет и возьмёт его на ручки ! – предложили сзади .
Лёха , болтающийся на поручнях , открыл один глаз и вещал собранию : - Я своих детей на ручки не брал ! Буду я ещё всякие торты на себя водружать ! Серёга , скажи ! – сказал и … отрубился . И Серёге ничего не оставалось , как взять и усадить своего Лёху к себе на колени . Так они и ехали , обнявшись , как сиамские близнецы . А тортик всё сидел на самом роскошном месте возле окна . Один .
Доехав до центра , парочка вывалилась из маршрутки , посылая воздушные поцелуи присутствующим . Вместо них зашли две девушки , весело щебечущие о чём-то , явно их заботящем . Стряхивая зонты , от вновь начавшегося дождя , девушки подошли к месту , где «сидел» тортик .
- Ой , смотри , кто-то забыл ! – воскликнула одна .
- Вот растяпы , - ответила другая .
И обе , хохоча над чем-то своим , уселись на сиденья .
- Извини , друг , но надо подвинуться , - сказала одна и переместила тортик на пол , где было слякотно и грязно .
Теперь « Пражский» ехал на грязном полу . На поворотах он съезжал в проход , но заботливые ноги стоявших пассажиров отталкивали его назад , под сиденье . Он стал незаметным и уже не таким значимым «пассажиром» для всех .
Но меня одолевали сомнения .Поверьте , я не страдаю всякого рода галлюцинациями и психически вполне здорова .И я точно видела , как девочка вошла с тортиком , как положила его рядом с собой . Может она – лунатик ? Нет , лунатики активны ночью . Может у неё какая-то болезнь памяти ? Ведь есть же такие , которые всё забывают . Хотя для склеротических аномалий она ещё не доросла . Тогда что же это ? А ? Может действительно террористка ? И в аппетитном креме заложена взрывчатка !?Стоит только открыть коробку и … Мне стало не по себе . Мне оставалось ехать минут десять . И я молила Бога , чтобы никто вдруг не зашёл и начал открывать упаковку .
Доехав до конечной , люди побрели к выходу . Встала и я . После очередного поворота , тортик выполз на середину прохода . Выходящие аккуратно переступали через него , многие прощались с ним вслух . Я задержалась на выходе . У меня была крупная купюра для оплаты за проезд . Водитель считал сдачу . А в это время к маршрутке подошёл мужик и , повеселевшим голосом от спиртного ( праздник что ли сегодня какой , что все «под шофе» ) , воскликнул : « Шеф , довези до перекрёстка , не обижу !» Водитель был всё-таки из добрых и кивнул мужику в знак согласия . Тот , не заставив себя долго ждать , облобызался с провожающими и втиснулся в двери маршрутки . Пройдя в салон , наткнулся на тортик , который лежал прямо посредине грязного коридора .
- О ! Какая прелесть ! А мы с братанами не успели закусить , как следует ! – воскликнул мужик и потянулся к тортику …
Взяв сдачу , я пулей вылетела из автобуса и неслась до самого светофора . Если взрывчатка , то должна рвануть уже , если мужик открыл торт…Отбежав на безопасное расстояние , я обернулась назад . Маршрутка , на которой приехала , спокойно двинулась дальше . Взрыва не последовало . И я начала переходить улицу . Может действительно торт нормальный . Просто девочка его забыла . Но она не забыла !? Она сказала , что он не её !? Стоп . Тогда , если не взрывчатка от девочки – террористки , то он , наверное , отравлен… Боже милостивый ! Если он отравлен , то мужику уже - каюк ! И хорошо , что я его не забрала к чаю , как хотела . Господи , как была права бабуля , которая ехала с внучком , что чужое брать нельзя ! Жалко , конечно , мужика , который захотел закусить тортиком … Но в конце концов каждый сам вправе вершить свою судьбу . Вот я , например , могла сразу прикарманить тортик себе , сказать , что мой . Но не сделала этого . А почему ? Да потому , что воспитали во мне эту совесть , будь она неладна . И жить мне теперь с ней до скончания века …
Всё .
Занавес ! Аплодисменты !

ФАРФОРОВЫЙ МАЛЬЧИК
После дождя дорожка под текомой усеяна умолкнувшими оранжевыми граммофончиками. Из тех, что висят над головой, пчелы извлекают сладкую жаркую музыку лета. Бутоны вьющейся розы – густо алые, распускаясь, они становятся малиновыми, увядая – бледнеют, и лепестки окаймляет белая траурная полоса.
-Витюша, спускайся! Дождь кончился! – кричит зять.
Ольга Дмитриевна наблюдает, как пластмассовые шлепки скользят по железным ступенькам и бурчит под нос:
-Нельзя ребенку купить нормальные сандалии, упадет – костей не соберет…
Опасение материализуется, превращается в мокрый виноградный лист, и мальчик шлепается с предпоследней ступеньки.
-Не реви! – приказывает зять. – Не фарфоровый.
Зять не прав – Витюша фарфоровый: косточки хрупкие, весь беленький-беленький, глазки – васильки во ржи.
-Ой, печет, печет! – верещит мальчик и выскакивает из летней кухни. Одна коленная чашечка зеленая, другая – красная.
Отец выбегает следом, хватает сына за руку и тащит назад, на кухню. Теперь обе коленки веселого ярко-зеленого цвета.
-Папа, подуй, - канючит Витя.
-Иди сюда, подую, - кривится Ольга Дмитриевна, не вставая с плетеного кресла.
-Мне папа подует, - кривится ей в ответ мальчик.
И правда, папа подхватывает Витю, сажает на край колодца и дует изо всех сил на бедные сдертые коленки.
Колодец старый, пустой, накрыт железной крышкой, но Ольга Дмитриевна считает, что так сажать ребенка – опасно, хочет что-то сказать, смотрит на вытянутые трубочкой губы зятя, на растянутые в мученической улыбке губы Витюши и отворачивается.
-Папа, а когда мама приедет? – спрашивает Витя и сам спрыгивает с колодца.
Мама! Слышать это нет никаких сил. «Какая она тебе мама?» – так и рвется наружу. Ольга Дмитриевна встает, идет по дорожке и топчет оранжевые, как крик, цветы.
-Сегодня вторник, сынок, мама приедет в субботу.
-Долго, - разочарованно вздыхает фарфоровый мальчик и бежит играть с сидящим на цепи псом Жулькой.
Устрашающих размеров пес время от времени обрывает цепь и душит соседских кур. «Это не собака, - объясняет Ольга Дмитриевна многочисленным гостям, - это лошадь».
Немотивированная неприязнь к собаке (смешно ведь не любить животное за то, что оно не блещет умом) имеет теперь вполне уважительную причину: Жулька задушил котят приблудившейся кошки Мурки.
Вот кошка была умна – решила поселиться у них на даче, произвести на свет потомство и жить здесь долго и счастливо. Увы… И котята погибли во младенчестве, и кошка ушла со двора.
А главное – пользы от пса никакой! Он бешено рвется с цепи, облаивая все, что движется за забором, но стоит незнакомцу открыть калитку, как он тут же становится своим, и глупец Жулька ластится к нему, как к родному.
Мальчика он обожает. Ему разрешено решительно все: и дразнить, и тянуть за хвост, и садиться верхом.
Дни до приезда дочери тянутся невыносимо медленно. Ольгу Дмитриевну раздражает и то, что Витя ждет ее чуть ли не с большим нетерпением, чем она сама и то, что зять совершенно спокоен. Каждое утро уходит он писать этюды и всегда старается вернуться до того, как сын проснется. Но бывает и так, что Ольгу Дмитриевну будит отчаянный вопль: «Папа!»
Она тяжело вздыхает, набрасывает халат, вставляет ноги в старые босоножки с вырезанными зятем дырками для косточек и идет в соседнюю комнату. Шторы задернуты, голубенькие глазки кажутся черными. Черный ужас одиночества. Бросили, все бросили!
Ольга Дмитриевна пытается найти в своем сердце хоть каплю сочувствия, но обнаруживает там лишь выпавшую в сухой остаток справедливость.
-Витя, ты прекрасно знаешь, что папа скоро придет, - говорит она бесцветным голосом.
Ухватившись фарфоровыми ручонками за тонкую нить человеческой речи, мальчик вытаскивает себя из тьмы и со всех ног мчится навстречу ослепительному свету летнего утра.
-Зубы почисть! – кричит ему вслед Ольга Дмитриевна.
Она идет на летнюю кухню и в зависимости от того, свежее молоко или прокисшее, жарит на старой чугунной сковороде либо налистники, либо блинчики.
Молоко покупается у соседки тети Шуры, бывшей телятницы, живущей на нищенскую колхозную пенсию. Тетя Шура – перпетуум мобиле советского производства. Ни минуты не сидит она на месте, то сапает огород, ревниво поглядывая на соседскую картошку, не дай Бог кусты выше или цветут пышнее, то косит траву, разбрасывает на склонах лимана, после превращения в сено – скирдует, то делает в хатáх ремонты. Все у тети Шуры хорошо, не везет ей только с левой ногой. Она ее и подворачивала, и ломала, а совсем недавно кипятком обварила.
-Ну, куда вы все спешите, Шура? – с мягкой укоризной спрашивает Ольга Дмитриевна, принимая из рук соседки теплый бидончик утреннего молока.
-Ось і чоловік покійний мені так само казав. Чого це ти біжиш, Шуро, як голий на є…лю?
Смех у Ольги Дмитриевны густой, солдатский. Она не ханжа. Отнюдь.
-Після дощу трава на городі так пре, аж пердить, - жалуется тетя Шура и шустро ковыляет к себе во двор.
Уже и колхоза нет, и коровник теплый, механизированный, до последнего камешка растащили, а несгибаемая тетя Шура цепко ухватила жизнь за хвост, и костлявой долго еще придется за ней побегать. Она не только себя кормит, но и собачку Пусика и кота Масика, единственного уцелевшего Муркиного котенка, и дочке в город торбы неподъемные собирает.
-Иди кушать! – зовет Ольга Дмитриевна фарфорового мальчика, но тот не отзывается.
Она отправляется на поиски и находит его на заднем дворе, возле сетки, отгораживающей их усадьбу от тети Шуриной. За сеткой распустивший хвост индюк прицеливается к скромно семенящей перед ним индюшке. Исполнить намеченное мешает кривляющийся и клекочущий по-птичьи мальчик.
-Опять индюков дразнишь? Умнее дела не нашел? – задает риторический вопрос Ольга Дмитриевна. Ее тон не нравится ей самой, а уж Вите и подавно.
Помыв руки и почистив зубы (она наблюдает за процессом, поджав губы), ребенок садится за стол под орехом и начинает ковырять блинчик. Блинчики он называет оладушками, а налистники – блинами.
Ольга Дмитриевна кладет на тарелку чайную ложку сметаны. Тети Шурина сметана могла бы получить главный приз любого международного сметанного фестиваля. Ложка в ней стоит, как часовой у Мавзолея, из перевернутой банки не вытекает ни капли, масло сбивается вилкой за пять минут.
-Еще хочу, - просит забывший про капризы Витя.
-Больше нельзя. Сметана слишком жирная, - объясняет Ольга Дмитриевна. – Когда Света была маленькая, дедушка дал ей выпить стакан сливок, и у нее целую неделю было расстройство желудка.
-У мамы был понос? – смеется мальчик. – А дедушка – это кто?
-Дедушка – это мой папа.
-У вас был папа?
Глазки распахиваются, бровки ползут вверх, и фарфоровый лобик перерезает едва заметная горизонтальная трещинка.
-Откуда? Меня в капусте нашли.
Стрела, отравленная ядом иронии, пролетает совсем рядом с тщательно вылепленным розовым на просвет ушком и вонзается в крохотное тельце воробья, ворующего Жулькину кашу. Воробей падает замертво.
Мальчику восемь лет. Он давно знает, что дети появляются из маминого живота, но мысль о том, что старики были когда-то детьми приходит ему в голову впервые. Так значит… значит и дети… значит и он…
-А ваш папа где? На небе? Как мама Галя?
Ольге Дмитриевне очень хочется надеяться, что папа на небе, но точно ей не известно. Зато ей доподлинно известно место пребывания мамы Гали – город Лос Анжелес, штат Калифорния. Город ангелов.
Родная бросила, чужая подобрала. Она поворачивается и идет на кухню. Четыре задушенных котенка скребут своими острыми коготками ее больное старое сердце.
Возвращается припозднившийся зять.
-Извините, увлекся. Дивное было утро. Какие оладушки вкусные! Витюша, ты сказал бабушке «спасибо»?
«Я ему не бабушка», - думает Ольга Дмитриевна.
-Она мне не бабушка, - озвучивает ее мысль мальчик.
-Ви-и-тя, - хмурит брови зять. – Немедленно проси прощения!
В голосе укоризна, в глазах насмешка.
-В этом нет ни малейшей необходимости. Алексей, покажите мне лучше, что вы написали сегодня.
Зять – человек талантливый. Никто и не спорит. Но работы его, мрачные и тревожные, совсем не нравятся Ольге Дмитриевне. «Художник имеет право на поиск», - говорит Света. У нее тоже есть, что сказать по этому поводу, но разумнее всего промолчать.
Однако этим летом манера его совершенно переменилась. «У меня серый период, - смеется зять, - я пишу тишину». Вот полоска зари над пшеничным полем, вот зеркало лимана с черточками рыбацких лодок, вот тетя Шура гонит в череду Марточку и Апрельку, вот мелко-мелко дрожат листья маслин, выросших у источника, вот оползень в кручах, вот бледнофиолетовая поляна васильков…
-Даже васильки у вас другие, - говорит зять.
Взглянув на сегодняшний этюд, Ольга Дмитриевна замирает.
Сельское кладбище над лиманом, туман между могилами, светится только вросший в землю каменный казацкий крест, милосердно побеленный кем-то на Проводы. Раньше таких крестов было около десятка, но люди мрут и мрут, и надо же их где-то хоронить.
-Над вечным покоем, - говорит Ольга Дмитриевна.
-Да, ваш вариант, - говорит зять.
-Может и мой. Я еще не решила.
Она действительно еще не решила, то ли лежать на Втором христианском с родителями, то ли на Третьем еврейском с мужем. А может и вправду лучше здесь? Над вечным покоем. А уж насколько дешевле!
В субботу приезжает дочь. Черный джип вполне соответствует ее статусу коммерческого директора крупной фирмы. Это чудище Ольга Дмитриевна называет про себя «гроб на колесиках».
-Мамочка, мамочка приехала! – вопит фарфоровый мальчик и, сверкая расписными коленками, мчится в распахнутые объятья.
-Ну, как вы тут? – спрашивает Света. – Ты где это упал?
-С лестницы свалился. Папа мазал зеленкой, а я терпел, - гордо заявляет Витя. – А бабушка сказала, что ее в капусте нашли.
-А ты сказал, что я тебе не бабушка, - вылетает изо рта Ольги Дмитриевны, ревниво наблюдающей за прилипшим к дочери чужим фарфоровым мальчиком.
-Мама! – вскрикивает, как от боли, Света и обхватывает руками свой плоский тренированный живот.
Двадцать лет назад, точно так же обхватив живот, сидела она в кабинете доктора Турнера.
-Вы хорошо подумали, мадам Коган? – спросил Ольгу Дмитриевну старый доктор – золотые руки и золотое сердце.
-Что вы такое спрашиваете, Александр Яковлевич! Домашняя, совсем домашняя девочка! Что скажут соседи? Что скажет двор? Я этого не переживу!
Где те соседи? Где тот двор?
«Сама, сама во всем виновата», - шепчет Ольга Дмитриевна и, ослепнув от слез, бредет к калитке.
На дорожку падают первые крупные капли дождя. Музыка лета смолкает, чтобы, когда выглянет солнце, зазвучать еще громче, еще победнее.

"Хорошо гуляют люди"
Когда веселья людям не хватает,есть,пить надоедает,на развлечения по телевизору внимание не обращают, петь под гитару начинают и молодость все вспоминают.Устав от перебора струн, все вспоминают о политики, ведут как аналитики.Затем следует предложение продолжить гулять в баре или пройтись по городу прямо к морю и так до утра.Предложение было принято на ура.На улице ночь,люди спят. а сквозь сон слышно на весь город "веселое гулянка",нарушающая общественный порядок.Закончив прогулку,освежившись в прохладной морской воде,возвращаются на рассвете друзья домой спать,крича"ХОРОШО ГУЛЯЮТ ЛЮДИ!"

БОНСАЙ

Этот подарок вызвал у Эрика недоумение. Зачем ему дерево в горшке? Пусть даже японское и диковинное, но что ему с ним делать? До своих тридцати пяти он никогда растений дома не держал. Лучше бы приятель ящик пива купил на день рождения!
— На кой мне эта икебана? — благодушно возмутился Эрик.
— Не будь болваном, их и без тебя хватает! — парировал приятель. — Это же — бонсай, декоративное дерево, вечнозеленый кипарис. Бонсай теперь в моде и, говорят, счастье приносит. Хочется верить, что не только в Японии.
Дерево было забавно скрюченным и совершенно не вписывалось в обстановку загроможденной компьютерной техникой комнаты. Но каким-то непостижимым образом оно придало помещению жилой вид. Его сочно-зеленая густая крона плотно облепила верхушку конусообразного волокнистого ствола. Эрику почудилось, что его холостяцкая берлога преобразилась: серый цвет угас и появился зеленый, радостный. Сначала это его раздражало, но он быстро привык к деревцу и стал даже иногда с ним разговаривать.
— Здорово, Бонсайчик! Что у тебя нового? — интересовался Эрик, чокаясь чашкой кофе с керамическим краем горшка. — У меня пока все в порядке, но ты об этом и сам догадался, не так ли?
Жаль, что все вопросы Эрика кипарис оставлял без ответов, наверное, считал их слишком наивными.

Глубокой ночью Эрик заканчивал работу на компьютере. Он бросал взгляд на деревце, и оно почему-то казалось ему усталым и грустным. Но днем кипарис, словно выспавшись, выглядел бодрым, как лыжник на старте.
Внезапно давно устоявшиеся привычки Эрика начали меняться. Он, обычно по-рыбьи молчаливый, переступив порог квартиры, громко произносил: «Я вернулся!». Кому предназначались эти два слова, он толком не знал. Наверное, все-таки кипарису — больше некому. И ему казалось, что деревце приветствовало его едва слышным шелестом своих маленьких ветвей.
Эрик регулярно поливал бонсай и удобрял согласно инструкциям, вычитанным в интернете. И кипарис чувствовал себя отменно, недаром его глянцевая зелень оставалась свежей и яркой.
— Сударыня Деревяшка, — ласково обращался Эрик к деревцу, — растешь, не зная печали. Меня вчера чуть с работы не уволили, а тебе хоть бы хны! Сочувствия от тебя не дождешься.

Однажды Эрик заболел и с ужасом подумал, что его вирусом может заразиться деревце, а он не в силах будет ему помочь. С человеческими болезнями все понятно: глотни таблетку, закапай нос, компресс на горло, чай с малиной — и лежи, выздоравливай. Но кипарису аспирин и мед наверняка не помогут.
Через неделю выздоровев, Эрик заметил, что кипарис пожелтел, да и крона его потускнела с той стороны, где больше была на солнце. Эрик ругал себя, что во время болезни редко подходил к кипарису. Он запаниковал и заметался в поисках средств от этой напасти. В интернете он ничего не нашел и тогда принялся звонить знакомым. Бывшая его соседка Белла Самойловна Клигман дала разумный совет:
— Возьми растение и зайди в ближайший цветочный магазин. Там тебе наверняка помогут.

Эрик схватил горшок с кипарисом и рванул в большой торговый центр, находящийся в нескольких кварталах от его дома.
На душе было тревожно. «Нужно идти побыстрее, — подгонял он себя. — Деревцу, наверное, больно, и каждая минута на счету!». ОН почти бежал и замедлил шаг только перед магазином. Ему казалось, что все прохожие глазеют на него, обнявшего увесистый горшок. Плевать ему на них! Главное — выручить деревце, все прочее не имеет значения.
Вот наконец-то и нужный отдел. В просторном помещении сыро и тихо. Между длинными рядами растений неторопливо прохаживается несколько покупателей.
Симпатичная черноглазая продавщица-консультант, одетая в новенькую униформу, скучала у кассы. Она улыбнулась Эрику. Ее улыбка называлась «Можешь пригласить меня на свидание».
Эрик, слегка запыхавшийся от быстрой ходьбы, поставил перед ней деревце. Девушка явно ждала ответной улыбки Эрика, но он этого не понял. Он был слишком взволнован, даже побледнел.
— Вот! — выпалил он. — Что-то с ним не так! Оно пожелтело! Видите, какой у него унылый вид? Он заболел!
— Кто заболел? – удивилась она и пошутила:
— Неужели у куска пластика поднялась температура?
— Все было хорошо... А теперь... Пожелтело... — Эрик подумал, что девушка близорука, а очки не носит. — Боюсь, я что-то напортачил. Может моему кипарису укол сделать?
— Кажется, вам укол надо сделать. — Глаза у девушки погрустнели: симпатичный посетитель не обращал на нее внимания. Тон ее стал сухой и отрывистый:
— Искусственные деревья не болеют. Пластмасса, выгорев на солнце, поменяла свой цвет. Только и всего.
— Искусственное? Не может быть! Я вам не верю! — Эрик не заметил, что перешел на крик. Его лицо покрылось испариной. Пошатнувшись, он схватился за полку с вазонами. Продавщица вскочила, освободив Эрику табуретку.
— Вам плохо? Пожалуйста, присядьте! — Она схватила рекламный проспект и замахала им, как веером. — Может, вам валерьянки накапать? Что это вы, молодой человек, надумали в обморок падать, будто у вас случилось горе? Никто же не умер.
— Умер? — переспросил Эрик. — Ну да, неживой — значит, мертвый. И что мне теперь делать без моего кипариса?
— Господи, другой купите, настоящий, вон их у нас сколько! Главное, что вы пришли в себя. А хотите, я сделаю вам самую большую скидку, как члену общества любителей живой природы? Еще могу провести экскурсию по нашему отделу. Только для вас. И вы выберете себе какой-нибудь бонсай.
— Нет! Еще заболеет, а я буду страдать вместе с ним!
Он взял свой горшок с кипарисом.
— Мы, пожалуй, пойдем домой. Спасибо вам, простите за беспокойство.
— Я буду вас ждать! – пообещала девушка. – Ожидание – самая дорогая вещь на свете...

Дома Эрик водрузил кипарис на прежнее место, внимательно осмотрел каждый листочек и хмыкнул:
— Пластиковый! Тоже мне проблема. У каждого из нас свои недостатки.
Он взял лейку и, заботливо полив дерево, уселся за компьютер.

Эрик до сих пор регулярно поливает кипарис.
Всякий раз, входя в квартиру, он произносит: «Я вернулся!». Постоянно желает кому-то вслух доброго утра, приятного аппетита, сладких снов. И думает, что так будет всегда. Во всяком случае, привычки свои менять он пока не собирается.

Обломали мужика…

Сколько я помню Витальку, он всегда был таким… сильным, уверенным в себе Мужчиной. Как говорил Гога, он же Гоша из популярнейшего фильма: «Я всегда буду сам принимать решения, на том простом основании, что я мужчина!». Ну, как-то так. Сам он всегда изрекал другую фразу: «Еще не родилась та женщина, которая будет указывать мне, что я должен делать!». В юности, правда, он говорил «девчонка», да какая, в общем-то, разница? Витальку не могли поколебать ни артистичная женская хитрость, ни виртуозный шантаж, ни проявление откровенной слабости (которая на самом-то деле и есть главная сила) – сладкие слёзы…
Мы учились в Одесском Политехе, дружили с первого курса и, как это положено молодым здоровым мальчишкам, много времени проводили в компании симпатичных девчонок (а в семнадцать лет они все симпатичные!). Виталька всегда выделялся среди нас, ещё зелёных, малооперившихся, но мнивших себя умудрёнными орлами, птенцов. Был он высок, широк в плечах, крепок телом и духом. Неизменно знал, чего хочет, учился легко, гулял весело. Такие мужики всегда нравятся прекрасному полу – и молоденьким студенткам, и умудрённым опытом соблазнительницам постарше.
Наша студенческая компашка, как это обычно и бывает, то разрасталась, то сужалась. Пары сходились, расходились, к третьему курсу кто-то успел уже жениться, а Витька Самохин и Валька Голубева – так даже и развестись. Виталька же оставался среди нас в неизменном статусе – всегда в окружении самых красивых девчонок, всегда с ними ровен, ласков, обходителен, но твёрд. Никаких покушений на личную свободу, никаких попыток навязать своё мнение.
Однажды мы собрались у кого-то из наших, и вскоре разговор, как это часто бывало, зашёл о браке, любви, семье. Обычно, такие беседы быстро переходили в шуточки, подколки, хихиканье. Но в этот раз зацепились серьёзно. Говорили о взаимопонимании, доверии, верности и… уступчивости. Витальки с нами не было, поэтому вскоре разговор свернул на его персону. Девчонки, конечно, возмущались. Ну как же! Они ведь все эдакие, самые главные, ну, вроде шея под головой, а тут такая непокорность! Мы, парни, как водится, встали на его защиту. Вскоре спор уже шёл на тему «кто в доме хозяин». Ребята утверждали, что всегда в семье глава – муж, девчонки фыркали и со смехом галдели про уже надоевшую нам шею – куда, мол, повернёт она голову, туда мужик и пойдёт. Особенно усердствовала Светочка Кузьменко – хорошенькая миниатюрная брюнеточка, за которой я безуспешно ухаживал, но пока не добился ничего, кроме дружеского поцелуя в щёчку.
- Вот вы всё своего Витальку в пример ставите, - горячилась Светочка, - весь такой гордый, куда хочу, туда верчу! Помяните моё слово: найдётся и на него управа! И не заметит ваш Виталька, как ему на шею сядут, ножки свесят, да ещё и пальчиком будут указывать – беги сюда, беги туда! А он, весь такой радостный, побежит, куда велено, и глазки от усердия выпучит!
- Ну, это уж дудки, - я, хоть и был влюблён в Светочку, но за друга встал горой, тем более, нарисованная ею картина, казалась ну совсем нереальной, - это ваши девчачьи мечтания, никто из нас так не поскачет, тем более Виталька!
- Поскачет! – не сдавалась Светочка, - Вот на таких, как он, и надевают самую крепкую узду!
- Ах, так? – завёлся я, - Ну тогда предлагаю пари! На сто рублей! Две с половиной стипендии! *
- Хоть три, - фыркнула Светочка.
Я схватил её за руку, кто-то разбил наше пари. Спор вскоре затих, вечеринка пошла своим чередом, а мне было досадно: теперь, после этого дурацкого спора, Светочка станет со мной ещё более сдержанной. Однако, кто поймёт этих женщин! Именно в тот вечер, провожая Светочку домой, я впервые удостоился настоящего, взрослого поцелуя, когда двое долго не отрываются друг от друга и как бы сливаются в одно целое…
Назавтра, когда я рассказал Витальке о нашем споре, он только улыбнулся:
- Ты себе представляешь картину: на моих плечах сидит жёнушка и властно указывает мне, куда её везти? – мы оба расхохотались, а Виталька добавил: - Так что готовь карманы. Впрочем, забудь, твоя Светочка найдёт тысячу причин, чтоб с тобой не рассчитаться. Да и неблагородно это: гусары с женщин денег не берут!

Прошло ещё два года. В начале пятого курса Виталька наконец-то женился. Девочка была не из нашей компании, вообще из другого института, мы её почти не знали. Я, на правах близкого друга, видел её чаще других и могу с уверенностью сказать: более подходящую жену для него трудно было представить. Рита оказалась совершенно невозмутимой, спокойной девушкой с постоянной улыбкой на лице. Она позволяла Витальке полностью управлять их жизнью, принимать решения, то есть быть генералом. Бывая потом у них дома, я убедился, что никаких поползновений к захвату власти Рита и не думает предпринимать. Она управляла своей вотчиной: домашний очаг, еда, уют, а позднее – их наследник Олежка, горластый, требовательный малый, знающий себе цену. А стратегией пусть занимается муж, у неё и так забот выше головы…
Наше со Светой пари как-то забылось. Явно, победа была на моей стороне, но… Во-первых, началась перестройка и сто рублей сначала превратились в разменную монету, затем и вовсе рубли уступили место купоно-карбованцам, а во-вторых, не будешь же требовать даже такую мелочь с собственной жены… Ну да, вы всё поняли правильно: тот поцелуй был у нас далеко не последним. Мы поженились перед самым получением дипломов, уехали по распределению в небольшой городок Николаевск. Там, с перерывом в два года, у нас родились наши орлы: Генка и Колька.
Как и все в те годы, мы выживали трудно: зарплату не платили, всё дорожало. Работали, как могли, крутились, но выжили; детей растили хоть и не в роскоши, но во вполне достойном благополучии. Как и у всех, были у нас и ссоры, и непонимания, и выяснения отношений. Но могу сказать, что трудности мы преодолели, жизнь наладилась. Нас со Светочкой связывало уже не романтическое неземное чувство, а вполне зрелая любовь-дружба, основанная на взаимной поддержке и понимании.
В этой круговерти мы почти не общались со старыми друзьями. Нас разбросало по всему миру. Кто оказался в России, резко превратившейся в заграницу, кто уехал в Америку, куда позвонить или написать в те годы было нереально. Кто-то ушёл в большой бизнес, а кто-то, увы, спился…
Начались двухтысячные, жизнь вошла в более-менее нормальную колею. Появились в обиходе интернет, скайп, социальные сети. Стали потихоньку налаживаться старые связи. Списались и мы с Виталькой. У него всё было хорошо. Работал в какой-то торговой компании, неплохо зарабатывал. С фотографий на меня смотрел всё тот же неунывающий друг юности, его по-прежнему невозмутимая, улыбчивая жена и серьёзный, в папу тёмноглазый, в маму спокойный Олежка. С удивлением мы узнали, что Рита лежит на сохранении, ждут девочку. Виталик по этому поводу особой радости не выказывал:
- Это Ритке забава. Мы вроде не планировали, само получилось. Поздновато, конечно, но я не против, пусть с дочкой тешится. А то у нас с Олежкой своя мужская команда, а ей скучновато…
А потом нам со Светой предложили командировку на три года в… ну, в общем, в одну забытую Богом страну, где требовались два инженера нашей специальности. Там платили очень хорошую зарплату, но относительная цивилизация была только в столице, куда не добрались ещё Интернет-провайдеры, а телефонная спутниковая связь стоила сумасшедших денег. Мы изредка звонили только родителям, в отпуск домой не ездили – копили деньги на собственную квартиру. Два раза побывали с сыновьями в соседней стране, на побережье – один раз Света, другой раз я.
В таких условиях связь с друзьями практически прервалась: скупые приветы через наших родителей и всё. И вот, наконец-то, мы в Одессе! После радостных встреч с родителями, пришло время пообщаться и с друзьями. Витальку я нашёл в соцсети: фото, выложенное там, казалось тем же, что три года назад, только пацан заметно вырос, и прибавилась славная, весёлая мордашка с двумя задорными хвостиками над ушами: мамина радость, дочка Ксюша. Однако, ни сам Виталик, ни Рита на связь не выходили – телефон тупо долдонил, что «этот номер не обслуживается», а на запросы в сети никто не отвечал.
Я нашёл общего друга, Димку, и он сообщил, что почти вся наша компашка решила этим летом собраться вместе, хотя бы на пару дней. Как раз послезавтра!
- Ты прикинь, даже Юрка из Штатов приедет! И Люська со своим Гансом из Германии! И вы сможете приехать? Вот здорово! Соберёмся, как в старое доброе время!
Улучив момент, я спросил про Витальку. Димка сказал, что они на три дня уехали на Каролино-Бугаз, отдыхать, ноут с собой не брали, а телефон у него новый.
- Вот тебе номер, да ты его зря не дёргай. Увидитесь послезавтра, тогда и наговоритесь! Да, кстати, ты помнишь ещё про ваше со Светкой пари? Ну, тогда готовь сто доперестроечных рублей! – Димка расхохотался.
- Это как? – удивился я, – неужели Ритка так изменилась, что…
- Да какая Ритка! – опять засмеялся Димка, - Ты там в своих джунглях совсем от жизни отстал! Захомутали нашего Витальку, оседлали, ездят на нём и пальчиком указывают – куда скакать, радостно оскалившись! Ну всё, извини, я на работе, и так шеф уже грозится!
Настроение у меня сразу испортилось. Если не Ритка, значит, что? Завёл себе молодую любовницу? Это предположение было настолько мерзким, что даже думать о нём не хотелось. Мой несгибаемый друг под каблуком у любовницы! У нас был свой кодекс чести, мы уважали наших жён. Ритка всегда была ему верной подругой, и вдруг такое! Наверное, на море поехали для примирения; может, всё ещё не так скверно, да и Димка – трепач известный.
Мы быстро собрались, и уже на следующий день приехали в город нашей юности. Встреча была назначена на завтра, но я позвонил Витальке и попросил увидеться с ним вдвоём, пораньше. Хотелось поговорить с другом начистоту.
- Конечно, старик, - радостно закричал Виталька, - конечно, приду, посидим с тобой, по рюмашке треснем, поболтаем!
Я пришёл заранее, выбрал столик в углу, стал ждать. Наступило время встречи, а друга всё не было. Я набрал его номер, но никто не отозвался. Через пять минут Виталька перезвонил сам, весело закричал, что они, дескать, сейчас будут, голос у него был запыхавшийся, а из трубки слышался звонкий смех. Мне стало совсем мерзко. Его любовница не позволила идти на встречу со старым другом одному, теперь мне придётся с ней знакомиться, улыбаться. Ну нет! Я решительно поднялся, чтобы уйти, но задержался у стойки, чтобы опрокинуть рюмку коньяка – так мне было пакостно на душе…
Вдруг сзади раздался знакомый радостный вопль:
- Привет, старик! – и… тоненький, заливистый девичий смех.
Я резко обернулся и увидел своего друга с абсолютно идиотской, умильно-радостной улыбкой во всю ширь его основательной физиономии. И улыбка эта выплыла на его лицо отнюдь не по поводу радости от нашей встречи. Виталька был осёдлан по всем правилам: на шее у него сидело совершенно довольное существо в кокетливой юбочке и розовой футболке. В одной руке существо держало надкушенное яблоко, а другую с повелительно указывающим пальцем тянуло в сторону прилавка с мороженым.
- Хочу мороженого!- ликующе орало существо, - Папочка, ты слышишь? Твоя Серебряная Фея хочет мороженого!
- Лечу, бегу, - счастливо пыхтел Виталька, направляясь к прилавку, а задорные хвостики над ушами Серебряной Феи, маленькой дочки Ксюши, весело мотались в такт его шагам.
- Ты чего? – вдруг недоумённо обернулся он, - Чего ржёшь, как конь?
А я уже не мог остановиться. Хохотал, махал руками, пытался вдохнуть, но опять изнемогал от хохота. Да, права была Светка: обломали-таки мужика!

* Дело происходит в середине восьмидесятых, когда стипендия студента составляла сорок рублей. (Автор)

ШТАНЫ НА ГОЛОВУ, или ВЕРНИ МАННУ НЕБЕСАМ!

Началось все с того, что бомж Гриша, живущий в уютном подвале одной из хрущевок, лишился штанов. Штаны исчезли ночью самым загадочным образом. Ведь Гриша их никогда не снимал. Уснул, как обычно, в штанах, проснулся – без. Рубашка на нем, куртка со стильно оторванными рукавами – тоже, кроссовки (правый белый с синими полосками, левый – наоборот) аккуратно стоят рядом, высунув языки, а штанов нет.
Гриша недоумевал. И в полном недоумении вышел во двор. Он огляделся, видимо, в надежде отыскать свои штаны. Но тщетно.
Раннее утро пока не выпустило крикливых мамаш, ответственных работников и озабоченных пенсионеров из квартир. Гриша бродил по двору в одиночестве. Без штанов. Длинная рубашка прикрывала тощие бедра до середины, но этого было недостаточно, чтобы ощущать себя полноценным членом общества. Грише было грустно. Он вздыхал и тихо чертыхался.
Присев на бетонную плиту, оставшуюся от строительства гаражей, он закинул ногу на ногу и стал рассматривать свое голое острое колено.
Вдруг рядом с ним на плиту шмякнулись черные джинсы. Гриша осторожно дотронулся до них. Они были настоящие. «Манна небесная», – подумал Гриша и, поспешно схватив дар небес в охапку, бросился к себе в подвал.
Через несколько минут Гриша вышел во двор совсем другим человеком. Джинсы сидели на нем, как влитые, и приятно касались кожи. Он прошелся по двору, словно по подиуму. Но оценить наряд было некому. Двор субботним утром еще спал. Тогда Гриша отправился на улицу. По дороге он пошарил в карманах обновки и с изумлением извлек оттуда мобильный телефон.

Вернувшись домой под утро, юный жиголо Марик спать не ложился. Его любовница Милена Петровна подарила ему накануне дорогущий фирменный джинсовый костюм. Марик разложил костюм на кровати и любовался им. Потом примерял, крутясь перед зеркалом. Устав, он решил сварить кофе. Пока закипал чайник, Марик глазел в окно. Он увидел странную личность без штанов, прохаживающуюся задумчиво по двору. «Наверное, трудно живется человеку без штанов», – сочувственно подумал Марик.
В порыве лучших чувств и великодушия он вышвырнул свои старые протертые джинсы через форточку. Они летели вниз раненой черной птицей и упали как раз куда требовалось. Когда бомж взял их, Марик обрадовался, почувствовав себя благодетелем всего человечества. Это было чертовски приятно. Еще никогда утренний кофе не доставлял Марику такого удовольствия.

Никита нежно сжимал руль своего джипа. Почти своего. Условие, поставленное отцом для безраздельного владения машиной, было выполнено. Почти выполнено. Никита проездил без аварий целый год. Вернее, год истекал сегодня. Вечером у нотариуса джип станет его собственностью. Спасибо, папа! Царский подарок! Вот оно, счастье!
Внезапно перед Никитиными глазами что-то мелькнуло. Тормоза взвизгнули. В следующее мгновение он почувствовал глухой удар. Никита выскочил из машины. На мостовой сидел бомж и ошалело смотрел на большущую прореху на своих штанах.
– Скотина! Ты мне бампер помял! – чуть не плача крикнул Никита.
– А ты… А ты… Мне штаны разорвал. Новые! – пробормотал бомж.
– Все насмарку! Не видать мне теперь джипа, как своих ушей! Пьяная сволочь! – сокрушался Никита, толкая Гришу в бок.
– Все насмарку, все насмарку, – вторил ему Гриша.

Марик весело напевал, любовно складывая костюм в шкаф. «Нужно позвонить Милене, пожелать доброго утра», – подумал он и принялся искать телефон. Он искал его до самого обеда. Потом вспомнил, что оставил трубку в кармане старых штанов, улетевших в форточку. Стало обидно до слез. «Надо же, навороченный смартфон бросил бомжу. Балбес!», – ругал себя Марик. И он до вечера впал в депрессию.

Гриша тоже впал в депрессию. У него разболелась голова, чего раньше никогда не случалось. Уставившись в грязную стену, он лежал у себя в подвале. Без штанов. Джинсы валялись в дальнем углу. Одна штанина была почти оторвана.
Так лежать он мог бы долго, если бы не зазвонил мобильник.
– Алле, – вкрадчиво произнес Гриша в трубку.
– Солнышко, ты примерил подарок? Скажи, чего тебе не хватает для полного счастья, золотой мой? – услышал он бархатный женский голос.
«Это ангел» – подумал Гриша и ответил шепотом:
– Новых штанов.

Букет сирени

…Это было время борьбы. Колючая, мокрая, холодная зима билась в последних приступах ярости, как войска уже побеждённого, разбитого, но всё ещё неистово сопротивляющегося врага. Иногда уже грело днём тёплое солнышко, робко набухали почки, но чаще наползали мрачные тучи, срывался холодный ветер, по утрам подмерзали лужи.
Это было время борьбы. Угрюмая, тяжкая болезнь, похоже, осталась в прошлом. Позади две сложнейшие операции, высосавшие из семьи Фоминых все силы и финансы. Болезнь победили, разбили наголову и, казалось, не оставили ни малейшего шанса на рецидив. На эту борьбу ушли все силы, все мыслимые и немыслимые резервы организма. И если с природой всё было понятно – весна рано или поздно победит зиму, то с Леонидом Фоминым ясности не было.
Известно, что в начале весны у человека стремительно убывают силы: организм, уставший за зиму, тратит энергии больше, чем может пополнить, сжигает внутренний резерв, который с наступлением настоящей весны быстро пополняется и всё приходит в норму. Леонид весь этот резерв уже исчерпал. Его отправили домой: «Мы сделали всё, что могли. Теперь дело за ним самим. Найдёт в себе силы жить, победит депрессию, всё будет хорошо. Нет – может вернуться болезнь. Конечно, витамины, усиленное питание – само собой. Но прежде всего – неукротимое желание жить!»
А вот этого желания у него не осталось. Присутствовал только какой-то вялый инстинкт самосохранения. Семья делала всё, что могла. Продали машину, влезли в кредиты. Покупали новейшие лекарства, дорогие деликатесы. Пытались развлечь весёлыми книгами, фильмами. Всё впустую!
Леонид безразлично ел заморские фрукты, красную икру, также равнодушно пил дорогие лекарства и целебные настойки. Не капризничал, не сопротивлялся, но интереса тоже не проявлял. Безучастно лежал, укрывшись по самый подбородок одеялом, с тоской смотрел в окно, на хмурое, испачканное тучами небо, либо просто в потолок.
Приходил священник, служил молебен «о здравии болящего Леонида», виновато разводил руками: не может Бог дать выздоровление против воли больного, надо ему самому хоть чуть-чуть захотеть выздороветь!
Если бы с чистого, ясного неба брызнуло солнце! Если бы набухшие почки взорвались белым и розовым кипением! Если бы в открытую форточку ворвался буйный, пряный, хмельной весенний ветер! Да где же их взять в этих краях, даже в конце апреля!
Ира беззвучно плачет по ночам на кухне: сколько сил брошено на борьбу с болезнью любимого мужа, и когда, казалось бы, победа уже близка, почва уходит из-под ног.
Юлька плачет днём. Громко и безутешно. Плачет не дома – маме и так тяжело – а на плече у верного друга Саньки. Санька – её рыцарь ещё с первого курса. Он всегда рядом, помогает, как может, а главное, не даёт Юльке, да и тёте Ире опускать руки – решает какие-то бытовые вопросы, тянет все Юлькины курсовые и контрольные, не лезет к ней с нежничаньями, просто даёт возможность выплакаться, поддерживает, заставляет следить за собой одним своим присутствием.
Сегодня они снова сидят в его комнате, готовятся к занятиям. Вернее, готовится за двоих Санька – ищет в интернете курсовые, переписывает какие-то конспекты. Юлька забралась с ногами на диван, в руках раскрытый учебник, куда она совсем не смотрит. Парень хмурится, недовольно покачивает головой: подружка совсем расклеилась, надо брать инициативу в свои руки, придумывать что-то. Дядя Лёня – классный мужик, именно он вступился тогда за Саньку перед тётей Ирой, когда она раскритиковала его «хвост» и серёжку в ухе. Теперь его надо спасать, только вот как?
- Когда же кончится уже эта мерзкая зима? – тихо, словно сама себе, говорит Юлька, уставившись в одну точку. - Папа так любит весну, тепло, сирень, цветущие деревья! Врачи сказали, что если он не захочет жить, болезнь вернётся, а новую операцию он не выдержит.
- Эх, подруга, где их взять-то, рано ещё для сирени, мы же не на югах живём! Вот если бы дядю Лёню куда-нибудь в Крым перевезти, там сейчас уже тепло, солнышко греет вовсю, цветёт всё!
- Я смотрела прогноз погоды – опять холодно, опять ветер, опять зима! - не слушая Саньку, почти плачет Юля.
Саня задумчиво молчит, хмурится. Не потому, что не знает, что сказать. Какая-то мысль крутится в голове, ускользает, не даётся в руки… Внезапно он решительно поднимается, берёт Юльку за руку, отводит в прихожую. Одевает её, как маленькую, застёгивает сапоги, быстро собирается сам.
- Давай, Юлёк, чеши домой, побудешь с мамой, поможешь ей. Я тебя провожу, а потом … есть у меня одна идея… как весну поторопить…
Юля ни о чём не спрашивает, она за эти дни привыкла полностью доверять своему другу. Они молча идут на остановку, садятся в автобус. Саня отвозит её домой, а сам мчится к себе: ускользающая мысль приобрела чёткие очертания готового плана. Он долго сидит возле компьютера, бродит по Всемирной Сети, пишет кому-то сообщения, колдует над расписанием самолётов и прогнозами погоды по стране…
Поздней ночью в его комнате ещё горит свет. Уронив голову на клавиатуру, Санька спит за столом, счастливо улыбаясь. Чуть скрипнув, открывается дверь, мама качает головой, вздыхает: опять заснул за компьютером! Тормошит сына за плечо, он поднимает лохматую голову, встряхивается совсем по-собачьи, глаза его искрятся.
- Иди в кровать, спать, как все люди – притворно-сердито говорит она.
- Иду, мамочка, - он улыбается открыто и радостно, - ты знаешь, я придумал, как спасти дядю Лёню! Завтра будет у него самая настоящая весна!
- Нисколько не сомневаюсь, только, наверное, уже сегодня!
Утром, ещё толком не проспавшись, он летит в институт, успевает посидеть на лекции, сдать обе курсовые – свою и Юлькину. Днём уже звонит в её квартиру. Дверь открывает тётя Ира, и по её лицу он понимает, что дела всё так же плохи.
- Тётя Ира, пожалуйста, не волнуйтесь! Вам с дядей Лёней осталось продержаться до пяти часов! А там начнётся весна! Я вам говорю точно, сейчас мы с Юлей уедем, а ровно в пять приедем с весной!
Он снова одевает Юлю, они убегают, а Ирина Алексеевна, улыбаясь грустно и ласково, идёт в комнату. Милый, добрый мальчик! Как он старается им помочь! Только что он может сделать…
… Без десяти пять раздаётся звонок в дверь. Ира открывает и видит! Видит сияющие дочкины глаза, за ней радостного Саню, а в руках у него… настоящая, живая сирень! Огромный букет, завёрнутый от холода в газету, с тяжёлыми, маслянисто блестящими соцветиями, источающими нестерпимо-сладостный весенний аромат …
Саня, понимая торжественность момента, медленно срывает газету, передаёт букет Ирине и уверенно, по-мужски, распоряжается:
- Вы идите к дяде Лёне, а мы тут с Юлей вас подождём!
А из спальни слышится слабый, взволнованный голос:
- Ира! Ира! Что это? Откуда? Откуда сиренью пахнет?
…Ранний апрельский вечер. Они сидят втроём на кухне, на столе чай, вишнёвое варенье в вазочке, печенье.
- Санечка, мальчик мой, как же тебе удалось? Где ты достал такое чудо? Теперь всё позади, Лёнечка обязательно выздоровеет! Как он нюхал твой букет, прямо зарывался в него, всё бормотал: «Весна, весна, наконец-то весна!». Потом попросил колбаски! Первый раз за два месяца, сам попросил! Поел с аппетитом, заснул глубоко, во сне улыбался! Ну, расскажи, мой хороший, как тебе удалось?
- Всё очень просто, тётя Ира! Я вспомнил – читал где-то, что в Одессе живут добрые и отзывчивые люди. А Одесса – на юге, там сейчас весна в разгаре! В общем, познакомился с тамошними ребятами в интернете, объяснил ситуацию и попросил достать букет побольше. У Мишки там одного сестра стюардессой работает, правда, на другой линии. Она нашла коллегу, которая летит к нам, и уговорила передать букет. А нам с Юльчиком только и осталось забрать его в аэропорту и привезти. Вы бы видели, как на нас весь автобус смотрел!
Ира чуть не плачет. Мальчик поднял на ноги массу незнакомых людей в далёком южном городе, их сестёр, коллег. Они добывали чудный весенний букет, предавали из рук в руки, везли по воздуху через полстраны для чужого, в общем-то, для них человека… «Очень просто!».
- Представляешь, мамочка, - вступила Юля, - кондуктор с нас отказалась деньги брать! Оторвала два билета, а мы ей отломили веточку!
Они ещё посидели немного, и Саня засобирался домой, отсыпаться.
- Ты тоже ложись пораньше, - строго сказал он Юльке, - завтра в институт не опаздывай! А то мне уже надоело за тебя курсовые сдавать!
- Давай, дочь, действительно, ложись-ка ты пораньше, - сказала Ира, когда Саня ушёл, и задумчиво добавила: - Юлька, если ты его потеряешь, я тебя просто из дому выгоню…
- А как же «хвост» и серёжка в ухе? Это же неприлично, - улыбнулась Юля, вспомнив мамину реакцию. Но увидела её протестующий жест и серьёзно, чисто по-женски, добавила: - я что, дура, такого парня терять…
Ещё кружит из последних сил холодный ветер, ещё набухшие мокрым снегом тучи никак не уйдут с неба, ещё царит зима в их холодных краях. Но в этом доме самая настоящая Весна, которая пришла до срока, вопреки всем календарям и прогнозам, только потому, что на свете есть Любовь …

Генеральный консул Румынии в г. Одесса г-н [B]Эмил Рапча[/B] учреждает дополнительные денежные премии и подарки:
- 350 грн.+ подарок
- 250 грн.+ подарок
- 150 грн.+ подарок

Родительский день

Сегодня – родительский день. Ещё его называют – «проводы». Странное название, правда? Таня совершенно не понимает, кто кого провожает и зачем. Ведь умерших давно проводили – когда хоронили. Сейчас их нужно поминать, а провожать-то зачем? Мама пожимает плечами:
- Ну что ты выдумываешь? Так все говорят, проводы – это и есть поминовение.
- А зачем тогда напиваются на могилках, шумят, песни поют?
- Какие ещё песни? Что ты пристала – обычай такой, не нами заведен, не нам его отменять! Помоги лучше сумку собрать!
Таня пожимает плечами, подаёт маме пакеты с едой, посуду. Она очень хочет поехать на могилку к бабушке, посидеть в тишине, поговорить с Бабулей, поплакать. Но – не получится в тишине! Опять будет куча народа, шум, пьянка и объедаловка. Одну её на кладбище не отпускают – ехать далеко, аж на Люстдорфскую дорогу, кладбище старое, заросшее, мало ли что! А родители приезжают два раза в год: в августе (у Бабули дни рождения и смерти рядом), и весной, на проводы – бабушка называла это Родительским днём, Радоницей и Тане эти названия нравятся гораздо больше.
Летом приезжают убрать могилки, поправить оградку; водку не пьют, не едят – работают. В оградке, кроме бабушки, лежит ещё дедушка, его Таня помнит очень смутно, другие родственники, которых она вообще не помнит, они умерли давно. Танюша ездит вместе с родителями, рвёт траву, убирает мусор, и вот, когда всё убрано, наступает самое время помолчать, тихонечко посидеть на могилке, но…
- Татьяна, что ты расселась, идём домой, вон уже времени сколько! – и, уже папе, - Хорошо поработали, всё убрали, теперь чистенько стало!
- Да, на следующий год, наверное, оградку покрасить надо будет…
- Действительно, пора уже… Таня, ну где ты там? Пошли быстрее!

Тане – тринадцать. Она высокая, стройная, ещё по-детски угловатая. Несовременная – почти все её сверстницы уже округлились, в глазах появился взрослый блеск; походка и манеры, как у зрелых женщин. Что поделаешь - время такое, детей воспитывают не мамы с бабушками, а телевизоры с компьютерами. А там одна песня: любовь, отношения, искусство соблазнять, конкурсы красоты для шестилетних девочек, бойфренды в подгузниках и всё в таком духе. Сериалы со страстями – вся семья вместе с детьми следит, затаив дыхание: высокие чувства! Дискотеки для школьников – громкая музыка, пульсирующий свет, по-взрослому блестящие глаза.
Ей это неинтересно. Она любит тишину: читать, свернувшись в клубок на диване, рисовать лошадей, писать стихи:
Ночь за окном, словно мокрая чёрная кошка
Бродит дворами, гуляет сама по себе…

Танюша очень скучает по бабушке. Для неё детство – это Бабуля, просто Бабуля, без имени.. Она всегда была с внучкой, читала ей сказки, очень интересно рассказывала о своей молодости, пекла пироги. Только ей были интересны Танины стихи, рассказы о подружках, истории из жизни её кукол. Маму волновала только Танина учёба, оценки, олимпиады… Папа больше возился с Мишкой – наследник же! Нет, родители её любили, покупали хорошие вещи, на тринадцатилетие подарили модный айфон… Но никогда так не понимали..
Уже два года, как Бабули нет, и девочке очень не хватает её тепла. Даже на могилке не посидеть… Вот и сегодня – все суетятся, набивают сумки выпивкой и едой, венками из искусственных цветов. Бабушка ходила на кладбище не на проводы, а в следующий вторник, на Радоницу; говорила, что надо носить живые цветы. Какое красивое название – Радоница! Вроде идешь к покойным, а радуешься. Это потому, что после Пасхи сразу, а в Пасху всем положено радоваться – и живым и мёртвым! Один раз они ходили с Бабулей на кладбище вдвоём, Танечке тогда исполнилось девять. Как же это было здорово, не сравнить с «проводами»! Они нарвали букетики полевых ромашек, васильков, ещё чего-то пахучего, положили на дедушкину могилку; Бабуля почитала нараспев очень красивое и непонятное – «заупокойные молитвы». Посидели на лавочке, Таня послушала истории про дедушку; попили молока из захваченной с собой бутылки, поели сладкой булочки, насыпали крошек воробьям. Потом бабушка искала могилку какой-то тёти Маруси, боялась, что не найдёт, но нашла! Они постояли и там, наломали немного сирени и пошли домой.
А сегодня – проводы. Приехал толстый, шумный дядя Семён с маленькой, суетливой тётей Светой, все разобрали сумки и потащились к автобусу. Транспорт нынче переполнен. Все с такими же баулами, венками; жара, давка. Чем ближе к кладбищу, тем больше народа. Переругиваются, пыхтят. Наконец-то приехали! На аллеях старого Второго христианского кладбища – столпотворение, бредут с сумками, детьми, венками. Снуют горластые цыгане, требуют подаяния. Играют на перекрёстках музыканты, у ног – раскрытые футляры для денег. Шумно, суетно, безтолково. И вот – пришли! Сложили сумки и баулы, стали расчищать могилки, убирать мусор.
Подошли ещё родственники, сноровисто завершили уборку, стали вытаскивать из баулов снедь и запотевшие, не успевшие потерять холод, бутылки. Разместили на маленьком столике, выставили одноразовую посуду, налили, выпили. Быстро закончили обязательные «ну, помянем…», «земля пухом», «светлая память». Бутылки стремительно пустели, заменялись новыми. Разговор пошёл шумный, обыденно-застольный.
Таня уже чуть не плачет. Забыта всеми бабушка, забыты родственники. Хорошо пошла водочка, за ней закуска! Обсудили новую тёти Светину работу, поделились рецептами. Папа с дядей Семёном и другими мужиками говорят про футбол, размахивают руками, лица раскраснелись. Вот-вот затянут песню…Таня отошла в сторонку, спряталась за чей-то памятник. Найти бы сейчас могилку той бабушкиной тёти Маруси, постоять там в тишине, да только где её найти. И тишины сейчас не дождёшься: везде компании, все едят, пьют, галдят.
- Та-аня! Ты куда пропала? Иди сюда, Та-аня!
Не хочется идти, но надо. Медленно побрела назад, цепляя высокую траву, срывая по пути ромашки, маки, какие-то мелкие цветочки. Подошла к Бабулиной могилке, отодвинула в сторону колючий искусственный венок, положила свой немудрёный букетик. Отошла в сторонку, глядит исподлобья.
- Ну, где ты ходишь? Сядь вон, поешь: мяско тушёное с картошечкой, колбаска такая вкусная… Сырку возьми.
Девочка медленно мотает головой, на глазах закипают слёзы. Как же всё это противно! Мяско, колбаска, сырок… Дядя Семён смотрит осоловелыми глазами, жирные губы блестят на солнце. Тётя Света мелко суетится, что-то накладывает на тарелку для Тани. Папа вообще дремлет, привалившись к оградке.
- Сядь уже, в конце концов, поешь!
- Не хочу.
- Чего ты не хочешь, мяса? Ну, колбасы возьми!
- Ничего не хочу! – срывается на крик Таня, - ни мяса вашего, ни колбасы! Молока хочу с булочкой! Тишины хочу! Радоницу хочу!
- Ты чего это? – папа проснулся, глядит недовольно, - Смотри на неё, тишину ей подавай, а сама разоралась на всю округу! Мала ещё, требования выставлять. Садись и ешь, скоро домой идти… Наливайте, давайте, закусывайте, - это уже взрослым.
Танечка больше не выдерживает, начинает судорожно всхлипывать, безсвязно бормотать сквозь слёзы: «Наливайте, еште, пойте, пляшите…»
Тут уже мама, наконец, понимает, что дело плохо. Бросается к дочери, обнимает, пытается успокоить. Оборачивается к папе, тревожно говорит:
- Мы возьмём машину, поедем домой, вы тут сами соберитесь. Перегрелась, что-ли на солнце?
Уходя, Таня слышит, как противный дядя Семён говорит жирным голосом:
- Ну что вы хотите, переходный возраст…

Вечер. Уже поздно, надо спать. Таня лежит в своей кровати, под ночником, в руках книжка любимой Тэффи. Но не читается. Она отплакалась, теперь более-менее спокойна. Заходит мама, садится на кровать.
- Ну, как ты, доченька?
- Никак, - Таня пожимает плечами, - спать сейчас лягу.
- Может, принести тебе чего-нибудь? Молочка, печенья?
- Не хочу, мам, спасибо… - она нерешительно посмотрела на маму, - а давай послезавтра сходим к Бабуле? На Радоницу…
- Что ты, доченька? Мы же только сегодня были… Да и работаю я во вторник. Ты вот что, попроси дядю Семёна – у него после обеда время есть, он тебя на машине свозит, если так хочешь.
- Не буду я его просить…
- Значит, плохой дядя Семён, да? – слегка улыбается мама, - А они с тётей Светой три раза звонили, о тебе спрашивали, безпокоятся, не заболела ли?
Танюшка опустила голову, на глазах опять слёзы. Совсем не в этом дело. Просто она ещё подростково, в непримиримом контрасте, не может совместить пьяненького дядю Семёна с лоснящимися губами, шумно пьющего водку на могилке любимой Бабули и того доброго, сильного дядюшку, обнимающего её в день бабушкиной смерти, бормочущего ласковые, утешающие слова. Суетливую тётю Свету с тарелкой в руках и заботливую, славную тётушку, сидящую возле её постели в больнице впеременку с мамой, пока папа (тот самый - дремлющий, привалившись к оградке) мотался по завьюженному городу в поисках дефицитного лекарства. А дядя Семён в это время вёз к ней сквозь пургу именитого профессора.
Мама, кажется, понимает её. Она ласково прижимает дочку к себе и тихо, задумчиво говорит:
-Жил-был один режиссёр. И снимал он чёрно-белые фильмы про коварных разбойников и благородных рыцарей. – она помолчала и ещё тише закончила: - А потом вырос и увидел, что в мире есть ещё очень много других цветов…
Она погасила свет, поцеловала Танюшку и вышла.
…Дорога длинна и извилиста. Едут по ней злые разбойники на чудных белых лошадках, благородные рыцари на хромых несуразных клячах, бредут толстые, неуклюжие акробаты и мрачные, хмурые клоуны. Впереди долгий путь, и краски ещё только начинают расцвечивать горизонт…

Дело было в Одессе.
Вечерело. Ленивое море дышало и было похоже на шкуру огромного доисторического животного. Оно и не предполагало, какие события разворачиваются здесь, под боком, практически в центре города…
- Все гениальное-ПРОСТЫНЬ!!!загаданное из-под нее решается легко и просто!!!...-послушно ходили по кругу вслед за тренером участники очередного тренинга по симорону , натянув на головы огромную белую бязевую простынку и скандировали новоявленный симоронский заговор, базирующийся на всемирно известной поговорке «Все гениальное-просто» и обладающий за счет этого колоссальной энергией, помогающей исполнить все желания.
Симорон- веселый игровой психотренинг,реальное волшебство, применимое в жизни, практическая магия, направленная на исполнение желаний в реале. Лешка и сам не заметил, как эти еженедельные семинары вошли в его жизнь… ему здесь было очень интересно.
Заканчивали заговор после семикратного прочтения каждый по-своему, в соответствии с желаниями.Выкрикивали то, что хотят, одновременно выскакивая из-под простыни.
-…Я получаю БМВ х5!-выкрикнул Лешка. Без особой надежды( в общем-то надежда и не приветствовалась, нужна была не надежда, а уверенность).Но-эмоционально и решительно-даже пальцами прищелкнул. Ведь на плакате, который показывал им тренер полчаса назад, он своими глазами видел составляющие правильного желания:
Исполненное ЖЕЛАНИЕ=ОБРАЗ+ЭМОЦИЯ+УВЕРЕННОСТЬ
Надежда на исполнение там не значилась, наоборот, следовало после выполнения ритуала желание свое отпустить и более за него не цепляться. Но Лешка и не заморачивался.Ему было просто приятно приходить сюда, в уютный зал к хорошо знакомому уже тренеру на веселые искрометные симоронские встречи.Нравилось чувствовать себя гением среди гениев! Тренер им так и говорил: «Все вы-гениальны, ребята! Просто-гениальны!». Лехе нравилось само состояние парения, возникавшее во время тренинга и продолжавшееся несколько дней после.Желания сбывались, само собой. Но пока что это были сущие мелочи-хорошая погода в выходные, например.
Выходя из синих ворот два часа спустя, Лешка наткнулся взглядом на…машину своей мечты, стоявшую у тротуара, напротив банка Р. Он подошел поближе, заглянул с некоторой долей белой зависти в салон. Эх, мечта….откуда она возьмется у студента-заочника? Никаких предпосылок…
Кто-то хлопнул его по плечу. Лешка обернулся.
-Нравится?- гладко выбритый мужчина стоял рядом и смотрел на него.Внимательно смотрел.
-Ну…да!-Лешка улыбнулся чуть растерянно.-Мечта, а не машина!
-Хочешь такую же?
-Хочу…-признался Лешка.
-Дарю!-мужчина протянул Лешке ключи.
У парня отвалилась челюсть. Фигурально выражаясь.
-Да не бойся! Бери! Владей!К нотариусу зайдем , переоформим ! Доверенность выпишу на тебя!
-Б-б-благодарю…-проблеял Лешка.-А-а вам что-она не нужна?
-Да я, видишь ли, генеральный директор этого банка. И три месяца уже как- ученик Далай-Ламы. Он сам, лично сообщил мне о конце света. Как раз 21 декабря,через пару недель.Так что бери! Пользуйся! Исполнилась твоя мечта! И мне приятно- хоть что-то хорошее под конец жизни сделал, хоть одного человека на Земле порадовал!-говорил бритый.
-Конец света? А разве это не шутка астрологов?-Лешка наморщил недоверчиво лоб. Он не верил в эти бредни.
-Нет, какие шутки!-горестно махнул рукой бритый.-Сам Лама об этом говорит…а я не могу оспаривать его слова- лишь распространяю информацию, чтобы люди готовились, грехи искупали хорошими деяниями, пока время еще осталось. Услышат те, кто готов услышать! Харе Кришна! Намастэ!-И растворился в сумраке вечера, не забыв сунуть обалдевшему совсем было Лешке свою визитку. –Завтра встретимся у нотариуса! Звони!Ом!
Новая БЭХА!!!!Лешка не мог опомниться от счастья.Но что-то внутри начало говорить ему: так вот, все это правда!А я-то считал, бабкины бредни! Эх, неужели миру остались какие-то две недели?...
Снились ему электрические лампочки, гаснущие одна за другой.И зловещая темнота.
Директор банка сдержал слово. Машину честь по чести оформили на Лешку. Он катался по городским улицам бесцельно, ради самой езды на машине мечты. Думал о жизни- сколько ее там осталось?...
И на работу в понедельник он, конечно же, приехал на БЭХЕ.
Офис гудел, как потревоженный улей.
-Конец света, конец света…Девочки, запасайтесь спичками! Свечи покупайте! Темно будет,электричество повсюду вырубится!
-Дура!Какое электричество!? Это все, конец! Армагеддец! Метеорит упадет на землю и цунами смоет все живое, а землетрясения вытрясут душу из тех, кого не смоет цунами!Я в газете прочитала…
-Мне так страшно,девочки! Так страшно! Об этом уже во всех газетах напечатали!и кому верить? У всех же свое видение Конца света… Кто-то говорит-Солнце погаснет, другие-метеорит упадет,а кто=-то описывает более мягкий вариант- отключение электричества, компьютеров…из-за вспышек на Солнце по-моему. И это по всей Земле! Ну все равно-ужас!!! В бункерах места продают по 10 тысяч в сутки!Это у нас, а в Киеве еще круче цены!
-По первому каналу передают- Конец света неминуем! Группа спасения какая-то там выступает!Что делать , рассказывают. На природу уезжать…Говорят, все отключится, и это надолго…Ужас, ужас!Как я буду жить без мобилки? Без аськи? Без Интернета?? А Вконтакте?Ууууу!Кошмар какой! Что же я делать-то буду, а?
-А ты газеты не читай и в интернете не шарься, и телек не смотри!- посоветовал ей Лешка.-и ужаса не будет!
-Ну как не читать! Мне ведь интересно, что с миром случится!
-А на Дерибасовской проповедники сидят и рассказывают о конце света! Мол, они 7 лет уже по миру ходят и говорят об этом людям. А теперь последние дни остались- я сама своими ушами от них вчера слышала!
-А они молятся, чтобы конца света не было?-полюбопытствовал Лешка.-Или так просто-запугивают народ?
-Да вроде бы нет, не молились. Просто грустят, говорят об этом – да так грустно….Песни грустные поют- покайтесь, спасайтесь… Мы их шаурмой вчера с Зинкой накормили…денег дали…
-Понятно. Значит, они просто таким образом на пропитание зарабатывают!- резюмировал Леха. И ушел к себе. Работать.
Работу лешка закончил в этот день пораньше и решил пройтись по улицам.
В городе творилось нечто невообразимое.
Люди скупали сахар, крупы, соль и спички.
Лешка зашел к другу Сашке, который держал небольшой магазинчик с хозтоварами. Там царил ажиотаж! Очередь выстроилась огромная, ее хвост протянулся далеко за входом в магазин и терялся где-то метрах в сорока в районе ближайшей 14-этажки.Люди, напуганные предсказаниями астрологов по всему миру, стремились хоть как-то подготовиться к грядущему страшному событию. Бабульки шустро скупали свечи.
-Света ж не будеть! Конец ему, родимому! Будем при свечах жить несколько месяцев!
-Месяцев?? В «Тайных знаниях» написано, несколько лет, Петровна!Ить газет не читаешь?!Больше свечек покупай, больше, не жадничай! Эх..плакала пенсия!
-Ничо, Федоровна! Огород есть-проживем!
-А если совсем конец придеть?
-А ! Двум смертям не бывать,Федоровна!
Бабульки бодрились в то время, когда остальные люди просто боялись, и Лешке это понравилось.
Вдруг его осенило. Ведь групповой симорон помог ему получить волшебным образом вожделенную Бэху! Так может быть, в силах самих людей-помочь себе и миру? Ну, чтобы не было этого Конца света! Представить, что будет все хорошо! Что все-хорошо! Визуализировать и транслировать во Вселенную положительный образ!!!
Леха вспомнил, как тренер рассказывал им притчу о молящихся тибетских монахах…
Как в Тибете давным-давно была страшная засуха, дождя не было месяц. Монахи собрались большой группой, собрали несколько монастырей вместе и начали коллективно молиться о дожде…о влаге с небес…
Желаемое они получили, но не рассчитали силу молитвы. С океана налетело цунами. Во многих районах были наводнения, жертвы.Перемолились немного монахи…
Такова сила групповой молитвы.

-Сашка! Что думаешь о конце света?Будет он?- спросил Лешка друга, распродавшего последнюю коробку свечей.
-Конечно же! Будет конец!-хохотнул Сашка.-Я перестану пить водку, ругаться с тещей, курить и жрать гамбургеры! И наконец перестану жить впустую! 21 декабря придет конец всему этому!
-Так значит-не веришь?! И я- не верю! Точнее, не хочу верить в Конец света! Лучше уж верить в Начало Света!!!
-точно! И в вечное лето!-Улыбнулся Сашка.-А то холодрыга достала! На самом деле я хорошо заработаю на этой панике! Мне эта шумиха выгодна! А там- будет конец, не будет конца…
В голове у Лехи вдруг словно что-то щелкнуло, и он, попрощавшись с Сашкой,выбежал из магазинчика.
Скорее, скорее домой! Собраться с мыслями!
«Вечное лето…вечное лето…»- крутилось в голове. Конечно же! Симорон поможет!
Он стал звонить тренеру, но тот отчего-то не отвечал.Наверное, вел очередной семинар.
Придя домой, Леха открыл книгу Джона Кехо и стал искать ответы на вопросы… это всегда помогало ему сосредоточиться на главном и включить фантазию.
«…как и любую новую информацию, вы сможете автоматически применять идеи и убеждения только после того, как они укоренятся в вашем мозгу. Любым идеям нужно сначала пустить корни в нашем сознании. Это требует времени. Ничего не произойдет, если вы попытаетесь 1 раз или 2 раза подстегнуть новое убеждение. Чтобы эффект от нового убеждения укоренился в мозгу, должно пройти от 1 до 3х месяцев…»
Лешка захлопнул книгу. От 1 до 3 месяцев! Все безнадежно!Нет у мира 1го или- того паче- 3х месяцев!
И тут он вспомнил, почему для создания собственных, индивидуальных симоронских заговоров, которые работают быстро и четко, тренер рекомендовал брать пословицы, поговорки или тексты популярных песен. Ведь они уже укоренились в мозгу множества людей, их произносили и повторяли бессчетное количество раз. А значит-энергия в них заключена великая, способная изменить Вселенную по желанию тех, кто произносит их как заговор!!!
Вот тут-то Лешке и открылась вся простота гениальности!
Ведь Бэху он получил как?Произнося слова поговорки- все гениальное- просто..то есть- ПРОСТЫНЬ!
Вот и для того, чтобы отменить Конец-нужно просто произнести слова одной популярной песенки!!!!Всего-то!!!
Лешкины пальцы быстро забегали по клавиатуре. Он делал рассылку для всех, прося Христом Богом , Буддой, Рамой, Кришной и Мухаммедом- ПЕРЕПОСТ!!!!
Мероприятие-ГРУППОВОЙ СИМОРОН!
Цель: ОТМЕНИТЬ КОНЕЦ СВЕТА!!!
20 декабря в 18 -00!
ЭТО НУЖНО
ВСЕМ!!!!!
…..
Тренер перезвонил ему первым.
-Хорошая идея, Леха! А ты способный ученик, да что там- просто гений! Горжусь тобой! Что? Конечно же, приду! Конечно,всем разошлю! Уже рассылаю….
А потом…потом случилось невообразимое! Лешка такой реакции даже представить себе не мог!его ящик на мейле ру засыпало письмами! Телефон раскалился от звонков! Все , решительно все хотели узнать, каким образом спастись, как отменить КС.
-Кому, кому молиться-то будем? – вопрошала старенькая бабуля-пенсионерка-Я тоже, сынок, буду молиться с вами!
Один из одесских предпринимателей предложил предоставить свое помещение с безлимитным безплатным интернетом для этой акции.
Весть о готовящемся мероприятии разошлась во все концы города…страны…мира!
Лешка начал получать письма и на английском, и на китайском!Китайского он , к стыду своему, не знал, и отвечать приходилось с грехъом пополам по-английски со словарем….
И настала дата Икс!
Это был беспрецендентный по своим масштабам симоронский флеш-моб! Все участники во всех концах мира собрались у экранов своих компьютеров, ноутов, планшетов, айподов…а группа организаторов и ближайшие сочувствующие-Лешка, тренер, предприниматель Юрий Борисыч,Сашка-торговец и три симорон-группы-в помещении, любезно предоставленном Борисычем. Бабуля-пенсионерка, Евстафья Кондратьевна, ветеран войны и труда, тоже была здесь. Уж очень набожной оказалась она и сильно помочь хотела.

-МЫ ОТМЕНЯЕМ КОНЕЦ СВЕТА!
-Мы отменяем конец света!- торжественно произносил Лешка слова популярной песенки, словно молитву, и все участники беспрецендентного вебинара повторяли за ним.-Его не будет! А будет только ЛЕТО!
Этот гениально простой симоронский заговор пропели ровно 27 раз.и прыгнули в параллельную Вселенную, где все желания уже осуществились…
Лешка прыгнул со стула, тренер с табуретки, а Евстафья Кондратьевна положила перед собой на пол свой ситцевый платочек и перепрыгнула его, молодцевато подбоченясь и выкрикивая:ЛЕТОООО!ЛЕТОООО!ЙЫХХ,ЖАРКОЕ ЛЕТО,РЕБЯТУШКИ!!!...прошлась в танце,подняла свой платочек и стала такие коленца выкидывать!...И вся группа затанцевала вместе с ней! И весь мир у мониторов- тоже!Никто при этом не забывал петь на манер древней тибетской мантры слова об отмене конца света….
Весело было, что и говорить!
….
22 декабря2012 года.
Умиротворенный Лешка лежал в постели, в своей одесской квартире.Передавали прогноз погоды по радио.
-Синоптики разводят руками! Все их прогнозы на ближайшую неделю оказались неверными!Впервые в истории , неожиданно,в декабре температура повысилась до 30 градусов в тени и неуклонно растет! Граждане! По всем приметам, снова наступает …лето. Как бы странно это ни звучало- но факт налицо!Морская вода за два дня прогрелась до плюс восемнадцати! Одесса срочно готовится к повторному, зимнему курортному сезону!Россияне забыли про Гоа и едут к нам!Нас ожидает небывалый подъем экономики!
-Пересиморонили!- сказал вслух Лешка.И поправился,концентрируясь на положительном.-Нет!Все прекрасно на самом деле!Вселенский Разум нас услышал! Ура!ПОЛУЧИЛОСЬ!!!!
Из динамиков лилась та самая популярная песенка Потапа и Насти.Она обещала снова стать самым забойнейшим хитом нового летнего сезона!
Солнце светило вовсю.
Срочно распускалась сирень.
Супермаркеты закрывались. Бледные от вечной нехватки свежего воздуха и солнца кассиры потянулись по домам. Покупать было нечего и некому. Ведь накануне народ смел все с прилавков, а завоз планировался не сегодня.
И только администрация торгового центра«Глобал» осталась в кабинете.Решался вопрос:когда же восстановится покупательная способность? Директорат нервно чесал животы, краснели и бледнели лица. Стоящая на столе бутылка виски постепенно пустела…в ход шли пиво, пиво, водочка…
Но это не портило Лешкиной волшебной картины мира.
Жизнь снова обрела НАЧАЛО. Это было прекрасно!

Рынок в Одессе
Лениво-теплый весенний день на рынке. Точнее, еще пока не день, а утро. Обычное будничное рабочее утро. Почти ничем особенным не примечательное. Пока.
Люди открывают свои бутики и раскладывают товар, чтобы яркой и многообразной раскладкой привлечь побольше покупательских глаз.
Палатка напротив. Оля приходит торговать чуть позже остальных. Сегодня она тяжело дышит и перед тем, как разложиться, пьет маккофе; она принесла с собой две большие клеенчатые сумки.
В них-чего только нет: искусственные цветы – подсолнухи с бархатными лепестками, розовые, красные и белые розы, букеты из матерчато-пластиковых колокольчиков и хризантем, зеленые ниспадающие гроздья листьев для декора; дешевая , но яркая и симпатичная пластиковая посуда – наборы кастрюль для «тормозочков» на работу, сделанные по «матрешечному» принципу – одна в одной; разнокалиберные чайнички и чашечки, ложки, половнички, штопоры, фонарики , даже стенд с солнцезащитными очками. Оля недавно съездила на оптовую базу и надеется расторговаться: погода благоприятствует, да и родительская суббота скоро, в связи с чем куплено такое количество искусственных пестрых, радующих глаз цветов...
К хлебному ларьку подъехал «пирожок». Молодой парень выгружает вкусно, по-домашнему пахнущий свежий хлеб: белый и черный, карельский, бородинский и даже специальные «хлебцы здоровья» - Бодрость и Молодость, которые забывчивые или особо любящие шутить покупатели называют иной раз несколько по-другому:
-Дайте мне хлеб...ээ...Наглость!
Дима тянет тележку с несколькими ящиками круглобоких красных яблок. Ставит зонт от солнца, приносит весы. Яблоками он тогрует с осени до весны...
Баба Шура с пяти часов утра уже на посту. Она торгует конфетами, пивом, водой, шоколадками, вафельками «Артек» - как в пору детства! – а также кофе, чаем и –подпольно- сигаретами. С утра люди идут на работу и тянутся к ней кто за чем: курильщики- за куревом, кто с вечера пил- за опохмелом в виде 0, 5 пивка; кофеманы вроде меня- за пакетиками кофе или чая. Поэтому приходится ей ради хорошей выручки приходить пораньше, вот и стоит она каждое утро начеку, как солдат в карауле.
Через неделю бабе Шуре исполняется семьдесят...
Напротив нас расположился с правой стороны дед в потертой кожаной видавшей виды куртке – он продает саженцы роз, смородины, малины и разных деревьев, которые сейчас самое время сажать на дачах – от яблони до инжира.
Мы тоже уже давно на своем месте. Привезли товар. Газаты пахнут типографской краской и после того, как разложишь их на столе, руки становятся черными, словно чистил трубу.
Мирная рыночная картина времен не так давно наступившего, но уже всем порадком поднадоевшего, поднявшего несколько раз подряд курс доллара и цены, мирового кризиса, который, как известно, не в стране, а в головах...
И вдруг ревет экскаватор, подъезжая с правой стороны крытого рынка к бутикам, что на площади перед зданием недавно заново отстроенного универсама .
На рынке сразу начинается то, что называется коротким емким словом «шухер»: люди бегут, чтоб перекрыть дорогу экскаватору, бросая рабочие места и прикрывая их кто дверью, кто клеенкой. Он останавливается.
Парни, сидящие в нем, интересуются:
-Что, вот так и будете стоять, снова копать не дадите?
-Да, так и будем!
-У нас задание- проложить канализацию. Нужно выкопать два колодца и траншеи по территории рынка, чтобы соединить трубы- и все! Мы тут же все зароем!
-Не дадим копать через территорию рынка! Мы здесь 15 лет торгуем! – раздается голос бабы Шуры. Она у нас – громкоговоритель местного значения. – У вас есть наэто разрешение? Документы?
-Да какой там рынок! Этого рынка уже нет! Вас уже нет! – кричат парни в черных костюмах, приехавшие вместе с экскаватором на большом внедорожнике.- А у вас какие документы? У вас же их нет! Это не рынок, а городская земля! И у нас есть разрешение!
-Где? Где у вас разрешение? Что, вот этот проект 2006 года? Не смешите! Где вы хотите копать? Там же газовая труба! Там в прошлом году прокладывали газ!
-И документы у них липовые, я такие в два счета на принтере отпечатаю. Печать не мокрая! Это вообще какой-то ксерокс, подделка!- это рыночный народ, увидев документы.
-Мы вызовем ОМОН, и они вас разгонят! – парни явно пытаются взять нас на понт.
Приезжает милиция. Мы не расходимся.
-А что?! У нас мирная демонстрация! Мы не согласны, чтобы здесь копали!
-Главное- никаких драк, никаких перекрытий трассы! Не нарушайте общественный порядок- устало говорит лысый высокий капитан.
-Мы не нарушаем! Это нас выгнать пытаются, но у них права копать на этой территории нет! А если перекопают сейчас, то рынку могут не дать аренду! Мы ждем сессии Совета, решения по этой площади...Через две недели должна быть сессия, пусть тогда со своей канализацией и решают вопрос с директором рынка!
Вдруг Вовка, зам директора рынка, уводит милиционеров в сторонку и что-то горячо им высказывает. Наконец они улыбаются, смеются все вместе, но не уходят. Держатся поодаль.
Рыночный народ ставит скамейки на предполагаемом пути экскаватора и начинает играть в нарды. Периодически скамьи отодвигают и пропускают машины с товаром: пивом, водой, рыбой, крупами...
А экскаватор стоит, как вкопанный. И никуда ему ехать мы не дадим.
Парни в черном тоже стоят и нервно курят. Экскаваторщик идет обедать. Прошло уже несколько часов.
Наконец, они плюют на эту затею. Рассчитываются с экскаваторщиком за простой и агрегат едет восвояси.
Люди расходятся по своим бутикам.
До решения сессии еще дожить надо!
Война в мелком масштабе, да и только.
Теперь придется дежурить до ночи – вдруг приедут «универсамщики» и поздним вечером все перекопают.
Составляется график дежурств по семь человек.
Сегодня дежурим мы.
Приезжаем на машине вечером. Все закрываются, а мы стоим, разговариваем, пьем «Живчик « и смеемся.
Подходят Леха, Дима и Виталик, хозяин бутика с бытовой химией. О чем-то разговаривают, иногда матерятся и тоже – смеются.
Разговоры их слышу краем уха- о машинах, повышении штрафов, поисшествиях на дорогах, о ценах, товарах и скачках доллара...
Становится прохладно, а через час- уже очень прохладно...через два- уже и совсем холодно, промозгло, ветренно и невозможно стоять. Все-таки еще апрель, не лето... Живчика уже не хочется, ставим початую бутылку аккуратно возле палатки и запрыгиваем в машину. Включаем печку. Наконец-то теплее! Бррр!
Ну все, так дежурить мне даже нравится- в машине, с комфортом и теплом, вместе с женой.
Мы рассказываем друг другу смешные истории и машина, кажется, тоже смеется вместе с нами.
Баба Шура тоже стоит на площади. Оказывается, что сегодня и ее очередь дежурить.
Ближе к двенадцати смех наш потихоньку замолкает. Мы разомлели в тепле в недрах черного тонированного Матиза...
Дежурить сегодня пришел даже директор рынка. Баба Шура уже вовсю храпела на принесенном нами из машины складном походном шезлонге, надежно укрытая нашим же теплым одеялом.
Она спала сном праведника, и даже если бы по периметру вокруг нее все перекопали – ничего бы не услышала.
Директор рынка подошел к парням, что-то сказал им, постоял немного, потом, отойдя и отвернувшись от них, начал смачно ковырять в носу. Мы все это видели, так как он стоял к нам лицом, а он нас в машине наверное не замечал, хотя повернулся прямо к нашему лобовому стеклу.В эти минуты он был похож на обычного старика с насморком и морщился, ковыряясь в своих необъятных носовых недрах.
В общем, поводов для улыбки в эту ночь у нас было предостаточно.
Баба Шура к часу ночи выспалась и мы все поехали по домам.
Может, и не было смысла особого в ночном дежурстве, но все-таки мы хорошо и весело провели время. Так закончился один из самых обычных будней на рынке.
День, как маленькая жизнь – трудности и радости, поводы для печали и для смеха...
Такова уж наша жизнь- каждый день что-то новое. И это не имеет ничего общего со склерозом.
Просто рынок- такое уж пестрое, многоэмоциональное и разнообразное место.
Никогда скучно не бывает!
А если будет- я найду что-нибудь почитать и уйду в вымысел автора от проблем реальности.
На недолгое время.
Потому что от реальности никак не убежишь. Лучше уж повернуться лицом к трудностям и если они долго не решаются – посмеяться над ними.
Знаете, очень помогает.

Маленькие люди
1
Он приходил всегда по четвергам, утром, часов в одиннадцать. Мужчина лет за шестьдесят. Неприметный такой. Потертый, как кожаная старая куртка.
-Мне кроссворды. Дешевенькие.
Я доставал несколько. Таких, знаете, на бумаге серой, некачественной. Тоненькие, маленькие.
Он смотрел, новые или нет, не брал ли случайно ранее.
Был этот мужичок маленького роста, с неопрятно растущей1 клочковатой бородкой, каштановыми, давно не стрижеными волосами, сетью морщинок на лице и глазами светлого неопределенного цвета. Одежда его была самая простая. Не бомж, конечно,но пенсионер на грани бедности. Всегда – одна и та же одежда, коричневого цвета свитер и брюки.. Но перегаром от этого человека никогда не разило.
Несколько месяцев он брал кроссворды по мере поступления. Потом попросил оставлять их для него в любом случае, ведь иногда новые у меня раскупали, а ему они были очень, очень нужны. Именно эти. На более дорогие не хватало денег.
-Жена лежит у меня. Болеет. Одна радость- вот эти кроссворды. Гадает-запоем. Все на свете забывает.-рассказал он однажды. – Уж так мне хочется ее порадовать…
Звали его Коля. Николай.
И так прошло пять лет. Каждый четверг приходил ко мне на точку Коля- постоянный мой клиент… Я сочувствовал ему. Это ведь очень тяжело- когда болеет кто-то из родни. Тем более- лежит без движения.
Однажды не пришел Николай.
Прошел один четверг. И еще один.
Пришла в начале недели какая-то женщина, смутно знакомая. Позже я узнал ее: мы постоянно с нею виделись и здоровались-она работала гардеробщицей в супермаркете, куда я завел ежеутреннюю привычку заходить за стаканом зеленого чая. Звали ее Мария.
Попросила она продать ей кроссворды. Те, Колины кроссворды. Я и спросил: а для кого? Никогда не видел у нее в руках кроссвордов. Вот книги она на работе читала.
-Умер Коля.- сказала она мне, словно родственнику. – Сердце. А это- ну, вы знаете,- для его старушки. Какая же у них любовь была…эх! В кино лишь такое показывают… да и то- иногда. Он так ее любил! Жаль его…Как жаль. А теперь я за ней приглядывать буду. Он все порадовать ее пытался…. Как мог, порадовать…
Все, что я смог сделать в память о Николае- это передать его жене с Марией еще несколько кроссвордов. Чтобы она хоть в чем-то забылась и-хоть немного, если это возможно, порадовалась. Вспомнились слова:
«Одна у нее утеха- эти кроссворды. Запоем их решает…моя Надюша…»
А детей у них не было. Мария рассказала, что случилось с женой Коли: еще молодой, через полгода после свадьбы, попала она в аварию. Ноги остались парализованы.
Всю жизнь они прожили вместе. Сорок пять лет. Всю жизнь Николай за ней ухаживал.
Чудо? Конечно, чудо. Маленькое, незаметное, будничное. Без пафоса, красивых платьев и костюмов,ежедневных букетов и рекламных щитов с клятвами в любви.
Маленькие люди. Большая любовь.

2.
-Браток, не будет прикурить?- прозвучало откуда-то снизу.
Я оторвал взгляд от книги и увидел его.
Человек на каталке. Нет… полчеловека. Ног у него не было.
Крепкий торс, мускулистые руки, тельняшка.
«Полчеловека». Надо же, как мой реактивный ум его идентифицировал. Нет, человек, конечно же. Просто он вполовину меньше ростом каждого из нас.
Афганец?
Впрочем, какая разница.Инвалид. Не повезло парню.
-Не курю, к сожалению. Жень, есть зажигалка?- обратился я к соседке.
Мы прикурили парню. Он поблагодарил, затянулся несколько раз со смаком. Не спеша, затушил сигарету, бросил в урну. Покатился по направлению к стеклянному магазину напротив.
Двери были тяжелыми, и ему никак не удавалось проехать на своей доске-каталке. В конце концов, когда мы уже хотели пойти на помощь, дверь ему приджержала пожилая дама.
-Благодарю!- улыбнулся ей парень. Подъехал к витрине. Посмотрел на товары. Покатился чуть дальше.
-Девушка! Сделайте мне кофейку покрепче!
Из-за прилавка его и видно не было, но продавщица прекрасно знала этого человека, а также и его привычки. Вежливо уточнила:
-Сахара одну ложечку?
-Да!
-Со сливками, как всегда?
-Сегодня без!
Кофе обжигал пальцы,и девушка предложила поставить стаканчик еще в один стакан.
Парень поблагодарил, улыбнулся ей, и она поймала себя на мысли, что в который раз засмотрелась на его улыбку. Пожалуй,лицо его можно было назвать красивым и мужественным,хотя его несколько портил заметный шрам на левой скуле.
Странное дело, но несмотря на то, что так бросалось в глаза в его внешности,этот парень вовсе не производил впечатления несчастного. Наоборот. Он явно наслаждался жизнью. Это просматривалось в каждом его движении.
Смотрел на солнце. На красивых девушек. Пил свой кофе мелкими глотками , полузакрыв глаза…
Перехъватив мой взгляд, слишком долго задержавшийся на нем, он неожиданно сказал:
-Жалеешь меня, что ли? Не стоит. Глухой номер! Я теперь жизни радуюсь. Наслаждаюсь каждой мелочью. Считаю все подарком свыше. И саму жизнь, и каждую мелкую мелюзгу в ней…Жаль, что понял это только после той переделки… Лучше не вспоминать. Но до этого жил без цели, да и недоволен был, как все у меня складывается. Неудачником себя считал. После… После все изменилось. Теперь я просто обязан быть счастливым… сколько смогу. Просто потому, что я жив остался. Я верю- это Ему для чего-то нужно. Я Ему нужен. Поэтому я должен продолжать жить. И- получать удовольствие.
-Поверь, - продолжал он, прикуривая еще одну сигарету.-вам, здоровым и целым, только кажется, что возможности у меня ограничены. Например-= вот- видишь?- идет девушка в платье выше колена? Вы с высоты своего роста видите только платье. А я могу во всех подробностяхз разглядывать ее красивые ножки, и никто меня за это не упрекнет! Вот так!-он подмигнул мне и улыбнулся широко.-Ну пока, приятель! Помни: будь счастлив, что бы ни случилось! Просто от того, что ты-жив! Видишь солнце, пьешь кофе, куришь сигареты, смотришь на красивых девчонок! Жизнь- сама по себе великое чудо! Помни это…
И уехал,отталкиваясь от асфальта колодками.
Теперь я часто вспоминаю его и стараюсь следовать его совету радоваться. Каждый день. Просто так. Без причин.

[B]Синий водолаз (быль)[/B]

По рассказам моего отца

Однажды в октябре трое закадычных друзей – Вова, Валик и Лёня, - отправились на рыбалку. На троих, как водится, они сообразили сразу – холодно было. Рыбачили на каком-то лимане, сидели в лодке, и с каждой минутой им хорошело. Даже клевало что-то. Скажу больше, они даже успели что-то поймать. Рыбачили душевно, травили друг другу рыбацкие байки и врали беззастенчиво, с размахом, как умеют врать только рыбаки да охотники. В особо душещипательный момент рассказа Лёня, широко разведя руки (показывал размеры пойманной им год назад щуки), сбросил за борт свой пиджачок (некстати снятый, ну так ведь уже похорошело). По неизвестной причине пиджачок затонул. Друзей это изрядно насмешило, особенно Лёню, ибо пиджак был старый и нелюбимый, и выдавался супругой исключительно на рыбалку (как утверждала она – для усиленной теплоизоляции, сам же Леонид был уверен – для издевательства над его рыбацким достоинством). Так вот, отсмеялись рыбачки наши, а потом Леонид взбледнул и местами позеленел даже. Он вспомнил, что во внутреннем кармане гнусного пиджачка лежал его паспорт и – о, ужас! – партбилет.
Нет, если вы в те годы ходили пешком под стол, то вы и представить себе не можете, какой это был страх, кошмар и жуть. Расхожая в те годы шутка о советском фильме ужасов «Потеря партбилета» ни в коей мере не преувеличена. Потеря данного документа была чревата ТАКИМИ неприятностями, что поддатый коммунист Лёня начал срывать с себя одежду, подвывая от ужаса. Нет, а вот что вас лично заставит в октябре, в холодную промозглую слякоть, нырять в стылую воду? То-то…
Моржевание длилось часа полтора – безрезультатно. Поскольку Вова и Валик членами славной партии коммунистов стать не сподобились, то и разделить Лёнину внезапную страсть к купанию в ледяной воде не пожелали, хоть и горячо ему сочувствовали. Сочувствие проявлялось в щедрой порции водки, которая вливалась в вынырнувшее тело, и в ценных советах о методах поиска пиджачка. Бутылка водки опустела прежде, чем околел отважный водолаз Леонид, и Вова решительно полез за следующей – не замерзать же другу! А так как каждый брал по бутылке, а Вовину и Валикову водку друзья уже употребили, то Вова обратился к Лениной сумке. А там… Да-да-да, вы уже догадались: там, в целлофановом пакетике, лежали и паспорт, и партбилет.
Ну, от подобной хеппиэндовости Леня сделался буен, смеялся и плакал, и (для успокоения, видимо) допил оставшуюся водку. Из горла! Со всей классовой непримиримостью!
Рыбалка накрылась медным тазом: три пустых бутылки и синий (в прямом смысле) водолаз – это не к добру. Примета такая – не быть клёву.
Погрузив синего и счастливого Лёню на заднее сиденье «шестерки», Вова с Валиком тихонечко доехали до Одессы. Прямо к Лёниному дому. В поездке они протрезвели, но не совсем. Нерастраченные эмоции требовали выхода, а Леня жил на третьем этаже. Без лифта, естественно. Пока не подающее признаков разумной жизни тело волокли домой, творческие способности друзей поспешили реализоваться. На голову Лёне водрузили зеленую тирольскую шляпу, с незапамятных пор жившую в багажнике Валиковой машины. Пера на шляпе не было, но Вова, в порыве вдохновения, украсил ее рыбой неопознанной породы. Столь изысканно одетого Лёню прислонили к собственным дверям в позе элегантно-непринужденной, подперев для надежности удочками. Вова позвонил, и оба оболтуса сбежали на один лестничный пролет вниз. Там они затаились.
С чувством глубокого удовлетворения услышали они, как дверь открылась, женский голос удивленно воскликнул: «Ой, Лёня!!!», а затем… раздался грохот падения славного рыбачьего тела.
Больше Леню на рыбалку не пускали. А и правильно – нечего подрывать моральный облик строителя коммунизма.

© Ирина Корнетова
Свидетельство о публикации: № 5821-203285/20110424

«О!
Детектив!
Если
Сделать
Страшилку…
А?!»,
или
От «А» до «Я»

Ая решила сочинить рассказ.
(Беда с этими женщинами!
Вечно что-то придумывают!..)
«Где бы только сюжет раздобыть?
Детектив, что ли, написать?
Если ещё с любовной линией…
Ёлки-палки! – да чего голову ломать?
Жизнь подскажет!».
Звонок в дверь прервал её размышления.
«И кого это принесла нелёгкая?» – проворчала Ая.
Йогурт, которым она только было собралась поужинать, оказался несвежим, что ещё усилило её раздражение.
- Кто там?
Лёгкий шорох за дверью.
Молчание.
«Наверное, мальчишки хулиганят, – мелькнула мысль. – Поймаю – уши надеру! И лампочка, как назло, на лестнице перегорела – в глазок никого не видно…».
- Откройте! – раздался шёпот. –
Пожалуйста!
Ради бога!
Спасите!
Там…
Убийца!
- Федя, ты, что ли? – ей показалось, что она узнала голос бывшего мужа. – Опять надрался?
Хрип, похожий на предсмертный, в ответ…
«Цирк, да и только», – буркнула Ая, всё ещё хватаясь за спасительную версию розыгрыша.
- Чего тебе? Кончай прикалываться! Вот Юрка сейчас придёт – с лестницы тебя спустит! (С Юрой – новым мужем – Ая жила уже год).
Шум, шаги, звук падающего тела…
Щель под дверью неожиданно осветилась, как будто подсвеченная фонариком, и из-под неё в прихожую вполз красный ручеёк. Кровь?!..
- Ы-ы-ыыы… - только и смогла выдавить Ая, клацая зубами, и хлопнулась в обморок. Дверь распахнулась.
- Это я, Аюшка! С Первым Апреля! Да что с тобой, родная? Испугалась?
- Юрка! – смеясь и плача, с облегчением воскликнула Ая, приходя в себя.
Я зевнула и захлопнула книгу.

АЛИБИ.
( рассказ)
Директора убили после 7 вечера. Точнее всего- с 7 до 10. Об этом авторитетно заявил программист Андрей, и тон у него при этом был настолько уверенный, что никто и не посмел возразить. К уверенному тону следовало добавить решительный вид- и ни один человек в офисе не сомневался в том, что всё так и есть. Давно, кстати, доказано: люди верят в любую глупость, есть произносить ее с умным видом. Итак, раз и навсегда было установлено, что директора убили с 7 до 10 часов вечера.
После этого в офисе началась паника. Срочно заперли на замок входные двери, дизайнеры оторвались от сетевой компьютерной игры, в инженерном отделе почему- то вырубились все компьютеры ( как выяснилось впоследствии, кто- то просто выдернул шнур из розетки). В архитектурном отделе большинство сотрудников забегало между столов, заместитель директора уронила в кофе сигарету, а секретарша, растерянно хлопая ресницами, забилась в угол, в ужасе закрывая ладонями лицо ( и при этом стараясь все- таки не сломать ногти).
Словом, паника была такой, что если б в данную минуту все усилия сотрудников были направлены на работу, а именно- на проект дома, то этот дом рухнул бы ровно через 5 минут, за компанию прихватив с собой ровно половину квартала. Хаос продолжался до тех пор, пока замдиректора ( дама, не теряющая хладнокровия в любых обстоятельствах), не выбросила в мусорную корзину пепельницу, а окурки аккуратно сложила на столе. После этого, хлопнув ладонью по компьютеру, она заявила:
- Хватит! Тут думать надо, что теперь делать! И думать поскорее. Прежде всего предлагаю оставить в приемной только руководящий состав, а все остальные отправляются по своим рабочим местам. И тихо там! А не то…
Разочарованные сотрудники разбрелись по комнатам, вполголоса обсуждая происшедшее. В комнате остались только главный бухгалтер со своими двумя помощниками, офис- менеджер, программист Андрей, главная архитекторша и инженер, замещающий начальника отдела ( начальнику инженерного отдела повезло больше всех- он оказался в отпуске). Да в углу по- прежнему всхлипывала секретарша.
- Что будем делать? Прежде всего предлагаю начальника охраны…
-Уволить! – услужливо подсказал инженер- с главным охранником у него были свои счеты: тот регулярно оставлял машину на его месте на стоянке.
- Неплохая мысль! – начальственная дама кивнула головой, - он давно уже не справляется со своими обязанностями. И вообще мне не нравится.
- А в прошлом месяце директор ему зарплату повысил! – желчно заметила архитекторша.
- Значит, решено. Увольняем. Это первое. Что дальше? Дальше, собственно, считаю своим догом официально заявить, что все функции директора беру на себя. Значит, сегодня же к вечеру я перебираюсь в его кабинет. Подготовьте новую табличку на дверь! – властно приказала секретарше. Та прекратила плакать и кивнула. Приказ моментально вернул ее в рабочее состояние.
- Надо бы в милицию заявить… - робко попытался второй бухгалтер.
- А вы, собственно, у нас кто? – новая начальница повернулась к нему, - второй бухгалтер, если не ошибаюсь? Разве в вашей компетенции давать советы руководству? Значит, еще раз перечитайте свой контракт и особенно место о своих служебных обязанностях. Думаю, после этого вы не будете соваться со своими замечаниями, куда не просят!
- А он прав.. – попытался инженер.
- В милицию звонить нельзя! Это полностью исключено! Вы что, действительно ничего не понимаете?
- Нет, но…. А что, собственно…
- Она имеет в виду, что каждый из нас мог грохнуть директора, а затем вытащить труп через служебную дверь, - вмешался в разговор программист. Будучи личностью, наделенной особыми правами, он мог говорить всё, так как занимал в фирме исключительное положение.
- Вот у вас, к примеру, есть алиби? – авторитетно заявил программист, - где вы были с 7 до 10 вечера?
- Позвольте, позвольте! – лицо инженера пошло красными пятнами, - что вы себе позволяете? Как вы смеете? Какие основания у меня желать смерти нашему глубокоуважаемому директору? Да я никогда…
- А кто смету в три раза превысил, чтобы уехать отдыхать в Египет? А кто хотел стать начальником отдела? Обидно- то как- интриговал, интриговал, а директор взял да и назначил другого! А теперь, раз директора нет, вы сами можете стать начальником. Недаром вы сына нашего нового директора каждое утро в школу подвозите!
- Да как вы смеете! Это черт знает что! Я буду жаловаться! – руки инженера затряслись, - Вы не имеете права! Действительно, мой сын учится в одном классе с сыном Анны Львовны, но это не дает вам оснований…
- Успокойтесь, Геннадий Павлович! Я сама! – Анна Львовна покровительственно похлопала инженера по плечу, - За вашу выходку вы можете и ответить! Вы ведете себя просто отвратительно! Сейчас все мы должны сплотиться перед лицом опасности, поддержать друг друга, а не осыпать нелепыми и бессмысленными оскорблениями…
- А сам- то, между прочим, на нашем компьютере программы для конкурентов составляет! – высунулся из- за плеча Анны Львовны инженер, - и две тысячи долларов из фонда украл! Я и доказать могу!
- Да я тебя… - программист, сжав кулаки, двинулся было на голос инженера, но тут же был остановлен железной рукой новой начальницы.
- Я сказала, хватит! Прекратили немедленно оба! В милицию, конечно, мы пока звонить не будем. Предлагаю позвонить его жене.
- Ни за что! – распрямив плечи, секретарша решительно двинулась на середину комнаты, - ну, уж ей- то я не буду звонить! Мало того, что она хамит по телефону, так еще…
- А может, это ты сама директора грохнула за то, что он на тебе жениться не захотел? – архитекторша ехидно стрельнула глазками в секретаршу, - и разговоры его ты на пленку записывала! Интересненько, зачем?
- Ах, ты! Да я!.... Да ты!... – секретарша, взвизгнув, едва не вцепилась в волосы архитекторши, - ну, теперь я все скажу! Кто интриговал, пытаясь пристроить в охрану своего племянника? А кто директора по ресторанам возил, пытаясь выбить трехкомнатную квартиру в одном из объектов? А как ты начальницей отдела стала? Никто не знает, так я расскажу! Связалась с одним депутатом, тот директору позвонил и пригрозил! А какая ты начальница? Дура безмозглая!
- Ну, все! Я тоже молчать не буду! Кто вчера в офисе допоздна сидел? Кто оставался здесь до 11 ночи, а? Я уже выяснила у охранника!
- Да, действительно! – начальница обернулась к секретарше, - вы были в офисе допоздна! Зачем?
- Я директора ждала! – взвизгнула секретарша, отступая назад, - Что вы все на меня смотрите? Не знаю я ничего!
Видя, что окружающие настроены решительно, она прижалась к стене и зарыдала:
- Между прочим, я первая тревогу подняла! А никто из вас и слушать меня не захотел!
Тут все, как по команде, вспомнили нынешнее утро, когда секретарша вдруг выскочила из директорского кабинета и заявила, что директор исчез в неизвестном направлении, а лампа на стене продолжает гореть, хотя уже утро, и на письменном столе- кровь.
Тогда это сообщение не вызвало никакого ажиотажа. Так как дверь в кабинет директора была открыта, несколько человек ( в том числе зам.директора Анна Львовна и программист Андрей) вошли в кабинет и увидели все то, что описывала секретарша, и даже больше того…
Свет горел. На письменном столе была большая лужа засохшей крови. На полу валялся разбитый стакан, кресло возле стола было перевернуто так, словно в комнате происходила борьба, а окно было распахнуто настежь ( несмотря на зиму). И на подоконнике была размазана кровь. Директора в кабинете не было. Все выглядело странно.
Был допрошен охранник, который показал, что директор утром на работу не явился, а вечером с работы не уходил. Вечером директор находился в своем кабинете. Кроме него, в офисе оставалась секретарша, которая ушла в 11 часов, потушив везде свет. Охранник решил, что директор будет работать в кабинете до утра, как уже бывало не раз.
Была допрошена секретарша. Она показала, что в 7 вечера директор попросил ее подождать, пока он поговорит по телефону. Прождала она до 11 ночи, директор ее так и не позвал. Дверь его кабинета была заперта изнутри на ключ. К нему никто не приходил, и он сам не выходил. Городским телефоном не пользовался- очевидно, звонил с мобильного. Больше она ничего не знает.
Именно тогда, окинув взглядом кабинет, программист Андрей заявил, что директор был убит.
- Точно, убит. Другого и быть не может. У таких людей много врагов. Заказали конкуренты. Убили, а труп вытащили в окно.
После этого он заявил, что директор, скорей всего, был убит с 7 до 10 вечера. Почему до 10, а не до 11, никто и не спросил. Просто поверили на слово- вот и все.
Вздохнув, Анна Львовна обвела глазами собравшихся.
- Придется позвонить жене. Я сама позвоню.
Но разговор с женой ничего не дал. Заявив, что ее муж находится на работе, а она сама- в спа- салоне и оттого у нее нет времени на пустые разговоры, жена потребовала оставить ее в покое и швырнула трубку.
- А знаете, что я вам скажу… - секретарша заявила тоном настоящей заговорщицы, - у нее есть любовник, и мужа наверняка убила она.
- Вообщем, ясно. Нам всем нужно только одно! Нам нужно алиби.
- Ну, вот еще! – программист покачал головой. – меня тут вечером и близко не было!
- А речь не о вечере. Речь о том, что… Вообщем, единственный шанс, что нас оставят в покое и не будут копаться в делах компании, это делать вид, что директора убили не в кабинете, не на работе. У нас у всех тут рыльце в пушку! Между прочим, каждому не выгодно, чтобы его деятельность тут расследовали! Все мы хороши! Вы представляете, под какой удар мы попадем, если здесь появятся незнакомые люди? Нужно сделать так, чтобы никто не заподозрил, что убийство произошло именно в кабинете! Это и будет наше алиби!
- А я вот что скажу… - доверительным тоном призналась главный бухгалтер, - я убийств и милиции боюсь, как огня! У нас в доме как- то произошло убийство, так все квартиры переворошили! Люди пожалели, что на свет родились! Волком на белый свет взвыли!
- Точно- точно! – подтвердила архитекторша, - мой… мне рассказывали, что достанут так- мало не покажется! Всем тут достанется, без разбору!
- В принципе, правильно. Пусть считают, что убили его дома, на бытовой почве, - заявил инженер, - нам тут неприятности ни к чему. Надо компанию оградить. Нам же потом спасибо скажут!
- Все это, конечно, верно, - впервые подал голос офис- менеджер, очень ученый молодой человек, - но у вас ничего не выйдет! Знаете, какие сейчас экспертизы? Весь кабинет просветят ультрафиолетом! Отпечатки пальцев, анализ пыли, микрочастицы с одежды, кровь на ДНК… Они все равно выяснят!
- А мы… Мы можем сказать, что в кабинете ремонт! –с надеждой подала голос секретарша.
- А что, замечательная мысль! Ремонт со вчерашнего дня, должны прийти рабочие…. Только вот как все это сделать? – вздохнула Анна Львовна.
- Как, как… привести кабинет в такой вид, чтобы ни одна экспертиза ничего не нашла! – вдруг громко и авторитетно заявил программист.
- Так, понятно, - Анна Львовна кивнула, - народ, за дело! Сделаем все сами, и прямо сейчас!
После этого в кабинете директора разгорелась бурная деятельность. Письменный стол засыпали порошком для чистки унитаза и перевернули ножками вверх. Ковер скатали в угол, со стен отодрали обои, сняли светильники, закрыли шкафы полиэтиленом. Инженер с программистом, увлекшись, для чего- то облили все подоконники дихлофосом, а два вторых бухгалтера вынули оконные рамы.
Меньше, чем через час, кабинет был приведен в такой вид, словно в нем проводился целый ряд ядерных взрывов. В нем было уничтожено и разломано абсолютно все, что только можно было разобрать и сломать.
Покрытые пылью, грязные, но глубоко удовлетворенные сотрудники завершали «последнюю стадию» ремонта – выламывали из пола дубовый паркет, когда…
Когда в приемной вдруг раздался знакомый до боли голос, громовые раскаты которого раздавались так часто….
- Эй, народ! Куда все подевались? Анна Львовна, выйди на минутку! Представляешь, все утро на рыбалке был! Мне вечером друг позвонил, он из Америки приехал, ну, и по старой памяти решили махнуть! На морозец, к проруби… красота! Только вот незадача, я руку стаканом порезал и потерял ключ… В окно пришлось вылезать! Слава Богу, первый этаж…Эй, да где вы все?
Дубовый паркет выпал из рук сотрудников, когда распахнулась дверь директорского кабинета….
Вечером, в конце рабочего дня, инженер, разжалованный из заместителей в рядовые сотрудники, шел к стоянке, весь потный и злой….
- Все понятно, все ясно…- бормотал он себе под нос, - но дверь кто открыл? Кто утром- то дверь открыл?
Тут, увидев на своем месте машину начальника охраны, он остановился и с чувством прошипел:
- Ну конечно, он дверь открыл! Кто ж еще! У, фашист! Твоих рук дело!

НАДПИСЬ НА ДРЕВНЕМ ФАРСИ

На ученом совете было принято решение создать экспозицию, посвященную истории науки.
-Я эту идею давно вынашиваю, - сказал директор музея Иван Владиславович, длинный серый мужчина, плечи которого были густо припорошены перхотью.
«Как брызги извести, - думала Люда. – Даже когда плечами дергает – не слетает. Прилипла намертво».
Лицо ее изображало почтительное внимание.
«На кого же он похож? – размышляла она. – На долгоносика? На дождевого червя?»
-У всяких там беллетристов отдельный музей имеется, - возмутился Иван Владиславович и, наклонив голову, остервенело почесал макушку. Началась метель.
«На моль в нафталине», - догадалась Люда и усмехнулась.
-А нас, ученых, никто не популяризирует. Я говорю что-то смешное, Людмила Казимировна?
У директора, единственного в музее, была кандидатская степень по истории.
Люда виновато потупилась.
-Кстати, создание экспозиции я поручаю именно вам. У вас ведь и образование соответствующее имеется, не так ли? И кандидатский минимум вы сдали. Почти. Вы когда к нам пришли, Людмила Казимировна? Лет десять назад?
-Одиннадцать, - выдавила из себя Люда.
-Ну, вот и дерзайте.
В данный момент Люде совершенно не хотелось дерзать, ей хотелось дерзить. Но рисковать не стоило. После университета она по распределению три года учила деток физике и совершенно точно знала, что школа – это ад. А музей – рай. Правда деньги платили смешные, но пенсия у мамы была хорошая, и им на двоих хватало.
-Не бери в голову, - подошла к ней после совета приятельница Виолетта Васильевна – специалист по античности.
-Легко тебе говорить, Вета, - досадливо поморщилась Люда. – У тебя все экспонаты на месте – изучай, описывай. А мне с нуля начинать. Набегаюсь я с этими учеными.
И как в воду смотрела. Оказалось, что физиков-химиков, математиков-механиков, геологов-географов, юристов-экономистов и всяких прочих медиков с астрономами родилось, училось и трудилось в их городе немеряно.
-До и трошки, - жаловалась Люда. - Хорошо, Вета, хоть с живыми решили не заводиться, только покойников будем брать. И самых супер-пупер.
Но и самых супер-пупер покойников набралось предостаточно. Пришлось серой музейной мышке оставить теплую норку и на бумажном кораблике да с ручечкой-весельцем наперевес отправиться в плавание по бурному морю науки. Правда, сине море-окиян оказывалось нередко застойным болотом, а то и грязной лужей, но это уже детали…
-Когда умер ваш учитель? – спрашивала Люда ученого просто маститого, ученика ученого, маститого во всех отношениях.
-Помню, очень хорошо помню, - напряженно морщил лоб преданный ученик, - летом его хоронили. Жарко было. Селедка с душком… Ну да… Неважно…
-Может мне селедку в витрине выставить? – разводила руками Люда.
Ситуацию спасли дети. Дети были стариками и старушками. В основном старушками. Мумифицированными и распухшими, склеротичными и сохранившими блестящую память.
Тяжело было и с теми, и с другими. Кто-то ни за что не мог вспомнить, где лежит папина фотография, кто-то убалтывал в усмерть, освещая в мелких подробностях научную, педагогическую и общественную деятельность родителя.
Экспозиция постепенно росла. Портреты бородатых, усатых и чисто выбритых, в зависимости от веяний времени, ученых мужей были вставлены в старинные рамки, частично выпрошенные у наследников, частично купленные Людой на собственные деньги. Нет, не в антикварных магазинах, а на блошином рынке, широким кольцом охватившем Староконный. Там же можно было найти старые открытки, газеты и журналы, передававшие дух эпохи, а также старинные предметы, которые могли бы украсить витрины, не будь они так невообразимо дороги.
Особенно пленил Люду чернильный прибор – мраморный, с медными крышечками на чернильницах и специальным устройством для промокания, похожим на лодочку-качалку из ее детства.
-Ну, ты, дед, заломил, - пыталась сбить цену Люда.
-Так это ж вэщь, вы ж сами своими глазами видите. Чего стоять даром? Девушка, назовите вже вашу цену, - блестел хитрыми глазками дед-профессионал.
Насчет девушки – это, конечно, приятно. Только шансов купить вожделенный предмет не было никаких. Тогда Люда пустилась на хитрость. Она подвела Ивана Владиславовича к витринам, ткнула пальцем в пустое место и сказала, что здесь будет стоять чернильный прибор академика, лауреата, члена научных обществ, заслуженного деятеля, всемирно известного, написавшего множество трудов, посвященных…
-Недурно, недурно, - закивал директор, посыпая витринные стекла крупными, белыми хлопьями. – Экспозиция вырисовывается. И чернильный прибор академика, написавшего множество трудов, сюда прекрасно впишется.
-Какой вы остроумный, - завиляла хвостиком серая мышка и выцарапала таки нужную сумму у польщенного начальства.
Как неудавшемуся физику Люде было известно, что звуки далеко разносятся над водой, поэтому она не удивилась, когда из научного моря стали выныривать плотички, пескари, пираньи и акулы, жаждавшие быть увековеченными. Острозубые ученые так и норовили цапнуть за палец, выручала спонтанно родившаяся фраза: «Вот умрете, тогда и приходите».
Неожиданная известность имела и положительную сторону: в музей стали самостоятельно приползать неохваченные Людой потомки.
Однажды утром раздался звонок от дочери ученого, в список включенного, а в экспозицию – нет. По причине отсутствие артефактов.
Люда вышла навстречу старушке, чтобы помочь ей вскарабкаться по скользкой мраморной лестнице. Она и сама боялась по ней подниматься, а пуще того – спускаться. Вот такая у неё была фобия, оставшаяся со студенческих времен, когда мода была безальтернативна, и все поголовно цокали по университетской лестнице десятисантиметровыми шпильками. А сила сцепления между металлом и мрамором…. Впрочем, не будем отклоняться.
Каково же было удивление милосердной музейщицы, когда божий одуванчик оказался совсем другим цветком. Скорее всего, из семейства лилейных. Гибкий стан, густо подведенные томные очи, обнаженные смуглые плечи, массивные цепи и браслеты, серьги величиной с автомобильные диски. Ну, или чуть поменьше. Совсем чуть-чуть.
«Ничего себе, сказал я себе», – сказала себе Люда.
Но чудеса еще ждали её впереди. Три часа внимала она дозволенным речам, и становились они все интереснее и интереснее.
Началось с того, что Лидия Петровна извлекала из огромного холщового, шитого стеклярусом баула фотографию отца.
-Папа тогда в Холодильном кафедрой заведовал. Снимок сделали, когда он получил отличника высшего образования. Видите значок на лацкане?
Фотография была мутная, так что Люда поверила на слово. В самом деле, не значок же это ДОСААФ. Хотя среди ученых были и шахматисты, и альпинисты, и яхтсмены, и баритоны, а уж поэтов – хоть пруд пруди.
«Интересный мужчина, - подумала Люда. – Где-то я его видела. Нет, точно не видела. Или не точно?»
-Как раз тогда мы от института квартиру получили. Точнее комнату. Огромную. Сорок метров. А соседние комнаты тоже институтские занимали – профессор Панченко и лаборантка Мезенцева. В этой квартире жил когда-то персидский купец, и в нашей комнате падоги были…
«Падуги», - поправила ее Люда. Про себя.
-Падуги, - прочитала ее мысль Лидия Петровна. – И на трех сторонах была одна и та же надпись арабской вязью. Мы тогда думали, что арабской. Четвертая сторона находилась в комнате у Панченко. Зал, в котором раньше купец балы устраивал, стенкой поделили. Папа захотел замкнуть падугу. Панченко не возражал. Так папа замкнул круг сансары.
«Чаво, чаво?» - насторожилась Люда, стоявшая на крепких естественнонаучных позициях.
-Вам интересно? – спросила Лидия Петровна, уловившая идущие от Люды флюиды, и бросила на нее быстрый взгляд доселе опущенных очей.
-Очень, - заверила ее Люда.
Шехерезада Петровна вновь опустила глаза и продолжила:
-Папа позвал Фиму, альфрейщика, и тот навел золотом каждую буковку, тяжелая была работа. Мне только девять исполнилось, но я прекрасно помню, как пот с него градом катился. И фон бирюзовый обновил. Папа, конечно, его очень хорошо отблагодарил. Вот только надпись никак расшифровать не удавалось. Под нами, на первом этаже, находится бюро переводов, но там никто прочитать не смог. Мы разных арабов звали, но все, как один, заявили, что это не их язык. Потом нашелся студент из Ирана, и он определил, что надпись сделана на фарси. На древнем фарси.
«Вот я тупая, - думала Люда. – Считала, что арабский – это один язык. Нет, просто не задумывалась. А если задуматься, то и про фарси можно было догадаться. Купец-то был персидский. На фарси писал Фирдоуси».
Уже Вета звала обедать, в комнату заглядывал Иван Владиславович, отставной майор Лисовец – знаток военной истории города, сидевший за соседним столом, крутил пальцем у виска, а Лидия Петровна и не думала останавливаться.
-Этот студент надпись сфотографировал, хотел показать в институте древних языков, но именно эта часть пленки чудесным образом засветилась. Представляете, вся пленка цела, а кадров с надписью нет. На следующий год, перед тем как домой на каникулы ехать, он надпись скопировал и, хотите верьте, хотите нет, бумажка эта пропала! На границе таможенники его багаж перерыли,…
«На границе с Персией, а может с Пакистаном», - зазвучал в голове хриплый голос. – «С Турцией, Владимир Семенович, с Турцией», - поправила Люда.
-… приехал он в Багдад… Я у вас столько времени занимаю. Может, я пойду?
-Уйдет она, как же, - пробормотал майор Лисовец, загрохотал стулом и покинул помещение.
-Вы, конечно, о моем дедушке слышали? – ни к селу, ни к городу спросила Лидия Петровна, явно не собираясь следовать примеру желчного отставника.
-Конечно, конечно, - закивала Люда. О дедушке она понятия не имела.
-Он был славистом, профессором университета, они с бабушкой жили душа в душу. И вдруг, на склоне лет, он страстно влюбился в свою студентку. Она родила ему дочку. Девочку Милой назвали. Дедушка дал ей свое отчество, бабушка страдала безмерно. Но семью он не оставил. А когда умер, то над его гробом бабушка и эта... пассия рыдали обнявшись, им больше некого было делить.
«Мексиканский сериал», - подумала Люда, но сказала совсем другое:
-Далеко не каждый на это способен.
-Вот именно, вот именно, - зазвенела цепями и браслетами Лидия Петровна. – Бабушка простила, а мой папа – нет. Он сестру свою возненавидел. Девочка была очень талантливая, с золотой медалью окончила школу, с красным дипломом – институт, собиралась поступать в аспирантуру. Но папа сказал, что только через его труп, и когда она на экзамен явилась, демонстративно хлопнул дверью. Коллеги пошли у него на поводу и поставили ей тройку. Хотя отвечала она блестяще. Папа всю жизнь из-за этого переживал, считал, что все, что с ним случилось – это наказание за низкий поступок. Вы, конечно, в курсе?
-Не очень, - выдавила из себя Люда.
-Неужели? – удивилась Лидия Петровна. – Он точь-в-точь, как его отец, влюбился в студентку, только в отличие от него, бросил мою мать. Очень страстный был мужчина, он почему-то безумно нравился женщинам. У него родился сын, мой сводный брат, но жена его дико ревновала, и после очередной сцены он попал в больницу с первым инфарктом. Потом отец даже хотел вернуться к моей матери, но та его не приняла. Тогда он еще раз женился. На преподавательнице со своей кафедры, очень толковый физик, у них было много совместных публикаций… Я вас не заговорила? Вам интересно?
-Очень, - на этот раз Люда была совершенно искренна. – Что же было дальше?
-Они в Харьков переехали, прекрасно устроились, квартиру получили… Хотя там тоже было не все в порядке. Она хотела его бросить, вернуться к прежней семье, не пускала в свою комнату… А умер он в полном одиночестве. От очередного инфаркта. Закурил сигарету, положил в пепельницу, лег на кровать и умер. Она была на какой-то конференции. Потом эту сигарету в горке хранила. Как реликвию. Знаете, что я думаю?
Откуда Люде было знать?
-Я думаю, что эта надпись как-то с папиной судьбой связана. И с моей. Я даже к экстрасенсу обращалась.
-К кому? – не удержалась Люда.
-Нет, вы не удивляйтесь, это очень опытный, известный экстрасенс, не какая-нибудь… Она вышла в астрал и увидела, что я в прошлой жизни была персидской княжной. Оказалось, что я так одеваюсь не случайно… И макияж…
«И за борт ее бросает в надлежащую волну», - зазвучал в голове глубокий бас. – «В набежавшую, Федор Иванович, в набежавшую», - поправила Люда.
-А надпись она расшифровала?
-Нет, не удалось, - вздохнула бывшая княжна. - Хотя сказала, что, возможно, это эпитафия.
После ее уходя Люда обнаружила на своем столе бумажку с закорючками. Пожав плечами, она отправилась в соседний отдел к Юрочке, автору экспозиции, посвященной отбитой у турков крепости. Вечный юноша Юрочка в незапамятные времена окончил в Москве институт востоковедения.
-Да, похоже на фарси, - сказал он. – Только я не фарсист, я синолог. А теперь вот турками занимаюсь. Хотя чует мое сердце - синологи еще пригодятся. Я надпись отсканирую и пошлю профессору Лурье. Древний дед, а свой сайт имеется.
-Мама, - спросила Люда, придя домой, - почему ты получаешь такую большую пенсию?
-А что, лучше получать маленькую? – поинтересовалась мама. – И вообще, Милочка, у меня сегодня целый день болит сердце.
Время от времени Люда подходила к Юрочке, но ответа от профессора Лурье все не было и не было. «Надо набраться терпения, - говорила она себе. – Я обязательно узнаю, что там написано».
Лето кончилось, наступила осень, а за ней зима. И в один из январских дней в комнату вошел сияющий Юрочка.
-Вот, - сказал он, и положил перед Людой лист, извлеченный из принтера. – Дед написал, что болел, а как оклемался - сразу перевел. Это не древнеперсидский, а среднеперсидский, графика арамейская. Один из гатов Заратуштры.
-И что же говорил Заратустра? - усмехнулась Люда, взяла лист и прочитала вслух: "Счастье тому, кто желает счастья другим".
Буквально на следующий день позвонила Лидия Петровна:
-Не хотела вас беспокоить раньше времени. Как надпись, прочитали?
-Нет, не прочитали, - отрезала Люда.
А портрет Петра Казимировича, окаймленный красивой рамочкой, занял достойное место в экспозиции. Между фотографией и картонкой спрятана бумажка. С надписью на древнем фарси. Впрочем, нет, на среднеперсидском.
Счастье тому, кто желает счастья другим. Так говорил Заратустра. И что, он был не прав?

Мясо по-месопотамски

- Слушай сюда! – Эдик наклонился ко мне, погрозил пальцем, - Бу-у-иш делать мясо по-месопотамски!
- Это как? – слегка опешил я, - Первый раз слышу…
- О! Это то, шо нам надо! Значит, и Танька твоя не слышала!
- Не моя пока… - я досадливо махнул рукой.- Вот удастся поразить её своим кулинарным талантом, тогда и будет моя!
- Будет! Зуб даю, будет! Это древний месопотамский рецепт, его из поколения в поколение передают. И никто, ни одна живая не месопотамская душа… - он начертил в воздухе овал, завершив его резким тычком указательного пальца в небо… - ни одна! Этого рецепта не знает!
- А ты не того? Не свистишь? Ты что, месопотамец?
- Я одессит! - гордо сказал Эдик. – А настоящий одессит имеет в себе как минимум десяток национальностей. Вот у меня в роду были и русские, и украинцы, и поляки, и греки, и евреи, и…
- И месопотамцы? – с сарказмом спросил я.
- Ну да, месопотамцы! Потомки древнего царя Абуршамашмехета Пятого!
- Ладно, потомок, давай рецепт, – устало махнул я рукой.
Эдик немного поломался, отправил меня за пивом: «На сухую про мясо по-месопотамски говорить нельзя, а то можно накликать гнев демона Шимшимахурекама!». Пока я бегаю за пивом, и поневоле создаю паузу в повествовании, послушайте-ка, из-за чего сыр-бор.
Есть на свете замечательная девушка Таня. И есть два благородных рыцаря, возжелавших с этой девушкой не просто дружить, а дружить в горе и в радости, пока … м-м-м ничто не разлучит их. (Так хотелось бы сказать: «Нас»). Одним рыцарем был я. Другим - некий Пашка. Вовсе даже не мой друг. Таня испытывала нас на прочность, придумывала всякие испытания, но строго предупредила о недопущении выяснения отношений традиционным мужским способом.
А вчера заявила: тот, кто приготовит самое вкусное блюдо, сам, без чужой помощи, у неё на глазах, тот и станет вторым. Первой, понятно, была она. А третий – лишний! Продукты она сама купит по списку, предоставленному очередным соискателем, а уж тот должен приготовить из них вкусное, красивое, а главное – редкое блюдо. (Где-то я уже слышал что-то похожее…).
Вчера Таня была в гостях у Пашки. Что она там ела, и понравилось ли ей это блюдо – тайна за семью печатями. А сегодня – моя очередь. Эдик, старый, верный друг предоставлял мне на вечер свою холостяцкую берлогу и обещал рецепт совершенно необычного, никому не известного (обязательное условие!) блюда.
Итак, пиво принесено, сюжет развивается дальше! До поздней ночи сидели мы с Эдиком. Что значит настоящая мужская дружба: милые дамы, попробуйте научить приготовить редкое, экзотическое блюдо человеку, кулинарные способности которого не простираются дальше отварных пельменей (магазинных)! Ну, а если этот рассказ читает мужчина, предложим ему подготовить к завтрашней автогонке того, кто ездит на машине только на заднем сиденье…

* * *
И вот – этот вечер наступил. Танечка сидит на Эдиковой кухне, улыбается завораживающей улыбкой, на которую хочется смотреть до тех пор, пока в духовке не прогорит весь газ… Но нельзя расслабляться! Я решительно беру сумку с продуктами, которые Таня принесла по моему списку и приступаю… Да, одно из условий – вслух комментировать каждый шаг – вроде как учить приготовлению своего шедевра…
- Итак, берём кусок свиного мяса, режем его поперёк (да-да, помню свирепый рык Эдика: «Мясо вдоль не резать!), слегка отбиваем, добавляем соль, перец, даём полежать.
Руки перестают дрожать, вроде всё сделал правильно…
- Тем временем нарезаем лук, полукольцами, - Таня одобрительно смотрит, как я режу лук, предварительно замоченный в воде. Рядом со мной банка с чистой водой, куда макаю нож, до бритвенной остроты наточенный – Эдика уроки!
- Теперь лук слегка обжариваем на растительном масле. Масла – чуть-чуть, – успеваю вставить с умным видом ещё один Эдиков перл.
- Та-ак, духовка пока греется, вода в кастрюле закипает. (Когда успел поставить воду на огонь, посолить её – убейте, не вспомню!)
- А теперь – самое главное: в противень выкладываем этот жареный лук, на него – куски мяса, а сверху – древний месопотамский секрет! – натираем на тёрке твёрдый острый сыр, а ещё сверху… страшная тайна – смазываем майонезом… И в горячую духовку его, родимого!
Так разошёлся, что поневоле стал повторять Эдькины словечки! Я чувствовал кураж: ничего не выпадало из памяти, дело спорилось, Танечка смотрела на меня восхищёнными (ну, конечно, восхищёнными) глазами. Я легко управился с закладкой макарон-спагетти в кастрюльку с водой и благополучно пришёл к финишу: мясо и спагетти были готовы практически одновременно.
Ужин прошёл очень мило. Танечка со вкусом ела мою стряпню, хвалила и спрашивала о месопотамском царе Абуршамашмехете Пятом – правда ли, что он был моим предком, ведь научить такому рецепту чужака мудрые древние месопотамцы просто бы не посмели…
Потом я провожал Татьяну домой, вечер был нежен и тих, мы долго стояли возле её подъезда, а потом она убежала к себе, предварительно шепнув, что завтра вечером она и её родители ждут меня к ужину.

* * *
Наша свадьба была великолепной! Конечно, шафером был мой верный друг Эдик, гордо восседавший рядом с очаровательной, неземной, феерически красивой Танечкой, нежно накладывавший ей на тарелку какие-то закуски своими огромными, месопотамскими ручищами…

* * *
Мы не ездили в свадебное путешествие, нам было достаточно общества друг друга в предоставленной на время медового месяца маленькой квартирке Таниной бабушки. На второй день, когда я изрядно проголодавшись, прибежал в кухню на упоительный запах, смутно мне что-то напомнивший, Танечка, весело улыбаясь, поставила на стол блюдо с отварными спагетти и… с мясом по-месопотамски!
- Это как? – вскричал я, - Когда ты научилась? На лету схватывала, когда я готовил?
-Ты кушай, муженёк, кушай! – ласково проворковала Таня, - а то остынет…
Блюдо было великолепным. Только сейчас я понял, какой подделкой была моя неуклюжая стряпня по сравнению с Танечкиным шедевром.
- Да-а… - протянул я, насытившись, - что значит, женская сноровка! За один раз научилась!
- Ага, - смиренно улыбнулась Таня, - за один миллион раз. Мамуля это мясо под сыром всю жизнь делала. А её бабуля научила. Кстати, у Пашки тогда, я ела мясо по-бургундски. В вине. Очень вкусно, я рецептик переписала. Хочешь, сделаю как-нибудь?
- А почему же… почему же тогда ты меня выбрала? А не Пашку?
… Смеялась Танечка ещё очаровательнее, чем улыбалась. Потом стала серьёзной, обняла меня, ласково поцеловала и нежно, как взрослая малышу, прошептала:
- Дурачок ты мой… Разве любят за мясо по-месопотамски? Любят не за что, а вопреки…

Маргарита

В каждом уголке Одессы есть свое очарование, потому что здесь живут одесситы. Неважно, кто ты сейчас есть, главное, чтобы ты был человеком. Как говорится, сегодня миллионер, завтра на велосипеде. И когда на Привозе столкнулись в перепалке кандидат наук и сантехник. И она -ученая возмущенно сказала
- Вы знаете кто я?
Он невозмутимо ответил. А вы знаете кто я! Меня знает весь Привоз. А вас?
Но дело не в этом, а в одесских двориках, где и происходит закалка всего жилого организма, как единой семьи. Утром на скамейке с кофе и сигаретой сидела старожил двора и Маргарита. Она приехала к акушерке Вале, посоветоваться, как ей быть. А заодно обсудить последние ночные события. Маргарита, пышная крашенная блондинка снова одна. В ночи кавалер наговорил ей грубостей. Пришлось вызвать милицию, чтобы он покинул ее дом. А срок беременности уже второй месяц.
- Ничего, найдешь себе еще, - утешает ее тетя Валя. И аборт не торопись делать. А то совсем без детей останешься. У нее за плечами 5 мужей и 2 дочки, которые живут при ней. Тетя Валя выкупила по квартирке слева и справа от себя. И контролирует процесс. Она уже бабушка трех внуков и теща одного зятя.
- Не пойму и что этим мужикам надо, - с горечью рассуждает Маргарита. - И чего я за первого не пошла. Дом в Мексике подарил.
- Дура потому что, - говорит тетя Валя, отхлебывая кофе.
- Это все из-за англичанина, - вздыхает Маргарита. - Увидела его, загорелась.
- И чухнула из Мексики, - качает головой соседка. - А он что?
- Два года в Лондоне, язык подучила. Одесский РГФ - хорошо. А практика еще лучше.
- Ну и что, где твой англичанин? - сгорает от любопытства мать двух дочек и бабушка трех внуков.
- Он на компютерные игры подсел. Его родители рассказали, что он задолжал кучу денег. Вот я и рванула. Не дай Бог на меня долги повесят.
- Ну и что? - скептически рассудила тетя Валя, затушив сигарету. - Куда ж ты теперь на Привоз?
Маргарита качает головой, отчего кудряшки скачут по плечам.
- Переводчицей пойду, буду начальника искать.
- Ну, удачи, - поднимается соседка, следуя на второй этаж, где картину наблюдает баба Женя, дотянувшая до семидесяти, несмотря на долгое проживание в радиоактивном районе АЭС.
- Мужики у нас все вымерли, - рассказывает соседке молоденькой Танечке баба Женя. Так был у нас слесарь Ваня. И все приглашали его ремонт чинить. Ну и потчевали как надо. Потом он уехал из села. И лет через 10 приезжает с женой. Идет по улице. А со всех сторон женщины к нему. Одна корзинку с молоком и сметаной, другая с творогом, третья - каравай. Жена удивляется, что за гостеприимство. Оказалось, что у Вани в этом селе 11 детей. Все похожие друг на друга. И главное матери с благодарностью к Ване - выручил!
Дочь Жени Люба снова не ночевала дома.
- Работает, - с гордостью говорит мать. - Одиноко ей. После Сашки никого найти не может, как заколдованная. Вот пильбуля себе завела. У меня три кошки, а теперь и собака. Ничего в одной комнате живем. Все сдружились.
В ответ ей рыжий толстый наглый кот прыгает на подоконник, заглядывая в миску: и де моя рыба?
- Любка принесет, - обещающе говорит Женя. Муж ее оставил еще в молодости с маленькой дочуркой. Нашел другую - которая вкусно готовит. Вот тебе и разгадка мужчины. Вкусно поел и счастлив.
Сверху из окна выглядывает Валя. Ей надо на работу. А двор ей объявил бойкот за ее очередное завяление против общего любимца двора Андрюши. Ну выпил человек. Ну Вальку притиснул. Должна была радоваться. Мужик же! Так и проживет до 50 лет одна. Валька осторожно пробирается по лестнице вниз, пряча глаза под осуждающими дворовыми взглядами. Нет, двор ей Андрюшку не простит. Такого сантехника, золотые руки еще поискать надо. И ни одна баба на него не заявила. А валька! Нет ей прощения! Ну разве если она чекушку выставит. Завтра праздник - есть повод помириться.
Андрюша - сирота. Но своим обаянием сумел в свое время получить квартиру в новострое от государства. Правда из-за неумения жить, спустил ее за долги. А за оставшееся купил комнатушку в одесском дворике. Девчонки к нему репешком липнут, как он шутку отпустит. Знали бы они, как Андрюша себя сделал. Родился инвалидом. Пальцы ног были изогуты в другую сторону. Два брата здоровенькие развивались. А он из тройняшек самый невезучий оказался. Мать от него отказалась. Тут бы двоих поднять. А еще третий - калека. Андрюша в детском доме был любимцем. Благодаря своему нраву и работе над собой, стараниям врачей, свой недостаток исправил. Жених теперь завидный. Только никого по душе еще не встретил. А после третьей с кем не бывает...
Работать Маргариту взяли не переводчиком. а продавцом на Привоз.
- Иностранцев по рынку тоже ходит. Вот и общение будет, - утешил ее хозяин, турок, который пообещал взять ее в свою фирму со знанием английского.
Магазин назывался "Все от пяти". Китайский товар источал химический аромат, от которого у Маргариты кружилась голова. И когда молодой человек стал выбрызгивать на себя эфиры китайских одеколонов, ее душа не выдержала.
- Что вы делаете? Купите лучше хороший, пусть в два раза дороже, но вы же любой даме приглянетесь, - сказала она.
- А где? - спросил Андрюша, мотая головой. После разговора с милиционером он решил привести себя в порядок и встать на мирный путь развития. может даже жениться, если повезет.
- Я вам покажу, - вдруг сказала Маргарита, И сама себе удивилась. Она зашла к турку, который считал деньги и сказала, что уходит. Он выскочил за ней, уронив пачку. Купюры разлетелись, как испуганные канарейки. но Маргарита уже прижималась к Андрюше, следуя в направлении фирменного магазина. Андрюша оказался не начальником. Всего лишь сантехником. Но его литая фигура, могучие плечи и что-то родное в выражении глаз и улыбке сразило наповал Маргариту. Все предыдущие романы казались ей мишурой по сравнению с этим ярким чувством, вдруг родившимся в ней при взгляде в незабудкины глаза парня. Андрюша выбрал духи для Маргариты. На халтуре он зарабатывал неплохо. И всегда имел копейку. И они направились к нему.
- Маргарита? - удивилась тетя Валя, увидев ее с Алешкой. - Так ты не пошла в роддом?
- Все еще можно исправить! - пресекла ее девушка. И почему тетя Валя не рассказала, какой парень живет в их дворе. Не нужны были ей мексиканцы и англичане. А именно он, захвативший ее в плен с первого взгляда.
- А вы чем-то похожи, - заметила тетя Валя, разглядывая так быстро спевшихся молодых людей.
Андрюша открыл дверь своей крохотной комнатушки, пропустив Маргариту к кровати. Но не успел закрыть. Как ее рванула Люба.
- Андрюша, подожди, - вдруг начала она.
- Любань, тебе денег одолжить? - мягко спросил парень.
- Ну да, сегодня ночь не удалась, - потупив глаза, сказала Люба. - даже на сигареты нет.
Андрей вытянул полтинник и дал соседке:
Она тут же испарилась.
Не успела за ней закрыться дверь, как на пороге появилась Танечка с просьбой одолжить друшляк. У нее как у новосела, пока нет нжной посуды.
- Слушай, идем ко мне, - предложила Маргарита, видя, как здесь востребован ее желанный мужчина, - а то еще кран попросят чинить.
Андрей быстро согласился. Ему Маргарита очень нравилась. И в отличие от других дам, иногда посещавших его, ему не хотелось быстро овладеть ею. А говорить, общаться с ней, чувствовать ее прикосновение, которое обдавало его жаром. Он хотел обнимать, шептать сладкие слова, как она ему нравится. И он хотел бы прожить с ней всю жизнь. Они шли, влюбленные друг в друга с пераого взгляда.И мир им казался чудом, подарком, случившимся в одночасье.
Маргарита жила в старинном трехэтажном доме с высокими пололками. Одна и трех комнат принадлежала ей. В других ютились отец и сташие братья. Мужчины работали. И целый день квартира была предоставлена во владение Маргарите. Она открыла дверь и пропустила Андрюшу. В коридое горел свет. И человек надевал куртку. Он обернулся. И перед Андреем словно возникло его отражение. Но в каком то другом параллельном мире.
- Здасте! - сказал Андрюша высокому крепкому парню в дорогом кашемировом пальто.
- Сема, ты далеко? - спросила Маргарита.
- Сегодня во вторую смену, - сказал брат, не переставая разглядывать Андрюшу.
- Как я забыла. Ну давай, беги, - обрадовалась Маргарита, что можно будет остаться одним.
Сема подошел к Андрюше и оценивающе окинул его с ног до головы:
- Как тебя звать?
- Андрей.
- А фамилия?
- Егоров.
- Моя тоже, - удивленно сказал Сема, - Откуда ты такой?
- С Болгарской.
- Это рядом! С родителями живешь?
Андрюша потупился.
Маргарита встрепенулась:
- Чего пристал, проходи Андрюша, прямо допрос, какой. Это мой муж будущий. Понял?
- Понял, - сказал Сема. - Очередной значит!
Дверь за ним закрылась. И Андрюша ощутил ком горечи, которая заполнила его. Маргарита попыталась сладостью заполнить эту горечь. И в приправе противоположных вкусов они начали игру под названием Любовь. Они не слышали, как громыхали на кухне, говорил телевизор. Им было не до них. И когда страсть, наконец, отпустила их. И Андрюша крепко сжал в объятих обессиленную, но его Маргариту, он решился раскрыть ей свою тайну, что он из приюта.
- Ну и что? - прошептала Маргарита, - я тебя люблю. И мы будем вместе навсегда.
- Это невозможно!
- Почему? Ты не любишь меня?
- Люблю. Но есть одно но...
- Что? У тебя другая?
- Нет.
- Ага поматросил и бросил? - отстранилась она.
- Нет. Я тебя полюбил с первой минуты, как увидел.
Маргарита обняла парня.
- Ну так в чем же дело?
- Мне надо поговорить с твоим отцом, - отстранился он.
- Отлично! - Маргарита набросила халатик и выскочила в кухню, где ужинал седовласый мужчина.
- Папа, я хочу тебе представить моего будущего мужа, - сказала Маргарита, - Андрея Егорова.
- Здрасьте, - сказал Андрей, влядываясь в лицо своего отца. - Папа, это я Андрей.
За столом в сигаретном дыме повисло молчание.
- Боже мой, - прошептал мужчина, выронив вилку из рук, - Андрюша! Слеза родилась крупным бриллиантом в уголке глаза и скатилась по щеке. - Мамы уже нет, - сказал он. - Она ушла через год, как мы оставили тебя в приюте. Я растил твоих братьев сам. Старший Валерий сидит за разбой. Виталик - хоть выбился в люди.
- Вот как! - Андрей сел на скамью рядом и взялся за открытую бутылку водки, налил по стаканам.
- И мне, - сказала Маргарита, опустившись рядом и не веря прозвучавшим словам.
- Тебе нельзя, - сказал Андрей. - достань закуску.
Маргарита послушалась, достала закатку - маринованные огурчики и сало из холодильника. Хозяйством управляла она.
- Ну за встречу, - поднял тост Андрей.
Они чокнулись и выпили.
Отец откусил кусок огурца. Андрей поставил стакан на стол.
- Ты скажи батя, почему именно меня оставили. Чем я вам не понравился? Урод, калека? Ну ведь справился же!
- Прости, - сказал отец. - Мать боялась, что не потянет. Я уговаривал, не хотел тебя оставлять, говорил, найду еще одну работу. Она наотрез. Так и уехали с двумя.
- Ладно, - сказал Андрей, наливая по второй. - Вот почему мне твоя Маргаритка понравилась. - Одна семья мы. Сестра.
Отец взял стакан, выпил и рявкнул.
- Не сестра тебе, понял! Приемная она мне дочка! Женился я после Насти на Варваре. Взял вместе с Маргариткой. Да быстро ушла следом. Вот и больше не рискую после того.
Маргарита обхватила лицо руками и запакала. Андрей обнял ее.
- Бери ее, бери, только не обижай, - благословил отец и поднялся со скамейки. - И прости меня, ради Бога, сынок!
Маргарита снова увлекла Андрея в свой рай. И всю ночь полоскала его горечь, которую уже невозможно было смыть. Даже браком!
Утром, когда Маргарита еще спала, он ушел, собрал дома рюкзак, купил билет на поезд иуехал в никуда.

"Из Румынии с любовью"

Из Одессы в Констанцу всего пару суток пути на пароме. Сойдя на берег, я сразу понял, что от города Томы не осталось и следа. Не успев налюбоваться Генуэзским маяком, я услышал, что меня зовут. Это был Влад, молодой человек, смуглый, с очень живыми глазами. Он был куратором моей стажировки. Я закончил педагогическое училище, после чего поступил в Маринеско. Долго не мог уйти в рейс и потому решил подработать по первой специальности. Я прибыл в Румынию по программе обмена молодыми педагогами для обучения группы желающих русскому языку.
˗ Вольф, машина ждёт, ˗ прокричал Влад. Он говорил по-русски с таким акцентом, что я еле разбирал его слова, но читатель будет избавлен от таких мук.
И мы поехали. Путь наш лежал в город Сигишоара, где мне предстоит проработать две недели.
В группе моих учеников было всего 6 человек, но волнение я чувствовал дикое. Вспомнив, что я одессит, да ещё и моряк (а моряк не плачет и не теряет бодрость духа никогда), я вошёл в класс.
Первое, что пришло в голову ˗ поприветствовать всех собравшихся. Но как? Румынский не знаю я, а русский ˗ они. Решил на английском, которого мы не знаем вместе.
Провел перекличку: Гуарил, Айоргу, Димитар, Вайорика, Джаелл и Виолета. Ох... Следуя своему плану, я начал с простого ˗ с алфавита. К моему большому удивлению, первые три дня они сидели молча, всё записывали, почти ничего не говорили. Я пытался шутить. Иногда получалось. На четвёртый день, придя в класс немного раньше, я обнаружил лишь одного ученика. Он широко улыбался, как я думал, в знак приветствия. Когда я проходил мимо кафедры, на меня неожиданно выскочил Димитар с воинственными криками. Но должного эффекта он не достиг ˗ я громко засмеялся, а он, страшно сконфуженный, выбежал прочь. Как потом я выяснил на языке полу жестов, полу слов, что он меня перепутал со своим соучеником. Крещение я прошёл.
С этого дня начали шуметь. А самое их любимое занятие ˗ мобильный телефон. Откровенно скучающая на задней парте Виолета глаз не отводила от своего гаджета. Я привык строго поддерживать дисциплину, как у нас в Маринеско. За моей реакцией наблюдал весь класс. Я подошёл к ней. Рефлекторно, она спрятала мобильный в карман.
˗ Жаль, а я хотел взять номер телефона, ˗ сказал я.
Раздался хохот. Виолета ответила:
˗ Так я же...
˗ Всё. Уже поздно, ˗ отрезал я.
Мы с ними стали чуть ближе. Начались выходные. Каким-то образом они узнали гостиницу и номер, в котором я остановился. Похоже, что без Влада тут не обошлось. В 10 часов утра я уже встречал гостей.
˗ Расскажите нам, что Вы любите больше всего из русской классики, ˗ пролепетала Виолета.
˗ Я люблю поэзию. Сергея Есенина, к примеру. Хотите, могу вам рассказать что-то из любимого, ˗ свободно начал я.
˗ Если можно о любви, ˗ подхватила она.
Я рассказал им одно из самых любимых стихотворений Есенина "Ты меня не любишь, не жалеешь". В конце раздались аплодисменты. Наступила пауза. Я решил продолжить разговор перейдя к теме традиций. Рассказывал об Одессе, о её морских традициях, напевал любимые песни. Особенно им понравилась "Ты ˗ одессит, Мишка". Так мы вышли на новый уровень общения.
Следующие дни пролетели незаметно. Я побывал в гостях у всех учеников, приглашал в гости к себе. Даже в класс они приносили сармале, йофку и конечно мамалыгу. Наши уроки перешли в разряд семейных посиделок, но нельзя сказать, что от этого уровень их знаний по предмету упал. Напротив. Все наши разговоры и даже споры развивали их, заставляли думать и искать русские слова, ведь все их доводы, сказанные на румынском языке, мною не принимались.
Настал день прощания. К ним ехал следующий стажёр. Собравшись, я стал выходить из номера.
˗ Не беспокойся, я возьму твои вещи. Выходи к машине, ˗ сказал Влад и захлопнул за собой дверь моего номера. Ровно в полдень вся моя группа стояла около входа в отель.
˗ Что ж, золотые мои, вот и настал миг прощания.
˗ Не "миг прощания", а "время расставаться", ˗ пробубнил Димитар. Мы все улыбнулись.
˗ Я одессит, ребята, а одессит не плачет, ˗ неуверенно начал я.
˗ И не теряет бодрость духа никогда, ˗ хором продолжила группа.
Я начал пожимать руку каждому и говорить напутствующие слова.
˗ Нам будет очень Вас не хватать, ˗ дрожащим голосом произнесла Виолета и крепко обняла меня.
Не помню точно как я добрался до Констанцы, до парома, до Одессы. Уже будучи дома и разбирая вещи, я в одном из чемоданов наткнулся на небольшую стеклянную бутылку без крышки. Из неё торчал свёрнутый кусок бумажки, на котором неровным подчерком было выведено: "Из Румынии с любовью. Виолета. Номер телефона". Спасибо Владу.

Будущее в виде летающих кирпичей

Мне приснился странный сон.
Кажется, давно, еще когда я учился в институте, мне на глаза попалась картинка – просто ксерокс из старого советского журнала – летающие кирпичи. Камни, падающие с неба. К чему бы это?..

* * *
- Спишь, приятель?
- Чего..?
- Говорю, задумался, что ли?
- Да нет, я просто...
- Получи свой груз и мечтай, сколько тебе вздумается.
Я поднял глаза на стойку, куда выложили несколько пакетов, на каждом из которых было обозначено время доставки. Быстро изучив даты и взглянув на часы, я возмущенно вскрикнул:
- Девять пятнадцать? Шутишь?!
Девушка злорадно усмехнулась. Последовавший едкий хмык означал лишь то, что это уже не её, а мои проблемы.
Я выскочил на улицу, второпях напяливая на себя одной рукой куртку.
Нет, ну почему же не выдавать посылки вовремя?! Похоже, пунктуальные секретари это что-то сверхъестественное!
После того, как посылки были упокоены под сиденьем скутера, я нажал на стартер. Облако выхлопов ударило назад упругой струёй, и я услышал в свой адрес неудобоваримые выражения. На пороге офиса курил незамеченный мной, как всегда скучающий охранник. Счастливо оставаться, мерзкое создание!
Мертвые заторы – привычная любому жителю картина утреннего города. А если еще пошел дождь, не дай бог, то всё – конец света, не меньше. Причем, это выглядит обычно так: если осадки застали вас в городе, а вам срочно нужно ехать, допустим, в спальный район, все начинают звонить и интересоваться, в какую сторону идёт туча из города? На запад или на восток?
- Через залив! Через залив шурует! Через полчаса будет у нас, на Черёмушках!
- Успею!
И начинается гонка, кто быстрее – ты или непогода. И уж совершенно невозможно предсказать, когда и как непогода обрушится на ни в чем неподозревающих граждан. Бывает, тучи весь день дразнят своей назойливостью, заставляя народ таскать с собой зонты и с опаской поглядывая на небо, заранее бежать с работы по домам, и всё никак не разродятся, висят и висят, как дамоклов меч, а потом враз испарятся. Или, наоборот, как набросится ни с того ни с сего на отдыхающих на пляже, как загрохочет медным тазом, да как окатит их холодной волной. Чтобы не расслаблялись, а знали, что не на курорт приехали. Это вам не Сочи и даже не Алупка! Но я люблю свой город, всё-таки, который год уже вместе, сроднились...
Застывшие в немом упрёке лица из проезжающего мимо трамвая уже оценили и повесили ярлыки на каждой вещи моего гардероба и экипировки. Да, народ сейчас завистливый пошел, ленивый и завистливый. О, а вот и бомж. Он всегда здесь утром в "Альтфатере" роется. Вероятно, рядом кто-то из чинов обитает. Ну как сегодня улов, а, Петрович? Кажется, каждого из них зовут либо Семен, либо Петрович.
Пришлось притормозить из-за того, что прямо передо мной и задницей трамвая протиснулся черный джип Тойота. Спешит, конечно, на важное корпоративное собрание. С такими пробками и неудивительно. Все куда-то спешат. Но я не тороплюсь быть размазанным по обочине. Проезжай, родной, проезжай...
Свернув в узкий переулок вслед за джипом, я сразу увидел свой пункт назначения. Двадцать третий дом по левой стороне. У калитки, увитой диким виноградом, стоял невысокий гражданин в дутой куртке, мятых спортивных штанах и розовых домашних тапочках.
Он поднял руку и в тот же миг джип внезапно повернул, перерезая мне путь. Я опешил, заскрежетали шины. Человек кинулся мне навстречу, крича что-то неразборчивое, и не успел добежать. Увидев, как он оседает в лужу собственной крови, и заметив, что стекло у джипа с моей стороны начинает медленно опускаться, я не стал ждать продолжения и дал полный газ.
Невольно вырвавшиеся ругательства заполнили еще свежий утренний воздух. Надеюсь, вышедшие на балконы полить цветы и покормить голубей бабушки успеют заткнуть себе уши.
Мне кричали вслед «стоять!» и что-то ещё, потом я услышал за собой яростный рёв мотора, когда происходящее вокруг вдруг слилось в один бесконечный поток препятствий и трамплинов. Я не осознавал ничего, только то, что за мной гонятся и мне необходимо оторваться... У них не было ни малейшего шанса.

* * *
Я пришел в себя, тяжело дыша, намертво вцепившимся в руль, в арке незнакомого мне здания. Оглядевшись по сторонам, увидел своего свидетеля: парень в пижаме стоял и, внимательно разглядывая меня и мой мотоцикл, нервно курил в тени подворотни.
Курить действительно безумно хотелось. Мне пришлось воспользоваться языком жестов, чтобы объяснить ему свою просьбу. Руки дрожали. Он поднёс к моему лицу зажигалку.
Резкий, как удар статическим током, телефонный звонок. Хватаюсь за карман, дрожащими пальцами пытаюсь извлечь трубку, наконец, хватаю её за край, но в самый последний момент она подло выскальзывает и с радостным чпоканьем разлетается на составляющие, ударяясь о неровный асфальт проезда.
- Блять. – комментирует событие мой невольный свидетель.
Это слово в гробовой тишине звучит, как «Аминь».
Мимо проходят двое солдат, смерив нас неодобрительными взглядами.
Гм. Какое странное место. Вслед за военными продефилировали несколько человек в белых халатах, и только тогда до меня доходит, что я на территории больницы. Очень интересен способ, каким я сюда добрался, ведь на главной проходной очень удивляются, увидев мой скутер. Очевидно, они не в курсе, когда и как я на нём заезжал.

* * *
- Ты надолго?
Сестра живёт совсем рядом, в двух кварталах. Она немного озадачена. А я немного удивлён, ведь она должна быть на занятиях.
- Куда-то собираешься? – я любопытно просовываю голову в приоткрытую щель дверного проёма.
- Да нет... – мнется она у входа. – Паша должен скоро вернуться...
Я не знаком с её парнем, а она явно не намерена сегодня нас знакомить.
- Я быстро.
Она впускает меня.
- Где у тебя туалет?
Ее лицо слегка проясняется.
- Прямо-налево.
Я иду в ботинках, куртке и со свертком под мышкой.
- Э... Антон? – доносится неуверенное за дверью.
- Чего тебе?
Молчание. Я пытаюсь раскрыть посылку, вожусь и соплю, но безуспешно.
- Кать! У тебя есть здесь нож?
- Што?!!
- Ну или ножницы?!
- Чево-чево?!!
Да ну блин, это глупо, от кого и что мне теперь скрывать...
- Чё эт такое у тебя? – задает предсказуемый вопрос Катюха.
- Как бы посылка.
- Это твоя посылка?
- Как бы не совсем.
- Так, и...
Я устремляюсь на кухню, там точно должно быть что-то колюще-режущее.
Чужая посылка! Из-за которой убили получателя прямо на моих глазах! Что там может ещё быть?!
- Что же там? – сестра упирается подбородком мне в плечо и теребит за рукав. – Что?!!
Миллион... Миллиард... Акции? Брил-лиан-ты? Мысли безумно скачут в моей голове.
Мне надоедает возиться со скотчем, я поддеваю край кухонным ножом и вспарываю конверт. На пол вываливается кипа каких-то бумаг, фотографий, конвертов... Денег там точно нет, и Катя тут же охладевает к моему сокровищу.
- И что это такое? – тоном она явно намекает на то, что не рада незваному мусору у себя в помещении.
- Пока не знаю...
Я опускаюсь на колени и начинаю собирать разлетевшиеся по кухне бумаги. Большинство из них походит на какие-то старые карты, совершенно мне незнакомые. Названия на них написаны на непонятном языке. Некоторые надписи на русском, другие на английском, третьи и вовсе смахивают на иероглифы. Кое-что похоже на документы землепользования, как я их себе представляю. Есть ещё геодезические карты, снимки из космоса, фотографии... Чепуха какая-то. С другой стороны, откуда мне знать истинную стоимость этой информации?
Под кучей бумаг я нахожу визитку. С лицевой стороны значится “Hbuilding company”, телефон и адрес, всё, как полагается. А с обратной лишь одно имя, написанное от руки – Андрей. Гм. Видимо, так звали этого незадачливого малого в розовых тапках.
- Кать, можно сесть за твой комп на минутку?
Она недовольно пыхтит, крутясь перед зеркалом в прихожей.
- Ещё пять минут и тебя здесь не должно быть.
- Окей, окей...

* * *
За окном кончалась осень и моя молодость. В неярком свете экрана на столе можно было разглядеть привычные вещи: чашка с намертво присохшей ко дну ложкой, наушники, несколько листиков-стикеров, отвалившихся от монитора… И я, уставившийся на пустое окошко поиска гугла. Мне скоро тридцать. Я уже совсем взрослый человек, не так ли? Не поздновато ли впутываться в авантюры?
Переведя взляд вновь на стол, я приметил на нём странный прибор, лежащий в пенале для ручек. С одной стороны его было маленькое колёсико, а с другой – небольшой круглый циферблат. Если взять его в руку и провести колёсиком по любой поверхности, стрелочка на циферблате крутилась, указывая значения пройденного пути. Я уже видел его раньше...
- Что это? - я вышел в коридор, вертя в пальцах прибор.
Катюха лениво взглянула в мою ладонь.
- Курвиметр. Положи на место.
- Измерять курв...* - оскалился я.
- Ага, именно так.
Я вернулся в комнату, собрал валяющиеся там бумаги, сложил их в одолженную из ящика сестры папку, сунул курвиметр в карман.
- Дак что там с посылкой? - поинтересовалась сестра.
- Неясно. Поеду в компанию разбираться.
- В эту, которая на визитке?
- Угу.
- В интернете про неё что-то есть?
- Полный галяк.
Катька задумчиво пожевала губу.
- Ну, позвони потом, как оно там.
И тут я вспомнил про телефон.

* курва(англ. curve – кривая)

* * *
Эйч-билдинг... По крайней мере, на здании никакой вывески не было. Я попробовал сунуться во двор, но и там ничего похожего на уважающую себя крупную строительную корпорацию, каковой она представлялась на визитке, не имелось. Только облезшие стены и не менее облезшие коты. В поисках утраченного ковчега, я обратился к местной бабушке-дворничихе. Они, как известно, знают всё, даже то, что обычному смертному знать не положено.
- А, то! – воскликнула она, махнув метлой в сторону водосточной трубы. - Конечно, знаю! Ты только никому...
Я поклялся в том, что я могила и перекрестился на всякий случай. А также показал ей визитку, удостоверяя в том, что я не подлый шпиён.
Мы спустились в подвал. Потом спустились еще в один подвал. Подвалы под подвалами были привычным делом в нашем городе, полном катакомб, как швейцарский сыр.
- Дальше по коридору вон к той двери. Звони, тебе откроют.
Бабуля удалилась, оставив меня в раздумьях. Тесноватый проход не внушал доверия. Очевидно, что этой дорогой не очень часто пользуются, так как мои шаги оставляли за собой следы в слое пыли. Хорошо... тогда как работники компании попадали внутрь? Или это был лишь адрес прикрытия... Что вообще происходит? В голове возникали одни вопросы с огромными вопросительными знаками.
А, может, вернуться? Ну его, всё, к чёртовой бабушке? Развезти оставшиеся две посылки, вернуться на работу, как ни в чём не бывало? Ну вот нужно оно тебе, подумай сам?
Я уже стоял у двери и рука сама тянулась к кнопке звонка, затянутой плёнкой паутины. Ничего уже не могло остановить свершающееся событие.
«Тринь-динь-динь»
Прямо как у знакомых из хрущевки, пролетело у меня в голове. Тут же раздались шаги и звук отпираемых замков. Много замков. Тяжелая бронированная дверь со скрежетом отворилась. Я ожидал увидеть там что угодно, но только не это.
Молодая девушка приветливо мне улыбалась. Внутреннее состояние помещения невероятно контрастировало с тем, что осталось позади.
- Проходите, за мной, пожалуйста. – гостеприимно произнесла она.
Длинный коридор, являвший собой продолжение сводчатого прохода, выбитого в известняке, привел нас в средних размеров хорошо освещенный зал, где стояло несколько удобных диванов и столиков.
[I]продолжение будет[/I]

- Подождите немного, я позову кого-нибудь из начальства. Мы не ожидали вашего визита, извините.
- Да ничего, ничего. – махнул я рукой.
Еще бы, если они вообще кого-то ждали. И, словно ответом на мой вопрос из другого, смежного с помещением, коридора, вошел в сопровождении другой девушки, не менее миловидной, состоятельного вида господин. Он привычно плюхнулся на один из диванов. Я огляделся и увидел, что из зала ведет около шести или семи выходов. Две девушки исчезли, а еще через минуту из какого-то другого коридора появилась одна из них, неся в руках поднос с чайным прибором. Я уже успел запутаться, пытаясь угадать, из какого именно коридора прибыл сам.
Покосившись на мою внушительную папку, мужчина сдержанно поинтересовался:
- Первый раз?
Я смутился и кивнул. Он тоже кивнул и, достав из портсигара снаряд, не спеша закурил.
- Не пожалеешь...
Возможно, но пока я всё больше и больше жалел о своём необдуманном шаге. Что я собирался делать с добытой мной информацией? Отдать им ее? Продать? На что я вообще надеялся? В конце то концов, если что, я смогу всё объяснить – я курьер, вез посылку...
- Мистер, э-э-э... - я поднял голову. - Да, вы, в кожаной куртке, пройдите сюда, пожалуйста.
Удаляясь, я оглянулся на мужчину. Он безмятежно выпустил в сводчатый потолок струю дыма.
Коридор, по которому мы теперь шли, был раза в полтора шире и выше того, через который я вошел. По обе стороны его располагались двери, кое-какие были отперты и я обратил внимание, что это были кабинеты, наполненные людьми, сидящими перед мониторами. Масштаб компании уже начинал меня пугать. Она была огромной, находилась под землей... и это еще не всё, мы прошли мимо лестницы, вырубленной в цельной породе, ведущей вниз далеко не на один пролёт. И снизу тоже были люди.
- Вот сюда входите, пожалуйста.
Это был кабинет, шикарно уставленный изысканной мебелью, и только отсутствие окон омрачало его безупречный вид. За столом сидел человек лет пятидесяти, почти седой, но всё еще в отличной спортивной форме. Он указал мне на кресло, и я молча уселся. На столе его стояла позолоченная подставка под ручку с земным шаром, который вращался. На экваторе его красивым каллиграфическим почерком было выгравировано «мы не останавливаем время, мы его строим».
- Итак... – он сложил пальцы лодочкой и внимательно посмотрел на меня. – Чем могу быть вам полезен?
- Дело в том... что... – я мял в руках папку с документами. – У меня есть информация, которая может быть вам интересна. И я хотел бы... ее вам.. гм.. предоставить...
- Естественно, за определенную плату? – не моргнув, прибавил человек и протянул руку.
Содрогаясь от одной только мысли, что меня сейчас разоблачат, я подал ему свою ношу. Он принялся листать бумажки, приговаривая «так, умгу, понятно, да, прекрасно, просто замечательно» после чего захлопнул её, вернул мне со словами:
- Ну что ж, замечательный материал, мистер..ээ...
- Антон Молчанов.
- ... мистер Молчанов. Если вы в состоянии оплатить...
Мои глаза расширились.
- Я не...
Я хотел прибавить «...не собираюсь ничего строить. Я просто хотел продать вам эту инфу», но шеф резко прервал меня.
- Погодите! Не делайте поспешных решений! Поверьте, из всей этой вашей затеи может получиться шикарная легенда, и если дело оказалось за таким малым, как необходимые средства...
Я уже, кажется, позеленел от негодования.
- Пойдемте, пойдемте, мистер Молчанов! Я вам кое-что покажу!
Буквально заставив себя встать, я механически двинулся вслед за мужчиной. В глазах двоилось. Он пропустил меня вперед, отворив одну из очередных дверей.
В большом помещении, опять же без единого окна, сидело с десяток разномастных и разновозрастных личностей.
- Это наши творцы. Наши генераторы идей. – беззастенчиво обозвал он находящихся в комнате людей.
Ответом на это заявление послужил дружный рокочущий хохот.
- Михалыч, хорошо, что зашел! Подойди ко мне, тут срочно нужно решить один вопрос.
Мы приблизились к парню, который сидел сразу перед тремя мониторами. Причём на одном из них во весь экран была развернута картинка с каким-то смутно знакомым мне зданием.
- Как считаешь... – парень щелкнул мышкой, и на здании появилась чудовищная башня. – Так лучше?
- По-моему, нет. – изрёк Михалыч, почесав подбородок.
- Но, может быть... - он снова щелкнул, и вместо башни вырисовывалась странная пристройка с довольно уродливыми статуями по бокам.
- Ты шутишь, да? - усмехнулся начальник. - А ну-ка, верни башню...
Ещё щелчок. Я хмурился, стоя за их спинами, сосредоточенно всматриваясь в монитор. Наконец, я вспомнил это здание.
- Какая башня? – удивился я. – Там никогда не было башни. Да там просто не может её быть!
Парень и его шеф как-то лукаво переглянулись.
- Пожалуй, действительно. Пусть остается, как есть.
- Тогда, может, хоть сиськи оставим? – жалостливо промямлил подошедший было дрыщь двух метров ростом.
- Сиськи? – Михалыч с напряжением уставился на подошедшего и через пару секунд заржал. – А почему бы и нет?!
Да уж. И чем они тут занимаются? Я огляделся. У одного из них на экране красовалась вечнопадающая башня из Пизы, у другого нервные изломы Собора Парижской богоматери, у третьего и вовсе что-то отдалённо напоминающее Исаакиевский собор в Питере.
- Но ведь.. все эти здания уже построены.
- Конечно. – невозмутимо заметил шеф. – А как же иначе?
- Ну и... – я засмотрелся, как один из его «творцов» пришпандоривает на верхушку пизанской башни нелепо смотрящийся там сверкающий купол. - ...зачем это всё?
- Ну, как бы вам сказать. Они-то может и построены уже, и простояли не один век, но кто вам сказал, что в потоке времени они уже считаются запроектированными?
- Ну, это же глупо. – заметил я. – Конечно, здание сначала проектируют, затем строят... не наоборот же?!
- Ничего глупого. Многие чертежи известных зданий так и не были найдены. Кто их строил, по какой документации?
- Ну, она должна была быть, конечно...
- Конечно! – он прошил меня пронзительным взглядом. – Тогда у меня один вопрос -Когда?
Я, ничего не понимая, уставился на начальника проектной компании.
- Допустим. – сказал он, - человечество изобрело способ строить дома удалённо.
- Э...
Что-то он темнил. Понять шефа было сложно. Голова начинала закипать.
- То есть.. ну, представьте себе. Вот у нас есть пирамида... - он начал усиленно жестикулировать. - Нет, ну, допустим, мы считаем, что у нас есть пирамида. Мы знаем, из какого количества камней она построена, мы знаем, зачем она построена и другую не относящуюся к делу чепуху. Но мы не знаем некоторых весьма важных вещей, таких как: кем и когда она построена и, самое главное, как? А теперь представим, хотя бы на минуточку, что у нас есть прибор, который без помощи и участия человеческих рук, способен сам извлекать идеальные формы породы, перемещать их на практически неограниченные расстояния и складывать, собирать, устанавливать в нужные места... да и, вообще говоря, это больше похоже на конструктор, так сказать, паззл собираемый при помощи компьютерной программы.
- Без человеческих рук? - я нахмурился.
Он смотрел на меня светлым взглядом.
- Совершенно без.
- Но как же это возможно? – я усмехнулся.
- Понимаете, молодой человек, - он осторожно взял меня за локоть и задушевно произнёс, - всё дело во времени. Чем более дальним является временной период, тем более он, скажем, становится нереальным. Время делает материю невесомой, практически несуществующей. И с такой материей легче всего работать. - Михалыч взглянул в моё ошарашенное лицо и удостоверился, что я его внимательно слушаю, - Вы понимаете меня? Она режется, гнётся и перемещается без особых затрат энергии.
Я перевел свои расширенные от ужаса глаза с одного из проектировщиков на другого. Они слушали эту лекцию совершенно спокойно и не выказывали ни доли удивления..
- Гм!.. - удалось выдавить мне. - Интересно. Ну, разве что в качестве шутки.
- Хорошо! Значит, вы мне не верите?! - воскликнул шеф. - Я это допускаю! Пойдемте со мной, я покажу!
Он вылетел из комнаты с проектировщиками и потащил меня в другую, совершенно безлюдную. Тут всё было заставлено большими и маленькими макетами пирамид, пирамидок, сфинксов и разных египетских построек. И всё это густо покрыто пылью и тленом. Шеф провел пальцем в воздухе, наматывая на него паучью пряжу.
- Да, - цокнул он языком, - все-таки, давно здесь не убирали. Видите ли, египетская тема отчасти себя изжила и уже не пользуется такой популярностью, как прежде.
- Что всё это значит...
Мой взгляд упёрся в один из макетов, представлявший собой огромный постамент с хорошо проработанным рельефом, вплоть до кустиков. И на этом пьедестале из горки пыли - импровизированного песка - росли не три, как их принято изображать, а целых пять больших пирамид, и в долине вокруг них россыпью вытарчивало еще, по меньшей мере, штук двадцать мелких. И это еще не говоря о больших Сфинксах, которые всё соревновались в том, кто из них больше.
- Это... это что такое?
Михалыч мимолётно взглянул на макет, который я изучал и довольно крякнул.
- Вы удивлены? По проекту их должно было быть семь. Но арабы ужасно меркантильный народ, даже хуже евреев, если вы меня понимаете...
- Погодите! – не выдержал я и помахал рукой, стараясь развеять маразм, витающий в воздухе. – Вы хотите сказать... что... э-э-э... пирамиды построили вы? Ваша фирма?
- Типа того.
- Это не-воз-мо-жно!
- Невозможного не бывает, молодой человек.
Мы покинули кабинет египтологии.
- А как же иероглифы, фрески, надписи?.. Вся атрибутика?
- Вы как истинный сын своего города не поступаетесь своими принципами, не так ли?
- Нет, это невозможно. И вы меня не убедите.

* * *
- Молодой человек, а вы знаете, почему уважительное отношение к собеседнику обозначается множественным числом?
Я пожал плечами. Что тут сказать?
- Всё пришло из первично-общинного строя. Думаете, у первобытных людей не было языка? Не скажите... – он хрюкнул от удовольствия, продолжая. – Вот идёшь ты, к примеру, по своим примитивным делам, а тут навстречу представители недружественного племени, сверкая глазами, уже мысленно зажаривают твое бренное тушку на вертеле. Тут уж безусловно проявишь уважение. «Добрый день, дорогие люди!» Ну и из сострадания они, возможно, позволят тебе продолжить свой путь. Или другая ситуация. Повстречался тебе как-то только один из врагов. Пусть он даже мал, сколько угодно болен и уродлив, ты все равно приветствуешь его на «вы», а то мало ли, его соплеменники сидят за ближайшим валуном и потирают дубинки. А уж если ты обратился к ним всем, то, стало быть, тебе известно об их засаде, а, значит, нападать не следует. И уж если в ответ тебе так же ответят «И вам доброго пути» значит и им все понятно.
- Что понятно?
- Что твои соплеменники охраняют тебя из ближайшего укрытия.
- Но если со мной никого нет? Не значит ли это, что и тот второй может оказаться одинок?
- Да, точно. И значит, что ваше заблуждение обоюдно, но никто из вас признать свою ущербность не собирается...
- Чепуха это. - махнул я рукой.
- Возможно.
Он толкнул рукой очередную дверь.
- А это у нас песочница.
- Что значит песочница? – недоуменно покрутил я головой.
- Учёбка. В идеале, конечно, было бы, чтобы они пользовались песком, но у него есть всего одна, но довольно важная негативная черта – непостоянство.
Он тяжко вздохнул.
Девушки и парни занимались чем-то вроде тех, что были в первой комнате, но только попроще. Один из них строил и ломал несколько концентрических кругов из вертикально стоящих камней, он выстраивал их один за другим, а потом одним неуклюжим движением курсора ронял и они складывались, словно костяшки домино.
- Упражнение на точность, симметрию и ритм. – пояснил шеф, а я стоял и с удивлением узнавал в этих кругах хорошо известный всем Стоунхендж. Его на моих глазах раз десять построили и поломали, и никого это не смущало.
Но еще большее удивление ожидало меня за соседним столом. Там двое играли в «Чапаева» ничем иным, как многотонными статуями острова Пасхи.
- Так! – проревел шеф, - Отставить!!! - и вырвал из розетки кабель.
Экраны мониторов погасли. Оба игрока виновато-обиженными взглядами посмотрели на своего руководителя.
- Я же предупреждал по поводу болванов! Ну, хватит плодить их в неограниченных количествах. - он гневно взглянул на одного из провинившихся. - А ты мне ещё за ольмеков не отработал! Марш за свою машину! – и уже совсем хмуро прибавил. – Исправительные работы по рисованию плато Наска.
- О, нет! Только не это, шеф! Умоляю!!!
Михалыч достал с полки толстенную книгу и развернул ее примерно посередине. Оказалось, что это подробный атлас аэрофотосъемок.
[I]продолжение будет[/I]

- От сих до сих. Приду – проверю. Вперёд!
Провинившийся «ученик» взял книгу и, обиженно ворча, удалился.
Я обессилено прислонился к одной из массивных каменных колонн, поддерживающих потолок.
- Бред какой-то... – вслух выразил я преследующую меня мысль.
- По ходу, он спёкся...
- Бедняга. – как будто издалека донесся до меня голос Михалыча.

* * *
- Мистер Молчанов...
Я вздрогнул и пришёл в себя, сидя на диване. О, неужели это мне всё привиделось?! Мозг сыграл подлую шутку со мной! Пошарив в кармане куртки, и, к своему сожалению, не найдя там пачки сигарет, я выудил оттуда непривычный предмет. Ага, курвиметр. Успокоившись, я взглянул на секретаршу.
- Как вы себя чувствуете? – она выглядела немного сконфуженно, в одной руке сжимая пузырек, в другой бумажную салфетку. – Вам лучше?
- Да, я в порядке, спасибо...
Рядом со мной больше никто не сидел. Второй посетитель уже ушел? Или... он и не приходил? Я быстро огляделся и нашел принесенную папку лежащей нетронутой рядом со мной на диване.
- Вы можете идти или лучше вызвать доктора?
Что за глупости!
- Простите, кажется, мне лучше... – я сдвинул брови. – зайти в другой день...
...Неделю.. Год...
И тут за спиной раздался уже такой знакомый слегка насмешливый голос:
- Позвольте, молодой человек! Вы так и не сказали, зачем пришли!
Я в ужасе оглянулся. Ну да, это был он, Михалыч, улыбался и курсировал из коридора в моем направлении. Я сжался и собрался сделать отчаянный рывок в сторону спасительного люка. Хьюстон, у нас проблемы! Экстренное катапультирование!
- Наташенька, принесите гостю немного валерьянки. – кивнул он секретарше и она быстренько ускакала в один из проходов.
Я нерешительно мотал головой, пытаясь выяснить, куда бежать.
- Вы же не спешите? – шеф подошел и радостно плюхнулся рядом на диван, ухватив папку и положив ее себе не колени.
- Э... – протянул я и покосился на бумаги, как на предмет раздора. – Кажется, мне нужно бы объяснить вам...
- Да, - радостно кивнул Михалыч, кончиками пальцев поглаживая папку. – Я слушаю, оч-чень внимательно.
- Понимаете... я всего лишь курьер...
Неприятный комок сильнее сдавил моё горло.
- Я вёз эту... ну, эту...
- ...документацию. – подсказал шеф.
- ...да, эту документацию по адресу. Но потом что-то случилось... ну, и так вышло...
Михалыч кивнул, видимо удовлетворённый подобным пространным объяснением и задал вполне логичный вопрос:
- Позвольте узнать, как вы вышли на этот адрес?
Я достал из заднего кармана джинсов визитку.
- Вот...
Он взял её из моих рук и покрутил меж пальцев, обратив внимание на написанное от руки имя на её обратной стороне. Вернулась секретарша, неся на подносе стакан с водой.
- Светочка, послушайте, разве Андрей сегодня отсутствует?
Я с удивлением взглянул на девушку. Нет, ну они определенно, либо одинаковые, либо...
- Андрюша? Кажется, на месте.
- Будьте добры его позвать.
- Конечно, Владимир Михайлович! – она вручила мне стакан и вновь убежала.
Утолив свою жажду питьём со сладковатым привкусом, я всё еще продолжал находиться в прострации, тупо уставившись перед собой.
- Понимаете ли... – прервал молчание шеф. – Это очень важная информация, которой, возможно, пытались воспользоваться конкуренты...
- Ваши конкуренты? – непонимающе моргнул я, не поворачивая головы.
- Ну, конечно!
- Не думал, что у вас вообще могут быть конкуренты. – заметил я.
- О! – воскликнул Михалыч. – Корпоративные тайны! Нанотехнологии! Вы что, «Секретные материалы» не смотрели?
- Не интересовался как-то...
В зал вошла прежняя секретарша(или ёё клон) и молодой парень моих лет. Он выглядел изнуренным от вечного недосыпания, но вполне жизнеспособным. В отличие от того бедняги в розовых тапках. Взглянул на меня, взглянул на Михалыча, взглянул на папку у него на коленях.
- Так. – односложно констатировал он.
- Угу. – кивнул Михалыч.
Никаких криков и брани. Просто короткий, можно даже сказать, минималистичный разговор. Я ожидал, вероятно, что сейчас шеф достанет из кармана какой-нибудь транклюкатор и развеет на атомы неугодного работника, но он лишь выдал:
- Ну, вот.
И подал Андрею папку. А тот, лишь одним глазом взглянув на содержимое, заявил «Вот, козёл!» и удалился, шаркая кедами, в свою нору.
Ничего не поняв из такого диалога, я с некоторой надеждой взглянул на начальника Hbuilding. Что теперь? Он попробует стереть мне память по примеру «людей в черном» или что-то в этом роде, например, отдаст инопланетянам на опыты?
- Что ж, Антон, теперь, выходит, нам не о чем говорить. – несколько опустившимся голосом заметил шеф. – Приношу вам официальные извинения за этот инцидент, больше такого не повторится. Поверьте, у нас это случается крайне редко.
- Наверное. – кивнул я. – Значит, я могу идти?
- Наверное. – усмехнулся шеф. – Можете, конечно.
Я как-то неуверенно поёрзал на диване, боясь подняться.
- Что, вот так, просто?
- А что? – удивленно поднял брови мой собеседник.
- А если я кому-нибудь расскажу?..
Он расплылся в довольной улыбке.
- Конечно, расскажете. Непременно! Но это не важно!
- То есть, как? – опять не понял я.
- Вам никто не поверит.
- Но ведь я знаю...
- Что? Что вы знаете? – он вновь воспрял духом, оседлав своего конька. – Как сюда попасть? Вы уверены, что знаете?
Нет, я не был уверен. Помнил лишь свой путь от подворотни в заброшенный коридор под подвалом. Безусловно, попробуй я вновь сюда сунуться, дверь наверняка не откроется передо мной.
-... а пирамиды?
- Фарс! – презрительно выплюнул он. - Как мало надо ума, чтобы надуть таких, как вы, мистер Молчанов! Немного гипса, - он зачерпнул в воздухе воображаемый сыпучий материал одной рукой и начал пересыпать во вторую, - немного фантазии, - он прижмурился, - немного изобретательности, и, вуаля! Первоклассные понты для приезжих, как говорят у нас в пригороде!
- Ну а люди... все эти ваши творцы... архитекторы..?
- Отличные актёры! – отмахнулся он. - Всего пару минут и гонорар с шестью нулями им обеспечен! Вы-то сами мечтали о таком?
- Значит... – я скептически покачал головой. – Это всё большое надувательство?
Михалыч улыбнулся и пожал плечами. Мол, извини, парень.
Я поднялся, всё ещё не до конца чувствуя под собой ног. Тут же возникли две уже знакомые мне секретарши-близняшки и, откровенно улыбаясь, указали мне в коридор, оказавшийся тем, которым я вошел. Дверь была не заперта, я вышел и побрёл наверх, ощупью разыскивая путь. На улице уже стемнело, в окнах горел грязно-охристый свет, вроде теплый, но ничуть не греющий душу. Опавшие листья блестели в свете уличных фонарей и я заключил, что пока я находился внизу, прошёл дождь. Была глупая мысль вернуться и проверить дверь, словно я Алиса в стране чудес. Но белый кролик в облике старушки-дворничихи уже исчез, вместе со всеми кошками, кстати.

* * *
Конечно, я получил нагоняй от начальства, когда явился на следующий день, с виновато опущенной головой выслушал все претензии и, взяв полагающиеся мне доставки, уехал. Всё было по-прежнему, тухло, сыро. Хотя, нет. Город вновь стал для меня местом волшебным и наполненным чудес, каким был когда-то, наверное, лет эдак двадцать назад. Каждый уголок тогда, казалось, хранил какую-то свою тайну, которую любым способом хотелось разгадать. Вот этот старый колодец сточных вод, нет, он не просто колодец, в его исторических трещинах и сколах штукатурки скрыта легенда, связанная с военными действиями второй мировой и с скрывающихся в нем партизанах, которые прятали там не только свои советские передатчики и пулемёты, но и ещё награбленное румынско-немецкое барахло, что казалось нам, мальчишкам, то и дело заглядывающим вниз, настоящим богатством, и мы тайно мечтали завладеть ими.
Или непрочно закрепленный камень мостовой, не дающий покоя по ночам, загадочный камень, и были ли под ним какие-нибудь секретные пустоты? А простукивали ли вы когда-нибудь свои стены в поисках загашников прежних жильцов ещё досоветской эпохи? Верили ли в секретные общества, собирающиеся в подвалах зимними вечерами?
Всё это было там, в детстве, а теперь казалось нелепым и даже смешным. Ещё только вчера всё было понятно и ясно. А может, я просто перестал видеть вокруг себя чудеса и тайны? Остановив скутер напротив главной улицы города, я повернулся так, чтобы не мешать проезжающему общественному транспорту, всмотрелся в здание, выходящее окнами одной стороны на улицу, а второй на сквер, где мужики резались в домино и шахматы, сколько я себя помню. Вокруг всё менялось, кроме этого здания и любителей поиграть в настольные игры.
Две женские статуи на фронтоне здания в приветственном жесте взмахнули мне руками. Они были зеркальными отражениями друг дружки и между ними красовалась сохранившаяся старинная надпись, название бывшей гостиницы, где сейчас обосновались бутики и сувенирные лавки. Удивительно, но лишь это здание оставалось нетронутым островком минувших дней среди бурно развившегося строительства современности. Я подкатил свой мопед поближе, припарковал и стал с интересом рассматривать богатую гипсовую лепку фасада. И плевать, что сейчас я выглядел, как праздный зевака-турист, которыми и так наполнен наш город. В конце концов, я что, не имею право хоть раз осознанно поглазеть на то, где не раз бывал, но не обращал внимания?
История так загадочна! Раньше строили подобные величественные здания, а сейчас гонят стекляшки, с которых взгляд соскальзывает, цепляясь за остатки былой роскоши соседних домов. А когда их не останется? За что будет удерживаться взгляд? Или прохожие просто перестанут смотреть по сторонам и окончательно уставятся в свои электронные книги и планшеты?
Я остановился у входа в арку, над которым замерла в движении пара каменных молодых людей. Они держали в руках странные предметы: девушка серп и сноп пшеницы, а парень почему-то огромную шестерёнку. Своей шестерёнкой и серпом они указывали опять же на скульптурно изображенное название гостиницы. Сверху на венчающую группу уселся пухлый мальчик, конечно же, гипсовый, и самодовольно ухмылялся, потрясая в одной руке чем-то похожим на волшебную палочку.
Над парадным входом нависал не менее парадный балкон. Весьма в плачевном состоянии, как и большинство декора, он который год угрожал обвалиться на головы прохожим, но всё еще мужественно держался, подпираемый массивными кронштейнами в виде двух огнедышащих драконов женского пола. Почему они были женского пола? Да потому, что у каждого из них было по груди. Да, да. Я не шучу. Драконы с бюстами. Внезапно меня осенило. Михалыч, так вот ты о чём!

С Днем Рожденья, Колька

У меня есть школьный друг Колька. Когда я в Одессе, я всегда хожу к нему на день рождения, тем более, если это круглая дата. Это традиция. Все началось с третьего или четвертого класса. Точно – с третьего, Кольке исполнилось десять лет. Помню, первый раз у Кольки было человек двадцать, весь класс и еще ребята со двора. Колькина мама, Елизавета Антоновна, добрейшая женщина, накрыла огромный стол на день рождения своего единственного сына, которого она воспитывала сама. Особых яств на столе не было, но картошечка, килечка, помидорчики с огурчиками были приготовлены с душой. Мы ели и бесились, прыгали со шкафа на шкаф, суматоха, крики. Нам было не до еды. Шкафов было много, особенно книжных. Елизавета Антоновна работала библиотекарем и очень любила книги. Мы бесились, пока Елизавета Антоновна не вынесла огромный торт, такого я никогда и нигде не ел. Это был торт с кремом, коржами и орехами. Елизавета Антоновна называла его «Анечка». Она поставила его на стол, но прежде чем позволила нам наброситься на него, сказала тост.
-Дорогой сыночек, первый раз ты празднуешь День Рождения в таком большом кругу друзей. Я желаю тебе, что бы у тебя в жизни всегда было много друзей, чтобы они поддерживали тебя, а ты бы поддерживал их. Жизнь бывает непростой, но если Вы будете преданы друг другу, то у Вас все получится, Вы преодолеете все сложности.
Нам понравились эти слова, хотя мы ничего не поняли. Конечно же, мы преодолеем все трудности. На радостях от этого мы уплетали вкуснейший торт, запивая его лимонадом.
Я был у Кольки и на его двадцатилетие. Я подарил ему двадцать пять рублей. Гостей было человек десять, но с класса, со школы только я один. Остальные – новые колькины друзья – сокурсники из полиграфического института. Не знаю, зачем Колька поступил в этот институт, думаю, что за него решила Елизавета Антоновна. Она ценила все, что связано с книгами. Колька был жизнерадостным, веселым парнем, за это я его любил и люблю. На столе были все те же милые картошечка с килечкой, помидорчики и огурчики. Мы много смеялись, Колька и его новые друзья вспоминали смешные ситуации из их студенческой жизни, пародировали преподавателей. Мы уже были взрослыми, и пили вино и шампанское. Елизавета Антоновна сказала тост.
- Дорогой сыночек, я рада, что у тебя так много друзей. Я желаю тебе реализации всех твоих жизненных планов, чтобы у тебя получилось все, что ты задумал, чтобы ты встретил женщину, которая бы стала тебе верным спутником и чтобы твои друзья всегда были бы с тобой.
Мы дружно чокались за Колькино будущее, а затем уплетали вкуснейший торт, который так умела готовить только Елизавета Антоновна.
Когда Кольке исполнилось тридцать лет, я как раз собирался уезжать в Киев. Меня назначили национальным менеджером. Я трудился довольно успешно в сфере коммерции. Я специально задержался на несколько дней в Одессе. Не мог не пойти к Кольке на день рождения.
У Коли дома ничего не изменилось, старая мебель приходила в упадок. Шкафы, на которые мы прыгали в детстве, подозрительно покосились. Кроме меня, Кольки и Елизаветы Антоновны была только соседка тетя Люда. Колька пытался улыбаться, но глаза у него были невеселые. Общественная формация поменялась, и Колька никак не мог найти себе в этой новой жизни места. После института он успел поработать пару лет в типографии, потом пару лет на заводе, там он был душой компании. Затем началась новая эпоха, завод закрыли, Колька мыкался, пытался найти занятие. Я слышал, что он пытался заняться коммерцией, но его облапошили. Уж не знаю, кто отдал его долги, может быть мама. Колька был несерьезным, я бы никогда не имел с ним никаких дел. Он был непутевым, но беззлобным парнем. Он нигде не работал. Я по-прежнему любил его.
На столе была неизменная картошечка с килечкой, я слышал запах заветного торта. Елизавета Антоновна была немного осунувшейся, но столь же спокойной и уверенной женщиной. Как всегда она сказала тост:
-Дорогой сыночек. Я поздравляю тебя. Ты сейчас в прекрасном возрасте, у тебя скоро возраст Христа. Мы все в тебя верим, у тебя все получится. Я желаю тебе, чтобы все, что задумал в своей жизни, у тебя исполнилось бы. Никогда не сдавайся и верь в свою звезду. Желаю тебе, чтобы ты встретил спутницу жизни, которая будет тебе верной подругой на всю жизнь.
Я чокался и пил, и искренне желал, чтобы Колька встретил женщину. Только я никак не мог себе представить эту женщину, которая будет любить и будет верной подругой человеку, у которого нет, никогда не было и, вероятно, никогда не будет ни копейки денег.
После этого дня рождения я не видел Колю много лет. Я трудился в столице, туда переехала вся моя семья. Я часто выезжал за границу, и лишь иногда вспоминал Колю, его маму. Когда вспоминал, я пытался и не мог представить себе, как они живут.
Незадолго перед сорокалетием Коли я снова оказался в Одессе. Мы встретились с ним, он пригласил меня на день рождения. Колька был неунывающим парнем. Он по-прежнему нигде не работал. Как он жил, я не мог понять. Но я любил его, он был из той породы людей, которые радуются каждому дню, тому, что светит, солнце, тополек шевелится, и сегодня нет никаких неприятностей. Возможно, неприятности будут завтра, но так тоже завтра, а не сегодня, а значит, нет повода к унынию. При старой системе Колька вполне бы мог всю жизнь протирать штаны в каком-нибудь НИИ, получать зарплату инженера, возможно, он смог бы даже жениться и иметь детей. Но в сегодняшней жизни таким нет места. Мы вспоминали смешные случаи из нашего детства, нам было хорошо. Колька рассказал мне, что он ходит на море, играет в волейбол. Он вообще неплохо выглядел. Он не пил много, молодец. Он попросил одолжить ему сто долларов, я одолжил.
Я с волнением зашел в так хорошо знакомую квартиру. За десять лет почти ничего не изменилось. Покосившийся шкаф был привален к стене. Я увидел паутину на окне, чего раньше никогда не было. Елизавета Антоновна сильно постарела. Она уже была на пенсии. Но взгляд ее был по-прежнему твердый. Она улыбнулась, пожала мне руку. Нас было трое, никого больше не было. Соседка тетя Люда умерла. Мы сели за стол, долго молчали, как люди, хорошо знающие друг друга, уплетали картошечку с килечкой. Потом я рассказал немного о своей работе, жене, своих детях. Елизавета Антоновна сказала тост.
-Дорогой сынуля. Я тебя поздравляю с Днем Рождения. Сейчас у тебя трудный период. Но в жизни все всегда налаживается. И у тебя все будет хорошо. Ты не одинок, у тебя есть я, твоя мама, есть твой преданный друг, настоящий. А настоящих друзей не может быть много. Я пью за тебя, за твое здоровье, за твое будущее. В сорок лет жизнь только начинается.
Мы дружно выпили, а затем, как всегда, Елизавета Антоновна поставила на стол этот удивительный торт, который никто в мире не умеет готовить так, как это делает она.
Завтра у Коли день рождения, ему пятьдесят. Он по-прежнему нигде не работает, но не унывает. Его голос был достаточно бодрый, когда я позвонил ему. Я уже пять лет работаю в Германии, в головном офисе. Сейчас сижу в аэропорту Мюнхена, жду вылета и пишу. Своих сыновей я отправил в Париж на экскурсию, а сам вот еду на свою родину, в дорогую Одессу. Я подарю Коле двести евро, ему деньги сейчас нужны. С женой я это обсудил, она согласна. Я не могу не приехать к Кольке на день рождения, на его юбилей. Не приехать мне было бы неудобно перед Колей и, прежде всего, перед Елизаветой Антоновной. Она неважно себя чувствует, почти не выходит из квартиры. У нее что-то с ногами, ей тяжело сойти с третьего этажа. Но я знаю, что будет вся та же картошечка с килечкой, помидорчики, огурчики и вкуснейший торт, ради которого стоит проехать полмира. И еще я знаю, что скажет Елизавета Антоновна, когда поднимет бокал вина.

«Поиск работы».

Действующие лица.
ДЕВУШКА молодая.
ЛЕВИК, пожилой одессит.
ФАНЯ, пожилая одесситка, жена Левика.
МУЖЧИНА молодой.
ЖЕНЩИНА средних лет, с собачкой (собачка в беседе не участвует).

Одесса, Приморский бульвар. Хорошее теплое утро, уже не очень раннее, но еще не сильно позднее. Рабочий день, но людей пока не очень много.
На скамейке сидит пожилая пара, явно коренные одесситы, просто отдыхают, наслаждаясь воздухом Одессы, рядом женщина средних лет, хорошо одетая, она читает глянцевый журнал, на поводке маленькая собачка, на скамейке напротив сидит не совсем юный, но еще не старый парень, он смотрит в свой ipad и что-то там тыкает пальцами. Возможно, кто-то еще сидит на соседних скамейках, но это не так важно.
На скамейку рядом с парнем садится молодая энергичная девушка, похоже, что она приехала в Одессу, может быть из Одесской области, может быть даже с Раздельной.
Девушка достает телефон, раскладывает перед собой на коленях газету с объявлениями, и ни на кого не обращая внимания, начинает звонить.
ДЕВУШКА. Алло, я звоню по объявлению, кто мне может грамотно рассказать о работе по раздаче рекламы на перекрестках?
Девушка говорит громко и уверенно, никого не смущаясь, и ни на кого не смотря. Однако остальные наши герои слегка отрываются от своих важных дел, но очень слегка, и бросают взгляд в сторону девушки.
Так понятно, а сколько оплата, Вы платите каждый день? Мне нужны сейчас срочно деньги, мне подходит ежедневная оплата. Скажите, а это не раздача рекламы стриптиз-клубов? …Я спрашиваю, потому что за это могут забрать в милицию, у меня так подруга попала… Так понятно, подходит, значит завтра в 10 часов на Большой Арнаутской 17.
Тут в разговор, не отрываясь от журнала, вступает женщина.
ЖЕНЩИНА. Вот это - стоять на перекрестках, дышать газами, вот что плохо, а рекламировать можно и стриптиз, и эротику, и даже политическую партию, лишь бы деньги платили вовремя.
ФАНЯ. Так молодежь может и постоять на перекрестках, это в нашем возрасте лучше на скамеечке посидеть. Левик (обращается к своему пожилому мужу), а ты помнишь, как при румынах Женя рассказывала, как Сеню Конторского застрелили, он клеил на Ришельевской угол Греческой объявление о своем новом парикмахерском салоне, так подумали что он партизан.
ЛЕВИК. Фаня, это Лида рассказывала, и Сеня Конторский умер от цирроза, это Моню Привозного подстрелили, и не на Ришельевской, а на Базарной.
ФАНЯ. Ну, какая разница, я хочу сказать, как опасно раздавать объявления.
В разговор вступает мужчина напротив.
МУЖЧИНА. Суть не в том, что опасно, или не опасно, суть в эффективности рекламы. Самое лучшее место – на Пушкинской, возле ЦУМа.
Девушка не слышит этих разговоров, она вся погружена в газету, наконец, она находит еще одно объявление и звонит.
ДЕВУШКА. Алло, я звоню по объявлению, кто мне может грамотно рассказать о работе массовиком-затейником в детском лагере на Каролино-Бугазе?...Да, у меня уже есть опыт, я в прошлом году работала в Сергеевке. Я хочу совместить приятное с полезным, и поработать и отдохнуть. А Вы начальник лагеря? Как Вас зовут? Очень хорошо, меня Лена. А проживание включено? …Отлично, только Виктор Степанович, я хочу сразу предупредить заранее, я ни в какие отношения, кроме рабочих, не вступаю. Спасибо, значит завтра в 11 к Вам на Маразлиевскую, 6.
Девушка снова уткнулась в объявления.
ФАНЯ. Левик, ты помнишь в 64 году мы Йосика отдали в лагерь пароходства, так там тоже была история, начальник лагеря ночью залез к пионервожатой, а его там поймал секретарь парткома.
Мужчина, уже больше отрываясь от Ipadа
МУЖЧИНА. А секретарь парткома тоже шел к пионервожатой или он следил за начальником лагеря?
ЛЕВИК. Не, он пьяный был и перепутал домики.
ФАНЯ. Да, потом начальника лагеря чуть не исключили из партии, а секретаря парткома забрали работать в горком.
ЖЕНЩИНА (отрываясь от своего журнала). Из этой истории неясно, осталась ли довольна пионервожатая.
МУЖЧИНА. Это зависит от того, насколько позже к ней пришел секретарь парткома после начальника лагеря.
Девушка вся в себе, находит еще одно объявление и звонит.
ДЕВУШКА. Алло, я звоню по объявлению, кто мне может грамотно рассказать о работе офис-менеджера… Так, понятно, а в мои обязанности будет входить приготовление кофе-чая? … Нет просто, если готовишь чай руководству, то это ниже статус, это соответствует должности секретаря. … А если готовишь и чай и кофе, то это уже секретарь-референт… А Вы и есть директор? Нет я не против обязанностей секретаря, но я сразу хочу сказать, я в интимные отношения с руководством не вступаю… (слегка улыбается). А какую Вы платите зарплату? …О, такая хорошая зарплата, а сколько Вам лет? …Вы холостой?...Ну, хорошо, тогда завтра в 12 на Пушкинской угол Дерибасовской.
ЖЕНЩИНА (рассуждает вслух). Чего так бояться интимных отношений, если с тобой хотят вступить в интимные отношения, значит, ты еще что-то можешь. Гораздо хуже, когда уже никто не хочет с тобой никуда вступать, даже в общество защиты бездомных животных.
ФАНЯ. Вы правы, милочка, я всю жизнь верна своему Левику (Левик лениво ухмыляется), но все равно приятно, когда кто-то пытается завоевать твою симпатию. Вот в 72 году на пляже ко мне один моряк приклеился, так я не могла отвязаться, только спасло то, что Левик наконец вернулся со своего волнореза.
ЛЕВИК. По-моему он хотел тебя спросить, как пройти на Дерибасовскую.
ФАНЯ. Лева, не надо, ты был на своем волнорезе, и ничего не слышал.
ЛЕВИК. Фаня, в этом городе моего ничего нет, кроме тебя.
ФАНЯ. А ты точно уверен, что я твоя?
МУЖЧИНА. Волнорез в этом городе принадлежит замначальника по капитальному строительству, он купил его у зама главного ветеринарного врача.
Девушка немного замечает сидящих рядом одесситов, но продолжает заниматься своим делом:
ДЕВУШКА. Алло, я звоню по объявлению, кто мне может грамотно рассказать о работе директора по маркетингу? … Да, у меня есть опыт, я давала рекламу и по телевидению и наружкой занималась. … Может быть, можно было бы назначить собеседование, я бы Вам дала свое резюме…. Я молодая, энергичная и опытная девушка, способна резко двинуть бизнес в любой фирме…Можно встретиться в кафе… да.. в ресторане… Хорошо, завтра в 10 вечера в ночном клубе «Розовый пупсик». Да еще вопрос, как Ваша фирма называется? … Глобус Инкорпорейтед, отлично, до завтра!
Когда девушка произносит называние фирмы, мужчина вздрагивает, его взгляд становится тревожным. Девушка встает, победоносно окидывает взглядом окружающих, и кокетливо уходит.
ФАНЯ. Сейчас столько новых слов, маркетинг, шмаркетинг. Все такие грамотные, и все хотят быть директорами. У моей мамы не было никакого образования, но она кормила сама нас, четырех малых детей, умнейшая была женщина, Левик, мы давно не ездили к ней на кладбище.
ЛЕВИК. Фаня, ты туда всегда успеешь. Что это за Глобус Инкорпорейтед, никогда не слышал, сейчас столько фирм, столько названий, раньше был один облсовпроф.
Неожиданно мужчина поднимается, озабоченно говорит.
МУЖЧИНА. Глобус Инкорпорейтед – это фирма, где я работаю директором по маркетингу.
Задумчиво уходит. Женщина смотрит ему вслед.
ЖЕНЩИНА. С этой девчонкой ему будет нелегко конкурировать, не та линия бедра.
Пожилая пара тоже сочувственно смотрит мужчине вслед. Часы над зданием городской думы играют музыку.

Уважаемые участники конкурса и гости темы !!! Общественная организация Интеллектуальный форум поздравляет Вас и Ваши семьи с наступающим Новым Годом!!! Пусть приходящий год принесет Вам здоровье и благополучие!


[IMG]http://mirgif.com/prazdniki/noviy-god/novyj-god-238.gif[/IMG]

СПУТНИКОВАЯ АНТЕННА
Мой сосед поставил себе спутниковую антенну вместо кабельного телевидения и пригласил меня, чтобы похвастаться своим приобретением.
- Ты посмотри, сколько у меня каналов, – радовался он, - и никому за них не нужно платить. Расходы на антенну и установку скоро окупятся.
Сотни каналов действительно впечатляли. Но все они, за исключением российских и украинских, транслировались не на русском и не на украинском языках. А мой сосед, насколько мне было известно, только этими двумя и владел.
- Расходы окупятся не так скоро, - ехидно заметил я. Теперь, чтобы наслаждаться всеми каналами, тебе придётся потратить деньги на изучение иностранных языков.
- Не придётся, - ответил сосед. – Я всё равно, кроме футбола, ничего по телевизору не смотрю.

СУПРУЖЕСКИЙ ДОЛГ
В финале поэтического конкурса «Пушкинская осень в Одессе», где я участвовал,
было предусмотрено зрительское голосование, результат которого приравнивался к голосу одного члена жюри.
Во время перерыва, объявленного для подсчёта голосов, подходит ко мне один из
зрителей – муж поэтессы, которая тоже вышла в финал – и с тёплой улыбкой говорит:
- Мне очень понравилось ваше выступление. Я поставил вас на второе место.
Я говорю:
- Второе – это, конечно, неплохо, но первое было бы лучше.
Он с сожалением пожимает плечами:
- Первое я вам дать не мог – первое я отдал своей жене.

ЕДУ - ЗНАЧИТ, МНЕ ЭТО НУЖНО

Часть 1

Поезд … «Чайка»…
В каждую свою поездку встречаю интересных попутчиков.
Летом – понятно, люди едут к морю.
А что тянет их ехать сейчас? Осенью, зимой…
Это судьбы. Слушая рассказы попутчиков, вникая в их проблемы, впитывая их жизни, я сама учусь. Учусь к своим перипетиям относиться спокойней. Сама не раз попадавшая в сложные ситуации, зачастую несправедливые, вдруг понимаю, что кому-то может быть ещё хуже, чем мне…
Вечерний поезд. Прощаюсь с Одессой до следующей встречи. Захожу в вагон, ставлю дорожные сумки на свою полку – в уголке сидит пожилой мужчина. Не скажешь, что старик. Даже наверное на самом деле он моложе тех лет, на которые выглядит.
Я разговариваю по телефону со своей семьёй, поэтому не могу заговорить со стариком. Но поймала его взгляд. Ему неловко, что он занял моё место. И он в свою очередь ловит мой взгляд, будто спрашивая разрешения у меня. Ради бога, вся полка мне понадобится только тогда, когда спать буду ложиться, а пока что мне никто не мешает. Он имеет право сидеть на этой полке, такой же пассажир, как и я…
Но что меня поразило – его глаза! Если глаза – это зеркало души, то в его глазах можно было прочитать всю его жизнь…
Как только я заканчиваю разговор, старик тут же объясняется и всячески предлагает свою помощь – поместить сумки под полку, повесить пальто на тремпель… Представляется : Руслан. (Ну, пусть будет Руслан)
Мне тоже неловко становится от непривычной для меня ситуации – хотя, что тут казалось бы: мужчина помог повесить пальто… Не привыкла… всегда сама у себя дома. Представляюсь в ответ.
Клонится время ко сну…
И вдруг старик спрашивает позволения ПОГОВОРИТЬ.
Времени много, торопиться некуда. Да и спать я привыкла ложиться намного позже, чем теперь – почему бы не послушать ?
Попутчики… Люди, которые рассказывают друг другу такое, чего, порой не расскажешь самым близким… Поэтому всю историю Руслана я пересказывать не буду. Скажу только, что его глаза не обманули… Беженец. Был вынужден покинуть родные края. Это называется «зона конфликта». За словом «конфликт» прячется человеческая беда. Война. Смерти родных. Разрушенные дома…
Одесса стала вторым домом - приветливой и родной…
А ещё поняла, откуда такая предупредительность и внимание. Может быть, поняла. Другой менталитет. «Если бы я разговаривал с сыном, я бы сказал ему не лезть в мои дела, а дочке я не могу отказать. У нас ЖЕНЩИНЕ не принято отказывать».
Если честно, мне бы хотелось так пожить, чтоб не отказывали. И честное слово, я не буду наглеть и просить неисполнимого. Прошу самую малость. Но так приятно, если тебе не откажут в этой малости…
Выходя на своей станции, старик пожелал на прощание… Впрочем, этого я тоже не скажу. К сожалению, это никогда не сбудется, так пусть останется искоркой лёгкой грусти во мне, не трогая того человека, от которого может зависеть исполнение этого пожелания.


Часть 2

Напротив меня сидит паренек. Назовём его Стас. Он оказался на пару лет старше, чем я думала сначала. И на целую жизнь мудрее…
Я много раз ездила в Одессу, но как-то всё мельком, по делам, по работе, или в гости, почти не имея возможности общаться с одесситами в обычной атмосфере. И вдруг от этого парня я слышу тот классический одесский акцент…
Впрочем, кто сказал, что одесский? Одесситы не верят, но в нашем городе тоже есть островок тех старых кварталов, в которых сохранился этот неповторимый говор смешения национальностей. Я заворожена этим одесским говором.
Мальчишка (26 лет – это конечно не мальчик, это у меня патологическая привычка называть мальчиками всех особей мужского пола, которые визуально младше меня), мальчишка рассказывает о своей жизни. А он – большой молодчина! Это я замечаю, будто себе на полях ремарки делаю. Он сумел выкарабкаться раз, другой, третий из тех пропастей, в которые пыталась его столкнуть жизнь.
Он рассказывал о своём детстве, о своих друзьях, о своём великолепном городе… О море, к которому, как к другу, можно прийти в любую погоду, и море, как старый добрый друг, заберёт себе твои проблемы…
Я сама давно влюблена в это море и этот город. Каждый раз, когда приезжаю, иду по перрону, а меня охватывает едва заметная дрожь восторга и запаха новых приключений. А в этот раз я хотела увидеть зимнее море…
( Заглянув наперёд, скажу, что реальность даже превзошла мои мечты: я увидела не только море, волнующееся холодными водами, но даже наблюдала, как мороз, метр за метром, сковывал море льдом. )
А Стас продолжал. Теперь о любви. О большой любви, которая потеряна то ли по глупости, то ли по малодушию… А может быть, как говорится, так на роду написано, чтоб на опыте потерь учиться ценить то, что ещё не потеряно? Кто его знает, не берусь судить. Стас рассказывал о любви, которая живёт в его душе сейчас.
Покорённая теплотой его рассказов, я поделилась парочкой интересных историй, которые происходили со мной и так или иначе связаны с Одессой.
Паренёк спросил, почему я еду в Одессу сейчас, зимой?
У меня бы не хватило духу поведать попутчику историю и специфику моих отношений с любимым мужчиной. Поэтому я просто ответила, что еду к Человеку, которого люблю…
На что прозвучал резонный вопрос: а почему я ЕДУ, а не МЫ ВМЕСТЕ живём?
В ответ я немного пофилософствовала по поводу того, что живём в разных городах, и в таком возрасте трудно что-то менять… Я не вдавалась в подробности, так получилось, наши дороги не пересеклись раньше, а теперь…
И вдруг этот парень буквально взорвался от моих слов о возрасте, стремясь доказать, какая это глупость!
Конечно, под словом «возраст» я имела в виду, тот «багаж» обязанностей, который у каждого из нас за плечами.
А Стас воспринял «возраст» более буквально. И сказал такую фразу: «Причём тут возраст, если ты любишь! Если ты сейчас топишь куда-то, значит, тебе это нужно!» ( «Топишь» - это в данном случае «едешь, спешишь, жмёшь педаль газа до упора, «утопить педаль». Отсюда и «топишь». )
И скажу, что мне очень понравился тот азарт, с которым парень доказывал великую силу любви! Я искренне порадовалась за людей моего любимого солнечного города, в которых живут такие хорошие правильные мысли, и в частности – этот простой одесский паренёк, знает, что есть главное в жизни!
И порадовалась вдруг совершенно очевидному открытию: Я ЕДУ – ЗНАЧИТ, МНЕ ЭТО НУЖНО!
Если меня тянет «перекрестить» Украину с северо-востока на юго-запад, 14 часов слушать, как стучат колёса, – МНЕ ЭТО НУЖНО…
Да чёрт возьми – мне просто это нужно!
Как будто что-то важное стало на свои места…[COLOR="Silver"]

[SIZE=1]---------- Сообщение добавлено 10.01.2014 в 14:31 ----------[/SIZE]

[/COLOR]БЕЛЫЙ ЛЕВ

Лето. Южный город. Любимая Одесса.
Толпы отдыхающих и стайки экскурсантов.
Приморский бульвар. Колоннада. Сейчас, если повернуть налево, будет лестница. По её сторонам - каменные львы.
Говорят, если шепнуть на ушко льву своё желание, то оно сбудется.
Спросить бы у кого из знакомых, что загадали ? Сбылось ли желание на самом деле ?
...
Прошлым летом я уже здесь была. Стояла рядом со львом. Не думаю, что стала бы счастливей, если бы моё желание сбылось. Поэтому моей смелости хватило лишь на то, чтобы потрепать зверя по белоснежной гриве.
А теперь я сама спешу к тому льву, что справа. Он почему - то больше внушает мне доверия. Хочу шепнуть ему... - не знаю, что положено говорить в таких случаях, просто мои слова будут искренни.
"Пусть Его путь домой будет лёгким, ветер - попутным, море - ласковым. И ещё, милый лев, пусть, когда Он вернётся, Ему ещё захочется сказать : "Я никому тебя не отдам."

P.S. Загадали ? Сбудется! Обязательно сбудется!!! Это я уже знаю наверняка...

БИЗНЕС ЛЕДИ ИЗ КОМПАНИИ «ОФИГЕЙМ»

У моей девушки появился один недостаток. С тех пор, как она стала консультантом компании «Офигейм», торгующей косметикой и другими товарами, разговоры, с чего бы они ни начинались, заканчиваются рекламой продукции этой компании.
Захотел я, например, удивить её своими кулинарными способностями – испёк имбирное печенье. Угостил и спросил:
- Ну, как?
- Вкусно! А как пахнет! Кстати, «Офигейм» предлагает крем для рук с ароматом имбирного печенья, а также с ароматом рисово-миндального пудинга и шафранового кекса…
Или поделился с ней мечтой отдохнуть в каком-нибудь экзотическом уголке земного шара. Она говорит:
- Считай, что ты почти осуществил свою мечту: «Офигейм» предлагает гель для
душа «Остров Борнео». Пользуясь этим гелем, ты сможешь представить себе живописные силуэты горных вершин, зелёные лианы, стремительные водопады – как-будто находишься на сказочном острове…
И так постоянно. Принёс как-то клюкву и слышу:
- «Офигейм» предлагает бальзам для губ, защищающий от ветра, в состав которого входит клюква, собранная в самом экологически чистом месте – за Полярным кругом…
Смотрим по телевизору фильм об Австралии, в частности, об удивительном
сумчатом животном кенгуру – и тут же:
- «Офигейм» предлагает стильную сумку для настоящих мужчин с отделением для
телефона. Длина ремешка регулируется.
Моё терпение подошло к концу:
- Мне нужно серьёзно с тобой поговорить, - сказал я.
- «Офигейм» предлагает туалетную воду, - обрадовалась она, - с ароматом кориандра,
бергамота и можжевельника, кторый вдохновит мужчин, способных смело выражать
свои чувства…
- Если ты не перестанешь морочить мне голову своим «Офигеймом», я уйду!
- Ну и уходи!.. Нет, подожди! «Офигейм» предлагает крем для ног, снимающий усталость…

САМ НЕ ОЖИДАЛ
(из советской жизни)

Стою однажды возле автомагазина, смотрю на витрину. Подходит какой-то тип, спрашивает:
- Нужна покрышка для «Жигулей»?
- Нужна.
Идём в ближайший подъезд, где была спрятана покрышка, я беру её в руки, очень внимательно рассматриваю и удивлённо так говорю:
- Это же покрышка от моих «Жигулей»! У меня её недавно спёрли вместе с колесом!
Вот пятно от краски!
Мой собеседник сначала побледнел, потом побежал. А мне пришлось думать - что теперь с этой покрышкой делать? Я же, честно говоря, пошутил – у меня вообще нет машины…

ИСТОРИЯ СПОРТСМЕНА

Прыгал в высоту, но звёзд с неба не хватал.
Стрелял по «бегущему кабану». «Кабан» остался жив.
Стоял на воротах. Прыгал неплохо, но после того, как мяч влетал в сетку.
Занялся боксом. Часто оказываясь на полу и поднимаясь с него далеко не сразу, простуживался и в итоге заработал хронический насморк.
Бегал с барьерами - раздражали барьеры. Бегал без барьеров – чего-то недоставало.
Записался в парашютную секцию. Прыгнул. Парашют не раскрылся. Летел и думал: «Когда же, наконец, я найду своё место в спорте?..»

ОДНОКАШНИЦА
В районе, где я живу, мне иногда встречалась немолодая, высокая женщина, с которой, насколько я помнил, мы вместе учились в начальных классах школы. Я совершенно чётко помнил, что её зовут Тамара, и что она стояла первой в шеренге на уроках физкультуры.
Как-то в банке мы оказались рядом в очереди за пенсией, и я с ней заговорил:
- Извините, вас зовут Тамара?
- Да…
- Мы с вами учились в одной школе. Я даже помню - вы всегда стояли первой на физкультуре.
- Да, совершенно верно – я была выше всех…
Затем, естественно, я стал вспоминать наших учителей и одноклассников, но Тамара, к моему удивлению, никого из них не помнила.
«Может быть, это возрастное», - подумал я, но на всякий случай спросил:
- А в какой школе вы учились?
- В сто шестой…
Я никогда в сто шестой школе не учился и, хотя она располагалась недалеко от моей, никогда там не был.
- Может быть, вы сначала учились в нашей школе, а потом перешли в сто шестую?
- Нет, я училась там с первого класса…
Это была какая-то мистика. Так мы и расстались в недоумении.
Всё выяснилось, когда я пришёл домой и просмотрел свои детские фотографии. Оказалось, что мы с Тамарой ходили не в одну школу, а в один детский сад.

НЕСОСТОЯВШИЙСЯ СЫН ПАСТЕРНАКА
На поэтическом вечере, посвящённом Пастернаку, один из присутствующих, немолодой мужчина, рассказал о том, что его мать была с Пастернаком знакома.
Это произошло с ней ещё в юности. Она рассматривала книги в книжном магазине, когда к ней подошёл незнакомый мужчина и представился Борисом Пастернаком. Наверное, девушка ему понравилась. Они поговорили о книгах, и поэт оставил ей номер своего домашнего телефона. Звонить она постеснялась. В том, что мужчина действительно был Пастернаком, девушка убедилась, оказавшись позже на встрече с поэтами, где он выступал. Но подойти к нему или, опять же, позвонить, она не решилась.
Вот такая история. Она произвела впечатление. Один из присутствующих заметил рассказчику:
- Сложись обстоятельства немного иначе, и вы могли бы родиться сыном Пастернака.

ПОЧЕМУ ОН НЕ СТАЛ ФУТБОЛИСТОМ

Как-то гуляя после дождя вокруг своего шестьдесят шестого дома, я обратил внимание на несколько скомканных листков бумаги. Не в моих правилах подбирать всякий мусор, но тут почему-то меня разобрало любопытство. Я оглянулся, убедился, что никто не видит, и подобрал эти листки. Они были не сильно мокрые, очевидно их выбросили недавно. Я бегло взглянул внутрь, и увидел, что суть написанного – повествование, может быть рассказ. Листки я сунул в кулек и пошел домой. При ближайшем рассмотрении мои первые выводы подтвердились – в листках был написан рассказ, который я предлагаю Вашему вниманию. Прочитав его, Вы поймете, почему автор выбросил его. Кто бы это мог быть… Рассказ, как и положено рассказу, начинался с названия:
Почему я не стал футболистом
Я взрослый человек, женат, у меня есть ребенок, сын шестнадцати лет. Скоро мой юбилей. Работа у меня серьезная, уверен, все меня воспринимают как порядочного, взвешенного человека, не выкидывающего «номеров». Да я такой и есть, правда. И в детстве я был тихим, интеллигентным мальчиком. Я всегда веду себя в соответствии с правилами, принятыми у порядочных людей. Почти всегда… Нет, не подумайте, я не маньяк какой-то тайный, не хищный зверь в обличии ангела. Есть у меня одна странность, и проявляется она только тогда, когда я остаюсь один, когда меня никто не видит… Это странная странность. Если бы Вы увидели бы меня в эти минуты, то наверно подумали бы, что я сошел с ума. Но с головой у меня все в порядке. Просто я предаюсь воспоминаниям, и вспоминаю то, …чего со мной никогда не было. Я взмахиваю рукой, делаю резкие движения туловищем, бью ногой виртуальный мяч, делаю обводку. Я играю в футбол, как вы поняли, только внутри, в своей голове. Как-то раз, случайно, жена застукала меня за этим занятием, дверь была незаперта, но мне удалось замять нелепицу, сказал, что делаю зарядку (днем, после обеда!), ну да ладно, жена вроде поверила.
Да, я играю в футбол в своем воображении, я разыгрываю опасные моменты, забиваю решающие голы. У меня есть несколько любимых сценок. Вот, например, в матче финала Кубка Кубков, я получаю мяч с правого фланга, нахожусь прямо против ворот. Что вы думаете, я бью что есть силы? Нет! Я очень элегантно подсекаю мяч, он взвивается ввысь, крутясь, как волчок, и по невероятной, непредсказуемой траектории, опускается в ворота, едва задев штангу, за спиной выбежавшего и ошарашенного вратаря. Гол-красавец, решающий гол. Мы побеждаем, меня осаждают журналисты, но я сдержан, не выказываю особой радости. В этом весь я.
Или другой момент. В матче за сборную мы боремся за выход в финал чемпионата мира. Счет ничейный, дело идет к пенальти, а наша команда в пенальти не очень сильна. Я получаю мяч в центре поля, смещаюсь влево, все ждут, что я сейчас дам пас, ведь я центральный полузащитник, как говорят «диспетчер атак». Я делаю ложный замах, как будто хочу перевести игру на правый фланг. Двое игроков противника покупаются на это мое движение, я ловко сдвигаюсь еще влево и проскальзываю между ними и резко ускоряю свой ход. Возле угла штрафной я обманным движением укладываю на поле третьего защитника, а затем на противоходе и четвертого. Я у ближней штанги, вратарь бросается мне наперерез. Я могу бить, но вместо этого, я очень спокойно элегантно подсекаю мяч, и он летит к правой штанге, где его ждет мой партнер. Да, я такой, в решающий момент не жадничаю, а играю на общий результат. Мой партнер не ожидал такой дарственности, сказалось также волнение в такой важной игре, он неуверенно бьет по мячу в пустые ворота, но тот попадает в штангу и отскакивает в штрафную. Невероятно! Неужели упущен такой шанс? Нет, ваш покорный слуга, сдвигаясь назад после феноменального дриблинга, в прыжке догоняет улетающий мяч, и головой несильно, но точно, переправляет его в ворота. Мы в финале! Там нас ждет сборная Бразилии. Возможно, ли победить ее, да еще на ее поле? Смотрите, как сложилась игра.
Бразильцы – высочайшие мастера, невероятно легко обращаются с мячом и под неистовый рев трибун создают массу опасных моментов. Но им не везет, хорошо играет наш вратарь. Мы стойко обороняемся и ищем свой шанс. Мы редко переходим на поле соперника, но я обратил внимание, что вратарь соперника часто выходит далеко из ворот. Скучает. У бразильцев не очень хорошие вратари. Во втором тайме, после очередной атаки бразильцев, ко мне отскакивает мяч. Я нахожусь на своей половине поля, мяч прыгает достаточно высоко. Тут ко мне приходит счастливая мысль, и я, не обрабатывая мяча, бью его, что есть силы, высоко вверх. Повисает тишина, мяч долетает до своей высшей точки, и начинает опускаться за спину выбежавшего вратаря. Тот даже не пытается вернуться в ворота, может быть не верит, что так можно забить гол. Но по мере того, как мяч опускается, стадион начинает напряженно дышать. Это тяжелое дыхание превращается в испуганный крик, когда чиркнув верхнюю штангу, мяч точнесенько опускается в угол ворот. Гол! Мои партнеры по команде налетают на меня с фантастическим порывом радости, я тоже счастлив, но, как всегда сдержан. Я такой. Но игра не окончена. Бразильцы, с яростью обреченных, бросаются на наши ворота. Времени остается мало, мы отбиваемся, как можем. Возле наших ворот свалка. Но наши ребята совершают чудеса. Наш блестящий вратарь отбивает все мячи, а когда он не может достать мяч, это делают полевые игроки. Я сам выбил мяч из пустых ворот в падении головой. За пять минут до конца случается несчастье – наш вратарь совершает фол последней надежды. Его удаляют, а в ворота назначают пенальти. Кто станет в ворота? Наш первый вратарь был травмирован еще в матчах группового турнира, а удаленный вратарь – это наш второй вратарь. Есть еще третий, но он накануне заболел, что-то с желудком, не выдержал бразильской пищи. Я, как капитан, принимаю решение и становлюсь в ворота. Вы скажете, безумие? А что еще делать? Да, рост у меня маленький для вратаря, но у меня хорошая реакция и прыгучесть. И я знаю секрет, как отбить пенальти. Грозный бразильский форвард устанавливает мяч на одиннадцатиметровую отметку. Я смотрю на него немигающим взглядом. Я стою прямо на линии ворот. Я не буду двигаться, пока он не ударит. В этом весь секрет. Вратари пытаются угадать направление удара, и совершают ошибку. В момент удара они двигаются, и уходят драгоценные миллисекунды, чтобы остановиться, «вернуться на землю», и потом попытаться отбить мяч. Но мяч в этот момент уже в сетке. Я не буду гадать. Я пружина, которая распрямится, как только я увижу, куда летит мяч. И я не буду прыгать вперед, я прыгаю вдоль линии ворот, чтобы увеличить время полета мяча до того момента, как он встретится с моими руками. Чтобы забить мне, нужно сильно и точно ударить в угол ворот, иначе я отобью мяч. Бразилец разгоняется, я не двигаюсь, я замер, мои ноги на земле, пружина взведена, я смотрю немигающим взглядом, и я абсолютно спокоен. Бразильский форвард настоящий мастер, но он слегка дрогнул. Удар получился хоть и сильный, но не в самый угол. Я распрямляюсь, бросаюсь в сторону, куда летит мяч, и кончиками плотно сжатых пальцев достаю мяч у самой линии, а потом намертво беру его в руки. Меня бросаются поздравлять игроки, но я, как всегда сдержан, ведь еще играть три минуты. За эти три минуты бразильцы упускают последнюю возможность сравнять счет. Вот как это было. Чудовищная ошибка нашей обороны, и двое бразильцев выходят на меня одного. Представляете! Двое бразильцев на одного меня. Мяч ведет игрок по левому краю. Я выбегаю из ворот навстречу ему, стараясь, прежде всего, закрыть угол ворот. Я как бы говорю противнику – дай пас своему партнеру на правом фланге. Это единственное решение. Вратарь покинул ворота, ближний угол он прикрывает, нужно дать пас неприкрытому партнеру, перед которым пустые ворота. Бразилец, так и делает. А как же! И тут раскрывается мой замысел. В момент передачи, я как бы переворачиваюсь в воздухе, совершаю небольшой прыжок, и пяткой выброшенной на траекторию мяча ноги, отбиваю его в поле. Там наш защитник выбивает его в аут. Это победа. Стадион плачет. Меня качают наши игроки. Я радуюсь, но сдержано. Я всегда такой.
Вы подумаете, какая чушь приходит ко мне в голову. Это не чушь. Я с детства любил футбол. Я отлично играл и во дворе и школе. Все ребята это отмечали. Все соглашались, что я один из лучших. Я забивал красивые голы. Хорошо играл головой, что в нашем футболе редкость. Отлично стоял на воротах (хотя больше любил забивать). Хорошо играл в пас, особенно хорошо давал пас в разрез. Играть я мог долго, иногда по пять часов подряд. Меня ничто, кроме футбола, особенно больше не интересовало. Я ходил на все матчи нашей команды мастеров, вел турнирную таблицу чемпионата, куда записывал все результаты. Мне надо было пойти в футбольную школу при команде мастеров. Однажды мне предложили. Вот как это было.
Летом, после седьмого класса, я был в пионерском лагере. Там был спортотряд футболистов – ребята из детской футбольной школы при команде мастеров. Они были такими важными, как же, ведь они уже почти профессиональные футболисты. Они тренировались на большом поле. А мы, все остальные, играли на маленьком. Эти ребята футболисты вечером приходили к нам, как бы снисходительно позволяли нам уговорить их сыграть с нами. Некоторые из них соглашались, ту я и проявлял себя. Мне удавалось обводить по несколько человек. Хваленые «футболеры» падали на поле, и не понимали, как их могли так обвести. Справедливости ради, нужно сказать, что их отношение ко мне изменилось, они отдавали должное моему умению. Кто-то из них рассказал обо мне тренеру. Тренер пришел как-то вечером специально посмотреть мою игру. Мы как раз играли на первенство лагеря с другим отрядом. Я в это вечер не очень хорошо играл, но забил, тем не менее, два гола. Тренеру моя игра понравилась. «Приходи послезавтра в воскресенье на тренировку», - сказал он. Я, конечно, согласился.
Вы должны понять, что седьмой класс, подростковый возраст, - это такой момент во взрослении мужчины, когда он остро переживает выпады против себя, насмешки, и всякие намеки, которые унижают его мужское достоинство. С возрастом понимаешь, что это все глупости, но в тринадцать-четырнадцать лет, - мальчик – существо очень обидчивое и задеваемое. Так у всех. На следующий день, я прогуливался возле площадки с разными тренажерами. Там сидели ребята футболисты из спортотряда и с ними тренер, не тот, а другой какой-то, по физподготовке. Я услышал такую фразу, которую сказал этот детский тренер:
«Сегодня подтягиваемся на турнике. Всем понятно? А то среди Вас есть тут один дистрофик, который ни разу не может подтянуться на турнике. Чтобы мужчина ни разу не мог подтянуться!».
Он, конечно, был прав, этот детский тренер. Я не пошел на тренировку в воскресенье и не стал футболистом. Здесь ставлю точку. Мне нужно расписать накладные на завтра.

ИЗ ДЕТСАДОВСКИХ ВОСПОМИНАНИЙ
Забирая меня из детского сада, отец любил показывать один фокус. Он спрашивал:
- Хочешь, я отгадаю, что ты ел сегодня на завтрак?
Я, естественно, хотел. Он прикладывал ухо к моему животу, некоторое время сосредоточенно слушал, а потом безошибочно перечислял всё, что нам давали на завтрак. Таким же способом он определял блюда, из которых состояли обед и ужин. Моему удивлению и восхищению не было предела. Я был уверен, что взрослые умеют творить чудеса, недоступные детям.
Через много лет, вспомнив однажды о моих детских восторгах, отец раскрыл мне секрет фокуса. Оказывается, перед тем, как встретиться со мной, он читал ежедневное меню, которое висело в коридоре детского сада.

КОРОТКАЯ СТРИЖКА
Пришла в голову мысль постричься бесплатно. Стрижка стоит не менее сорока гривень, а мне, как пенсионеру, нужно экономить.
Знакомые подсказали адреса парикмахерских, где стригут не только опытные мастера, но и ученики, которые учатся на таких экономных, как я. Насчёт качества стрижки, меня успокоили: если ученик сделает что-то не так, наставник-парикмахер всё исправит.
На следующий день я поехал в ближайшую из таких парикмахерских. Но это был не мой день: единственная ученица, которая кого-то стригла, сообщила, что ей нужно срочно уйти, как только она дострижёт своего клиента, а я могу прийти завтра с такого-то по такое-то время.
Назавтра звёзды снова расположились не лучшим для меня образом: когда я приехал в парикмахерскую, мне сообщили, что ученица не вышла на работу. На мои возмущённые реплики по поводу потерянного времени, одна из парикмахеров спросила:
- А вы никогда не прогуливали уроки?
Я, как честный человек, не стал врать и, в очередной раз услышав: «Приходите завтра», отправился домой. Нет, конечно, можно было поехать в другую из подобных парикмахерских, но все они находились далековато, а я не только экономный, но и ленивый.
Третье моё пришествие ознаменовалось успехом: ученица, правда другая, была на месте и, к тому же, оказалась дочкой одной из парикмахеров, что внушало надежду на хороший конечный результат.
Надежда, однако, сменилась тревогой, когда стало ясно, что девочка находится на самом начальном этапе обучения. После каждого очередного действия, она звала маму, не зная, что делать дальше. А мама, вместо того, чтобы находиться рядом и быть начеку,
выбрала другую тактику: ушла в противоположный конец зала – видимо, воспитывая в дочке самостоятельность – и оттуда лишь изредка давала ей указания.
Чувствуя себя, как на подводной лодке, с которой некуда деться, я, чтобы не усугублять ситуацию, сидел молча, наблюдая за изменениями не в лучшую сторону на своей голове.
Когда ученица почти дошла до точки невозврата, после которой меня пришлось бы стричь наголо, чтобы исправить все её ошибки, мама, наконец, подошла и прошлась по моей причёске рукой мастера. Стрижка получилась короткой, но, может быть, это и к лучшему – в следующий раз идти в парикмахерскую придётся не скоро.
Вывод я для себя сделал такой: чтобы сэкономить на стрижке, можно рискнуть и пойти к ученику парикмахера, а вот к ученику хирурга я бы не пошёл.

Вручение денежных премий и дополнительных призов состоится 31 января 2014 года в 18.00 по адресу: Книжный переулок, 1, в библиотеке им.И.Франко

1 премия – Элла Леус
2 премия – Инна Штейн
3 премия – Павел Макаров

Дополнительные денежные премии и подарки предоставил Генеральный консул Румынии в г. Одесса г-н [B]Эмил Рапча [/B]
- Александр Сороковик
- Виолетта Чуйко
- Галина Старко

Дополнительные три подарка предоставил директор Альянс франсез г. Одесса, Представитель Посольства Франции в г.Одесса г-н [B]Сильвен Бано [/B]
- Виолетта Чуйко
- Галина Старко
- Александр Сидельников

Дополнительные призы предоставил Первый секретарь Посольства Государства Израиль в Украине, директор Израильского культурного центра
г-жа [B]Юлия Дор[/B]
- Жанна Жарова
- Ирина Лобусова
- Инна Ищук

Дополнительные подарки предоставил представитель Грузинской диаспоры в г.Одесса и член Интеллектуального форума
г-жа [B]Минджорая Джина Гивиевна[/B]
- Виктория Соляник
- Ирина Корнетова
- Миша

Дополнительные три подарка предоставил Герой Украины [B]Литвак Борис Давидович[/B]
- Евгений Мучник
- Ирен Хейфер
- Александр Сидельников

Дополнительные три подарка предоставила[B] матушка Серафима[/B]
- Элла Леус
- Инна Штейн
- Павел Макаров

От Интеллектуального форума
- Елена Скоборева
- Елена Журавская
- Анна Плетнева

Тех, кто не смог сегодня присутствовать на подведении итогов конкурса просим получить призы у заведующей библиотеки в рабочее время.

Подскажите, а кто была светленькая девушка, ведущая вечер? Хотелось бы поблагодарить её) Уж очень вдохновенно она рассказывала про Ильфа! Понравилось)

Благодарю вас) действительно, должно быть она очень положительный человек)